***
Наташа ждала его вечером на крыльце колледжа. Он увидел её рыжую шевелюру и спину в драповом пальто ещё через окна и улыбнулся. Среда была тем днём, когда они старались отложить все личные дела и несовпадения в графиках и просто выпить кофе, прогуляться и поговорить. — Ты пойдёшь со мной на вечеринку к Старку в честь открытия выставки? — выпалил Стив, цепляя Наташу сзади за локоть и удерживая пальцами, словно та могла убежать. Наташа курила, что делала крайне редко — только в моменты глубокой меланхолии. Она поперхнулась дымом и уставилась на него в ответ. — На вечеринку? К Старку? — она громко фыркнула и затушила сигарету о внутреннюю сторону перил. И вдруг схватила Стива за плечи, несильно затрясла: — Ты ещё спрашиваешь, Карандаш? Конечно, я пойду с тобой! Я похожа на дуру, чтобы отказываться? Стив вздохнул с облегчением. Нат, конечно, дурой не была. Но отказаться могла запросто. Иногда на неё находило что-то, что с логикой и здравым смыслом никак не соотносилось. — Что с твоим лицом? — опустив бровь, спросила она, мягко прикасаясь пальцем к налившемуся фингалу под глазом. Словно недоверчиво проверяя — настоящий ли? Благодаря мази за ночь синяк спал наполовину, но симпатичнее выглядеть от этого не стал. Стив зашипел, отстранился и только мотнул головой — это был не первый и не последний раз, и Наташа отлично это знала. — А в воскресенье на открытие выставки? — предложил он снова и, не давая ни секунды на раздумья, пустил в ход тяжёлые орудия: — Ты должна меня поддержать, Нат. Я там сойду с ума от нервного напряжения. Наташа мягко улыбнулась и полезла в свою небольшую, но — Стив знал точно — бездонную сумочку. Порылась там недолго, вытащила какой-то тюбик и протянула Стиву. А после, взяв за руку, потянула в сторону выхода с территории колледжа. — Дарю. Отличный тональник, и не с такими фонарями справлялся. Только не забывай мазать с утра, — она посмотрела на него и подбадривающе подмигнула. — Конечно, я пойду с тобой. А то, не дай бог, у тебя там приступ случится. «Обморок на благотворительной выставке», — как тебе заголовок для местной газеты? — Не смешно, — ответил Стив хмуро, пряча подарок в карман брюк. Он и правда мог разволноваться до такой степени, что запросто потерял бы сознание от скакнувшего давления прямо посередине мероприятия. Крепкое плечо Наташи рядом было ему необходимо, как воздух. — Есть ещё одна проблема, посерьёзнее. Фрак, — многозначительно сказал он. Наташа непонимающе посмотрела на него. — У меня нет фрака, — взорвался пояснениями Стив. — И даже если покупать его, а не шить по меркам, он один хрен стоит целое состояние! Наташа негромко рассмеялась. — Глупый. Роджерс, ты, вообще, кажется, не в теме. Что бы ты без меня делал? Они прошли мимо «Старбакса», чему Стив очень удивился. И направились в сторону сабвея. — Есть одно отличное место, где можно взять шикарное платье или смокинг напрокат всего на вечер. Выйдет не так уж и дорого. Поедем, подберём нам что-нибудь, пока есть свободное время. Стив, ощущая, что мир вокруг сорвался вскачь помимо его воли, просто позволил себе расслабиться ненадолго и побыть ведомым. Пожалуй, только Наташе он это и позволял. И то нечасто. Но раз она точно знала, что им нужно, то почему бы и нет? Заведение на окраине Манхэттена показалось Стиву не слишком респектабельным. Почему-то он представлял нечто с дубовыми дверями и метрдотелем-распорядителем у входа. И что его тут же обступят несколько человек, чтобы предложить кучу вариантов на выбор — всё как в фильмах. На деле за стойкой скучала полная женщина, и на вопрос Наташи, могут ли они посмотреть фраки, только кивнула в ответ и указала нужный угол рукой. Им не везло. Пересмотрев почти всё, что пылилось на плечиках, они не нашли ничего на рост и комплекцию Стива. Хотелось взвыть с досады. Вдруг Наташа покинула его, оставив с фраком на пару размеров больше в руках, и ушла к стойке. Что-то негромко спросила, и женщина в ответ на её вопрос показала в совсем другой угол. Стив понял, в чём подвох, только когда подошёл туда вместе с Наташей. Подростковые фраки. Большего унижения трудно было представить. — Я не собираюсь надевать подростковый фрак, — прошипел он сквозь зубы невозмутимо рассматривающей варианты Наташе. — Успокойся, — ответила она ровно, доставая из плотного ряда плечики с красивым белым фраком. — Подростковые — это рост и размер, соответствующий возрасту от двенадцати до шестнадцати. Тебе девятнадцать, так что всё не так уж плохо. К тому же они дешевле, — Наташа развернула к нему болтающуюся бумажку со стоимостью проката, и Стив на самом деле оценил разницу в десять баксов. — И вообще, — Наташа фыркнула, добивая его вялые сомнения: — Где мы купили твои любимые фиолетовые джинсы от Логана? Стив вздохнул. Правильным ответом было: «На осенней распродаже в бутике брендовых шмоток для подростков». Он не ответил. Просто молча взял фрак, который предлагала Наташа, и отправился к единственной примерочной кабинке.6-------------
10 октября 2016 г. в 17:24
Стив жаждал хорошей драки так сильно, что в итоге нашёл её — во вторник поздним вечером, когда возвращался после лекций и того, как заглянул в издательство. Там он подрабатывал фрилансером — взял на прорисовку фонов несколько страниц нового комикса и, аккуратно скрутив их, убрал в тубус.
Он специально сокращал путь от сабвея через самые тёмные улицы со злачными барами, в подворотнях рядом с которыми часто мутузили друг друга пьяные участники групповых потасовок. Стиву такой вариант драки нравился намного больше, чем приходить на помощь кому-то, кого решили обокрасть на улицах Бруклина. Потому что ограбление означало как минимум нож, а то и пушку. А Стив, как бы не клял порой суку-судьбу, ни в больницу, ни тем более умирать не хотел. Слишком многого он ещё планировал достичь и многое испытать. Ему просто нужно было больше времени.
Он, конечно, не проходил мимо попавшего в беду случайного прохожего. Но ограничивался громким свистом и криками: «Копы! Копы!» Этого обычно хватало, чтобы вор реагировал и давал дёру через закрытый сеткой тупик. А в пьяных драках можно было отвести душу на равных. В этой свалке все били всех куда придётся и без злости — на одном адреналине и спортивном интересе.
Увидев за углом в тёмном переулке долгожданную кучу-малу, Стив осторожно пристроил тубус и рюкзак за мусорным баком, снял и положил сверху шляпу, очки и даже кожаную жилетку — не первый раз, стреляный воробей. Однажды порвал и задолбался зашивать. И очки тоже ломал и бил. Всё это научило его до последнего не терять голову. Зато, подготовившись, он издал громкий, обжёгший горло крик и упал прямо в возню из нескольких тел, раздавая и получая удары. И отключился от реальности ровно до тех пор, пока уставшие и измождённые участники потасовки не разошлись, качаясь, по углам. Ему даже кто-то подал руку, помогая встать.
Стив чувствовал себя словно пьяным и заново родившимся. Тело болело, ныло, и от этой боли в голове взрывались красочные фейерверки. Кожа на лице и костяшках пальцев покалывала тысячами иголок, будто отходила от местного наркоза. Он забрал свои вещи, нахлобучил на голову шляпу и поковылял к дому, до которого оставалась всего пара кварталов.
Что он перестарался, сразу стало понятно по изменившемуся лицу матери, вышедшей встречать в коридоре. Она тихо ахнула и прижала ко рту руку. Но ничего не сказала больше — Стив был очень благодарен ей за это. Забрала верхнюю одежду, шляпу и тубус.
— Марш в ванную, — отправила его строго, глянув исподлобья. Они были почти одного роста, оба светловолосые и очень лёгкие, жилистые и худощавые. — Девочки ужинают. Но тебя я в таком виде за стол не пущу, Стив Роджерс. От тебя пахнет помойкой и потом. Приведи себя в порядок.
С этими словами она скрылась в коридоре, ведущем на кухню. Там тихо хихикали сёстры, стуча ложками по тарелкам. А Стив уныло поплёлся в ванную. Где вдруг решил набрать горячей воды, налить пены — неожиданно, нашёл ополовиненный флакон в неровном строю других — и полежать, отмокнуть. Не так уж сильно он хотел есть. А вот побыть одному, пока ванная свободна от женского нашествия, ему выпадало редко.
Подойдя к зеркалу, он медленно выдохнул. Ничего себе. А по ощущениям не сказать, что его так разукрасили. Шикарная, наливающаяся тёмным гематома под глазом, опухший нос и разбитая слева губа. Из ноздри и губы тянулись струйки крови.
— Охо-хох, — прошептал Стив и включил воду — наполнить ванну. Некстати вспомнилось приглашение Говарда на вечеринку в пятницу. И то, что он обещал сдать листы с отрисованными фонами до четверга, а после ванны его размажет, и он вряд ли сможет работать до поздней ночи. И ещё некстати вспомнился приятный, пряный запах пота… Запах пота неандертальца. Которого зовут Баки. Стив мотнул головой, рассыпая длинные волосы с макушки по бритым вискам и затылку. Стянул с плеч свитер и прижал его к лицу, глубоко вдыхая. Пахло от него и правда не очень — чем-то тухлым и пыльным. Он откинул его в распахнутый зев стиральной машинки и разделся догола. Осмотрел брюки на предмет дыр, но и в этот раз ему повезло. Несколько пятен крови, которые он тут же смыл прохладной водой в раковине — вот и весь ущерб.
Он со стоном блаженства опустил свой тощий зад в пену и горячую воду, когда воды в ванную налилось едва до половины стенки. Боль и ломота усилились ненадолго, но эти ощущения отчего-то доставляли удовольствие — словно подтверждение того, что он на самом деле жив, и зол, и ещё покажет всем вокруг. Он уже почти успел уснуть, как сквозь дремоту услышал, что дверь открылась, и в ванную кто-то зашёл. Стив приоткрыл один глаз — мама. С аптечкой в руках. Он вдохнул поглубже и ушёл под воду на десяток секунд. Когда вынырнул, мама уже сидела на бортике ванны и ждала его появления, смотря тем самым взглядом, который Стив очень не любил. Словно знала про него не просто всё, а что-то такое, чего Стив сам о себе не знал. Словно и злилась, и жалела одновременно. От этого взгляда Стиву в детстве всегда хотелось сказать: «Это не я. Он первый начал», — даже если это было неправдой. А Стив враньё ради вранья терпеть не мог. Поэтому недооценить силу материнского взгляда Сары Роджерс было сложно. Он сносил наповал.
— Снова сорвался, Стиви? — спросила она нежно и немного печально, наливая хлоргексидина на ватный пуфик. Уже потянулась к его лицу, но закашлялась. В последние дни ей стало лучше, тиски бронхита почти отпустили, и она вышла на работу. Стив знал, что слишком рано, ещё бы неделю ей отлежаться. Но также знал, что мама не будет слушать. Как и он не слушал её, когда та отговаривала его от лишней нагрузки.
Наконец она приложила мокрую прохладную вату к саднившему виску и провела до щеки, под носом, по скуле и губе. Было не больно, но Стиву под её маленькой нежной рукой иногда хотелось просто поскулить — так было себя жалко. Хотя если бы у него был выбор, драться или нет, он всё равно выбрал бы драку. В конце концов, у каждого свой способ прочищать мозги.
— Ты тащишь на себе слишком много. В одиночку. Не делишься ни с кем. Даже я опираюсь на тебя в сложные дни. Так нельзя, Стиви. Ты перегоришь слишком быстро. И что, скажи мне на милость, я должна буду делать, когда это произойдёт? Стиви, Стиви…
Она, не думая о том, что волосы у него мокрые и в пене, прижала головой к своему бедру и животу. По простому домашнему платью тут же расплылось влажное пятно. Стиву остро, до першения в носу, захотелось заплакать. Но вместо этого он отстранился, прогундосил:
— Ну ма-ам, всё нормально со мной будет.
И снова ушёл под воду. На долгих двенадцать секунд — он считал их медленно, порой выпуская носом на поверхность пузыри воздуха.
Когда вынырнул, мамы в ванной уже не было. Зато осталась аптечка, поверх которой лежала мазь от синяков и ушибов. И мягкий, родной аромат маминых духов, который Стив чувствовал даже за резкой парфюмерной композицией пены.
А в среду, когда он, стараясь не попадаться никому на глаза своим цветным лицом, сидел в самом тёмном углу столовой и обедал, растягивая до бесконечности куриный бульон с овощами, к нему вдруг подсел Говард Старк. Старк, который обычно вообще не появлялся в кафетерии колледжа, особенно если учесть, сколько модных заведений ютилось через дорогу, начиная со «Старбакса» и заканчивая итальянским рестораном «Маккарчини».
Его глаза горели, и он выглядел так, словно на самом деле долго искал Стива, бегая по длинным, опустевшим на время ланча коридорам.
— Ого… Кто тебя так? — спросил он вместо приветствия.
Стив фыркнул, поднеся ложку ко рту. Мимолётно скривился из-за незажившей губы.
— Шёл-шёл, упал. Как и в прошлый раз, — ответил он.
— Ну-ну, — хмыкнул Говард с мелькнувшим пониманием. — Слушай, если вдруг у тебя проблемы…
— Никаких проблем, серьёзно, — перебил его Стив. — Что-то насчёт картины?
Говард кивнул, кашлянул и зачем-то оглянулся.
— Картина шикарная просто, — сказал он негромко, наклоняясь ближе и доверительно заглядывая в глаза. — Она просто… Ух. Стив, это лучшее, что принесли мне для выставки. А… если не секрет, кто модель?
Стив прожевал и проглотил суп и уставился в ответ на Говарда.
— Она просила не говорить. А что такое?
Говард ощутимо смутился и даже привычным жестом притронулся к пробивающимся над губой усикам.
— Интересная девушка. Очень. Признаться, она… Знаешь, взгляд. Она выбила меня из колеи. И если ты знаешь меня хотя бы немного, то в курсе, что обычно со мной такого не случается.
Стив неловко улыбнулся и кивнул. Он плохо понимал, чего именно Говард от него хочет.
— Я приду с ней на вечеринку в пятницу. Так ведь принято, художник и модель?
Говард сначала замер, а потом расцвёл в широкой улыбке, и глаза его, потухшие было, снова загорелись.
— Конечно! В смысле, да, обычно так и делают. Замечательно. Тогда буду вас ждать. В десять, помнишь? И без всяких фраков, будут только свои. Во фраках встретимся в воскресенье на официальном открытии выставки.
С этими словами он порывисто поднялся, и отсалютовав, исчез из столовой так же быстро, как появился.
«Странные дела», — подумал Стив, вымакивая последние капли бульона куском батона. А потом вдруг выругался себе под нос, осознавая:
— Фрак! Твою мать, как я мог забыть? Чёрт, чёрт, чёрт…