Стая

      Первый закат на Драконьем Камне застал Джона в его новых покоях, пожалованных королевой, в одной из башен замка. Долгие дни палубу корабля, на который они сели в Девичьем Пруду, заливало ливнем, песок у пристани при замке был мокрым, когда путники спускались на берег, и от этого шумящий прохладный ветер, проходящий в комнату через отворённые двери, ещё сильнее пах сыростью, солью и рыбой.       Слуга, который накрывал для четверых мужчин ужин, предлагал прикрыть распахнутые настежь окна, но Джон отказал ему, потирая рукой мокрую шею. Ему было жарко, что бы он ни делал. Не помогали ни сброшенные тёплые шубы, ни обильное питьё. Он слышал, что из-за перемены климата такое недомогание случалось и с другими северянами, но на себе подобное король переживал впервые. В детстве лорд Старк иногда брал их с Роббом в недалёкие поездки по Северу, но они никогда даже не приближались к границам его территорий и не испытывали неудобства от путешествий.       Трапеза, которую предложили на Драконьем Камне, состояла из сытной рыбной похлёбки, нескольких булок, клюквенного компота и вкусного ежевичного печенья. Подобный морской рацион успел порядком надоесть всем, особенно Призраку, равнодушному к тому, что касается рыбы, поэтому Джон, заботясь о питомце, скормил ему всю солонину, которую раздобыл где-то на портовых улочках оруженосец. Следом за ним лорд Толхарт отдал волку Джона бОльшую часть своего обеда, сославшись на то, что после морского путешествия его до сих пор одолевает болезнь, и кусок в горло не лезет. Сноу заметил первые её проявления ещё тогда, когда молодой человек побелел, сев в лодку, перевозившую их из разграбленных, опустевших Солеварен в соседний Девичий Пруд, и с тех пор Берен, казалось, ни на миг не почувствовал себя лучше. И всё же он не терял мальчишеской способности восхищаться всем и вся.       — Под замком разместился кхаласар королевы Дейенерис, - поведал юный лорд всем присутствующим, отставляя графин сладкого компота. — Мы с парнями нынче вечером намерены посмотреть, как у них там всё устроено. Ваше Величество, вы позволите?       — Дотракийцы не привечают чужаков, а злить королеву перепалками с её людьми в первый же день – не лучшая идея, - вмешался Давос, предостерегая короля от поспешного разрешения, и Джон медленно кивнул его словам, обдумывая это. В составе армии Таргариен были и солдаты её вестеросских сторонников, жившие с дотракийцами на одной скале. Старк видел их цветастые знамёна с высоты башен Драконьего Камня на некотором отдалении от лагеря дотракийцев, и считал разумным, что, если к дикарям не рискуют приближаться и приспешники Дейенерис, людям, которые для неё враги, испытывать удачу не стоит. Когда-нибудь ей следовало закончиться, после того, как никто на пути так и не узнал их настоящих имён, и десятки пиратских суден, курсирующих у мыса Раздвоенный Коготь, не заинтересовал их корабль.       — Нам всем лучше выспаться после дороги, - согласился с десницей мужчина, заметив на себе внимательный взгляд Лукового Рыцаря, в котором ему чудилось подозрение. После того, как в тронном зале они повстречали бывшего воспитанника Неда Старка, Давос, словно вновь и вновь предупреждал короля позабыть о его ярости, по крайней мере до тех пор, пока с Таргариен всё остаётся неясным. Боковым зрением Джон видел, как тот обратил внимание на задержку его вмиг отяжелевшего взгляда на Грейджое. Слухи о том, что тот убил Брана и Рикона были ложны. Джон сам убедился в том, что брат его был жив и здоров перед тем, как погибнуть от стрелы бастарда, но простить Теону предательство Робба, помня те дни, когда все они дружили, Сноу был не способен. Северянин почти не сомневался, что Грейджой знал об этом, и не ждал его помощи в защите, но внезапно Теон рассказал королеве всё, что знал о Рамси Болтоне.       Джон усилием воли заставил себя уйти вслед за прислужниками королевы в свою башню после того, как королева попрощалась с ними, и не искать встречи с предателем, и всё же стоило о нём вспомнить, как желание отомстить появлялось вновь.       — Королева взяла замок несколько месяцев назад. Защитники открыли ворота после того, как увидели драконов. Она помиловала всех, кто сдался добровольно, - доказав, что не терял времени зря, доложил Давос, когда они остались наедине, расположившись друг напротив друга за длинным столом.       — А Ролланд Шторм? Прежний кастелян, - поинтересовался Сноу, сидя в его центре. Он мог лишь надеяться на то, что в замке остался хоть кто-то из знакомых Сиворту прежних обитателей Драконьего Камня, и был рад этому, даже если его десница был знаком всего лишь с какой-нибудь прачкой или конюхом, но узнать, что сталось с управляющим замка после захвата его Дейенерис, было полезнее всего. Луковый Рыцарь называл Шторма верным Станнису человеком, человеком Баратеонов, но осада Драконьего Камня проходила в те дни, когда Станнис уже был мёртв, а хранить верность мёртвому королю станут немногие.       — Дейенерис предлагала ему сдаться вместе со всеми, но он отказался. Кто-то из её Безупречных его казнил, - без задержек, словно ожидая этого вопроса, ответил королевский десница.       — Если бы Станнис был жив, то счёл бы его храбрецом, - задумчиво произнёс Джон, заметив, как Давос качает головой.       — Нет, - решительно заявил Сиворт. — Он решил бы, что Шторм поступил соответственно своему долгу. Если ты погиб за идеалы своего короля, то ты не проиграл.       Вспоминая сурового короля Баратеона, Джон, молча, согласился с тем, что Станнис поступил бы именно так.       — Что говорят о драконах? – сменил он тему, поднявшись и переместившись к узкому окну, из которого виднелось несколько причудливых башен замка, но самой примечательной казалась выглядящая, словно кричащий дракон. Это был не первый дракон, встретившийся гостям Драконьего Камня. По своему прибытию отряд, возглавляемый Старком, вошёл в зал через разверстую пасть огромного каменного дракона, лежащего на брюхе, служивший королеве Большим Чертогом. Джону не приходилось увидеть все замки Семи Королевств, но он знал, что нигде больше не встретится такого же количества огненных созданий, как в гнезде династии, которая приручала их.       — Двое устроили себе логово на Драконьей Горе, а один обосновался на территории замка. Люди боятся и стараются обходить башню стороной, но королева не предпринимает ничего против этого, - спокойно высказался продолжавший сидеть собеседник.       — Если мне удастся склонить её на нашу сторону, придётся спуститься в дымные пещеры… - напомнил Джон, различив длинный выдох Давоса.       — Да, полагаю, что так. При Станнисе никто не добывал обсидиан. В этом не было необходимости, и пещеры могут быть не в том состоянии, чтобы спуститься в них прямо сейчас, но в них хранятся большие залежи драконьего стекла.       — Они там есть – это всё, что нам нужно знать, - предвосхищая скорое «но», заявил король.       — Осталось уговорить королеву тебе поверить. Это будет непросто… - признал сир, покачав головой. Джон горько усмехнулся, кратко взглянув на слугу.       — Её сторонники постарались представить меня в правильном свете. То, что сказала Яра Грейджой, проигнорировать непросто, - изрёк он. Королева не звала его к себе, оттягивая время беседы на столько, насколько это позволяли приличия. Пока время было на её стороне, но если Дейенерис не позовёт его завтра, то даст понять гостю, что не заинтересована в нём. Джон думал об этом, страшился того, что она не принимает его всерьёз, и вместе с тем горячо ждал их встречи, дабы наконец развеять собственные сомнения и унять тревогу.       Он осознавал последствия того, если Таргариен его не услышит. Северяне останутся один на один с синеглазой угрозой, которая несёт холода и гибель, и не будут способны оказать ей какого бы то ни было сопротивления. На протяжении столетий Старки твердили, что зима близко, но на юге их девиз считали просто глупой присказкой.       —…А ты едва не выставил нас на посмешище, рассказав всему королевскому двору, как леди Мелисандра меня воскресила, - Сноу вовсе не хотел обижать десницу, но не напомнить ему об этом неловком инциденте не мог.       — Только смерть делает твой уход со Стены законным, - попытался оправдаться Луковый Рыцарь, поджав губы.       — Ничто не способно сделать его законным, - отрезал молодой мужчина ему в ответ, говоря так, словно речь шла не о его преступлении, а о преступлении человека, к которому он не мог оставаться предвзят.       — Смерть только оговорка. Я самовольно сложил с себя обязанности брата Дозорного и в ином мире должен был быть обезглавлен первым же лордом.       Встретившись глазами с Сивортом, Джон, спустя миг, отвёл негодующий взгляд. Сложенная в кулак ладонь десницы опустилась на стол, но не принесла с собой грохота.       — Женщина охотнее поверила бы другой женщине, - мягко проговорил он. — Я думал предложить взять леди Сансу с собой, но…       — В Винтерфелле всегда должен оставаться Старк, - закончил за него Джон, и его губы тронула лёгкая улыбка. Возрождение традиций, которые чтил его названный отец, пробуждали в мужчине приятные воспоминания. Будучи ребёнком, Белый Волк не считал своё детство счастливым, но теперь всё виделось ему совсем иначе. Даже холодная Санса, во всём подражающая леди Кейтилин, которую с возрастом она напоминала брату всё больше, уже не казалась неприятностью.       — Возможно, разлука пойдёт нам обоим на пользу, - с шумом вдохнув воздух, продолжил король, вспомнив о сестре. Мысли о новой леди Винтерфелла тяжелели на его душе. За всё время путешествия Джон так и не сумел отделаться от мыслей о её предложении. Санса всегда была для него такой же дочерью лорда Эддарда, как и Арья, и их прохладные отношения в детстве не делали её более чужой. Сноу был рад вновь обрести родного человека после стольких лет, но не о женитьбе на ней он думал, когда представлял себя во вновь приобретённой семье. Женщины, которых вытащили из ада, умеют быть благодарными, и Санса ответила лаской первому, кто был с ней добр, так же, как и любая другая, и всё же Джон хотел надеяться, что время и общество достойных мужчин способны вернуть ей разум. Он обещал Сансе поговорить об их браке снова после своего возвращения, но Старку давно был известен ответ, который он даст. Сегодня он впервые назывался именем, присвоенным Роббом, ощущая на языке его горький привкус, и понимал, что не может предать память брата и отца, женившись на их сестре и дочери.       Внезапно до его слуха донёсся некий крик, и нутро мужчины сжалось от внезапно появившегося волнения. Волнения и любопытства с тонкой примесью зарождающегося животного ужаса от осознания того, кто способен издавать подобные звуки. Догадка заставила северянина выглянуть в открытое окно и посмотреть вдаль, увидев, как огромное летающее существо приближается к одной из башен со стороны скалистого берега, на котором, будто муравьи, расположились дотракийцы. Всего драконов было трое, но они встретили лишь одного, крупнее самого здоровенного мамонта, которого Джону только пришлось видеть. Не просто неповоротливая лошадь, требующая ездока, который бы направил её в нужном направлении, а удивительно гибкий, быстрый для своих размеров, монстр. Его кожистые крылья, вновь и вновь рассекающие воздух, даже издалека казались такими же мощными как кулаки Вун-Вуна. Достаточно одного столкновения, чтобы человек превратился в лепёшку.       В тавернах, которые они посещали в дороге, говорили о всяком. И в перерывах между местными слухами и пьяными байками, люди судачили об оружии против драконов, которое будто бы готовит к войне Цареубийца. Внезапно Джона пронзило желание узнать, что же придумал Джейме Ланнистер против этого идеального оружия любого завоевателя.       Когда он приехал на Драконий Камень, все, за исключением Безупречных, боязливо оглядывались на лютоволка, которого Король Севера привёз с собой, но, по слухам, королева Дейенерис при этих же людях ласкала своих детей словно безобидных щенков. Чем может быть Призрак в сравнении с этим?

***

      Со стен тёмного, плохо освещённого коридора Драконьего Камня на него смотрели тысячи горгулий и драконов. Одни распахивали свои пасти, словно пуская огонь, другие мирно приглядывались к прохожим.       Многим они напоминали Джону статуи волков, украшающие Винтерфелл со времён его детства, но ему было странно представлять, что этот замок был выстроен его общими с Таргариенами предками. Мужчина мог бы рассказать о каждом представителе этого рода — в детстве он, как и все, любил слушать сказки о первых Таргариенах, о молодом Драконе, о Великих Бастардах и Танце Драконов. Даже в их детских играх они нередко бывали валирийцами, отыгрывая восстание короля, выступившего против Последнего Дракона.       Один из мальчишек, либо Теон, либо Робб, брал на себя роль отважного короля Роберта, пустившегося на поиски своей возлюбленной, украденной Рейегаром Таргариеном. Второй становился его верным товарищем Эддардом Старком. Лианной была Санса, а Джону нередко отводилась роль наследника короны. Он не хотел играть человека, принёсшего дому Старков столько плохого, но Робб и вовсе был будущим лордом Винтерфелла, и ему исполнять эту роль не предстало, а Теон смеялся, что «он и так принц, и бастарду ощутить себя им полезнее». Иногда в своих мыслях Сноу даже соглашался с ним. В конце концов, пока Теон отсиживался в стороне, он «похищал» Сансу и прятал в Богороще, а после они с Роббом сражались на деревянных мечах и «Рейегар» каждый раз умирал… Злая ирония.       Не спеша, Сноу шёл по коридору рядом с двумя Безупречными, ведущими его в одну из комнат центрального строения Драконьего Камня, прозванного Каменным Барабаном. Долгожданное известие о том, что королева готова принять его, пришла утром, на следующий день приезда северян, и Джон ощущал гнетущую тревогу, зная, что встреча не выйдет простой.       Остановившись у высоких, во всю стену, дверей, провожатые короля впустили его внутрь и зашли следом. За дверью оказалась широкая комната, окна которой выходили во все стороны света, и в ней Джона дожидался уже знакомый ему человек Таргариен. Кем бы он ни был, Джон с первой встречи испытывал к нему отвращение, подобное тому, которое появляется в горле при слишком сладком удушающем аромате, и вновь тотчас же ощутил его появление.       — Я пришёл увидеть королеву, - сообщил Джон, подняв голову на лысого вельможу. Безупречные привели его сюда и, должно быть, не зря, Дейенерис должна была знать об их встречи в этих стенах.       — Её Милость занята важными государственными делами, но мы можем дождаться её вместе, - предложил мужчина льстивым голосом. Джон уже понял, что такова привычная манера его общения. Оглянувшись на Безупречных, остановившихся у дверей за его спиной, Старк наткнулся на их каменные лица с застывшими тёмными глазами, сосредоточенными на пространстве перед собой, но не увидев реакции, повернулся обратно к собеседнику.       — Присаживайтесь, - обходительно произнёс советник, указав Джону на сидения в центре комнаты, но король не шевельнулся.       — Должно быть, вы не привыкли разговаривать не наедине, но они не должны вас смущать, - проницательно заметил слуга, чуть понизив голос, словно желая скрыть свои слова от ушей стражников, и сделал шаг к гостю.       — Эти мужчины - гарантия нашей общей безопасности и безопасности Её Величества. Безупречным нет равных в умении держать рот, уши и разум закрытыми, пока тот, кому они подчиняются, не отдаст им иной приказ, - зачем-то напомнил он, и парень увидел в его словах некий намёк. Джон был наслышан о наёмниках Таргариен и не видел ничего полезного в том, что её люди принадлежат ей из-за монет, но не мог не признать, насколько хорошо казались выдрессированы безбородые евнухи, бывшие на Драконьем Камне повсюду.       — Хотите вина? - поинтересовался мужчина снова, указав на графин, когда Джон ему не ответил. Сам он не пил, и у северянина появилось мрачное подозрение, что это очередная проверка надушенного вельможи. Казалось, южане пили вино вместо воды — везде в замке Джону встречались заполненные доверху графины с ним, но, на его вкус, содержимое было чересчур сладким. За последние годы он совсем разучился пить вина.       — Нет, благодарю, - сдержанно отреагировал король, покачав головой.       — Разве северяне не признают вина? - светлые брови толстяка озадаченно поднялись, словно он не слыхал о такой избирательности в напитках ни от кого другого.       — Вы были на Севере, милорд? - неохотно перевёл тему Джон, не желая ему отвечать.       — Никогда. Но богатый опыт общения с северянами даёт мне шанс полагать, что я бывал там тысячу раз... - сцепив свои пухлые напудренные ладони на животе, пропел человек.       Джон понял, что ошибся в нём во время приёма у королевы. Мужчина не был спутником Дейенерис, прибывшим вместе с ней из Вольных Городов. Такой человек не мог знать Эддарда Старка лично, чтобы судить о том, что тот из себя представляет, а во время их встречи в тронном зале вельможа ясно дал понять, что ему хорошо известно, кто такой отец Джона. Вот почему Джону было любопытно узнать правду о нём.       Но едва он успел попросить советника ответить на этот вопрос, как в покои, наконец, нагрянула королева. Она и выглядела по-королевски в одном из своих платьев, подчёркивающих тонкость её талии. Короны на голове Таргариен не было, и облачена на этот раз она была в простое платье из плотной синей шерсти, и только единственная брошь в виде трёхглавого дракона напоминала о том, чьим потомком является эта молодая женщина.       — Доброе утро, - кратко кивнула королева, проходя вглубь комнаты. Её спутник-Безупречный замер у дверей, сцепив руки за спиной, и взгляд его, как и у остальных его братьев, устремился в противоположную стену.       — Надеюсь, моему советнику – лорду Варису, удалось скрасить Ваше ожидание? – исправила свою ошибку королева, представив своего вельможу. Она не говорила о подробностях, назвав лишь его имя, но Джон тут же воскресил его в памяти, сделав разгадку о том, кто перед ним, простой. Во время пребывания короля в Винтерфелле, Джон слышал, как его люди шутили о том, что из Красного Замка лорд Варис способен слышать, как какая-нибудь шлюха с Севера неблагозвучно отзывается о короне... как же член Малого Совета Баратеонов оказался среди приспешников Таргариен?       — Мое имя говорит Вам больше, нежели внешность, не так ли, мой друг? – ответив на холодный кивок северянина сладкой привычной улыбкой, поинтересовался Паук, но собеседник не удостоил его ни ответом, ни улыбкой. Скрасив эту ситуацию, грозившую стать неловкой, Дейенерис поспешила вновь вставить своё слово.       — А теперь, милорд, извольте оставить меня наедине с гостем, с Вами мы поговорим позднее, - учтиво попросила она, и лорд Варис поспешно откланялся, мягкой, бесшумной походкой направившись к выходу. Безупречный, служивший ему, вышел следом, но остальные так и остались стоять на своих местах. Даже в разговорах тет-а-тет они были не в праве оставлять королеву в одиночестве, о чём Джону уже напомнил Паук.       Проводив удивительно легко ретирующегося мужчину своими взглядами, Старк и Таргариен, наконец, сосредоточили внимание друг на друге.       — Безупречный сказал, что вы звали меня к себе. Я не знал, что помешаю вашей беседе с советником, - вежливо объяснился Джон, когда дверь за Варисом затворилась. Хозяйка Драконьего Камня повернула к нему голову, разглядывая его лицо вблизи, и северянин, не спеша, оценивал её следом, всё более убеждаясь в правдивости слухов – Дейенерис и в самом деле была прекрасной. Бастард так и представлял себе Таргариенов – с платиново-белыми, словно посеребрёнными локонами, фиалковыми глазами, издалека кажущимися почти чёрными, и нежными, будто у кукол Сансы, чертами лица. Даже красавица Вель потерялась бы на фоне юной королевы, которая, должно быть, родилась в годы восстания Баратеона, как и сам Джон, и была ненамного его младше. Они были совсем не похожи друг на друга, но Сноу убеждал себя в том, что не верить Хоуленду Риду не было никаких оснований.       — Вы ничем не помешали, тем более, что я сама назначила время встречи, - произнесла женщина, продвинувшись в центр комнаты к большому столу, годившемуся для массовых совещаний. «Сюда бы вместились все командиры огромной армии Таргариен» - решил Старк.       Джон читал об этом столе, вырезанном точно по форме Семи Королевств по приказу Эйгона Завоевателя. Ему хотелось уделить внимание его причудливому виду, рассмотреть фигурки, выставленные на нём, но, подходя следом, король лишь бросил взгляд на деревянную фигуру на Севере, изображающую волков Старков. Он не знал ответа на вопрос, когда королева узнала о том, что он отвоевал Винтерфелл у Болтонов – может быть, это было давно, а может быть, только вчера, когда он явился к ней по письму, адресованному хозяину Сердца Севера.       Заметив его интерес, Дейенерис не стала отвлекать и вскользь предложила вина, но Джон вновь сдержанно отказался, отметив, что не привык пить в это время суток. Королева ничего не ответила, но не стала наполнять кубок и себе. Такта у неё было предостаточно и Джону это нравилось. Вежливость — непременный спутник хорошего короля, как и возможность за себя постоять.       — Должна признать, у меня осталось двоякое впечатление от нашей первой встречи, - откровенно поведала Дейенерис, первой перейдя к переговорам. Джон поднял на неё взгляд и, как и королева, занявшая стул во главе стола, нашёл место рядом для себя.       — Вестерос - моя родина, — продолжала она. — Но я покинула её, будучи совсем ребёнком, потому нравы и обычаи многих его жителей мне ещё не совсем понятны, и всё же совершенно ясно то, что обвинение, выдвинутое Вам леди Ярой, достаточно серьёзно, и я надеюсь, что сейчас Вы не станете уходить от ответа и поясните мне все тонкости этой запутанной истории.       Накануне Матерь Драконов выглядела заинтригованной предложением гостей, и Сноу хорошо понимал, почему она попросила его объясниться. Слова сестры Грейджоя было сложно проигнорировать. Джон боялся этого вопроса, зная, что все прочие обвинения меркли по сравнению с тем, что он нарушил свою клятву брата Ночного Дозора. Снова.       Как можно верить дезертиру Ночного Дозора, взявшемуся править лордами, которые словно позабыли о своей обязанности судить оставивших свой пост братьев?       Он помнил, с каким нескрываемым торжеством глядела на него Железнорождённая, тогда как остальные затихли в ожидании его оправданий. Но что он мог ответить на это? Не рассказывать же, как братья-дозорные убили его, а Красная Ведьма воскресила, после чего он принял решение навсегда уйти из Чёрного Замка?       «— Да, я оставил свой пост на Стене» - признал накануне мужчина, бросив быстрый взгляд на Дейенерис, и в его голосе больше не ощущалось такой же уверенности в себе, как раньше. Все заметили перемену в нём, и губы толстого вельможи, всё время разговора стремившегося обнаружить в Короле Севера слабые места, сложились в снисходительную улыбку.       Наедине Старк был готов дать ответ, тем не менее, не испытывал радости от необходимости говорить о том, при каких обстоятельствах ему пришлось возглавить Север.       — Это сложно объяснить... – протянул Джон ровным голосом, и Дейенерис, не сводившая с него внимательных аметистовых глаз, нахмурилась, откинувшись спиной на высокую спинку стула. Они с Давосом обсуждали, что надо говорить, и Старк обещался быть честным, но эта честность давалась ему непросто. Джон знал, как будут звучать его слова.       — Я хочу, чтобы Вы были со мной откровенны, - спокойно попросила женщина.       — Я был лордом-командующим Ночного Дозора и покинул Стену после предательства моих братьев, - обойдя тему своей смерти, изрёк Белый Волк. — Наше братство многие годы боролось с вольными людьми, живущими за Стеной, а я впустил их. Иного выхода не было. Оставаться по ту сторону живым стало небезопасно, - медленно произнёс он, то и дело поднимая глаза на королеву. Ему не верили братья-дозорные, слышавшие о том, почему сгорела башня Мормонта, так с какой стати верить ему той, кому он не принёс ни одного доказательства? Дослушав его до конца, Дейенерис, молча, поднялась с места и чинным шагом обошла стол, остановившись там, где ширь столешницы в области северных земель вновь сужалась, переходя в смутное и потемневшее от времени изображение Стены, за которой карта обрывалась.       — Вы заключили мир с людьми, с которыми Ваше братство воевало многие века, и тем самым спасли их от морозов? Достойный поступок, – задумчиво проговорила королева, и её прекрасное лицо показалось Джону ещё более озадаченным. Видно было, что ей крайне любопытно узнать истинную причину его ухода со Стены. Уже озвученные слова не казались достаточно весомыми. Сноу дал ей то, чего она хотела.       — С Севера на Вестерос надвигается величайшая армия. Я видел её собственными глазами. Многие братья и одичалые погибли... - Джон осёкся, поджав губы, а после продолжил ещё более тихо. — И стали их солдатами.       С минуту Дейенерис непонимающе смотрела на короля широко распахнувшимися от удивления глазами, которые после сузились, выразив ничем не скрытое недоверие.       — И чья же это армия? – поинтересовалась она, скрестив руки на груди. Слова Джона создавали для Дейенерис всё большую путаницу. Её вопросы отдавали скептицизмом, и она оглядывалась на Безупречных у дверей, надеясь, что кто-то из них даст ей более внятные ответы.       – Да и откуда ей там взяться? Разве в землях, где царит вечная зима, существует королевство, способное напасть на Вестерос? – в её фиолетовых глазах плясал смех, когда она глянула на короля.       — И Вы хотите, чтобы я помогла северянам справиться с угрозой? А в обмен на это получу Вашу поддержку в моей войне? – спустя миг, не дав гостю объясниться, продолжила рассуждать женщина, вновь обойдя стол и приблизившись к графину с вином. Она сама наполнила два кубка, подвинув один к рукам короля, напряженно лежащим на столешнице.       — Север вышел из состава Семи Королевств, и, если Вы поддержите меня в качестве законной королевы Вестероса, я готова признать Вашу независимость, как признала независимость Железных Островов, и заключить мирный договор, обязательным условием которого станет полное соблюдение границ. Но в то же время Вы просите у меня военной помощи, что по определению перечеркивает вышеизложенное условие. Тем более, когда я сяду на Железный Трон, мне будет просто необходимо окунуться с головой в восстановление моей страны от последствий многолетних распрей, а если я покину Королевскую Гавань, чтобы принять участие в чужой войне, это может пагубно отразиться на многом. Так зачем же мне идти на подобные соглашения?       Закончив речь, Дейенерис поднесла чашу к губам, пригубив кислого сухого вина. Все это время Старк с мрачным нечитаемым лицом смотрел на нее.       — Я предлагаю Вам выход: склонить колени и сложить с себя титул короля, вновь объявив Север провинцией Вестероса, и тогда Ваша война станет и моей тоже, а я буду обязана защищать границы моего государства от любых посягательств и всеми сила…       — Армия мертвецов... оживших мертвецов с синими глазами. Мы называем их Иными, - прервал её Джон, покачав головой, и рука Дейенерис застыла в воздухе, не успев вновь поднести чашу к губам.       — Вы шутите? – не успев стереть невозмутимость со своего лица, спросила хозяйка. Она взглянула на лицо собеседника, словно ища на нём признаки глупой насмешки, но Джон не дал ей ни единого повода в этом убедиться. Он хотел напомнить драконьей королеве о сказках, но решил, что она, должно быть, воспитывалась совсем на других историях. Дейенерис свободно говорила на общем языке и одевалась так, как было принято в Семи Королевствах, но этим не стоило обманываться. Она чужая. И сейчас у неё не было причин помогать Старку. За последние дни Джон не раз думал, насколько всё станет проще, если он преклонит колени, передав власть над Севером Таргариену, как триста лет назад сделал Торрхен Старк, и всегда отклонял это решение, не желая вновь ставить свой народ под знамёна чужака. Он слышал, что она пожаловала независимость Железным Островам, и считал Север достойным того же.       — Мы не обсуждаем, кто из нас будет править Севером, - сдержанно напомнил мужчина, непроизвольно сжав ладонь, лежащую на столе, в кулак. Его спокойствие было безнадёжно обманчиво. Король злился на самого себя, и Таргариен всё больше это замечала. Упустив из внимания поставленный ему кубок, Старк поднял глаза на драконью королеву, ища в её признаки понимания.       — Северяне будут драться и без Вашей поддержки, но, если вы откажетесь помогать, ни у моих, ни у Ваших людей не останется шанса выжить, - прибавил он, ни в силах расслабиться и откинуться на спинку стула, сохраняя спину напряжённой, и королева напряглась тоже, отставив кубок.       — Вы сумасшедший! – выпалила Дейенерис, усмехнувшись несколько нервно, но из ее глаз исчезла вся приветливость, уступив место непроницаемому холоду.       — Я знаю, что мои слова звучат безумно, - выдохнул мужчина и ощутил, как громкость его голоса начинает нарастать на следующих словах. Безупречные за его спиной среагировали, готовые выставить гостя вон, и Дейенерис успокоила их жестом руки, приказав не вмешиваться.       — Несколько дней назад я тоже считал драконов вымыслом... Но неужели Вы полагаете, что мы приехали лично, чтобы объявить Вам войну, подвергнув свои жизни угрозе?       — Драконы никогда не считались вымыслом! – возмущенно парировала она, вернувшись к стулу с высокой спинкой.       — Они исчезли много лет назад и снова возродились. Живой огонь пробудил их из трех окаменевших яиц. Но то… о чем говорите Вы... ожившие мертвецы? Армии Иных? Вы держите меня за наивную простушку, способную поверить в эти сказки? Как я уже сказала, я ценю Ваше прибытие, даже несмотря на все противоречивые истории, которые я о Вас услышала, хотя и Ваши истинные мотивы так и остались для меня загадкой, разгадывать которую я больше не желаю.       — Мои предки выстроили Стену, чтобы защитить Семь Королевств от того, что осталось по ту сторону, - высказался в ответ Сноу, заставив себя говорить тише, однако его резкий тон ничего не было способно скрыть. Джон думал, как выглядит со стороны в такие минуты, и ему приходил на ум образ казнённого отцом дезертира, твердившего об Иных, когда никто, кроме него, в них не верил. Должно быть, именно так заморская королева воспринимает и самого Старка.       — Считалось, что чудовища давно исчезли, но они вернулись. Я не знаю, что пробудило их, но могу ручаться за то, что угроза, которую они несут, не идёт ни в какое сравнение с тем, что представляет из себя армия Ланнистеров. И она реальная не менее, чем Ваши драконы, - мужчина видел, с каким убийственным раздражением смотрит на него хозяйка, и это лишало его всякой воли. Поднявшись со стула, Джон остановился рядом.       — Благодарю Вас за то, что выслушали, - сказал он вдруг, глядя на Дейенерис сверху-вниз, и, злясь на самого себя за это, поспешил к двери, из которой стражники королевы позволили ему беспрепятственно выйти. Ему предстояло сказать Давосу, что ничего не вышло, но самое страшное было в ином — Север стоял на пороге новой войны не только с Белыми Ходоками, но и королевой, которая после победы над Серсеей обязательно решится вернуть самое большое и непокорное из Семи Королевств в состав своих владений. Будут новые жертвы — Джону не удалось обойтись дипломатией.