Зелёная трава

Слэш
NC-17
Завершён
1359
автор
Эйк бета
Размер:
1 002 страницы, 77 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1359 Нравится 1498 Отзывы 475 В сборник Скачать

24------------

Настройки текста
      — И не забудь вечером зайти в магазин, — громко сказала мама из кухни, когда он уже натянул на себя шапку с тёплой курткой-«флорой» и завязывал шнурки на втором кеде. Поздняя осень выдалась чертовски холодной в этом году, и Стив мысленно подгонял дни до Чёрной Пятницы, чтобы пройтись по модным отделам и купить себе обувь, наконец. И, может, Баки захочет пойти с ним? Он страшно хотел увидеть на нём что-то модное и сексуальное, с его телом и габаритами это было бы проще простого, потому что всё, что сейчас тот носил, лишь прятало его несомненные достоинства. Стива это не особо напрягало, но он получал очень большой процент удовольствия от визуальной картинки и просто страшно хотел почаще видеть Баки — видеть его потрясающим.       Он закончил с обувью и поднялся с небольшого пуфа, встречаясь взглядом с младшей сестрёнкой. Элис разглядывала его с любопытством, словно видела впервые. Надо думать: наверное, это был первый раз за много-много месяцев, когда в выходные он не торчал дома, занимаясь бытовыми делами, а нагло сваливал прямо после завтрака. На часах ещё одиннадцати не было.       Оглядев его придирчиво, сестра подошла и перевязала ему цветной шарф — словно он плохо лежал под подбородком. Стив замер и не стал ей мешать — ощущение чего-то непривычного и будто нереального не покидало его с того самого момента, как он сел за стол завтракать вместе со всеми и, набравшись смелости, сказал, что идёт на свидание на весь день. С той секунды скользящие многозначительные взгляды мамы и сестёр не покидали его, и он чувствовал себя несколько нервно из-за того, сколько они внимания и смысла вкладывали в его грошовое признание. И если Марго после еды тут же отгородилась от мира горкой запачканной посуды, то волнение мамы он чувствовал в самом воздухе. А Элис наблюдала и порой глупо, широко улыбалась, когда он встречался с ней глаза в глаза. О, она обожала романтические истории про принцесс и теперь явно чуяла свежую кровь. Он не собирался давать ей хоть малейшего повода для вопросов и домыслов, смело вверяя ситуацию в руки судьбе. Он представить не мог, как отреагирует Элис и даже Марго, которая уже в курсе, на его «девушку», когда Баки придёт к ним на Благодарение. Если он, конечно, придёт. Про маму вообще думать было тяжело и очень волнительно — он помнил о разговоре, который должен начать рано или поздно, и лучше бы рано, конечно, но он не мог пересилить себя вот так, сразу. Он несколько раз ловил себя на том, что начинает придумывать правильные фразы, и на этом мысль затыкалась сама собой. Он никогда не поверил бы, что признаться родителю так трудно, если бы сейчас не испытывал это дребезжащее волнение на своей шкуре — даже сейчас, когда всего лишь собирался встретиться с Баки, и это ощущение, словно все в курсе, словно все давно знают или как минимум догадываются, не покидало его.       — Желаю удачи, — Элис закончила с шарфом и, лукаво улыбнувшись, приподнялась на носочки и чмокнула его в нос. — Сегодня первый поцелуй — мой, — сказала она.       Стив закатил глаза и тут же вернул — смешно и звонко, в лоб.       — Чей же ещё. Всё, не скучайте. И дверь запри хорошенько, цепочку не забудь.       Он вышел на площадку, чувствуя на себе прожигающий взгляд сестрёнки, и постоял ещё какое-то время, слушая, как она закрывает первый и второй замок, как едва слышно шуршит собачкой. Он хотел быть уверен, что за время его отсутствия никакая пьяная компания не ввалится в его дом из-за незакрытых дверей.       Он добирался до дома Баки, словно идя на ощупь в молочно-густом тумане своих мыслей, держась за размотанную шерстяную нить. Она щекотала и грела пальцы, была путеводной — одна единственная мысль, которая вела его, как он думал, даже закрой он глаза. Они вчера говорили с Баки о таких вещах… и он ласкал себя после его слов и голоса, перематывая снова и снова свои воспоминания, представляя, фантазируя — а со зрительными образами у Стива всегда был полный порядок. И Баки с такой непередаваемой, чуть надтреснутой из-за пересохшего рта интонацией сказал, что дождётся его сегодня во что бы то ни стало, словно от этого зависело что-то крайне важное. Словно для него было очень важно, чтобы Стив пришёл.       И он даже не задумывался о собственных желаниях, не пытался анализировать — ноги сами вели его к метро, твёрдо стояли на покрытии пола, пока он трясся в вагоне сабвея, и тем же заученным путём вели к дому, чтобы сомневаться в том, хочет ли он идти туда. Хотел каждой клеточкой тела, каждым вдохом души. Страшно боялся того, что может произойти за стенами дома Баки. Но соскучился и хотел видеть его намного больше.       Настолько больше, что последнюю сотню метров едва ли не бежал — и понял это только согнувшись пополам перед дверью, пытаясь отыскать свободный ритм собственного дыхания. Ругал себя, называл дураком, едва двигая губами. А толку? Он уже поднял руку, чтобы постучать, как дверь открылась перед его покрасневшим носом, и сильные руки втянули внутрь, в сонное тепло дома и одурительные ароматы кофе и специй.       Очки тут же запотели. Стив было кинулся протереть стёкла, но Баки мягко и настойчиво взял его запястья, накрыл кисти своими ладонями и начал смешно дышать на пальцы.       — Совсем замёрз, да? Доброе утро. А я кофе варю для нас. Я позавтракал уже, но оставил тебе яйцо и немного бекона, если ты не успел поесть. На плите, ещё тёплое…       — Баки, — Стив прервал его. — Сними с меня очки.       Он его не видел толком через муть плотного конденсата. Баки фыркнул.       — Ты очень забавно смотришься с белыми матовыми стёклами.       — Я знаю, — как можно ровнее ответил Стив, потому что его уже начинало трясти от ощущения того, насколько, наконец, господи, Баки близко к нему. И это осторожное касание к вискам, словно случайное, и то, как медленно он тянул на себя очки, пока дужки не выскользнули из-за ушей — Баки был таким осторожным, словно имел дело с взрывной установкой. Стив увидел его. Щетина, тёмная и жёсткая, и от этой мысли короткая волна дрожи прокатилась от крестца до лопаток. Сухие губы, чуткий нос. Тёмные пряди у скул, не грязные, но и не чистые — Баки явно не был в душе с утра, и Стив почему-то почувствовал благодарность. Он чуял с этого смешного расстояния в полшага его тёплый домашний запах. Простой и незамысловатый, ровно шедший от шеи и мерно двигающейся от дыхания груди — тепло, тепло и покой, и дом, и долгое ожидание, закончившееся встречей, были в нём.       Баки смотрел на него, и Стив никак не мог прочитать что-то конкретное в серо-голубых глазах. Словно Баки делал всё, чтобы Стив не понял, не распознал истинных сигналов. Выдало его только неосознанное немного нервное облизывание губ по кругу и то, как он безвольно наклонился чуть ниже, придвигаясь ещё немного.       — Ты правда ждал меня? — беспомощно спросил Стив. Когда трясся в метро, он не мог не думать об этом моменте, и его чёртово воображение нарисовало ему пару вариантов, где Баки выдёргивает его с улицы и торопливо раздевает в прихожей чуть ли не догола, чтобы тут же… дальше он не думал, усилием воли успокаивая разыгравшуюся фантазию. Это было невозможно, да и не этого он хотел. Но всё же…       Напряжение между ними зашкаливало, и бездействие и то, как Баки смотрел на него, медленно и вдумчиво обласкивая черты взглядом, совершенно сбивало с толку. Стив чувствовал, что сейчас колени просто подогнутся, если ничего не произойдёт.       И в этот самый миг Баки поднял руку, свою тяжёлую, рабочую ладонь, и положил её на щеку, так, чтобы держать на основании большого пальца его подбородок, а кончиком среднего, самого длинного пальца — касаться мочки уха. Стив не выдержал и притёрся к шершавой тёплой ладони, тут же закрывая глаза. Он стыдился этого порыва и ничего не мог с ним сделать — просто лёг на руку Баки удобнее, левой половиной лица, и пытался хоть немного успокоиться.       Он услышал, как шумно Баки выдохнул. Как наклонился — и пряди его растрёпанных волос щекотнули по коже.       — Стив, — шепнул он, посылая выдох в самое ухо. — Я так ждал, что едва держу себя в руках. Но я ни за что не стану делать всех тех вещей, что хочу, прямо сейчас. Я не позволю себе всё испортить. Но, Стив, ты совсем мне не помогаешь, — хрипло закончил он.       Они стояли в странной, нелепой позе соединения посреди прихожей, и от одежды, неловкого объятия, руки под щекой и собственных мыслей становилось всё жарче. Стив едва мог соображать, во всём теле он чувствовал лишь колочение сердца и заевшую на повторе мысль: «Сделай что-нибудь, сделай, ну сделай, что-нибудь, пожалуйста…» Она повторялась в разных вариациях, не кончаясь, но Баки, обнимавший его так тепло и трепетно, баюкавший на своей ладони и касавшийся кончиком носа его уха, был непробиваем, как гранитная скала.       Стив вдохнул тяжёлый и непонятный запах волос, ещё немного переступил ногами — и потёрся другой щекой о жёсткую щетину. Тоже обнял — двумя руками, намеренно медленно двигая ладонями по тёплым бокам — он хотел почувствовать каждую мимолётность между ними и придать ей смысл. Хмыкнул, сам себе удивляясь, до чего неубедительно прозвучало, и сказал тихо, на ходу подбирая правильные слова:       — Тем хуже для тебя. Потому что я не подписывался сдерживаться. Это вообще не входило в мои планы.       Он почувствовал, как Баки улыбается, своей щекой — щетина чуть царапнула кожу, и Баки выдохнул ему в ухо. Обнял чуть крепче рукой.       — Это вызов?       — Пускай и так. Что будешь делать?       — Приму его? — словно спросил его Баки и чуть отстранился, заглядывая в глаза. — А ты? Что ты будешь делать?       Стив смотрел в ответ, пялясь на собственное отражение в широких чёрных зрачках. Мысли разбежались, слова не приходили на язык.       — Сведу тебя с ума? — не осознавая, что несёт какую-то пошлую глупость, проговорил он. Сжал губы, чувствуя, как их мягкость сминается от давления, и смочил их слюной, не открывая рта. Его щеки горели огнем.       Баки прикрыл глаза и усмехнулся. И снова. И это было бы даже обидно, если бы Стив циклился на такой ерунде. Он не стал — смял пальцами футболку и кожу под ней, заставляя Баки вздрогнуть и посмотреть на него — и потянулся всем телом, привставая на цыпочки, налегая весом, пока его язык не вошёл между приоткрытых сухих губ. Пока их губы не соединились в толчке, и Стив не понял: он на самом деле припёр Баки к стене, он, в пару раз его меньше, юный, зелёный и неопытный.       Баки тяжело, с низким стоном выдохнул. Его глаза заволокло, и грудью Стив чувствовал участившиеся удары сердца. Он жёстко — господи, так, как Стив и хотел с самого начала, пока пытался отдышаться перед дверью — взял его лицо в ладони, прижимая сильнее, так, что носы сминались друг о друга — и принялся вылизывать его язык своим, горячо и так жадно, что Стив не сразу почувствовал, не сразу понял — у Баки стоит, твёрдо, крепко стоит и упирается в него через смешную преграду из белья и мягких рваных джинс. Он чувствовал его эрекцию там, где распахнутая куртка открывала запакованный в рубашку впалый живот. Это осознание опалило и словно ударило его по голове. Он, задыхаясь от эмоций, разорвал поцелуй с совершенно пошлым чмоком. Между ними на миг повисла прозрачная ниточка общей слюны — и порвалась. Баки заглянул в глаза, тяжело дыша. Мягко ему улыбнулся. Он и не думал отстраняться, вдавливаясь в Стива своим телом. Отступать было некуда — лопатки подпирала стена.       Стив заторможенно понял, чему посвящена эта понимающая улыбка. Не иначе как его ошарашенному виду.       — И не испугаешься? — бархатным, низким тембром прозвучал голос Баки, отдаваясь сразу в нескольких уголках тела, ударяя по напряжению в паху.       Стив взял себя в руки и тоже улыбнулся. Ещё чего.       — И не подумаю.       — Тогда раздевайся, мой руки и за стол, — Баки очень легко отстранил его и выбрался из объятий, без какого-либо смущения на ходу поправляя обрисованный джинсами член. — У тебя пять минут. А я сварю новый кофе. Этот сбежал к чертям.       И Стив, потянув носом, со странным смешанным чувством восторга и сожаления уловил запах горелого кофе. Ну разве он виноват? Кофе — последнее, о чём он думал, пока Баки держал его в своих руках.       Пока Стив неторопливо расправлялся с остатками глазуньи и бекона, Баки не ел. Он просто сидел напротив, подпирая рукой челюсть, и смотрел на него. В конце концов Стив не выдержал.       — Ну что? — спросил он с улыбкой, поднимая взгляд.       — Ничего, — Баки отзеркалил кривоватую улыбку. — Смотрю и думаю, где оно в тебе прячется.       — Что? — заинтересовался Стив.       Баки хмыкнул и едва-едва пожал плечом:       — Не знаю. Умение кидаться вперёд, очертя голову и не думая ни о чём?       Стив приподнял брови, словно его осенило.       — Тебя раньше не припирали к стенке в собственной прихожей?       Баки прищурился.       — И этот твой острый неуёмный язык.       — Уверен, что, когда научусь, смогу тебя удивить, — нагло сказал Стив, мысленно себе поражаясь — что, что он вообще несёт? И что это за глупое выражение лица, прилипшее, словно маска, он будто бы улыбается, ухмыляется и щурится одновременно. И покусывает губы. Это что, и есть флирт? И это чёртово ощущение в груди, словно сердце сейчас выпрыгнет прямо на тарелку.       — И рот, который несёт пошлости без зазрения совести, игнорируя твой возраст и в целом невинный вид.       — Я не невинный! — вспыхнул Стив. Почему-то само слово из уст Баки звучало как провокация, на которую он с радостью поддался.       — И не милый, — кивнул Баки, улыбаясь чуточку шире.       — И не… — начал Стив и замолчал, пойманный на слове. Сжал губы крепче, сверля Баки взглядом. Тот никак не реагировал. Спросил только мягко и не обидно:       — Ты доел?       Стив посмотрел на свою тарелку. Там остался последний кусочек бекона и растёкшийся желток. Бекон он отправил в рот. А желток собрал пальцем и, глянув на Баки, облизал. Медленно, вкусно, со всех сторон — после чего вытер пальцы салфеткой.       — Отвратительно, — резюмировал Баки, когда снова начал дышать. — А хлеб на что?       — Хлеб для нутеллы, — нашёлся Стив, пока его сердце в груди пыталось пробить рёбра и взлететь. Он не знал, что творил. Это словно витало в воздухе, и Стив только подхватывал и воплощал — потому что был напряжён до предела, а эти выходки будто разряжали обстановку. — И как бы ты ни пытался меня обмануть, — добавил Стив, — тебе понравилось. Это у тебя на лбу светится вот такими вот буквами, — Стив развёл большой и указательный пальцы.       Баки не выдержал и, съехав щекой по руке, упал лицом в лежащий на столе локоть и затрясся, смеясь.       — Что? — спросил Стив, сдерживая улыбку.       — Ты просто невероятный, — простонал Баки.       Стив расслабился и откинулся на спинку стула. Его затапливало потрясающее тёплое чувство, когда он видел обычно сдержанного и немного угрюмого Баки таким вот, как сейчас — ржущим над его выходками. И пускай это было глупо — впервые ему даже не было стыдно. Оно того стоило. Смеющееся лицо, глубокие мимические морщинки и светящиеся глаза, порозовевшие щёки — он мог смотреть на такого Баки бесконечно. Не улыбаться было невозможно.       — Я могу налить кофе, пока ты тут хохочешь, — сказал он, поднимаясь из-за стола и убирая тарелку в раковину. Сделал заметку обязательно вымыть её за собой — ему хотелось быть приятным и необременительным гостем. Ему хотелось вызывать в Баки только положительные эмоции, такие, как сейчас. И он, увлёкшись неторопливым разливанием кофе из турки по кружкам — тот отчётливо пах корицей и кардамоном — не заметил, что Баки уже стоит у него за спиной.       Он прижался сзади всем собой, тёплым и большим тренированным телом. Стив в который раз подумал, что, несмотря на ранение и печальную историю реабилитации, Баки в прекрасной форме. Наверняка он офигеет, когда увидит его без всей этой ненужной ткани сверху. Мышцы сзади чувствовались упругими и твёрдыми, от Баки фонило теплом и сдерживаемой силой — как если бы он хотел скрутить его сейчас в бараний рог, но ограничился лишь прикосновением груди к спине и бёдер — к заднице. Стив вдохнул и замер, растворяясь в ощущении. Баки грел его, не обнимая — он взял свою кружку с кофе и сделал глоток, шумно прихлебнув прямо над ухом. Стив, справляясь с оцепенением, последовал его примеру.       Он не умел так варить — у кофе Баки была мягкая нежная светлая пенка. Пряный и очень крепкий вкус с едва заметной сладостью — Стив любил много слаще и с молоком, но выбираться из-под веса Баки и вообще двигаться не хотелось.       Они стояли так и молча пили кофе, пока Стив не почувствовал, как Баки обнимает его свободной рукой — под мышкой и очень низко, над самой линией ремня, укладывая широкую ладонь под пупок. Стало немного страшно и в то же время намного правильнее, бежать расхотелось в тот момент, когда Баки отставил пустую кружку и наклонился над ним, прижимая к себе теснее, чтобы зарыться носом в волосы на макушке. Стив закрыл глаза. Трепет и предвкушение чего-то неизведанного переполняли. Баки прикасался к нему так, как никто никогда не трогал. Как сам Стив не касался себя — кому придёт в голову гладить свой низ живота одними кончиками пальцев, словно кошку, да ещё и получать такое острое удовольствие?       — Стив, — прошептал Баки.       — М-м?       Ничего не говоря и не спрашивая, Баки непонятным и неуловимым движением развернул его к себе лицом. Пригладил густые брови пальцами, провёл по щекам.       — Ты даже не бреешься, — сказал он с улыбкой совершенно потрясающего оттенка — словно это знание мучило его, но не улыбаться он не мог. — У тебя кожа такая мягкая.       Невесомые прикосновения кончиков пальцев неожиданно перешли в весомый нажим, когда Баки провёл по губам, сминая их и оттягивая в сторону. Стив в неожиданном для самого себя порыве потянулся следом и открыл рот, прихватывая огрубевший от мозолей большой палец и торопливо касаясь его языком.       Баки замер. Радужка его глаз едва виднелась за чернотой зрачка, он смотрелся в Стива, глядел так глубоко, что на миг стало не по себе.       — Сам не понимаешь, что творишь, — прохрипел Баки.       И тут же его рука скользнула до самого затылка, потянула на себя, заставляя приподняться, открыть рот, желать, желать, желать. Это походило на голодный укус, на столкновение и даже укрощение. Баки тяжело дышал и пил каждый его несдержанный звук — это чувство, как собственный голос вязнет в его рту, ошеломляло, а смелость и напор чужого языка, губ, ощущение превосходящей силы пугало и пьянило. Стив схватился за его предплечья, наверняка больно впившись пальцами — Баки только прижал крепче, едва ли не переламывая пополам. И неожиданно подхватил под задницу, приподнимая, оставляя на несколько бесконечных мгновений на весу, в своих руках. И Стив, испытавший дикую неловкость в первый момент, вдруг совершенно удобно и прочно закинул ноги ему на бёдра, прижимаясь всем своим худым телом, притягиваясь как можно ближе и скрещивая лодыжки у Баки за спиной. Баки тяжело дышал, неистово толкаясь языком, скользя глубоко и мокро, и его вкус был точь-в-точь как вкус Стива — горький кофе и пряный кардамон, и сдобная корица: Стив захлёбывался и барахтался в нём, чувствуя, как неосознанно трётся вставшим членом, мучительно ловя отголоски удовольствия. Этого было так мало, что Стив горько застонал. И в этот миг Баки шагнул вперёд, и Стив почувствовал под задницей твёрдую столешницу. Жалобно звякнула кружка о кружку — Баки не глядя подвинул их рукой, пока устраивал его поудобнее. Сам прижался к краю и как можно теснее придвинул Стива за поясницу к своим бёдрам. Стив заходился в восторге. Теперь они были одного роста, он даже чуть выше, и член Баки через бельё и джинсу касался его собственного, твёрдого и изнывающего. Стив никогда ещё не чувствовал себя так развратно и потрясающе одновременно. Ни на секунду Баки не переставал целоваться, крепко удерживая за затылок так, чтобы Стив и не думал запрокидывать голову или отстраняться. Ощущение от вылизывающего языка и чужой слюны взрывали внутренний спокойный мирок Стива. Он был почти уверен, что совсем скоро испачкает штаны собственной спермой — но эта мысль не вызвала паники, лишь желание отмахнуться и продолжать. Никогда не останавливаться. Баки учил его без единого слова — чуть отстранялся, когда Стив слишком широко раскрывался и наседал; подключал вторую руку, перемещая с талии на челюсть — и удерживая там, не давая перестараться. Это ненавязчивое руководство невозможно распаляло, Баки чувствовался везде, его касания расплывались по телу жидким огнём. Голова кружилась и ехала. Хотелось целоваться ещё и ещё, испытывая граничащее с конфузом возбуждение, легчайшее трение, что не приносило никакого облегчения — только больше задорило и заставляло прижиматься теснее, хотя уже больше некуда. Стив услышал свой хныкающий, просящий всхлип и не сразу поверил, что именно он издал его. Для Баки он стал чем-то особенным — оглушив жарким звуком, он расцепил их губы и отстранился, глядя куда-то вниз. Туда. Стив почувствовал пальцы Баки, расстёгивающие его тканый ремень и буквально раздирающие ширинку надвое. Он посмотрел на Баки, ловя в его взгляде свой — ошарашенный и удивлённый. Баки буквально умолял — без слов, но так и не делая ничего, кружа по джинсовой ткани рядом с расстёгнутой ширинкой, слепо водя пальцами. Стив не выдержал первым, сорванным, незнакомым голосом выдохнув:       — Ну же. Бак.       Больше не пришлось ничего говорить. Баки приподнял его, взваливая на себя, словно Стив ничерта не весил, и неловко, в несколько приёмов стянул брюки и бельё до самых колен. Ещё ниже, чтобы развести их в стороны и разместиться между. Стив поморщился от ощущения ровной столешницы под обнажённой кожей. Он почувствовал себя так неуютно и дико, что оцепенел.       — Эй, — позвал Баки. — Стиви. Посмотри на меня.       Стив, помедлив, открыл зажмуренные глаза. Сам не отследил, когда успел закрыться от происходящего. Он был всё так же возбуждён, но от уютности и запальной страсти поцелуя словно ничего не осталось. Он сидел голой задницей на столешнице в кухне Баки, и его член, ровный и твёрдый, качался сейчас между ногами. Это было так дико и неуместно, что Стив глубоко вдохнул и задержал дыхание, переводя взгляд обратно на Баки.       Тот смотрел на него с теплотой и тяжело дышал. Ноздри чуть расширялись на каждом вдохе, словно ему не хватало воздуха. Он наклонился и коснулся кончиком носа Стива — и в этот же момент Стив почувствовал, как его член впервые взял в ладонь кто-то другой, не он сам. Он непроизвольно распахнул глаза, плывя в отражении зрачков Баки.       Это не походило на дрочку. Больше всего подходило слово жадность. Словно Баки дорвался и теперь, заставляя задыхаться и скулить, трогал его, гладил и ощупывал, вдруг срываясь на торопливые движения — и тут же снова отвлекаясь, оглаживая пальцами, цепляясь за края и уздечку, отчего Стив буквально выгибался на месте. Он беззастенчиво скользнул рукой ниже, всё так же дыша рот в рот и не расцепляя взглядов, и взял в ладонь яйца. И долго не мог наиграться, лаская до изнеможения — Стив никогда не думал, что он настолько чувствителен к этим играм. Он уже не мог держать спину и съехал по щеке Баки, царапаясь о волоски, к плечу. Уткнулся лбом, чувствуя чужие пальцы под яйцами ниже, там, где ещё немного — и… Баки скользнул туда словно случайно, тут же возвращаясь и небольно, с чувством сминая мошонку; и, наконец, всей ладонью обхватил член.       Стив застонал — тихо и как-то сдавленно.       — Я думал, ты громче, — прошептал он в ухо, чуть повернув голову. Стива это заявление привело в себя, словно пощёчина. Он вдруг невозможно остро осознал, что они на самом деле вдвоём здесь, в доме Баки, и за этими стенами всем нет совершенно никакого дела, что тут у них происходит. И можно не сдерживаться.       Оглушительный прилив крови ударил в пах. Стив отчётливо почувствовал, как в упругом хвате чужой ладони дёргается его член, и как Баки скользит сводящими с ума концентрическими кругами по головке — страшно остро, невозможно приятно.       — Влажный, — прошептал он. — Ты потёк. Чувствуешь? — и он размазал влагу по краям и уздечке, выворачивая ощущениями наизнанку, дразня, легко двигая кольцом по головке и совсем немного вниз, и снова вверх, и Стив почувствовал себя на самой грани. Громко, в голос застонал, закусив зубами ворот чужой футболки. Он больше не мог. Он словно нырнул головой вниз в тёплый сладкий кисель. Его трясло так сильно, он, кажется, ныл в голос и о чём-то просил — но Баки, опаляя тяжёлым дыханием, только замер пальцами в самом низу его члена.       Стив взвыл с досады.       — Тише. Тише. Я чувствую, как ты близко. Только одно движение — и ты кончишь. Потерпи. Сейчас отойдёт. Господи… — он шумно выдохнул и вдруг убрал руку с его шеи — Стив открыл слезящиеся глаза и увидел, как Баки быстро, сильно сжал себя через ширинку и несколько мгновений не отпускал. Стив прижался губами к тёплой шее, к твёрдости жил, спрятанных под мягкой кожей.       И в этот же момент Баки снова обнял его и задвигал рукой — сначала ласково и медленно, и Стива накрыло новым приливом, не таким острым, но каким-то глубоким и всеобъемлющим. Он весь переместился в то самое никуда, где ощущал себя комком неосуществлённого желания, свёрнутым бутоном, который стремился распуститься. Баки снова стал тискать и гладить по скользкому навершию головки, ласково тёр уздечку, и только когда Стив взмолился и, кажется, даже заплакал — только тогда начал быстро и технично мастурбировать, не подводя, а буквально толкая к оргазму каждым движением.       Стив кончил, уже ничего не соображая, вздрагивая и скуля, содрогаясь, неосознанно толкая бёдра вперёд, в чужую тёплую руку. Оргазм ошеломил его, выбивая дух и последние крохи разума. Он повис на Баки и шумно глубоко дышал, пытаясь прийти в себя. Баки обнимал его и мягко гладил рукой по спине, успокаивая.       Первое, что он сделал, когда начал немного соображать — потянулся к ширинке Баки. Тот отстранился и заставил посмотреть в глаза, рукой приподнимая за подбородок.       — Что ты делаешь? — спросил он с намёком на усталую улыбку.       — Хочу… тебе… тоже.       — Не нужно, — он чуть качнул головой. И хоть глаза его были шалыми и пьяными, голос звучал твёрдо. Так, что Стив вскинулся. — Не сейчас.       — Ты не хочешь? Это потому, что я не умею? Но у меня тоже есть член, вообще-то.       — Бесспорное замечание, — Баки улыбнулся шире и мягко коснулся рта губами, прихватывая кожу зубами и оттягивая вперёд. — Думаешь, чужой член в руке — то же самое, что собственный? — спросил он вкрадчиво.       Стив насупился. Баки, глядя на него, только снова мокро коснулся губами его губ, облизывая нижнюю и кусая за неё. Глаза от этого закатывались помимо воли. Баки играл нечестно, но отстаивать собственные правила не было никаких сил.       — Оставь себе хоть что-нибудь на потом, — фыркнул Баки. — Нельзя же хотеть всё и сразу.       — Я хочу, — отважно признался Стив.       Баки отстранился и снова очень серьёзно посмотрел в глаза.       — Я знаю. Поэтому у тебя есть я, чтобы ты не кинулся во все тяжкие. Ты же едва в себя пришёл. Как думаешь, на ногах удержишься?       Стив не знал. Баки всё ещё нежно мял его член, уже совсем помягчевший — и словно никак не мог перестать его трогать. Он был очень трепетен и осторожен, и эти касания не доставляли дискомфорта. Весь кулак Баки, пальцы и обнажённая кожа на ноге блестели от спермы. Зрелище завораживало. Стив сглотнул и попросил:       — Ты доведёшь меня до ванной? Я не успел с утра принять душ.       — Могу даже донести, но ты ведь не дашь, — усмехнулся Баки.       — Не дам, — подтвердил Стив. — То, что ты заставил меня стонать и кончить, не делает из меня принцессу.       Баки тихо хмыкнул и оторвал от валявшихся рядом бумажных полотенец кусок. Привёл Стива и собственную руку в подобие порядка и помог натянуть бельё и брюки. Стив ещё какое-то время стоял в тёплых объятиях сильных рук, наслаждаясь тем, как запах кофе перемешивается с тяжёлым терпким запахом секса. Он дурманил и заставлял улыбаться с закрытыми глазами.       — Надеюсь, тебе сегодня никуда не надо бежать? - негромко спросил Баки, чуть покачиваясь вместе со Стивом.       — Я обещал матери заехать в Волл-март за покупками ко Дню Благодарения. Кроме этого, у меня никаких планов на сегодня.       — Приготовим что-нибудь? Я вчера купил фарша, томатов и спагетти. Можно сделать пасту.       Стив стоял, не отвечая, довольно долго. И вдруг решился:       — Ты хочешь прийти и отпраздновать День Благодарения с моей семьёй? Я бы… Я бы познакомил вас. И… ты ведь один сейчас, семья далеко. Мы могли бы…       Баки отстранился и заглянул в глаза, словно хотел найти хоть какие-нибудь подтверждения или опровержения этих слов.       — Что? Я тороплю события, да? — уныло спросил Стив.       — Нет, но, — Баки расправил собранные губы и улыбнулся. — Ты сейчас застал меня врасплох. Ты ведь серьёзно?       — Конечно, серьёзно, господи, а как ещё?       — Ты кому-то из них говорил о нас?       — Сестре.       — Матери?       Стив отвёл глаза и помотал головой.       — Она думает, что у меня девушка.       Баки вздохнул.       — Так не пойдёт. Будет плохо, если ты не поговоришь заранее. Ты прав, я отмечаю Благодарение, поедая индейку и тыквенный пирог, лёжа перед телевизором, и пересматриваю старые фильмы. Когда у Сэма есть время, мы встречаемся с парнями в клубе и пьём там в обществе друг друга. Но это не важно, я с удовольствием приму твоё приглашение. При условии, что ты поговоришь с мамой. Это важно. Но не обязательно. Если ты не готов — не страшно, я пойму. Просто познакомимся с ними как-нибудь в другой раз.       — Я готов, — вяло возразил Стив. От оргазма до сих пор сладко выкручивало и ломило мышцы, и брыкаться совершенно не хотелось. Хотелось в душ и постоять там минут десять, если Баки, конечно, не будет против.       — Тогда поговори и расскажи про меня. И спроси, какие у твоей мамы любимые цветы. Я не привык приходить с пустыми руками.       Стив улыбнулся. У него словно камень с души упал. Сам того не зная, Баки вселил в него уверенность в том, что в задуманном им знакомстве нет ничего из ряда вон выходящего. Что мама так же выслушает и поймёт. Конечно, далеко не факт, но что мешало ему надеяться?       Баки легонько потрепал его по волосам и подтолкнул в сторону ванной комнаты.       — Полотенца в шкафчике, выбирай любое, — сказал он, напутствуя.       И Стив, еле переставляя ноги и криво улыбаясь непонятно кому, поплёлся в душ.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.