***
Ожоги заживали долго. Джон обильно смазывал их жиром, но ни он, ни мази не помогали спокойно спать по ночам. Он едва не погиб из-за лошадей, о чём напоминал ему Давос, однако Сноу был уверен, что выживет, даже если значительно пострадает. Красному Богу он всё ещё был нужен, а бесполезно стоять в стороне, пока в горящую конюшню ныряют остальные, король Севера не смог. Позже, уже после того, как конюшни окончательно потушили и дозорные разогнали одичалых, до него дошли вести, что Дейенерис Таргариен едва не стала жертвой нападения, после того, как он покинул её. То, что доложили Джону её охранники, говорило о том, что люди из вольного народа называли её ведьмой и тыкали пальцем, обвиняя в случившемся, так что стражникам пришлось пригрозить им сталью. Этим же вечером Старк пришёл к одичалым, посочувствовав вдовам погибших и напомнив, что королева не должна нести ответственность за то, что сделали драконы, и чтобы впредь они держали свои мысли о ней при себе, донося их ему, но не ей. Джон осознавал, что огненные создания, которые должны были помочь им в войне с Белыми Ходоками, должны питаться, но до сего момента наивно верил, что звери сумеют обойтись рыбой из моря и не станут нападать на Восточный Дозор. Конюшня оказалась слишком лакомым куском для драконов. Многие лошади погибли и некоторые предлагали разжечь костёр на берегу, накормив питомцев королевы, но мужчины сразу отмели этот вариант, решив, что, даже если разыгравшийся аппетит чудовищ не заставит их штурмовать здания с людьми, драконы повредят судна на стоянках. Самым опасным из трёх был чёрный дракон. Королева называла его Дрогоном, одичалые – крылатым бесом. Он почти не появлялся у Восточного Дозора, потерявшись где-то в море вместе с одичалым, который оказался навсегда похоронен в его желудке. Другие два иногда кружили над замком, словно желая показаться на глаза матери, но после улетали следом. Прежде на них сбегались поглазеть одичалые мальчишки, и всё же произошедшее сподвигло большинство прятаться от монстров. Решение о том, как контролировать драконов в итоге так и не было найдено. Немногим меньше, чем через месяц, в крепость наконец прибыли корабли Дейенерис. Увидев на горизонте её богатую флотилию, надвигающуюся с востока, многие ожидающие на берегу люди, даже одичалые, казалось, позабыли о ненависти к иноземной гостье. Никогда ещё им не приходилось видеть такого количества кораблей: сотни боевых галей не чета суднам Салладора Саана, привёзшим делегацию Джона, и тем, на которых дозорные ходили в Суровый дом; украшенных знаменем дракона Таргариенов. Облачённая в серую шубу, с которой так и не сроднилась, драконья королева стояла рядом с Джоном и Давосом, вглядываясь вдаль. Сноу замечал на её губах следы лёгкой улыбки. По всей видимости, ей порядком надоело находиться в окружении северян, ходить в одежде одичалых и самостоятельно ухаживать за собой. Джон не винил её в этом. Он и сам не привык чувствовать себя попрошайкой, зависящим от других. В небе над пристанью, словно в ожидании трапезы, летали множество чёрных птиц. Джон знал - это пособники Трёхглазого ворона, которым назвался его брат. Ему не нравилось умалчивать о метке в виде отпечатка ладони на предплечье брата, о которой Старк дал бы знать, будь это любой другой мальчик - даже такой же мальчишка-калека, который за Стеной был обречен на смерть. Но метка на руке Брана не разрушила Стену, а по словам Тороса из Мира лишь надломила. Сноу тревожили эти слова, ведь они могли означать то, о чём предполагала Таргариен, создать брешь на наиболее неохраняемом месте в Стене, благодаря которой ходоки сумеют проникнуть в Вестерос. Джон рисковал всем ради семьи, словно опыт со смертью Рикона ничему его не научил, но не мог иначе. «Я помогу, когда придет зима» – вспомнил Джон слова брата, уходившего на юг, к Винтерфеллу, и опустил голову, оставив воронов в покое. Когда первая лодка прибыла к суше, несколько дозорных помогли затащить её на берег, зайдя в море по щиколотку, и сапоги их немедленно покрылись наледью. Увидев свою переводчицу, Дейенерис широко улыбнулась и дала волю чувствам, горячо обняв подругу. Следом за ней на берег спустились ещё трое командиров армии Таргариен. Один из командиров был болен, пострадала рука, завёрнутая в тряпицы, и недуг отпечатался на его лице, значительно его состарив. Должно быть, раны войны с Ланнистерами... Мужчина подошёл к королеве вторым и смотрел только на неё, целиком игнорируя окружение. – Кхалиси, - склонившись, произнёс он на чистом общем, окинув ее изумленным взглядом. Дозорные добывали для гостьи все необходимое: платья из плотной шерсти, подбитые мехом (один рыцарь клялся, что его бабушка, всегда верная Таргариенам, достала его из сундуков своей молодости специально для королевы и просила передать с поклоном), шерстяные чулки, сапоги из мягкой оленьей кожи и перчатки из тюленьей, и всё же она была совсем не похожа на себя прежнюю. – Вы видели меня и в более чудных одеждах, Сир, - тихонько засмеялась королева, подсказывая присутствующим, что считает мужчину близким другом. На Драконьем Камне Джон его не видел и потому вопросительно посмотрел на гостя, который, заметив его взгляд, похмурел. Дейенерис посерьезнела следом, повернувшись к королю. – Позвольте представить вам сира Джораха Мормонта - моего первого гвардейца и друга, - ровно и чётко обозначила она. – Я знал вашего отца, сир. Я был его стюардом в Черном Замке, - сообщил Джон, тут же узнав это имя. Внешне сын напоминал Старого Медведя даже походкой. Это был крепкий, с редкими светлыми волосами мужчина, которого одолевала седина. – А я знал вашего, - ответил Мормонт. – Я слышал, - сухо заметил Сноу, помня, что отец говорил им с Роббом о лорде с Медвежьего острова, изгнанного и лишенного титула за торговлю рабами. Лицо сира Джораха потемнело. По-видимому, его «подвиги» уже давно никто не вспоминал. Если он друг Дейенерис, значит королева считает, что может ему доверять, значит он заслужил ее доверие своими поступками, но все, что знал о нем Джон, не делало из него героя. Мормонт снова перевел на королеву свой взор, в котором читалось беспокойство, но она едва заметно покачала головой, давая понять, что не потерпит распрей из-за давних обид. – Вы ранены, сир? - поинтересовался Давос, взглянув на прикрытую руку рыцаря, рассеивая напряжение. – Старые раны, - отмахнулся Мормонт сквозь зубы, поспешив вернуться к своей королеве, встав подле неё. Безупречный за ним поклонился Дейенерис следом и поприветствовал ее на плохом общем языке. Дотракиец, который казался пришельцем из другого мира в шубе и вместе с тем длинной косой с колокольчиками и подведёнными глазами, предстал перед Таргариен с приветствиями на дотракийском. К тому времени на берег поспели несколько новых лодок, а на входе в порт виднелись приближающиеся другие. Огромная флотилия, груженная провизией, оружием, людьми и лошадьми. «Где мы разместим их всех?» – думал Джон, недоумевая, как Восточный Дозор выдержит гарнизон из трёх армий. Он видел это сомнение и на лице Пайка. Сколько им ещё предстоит ждать нападения белых ходоков? Что если до него минует не один месяц? Безупречный вновь обратился к Дейенерис, на этот раз на валирийском, и королева бегло передала Джону его слова. В бурях они потеряли порядка девять кораблей. Это известие внушало опасения, но, понявший говор Безупречного дотракиец, тотчас добавил что-то уже на своём наречии. Заметив вопросительный взгляд Пайка, королева поспешила объяснить, что обсидиан не пострадал, а после повернулась к Старку, обратившись к нему с прежней официальностью: – Мои люди привезли провизию и оружие, необходимое нам всем, но многие из них не умеют сражаться в снегах и достойно переносить морозы. Им потребуются... наставления. Она оглянулась на столпившихся у берега одичалых, закутанных в меха так, что видны были одни глаза. И высадившихся из лодок дотракийцев, которые выглядели крайне неуместно в этой ледяной преисподней. – Самое время молиться Семерым и прочим богам, - хохотнул один из братьев дозора, глядя на два совершенно непохожих друг на друга племени, вынужденных объединиться. – Ваши воины - гости Дозора. Мы сделаем всё возможное, чтобы помочь, – меж тем пообещал Джон и Пайк рядом согласно кивнул, подтверждая слова короля. С советами для чужаков они как-нибудь справятся, но как они поймут друг друга? Все говорили на разных языках. В войске Дейенерис звучали валирийские, дотракийские и чёрт знает какие ещё наречия... судя по всему, общий освоили лишь немногие. Джон почерпнул некоторые навыки общения, работая в шахтах Драконьего Камне, но их было недостаточно. – Ваша переводчица поможет нам переводить? - посмотрев на меднокожую девушку рядом с королевой, узнал Старк. Ему не было известно, есть ли среди прибывших другие люди, которые смогут помочь им в этом. Ни девушка, ни её госпожа не возражали.***
До самого вечера Джон обходил огромный лагерь, разместившийся за пределами Восточного Дозора, в компании Дейенерис Таргариен. Её переводчица Миссандея из Наата помогала сиру Давосу и Пайку находить общий язык с тирошийцами, дотракийцами, наёмниками и Безупречными. Некоторые из Безупречных, хоть в немногой степени понимающие языки остальных, также приходили на помощь северянам. Все они показывали иноземным гостям Дозора где лучше поставить шатры и вырыть отхожие ямы, выдавали тёплые тёмные шубы дозорных (одичалые отказывались делиться меховыми шубами и собственными шатрами) тем, кто прибыл на Стену в слишком лёгких накидках, знакомились с людьми и интересовались, как армия устроилась на своём новом месте. Джону и Дейенерис приходилось иметь дело с командирами, и королева бегло представляла их друг другу, переводя слова приветствия, которые говорил король Севера. В основном её командиры относились к северянину настороженно, а дотракийские кхалы и вовсе смотрели на Джона враждебно или насмешливо. Всему виной, как поведала Дени, были его волосы, собранные в пучок на затылке, который вожди поначалу принимали за отрезанную косу. Мужчина по их обычаям был вынужден срезать волосы только в одном случае – если кто-то другой сумел его победить. Потому, когда они пожимали ему руку, Джон чувствовал желание каждого помериться силой, но никто не отваживался делать это слишком заметным, не желая волновать свою королеву. Дейенерис они любили. Даже дотракийцы, которые, по слухам, принимали женщин за ничто, относились к Таргариен с должным почтением и уважением. «Её муж был кхалом» – вспоминал Джон, но дотракийцы впервые за всю историю пересекли Узкое море вовсе не из уважения к его памяти. Не обошлось и без драк. Дотракийцы, коих Джон насчитывал больше остальных, в первый же день невзлюбили одичалых. Уже днём завязалась драка между одним из кхалов и молодым горячим Крокеном, не потерпевшим нападков на свою гордость. Как позже узнал Белый Волк, одичалому показалось, что кхал грубо отозвался об их племени на своём языке и, не став разбираться, пустил в ход кулаки. К счастью, аракхи и мечи в дело не пошли, и драчунов удалось разнять без пролитой крови, а к вечеру одичалые и дотракийцы уже вместе выпивали крепчайший самогон одних и перебродивший кумыс других. Тем не менее, Сноу всё равно попросил нескольких знакомых одичалых следить за ними, а сам вызвался проводить до покоев Дейенерис Таргариен. Её воины угостили их бараниной, которую Джон не ел много лет, и после ужина они шли в сторону тёмного замка по дороге, освещённой немногочисленными факелами, усталые и сытые. Снег медленно оседал на земле, было жутко холодно, как бывало теперь всегда. Даже дышать было больно. И они были только вдвоём. Дейенерис отозвала свою охрану из дотракийцев, видимо полагая, что для неё после прибытия флота теперь нет угрозы, и Джону было приятно думать, что она доверяется ему. Они говорили о мелочах, кажущихся неважными, она спрашивала Старка о Призраке, которого видела в замке так редко, и Джон рассказывал, как выхаживал щенка в детстве и как трепетно к ним относились остальные дети Старков. Казалось, весь замок опустел, не мешая им, и только поднимаясь по лестнице следом за королевой к её башне, Джон услышал шаги спускающегося сверху человека и в тусклом свете факелов различил лицо Джораха Мормонта. – Моя королева. Я ждал Вас в Ваших покоях несколько часов и решил отправиться на поиски, - признался он, вздохнув, увидев её, но тут же перевёл взгляд на Джона и скулы его заострились, а глаза недобро блеснули. – Со мной все в порядке, сир, - заверила Дейенерис в ответ, улыбаясь так, словно не заметила повисшего напряжения. Она повернулась к Джону: – Сир Джорах тоже немного разбирается в восточных языках. В Вольных Городах он прожил достаточно долго и среди дотракийцев в том числе. Он может быть полезен, если переводчиков окажется недостаточно. Медведь сухо кивнул, проронив: – Как прикажете, кхалиси. – У Вас ко мне какое-то дело? - спросила Дейенерис, и Джорах, бросив быстрый взгляд сначала на нее, потом на Старка ответил: – Я бы хотел обсудить это с Вами наедине. Но эта мысль не прельстила королеву. – Это не может подождать до завтра, сир Джорах? Сейчас я боюсь, что не смогу слушать внимательно, - проговорила она, поспешив поблагодарить Джона за заботу о ней, и кивнув Мормонту, скрыться из вида за дверью своих спален. На лице Джораха Мормонта отразилась плохо скрытая обида. Джон молчаливо проследил за её уходом, ощущая на себе гораздо более скоро вернувшийся к собеседнику взгляд изгнанника. Северянин чувствовал себя злодеем, похитившим прекрасную деву из рук жениха как, когда-то поступил его настоящий отец. Королеву и её слугу связывало нечто большее, чем обычная присяга на верность – любой без труда понял бы это, но чувства, казалось, были лишь со стороны старого рыцаря. Джон вспомнил разговор с Дейенерис, случившийся не так давно. Это был один из вечеров, когда они ужинали вместе. Иногда королева спускалась трапезничать в общей столовой, предлагая Джону присоединяться к столам братьев. Они охотно рассказывали ей свои истории, хоть и воины Старка не сводили с нее глаз. Драконы, к счастью, больше не нападали, и некоторые мужчины даже позволяли себе шутливо вспоминать их при ней, на что королева улыбалась. Но основным ее собеседником на Стене оставался Джон, который иногда задерживался у неё после ужина, но никогда до глубокой ночи. Реже - сир Давос Сиворт и Коттер Пайк. С Джоном они говорили о разном, избегая тем о Рейегаре или его происхождении, и расходились мирно. Поначалу Таргариен старались кормить лучше остальных, но как только она прознала, что питается лучше, чем другие гости Восточного Дозора, попросила давать ей то же самое. За пресный суп с морковкой и капустой, который приготовил Косой Джон из кухни, северянин всё равно испытывал неловкость, тем не менее Дейенерис поглотила ужин и кислый эль, отозвавшись о нём благосклонно. Когда Джон сказал, что лесть здесь ни к чему, они посмеялись, а после она поднялась и он поднялся следом, поняв, что ему нужно идти. – Доброй ночи, - ретируясь, успел пожелать король, когда королева, мягко улыбнувшись, остановила его. – Не стоит. Ночи на Стене слишком длинные, и мне бывает скучно здесь одной, - проговорила валирийка, заставив Джона напрячься. Он догадывался, что предлагает женщина и не считал это правильным. Люди и так шептались между собой о том, сколько раз Король Севера брал Драконью Королеву на Драконьем Камне. – Если ты ещё не слишком устал, можешь ли поговорить со мной ещё немного? - прибавила Дейенерис и Старк, словно не подумал ни о чём ином, улыбнулся, не став возражать. Он взял кружку эля, но остался у стола, пока Таргариен разместилась в небольшом кресле у очага, плотнее укутавшись в тёплую накидку. Её задумчивый взгляд обратился к огню в очаге, к весело трещащим поленьям. Джон же невольно разглядывал её саму. Он нечасто позволял себе открыто наблюдать за ней, но в такие моменты Таргариен выглядела особенно привлекательной. Домашней. Беззащитной. – Знаешь, а ведь пока я летела сюда через море, мне приходилось спать прямо на камнях посреди воды, прижавшись к Дрогону, но я и подумать не могла, что стану так мерзнуть под тремя тёплыми шкурами, - негромко произнесла она, переводя внимание на короля. – В такие моменты мне вспоминается нестерпимый зной красной пустыни, и я даже не знаю, что из этого хуже. Как давно ты впервые оказался здесь? – Я был совсем мальчишкой. Отец вместе с королем Робертом отправились в Королевскую Гавань, а мы с дядей на Стену, - спокойно ответил Джон. – Наверное, мне было проще привыкнуть к этому холоду, ведь я провёл на Севере всё детство, - пожал он плечами, явно преуменьшая свои мучения в первые месяцы. Время ослабляет воспоминания. Королева внимательно слушала, повернув голову и наблюдая, как ее собеседник подходит ближе, усаживаясь в небольшое кресло напротив нее. Оно было слишком низким и неудобным - иных в Дозоре не водится. – Да уж... холод тебе гораздо привычнее, нежели мне, но... здесь хотя бы иногда бывает лето? - Дейенерис нахмурилась, и на ее лбу между бровями образовалась неглубокая складка, а после она засмеялась, высунув руки из-под накидки и наклонившись к огню. Наклонившись слишком близко, поднеся к нему пальцы. Она говорила, что огонь её не трогает, но Джон прежде не видел этого своими глазами. Он бы давно отдёрнул пальцы, тогда как Таргариен похоже нравилось ощущать близкий жар пламени. – Возможно когда-то, - улыбнулся Джон, подхватив настроение Дейенерис, не отводя взгляда от её пальцев. Эль расслабил её, и она охотно говорила с ним. Вспомнив о напитке, Сноу выпил немного из кубка. После не самого сытного ужина алкоголь легко мог сразить их обоих, но эль в Ночном Дозоре в последнее время не отличался крепостью. – Довольно странно говорить о лете на пороге самой ужасной зимы в истории, - пожав плечами, бросила девушка. – Прежде ты уже летала на драконе подолгу? - спросил в свою очередь Сноу. – Не так далеко, - признала она, глубоко вздохнув. – В первый раз это случилось в Миэрине во время открытия бойцовых ям. Дрогона привлекла туда кровь, и он... Он унес меня в дотракийские степи и отказывался нести обратно. Мне пришлось жить в его логове в пещере несколько дней и есть обугленные трупы животных, но... - она задумалась на мгновенье, широко улыбнувшись. – Еще никогда я не чувствовала себя настолько свободной, как тогда. Старку казалось, что он понимал это чувство. Таковое посещало его в Призраке, когда он охотился в его обличье, позволяя своему разуму полностью раствориться в волке. Долгое время Джон только так ощущал себя свободным, но он не мог поделиться этим с королевой. Дени замолчала, взглянув на мужчину напротив, и, казалось, на миг задумалась о чём-то. Некое воспоминание стерло непосредственность с ее лица, и королева выпрямилась, будто копье, а лицо ее сделалось задумчивым. – Больше всего здесь мне не достает моих служанок... Думаю, не лишним будет издать закон, позволяющий служить на Стене и девушкам, – с улыбкой протянула она спустя мгновение, наверное, впервые за всю жизнь вынужденная самостоятельно расчёсывать себе волосы и подготавливать платье. – Бывшие воры и насильники - не лучшая компания для девушек, - мягко заметил Джон, не разделяя её веселости. Если бы существовал такой закон, Арья, наверное, подалась бы следом за ним на Стену ещё тогда, много лет назад - подумал он, то ли с облегчением, то ли с грустью. – К тому же соблюдать одну из клятв было бы сложнее, - прибавил северянин. Ему показалось, что щёки девушки порозовели, но он не знал, смутило ли её то, что он сказал или просто эль. – Не только дозорные скованы клятвами, не позволяющими им любить тех, кого им хочется, - с грустной улыбкой промолвила Дейенерис. – Королевы скованы ими не меньше. В ее голосе читалась тоска и Джон задался мыслью, грустит ли она по кому-то из своего прошлого? Он знал, что королева была замужем за дотракийским кхалом, затем за неким вельможей из Миэрина, но на Драконьем Камне она была представлена ему незамужней. Лорд Варис предлагал королю Севера брак, который скрепил бы разрозненные части страны, в первую же встречу, когда они оба совсем не знали друг друга. Джон хотел бы сказать, что после завоевания Железного трона Дейенерис свободна в своем выборе, но если она выживет, ей все равно придется выйти замуж с оглядкой на то, насколько выгоден будет союз. – Там, где я выросла, мало кто бы смог хранить целибат до конца жизни, нравы вольных городов слишком отличаются от Вестероса, - задумчиво изрекла Таргариен вновь, но не договорила, словно решив, что не стоит продолжать тему. – Мне не случалось бывать в Вольных городах, но у людей повсюду одни желания, - предположил Джон, нахмурившись. Он чувствовал, что это возможно не та тема, что им стоит обсуждать, но выпивка сделала ее подходящей. – Дозорные не могут иметь семьи, но лишь немногие из них держат целибат... – он осекся, вспомнив об Игритт. Мальчишкой Джон сказал дяде, что с радостью променяет хоть всех женщин мира на службу на Стене. Бенджен тогда ответил, что племянник изменит мнение, как только узнает женщин. Он был прав. – В месте, где я служил, в Черном Замке, неподалеку находился Кротовый городок с достаточным количеством женщин, - поведал северянин, зачем-то раскрывая королеве темную сторону братьев. – Дотракийцы, нападая на города, первым делом угоняли в рабство и насиловали женщин, чтобы те родили им сыновей, в будущем пополнивших ряды кхаласара, - произнесла Дейенерис в ответ на слова Джона о целибате. – Женщины и дети всегда страдают сильнее всего, когда их мужчины терпят поражение, - негромко парировал Сноу. Это было жестоко, но такова участь победителей и проигравших. Точно как и дотракийцы, вестеросцы в историях, рассказываемых ему, не были джентльменами с врагом. Он помнил дочерей Крастера, которых несколько недель к ряду насиловали предатели, убившие Старого Медведя. Если бы одна из них не помогла ему с Карлом, Джон мог бы быть мёртв. Королева поднялась с кресла, нехотя вернувшись к столу, чтобы наполнить элем свою кружку. В штофе оставалось ещё достаточно для того, чтобы они провели за разговорами всю ночь. Оставшись в кресле, Джон молчаливо следил за ней, нащупывая пальцем ножку своего полупустого кубка. Хотя бы один из них должен сохранять чистый разум. – Один старый рыцарь как-то сказал, что целибат способны вынести только Безупречные, оттого они и считаются лучшими воинами в мире, лишенными многих слабостей, - отпив глоток кислого напитка, Дейенерис усмехнулась себе под нос. Безупречных считали образцом преданности. Говорили, будто они способны убить самих себя, если на то будет воля того, кто ими владеет. Именно из-за этого Джон надеялся на них в бою с Белыми Ходоками. Он был уверен - многие из солдат ринутся прочь, как только увидят мёртвое войско. Именно тогда ему помогут бойцы из Астапора, следующие приказу своей королевы. – Все мы нуждаемся в том, чтобы нас кто-то ждал, - выговорила Таргариен после, поведя плечами, и вдруг обратилась к Сноу с личным вопросом. – Ты оставил Винтерфелл, отправившись на переговоры со мной, а после сюда, но есть ли кто-то, кто ждёт твоего возвращения, не считая лордов и...? Он понял, что она имела в виду женщину, ни семью, ни его народ, а именно любимую женщину. Джон не был обручён, но мысли о Сансе вновь встревожили короля в те минуты. В памяти всплыло её озабоченное лицо, когда она говорила о том, что хотела бы стать его. Боги, слышал бы это её отец и леди Кейтилин… Даже после свержения Таргариенов в Вестеросе племянницы и дяди, племянники и тёти, а также кузены нередко сочетали себя узами брака, не считая это чем-то предосудительным, и всё же Джон не мог представить кузину Сансу в своей постели, ощущая себя ещё более скверно от того, что не способен принимать Дени как свою тётю. – Мои сёстры и брат. Все они теперь в Винтерфелле, – посерьёзнев, ответил мужчина. Прежде они ещё не заговаривали о том, что трое Старков теперь дома. Ранее королева слышала лишь о Сансе. На его ответ Дейенерис коротко кивнула. Он не хотел задавать ей встречный вопрос, почему-то посчитав его невежливым, но любопытство гложило короля тоже. Таргариен скучала о ком-то, но есть ли у неё тот или та, кто согревает её постель? – А у тебя? - всё-таки спросил Старк. – У меня есть верные соратники, люди, которых я освободила от рабства, и драконы, - ровно ответила Дени, вернувшись в кресло напротив Джона, и села в него, поджав под себя ноги и завернувшись в покрывало. – Но... королева любит того, кого должна, а не того, кого хочет. Мой муж был безжалостным дикарем, как назвали бы его лорды Вестероса, но чудовищем в самом деле он не был, и я любила его, пока... Девушка замолчала, опустив голову. – Многому из моей прошлой жизни не нашлось места в Семи Королевствах, но я, как ни странно, не испытываю сожаления, – её клонило в сон, и Дени покачала головой, трижды моргнув. Ощутив странное чувство надежды, Джон смутился от её слов как мальчишка, почувствовав, что должен уйти сейчас, чтобы не подлить масла в огонь ещё больше. Им сейчас не до любви и ласки, не «умирать так умирать, но сначала мы поживём». Он должен был оставить королеву одну.***
– Я хотел поговорить с Вами, сир Джорах, - признался Сноу, встретив взгляд Медведя открыто и прямо. Он не думал, что они останутся наедине при таких обстоятельствах, но был намерен найти встречи с сыном Старого Медведя так скоро, как мог, после его высадки на берег, и собирался использовать появившуюся возможность. Джон оглянулся на стражников Дени, охранявших покои королевы. Дотракийцы не понимали ни слова на общем языке и всё же он не считал хорошей идеей обсуждать то, что его волновало, при них. Мормонт согласился прийти в его покои, но сделал это неохотно, как и всегда, не сумев это спрятать. Оказавшись в своей башне, Джон молчаливо достал штоф с элем, разместившись с гостем за столом в горнице. Под звук трещащих в очаге поленьев он наполнил два кубка и поставил один Мормонту. По опыту Сноу, так понимание достигалось быстрее всего. – О чём вы хотели поговорить, лорд Старк? - ровно поинтересовался Джорах, быстро окинувший взглядом кубок с элем, но не притронувшись к нему. Возвращение на Север не доставляло Мормонту радости. Всем видом он старался снова и снова показывать Джону, что продолжает служить Дейенерис, а не сыну лорда Эддарда Старка, и Сноу мог понять его недоброжелательность. – Мой отец рассказывал нам с братом о том, как изгнал лорда с Медвежьего острова за то, что он продал людей в рабство. Я хотел бы спросить у вас о вашей версии событий, - спокойно поинтересовался Джон, надеясь, что не покажется Джораху слишком дерзким, спрашивая у него об этом. – Зачем? Разве благородный Нед Старк мог соврать? - недовольно спросил Мормонт, выплюнув имя Тихого Волка. «Он врал всем вокруг много лет, чтобы спасти меня»... в который раз Джон представил, как непросто было сделать это такому человеку, как Эддард. – Я бывал в положениях, когда принимал плохие решения ради того, чтобы не пришлось мириться с ещё более плохими, и знаю, что порой приходится идти в сговор с собственной совестью, - растолковал король, но Джорах ничего не ответил ему, не собираясь приоткрывать завесу тайны перед малознакомым человеком. Джон смочил губы в эле из своего кубка, на миг задумчиво опустив взгляд. – Давно вы знаете королеву? – спросил он снова. – Я знал её ещё девочкой. Мы познакомились на её первой свадьбе. При мне она стала той, кто есть сейчас, - изрёк мужчина. – Когда я прибыл на переговоры к королеве на Драконий Камень, вас не было рядом, – украдкой взглянув на больную руку Мормонта, заметил Старк. На месте Дейенерис он бы оставил доверенного человека править в оставленном Миэрине. В таком случае Джорах Мормонт должен был оставаться там до сей поры. Если его догадка верна, что-то произошло на захваченных ранее землях. Что-то не очень хорошее. – Я выполнял обещание королеве, - путанно заявил Медведь, отпив из своего кубка. Его дальнейшее молчание позволило понять, что дальнейших пояснений от него ждать не стоило. – Её Величество говорит, что Вы считаете себя Таргариеном... Как так вышло? – напал Джорах в свою очередь, внезапно воодушевившись. Джон вздохнул. – Мой дядя скрыл ото всех правду о том, что нашёл ребёнка, когда пришёл за своей умирающей сестрой. Лорд, который был с ним, так говорит, - откровенно доложил он. – Лорд Рид, я полагаю? – догадался Мормонт, на что Белый Волк кивнул. – Лорд Сероводья не прослыл лгуном, но правда это или нет, я всё равно остаюсь бастардом… - немного подумав, мужчина прибавил. – Мой брат, Робб, незадолго до своей гибели узаконил меня под именем Старка… – Должно быть, вы гордитесь, - вставил Джорах и Джон уловил в его тоне насмешливость. – Да, – подтвердил Сноу, давая понять, что подобный тон ему не по вкусу. – Горжусь. Их взгляды напряженно встретились и Мормонт отпил эля вновь, а следом за ним и Джон. Его ножны почти физически напоминали ему о себе. Сноу ощущал их тяжесть, и принял решение перейти к делу. – Я служил Вашему отцу в те времена, когда он был лордом-командующим. Теперь, после его гибели, его меч должен принадлежать его сыну, - сняв с себя ножны, Джон за столом передал их в здоровую руку мужчины. Тот взялся за середину ножен, тут же увидав рукоять. Рукоять фамильного меча Мормонтов была выполнена в форме медвежьей головы - символа их дома, но теперь она была переделана на волчью с глазами из зернышек граната. – Он был с ним, когда всё случилось? - узнал Джорах и Старк, опустив взгляд, покачал головой. – Лорд Мормонт отдал его мне перед тем, как мы отправились за Стену, но я не тот, кто должен им владеть. Последовало долгое молчание. Джон видел, как, стиснув зубы, Джорах не отводит взгляда от рукояти. – Отец не хотел, чтобы он принадлежал мне. Если он отдал тебе меч, значит посчитал тебя достойным, - в конечном итоге выговорил сир, положив меч в ножнах на стол и подвинув его к Джону. Сноу глядел на него, гадая, насколько правдив Мормонт в своём выборе, когда Джорах поднялся и попытался надеть свои шубы одной рукой. Это плохо у него выходило. После того, как Джон помог ему, и рыцарь направился к дверям, на прощание он сказал только одно. – Лорд Старк, королева доверчива и это не раз играло с ней злую шутку. Если вы привели её в эту стужу, чтобы обмануть, знайте, что за неё есть, кому вступиться, - и скрылся в ночи.***
На протяжении следующих недель в переполненный Восточный Дозор пребывали северяне. Это были вассалы Старков во главе своих немногочисленных войск. Пехота королевы, движущаяся на Стену по суше, по подсчётам также должна была прибыть совсем скоро, и Джон был намерен перебросить их, как и сделал с частью людей, уже выстроивших лагерь у стен Восточного Дозора и на берегу, в земли Дара, а также к Последнему Очагу. Видения Тороса из Мира велели сосредоточить все силы поблизости, но Сноу не считал верным слушать его беспрекословно и не заготавливать для себя путь к отступлению. Он знакомился с солдатами, мысленно предсказывая, сколь долго у каждого хватит отваги не развернуться прочь и не сбежать, как только зима придёт на Стену, но понять это сейчас было почти невозможно. Добровольцев на этой войне не было. Все приходили в Восточный Дозор со своими лордами или командирами и едва справлялись с тренировками на улице в мороз, не говоря о большем, потому Джон не питал напрасных надежд, что все они, как и он, готовы погибнуть в первой же битве. В очередной раз ворота в замок открылись в середине одного из морозных дней, запуская небольшой отряд, приехавший в пополнение армии. Джон находился во дворе рядом с Дейенерис и её людьми и сразу заметил тучную фигуру Сэма, слезающую с изнуренного дорогой коня, к которому сразу заспешили конюхи. На нем был простой кафтан из бурой шерсти и тяжёлая серая шуба. Наряд выдавал в нем простолюдина, и черты лица заострились, но Джон крепко обнял Тарли, и мужчина обнял его в ответ, как давно потерянного брата. – На тебе нет цепи мейстера, - заметил Старк, после того, как они отстранились, и Сэм приветственно кивнул кому-то за спиной друга. – Я решил, что буду нужнее здесь, - просто ответил Тарли, сказав, что оставил Лили с маленьким Сэмом в Винтерфелле и Санса взяла её в служанки. – Там им будет хорошо, - одобрил Джон, пожав руку новому знакомому Сэмвелла и, как он сам назвался, другу Арьи. «Джендри» - скромно представился рекрут. Это был темноволосый крепкий парень с загорелым лицом, который сразу понравился Белому Волку. Сама Арья, как следовало из последнего письма Сансы, тоже собиралась прибыть на Стену к брату, но Джон не видел её среди прибывших и пришёл к выводу, что она решила остаться дома. Северянин даже порадовался, что она приняла такое решение - нельзя было оставлять Сансу наедине с Бейлишем, который всё ещё имел над ней влияние. Чутьё подсказывало Старку, что именно он сеет среди лордов панику о приближении армии южан, и поспешил пояснить всё о ней для Сансы, пустив ворона той же ночью как получил от неё вести. – Я кузнец и могу быть полезен, если вашим людям понадобится помощь, - заявил Джендри, объясняя сильную хватку, которую ощутил король. Джон отправил его к Пайку, пообещав, что тот обязательно найдёт для него занятие. – Ты получил письмо? - поинтересовался Сэм, заговорив тише, когда они остались вдвоём, и выражение его лица изменилось, но Сноу не успел ответить, заметив приближение королевы вместе с её гвардейцем. – Ваша Светлость, это мой друг и брат Ночного Дозора Сэмвелл Тарли, - кратко представил Старк, заметив румянец, появившийся на лице Сэма. При этом имени Дейенерис поджала губы, но приличия вынудили ее коротко улыбнуться. – Очень... очень рад, Ваша Милость, - опешив, протянул дозорный. – Сэм обучался в Цитадели, чтобы стать мейстером братства, - продолжил Джон. Реакция королевы на Сэма была учтивой, но в этой учтивости Джон легко улавливал холод. Все изменилось, когда сир Джорах поведал всем о том, что сделал для него Сэм. – Именно этот юноша вылечил меня от Серой Хвори, кхалиси, - изрёк сир Джорах, и Дени с удивлением взглянула на смутившегося Сэма. Она решительно шагнула к мужчине, протянув ему руку: – Вы спасли жизнь моему советнику, милорд. Благодарю Вас от имени дома Таргариен и своего собственного. – Я вовсе не лорд, Ваше Величество. Я всего лишь брат Ночного Дозора, который годится только на чтение книг, - пробормотав что-то по обыкновению преуменьшающее его заслуги, улыбнулся Сэм, и протянул руку в ответ, пожав маленькую ладонь королевы. Его щеки покраснели ещё гуще. Джон наблюдал за этим, внутренне одновременно гордясь и удивляясь способностям Сэма. Северянин в который раз бросил взгляд на пострадавшую руку Медведя, и представил себе, насколько серьезные раны скрываются под ней. Щека, пораженная серой хворью, навсегда обезобразила дочь Станниса Баратеона, но дальше инфекция не распространялась. Благодаря ей, Джон узнал, что даже серую хворь можно остановить, но редкий мейстер взялся бы за это. Вот, должно быть, где пропадал Мормонт, выполняя обещание королеве. – Мы скорбим о Вашей утрате, - добавила Дейенерис следом, видимо, вспомнив об участи семьи Тарли. Джон знал, что лорд Рендил выступил на стороне Серсеи, и предполагал, что с окончанием ее правления ничего хорошего за верность Ланнистеров дом Тарли не ждет. По замешательству друга, Старк понял, что тот ничего не знал об этом. Уезжая, Сэм говорил о том, что собирается оставить Лилли с ребенком в Роговом Холме, выставив мальчика своим бастардом, но по какой-то причине это не вышло и он был вынужден взять одичалую с собой в Цитадель. – А мои мать и сестра... то есть... леди Тарли? – спросил Сэм, озабоченно посмотрев на королеву. – Леди Тарли в безопасности в Роговом Холме. За ними сохранены все владения и титулы, - ровным тоном сказала Дейенерис. – Я никогда не стану судить невинных женщин за ошибки их мужей, – заверила она, в который раз заставляя Джона проникнуться к ней уважением. Сэма такое положение дел тоже устроило, и, услышав ответ, он перевел взгляд на Джона. Слова рвались с его языка, но по глазам было видно, что этот разговор не предназначен для чужих ушей. Джон поспешил откланяться и уйти вместе с ним под предлогом того, чтобы разместить путников с дороги там, где будет более тепло. – Я отправил тебе два письма в Черный Замок. Похоже, ты не получил их, - едва войдя в горницы Джона, где они смогли остаться наедине, бегло произнес Сэм. – Я не получал от тебя писем с начала зимы, - признал Джон, с тревогой следя за тем, как Тарли, торопясь, теребит свою кожаную сумку и пытается справиться с завязками. – В Цитадели я занимался переписыванием старых книг и нашел среди них кое-что... кое-что важное, – наконец вытащив из сумки ветхую толстую книгу, Сэм выложил ее на стол и раскрыл на нужной странице. Джон подошёл ближе, склонившись над древним пергаментом, исписанным полувыцветшими чернилами. Кое-где слова и вовсе стали нечитаемыми, рисунки потеряли чёткие очертания, но, пробежавшись по паре строк, Сноу понял, что страницы посвящены Стене. В книге говорилось о том, кем и как была построена Стена. Эту историю он слышал уже множество раз. Сэм, молча, ткнул пальцем в одну из строчек, указывая другу направление поисков и всё внутри Джона похолодело, когда он прочитал нужные слова сначала про себя, а затем и вслух. «Древовидец, рог, дракон». Три печати, способные разрушить древнюю магию Стены, сделав ее уязвимой. Древовидец станет проводником, рог разбудит древние руны, дракон разрушит лед. Вот почему Торос сказал, что проход Брана лишь надломил магию Стены, но не повредил её основание. Первая печать снята и об этом на Стене знали лишь Джон и жрец. Они скрыли это даже от Давоса. – Ваше Величество, – обязанный хранить приличия и обращаться к ней по титулу при чужаках, обратился Джон, нагрянув в покои Дейенерис вскоре после того, как расстался с Сэмом. – Идемте. Я должен показать Вам нечто важное, - следом за Дейенерис подался и Мормонт, сидевший у нее в покоях. Он плелся сзади за Таргариен, пока Джон быстрым шагом молча вел ее в свои покои. Сэм Тарли уже был там, когда Дени, Джон, сир Джорах и присоединившийся к компании сир Давос вошли в низкую окованную бронзой дверь, и склонился над старинной книгой у стола в окружении нескольких свечей, стоящих поодаль. – Что это такое? - насторожилась королева, делая шаг вперёд. Коротко взглянув на всех, а после переглянувшись с другом, дозорный зачитал текст на страницах, и кровь собравшихся на миг похолодела. – О каком драконе идёт речь? - первым поинтересовался Мормонт, кратко посмотрев на Дейенерис. – Должно быть, о ледяном. У Белых Ходоков в сказках были свои драконы, - отстранённо проговорил Джон, глядя прямо перед собой. – Один ледяной дракон, по легенде, был способен убить троих огненных, - прибавил он. Он не знал, захочет ли Таргариен пойти на риск потерять своих детей, в случае, если останется с ними и даст бой, но не мог не предупредить о такой опасности. – Драконы - это воплощённый огонь, как они могут быть ледяными? Я не верю в подобные сказки, - скрестив руки на животе, отметила королева, отведя взор к огню в очаге. Эта новость расстроила ее. Старк встретился с ней разбитым взглядом, выпрямляясь. – Я дам им бой, - решительно заявила девушка спустя мгновение, сжав зубы. – Мои дети расплавят все, что увидят по ту сторону. – Значит, чтобы попасть за Стену ходоки должны снять все три печати? - непонимающе высказался Луковый рыцарь сразу после королевы. – Поправьте меня, если это не так, но какие древовидцы в нынешние времена могут оставаться за Стеной? – Пояснения книги очень туманные, - согласился Сэм, заикаясь. - Мы впустили сотни одичалых из-за Стены, десятки колдунов среди них... Древовидцем, который провёл бы ходоков, мог оказаться кто-угодно. «Нет, не кто угодно» – подумал про себя Джон. – «Я впустил и оставил древовидца по эту сторону Стены, зная, на что могу обречь Семь Королевств». – Нам необходимо сжечь все рога, которые мы сможем найти, - потвердевшим голосом заявил северный король, справедливо решив исключить возможность, что Рог Зимы находится по эту сторону Стены. – Все до единого. – Я сейчас же дам указания, Ваша Милость, - подчинился Давос, исчезая за дверью. Джон кивнул уже ему вслед. – Я напишу в остальные замки Дозора, чтобы они сделали то же самое, - пообещал король, встретив молчаливое одобрение присутствующих. Уже через час во дворе в одну кучу были свалены десятки рогов. Выслав воронов в другие замки, Джон присоединился к Пайку, следящему за тем, чтобы все рога оказались в огне. Основную часть изъяли у чёрных братьев и одичалых. Людей королевы не обыскивали, попросив лишь выдать рога, если получили их у кого-то из обитателей Чёрного Замка. Джон послал на поиски подаренного им рога даже Сэма, который ещё не успел разобрать свои сумки с дороги. – Это скорее талисман. Сам знаешь, за всё то время, пока он у меня, я не смог выдуть из него ни ноты, - посетовал Тарли, и всё же согласился отдать рог. Чёрного брата Крека послали ему в помощь, но им так и не удалось найти рог из тайника на Кулаке Первых Людей и, решив, что Сэм потерял его в дороге, король Севера предпочёл забыть о нём и заняться теми, чья судьба была более очевидна.***
Шатёр Тормунда был выставлен в лагере одичалых, расположенном на берегу Восточного Дозора. Под освещением нескольких свечей тени от восьмерых человек, поднимающих кубки с самогоном, чтобы выпить за очередной тост, виднелись на его тёмной ткани. – За то, чтобы этот мерзкий холод наконец прошёл! – приподнявшись с своего стула, предложил телохранитель Джона Мик, незадолго до этого вернувшийся к своему королю с флотом Дейенерис. – Сказочник! Лучше за то, чтобы у нас всегда было достаточно женщин, чтобы согревать нам постель! – громогласно противоречил ему Тормунд. – Верно я говорю? – обвёл он всех взглядом: телохранителя Джона и его оруженосца Лютера, впервые решившегося попробовать спиртное, хмурого Сэма, который, хоть и держал кубок, был словно далеко ото всех, кузнеца Джендри, и двух косматых одичалых. – Женщин на Стене сейчас мало, - заметил друг Арьи. – Это ты верно говоришь. Если не смотреть на лицо, многие сойдут, но, если выбирать, так я выбрал бы только драконью королеву, – толкнул речь одичалый в годах по соседству с Тормундом, выпивший уже слишком много в сравнении с остальными. – Да вот только она вряд ли выбрала бы тебя, – хохотнул Тормунд, хлопнув соплеменника по предплечью и махом опустошил свой кубок. Следом за ним это сделали и остальные, даже Джон, молча следивший за приунывшим Сэмом. С тех пор, как он прибыл в Восточный Дозор, Тарли был сам не свой. Сноу не пытался заговорить с ним о судьбе его отца и брата, по слухам сожжённых драконом Дейенерис во время битвы с Ланнистерами, но полагал, что причина кроется именно в этом. – Королева малахольна, – продолжил Великанья Смерть, отставляя опустошённый кубок на стол. – Может и красивая, да только мелкая и тощая, как мальчишка. В Винтерфелле меня ждёт совсем другая женщина. – Говорят, там у драконихи гораздо горячее, чем у обычной бабы, – вставил своё слово другой одичалый, одного с Тормундом возраста, но не настолько заросший в бороде. Раскрасневшийся от выпивки, он бросил свой взгляд на Джона, робко заявив: – Простите, мой король, я всего лишь говорю о слухах. «Они считают, что мы вместе» – понял Джон. – «Считают так и насмехаются». – Дейенерис Таргариен – не та женщина, которую стоит обсуждать за спиной, – произнёс он, посмотрев прямо в глаза спрашивающему одичалому и ощутив на себе задумчивый взгляд Тормунда. – Рабыня при королеве тоже ничего, – заметил Мик. – Но она с капитаном Безупречных. Я видел, как он провожал её по замку и держал за руку. – Я слыхал, что им стручок отсекают, нет? – спросил Тормунд внезапно серьёзным голосом, приводя значительный, на его взгляд, аргумент против утверждения Давоса. – Чисто как у куклы, – подтвердил Мик, звучно шмыгая носом, и в его тоне звучала такая убеждённость, словно он проверял лично. Джон косо посмотрел на него. – Как без стручка можно иметь бабу? – недоуменно задался Великанья Смерть, удивленно оглядывая присутствующих. – Есть и другие способы доставить женщине удовольствие, – внезапно вставил Сэм, подняв взгляд на Тормунда. – А этот пухлый малый опытнее тебя, Тормунд, – посмеялся пожилой одичалый и все разразились хохотом следом за ним. Тормунд сплюнул. – Чудные эти южане. У нас на Севере лучше крохотный как у Джона, чем вообще никакого, – заявил он, подняв бутыль с выпивкой и вновь наполняя кубки приятелей. Протяжный клич донёсся откуда-то издалека, помешав ему налить для всех. «Стена» – подумал Сноу. – «Горн трубит» – и следом за ним все замерли. Горн на Стене протрубил в первый раз. Почти сразу прозвучал второй, но, когда третий неожиданно прервался, Джон был уже на улице, выйдя из шатра прочь. Белые Ходоки. Белые Ходоки идут.