Sansa
Лорд Варис — разодетый и напудренный евнух с мягкими ухоженными руками — пришел в ее покои на рассвете. Сансу мучили тревожные сны, и вид у нее был заспанный, лицо бледно, а под глазами пролегли тени. Служанки — смуглолицые дотракийки, чьей речи она не понимала, помогли северянке умыться, причесаться и облачиться в платье из выбеленной шерсти, расшитое крупными жемчужинами и мирийским кружевом на рукавах и вдоль целомудренного выреза на шее. Санса с детства любила красивые платья, но в Винтерфелле ее наряды никогда не были чересчур вычурны. Столица же, хоть и навевала на нее дурные воспоминания, а все же оставалась столицей. Сансе не хотелось выглядеть деревенщиной среди южных леди и разномастных заморских красавиц, прибывших вместе с Королевой Драконов. Она была сестрой короля Севера, и в замке к ней относились, как к гостье. Но кем же она была, в самом деле? Гостьей или снова заложницей? Знаком ли мира между Джоном с его независимым королевством и новой владычицей Вестероса? Санса знала, что мир между ее кузеном и Дейенерис Таргариен на деле гораздо крепче, чем ведомо остальным, а значит, ей ничего не угрожает, только вот легче от этого не становилось. Красный Замок изменился, как и сам город, на лице которого ещё зияли страшные ожоги прошедших войн. Улицы Блошиного Конца отчасти разрушены, Северные Ворота заменены на новые, и в кладке стен тоже видны свежие камни. Септа Бейелора Благословенного, где погибла Маргери Тирелл, больше не тянулась в небо своими перламутровыми кристаллами, но на ее пепелище, на холме Висеньи, вырастал новый храм, чье белоснежное изваяние блестело на тусклом зимнем солнце. Позже Санса узнала, что стройка стала одним из первых приказов Дейенерис после восшествия на престол. Этим королева хотела склонить к себе набожных горожан, показать, что и сама чествует одних с ними богов. Мудрое решение, однако настроения в Королевской Гавани были далеки от мирных. Красный Замок теперь жил обособленно. Мост через ров в Твердыню Мейегора чаще всего был поднят, а на ворота даже днем опущена решетка. Тирион Ланнистер распустил Золотых Плащей, набрав новую городскую стражу из дотракийцев и освобожденных рабов, чьи лица скрывались под масками в виде голов разных зверей. Безупречные же охраняли покои знати. Сансу не посвящали в городскую жизнь больше, чем позволяло ее положение гостьи, но дурные настроения ощущались кожей, и леди Бриенна Тарт, прибывшая в столицу на месяц позже самой Сансы, не отходила от нее ни на шаг. В последний раз Санса видела Королевскую Гавань за кормой корабля, когда второпях покинула свадебный пир маленькой запуганной девочкой, которую Сандор Клиган — сквайер Джоффри — звал Пташкой. С приходом зимы Пташка сгинула, и на ее месте возродилась Северная Волчица, но, сколько бы Санса ни крепилась, Красный Замок по-прежнему навевал на нее тревогу и скорбь. Миссандея скрашивала ее одиночество. За время, проведенное вместе, наатийка стала для северянки близкой подругой. Вдвоем они делили ужины в горнице, опасения относительно тех, кто остался воевать с мертвецами, слезы, невзгоды и радости, хотя последние стали совсем редки. Миссандея пела Волчице перед сном, чтобы та засыпала спокойнее, а иногда и сама оставалась в ее покоях, и девушки могли разговаривать до глубокой ночи. Она и леди-рыцарь пришли в горницу вместе с Пауком. — Леди Санса, Ваша красота услада для наших глаз в столь горестные времена, — сладкозвучно пропел лорд Варис, мягко ступая по свежему тростнику. Он был едва ли ни единственным из того, что в столице не переменилось. Малый Совет королевы Дейенерис тоже в основном состоял из дотракийцев, Безупречных и миэринцев, когда сир Джорах и лорд Тирион отправились на юг. Новый Великий Мейстер был едва ли намного младше предыдущего, седой и сгорбленный старец по имени Титос, но глаза у него были живые и добрые. Более пёстрого общества, чем при дворе, Санса не видела даже в Винтерфелле. — Благодарю, милорд, — учтиво ответила северянка, посмотрев в лицо наатийки. Миссандея прятала глаза. Леди Бриенна сдержанно опускала взгляд в пол. Санса похолодела: — Что-то случилось? — вопрос сам сорвался с дрогнувших губ. — Сегодня ночью прилетел ворон со Рва Кейлин, и совет решил, что Вы, миледи, должны знать содержимое письма, — произнес Паук мягко. Санса почувствовала укол страха в самое сердце, опустившись в кресло. Почему Ров Кейлин? Почему нет вестей из Винтерфелла? Миссандея, молча, протянула ей свиток со сломанной печатью королевского десницы. «Почему Джон не написал сам? Почему не написала Арья? Бран?» Санса медленно взяла письмо, пробежав взором по ровному почерку лорда Тириона, и на глаза ее навернулись слезы. — Миледи… — сочувственно подала голос леди Бриенна, но Санса покачала головой, сдержав короткий всхлип. Она не покажет своей скорби, только не сейчас, не перед прозорливыми глазками Вариса, который внушал еще меньше доверия, чем Мизинец. «Винтерфелл пал», — два слова, пронзившие ее грудь ледяным копьем. Дом, вернувшийся ценой огромных потерь, стольких горестей, унижений и боли… Сердце Севера разорено, осквернено и уничтожено. А Бран и Арья… Сансе казалось, будто в ней больше не осталось слез, словно все она уже выплакала, и душа ее заледенела, но… Боги вновь решили ее испытать, вернув на короткий миг ее дом, ее семью и надежду… чтобы потом ударить в самое больное. Строчки расплылись… Она не могла поверить, не могла вздохнуть. Сердце, будто сдавила рука в кольчужной перчатке. «Я должна была остаться…» — мысль в голове стегнула кнутом, — «Должна была остаться с ними и умереть за свой дом…». Ее называли Леди Винтерфелла, Красной Волчицей Севера, а она сбежала, поджав хвост. Теперь у нее вновь остался только Джон, но Санса чувствовала, что потеряла его гораздо раньше… — Здесь сказано, что король Севера был тяжело ранен, но пришел в себя, — проговорила Красная Волчица возвращая свиток. — Не было ли других воронов? Он не мог не написать лично… Паук пожал покатыми плечами: — Боюсь, что нет, миледи. Это все новости, и мы скорбим о вашей потере. — Прошу вас, если ворон все же прилетит… — Санса осеклась, коротко поблагодарив королевского советника за оказанную честь. — Конечно, — понимающе кивнул лорд Варис. День только теплился на востоке, пасмурный и холодный, но северянке совсем не хотелось проживать его. Оставшись одна, она сняла платье, закрыла тяжелыми шторами окна и вернулась в постель. Горе надломило ее стойкость… давило изнутри на ребра, и чувствовалось, будто они вот-вот лопнут, разрезав пополам сердце. Сил не осталось… слез не осталось. Она бы вынесла тысячи побоев, насилия и унижений, только бы знать, что ее семья жива… что-то, что осталось от ее семьи… до сих пор существует. Надежда грела ее страшными долгими ночами с Рамси Болтоном. Надежда не давала Сансе сломаться… Почему же Джон не написал ей сам? Жив ли он или ранение оказалось смертельным, несмотря на улучшения? Обида жгла и опустошала. Санса лежала на постели, закрыв лицо руками. Призрак в тот день был сам на себя не похож, он метался по покоям, будто зная об угрозе, нависшей над далекими и родными краями. Он скалился и пугал служанок, а сейчас и вовсе затерялся в королевских садах. Замковый двор боялся его. Один его запах пугал и беспокоил лошадей, потому дотракийцы бросали в сторону волка раздраженные взгляды. Сансе не могли отказать в желании, чтобы волк спал в ее покоях, но Твердыня Мейегора была ему все равно, что клетка. Служанки шарахались, южные лорды и леди глядели на него с опаской и прятали детей. Лоллис Стокворт завизжала, едва не упав без чувств, когда застала своего сына, Тириона, за попытками потрогать волка. Но многие же при дворе его любили. Королевский псарь — молодой и улыбчивый пентошиец по имени Колео — все норовил потрепать Призрака по косматой голове и часто подкармливал лучшими обрезками мяса, доставшимися с кухни. Но лютоволк никому не позволял прикоснуться к себе, кроме Сансы. В обед служанки принесли ей еду, но та так и остыла в горнице. А вечером вновь пришла Миссандея, и они проплакали до рассвета. Возлюбленный наатийки пропал, оставшись в окруженном врагами замке, и она переживала потерю куда больше, чем показывала. Темные тревожные дни понеслись чередой, но с Перешейка вестей больше не было. Санса не знала даже того, что творится в городе. Миссандея лишь как-то поведала ей, будто страх все больше овладевает людьми на улицах. Из окна своих покоев северянка видела внутренний двор, где толпились люди и обозы. Они что-то кричали, но слов было не разобрать. Ужас и паника распространялись со скоростью полета дракона. В Блошином Конце проповедовали уличные пророки, сулящие погибель стране, погрязшей в грехах и распутстве. Через две луны прибыл Петир Бейлиш с вестями. Санса стояла на галерее тронного зала с другими дамами, пока лорд Варис, Миссандея, Великий Мейстер и Мастер над Кораблями — молодой Ауран Уотерс — принимали Пересмешника за столом Малого Совета. Железный Трон пустовал. Страшные черепа драконов глядели вниз со стен. Безупречные охраняли ступени трона и вход, чертог был полон народу. По тону Паука все понимали, что он не доверяет Бейлишу, который с беспокойством рассказывал о падении Севера и двух драконов Дейенерис. Будто люди в панике бегут от Перешейка, и ничто уже не способно сдержать мертвецов. Подобные речи были встречены ропотом, страх поселился на лицах. Мужчины мрачнели, женщины вздыхали, а дети разражались плачем. — Благодаря своим друзьям за Узким Морем, я нанял в подмогу королеве десять тысяч Золотых Мечей, — продолжал Петир. Санса не верила ему ни на минуту. Бейлиша окружали вестеросцы: сир Лин Корбрей, лорд Нестор Ройс и два межевых рыцаря. — Мы наслышаны, будто вы присягнули верностью королю Севера. Это он отдал приказ о наемниках? — ответил Паук, и сердце Сансы забилось сильнее. Она достаточно хорошо знала Мизинца, чтобы понимать, в какую игру он играет. Понимал это и лорд Варис. Петир улыбнулся: — Я предложил королю свою мысль, и он ее одобрил. «Ложь» — подумала Санса. — «Джон бы никогда не послушал тебя». Напряжение в толпе нарастало все больше. Дамы на галерее заволновались. Безупречные внизу сжали руки на копьях, и леди Бриенна, стоящая рядом с Сансой, тоже опустила ладонь на рукоять меча. — В таком случае наша королева благодарит своего верного союзника за оказанную помощь. В столь тяжелые времена на счету каждый солдат, — невозмутимо продолжал Варис, будто не замечая накалившейся обстановки. — Но я привез и дурные вести из Залива Работорговцев. Говорят, будто рабовладельцы вернули себе власть, а все подданные королевы Драконов либо взяты в плен и проданы, либо перебиты, — эту новость зал встретил удивленными возгласами. Дотракийцы за столом обменялись грубыми фразами на своем не менее грубом языке. Среди толпы заплакала женщина. Лица бывших рабов были скрыты за бронзовыми масками. — Разве Ваши Пташки ничего Вам не напели, милорд? — с кривой ухмылкой продолжал Бейлиш. Поймал. Паук казался озадаченным, но сохранял на лице простодушную снисходительную улыбку. — Или Вы намеренно скрывали вести о падении выстроенного королевой мира? Новое попадание, казалось, пробило цель. Иноземные подданные Дейенерис, те, кто понимал общий язык, зашумели, вставая с мест. Остальные непонимающе хлопали глазами, но вскакивали тоже. «Хаос — это лестница», — пронеслось в голове Сансы. Мизинец пытался раскачать Север, но с испуганным, иноземным обществом королевского двора это оказывалось куда легче. —…как скрывали столько лет и вести о законном сыне Рейегара Таргариена, выросшего в Винтерфелле. Каково же будет королеве Дейенерис узнать, что ее союзник обладает куда большими правами на захваченный ею престол? Новая волна негодования прокатилась уже среди вестеросцев. «Что он такое говорит?» — звучало в толпе. Сансе вдруг смертельно захотелось поскорее покинуть галерею, уйти прочь. Она была поражена прямотой Бейлиша не меньше, чем все остальные. Пересмешник вынул козыри из рукавов так открыто, что даже Варис, казалось, не мог разгадать его замысла, а ведь замысел был несказанно прост. — Может, Джон Сноу и сын Рейегара, но он всего лишь бастард. Да, добившийся высокого места и северной короны, но все же… — вздохнул Паук, путаясь в собственной паутине. Мизинец прижал его к стене своими меткими вопросами. И, словно в подтверждение этого, вынул из-за пазухи свернутый документ, подняв руку вверх, чтобы свиток видели все. — Уходим, — попросила Санса леди Бриенну, принявшись быстро пробираться сквозь разодетых фрейлин и придворных дам. Гул внизу усилился, заглушая торжество Бейлиша, и слов уже нельзя было различить, а потом… Двустворчатые двери тронного зала с грохотом распахнулись, и в чертог ворвались вооруженные наемники. Их предводитель — высокий и синеволосый с наглой улыбкой на губах — сжимал в руках короткий меч и дотракийский изогнутый клинок. При виде его Миссандея вскочила из-за стола. Дотракийцы разразились бранью, тыча в мужчину пальцами. — Ты?! Предатель! — воскликнул кто-то, на что наемник осклабился, оглядев зал и галереи. Его солдаты обнажили мечи, и ругань перешла в крики, визги и проклятия. Люди внизу давили друг друга, прорываясь к выходу, но Золотые Мечи, убив охраняющих Безупречных, перегородили вход. В руках леди Бриенны сверкнула сталь. — Мы должны пробраться к лестнице, леди Санса. Битва вспыхнула, подобно факелу. Городская стража в масках, Безупречные, дотракийские всадники и наемники дрались меж собой, задевая простых испуганных граждан. Несколько Золотых Мечей оказались на галерее, осмотрев бросившихся врассыпную высокородных леди и похабно облизнувшись. Один с перебитым носом что-то сказал другому на незнакомом языке, и оба они захохотали, принявшись ловить убегающих девушек за руки. За двумя наемниками поднималось еще с десяток. Всех сгоняли вниз, словно скот. Увидев леди Бриенну, трое мужчин разинули рты, снова обменявшись фразами, смысл которых был понятен и так. Женщина-рыцарь налетела на первого с мечом, но в тесноте трудно было развернуться для достаточного маневра. Санса прижалась к стене, наблюдая, как Тартскую Деву окружили четверо. — Миледи, бегите! — крикнула она, стиснув зубы, когда один из наемников ударил ее под колено. Они дрались, будто демоны, и оружие у них было куда меньше и удобнее. Опомнившись, Санса собралась, было, бежать, проскользнуть между дерущимися и колонной, но путь ей перегородили. — Далеко собрались, миледи? — осклабился здоровенный детина со шрамом во все лицо и поросячьими глазками, смотрящими из-под шлема. Он говорил на общем языке. Санса не успела вскрикнуть, как верзила схватил ее за талию и, перебросив через плечо, направился вниз по лестнице. Леди Тарт что-то кричала ей вслед. Отбиваясь, Санса видела, как ранили ее защитницу, как та прижимает к боку ладонь, и кровь струится по пальцам. — Отпустите меня! Сейчас же! — голос дрожал. Страх и бессилие сковывали связки. Верзила поставил ее перед ступенями Железного Трона, осмотрев напоследок хищным взглядом, от которого гнев и отвращение вскипали в ней. Битва не продлилась долго. Наемники убили малочисленных Безупречных и стражу, их тела так и остались лежать на мраморном полу. Ступени у подножья трона были забрызганы кровью, а человек, которого Санса приняла за командира Золотых Мечей, оценивающе осматривал зал, но тут же перевел на нее хитрые глаза, оглядев с ног до головы, будто товар. Волчица обернулась, глядя на вновь открывшиеся двери, куда захватчики выталкивали придворных, выходя следом. Раненую и безоружную леди Бриенну вскоре подвели к северянке. Лицо женщины искажала боль и ярость, ее доспех был пробит с левой стороны, и из пробоины струилась кровь. Ее оруженосцу — Подрику — разбили голову. Его волосы слиплись от крови. — Ты совершил безумный поступок, Мизинец, — раздраженный, но мягкий голос Вариса, отдаленно донесся до слуха Сансы. — Ты не удержишь столицу, стоит королеве… — Уведите их, — махнул рукой лорд Бейлиш, подошедший к столу совета, — Закуйте их в цепи и бросьте в темницу. — Лорд Бейлиш, — потребовала ответа леди Тарт, — Что все это значит?! Вы присягнули на верность королю! Он обернулся, окинув снисходительным взором леди Бриенну и Подрика. — Уведите их к остальным и все покиньте чертог. «Мизинец верен только себе», — подумала Санса, гадая, что ждет ее. Она не верила, что Бейлиш способен причинить ей вред, но и отрицать подобное развитие событий не могла. Он пошел на поистине отчаянный шаг, на который не решился бы, не будь уверен в своем успехе. На Сансу никто больше не обращал внимания. Чертог пустел, крики и проклятия слышались уже не так отчетливо. Двери позади нее закрылись. Капитан наемников вышел последним через дверь за помостом. Сир Лин Корбрей с обнаженным мечом остался стоять подле трона с ядовитой улыбкой на губах. Рыцари, прибывшие с Мизинцем, остались охранять главный вход. Платье Сансы порвалось в рукаве, жемчужины посыпались на пол, когда она попыталась подняться. Ее волосы выбились из прически, губы мелко дрожали от охватившего страха, но она нашла в себе силы выпрямить спину, с вызовом взглянув на Бейлиша, медленной походкой направившегося к ней. — Вы напуганы, миледи? — лукаво спросил он. Санса украдкой взглянула на сира Лина, все еще буравящего ее глазами так, что ей захотелось отвесить ему пощечину. — Меня Вы тоже бросите в темницу? — ответила она вопросом на вопрос, гордо подняв подбородок. Рот Мизинца дернулся в ухмылке. — Это зависит только от Вас. Я прошу прощения за вынужденную грубость. За то, как именно Вас доставили сюда. Я скорблю о Вашей потере, леди Санса, — тихо и участливо добавил он. — И благодарю богов, что Вы отбыли из дома задолго до того, как… Санса одарила его прямым холодным взглядом. Бейлиш не изворачивался и сейчас, открыто заявив о том, что ей предстоит выбирать. Стать пленницей или встать на его сторону, но тогда и ее посчитают предательницей. Путь предательства скользок и опасен, но тропинки придворных интриг куда опаснее… — Скажите мне правду, Петир. Правду о том, зачем Вы здесь? Мы ведь оба знаем, что Вас не волнуют решение или приказы моего кузена и Вашего короля. И знаем, что он не приказывал нанять наемников, тем не менее Вы привели в столицу десять тысяч воинов из-за Узкого Моря. И оставили меня здесь, чтобы иметь возможность поговорить со мной наедине. Я Вас слушаю, — она говорила твердо, глядя прямо ему в глаза, в которых прочла неподдельное восхищение. — Вы быстро учитесь, миледи, — снова улыбнулся лорд Бейлиш, приблизившись к ней. — Ваши способности куда выше, нежели у остальных членов Вашей семьи. Вы хотите правду? — Пересмешник поднял бровь, и зрачки его снова блеснули. — А правда в том, моя милая, что Ваш кузен — законный наследник Железного Трона. Слухи об этом давно ползали по земле, но один друг в Цитадели Староместа предоставил мне любопытный документ. Дневник старого септона, не более, но он имеет для нас с вами истинную ценность. — Вы хотели сместить Дейенерис с трона. Это не было сложно в нынешнем положении, — подытожила Санса шепотом, пытаясь понять, знает ли Бейлиш о тайной связи короля и королевы. Обнародование доказательств о законности происхождения Джона, а также то, что присягнувшие ему люди захватили столицу, может вбить клин между ним и Дейенерис. Захватив власть в Красном Замке, Петир подставил Джона под удар. — Я лишь хочу справедливости, — не скрыл иронии лорд Бейлиш. — Вы — последняя оставшаяся в живых родственница короля. Кроме Вас ему больше некому наследовать, а война с мертвецами — опасное дело. Сердце Сансы дрогнуло, она отвела глаза к трону, чьи мечи отбрасывали на стены и пол жутковатые тени. — По стране слухи расходятся быстро. Король Джон более желанный кандидат, чем иноземная захватчица-королева, лишившаяся двух своих драконов. — Значит, вот, чего Вы хотите, — Санса шагнула вперед, поднявшись на одну ступеньку. Она встала напротив Бейлиша, изо всех сил стараясь держать лицо невозмутимым. Он открывался ей с поразительной быстротой, не слишком ли он был самоуверен? Только узнай Джон об этих словах, и голова Мизинца немедленно слетит с плеч. Он раскачивал маятник хаоса, принялся делать это давно, и теперь его было невозможно остановить. — Чего же? — вкрадчиво спросил он. Ладони в кожаных перчатках легли на Сансины плечи, но она не отстранилась. Она понимала, что, если подыграет сейчас, то в глазах всех остальных это будет выглядеть изменой. Сможет ли она потом вернуть свое доброе имя и вывести Петира Бейлиша на чистую воду? Она осталась совсем одна и не может никому доверять. — Сделать меня королевой? Мизинец просиял, коснувшись ладонью ее разрумянившейся щеки. — Вы достойны короны, любовь моя. Власть — вот ваша стихия. Санса ощутила его горячее мятное дыхание на своих губах, когда он потянулся к ней, но вовремя отстранилась: — Не слишком ли много в Вашем плане белых пятен, милорд? — прошептала она, поморщившись. — Мой кузен все еще жив… королева все еще располагает одним драконом, и стоит ей развернуть армию на столицу, как от Вашего наемного отряда не останется и следа, и на нас все еще движутся армии упырей. Как пленение лорда Вариса может помочь Вам защититься от нависшей угрозы? Рот Петира дернулся. По-прежнему нагло. — У всех свои роли в войне, миледи. Кому-то суждено погибнуть героем, сражаясь с тьмой. Но всегда должен остаться и тот, кто возьмет на себя последствия ужасных битв. Кто успокоит простой народ, подарит ему мир. Так почему бы всем нам просто не быть теми, кем нам предназначено быть?Daario
Столица вестеросских королей была не для него. Воздух вокруг был тяжёлым, отдающим вонью из примыкающего к Красному Замку города. Порывы холодного ветра, дующего с реки, не слишком улучшали такое положение. Но бОльшим разочарованием стало здешнее общество. В своей жизни Даарио Нахарис встречал дорниек — тоже жительниц Семи Королевств, — со сладкими манящими голосами и грудками, спелыми как дыньки. Их наряды, пошитые из лёгких невесомых тканей, не оставляли пространства для фантазии. А в Королевской Гавани все знатные дамы были запакованы в свои душные туалеты, будто мудрёные шкатулки, предназначенные для избранных. Подобные порядки оскорбляли его вольные нравы, отсутствие жаркого южного солнца делало всех вокруг слишком бледными и унылыми, и только звон монет и собственный интерес, что получится из этой авантюры в конце, удерживали наёмника подле Петира Бейлиша. В большей степени, золотые драконы, с которыми его наниматель охотно расставался. Неизвестно чьи запасы опустошил маленький лорд браавосийского происхождения, да только захват Королевской Гавани продлился куда меньше по времени, чем срок, в который Золотые Мечи могли позволить себе праздновать это событие в борделе. Натягивая бриджи на голое тело, Даарио слышал за стенами попытки своих людей доставить продажным женщинам удовольствие. Спроси его, кто из шлюх был искренней, а кто искусно притворялся, он определил бы это даже отсюда. Поплывшая голова напоминала ему о дюжине опустошенных штофов и драке, в которой он стал зачинщиком, но то, что ему этой ночью не лгали, мужчина знал наверняка. На кровати с пышным балдахином он оставил двух женщин. — Быть может Даарио Нахарис останется? — игриво спросила одна из них. Непослушные тёмные волосы, достающие до талии, прикрыли плечи, когда она поднялась с постели, но наготы своего тела не стеснялась. В отличие от Даарио, шлюха запомнила его имя, которое он называл лишь однажды. Едва ли эта девица испытывала с кем-либо то, что испытала с ним. Этой ночью он ублажал их обеих до тех пор, пока им не удалось достигнуть вершины наслаждения, подобно мужчинам. Мало кто из женщин могли представить, что их тела способны на подобное. — Ты можешь не платить, если хочешь, — добавила вторая, отдалённо напоминающая саму драконью королеву цветом своих волос и выраженными бровями. — Вы столь щедры со всеми своими клиентами? — лукаво поинтересовался командир. — Лишь с теми, кто знает о любви больше, чем мы, — хохотнула поднявшаяся на ноги туземка, не сумев оторвать взора от его глаз, когда мужчина подхватил её руку и поцеловал. В его взгляде таилась похоть, страсть, которую он обещал всему миру, и юная особа едва не коснулась его губ и не притянула к себе снова. Он подхватил невесомую руку среброволосой красавицы, лежащей на постели, и проделал с ней то же самое, перевернув руку ладонью вверх и вложив в нее мешок с заветными монетами. Он не привык оставлять шлюх без жалования за уделённое ему время. Все они — те же рабыни в руках своих господ, а рабыни должны честно выполнять свою работу и приносить доход своему владельцу, дабы оставаться полезной. Тирошиец покинул бордель, когда зимнее солнце едва показывалось на свет, вразвалку вышагивая по улицам столицы Семи Королевств. Позади он оставил продолжающих пьянствовать наёмников. На одного из них, Марка с изуродованным, но не менее приятным для проституток лицом, Даарио взвалил непосильную ношу проследить, чтобы элита Золотых Мечей вернулась в замок в целости и сохранности. Все прочие, занявшие город наёмники, интересовали его не так сильно. Дом Дейенерис ломился от чужеземцев. Королевская Гавань в отсутствие королевы лежала перед врагами как обнаженная и раздвинувшая ноги любовница — оставалось прийти и взять её. Её лорды, немногочисленные дотракийцы и бывшие рабы были перепуганы, не зная кому верить, и их хилые попытки сопротивления быстро подавили. Всех несогласных отправили в темницы, а тех, кто был на перепутье, перекупили. Средств Мизинец не жалел. До Даарио доходили слухи, что он был мастером над монетой в бытии королём ещё Баратеонов, и наёмник не сомневался — прозорливый коротышка урывал каждый второй казенный дракон по собственным сундукам. Впервые Нахарис услыхал о том, что господин из Вестероса ищет помощи среди наёмников, в Астапоре. В ту пору он уже встал во главе Золотых Мечей, в обмен на возвращение старых порядков в Заливе Работорговцев. Дойди слухи до Матери Драконов, даже его великолепная голова не удержалась бы на плечах, но, узнав о плане Петира Бейлиша, в голове Нахариса созрел план получше того, что предполагал прибытие в Вестерос на собственную казнь. Оказавшись на территории Красного Замка (пройдя мимо стражи уверенно, будто хозяин), он направился к Бейлишу в его покои со славным видом на город. Вид у Даарио был довольный, будто у кота. В воздухе ощущался аромат триумфа, но королевский пособник едва ли всю ночь пировал. Тому, кто в моменты победы не напивается вусмерть не стоило доверять. Даарио не тешил себя иллюзиями и прежде. До встречи с вестеросцем он почти не знал общего языка. Редкие уроки с Дейенерис перерастали в горячие ночи. Он пытался повторять за ней отдельные слова, чем только смешил королеву. Или же она смеялась над тем, как руки и губы нерадивого ученика в те моменты терзали ее тело? После того, как Петир Бейлиш нанял его, Даарио нашёл себе женщину-переводчицу, которая помогла ему заговорить. Он не желал, чтобы этот усатый хрен посмел упоминать при нем то, чего сам Даарио не понимал, вслух. — Вижу на Вас отпечаток прошедшей ночи. Наши девушки Вас не разочаровали? — с искусственной улыбкой поинтересовался Мизинец — он всех просил называть себя именно так, — отвлекаясь от неких бумаг и поднимаясь со стула, приставленного к широкому письменному столу. С солнышка он был облачен в дублет, надушен чем-то мятным и, казалось, даже усы его были тщательно расчесаны. — Впрочем, кто может быть после королевы драконов? — прибавил Бейлиш, не успел Даарио ответить. — Всегда хотел спросить у владельца борделя. До того, как девочки выходят в свет, ты пробуешь их лично? — не позволив колкости коротышки угодить в цель, нашёлся наёмник. — Будь это так, мне пришлось бы годами не покидать разные уголки страны, где находятся все мои бордели, — усмехнулись в ответ. Снова неискренне. — При всём уважении, не думаю, что ты осилил бы всех, кто есть всего в одном борделе столицы, — нагло заявил Даарио, желая сбить с него спесь, но Мизинец продолжал ему улыбаться, скрывая всё за этой лживой гримасой, всегда висящей на его лице. Должно быть, и на смертном одре она будет с ним. — Золотые Мечи отлично показали себя накануне, и я не останусь в долгу, — на мгновение опустив взгляд на пол и сложив руки на животе, начал он. Его блестящие зеленые глаза внимательно следили за наемником. Не из желания рассчитаться он спрашивал. Вовсе нет. — Для каждого, кто поможет ему в завоевании трона, король не пожалеет ни земель, ни титулов, — намекнул Бейлиш. Он часто упоминал своего короля-предателя, что его король сейчас где-то на Севере и борется с мертвецами вместе с Матерью Драконов. Он Таргариен и она — Таргариен. Даарио рассуждал так: если его девочка до сих пор не приказала Дрогону испепелить этого короля, значит Дени нашла себе нового муженька, которого и желала приобрести в Вестеросе, отправляясь сюда, и не ведает, какую змею пригрела на груди. Даарио представлял его себе с серебряными длинными волосами, как у Дейенерис. Таким же немногословным, как северянин Джорах Мормонт. Печальным и воспитанным до сведения скул, как и сестрица. Но фальшивым и ухоженным, как бывший муж Дейенерис — Хиздар зо Лорак, который тоже был аристократом, и как Петир Бейлиш, называющий себя его доверенным человеком. Интересно, остался ли рядом с Дени Мормонт? Кто-то должен был сказать ему, что столь бессовестно долгое ожидание женщины уже давно принесло бы свои плоды, будь у королевы хоть мысль о том, чтобы отдаться ему. Даже если он спасет ее в сотый раз, она снова ему не даст. На слова Мизинца Даарио пожал плечами. — Я наёмник и умчусь из этой страны с большой охотой, как только у тебя закончатся монеты. Прибереги свои замки для короля, от лица которого говоришь, — непринуждённо произнёс он, проходя вглубь комнаты и усаживаясь на софу перед небольшим столиком и схватив с него финик. — Та рыжая девчонка, которую ты выловил вчера, это ведь его сестра? — Они кузены, — мягко поправил Бейлиш, спокойно наблюдая за перемещениями своего слуги и лишь развернувшись к нему корпусом. Пока Даарио рядом, рядом и Золотые Мечи, а с ними он силён, и протестовать вестеросец не осмелится. Они — его запасной план по отвлечению королевы на случай, если она вернется, что понимал и сам Даарио. — Для меня эти слова звучат одинаково, — посетовал на своё понимание диалекта наёмник. — Ты не просил меня назначить ей охрану. Так мало беспокоишься за её жизнь? — напомнил он. По правде говоря, Даарио желал предложить на место её телохранителя себя. Не сказать, что он радел на эту рыжую девушку, но от наемника не укрылось, как Мизинец выделил эту Старк среди прочих в тронном зале и пригласил к трону, а после попросил оставить их одних. Быть может, они даже делят одну постель по ночам. Так ли король Джон, этот надушенный вестеросский аристократ, платит своим людям за верность?Забавно было бы узнать, верны ли его догадки. Мизинец вежливо улыбнулся, поджав губы. — Леди Санса уже находится под надёжной защитой моего человека. — Да? И кого же? — преувеличенно озадаченно поинтересовался Даарио и поднял голову, в упор посмотрев на лорда. Мизинец не торопился отвечать и тут же сменил тему разговора. Нахарис заметил это, но не стал возражать, решив, что Бейлиш лишь навредил себе, оставив его вопрос без внимания. Огонь его любопытства только разгорался, и Санса Старк по воле Мизинца становилась его ключевой причиной.Sansa
Ее не тронули. Не заковали в кандалы, как лорда Вариса, Аурана Уотерса, Миссандею или леди Бриенну. Не упекли в темницу. Но Санса все равно ощущала себя пленницей. Она была вольна свободно гулять по замку, вот только никогда не оставалась одна. Даже в собственных покоях, где Мизинец заменил ее служанок-дотракиек новыми девушками. Волчица не сомневалась, что веснушчатая улыбчивая Гризелла и хохотушка Роза станут докладывать Петиру каждое ее слово, стоит ей лишь открыть рот. А за пределами спален за каждым ее шагом отныне следил сир Лин Корбрей, которому новая должность «няньки», как он сам ее называл, приходилась, явно, не по душе. Рыцарь не стеснялся в выражениях при Сансе, прожигая ее злобным нахальным взглядом. Также он относился и к Алейне Стоун, считая ту недостойной бастардкой, хоть и с миловидным лицом. Напрасно Санса надеялась, что ее настоящее имя и нынешнее положение закроет его грязный рот. Сам Бейлиш объяснял ее настойчивую охрану тем, что в замке до сих пор небезопасно. «Город бунтует», — ласково говорил он, — «и городская стража, состоящая из людей драконьей королевы, уже несколько раз пыталась взять ворота приступом». Санса изо всех сил старалась не замечать колкостей и не отвечать на назойливую болтовню своего спутника, и ей даже нравилось раздражать его своим безразличием, когда рыцарь начинал хвастаться тем, скольких противников убил в поединках. Фамильный меч Корбреев, висящий в ножнах на его поясе, сир Лин называл Покинутой Леди и постоянно держал ладонь на рукояти, словно ему так и не терпелось обнажить сталь. «Услышь Джон все то, что ты смеешь высказывать, и твое хвастовство бы тебя не спасло», — думала Санса, чувствуя горечь на языке. Мысли о Джоне причиняли ей боль. Мизинец опорочил его имя, а она — Санса Старк — это позволила, согласилась участвовать в бесчестном замысле, пошла на обман. Простит ли ее король, когда она раскроет ему карты Пересмешника? Ведь иначе Санса защититься не может. У нее нет меча, как у Джона и Арьи, нет драконов и армии, как у Дейенерис, но все же… она верила, что уроки Петира не прошли для нее даром, и она попытается превзойти своего учителя. Волчица просила Мизинца выпустить из клетки Миссандею и Тартскую Деву, на что получила мягкий отказ. Они, должно быть, считают ее предательницей… И пока что заслуженно. Когда тусклое зимнее солнце скрылось за башнями замка, Санса отправилась в богорощу. Ей было спокойнее в окружении мрачного леса, где гулял Призрак, хоть она давно не молилась. Старые Боги мертвы, они не слышали молитв, но в их обители горе на миг отступало. Сир Лин хотел, было, пойти туда с ней, но северянка повернулась к нему, одарив холодным пристальным взором. — Оставьте меня одну, — попросила она сдержанно. — Со мной ничего не случится в священном лесу, а Вам ни к чему мешать моей молитве. Корбрей фыркнул, откинув со лба свои жесткие каштановые волосы. — Не вздумайте обдурить меня, миледи. Ни то… Санса не дослушала, отвернувшись и отправившись по заснеженной влажной тропинке. Ее охранник ругнулся вслед, но, тем не менее, остался на месте, хотя ей даже хотелось, чтобы он пошел, и чтобы Призрак перегрыз ему горло. Лютоволк бродил по богороще белой тенью, почти невидимый на фоне снега и бесшумный. Санса надеялась встретить его, но близилось время ужина, а значило, что собакам на псарне тоже светит лакомый кусок, и белый питомец Джона мог уйти туда. Меж кустарников и одетых в белоснежную шубу деревьев было тихо и свежо. Огромный старый дуб возвышался над ее головой, качая и треща лишенными листьев ветвями. Плотнее закутавшись в плащ, Санса прислонилась спиной к выпирающему из земли камню и с тяжелым вздохом закрыла глаза. Правильно ли она поступила? Удастся ли ее замысел, и есть ли он у нее вовсе? Ее стая мертва… как и ее надежда. У нее остался только Джон. Ее возлюбленный… ее защитник, ее семья. Но и его голова, скорее всего, слетит с плеч стараниями Мизинца, когда Королева Драконов узнает о захвате своей столицы. Ради Дейенерис Джон предал Север и чувства Сансы, но настолько ли сильна любовь иноземной захватчицы, чтобы поверить в его невиновность? Сансе захотелось зарыдать. Погруженная в тяжкие раздумья она и не услышала, как кто-то подошел сзади, прервав ее боль и высушив непролитые слезы. Волчица почувствовала зарождающееся внутри раздражение, думая, что Корбрей все же нарушил ее покой своим мерзким обществом. Но голос, окликнувший ее, принадлежал не рыцарю. В словах слышался сильный акцент Вольных Городов, и по коже Волчицы пробежали мурашки ужаса. Даарио Нахарис никогда не верил в Богов и не знал ни одной молитвы, хотя Боги, если они и существовали, всё же его любили. Возможно, что в этом и был секрет веры. Никто из праведников, которых он встречал, не знавал настоящего счастья, сколько бы ни молился в своих огромных залах перед каменными статуями и не посвящал им свою девственность. Места для преклонения перед богами у северян Вестероса были другими. Даарио всё ждал, когда на его пути в богорощу появятся статуи, поскольку вера в деревья, о которой он слыхал, казалась ему ещё более абсурдной. Но Санса Старк в них верила. В одиночестве она находилась меж обыкновенных деревьев с тёмными стволами, закутавшись в свой плащ и отвернувшись спиной от тропинки. Ещё в замке до того, как Бейлиш поручил спасти её, Даарио заприметил Старк среди остальных леди. Для того, чтобы выделиться средь массы этих зашуганных, чопорных и некрасивых женщин достаточно было родиться со складной фигуркой, приятным лицом и яркими рыжими волосами — так мало в сравнении с тем, какое разнообразие предлагали ему Вольные города. — О чём ты молишься? — подал голос Даарио, остановившись на месте, и Старк, казалось, вздрогнула, от того, как внезапно он приблизился к ней. Нахарис был способен передвигаться едва слышно, даже когда в этом не было жизненной необходимости. Таковы были его сформировавшиеся за годы привычки. Санса повернулась, увидев наемника, стоящего перед ней, широко расставив ноги. Это был тот самый предводитель Золотых Мечей, которого она видела с галереи, и который позже с интересом оглядывал Железный Трон, когда ее бесцеремонно подтащили к ступеням. Его синие волосы и борода резко выделялись среди остальных. — Что вы здесь делаете? — Волчица медленно поднялась с камня, развернувшись к чужаку лицом, а спиной пятясь к широкому стволу дерева. Разум говорил ей, что этот человек служит Мизинцу, и пока тот платит, не посмеет причинить ей вред, но зачем же тогда он пришел сюда? Холодок вновь пробежал вдоль ее позвоночника. Призрака не было рядом, но Санса все же надеялась на его появление. И как этот хвастливый дурак Корбрей пропустил к ней…? При воспоминании об охраннике, Санса на миг взглянула за спину синеволосому, которого забавлял ее страх. От Даарио не укрылось, как пугливы женщины этой страны. — Где сир Лин? — спросила она, поджав губы. Этот наёмник с наглой улыбкой и искорками веселья в глазах внушал в неё страх и вызывал омерзение. Скользкое, продажное племя, не знающее ничего о чести, и верное только деньгам. Нахарис криво ухмыльнулся. Стилет и аракх покоились на его поясе, он даже не пытался применить их против нее, хотя стилет использовался им по назначению совсем недавно. Тирошиец непроизвольно очертил пальцами изгибы тела одной из своих золотых «девочек», и Санса невольно проследила за этим движением со все нарастающей тревогой, и только потом осознала, что рукояти его страшных клинков выполнены в форме обнаженных женских фигур. Кровь бросилась ей в лицо, и она стыдливо отвела глаза. — Прилег отдохнуть, чтобы нам не мешать, — легкомысленно оповестил северянку Даарио, отвечая на ее вопрос. Он расправился с ее стражей шутя, хотя слухи, которые распускал сам сир Лин и Мизинец говорили о его высочайшем мастерстве в поединках. Может быть, у этого Лина и был некий опыт, но он никогда не дрался в бойцовских ямах. Его стиль оказался слишком предсказуем, за что он и поплатился. Теперь лежал на тропинке у входа в богорощу — Даарио не утрудился даже оттащить его в кусты. Если кому и стоило стыдиться того, что произошло, так это потерпевшему поражение Корбрею со свидетельством внимания Даарио на лице и бедре, а вовсе не ему. Пораженная Санса сделала еще один шаг назад. От прямого ответа наемника у нее задрожали колени. Глаза скользнули по местности в надежде заметить Призрака неподалёку, но наткнулись лишь на сухую палку, лежащую на расстоянии вытянутой руки. Но вряд ли она сможет оказать ей сопротивление. — Если бы я хотел тебе навредить, уже бы сделал это, пока ты сидела на этом камне и трагично глядела вдаль, — усмехаясь, прибавил мужчина, беззастенчиво смотря в ее напряженную красивую мордашку и держа руки на поясе. Но его слова не внушили Волчице ни покоя, ни доверия. — Меня зовут Даарио Нахарис, — представился он, приложив одну ладонь к своей груди. — Ты ведь знаешь кто я? — Вы — командир Золотых Мечей на службе у лорда Бейлиша, — выплюнула Санса, прижимаясь спиной к шершавой влажной коре дуба. — Вы сказали, что убили сира Лина, поставленного меня охранять. Чего же вы хотите от меня? Даарио подумал, что она, пожалуй, права — заявившись вот так, наемник вызывал только ужас. С трудом верилось, что он пришел к ней с добрыми намерениями. — Сир Лин жив, но на твоем месте я бы попросил стражу получше, — возразил тирошиец и сделал шаг, подходя ближе. Санса вжалась в дерево пуще прежнего. Сбросив ухмылку с губ, мужчина перевел немигающий взгляд прямо в ее лицо, понизив голос. — Быть может, он просто не позволял мне пройти к тебе, а ты украла мое сердце с первой встречи, — вкрадчиво произнес он, как вдруг до его ушей донесся тихий шорох за спиной. Корбрея обнаружили раньше, чем он полагал. Санса хлопнула глазами, потеряв дар речи. Она хотела закричать, но горло, будто онемело, да и кто услышит ее так далеко от шумного двора? — Не приближайтесь, — настоятельно произнесла она, но голос предательски дрогнул. — Если вы тронете меня хоть пальцем, то пожалеете. Северянка отошла от ствола, смещаясь в сторону, готовая броситься бежать. Но наёмник вдруг замер, обернувшись и прислушавшись. Санса за грохотом собственного сердца не слышала ничего, но сразу поняла возможную причину. Надеялась, что ее догадка верна. И не обманулась. Белый лютоволк с горящими рубинами глаз вышел из-под ветвей ельника. Тихо, как и всегда. Шерсть на его загривке встала дыбом, с оскаленной пасти капала слюна. Даарио готовился встретить Золотых Мечей во главе с побледневшим Петиром Бейлишем, но вместо этого, обернувшись, он увидел перед собой дикого зверя. Огромного волка-альбиноса размером с кабана с ярко-красными глазами и зубами. Он испускал тихий рык, неотрывно смотря на нарушителя спокойствия леди Старк, но не приближался. — Призрак, — выдохнула Санса, и волк повёл ухом, не сводя взгляда с угрозы. Даарио Нахарис застыл. Его руки, готовые в любое мгновение применить аракх и меч, легли на рукояти, но он сам выжидал, взвешивая свои шансы. Он знал, как бороться с животными. В бойцовских ямах поединкам человека с тиграми, рысями, медведями и волками, которые ему доводилось видеть, не было счета, но сейчас драка могла кончиться плохо для всех. Он не рассчитывал, что его шутка с Корбреем может завершиться вот так. Наемник предполагал лишь то, что они с Сансой поговорят и из этого разговора он выйдет победителем. И он не проиграл. «Нужно его отвлечь», — щелкнула в голове северянки лихорадочная мысль, и Волчица снова взглянула на палку. Она должна быстро схватить ее и ударить, пока мужчина стоит к ней затылком, и тогда Призрак прыгнет, воспользовавшись его замешательством. Но Даарио Нахарис, к ее удивлению, покорно отпустил мечи и поднял обе руки в сдающемся жесте, взглянув на рыжую леди. — А ты, оказывается, не так проста, как кажется, — улыбнулся он, услышав вдалеке голоса уже Золотых Мечей, обнаруживших охранника, но не оборачиваясь к ним. Он продолжал держать руки поднятыми. — Вот теперь я в действительности покорен.