Bran
Распахнув двери небольшой спальни, в комнату вошёл Дункан, принеся с собой поднос с кушаньями для завтрака. Попросив Брана съесть хотя бы булку, он поставил еду на тумбу, где ей суждено было остыть. Юный Старк не поднял на них взгляда, безучастно смотря в очаг, в котором медленно тлели поленья. Он не был голоден, хотя последний раз брал в рот пищу ещё два дня назад. Всё это время он посещал только два места: Богорощу и собственную спальню, не уделяя должного внимания даже уборной и справляя нужду в ночной горшок. Этим днём Дункан отказал своему господину в обычной утренней молитве у чардрева, настаивая на том, что с радостью отвезёт его туда, если Бран наконец поест, но Брандон оставался непреклонен. — Я буду вынужден доложить о том, что вы отказываетесь от пищи королю Джону. Видят боги, я долго терпел и надеялся, что вы образумитесь, — недовольно кряхтел слуга, пристально смотря на отвёрнутое лицо сидящего в своём кресле мальчика, надеясь увидеть на нём хотя бы секундный протест этому. Но протеста не было. Человеку бойкому и простому, Дункану непросто давалось обслуживание нелюдимого и странного наследника Старков. Бран тоже скучал по Ходору. Тот бы не стал ничего говорить Джону. Всё, что он сказал, было бы «Ходор». Два настойчивых стука раздались по твёрдой поверхности двери. — Войдите, — ровно позволил Бран, нарушив своё многочасовое молчание. Гостья вошла неспешно, встретившись с хозяином комнаты прямым взглядом, но сразу же смутилась. — Дункан, я бы хотела поговорить с Браном наедине, — негромко попросила она, не в силах задержаться глазами ни на одном из обитателей покоев. Слуга поспешно повиновался, с сомнением поглядывая на парня. Придержав дверь, пока Мира проходила, он прошептал ей что–то, но Рид осталась равнодушной к словам великана. Ждать пока они останутся одни долго не пришлось. Бран подумал, что это, наверное, едва ли не первый раз, когда они уединяются, после того долгого промежутка времени, что провели за Стеной, до прихода в Чёрный Замок. Происходящее в те дни мальчик помнил плохо. Почти постоянно он находился внутри собственных видений, пока Мира заботилась о них обоих, и всё же однажды после потери Лета они оба позволили себе лишнее. Не сразу решившись говорить, девушка сделала короткие шаги в сторону друга. Волосы её были нечесаны и пушились. Губы треснули посередине. Поджав их, она нерешительно закусила верхнюю, раздумывая стоит ли начинать говорить, но всё же произнесла то, за чем пришла. — Бран, я собираюсь вернуться домой. Отец прислал мне письмо. Он уже потерял сына, я не хочу, чтобы у него не осталось и дочери, — проговорила Рид. Бран выдержал эту новость стойко, ничем не выдав своего отношения. По виду Миры её уколола такая реакция, но она продолжила. — Что бы ты ни задумал, заставив своего брата и остальных остаться здесь, я знаю, что они защитят тебя лучше меня. — Хорошо, — ответил ей юноша. — Хорошо? — следом повторила Рид и в её голосе почувствовалась досада. — Это всё, что ты хочешь мне сказать? Бран не удостоил её ответом, отвернувшись к очагу. Он ощущал негодование Миры. Где–то в глубине души ему было жалко её. Она не заслуживала его холодности. Но он уже спас её жизнь, когда пожертвовал всем, чтобы она оказалась по эту сторону Стены — что ещё он мог ей дать? Внезапно Рид подлетела к парню, встав прямо перед ним. — Я не хочу, чтобы ты был таким. После того, что произошло в пещерах ты изменился. Это не ты, Бран, — бормотала она, взяв его лицо в свои руки и прильнув к губам с поцелуем. Её прижавшиеся к нему губы были горячими и солёными на вкус. Бран не ответил на её ласки. — Уйди, — ровно произнёс он, когда девочка отстранилась. Он не смотрел на неё, но глядел вниз, на её тёмную одежду и руки, которые отпустили его и опустились по швам, пока Мира, оцепенев, отходила. В это мгновение до них всех донесся звук горна — троекратный, предупреждающий о худшем. А Брану и Мире вмиг стало понятно, что она никуда не уйдёт.Jon
Никто не ждал этой битвы. Только не сейчас. Но полагаться на то, что гул горна раздался три раза по ошибке или крик в сером небе принадлежит обычной птице, не приходилось. Сноу не помнил, как добежал до замка, то и дело задирая глаза ввысь, безуспешно ища взглядом ледяного дракона, и не слышал многочисленные обеспокоенные голоса встрепенувшихся вокруг людей. Перепуганный кузнец Джендри первым встретился брату и сестре, но искать у него ответов король даже не пытался. Оставив Старк и ее приятеля несколько позади, он широкими спешащими шагами отправился дальше по главному двору. Солдаты, дежурившие внутри, без лишних приказов торопились распаковывать собранные в путь повозки с обсидианом. Из Вороньей вышки полетели птицы, устремившиеся на юг за помощью. В Винтерфелле осталось не более четырех тысяч человек. Помощь с Перешейка или тех замков, что тянутся по Королевскому тракту до него, пригодилась бы, но успеет ли она прибыть до того, как мертвецы не оставят от Сердца Севера и камня? Нападение на хорошо охраняемый Восточный Дозор в начале ночи закончилось победой Иных ещё до наступления рассвета следующего дня. На то, чтобы захватить небоеспособный Винтерфелл им понадобится и того меньше. Но бежать было поздно. Поселенцы Зимнего городка, огромной толпой вваливались через барбакан внутренних ворот, рассчитывая найти укрытие. Среди них, грубо расталкивая всех, к королю с криками прорывался Мик. — Разведчики увидели сигнальный огонь со сторожевой башни. Я был у западных ворот, когда это произошло, — сообщил он запыхавшимся голосом. Ранее Джон и оставленный у башни в относительном отдалении от Винтерфелла небольшой гарнизон бойцов условились, что в случае опасности они будут обмениваться сообщениями так же, как делали это на Стене: одна или две короткие вспышки сигнальных огней — значит идут живые, три — мертвые. Он не знал, живы ли они сейчас и насколько близок враг, но с тех пор, как зловещий крик ледяного дракона прозвучал впервые, сколько ни трудился, Джон больше не слышал и не видел его. И всё же суматоха на стенах не прекращалась, на них стаскивали оружие и выстраивали лучников. — Кто командует на воротах? — поинтересовался мужчина. — Лорд Стаут, — прозвучал краткий ответ. «Однорукий Стаут» — назвал про себя Старк. Единственным представителем этого маленького дома, которого знал Джон, был сир Уинтон Стаут — бравый разведчик из Чёрного Замка, который, когда Волк мальчиком появился в Чёрном Замке, уже был слишком стар не только для подвигов, но и здравых разговоров. Должно быть, Однорукому он приходился дядей, тем не менее самого лорда Харвуда Сноу знал плохо, и сообщение не принесло ему большого воодушевления. Чертыхаясь, он задавался немыми вопросами, куда делись остальные, те, кому он мог доверять как самому себе или хотя бы наполовину? Отводя взгляд от докладчика, Джон случайно наткнулся взглядом на Арью, которая отлично прочла сомнения на его лице, а затем обернулась, заметив задержавшийся взгляд брата. Из Великого Замка нянька Брана Дункан, передвигаясь едва ни бегом, вытаскивал длинного неходячего мальчишку прямо на руках, а рядом семенила Мира Рид. Не составило труда понять, куда именно они направляются. Богороща необходима Брану, чтобы бороться в этой битве вместе с остальными и, дадут Боги, победить. — Арья, ты нужна Брану. Защищай его, что бы ни случилось, — попросил Джон, придвинувшись к ней и быстро положив руку на ее плечо. Удостоверившись кивком сестры, он снял руку, как вдруг услышал голос Джендри. — Моя помощь нужна? — спросил он. Они оба знали, на что способен кузнец, так что вопрос был не лишним. — Да, — только и ответил Джон, поджав губы. — Защищай их обоих, — и двинулся за Миком. На стенах у Западных ворот было многолюднее, чем когда–либо прежде. Толпа солдат, сбегающих вниз по каменным лестницам, перепрыгивая через несколько ступеней, едва не сшибла Джона и идущего за ним Мика, а один и вовсе споткнулся и полетел прямо на землю. Секундная мысль, увидит ли Сноу их когда–нибудь еще или прямо сейчас они собираются сбежать из Винтерфелла подальше от смерти, пронзила голову Джона, но он уверил себя, что, вероятнее всего, они побежали куда–то по приказу командира. Охотничьими воротами, как и передали королю, командовал Однорукий. Его хриплый голос раздавал команды направо и налево, занимая ораву людей, столпившихся на стенах. Люди перед Джоном расступались, насколько можно давая ему дорогу, но двигаться быстро по узким стенам к башне было невозможно. Три десятка лучников кучно выстраивались в четыре ряда, готовясь к обороне замка, многие перебегали через переход к другой башне на воротах. Безупречные единым отрядом находились под командованием своего немногословного командира Серого Червя, заняв стены правее. Многие из них построились внизу у ворот. Наверху выкатывались скорпионы. Вытаскивались бочки со смолой. Волчий лес и Зимний городок у замка выглядели обыкновенно, последние обитатели городка при Винтерфелле забегали вовнутрь через закрывающиеся за ними ворота, но никого не обманывала эта тишина. — Берите луки все, кто хоть раз в своей жизни стрелял, — настаивал Стаут, пока боец рядом раздавал колчаны со стрелами. Один из солдат в смешной ушастой шапке что–то неуверенно ему говорил, на что лорд потрепал его по щеке и самолично вручил колчан. Увидев подходящего короля, он учтиво кивнул и доложил об обстановке, не сообщив ничего нового, чего бы Джон не услышал по дороге от Мика. Харвуд взял на себя командование сразу после того, как разведчики сообщили о том, что увидели сигнальный огонь на башне. С тех пор он готовил оборону в меру сил и знаний, но ходоки до сей поры не появлялись. — Вы выдали им стрелы с обсидиановыми наконечниками? ––приглядевшись к оружию в колчанах солдат, поинтересовался Джон. Тут же осознав, что тон Белого Волка не сулит одобрение этого поступка, Харвуд замешкался. — Вы сами говорили, что их можно победить обсидианом. Да и к тому же… иначе мы подожжём постройки в городе. — Да, но огня у нас больше, чем обсидиана, — парировал Джон, повернувшись к уже вставшим на защиту лучникам и собираясь сообщить им о том, чтобы все заменили свои колчаны и приберегли обсидиан для худших времен, но протяжный гул горна его перебил. Он прозвучал не просто так. Всего за минуты волчий лес был заметен стеной метели. Гул на башнях от людей прекратился, и в тишине отчётливо слышалось завывание ветра. Дыхание людей внезапно стало видимым, выходя наружу облаком пара. На расстоянии за деревянными строениями Зимнего городка с высоты было видно, как из леса появляется враг. Ходячие полуразложившиеся тела шли за своими вылепленными изо льда синеглазыми командирами, верхом на таких же мертвых лошадях и мамонтах, покрытых инеем. Трое великанов прореживали войско, за один шаг преодолевая то же расстояние, что обычные трупы проходили за десять. В прошлый раз, когда Джон вместе с остальными так же стоял на стене у Восточного Дозора, они были способны верить в удачный для них исход. Он заверял Берика Дондарриона, что никому не придётся умирать, но сегодня никто из них не мог искренне верить в это. «Надо было поверить тебе, Дейенерис» — думал мужчина. «Надо было поверить и заставить всех покинуть это место». — Стреляй! — скомандовал один из лучников, и стрелы из обсидиана защитников Винтерфеллов — тех, кто успел вооружиться, — полетели в противника. Многие мимо. Непозволительно многие. Будь это огненные стрелы, они подожгли бы крыши домов, но дурно ли это было? Горящий город на пути у врага возможно послужил им естественным союзником, но времени перевооружаться не было. Противник приближался. Безупречные, оказавшиеся разумнее лорда Стаута и вооружившиеся огненными стрелами ещё до начала боя, метили во врага и всё же ходоки уже успели подойти к волчьим ямам и рвам, заполненным пропитанной в смоле соломой, которую оставалось лишь поджечь. Они тянулись вокруг внешних стен замка и далее, за Зимним городком. — Великаны наша первая цель. Если им удастся перейти рвы, стены и ворота станут для них легкой преградой, — вслух рассудил король. — Их не так много, чтобы наделать в штаны, — согласился Тормунд из–за его спины. Сноу не заметил, как тот подошёл, хотя едва ли он был способен сейчас замечать кого–либо возле себя. Мыслями Джон был там, среди мертвецов. «Для того, чтобы выломать ворота Винтерфелла, в битве против Болтона нам понадобился один Вун–Вун, а у них великанов трое» — подумал про себя мужчина. «Но метить в большую цель всяко проще, чем в мелкие» — было его слабым успокоением. Над головами послышался крик множества птиц. Грязно ругаясь, Тормунд склонился вместе с остальными, но то был не Визерион, чьего появления ждали каждую минуту и для которого Джон ещё на земле приказал подготовить требушет и баллисты. Оружие против драконов, которое изобрели Ланнистеры, если королева сразу же после победы не приказала уничтожить их, должно было поджидать на Перешейке. Оно было способно пробить драконью броню вернее, чем обычные орудия, но даже если ледяной дракон не боялся камней и стрел с обсидиановыми наконечниками, попытаться стоило. Вороны Брана воспарили над Винтерфеллом, снижаясь к подступающему неприятелю. Они сбивали упырей с ног, но метили в их главарей, окружая их толпами. — Пора поджигать рвы, Ваше Величество, — предложил лорд Гловер. Джон лишь кивнул. — Стреляйте во рвы! Поджигайте! — изо всех сил проголосил Берен Толхарт, тут же устремившийся через переход к башне на другой стороне ворот, чтобы оповестить о приказе всех, кто охранял стены Винтерфелла по всем сторонам. Едва ли Безупречные во главе со своим командиром были способны разобрать, что именно он говорил, но выполнили команду верно. «Как хорошо, что они остались здесь» — подумал Старк. Лучники среагировали быстро и град подожжённых стрел на этот раз обрушился прицельно на рвы. Кое–где недостаточно хорошо пропитавшаяся смолой сухая трава отсырела, но большая часть рвов вспыхнула ярким пламенем. Увидев это, бойцы, поджидающие на других участках стены и воротах, ринулись стрелять в рвы тоже, образуя вокруг замка горящее кольцо. Упыри падали в них. Пламя, поднявшись по ноге ступившего в ров великана, охватило его всего. «Остались двое» — уж было решил Джон. Взревев каким–то жутким, яростным сипением, гигант поднял горящую смолянистую ногу, но тотчас упал прямо на ров, создавая мост своим телом. Мертвецы хлынули внутрь круга, перебираясь прямо по нему. Белый командир верхом на коне в отдалении от них поднял копьё, и другой великан, словно по его воле, вырвал огромное пятиметровое дерево, перебросив через ров рядом с собой. То же сделал и второй. Мертвецы неотвратимо приближались, и среди них всё ещё было двое великанов. Ступор овладел людьми на воротах. — Стреляйте, дурни, что встали! — закричал Великанья Смерть. — Готовьсь! Целься! Пли! — следом за ним громким решительным голосом приказал Джон, махнув рукой, и стрелы полетели вновь. В полную силу работали лучники и скорпионы, но всё было бесполезно. Трупы лезли по мертвому великану и дереву словно пауки. Часть их по–прежнему падала вниз, переходящий мамонт проломил ствол дерева и рухнул в огонь, но, набрав в свои лапища снега, великаны бросали его во рвы, делая безопасными. Джон поднял взгляд к небу. Мертвецы использовали ту же тактику, что и в прошлой битве. Король Ночи не появлялся, пока его армия упырей не надавила достаточно, чтобы люди запаниковали. Его по–прежнему не было. Живые метили гораздо ближе, нежели надеялись, и практически вслепую. Город перед Винтерфеллом пылал пламенем. Крыши загорелись словно сухие ветви. Огонь перекидывался на стены, задымляя воздух. Упыри тесной толпой шли последними, тянулись из самого леса, пополняя число тех, кто не перешёл ров. Мертвые мамонты, верхом на которых сидели Иные, шагали по улицам Зимнего городка, но великаны двигались впереди. Один к стенам севернее, руша на своём пути деревянные постройки, другой прямиком на Западные ворота. Сотни стрел прилетали в них, но лишь торчали из их тел, не причиняя вреда. Должно быть, не достигали кожи в достаточной мере. — Метьте в голову великана. Готовьсь, целься, пли! — кричал Волк, и град стрел обрушился на приближающегося к ним гиганта. Ростом он был не менее двенадцати футов. Достигнуть высоты башен ему было не по плечу, но ворота едва ли выдержали бы его напора. Стрелы настигли всю его голову, она задымилась. Упырь попытался схватиться за них, но утробный крик стал последним, на что он был способен. Он упал на колени, а после рухнул на землю без движения. Джон видел, как нервные, взмокшие холодным потом и усталые стрельцы переглянулись между собой, разминая замёрзшие пальцы. Радоваться было рано, но маленькая победа уже победа. Как вдруг чудовищный драконий крик раздался с потемневшего неба и белый, полупризрачный дракон спикировал вниз над зимним садом, испуская синий огонь на внешние стены. Это произошло так быстро и неожиданно, что никто не успел понять, что случилось. Лучники на стенах сгорели в один миг вслед за стеной, другие, успевшие прыгнуть вниз, были придавлены камнями рухнувших на них бойниц. Под струей синего пламени стена треснула чуть не до основания, а дракон, не прерывая полета, понёсся к Западным воротам. Сноу отчётливо увидел его прозрачные, костлявые, местами словно оборванные крылья и почувствовал исходящий холод, но Визерион взметнул вверх прямо над воротами, проносясь над всем замком. Сооруженный во дворе требушет отправил ввысь камни, не успевшие достигнуть скрывшегося за тучами дракона. Они рухнули прямо на конюшню. Казалось, сердца людей, чудом избежавших смерти, остановились в те минуты. Руки лучников дрожали на их орудиях, а лица всех без исключения выражали глубокое потрясение и ужас. Многие побросали оружие сразу после, без лишних слов отправляясь прочь к лестнице. «Мы погибнем здесь» — донёсся их крик. — Стреляй по дезертирам! — раздался другой крик владетеля Темнолесья оставшимся на месте лучникам. Кто–то из них повиновался, запуская стрелы в тех, с кем минуту назад стоял в одном строю. Кто–то развернулся в сторону своего истинного врага. Безупречные, не замечая никого, держали собственный приказ, прикрывая им спину. Ни один Безупречный не пошатнулся в своей решимости. Заставить всех быть столь же верными в столь опасные мгновения — невозможная задача, но иначе дисциплины не добиться. Если бы лорд Гловер не отдал команды, по дезертирам приказал бы стрелять сам король. — Он возвращается! — вскричали вновь, увидев дракона в вышине, на этот раз снизившегося над Волчьим лесом. Недолго думая, Джон сорвался с места к скорпиону, надеясь в последние минуты обороняться хоть как–то, но, не долетев до стен, зверь обрушил столб оранжевого огня на мёртвых, перелезающих через потухший уже ров. В этот момент Старку стало совершенно ясно — Дейенерис Таргариен совершила самую большую ошибку в своей жизни.Arya
Еще никогда ей не было настолько страшно. Даже в Харренхоле, когда Гора и люди Ланнистеров пытали и убивали пленников прямо на ее глазах, даже когда Виз едва не спустил на нее свою уродливую собаку, когда она засыпала и просыпалась в ужасе от того, что может ждать ее в любой следующий миг, когда чувствовала себя серой мышкой, копошащейся в огромных кладовых исполинского замка. Сейчас Арья Старк давно уже не была ни мышкой, ни овцой и ни лаской. Она — лютоволчица, на клыках корой уже засохла кровь убитых врагов. Лютоволчица, вернувшаяся домой, спустя столько лет и обретшая вновь свою стаю. Но это не спасло ее в мгновенье, когда трижды затрубил рог. Страх вернулся и предательски просачивался под кожаный нагрудник и легкую кольчугу, растворяясь в венах, и прокалывая самое сердце тонкими острыми иглами. Арья сжала зубы от ярости, в последний раз оглянувшись на удаляющуюся сквозь суматоху двора спину Джона, гадая, увидит ли брата снова. Она неслась вслед за кряхтящем Дунканом, держащим на руках Брана, и Мирой Рид, и боялась. Не за себя, а за них. За Джендри, за Винтерфелл, ради которого шла по головам столько лет. Она готова была вцепиться зубами в горло упырям, лишь бы суметь защитить все, что так дорого. Но реалии были куда мрачнее волчьей ярости, вскипающей в крови. Они добежали до чардрева, не помня себя, и утопая по колено в сугробах. Отдышавшись, Арья увидела, что Джендри все это время следовал за ней, и теперь склонился рядом, упершись ладонями в колени и переводя дух. Его огромный боевой молот был с ним. В ножнах на поясе Арьи покоилась Игла, и кинжал из обсидиана был спрятан в левом сапоге, в руках Миры Рид она заметила охотничью сеть, а за спиной лук и колчан со стрелами. Но этого было недостаточно, чтобы защититься от мертвецов, если те проломят толстые стены, но Младшая Старк не хотела об этом даже думать. Если мертвецы прорвутся, она сделает все, что в ее силах, ради спасения Брана, хоть это и будет означать конец для них всех. Двор, оставшийся позади, шумел и гремел, но под тихими сводами богорощи все эти звуки казались чем–то отдаленным и призрачным. Дункан усадил Брана на белый корень, и глаза брата тотчас же побелели, потеряв связь с внешним миром. Все замерли, ожидая чего–то страшного. Джендри поднял голову первым, взглянув в небо, затянутое серыми тучами. — Ты это слышишь? — негромко спросил он, и Арья выхватила Иглу из ножен, запрокинув голову вверх в ожидании появления чудовища пострашнее двух оставшихся драконов Дейенерис Таргариен. Но, ничего не увидев, раздраженно зыркнула на кузнеца: — Что? — Ничего, в том–то и дело. Тишина стоит такая, словно ничего не происходит, — ответил парень и передернул плечами, крепче сжав молот, будто враги уже окружили его и прятались за деревьями, медленно смыкая кольцо. — Они идут, — хрипло выдохнула Мира, побледнев. Из ее рта шел густой пар. — Я чувствую. Они всегда появляются бесшумно, и с их приходом становится холоднее, — она поежилась, с сожалением взглянув на Брана. — Мы все погибнем здесь. Надежды почти нет. Нам надо было уходить гораздо раньше. — Еще не все кончено, — резко отрезала Арья, пронзив дочь лорда Рида пристальным острым взором. — Ты столько дралась за моего брата! Для чего? Чтобы сдаться в последний момент и опустить руки? Мертвецы не получат нас без боя! Мира казалась пристыженной, а Джендри опустил широкую ладонь на плечо Волчицы, дабы остудить ее пыл, но Арья быстро скинула его руку и повернулась, чтобы что–то сказать, но вдруг… Полчища ворон разом поднялись с крон деревьев, оглушительно каркая. Они воронкой взвились над замком, и ринулись за стены темным покрывалом из перьев и клювов, и в тот же миг из Винтерфелла донеслись приказы стрелять, а потом… Яркая голубая вспышка озарила Западные Ворота, сопровождаясь громким треском, словно молния ударила в каменную башню, раскроив надвое прочный вековой камень. Земля задрожала. Джендри пригнулся, закрывая рукой и голову Арьи, когда прямо над ними в череде облаков пронеслась огромная тень, и дважды хлопнули чудовищные полупрозрачные крылья. Дункан отскочил от Брана, прижавшись к белой коре чардрева, и запричитал что–то себе под нос. Руки Миры заметно тряслись. Она подбежала к Брану, словно пытаясь оттащить его ближе к стволу, спрятать под кроной еще не до конца облетевших красных листьев, но Арья криком остановила ее. — Что это было? — спросил Джендри, и на лице его отразилось смятение. Он крепился и еще пытался бороться с охватывающим их всех ужасом, но получалось это плохо. Взгляд кузнеца был обращен в сторону замка: густой столб дыма вперемешку с оранжевыми языками пламени поднимался от западной стены, и казалось, что горит половина Винтерфелла. — Я должен пойти посмотреть. — Джон приказал нам защищать Брана, — напомнила Арья, и тон ее призывал к послушанию. Волчица и сама мечтала рвануться в гущу сражения, но сейчас было не время и не место, чтобы спорить с королем, к тому же Арья просто не могла оставить Брана беззащитным. Она, озираясь, смотрела на небо, пытаясь предугадать, повторится ли удар чудовища. — Леди Старк права, — вздохнула Мира. — Им мы ничем не поможем, да и они нам тоже. Бран вздрогнул. Лицо его сморщилось, будто от пронзительной боли, а бескровные пальцы вцепились в шершавую кору корня. И тут же промораживающий до костей крик дракона раздался вновь прямо над их головами. «Требушет», — щелкнула мысль в голове у Арьи. — «Нужен требушет». Поздно было катить сюда орудие, о котором не подумали прежде, да и снег осложнит перемещение. Они не могли противостоять ледяному дракону, оставалось только молиться. Бран зажмурился на мгновенье, снова открыл глаза и замер, а крик чудовища повторился опять, только один с севера, а второй — с юга. — Королева вернулась! — воскликнул Дункан, выйдя из оцепенения, и упав на колени перед чардревом, — Боги услышали меня! Арья, Мира и Джендри заворожено наблюдали, как парят в вышине два живых дракона, извергая на Волчий Лес столбы пламени. С жутким ревом самый большой — Дрогон — пронесся над Винтерфеллом, и хлопки его крыльев напоминали громовые раскаты. Арья заметила на спине дракона маленькую белоголовую фигуру, и в который раз мысленно сравнила Дейенерис с великой воительницей Висеньей Таргариен, которой восхищалась в детские годы. Благородство, самоотверженность и сила той, кого прозвали Матерью Драконов, просто не могла не восхищать. Она крушила орды упырей, поливая землю огнем, и те, должно быть, просто таяли на месте, что существенно облегчало задачу защитникам замка. С драконами королевы у них был шанс если не победить, то выжить. Все случилось слишком быстро. Прямо над священным лесом из тяжелых туч вылетел мертвый дракон, и небо вспыхнуло ярко–синим зловещим огнем, будто глаза мертвецов из сказок старухи Нэн. Плюнув в снег, нянька Брана, спотыкаясь, побежал в сторону замка, но на него никто не обратил внимания, прочно прикованного к чудищу в небесах. Королева успела отвернуть Дрогона от смертельного удара, и только тот свернул в сторону, как другой дракон — зеленый — вцепился прямо в горло летающему упырю, отчего тот яростно зашипел хриплым замогильным стоном, от которого кожа Арьи покрылась мурашками. Понадобилось два гулких удара сердца о ребра, и два дракона после яростной стремительной атаки с воплем рухнули на землю в клубке из крыльев, лап и огня. Дейенерис же оставалась в небе, наблюдая за этим, и зверь под ней скорбно и яростно взревел, когда два его сцепившихся брата снесли под весом своих тел кладку внутренней и часть внешней стены, окружающей богорощу, и подняли в воздух непроницаемое облако пыли, дыма и пара. Гвардейские сосны, ели и пихты вспыхнули, и пламя взвилось в небеса со скорбным тошнотворным треском. Бран снова открыл глаза, моргнув трижды. Пот крупными каплями выступил на его лбу. Губы превратились в тонкую белесую линию. — Он убил его? — спросил Джендри, когда всеобщее оцепенение начало постепенно отступать. Огонь яростно лизал верхушки деревьев и распространялся удивительно быстро для условий влажного тумана, окутывавшего лес. Арья пожала плечами, подумав, что если мертвый дракон и пал, то его наездник, скорее всего, невредим, и сейчас направляется к ним. — Я сделал все, что мог, — бескровными губами выдохнул Бран, пока Мира вытирала его лицо смоченной в воде пруда тряпицей. Но Арья уже не слышала слов брата, которые никак не укладывались в голове пониманием происходящего. Она увидела врага, окутанного дымом, стоящего меж пылающих деревьев. Ледяные глаза прорезали насквозь, в руке он сжимал прозрачный меч, и мертвое лицо выглядело бесстрастным. Ожившая страшная легенда. Присказка старой няньки. Горящие ветви падали прямо перед ним, богороща трещала, пламя ярилось над лесом, но было не способно причинить вред медленно приближающемуся чудовищу. Арья сжала зубы, спрятав Иглу, и выхватив нож из обсидиана, подаренный ей Псом на случай беды. Деревья за спиной Иного снова жалобно затрещали, и белая мощь медленно поднялась над пылающими кронами. В его горле чернела дыра, крылья казались бессильными и рваными. Мертвый дракон поднялся еще, словно по приказу своего господина, посмотревшего в небо, затем описал круг над замком, выдыхая голубое пламя. Теперь пылали не только деревья у северной стены, но и у южной…и у западной. Скоро огонь возьмет чардрево в кольцо, и даже пруды богорощи не смогут его сдержать. Упырь улетел к замку, и там загремели камни и стрелы, пронзившие его и без того порванные крылья. «По крайней мере, во дворе и на стенах кто–то еще жив» — мрачно подумала Арья, не сводя глаз с приближающегося монстра. — Бран, Бран, очнись! Надо бежать! Надо! — истошно кричала Мира Рид, тряся древовидца за плечи изо всех сил, но тот не реагировал, вновь уйдя в видения, и Джендри чертыхнулся вслух: — Надеюсь, твой брат знает, что делает, и наша смерть не будет напрасной. Он крепко сжал руку Арьи, шепнув ей что–то вовсе неуместное сейчас, но она не отмахнулась, а только сильнее стиснула его широкую ладонь в ответ. Вскоре будет неважно ничего из того, что они так и не сказали друг другу. С каждым шагом ледяного монстра становилось неважно даже и то, что дракон Дейенерис тоже с трудом поднялся в небо, хоть и крыло его было перебито. Королева осыпала Короля Ночи пламенем, но тот отводил его от себя, словно поток воды. Она только вредила, хотя сама не понимала этого. От черного дыма становилось трудно дышать. Дейенерис кричала что–то с неба, дракон хлопал крыльями, Мира по–прежнему умоляла Брана уйти, но после, плача, взяла в руки лук и быстро наложила стрелу из обсидиана, выпустив ее в чудовище, но это не принесло никакого результата, лишь, как показалось Арье, вызвало жуткую усмешку на ледяных губах. Со стороны замка вновь раздался невыносимый грохот, словно сам Великий Чертог Винтерфелла развалился на куски, но ни Арья, ни Джендри, ни Мира больше не оборачивались, не сводя глаз с приближающегося к ним смертоносного врага.Bran
С тех пор, как он стал Вороном, Бран казался самому себе достаточно сильным. Он мог видеть прошлое, настоящее и будущее, бродя через время, как люди ходят через двери, разделяющие комнаты в их домах. У него легко получалось вселяться в разных животных. Он мог овладевать разумом и людей, не только слабых волей, каким был Ходор, но и гораздо сильнее. Бран был способен видеть глазами любого жителя Семи Королевств, но ледяной дракон не поддавался его власти. Визериона он нащупывал долго. Зверь прятался от него меж облаков. Белая фигура с ледяной короной на голове управляла им, и чем ближе был к нему Бран, тем сильнее болела его украшенная меткой рука. Он не мог пройти мимо незамеченным. Даже если бы отрубил себе руку, всё равно не мог, поскольку магия таилась гораздо глубже мышц и костей. Он чувствовал её физически соперничающей с его собственной силой и понимал, что, встретившись с ней лично, может погибнуть быстрее, чем сделает хоть что–то… Разум ледяного дракона был клеткой, сквозь которую Бран не мог протиснуться, сколько ни старался. Он безуспешно преследовал монстра, стаей воронов одолевая группу мертвецов и после пролетая над ним в облаках, пока Визерион наблюдал за битвой, состоявшейся у стен Винтерфелла. Но, услышав в небе крики других драконов, они оба обернулись в сторону зова, невидимым чутьём заметив приближение двоих подопечных Дейенерис Таргариен с юга. В своих видениях Бран не видел, что она окажется здесь, но определился, как сможет помочь, быстрее, чем королева успела достигнуть замка. Воспользоваться телом живого дракона с зелёной чешуей ему удалось проще, чем закрыть глаза. Его внезапное решение спасло её. Слишком занятая убийством упырей, двигавшихся через полыхающий ров, она увидела несущегося на неё ледяного дракона едва успев уклониться, и в это время Рейегаль вцепился в шею брата сбоку, поваливая его вниз. Взревев, ледяной дракон обдал его пламенем, прошедшим под чешую Рейегаля обжигающей болью. Они устремились на землю, обрушивая каменную стену и валя деревья богорощи, тут же вспыхнувшие огнём. Он был силен, не смотря на то, как легко оказалось прокусить его плоть. Слишком силен, как и его хозяин для Брана. Драконьими глазами Бран видел, как король кубарем слетает со спины Визериона прямо на землю, но поднимается без видимых повреждений. Одно крыло Рейегаля было перебито. Стиснув зубы, он приказывал зверю подняться, как вдруг Король Ночи прогнал его из сознания дракона, заставив вернуться к своему истинному воплощению. Бран испустил тяжёлый вздох, спиной чувствуя кору чардрева. Мира сидела рядом. Все сидели рядом, в ужасе глядя на тронутую битвой часть священного леса. Чёрный дракон перелетел стены, оставив Джона и его соратников обороняться самим, и силуэт летающей махины навис над замком. Рид что–то шептала Старку, отирая вспотевшее лицо влажной тряпицей, но Бран только сильнее вцеплялся в корни дерева побелевшими от напряжения пальцами, сосредоточившись на том, чтобы вернуться. Рейегаль обратился в его власть, когда лежащий в стороне ледяной дракон попытался подняться по приказу своего мёртвого владыки. Средь огня и дыма его истерзанное тело еле подчинялось магии Короля Ночи, уже без наездника взмывая в воздух и облетая весь замок, поджигая всё, что попадалось на глаза. Со стен в него летели стрелы, пролетавшие мимо, не затронув чешуи. «Бран, очнись! Умоляю, очнись! Надо бежать!» — кричала в голове мальчика Мира, но он оставался глух к ней. Подняв Рейегаля за спиной уходящего прочь Короля Ночи, Брандон с трудом взлетел. Боль в крыле не давала дракону свободно передвигаться. Дейенерис верхом на Дрогоне пыталась остановить Иного, летая над ним и пытаясь поджечь. И ей требовалась помощь, но Бран отправился за ледяным драконом, что, продолжая делать круг над замком, держался всё хуже. Его кидало из стороны в сторону, то вверх, то вниз. Люди, столпившиеся во дворе, кричали от ужаса, прячась, кто куда, а требушет запустил в него камни, окончательно сбив равновесие, прежде, чем Рейегалю удалось настичь брата. Едва не успев достигнуть священного леса вновь, Визерион с треском врезался в Первую Твердыню. Части стены, рассыпавшись по кускам, полетели на землю, заваливая проход большими камнями, но сам дракон сумел пролететь дальше. «Бран, бежим! Пожалуйста!» — кричали в его голове голоса Миры и Арьи, слышался и мужской голос, напоминающий о том, что жизни всем им угрожает опасность. Белый демон, всё вернее окружающий Богорощу кольцом огня, шёл к древу, не замечая усилий Дейенерис его остановить. Оставив бесполезную фигуру переломанного мальчика у корней священного дерева, его друзья готовились к обороне. Мира Рид схватила лук и стрелы, целясь во врага, Джендри вооружился молотом, а Арья клинком. Вернувшийся Визерион несся прямо на Дрогона, успевшего обдать его ответным пламенем, до того, как Рейегаль присоединился к нему. Вцепившись в его бок, Бран дал возможность Дрогону заняться головой белого зверя. Вдвоём они разрывали упыря пополам, обдавая драконьим огнём, но внезапно струя голубого пламени ослепила Рейегаля и тот упал на землю с жутким рёвом, поддавшись боли, а следом упал и кто–то ещё. Огонь Бран почувствовал на себе, разлепив глаза. Леденящий, пробирающий насквозь холод добрался до него, когда чардрево загорелось синим пламенем. В один миг. Распахнув глаза, он увидел труп ледяного Визериона в синем огне рядом с другим драконом, увидел тело замеревшей в неестественной позе Миры на земле, и кричащую нечеловеческим голосом Арью, разделенную от него повалившимся горящим деревом, и кое–что ещё совсем близко. Делая тяжёлые уверенные шаги, Король Ночи впервые оказался рядом с ним лицом к лицу. Бран увидел перед собой его уродливое тело, но не успел даже испугаться. Длинные, твердые пальцы, подобные остывшему поутру камню, схватились за его голову и мальчик, морщась от нежелания поддаваться, вновь провалился в беспамятство.Jon
«Остался один великан. Всего один» — Джон повторял эту мысль в своей голове вновь и вновь, без устали заряжая скорпион и отправляя стрелы в приближающуюся махину. Будто великан был единственной проблемой, которая у них имелась, и идущие за ним мамонты и упыри не представляли большой угрозы. Такие утешения годились бы разве что для несмышленых перепуганных детей, прячущихся за юбки матерей, но королю было ясно, что всё совершенно не так. Они сдавали Сердце Севера. Палили изо всех сил стрелами, камнями, огнём и маслом, но пробоина в стене и натиск солдат противника делали попытки обороняться ничтожными. Лорд Гловер вместе со своими людьми и Безупречными охранял держащиеся пока Западные ворота. Из нетронутой огнём части конюшни дезертиры уводили ржущих лошадей. Их больше никто не держал — были другие заботы. Весь замок, казалось, пришёл в движение. Одни бежали прочь, подальше отсюда в надежде спастись, но другие спешили к Западным воротам с помощью. Со стороны леса по горящей деревне на Винтерфелл всё ещё бесстрашно надвигались толпы мертвецов во главе с великаном. Кое–где начинали поджигать ров, примыкающий прямо к внешним стенам замка из серого, почерневшего от огня драконов гранита, чтобы остановить тех, кто был быстрее прочих. Тормунд выкрикивал приказы выливать котлы с маслом на голову мертвецов. Стрелы Безупречных заставили великана сбиться с пути, запнувшись о колодец. Пытаясь сохранить равновесие, он качнулся, задев тут же обрушившиеся деревянные прилавки, но выпрямился вновь и взревел. Скорпион маленькой и тонкой стрелой с наконечником из обсидиана попал ему в глаз, и он резко остановился, упав навзничь. Весь взмокший от пота, Джон с тревогой оглядывался на то, что происходит в Богороще, хотя всё, что он видел за высокой внутренней стеной, это искры пламени драконов. Где–то там, в священном лесу, в самом пекле событий, находились люди, которых он считал своей семьей и которых должен был защищать, но у короля не было времени даже помолиться за них. Что он сделает, если в неравном бою погибнет Арья? Или Бран? Или Дени? У него щемило сердце от осознания, что он должен быть с ними, но Джон не мог позволить себе бросить стены перед лицом захватчика. Или мог? Словно сторонний наблюдатель, Старк глядел на Тормунда, через слово ругавшегося на солдат. По лестницам взбирались новые люди, их топот слышался вдалеке между залпами орудий. Если он уйдёт сейчас, все скажут, что король испугался. Его удаляющаяся спина может вызвать сомнения в тех, кто не согласился позорно сбежать, как те дезертиры, по которым они ещё с полчаса назад стреляли. Протяжный звук горна, привлекающего внимание, донёсся со стороны Восточных ворот, и внезапно оборвался, словно ему помешали запеть вновь. Крики людей внутри замка волной донеслись до них. «Они штурмуют Восточные ворота! Им удалось перейти через внешние стены!» — выкрикнул кто–то с соседней башни. Восточное направление оставалось самым незащищенным, ведь все силы были направлены на укрепление Западного и Северного. Это означало начало конца. — Я иду туда, — тотчас известил Джон, встретившись взглядом с одичалым. Посерьёзневший Тормунд кивнул ему и король, не прощаясь, устремился в сторону лестницы. Он передвигал ногами так быстро, как мог, но толпа лучников во главе с Миком поднимающиеся по лестницам мешали его спуску со стены. Толкаясь, он с трудом дошёл до небольшого пролёта, после которого лестница становилась менее крутой, и перемахнув через деревянные поручни, прыгнул вниз в пока ещё мало вытоптанный снег. Икру опорной правой ноги неприятно схватило. Осев вниз, Сноу заставил себя подняться и, подтягивая ногу, как можно скорее заторопился к воротам. Псы, которых держали наготове у псарни, провожая его, впервые за всю жизнь залаяли на короля, как на чужака. Внутренние ворота едва не закрыли прямо перед носом Старка. Решётка пришла в движение сразу, как только он перебрался внутрь. Во дворе царил хаос. Сноу не сразу понял, что происходит. Люди наваливались друг на друга, протискиваясь сквозь узкую дверь в Гостевой дом. — Не поддавайтесь панике! — голосил лорд Толхарт с центра двора, но взгляд у него самого был таким потерянным, что никто к нему не прислушивался. Оруженосец Джона Лютер был здесь же. Прибежав со стороны полуразрушенной караульной, он о чём–то быстро докладывал бородатому Коню, и по виду Коня новости его не радовали. Он отдал приказ своим людям, двинувшимся под крытый переход. Над Восточными воротами висел дым, за которым не было видно, что происходит. Горн больше не пел, но голоса бойцов на воротах слышались оттуда и здесь. Увидав Джона, Конь протиснулся к нему, стараясь говорить так, чтобы его не услышали все вокруг. — Плохи наши дела. Они перешли внешние стены на Восточных воротах. — Леди Мормонт! Крипта! — зазвучал новый выкрик, источник которого они и не увидели, но звучал он со стороны арсенала. — Мертвецы пробудились в крипте! «Не может быть» — поражённо подумал Джон. Толпа вокруг в едином паническом порыве понеслась, куда глаза глядят, услышав новые вести. Обычные перепуганные жители Винтерфелла — мужчины, женщины и дети, спотыкались и падали, но другие не прекращали бежать в южную часть замка, к крепостным воротам, конюшням или боги знают, к чему ещё. В этом муравейнике не нашлось места для сострадания к ближнему. Чудом королю вместе с Конём удалось протиснуться к Великому Замку, и тут Восточные ворота поддались напору врага, а исполинский мёртвый мамонт проделал в них дыру. Северянин, наконец, разглядел защитников ворот. Лучники продолжали стрелять. Огонь на их стрелах был таким ярким, что бликал перед глазами Сноу светлыми шарами. Он и не заметил, как небо затянуло тёмным. Битвы для тех, кто принимает в них участие, всегда длятся намного дольше, чем есть на самом деле, но эта шла не больше часа. До наступления даже зимнего вечера было ещё далеко. Конь рядом выругался и они, переглянувшись, кинулись ближе, пополнив ряды солдат, охраняющих ворота и стрелявших во врага тоже. Дыхание их всех было видимым, но Джон не ощущал ни холода, ни боли в ноге — он отдавал команды об обороне ворот, но внутренне думал совсем о другом. «Крипта. Лианна Мормонт. Мертвецы пробудились»… что же случилось там? Больше того, чем потерять замок и свой народ, Джон Сноу боялся увидеть среди мертвецов знакомые лица, хотя голос разума подсказывал ему, что от всех предков Старков не осталось ничего, кроме скелетов, а от многих после долгих лет, прошедших после смерти, и вовсе только пыль. Один лишь Рикон, могила которого покоилась в крипте дальше прочих, вызывала в нём беспокойство. Джон не знал, что могло остаться от младшего брата спустя почти два года заточения в склепе — но он считал, что Рикон всё ещё может быть узнаваемым, если восстанет из мёртвых. «Не о том сейчас следует молиться» — осёк себя Сноу. — «Вовсе не о том». Во дворе было полно вещей. Повозки, не запряжённые лошадьми, выжидали своего часа. Схватившись впятером, их легко перегоняли к стенам Караульной, сооружая ещё одну, пусть и совсем ненадёжную, но преграду после Восточных ворот. Сносили всё, что было способно помешать ходокам пройти в замок после того, как ворота падут окончательно, а после набрасывали поверх сено из одной из повозок и поджигали его. Джону приходилось кричать, чтобы окружающие его слышали. Из–за волнения людей во дворе и на стенах и звуков борьбы вокруг стоял шум. Тех, кто помогал ему, было человек сорок тех, кто был во дворе, когда всё началось. Среди них были одичалые и северяне, но не Безупречные, которые в эти минуты держали Западные ворота. Ещё человек тридцать отправились проверить слова слуги Мормонтов, который умолял идти к крипте. Помощь требовалась везде, но только в богорощу к его семье никто не спешил. Вдалеке, над Западными воротами, Джон видел Дейенерис на Дрогоне, помогающую им держаться. Важно удержать хотя бы один вход от ходоков, чтобы не оказаться в окружении. Это давало новые поводы беспокоиться об их судьбе. «Если она там, значит надежды для Брана не осталось» — посчитал Сноу. Ничто не было способно сдержать наступление мертвецов на Восточные ворота. Верные своей привычке взбираться по стенам, они оказались наверху, скидывая защитников ворот вниз на землю. С земли на выручку поспешило пополнение, хотя спасать уже было бесполезно. Деревянные ворота поддались мертвецам тоже, и они сумели попасть в замок без необходимости перелезать стены. Упыри бегом хлынули внутрь толпой, и лучники при Джоне ударили по ним огненными стрелами. Подожжёная баррикада несколько сдержала их пыл, но и прежде неё им было чем заняться. Куда бы ни посмотрел Джон — кругом живые сражались с мертвецами. Сам он, орудуя Длинным Когтем, только и знал, что рубил без разбору, стараясь распознавать в дыму от преграды и замка «своих» и «чужих». Всё чаще он отпинывал упырей от себя на других мертвецов, чтобы облегчить задачу, но нога болела. Даже с места на место король передвигался, хромая. Если бы это был перелом, он вряд ли сумел бы делать то, что делал — вскользь думал про себя мужчина, а вывих не должен был серьёзно его подвести, но как только сдерживать упырей до преграды стало невыносимым, и им всем пришлось оттесняться во двор, одному из солдат, со лба которого текла кровь, всё же пришлось подать ему руку, чтобы перейти огненную преграду. Весь главный двор заволокло удушающим дымом. Кто–то бездумно побежал за Караульную в сторону кладбища. «Нельзя позволить загнать себя в ловушку» — считал Джон. Очень скоро мертвецам удастся проникнуть в замок через дыру в стенах у богорощи — если им ещё этого не удалось, и тогда живые окажутся окружены. Умом он понимал, что необходимо двигаться к Западным воротам, где на момент его ухода были сосредоточены основные силы, и он приказал солдату с бронзовой застежкой в виде сосновой шишки на плаще найти там помощи, но сам остался у баррикад на случай прорыва. Упыри, не зная страха, штурмовали их, обжигаясь. Они скалились и рычали, своими костлявыми руками стремясь попасть внутрь, как вдруг порыв ветра — слишком мощного для того, чтобы пенять на природу, — потушил пламя на участке там, где преграда была ниже всего. Иной верхом на коне перескочил её и оказался во дворе. Упыри подались за ним следом. Солдаты бросились противостоять врагу, а Джон развернулся в ту сторону, куда подался Иной. Он увидел его высокую белую фигуру верхом на мёртвом полуразложившемся коне, остановившемся под Крытым Переходом. В руках тот держал серый, будто покрытый инеем меч. Уверенно найдя короля взглядом, мертвец погнал лошадь на него, занеся оружие, дабы разрубить напополам. Северянин успел отпрыгнуть к крыльцу Великого Замка, не позволив врагу победить легко. Когда Джон поднял голову, чтобы понять, где Иной теперь, тот уже избавился от лошади, спрыгнув с неё. Упыри боролись с людьми бок о бок, но Иной не встревал в их битвы, огибая их. Его неподвижное белое лицо, украшенное густыми серыми бакенбардами, глядело только на Джона. Насколько способен быстро поднявшись, Старк поднял Коготь, приняв боевую стойку, и когда Иному оставалось до него шагов десять, напал первым. Почти не трудясь, мертвец легко отразил удар. Его магическая сталь звенела чисто, будто свежий лёд по осени. Не давая себе возможности выдохнуть, Джон, отойдя на шаг, думая, что тем самым собьёт противника с толку, налетел вновь, но Иной снова оказался готов к его удару. Он отклонился, а после напал сам, задев бок короля. Кожа лопнула, и Джон ощутил пылающую боль в том месте. Воспользовавшись его заминкой, Иной толкнул его назад, ближе к стене. Рукоятка Длинного Когтя едва не выпала из влажных рук — Джон ухватил её крепче изо всех сил. Чья–то горящая стрела попала в Иного в аккурат между лопаток, но он лишь дрогнул, вырвав её из себя. Сноу воспользовался его заминкой и рванул на противника. Лезвие Когтя едва не коснулось его груди, как враг запоздало оказал сопротивление, блокируя удар. Джон посмотрел прямо в его глаза — синие, жизни в которых не было уже столетиями, — и принял единственное пришедшее к нему решение. Он ударил головой по касательной, получив секунду преимущества. И, только Иной отскочил и схватился за свой меч, чтобы напасть, Джон в пируэте оказался по другую сторону от него, ударив в бок. Одним резким махом король всадил в него Длинный Коготь, и тело ходока разлетелось в воздухе на мелкие льдинки, а Джон едва удержал равновесие. Упырь, бежавший на Лютера со спины, рассыпался на кости следом, не успев достигнуть мальчика. Ошарашенные, бойцы переводили взгляды на исчезающих на глазах упырей. «Стоит убить одного Иного, и падут множество тех, которых он обратил» — понял Джон. Поразительно, как еще в первую битву он этого не узнал. Переглянувшись с оруженосцем, Джон тяжело дышал ртом — дыхания после битвы и долгого пребывания в дымном дворе не хватало, — и, поудобнее взяв свой меч, направился в сторону богорощи. Если догадка верна, им не нужны обычные Иные — им нужен тот, кто их создал, а он находился в священном лесу.Arya
Джендри тащил ее по снегу в клубах черного дыма. И как ни брыкайся, как ни ругай его, из хватки не выбраться. — Оставь меня! Оставь! Я должна помочь Брану, — орала Арья, кашляя и задыхаясь. Глаза нестерпимо щипало. — Ему уже не помочь, — ответил ей парень, быстро оглянувшись назад. — Как и Мире. Волчица стиснула зубы, подавив бессильный рык. Мира Рид умерла мгновенно, когда исполинская туша ледяного дракона рухнула на сердце–дерево. Ее тело так и осталось лежать в снегу, придавленное толстой пылающей веткой. Чудище отлетело еще на несколько шагов и тоже затихло. Зеленый дракон королевы больше не поднялся. Арье удалось вовремя отскочить, но расколовшийся ствол дерева и упавшая следом сосна преградили ей путь к брату, а мертвый король тем временем медленно приблизился к неподвижному Брану. Их силуэты все еще виднелись в тумане среди отблесков оранжевого и синего пламени. Темное, маленькое очертание сидящего на земле мальчика и возвышающаяся над ним худая фигура. — Пусти! — последний отчаянный рывок не дал результатов, и слезы предательски хлынули из глаз. Все кончено. Для Брана все кончено. Крики в замке слышались все громче, грохотал рассыпающийся камень, трещали доски, и звенела сталь. Где–то навзрыд плакала женщина, до рвоты лаяли, выли и скулили собаки. Визжали лошади. Свистели стрелы. Джендри доволок ее до Первой Твердыни, огромные обломки которой заслонили путь во двор. Кузнец поднял Арью на самый крупный из них и запрыгнул следом. Бой кипел у самой караульной, и полчища мертвецов оттесняли живых от Восточных ворот вглубь двора. Над Западными летал дракон, сдерживая натиск чудовищ, но те уже наполняли весь замок. «Мы должны найти Джона», — думала Арья, оглядываясь. — «Найти его и вернуться к Брану». — Сюда! В Крипту! Забаррикадируйте вход в крипту! — закричал вдруг кто–то сорванным тонким голосом. Несколько латников Мормонтов налегли на каменную дверь усыпальницы, которую взламывали изнутри. — О, Семеро, — выдохнул Джендри, указывая в сторону кладбища, где сир Джорах Мормонт вместе с другими солдатами били лезущих из мерзлой земли упырей. Леди Лианна с круглыми от потрясения глазами, вооружившись палкой, пряталась за спиной родича, придерживающего ее одной рукой. — Надо помочь им! — крикнула Арья, крепче сжав обсидиановый нож в правой руке и схватив Иглу в левую. Она ловко спрыгнула с обломков башни, ринувшись к крипте. Джендри остался где–то позади, помогая обороняющим кладбище, где живых и трупы не разделяло ничего. Пятеро крепких мужчин удерживали каменную плиту, заслоняющую вход в усыпальницы древних королей зимы, но та крошилась под натиском, и костлявые черные пальцы уже тянулись к горлу и глазам защитников. — Боги, помогите нам, — взмолился латник в плаще Мормонтов. Арья рубанула Иглой по конечности мертвеца, и та отпала, но продолжала шевелиться, источая трупный смрад. Она старалась не думать о тех, кто сейчас перешел на сторону врага. Старалась не думать о том, что может узнать среди упырей отца или кого–то, кого она знала. Но мысли сами наполняли разум, прошибая тело мелкой дрожью страха, боли и омерзения. Молодой латник с нашивками Толхартов подоспел с горящим факелом как раз вовремя. Мертвецы проломили плиту, хлынув на свежий воздух. Почти все они были лишь скелетами: кучей истлевших костей с обрывками грязных серых лохмотьев, что когда–то были бархатом и шерстью в цветах дома Старков. В пустых глазницах злобно сверкали синие огоньки. Одни сжимали ржавые мечи, оставленные у ног их статуй, другие наступали голыми руками. Среди трупов была и женщина в сгнившем синем платье, голова другого упыря крепилась к телу проволокой. Последний же небольшого роста еще сохранил в себе прежние, хоть возмужавшие, но все еще узнаваемые черты. У Арьи перехватило дыхание. Она застыла на месте, наблюдая, как Рикон бежит к ней, скалясь еще целыми зубами под сухими, будто бумажными, остатками губ. Упырь не смог приблизиться. Подлетевший слева Джендри разбил ему голову одним мощным ударом, а другой солдат с серым лютоволком на панцире тут же поджог упавшее тело. — Ты как? — спросил он, но Арья больше не могла контролировать себя. Отчаянная злоба и боль наполнили ее до краев, и она бросилась в бой, пытаясь хоть как–то унять тесноту в груди, мешающую дышать. Она рубила, колола и била врагов, обступающих ее, пока сквозь пелену неистовой ярости не услышала протяжный детский крик со стороны кладбища. Этот крик отрезвил ее на мгновенье. «Лианна?» — но тревожная мысль не смогла укрепиться в мозгу. Со двора к ним уже пробивались. Она увидела Пса, скалящегося на упырей. И Джона. Брат хромал на правую ногу, его панцирь был вымочен кровью. — Джон! — закричала она, что было сил, и глаза короля тут же отыскали ее в толпе. Отбив еще одну атаку мертвеца, Арья пнула его прямо в огонь, и тот повалил своим весом еще нескольких. — Джон! Бран! Он там! Он остался там вместе с… Арье хотелось верить, что брат и без того знает, с кем. Король ничего не ответил, а лишь ринулся прямиком в богорощу. — Нет, не ходи туда один! — прохрипела она, но брат больше не слышал. — Я иду с ним, — выкрикнул Сандор Клиган, и Арья с облегчением кивнула.Bran
Он был ходячим, но одиноким, наблюдая за тем, что происходило на поле, усыпанном останками мертвецов. Бран сам стоял на сгнивших упырях, но не мог пошевелиться, завороженно наблюдая за тем, как во тьме между собой схлестнулись синее и красное оружие. В одной схватке сошлись лед и пламя. Широкий, длиной не менее, чем в половину роста Брана, меч в руках человека изнутри горел огнём, накладываясь поверх белого дымящегося оружия. Человек сжимал зубы, морщился, пересиливая холодное существо, и меч этот рухнул; человек одержал верх над чудовищем. Рассыпавшись на куски, и разнесённое ветром, оно разлетелось по спёртому воздуху, а Азор Ахай обессиленно упал на колени. Тьма ушла. Тёмное небо стремительно светлело и по всему, что касалось солнце, всё отчётливее был виден дым сражений, а трупы, на которых стоял Бран, таяли вместе со снегом вокруг. Сомкнув веки, герой тяжело дышал, приоткрыв рот, и его рука, не лежащая на мече, потянулась к намокшей на груди ткани. Ранен, но не убит. Бран сделал несколько шагов к нему навстречу, чтобы получше рассмотреть место, где он находится, но вместо того, чтобы пройти по полю, вдруг оказался в помещении, уже знакомом ему по прошлым видениям. Это был дом Азора Ахая и Ниссы–Ниссы и у детской кровати, в которой спали двое маленьких бледных мальчиков, сидела старуха, проводящая некие обряды над котлом. Было тихо, даже поленья не трещали в очаге, а в воздухе витал аромат трав и болезни. Бран хорошо знал, как пахнет болезнь. Когда–то давно мейстер Лювин говорил своему маленькому господину, что во все времена дети умирали от болезней гораздо чаще, чем взрослые. Поседевший Азор Ахай вошел в комнату без стука, не отрывая взгляда от сыновей, закрывая дверь. Они спали и прихода отца не заметили. — Как они? — тихо спросил мужчина, подойдя ближе к постели и с надеждой посмотрев на женщину, отвлёкшуюся от ритуала. Она только опустила глаза. — Зря вы подпустили к ним девочку. Теперь и она заболеет. — Она не видела своих братьев уже месяц, — всё так же тихо, но укоризненно произнес Азор, делая шаги ближе. — Вы говорили, что сумеете вылечить их до новолуния. — Всё, что я могу сейчас, это задержать их в нашем мире так долго, как вы того захотите, — монотонно ответила старуха спустя некоторое время. — Они уже мертвы. Им никогда не оседлать коня, не взять меча и не повести девушек под венец. — Проклятая ведьма! Пошла прочь отсюда! — взорвался Азор Ахай, схватив старуху за седые растрёпанные волосы и с яростью бросив на пол, попутно перевернув котёл. Горячая тёмная жижа потекла по полу, одетые в колготы пальцы ног женщины касались её, и она подтянула их ближе, вытаращившись на тяжело дышащего воина, в два раза превосходящего её в размерах. Несмотря на возраст, он всё ещё был широк в плечах и руки его были мускулисты. — У проклятого отца проклятые дети и этого не изменить, — шипела ведьма. — Иди прочь, пока можешь или я вырву твой поганый язык! — зло проговорил мужчина, и женщина, не став испытывать его терпение, поспешно собрала свои юбки и покинула покои. Не торопившись убирать за ней варево, Азор Ахай обессиленно подошёл к кровати, взявшись за её деревянную спинку. Глядя на своих детей, он не решался подойти ближе, беззвучно сотрясаясь не то в молитве, не то в плаче. Это продолжалось долго, пока отец не собрался с силами сесть возле сыновей и, занеся руку над веками левого, не приоткрыть их. Зрачки были голубыми, словно лёд в глазах Иных, которых доводилось видеть Брану. У второго мальчика тоже. Но они не представляли угрозы, погруженные в глубокий сон. Продолжая сидеть на краю постели, герой расстегнул свою рубаху до груди, а после вскрыл повязку. Рана, полученная в бою с Королём Ночи, по–прежнему была заметна на нём и будто бы выросла с тех пор, а края её стали чёрными, как у упырей. Бран не мог понять, что видит перед собой, как вдруг Азор Ахай обернулся и посмотрел прямо на него, застывшего у порога. Ещё мгновение назад Бран видел перед собой Азора Ахая, но черты его лица стремительно менялись, глаза леденели, а кожа становилась грубой, твёрдой и серой. Старк узрел перед собой героя, которого превозносили в сказках, который убил свою жену, чтобы победить зло, двинувшееся на них с Севера, и который сам стал этим злом. Он узнал и тот меч в его ножнах, в котором за долгие столетия проклятья нельзя было признать Светозарный. Внезапно комната наполнилась едким дымом, и жгучее пламя, шедшее от окна, начало перекидываться по деревянному помещению. Бран понял без слов — ему словно кто–то заранее рассказал, что произошло дальше. Деревенские подожгли дом с детьми, и отец не смог их спасти, а после… меч высушил душу Короля Ночи досуха. Он вырезал всех мальчиков в деревне, и они восстали упырями, став его новыми сыновьями и его проклятьем. Теперь он жаждал одного, не мести, но успокоения от своих мук. Разгадка была слишком проста. В конце Джон должен его убить и убить Светозарным, дабы стать новым Королем Ночи. Только это освободит Азора Ахая от вечного плена — заключение в него кого–то другого. «Джон должен знать» — в последний раз подумал Бран.Jon
Охваченный пламенем замок был задымлен. Где–то, как во дворе, находиться было нестерпимо, но в проходе между Караульной и Арсеналом, ведущем к кладбищу, а далее к Богороще, Джон вдохнул более свежего воздуха. Все вокруг было в тонкой дымке пожара и от упырей здесь тоже не было отбоя. Сноу не хотел думать о том, что все восставшие мертвецы, с которыми приходилось иметь дело защитникам Винтерфелла, предки дома Старк, но он поневоле видел их. Женщина в голубом платье, от которой остались одни кости, боролась с бойцом с изображением лютоволка на панцире. Испуганный парень, отрубив ей руку по предплечье, схватился за факел и кинул его в нее. Упырица загорелась, оседая на колени. «Ты всю жизнь мечтал увидеть свою мать, Сноу, вот она» — невесело подумал король, услышав голос Арьи. «Жива» — это было первой хорошей новостью после начала осады, но облегчение было недолгим. Он не стал ничего говорить в ответ сестре, прорываясь ко входу к богороще. Он сросся с запахом мертвечины. Испорченная кровь покрыла его руки, одежду и даже лицо. Джон намеренно старался не вглядываться в лица нападавших. Несколько мужчин охраняли вход в крипту, борясь с теми, кто выходил наружу, но остановить всех им не удавалось. Вход в богорощу был полузавален камнями. Лес горел, и запах сырого дерева доносился до носа Джона с ветром. Перенатруженную ногу было все труднее подтягивать, рана на боку не была серьезной, по ощущениям Джона во время схватки с Иным тот лишь слегка затронул его, но все же нещадно пылала и кровь не прекращала течь. Кто–то из мужчин позади кричал, но Старк не оборачивался, увидев пылающий лес. Догорающие стволы рухнувших деревьев перегораживали ему путь. Сдвинуть их было совершенно невозможно, ничего при себе, что можно было бы бросить на пламя, у него не было, поэтому пришлось собираться с силами и лезть в огонь, чтобы пробраться к Брану. Сквозь дым Джон видел две фигуры у горящего чардрева. Мальчик сидел, а Иной, стоявший прямо перед ним, вдруг отошел в сторону. Уверенным движением он достал свой длинный, светящийся синим меч и занес его над Браном, который, казалось, даже не изменил позы. Брат был словно не в себе, погруженный в транс. Меч опустился, и на землю полетела отсеченная голова, окрашивая белый снег красной кровью. Джон кричал с яростью, недоступной ему прежде. Иной, услышав его крик, обернулся. Его синие нечеловеческие глаза немигающе смотрели на бросившего к нему Сноу. Позабыв о боли в теле, Волк кинулся вперёд, но движением руки белый демон отбросил его назад на землю с такой силой, что в голове Джона потемнело. Из его левого плеча чуть ниже ключиц торчало что–то тёмное и неровное. Он дышал, и оно причиняло всё большую боль. Треск горящего дерева доносился до короля, он ощущал его пронизывающий холод. Может ли огонь отдавать таким холодом? Сидячее тело Брана, очертания которого Джон видел вдалеке рядом с белой фигурой врага, было обезглавлено. Нечто темное, оставившее кровавый след на снегу, лежало в нескольких шагах от тела — таким сильным и резким был удар. Мертвый король нагнулся и поднял голову Брана за отросшие волосы, развернув в сторону Старка. Голову брата, ради которого эта война была начата. До этого Джон никогда не видел, чтобы мертвецы выражали эмоции, но сегодня Король Ночи улыбнулся ему, растянув иссохшие губы. Он не двигался, просто стоял и смотрел, пока Сноу был насажен на ветвь опрокинутого чардрева, с одной, не затрагивающей Джона стороны, полыхающего синим пламенем. Откуда–то издалека Сноу услышал голоса, а затем увидел перед собой уродливое лицо Пса, что–то говорящее ему. Клиган пошевелил мужчину, и боль стала ещё сильнее. Опасливо оглядываясь назад, к Королю Ночи, рядом с Псом возник Берен Толхарт, следом за великаном схватив Джона за другое плечо. Одним резким движением они подняли его, и рана открылась. По груди Сноу под камзолом потекло тёплое. Дышать стало совсем больно, ему хотелось застыть в одном состоянии. На мгновение он выпал из реальности, перестав понимать, где находится, и только крик дракона послышался более отчётливо. С трудом разлепив глаза, Джон увидел дым, шедший из носа приземлившегося посреди горящей рощи замка черного зверя. Оставив короля, держащегося за шеи своих спасителей, на Пса, Берен кинулся помогать Арье, сопротивляющейся напору упырей, стремящихся приблизиться к Дрогону со стороны хвоста. Сестра бросила на Сноу обеспокоенный взгляд — видимо, ей стало ясно, что с Браном всё кончено, но времени оплакивать участь их обоих у неё не было. Несколькими точными жестами она лишала упырей голов, рук и ног — или того, что у них осталось после встречи с иными бойцами. Джону казалось, что он видит среди упырей тех, кто еще недавно помогал ему во дворе. Конь ли вон тот, с лохматой неровной бородой и ярко синими глазами? Джендри орудовал своим молотом. Он был силён настолько, что должно быть одолел бы Джона в борьбе на руках. Тяжело дыша, Дрогон отпугивал от себя мертвецов, выдыхая на них пламя, с другой стороны ему помогали Арья, Джендри и Толхарт. Едва живой израненный Мормонт сидел за спиной королевы на драконе. Пёс помогал подняться ему, а следом Джону. Королева с ужасом взглянула на рану в плече короля. — Джендри! — вдруг донёсся отчаянный крик Арьи. Джон не видел, что произошло — ему было слишком больно разворачиваться, чтобы взглянуть, что происходит на хвосте дракона, но крик боли, который издавал мужчина, заставил его перебороть себя. Оказавшись в окружении, Джендри упал, и мертвецы налетели на него. Пёс и Арья кинулись на помощь, разогнав их, но Джендри не прекращал стонать от боли. — Улетайте! — прокричала Арья что есть мочи — только так можно было перекричать дракона, с рёвом пускающего огонь на всё подступающего врага. — Нет, — насколько можно громко заявил Джон. Королева оглянулась на него и повторила решение северянина для всех, уговаривая Арью присоединяться к ним. — Вам нужно лететь. Мы задержим их, — вторил ей Пес. Берен Толхарт, тоже успевший вскарабкаться на дракона, кротко согласился с его словами, с ужасом глядя вокруг. — Боги, — шептал он. — Арья, ты должна лететь со мной! — прокричал Джон, качнувшись, и едва не упал с дракона. Берен подстраховал его. Но ему не удалось ее убедить. Он был слишком слаб, чтобы спуститься и заставить сестру лететь, заставить жить… Дрогон поднялся в небо лишь с ними четырьмя, оставив Джендри, Арью и Пса средь толпы подступающих мертвецов. Горел весь Винтерфелл. Пылали Западные ворота, через проход в стене в богороще и со стороны Восточных ворот в замок входили мертвецы. Трупы огромного ледяного и зеленого драконов лежали посреди горящего священного леса. Король Ночи тоже был там, с земли наблюдая за ними. Он мог бы бросить свое копье как сделал в прошлый раз и получить нового дракона–мертвеца, но не сделал этого… Чем выше они поднимались, тем всё больше Винтерфелл превращался в кольцо огня, вокруг которого смыкалось кольцо трупов. Он больше не был замком Старков, его домом. Теперь Сердце Севера было во власти упырей, а значит и весь Север тоже.