Зелёная трава

Стив твёрдо решил дождаться Питера в комнате и не ложиться, пока тот не вернётся. Поэтому он немного позависал в интернете, хотел было написать Баки, но вспомнил, что уже давно должен был спать и уж точно не ходить в своём состоянии ни по каким вечеринкам, и не решился. Проверил расписание на завтра, прикинул, что обязательно должен попасть на трёхчасовую лекцию по дизайну и вводную по живописи в «Фотошоп». Изучил расположение учебных корпусов, в которых будут проводиться занятия, и их внутренние планы, потом решил ненадолго прилечь, выпить ещё одну дозу лекарства, размешанную в тёплой, чуть обжигающей губы воде, под поднимающие настроение ролики с ютуба, и… Пришёл в себя он от громкого хлопка двери и сдавленного хриплого чертыхания. Стив поднялся на кровати, подслеповато щурясь и поправляя очки. — Прости, — виновато проговорил Питер, пока стряхивал с себя всю во влажных тёмных пятнах куртку, — Я не хотел тебя будить. Стив моргнул и всё же посмотрел на экран телефона. Почти четыре утра. — На самом деле я хотел тебя дождаться и уснул, — Стив показательно зевнул и снова откинулся на подушку, подтянув её повыше. — Дождаться? — Питер выглядел и звучал удивлённым, пока шёл к двери ванной. — Зачем? — Ну, не знаю, — Стив пожал плечами и отвёл глаза: — Мало ли что. Вечеринка, незнакомые люди, чужая страна. Питер весело и — Стиву показалось, немного пьяно, словно до сих пор пребывал в эйфории, — громко фыркнул. — Я думал, тётушка осталась в Нью-Йорке, а она тут как тут, — он широко улыбался, заходя в ванную и закрывая за собой дверь, и Стив зеркально улыбнулся ему в спину, хотя вообще-то ему было не до улыбок. Что-то внутри так и скребло, зудело, побуждая открыть рот и спросить, где Питер провёл четыре часа посреди ночи. Стив выдохнул и обхватил голову, запуская пальцы в волосы, убирая их назад. Хотелось спать, но ещё больше хотелось удовлетворить своё любопытство и успокоить расшалившееся скачущее сердце. Да, он отдавал себе полный отчёт в том, что это не его чёртово дело. Да, он понимал, что его любопытство и интерес к этой истории уже перешагнули отметку «здоровый» и теперь семимильными шагами движутся к верхней опасной зоне шкалы. Да, он понимал, что вообще не должен в это лезть, просто вообще, но… Он не мог усидеть спокойно. Если бы он не совал во всё это нос — это был бы не он. Питер вышел из ванной, видимо, облегчившись, с едва заметной мечтательной улыбкой, пошёл к чайнику и потрогал его бок, тут же щёлкая кнопкой. — Ну как ты, Стив? Температура не вернулась? — он шагнул ближе и безо всякой застенчивости потрогал сначала свой, а потом лоб Стива тыльной стороной ладони. От неожиданного прикосновения Стив вздрогнул. — Да нет, вроде норм. Я уж думал, — он снова неопределённо фыркнул. Чайник шипел, медленно закипая, Питер стоял рядом, поглядывая то на Стива, то куда-нибудь ещё, и только тут Стив понял — музыка не долбит. Не считая шипения чайника, на этаже было довольно тихо. — Как вечеринка? — спросил Стив. — Если честно, не знаю. Мы ушли почти сразу после вас с Наташей. Стив уставился на Питера взглядом алчущего слушателя. Он бы просил о подробностях, если бы не боялся, что Питер тогда вовсе перестанет говорить. — Мы? — всё же протянул Стив, приподнимая бровь. Питер в ответ снова фыркнул, но вовсе не смутился. — Я просто вижу, какие картинки сейчас в твоей голове, чувак, — чайник вскипел, и Питер начал разливать кипяток, заваривая пакетики чая, и накладывать в кружку Стива то ли варенья, то ли мёда — Стив не хотел этого знать. — Но на самом деле, всё было вовсе не так. Вообще не так. Со мной познакомился парень, и знаешь, он на самом деле очень крутой. Он шарит в физике и экономике на порядок лучше меня, представляешь? Я был сражён наповал. — Сражён? — Стив поднял уже обе брови, потому что ему не терпелось понять, как Питер вообще относится к этому всему. Не терпелось предостеречь его, защитить. Что это вообще за напасть такая? Почему Говард Старк должен обязательно перетрахать всех его друзей? Стива эта мысль страшно взбесила. — Ну, я раньше никогда не болтал ни с кем на околофизические темы и насчёт последних достижений в современном роботостроении почти четыре часа кряду. Это было круто. А вот погода наоборот — не очень, так что пришлось искать ближайшую круглосуточную забегаловку, где продают кофе. Говард очень интересный. — И… вы только болтали? — Стиву было трудно не только представить, но и поверить. Все его сравнительно долгие разговоры с Говардом заканчивались неоднозначными намёками. Может, это с ним, Стивом, что-то не так? — А что мы должны были ещё делать? — теперь пришёл черёд Питера искренне удивляться и приподнимать широкие брови. — Ну, — Стив смутился. — И он не приставал к тебе? После твоего танца? Питер округлил глаза и открыто рассмеялся, чуть запрокидывая голову. — Ох, Стив. Да какого танца? Я просто дурачился. Ничего особенного, серьёзно. Уж не знаю, кому это могло понравиться, чтобы тут же тащить меня в чёрный угол и склонять к интиму. Стив выдохнул. Питер, святая простота. Он словно не понимал, как порой выглядел со стороны, особенно если отдавался танцу. Его внешность была обманчива — наивное и даже открытое лицо, по-детскому добрый взгляд… Стив сам чувствовал себя мальчишкой очень часто, но до встречи с Баки он привык скрывать своё настоящее «я» за довольно мерзкой маской. Питер же этим не болел. Он словно не догадывался ещё о «той» своей части — которая переливалась и выплёскивалась из него, когда он танцевал, называя свою сексуальность «сценической артистичностью». Стив и с собственной пока не мог смириться, расслабляясь и отпуская себя на волю только рядом с Баки. Но Питер ведь понятия не имеет, с кем связался. Стиву так хотелось рассказать, как Старк чуть не соблазнил его, как поцеловал, как обошёлся с Наташей и, что самое отвратительное, с Пегги. — Я немного знаю Говарда, — он всё же открыл рот, ещё не зная точно, что хочет рассказать Питеру. — Мы учимся в одном колледже. И… Наташа его знает. Мы немного общаемся с его девушкой Пегги, — слукавил он, но вдруг понял, что это и было его целью. У Говарда есть девушка, фактически — невеста. Питер должен об этом знать — вот что стояло в сонной звенящей голове Стива. А там — будь что будет. Он озвучил то, что должен был. — Ну, это очень круто. Я не думал, что Говард учится в колледже искусств. Мне показалось, что он больше по точным наукам. Стив не ответил. Говард был почти на четыре года его старше, и кто-то поговаривал, что он уже блестяще закончил несколько университетских программ в индивидуальном порядке, а у них учится… согласно условиям брачного договора ради их сближения с Пегги. Стив помнил — после выпуска Говард должен был сочетаться с ней браком — но ничего из этих слухов Питеру не рассказал. Просто подумал, что незачем. Все эти подробности слишком походили на дамский бульварный роман и внешне с Говардом не особенно вязались. Тот всегда выглядел и вёл себя как молодой знающий себе цену хищник, и если начнёшь такого жалеть — не поймёшь, в какой момент он откусит тебе голову. — А он… Ну, тебе понравился? — Стив спросил так, чтобы не осталось никаких сомнений в сути вопроса. Питер уставился на него с удивлением. — Стив, не будь ты болен, я бы подумал, что у тебя паранойя. Давай, пей свой лечебный чай, и будем спать. — Просто любопытствую, — Стив поджал губы, поднося тёплую кружку к носу и вдыхая запах, который едва чувствовал — медово-кислый от варенья. Питер сделал несколько глотков своего чая, потом всё-же сел рядом со Стивом на его кровать и задумчиво произнёс: — Говард однозначно крут. Он поразительный. Я рад, что мы познакомились и интересно пообщались. Ну, и на этом всё? Потому что нет, даже мысли не возникло о чём-то таком. Теперь ты можешь спать спокойно? — Питер повернул голову и глянул на Стива с полуулыбкой, которая совершенно обезоруживала на его по-детскому открытом лице. И Стив чуть не подавился чаем, всё-же пролив на себя немного от смеха и облегчения. То, как Питер выглядел и то, что он прятал внутри себя, совершенно не вязалось друг с другом. Наверное, и для Питера это было проблемой, раз он до сих пор не знал, что ему нужно. Хотя, Стиву ли вообще об этом судить? * Наконец, настал первый день курсов, а Стив чувствовал себя живым только наполовину. Он был бы рад проспать снова полдня под дозой лекарств, но пропустить первый урок графического дизайна? Нет, этого он не мог себе позволить. Продрав глаза после третьего перевода будильника, он обнаружил неожиданно погожий день за окном и то, что Питера в комнате уже нет — его кровать была аккуратно заправлена. Вздохнув, чувствуя тяжесть головы, забитый нос и свербёж в глотке, он медленно встал и, кутаясь в одеяло, побрёл в ванную. Ему нужно было привести себя в порядок. Он не хотел выглядеть в первый день, как разлагающийся труп. Завтракая тостами и джемом и растворимым кофе, Стив первым делом пожелал Баки доброго утра — когда оно, конечно, наступит для Баки в Нью-Йорке, — а затем написал в мессенджере Наташе: «Спасибо, что интересуешься, я жив и даже собираюсь на дизайн к трём» «Там и встретимся» — невнятно, с ошибками прислала Нат спустя несколько минут. Стив, было, начал набирать сообщение с кучей вопросов, но Наташа уже пояснила вдогонку: «Стиви, прости, у меня жуткое похмелье. Опять до утра пили с Ванессой. Она огонь. Но в этой игре ей меня не победить» Стив, прочитав, только покачал головой. Его друзья, в меру безбашенные, но всё же довольно серьёзные в нужных обстоятельствах люди, в Лондоне превратились в кучку подростков, сбежавших из-под родительского контроля. И это даже немного забавляло. Впрочем, пока они все собирались приходить на интенсивы, какое ему дело, как кто развлекается по ночам? Он вспомнил свою первую ночь без сна в Лондоне в компании Уэйда. Может, не подведи его здоровье, он и сам бы… И тут он вспомнил о Питере и его знакомстве с Говардом. Воспоминание окатило непонятной тревогой — Стив помнил, что ночью Питер вполне ясно обозначил свой уровень интереса. Но он же знал Говарда. И знал, что если тот будет заинтересован — он сделает всё, чтобы получить желаемое. Он хотел уберечь Питера от этого покушения, а с другой стороны, что-то тёмное и любопытное изнутри взывало посмотреть на это. На то, как кто-то, пускай даже Говард, который не заслуживает даже держать Питера за руку, кто изнутри весь изранен собственными аморальными установками, вытащит на свет белый всё то, что кипит внутри Питера, когда он танцует. Оставив свои тревожные мысли в комнате, Стив оделся потеплее и вышел в неожиданно погожий, но при этом зябкий и ветреный день. Он до сих пор чувствовал себя немного неловко тут, среди этих старинных помпезных зданий одного из древнейших учебных заведений Лондона. Он знал, что учиться здесь стоило немереных денег или уникальности, и, если начистоту, Стив вовсе не считал себя уникальным в плане одарённости. Он просто искренне тащился от того, что делал, и надеялся пронести это чувство через своё творчество. И, конечно, он надеялся взять от лондонских интенсивов всё, несмотря на то, что его слегка пошатывало от порывов ветра, а температура тела с утра шла по верхней границе нормы. Он быстро нашёл нужный корпус и, разматывая на ходу мягкий кашемировый шарф, поднялся на четвёртый этаж. Аудитория, обозначенная в расписании, была заполнена почти целиком, но Стив увидел пару пустующих мест прямо перед широким столом лектора. Стиву терять было нечего — он вообще не шарил в графическом дизайне, поэтому посчитал соседство с этим столом даже удобным для себя. Значит, он сможет доканывать преподавателя расспросами, когда ему будет непонятно. Вокруг было шумно. Ребята, знакомые после вчерашней вечеринки, и не очень знакомые, обращали на него внимание, многие здоровались — и он здоровался и бледно улыбался в ответ. Стив занял свободное место и поразился — на каждом столе перед студентами лежал графический планшет, явно готовый к работе. Стив на подобный только слюни пускал, когда подрабатывал в издательстве и возился с комиксами на своём старом мониторе. Это был ад. Но сейчас перед ним открывались возможности не только пощупать передовые гаджеты, но и поработать с ними. Создать что-то! И это осознание как-то мигом отодвинуло ощущение ватной головы и заложенного носа подальше. Стив уже готов был схватиться жадными ручками за планшет, как рядом с ним на свободное место приземлилась запыхавшаяся Наташа, а следом за ней в аудиторию, закрывая за собой дверь, вошёл мужчина. Судя по всему, именно ему предстояло вести вводную по дизайну. Он был… интересным. Стив не мог понять, почему охарактеризовал его этим словом, но словно почувствовал какую-то отдалённую родную кровь. Он не был похож на англичанина именно своими повадками, тем, как он шёл между рядом, переговариваясь с особенно наглыми и смелыми ребятами, как открыто улыбался, как просто был одет. Наконец, он добрался до своего стола и, присев на его краешек, обвёл мягким взглядом притихшую в предвкушении аудиторию. Стиву почему-то казалось, что внутри себя мужчина по-мальчишески улыбается, с таким же затаённым предвкушением скользя по лицам. — Всем привет, меня зовут Скотт Лэнг, и я введу вас в мир графического дизайна, а вы в ответ расскажете мне, как там Америка и Нью-Йорк, я так чертовски соскучился и, если начистоту, хочу домой. Профессор Лэнг оказался профессором из штатов, который работал здесь всего четыре года. Он рассказал, что ему остался последний год, и «ноги его больше не будет в Англии, здесь даже воздух мокрый, жить совершенно невозможно, он ведь не лягушка». Стив предполагал, что Лэнг по большей части дурачится — ну, не производил он впечатление серьёзного человека. Однако, когда тот начал знакомиться с аудиторией, вместившей около пятидесяти человек, оказалось, что он не только ознакомился с личным делом каждого, кто записался на его курс. Он ещё и в курсе творческих работ или проектов каждого из ребят. И этот факт вызвал невольный прилив симпатии и уважения. — Так, ты Стив Роджерс? — спросил он, добираясь до его имени, и Стив, привставая со своего места, кивнул. — Ты крут, парень, я видел твои картины. Они очень интересны. Мне очень понравились цвета в «Закате над городом». Стив залился краской смущения. Если говорить откровенно, его редко хвалили. Особенно вот так — перед множеством притихших и слушающих студентов, тоже творцов, пускай каждый в своей нише. Это было приятно. — Сталкивался с дизайном раньше? — спросил Лэнг, отмечая что-то в своём планшете и поглядывая на Стива. Тот честно замотал головой и выдавил «нет». — Ты только не тушуйся, тут сегодня многие из вас представить не могут, чем и как мы будет заниматься. Но от этого лично мне только интереснее. Надеюсь, вы тоже распакуете свою фантазию и покажете мне, что не зря перелетели через океан и протираете тут кресла. Стив, пока Лэнг приветствовал оставшихся парней и девчонок, наклонился к Наташе, ловя её тяжёлый, мутноватый взгляд из-под рыжих локонов: — Как ты? — Бывало и лучше. Не спрашивай, — она чуть поморщилась, а потом искренне спросила: — А ты? Выглядишь лучше, но я знаю, как хорошо ты умеешь притворяться здоровым. — Почти живой, — негромко фыркнул Стив. — Немного горло, немного нос, чуток жара… Наташа закатила глаза и Стив, улыбаясь, понял, что мог не продолжать — они друг друга стоили. — Ты будешь мне помогать? — спросил он, когда Лэнг скомандовал включить учебные планшеты, чтобы подкреплять свои слова практикой. — Если я где-то не пойму? Наташа тяжело вздохнула:  — Стиви, перестань паниковать. Мы здесь именно для того, чтобы научиться новому. У тебя всё получится. Стив только кивнул и принялся изучать мир ожившего графического планшета. Скотт Лэнг, оказавшийся родом из Техаса, вёл интенсивы интересно, постоянно меняя блоки информации и перемежая теоретические куски закреплением на практике. При этом он то расхаживал по аудитории, периодически включая презентационные медиа-файлы, то сидел в своём кресле с ногами, закинутыми на стол, и вещал, изредка прикладываясь к бутылочке «Доктора Пеппера» в своей руке. Стиву он определённо нравился всё больше и больше. И тем смешнее ему было, когда профессор Лэнг вскочил на ноги, с показным ужасом жонглируя выскользнувшей из рук пластиковой бутылкой, которая явно хотела свалиться на пол, пока окончательно не поймал её. Вошедший мужчина средних лет выглядел внушительно и серьёзно — чопорная походка, надменно-уставшее выражение лица и безупречный серый костюм-тройка. Стив понял, что, видимо, все профессора в Лондонском Колледже Искусств должны были выглядеть примерно так. А не как профессор Лэнг. Мужчина вежливо поприветствовал аудиторию и, дойдя до стола, встал рядом со столом Лэнга. — Ребята, это доктор Пим, заведующий кафедрой графического дизайна. Он будет разбирать и судить итоги наших с вами контрольных занятий, так что не ссорьтесь с ним, — Лэнг кривовато улыбнулся и, перебросившись ещё парой слов с доктором Пимом, показал ему что-то в своём планшете. Тот кивнул, негромко и сухо ответил и, ещё раз обведя всех взглядом, вышел. — Уф, чёрт, — профессор Лэнг медленно свалился в своё кресло и вытер ладонью будто вспотевший лоб. — А ещё он мой будущий тесть, — по секрету сообщил Лэнг первым столам перед собой, загадочно улыбаясь, и Стив не удержался от ответной улыбки. — Иногда от него мороз по коже: доктор Пим слишком требователен. Но он профессионал своего дела. Так что будьте готовы к конструктивной критике, — сказал Лэнг аудитории. — Так, на чём мы остановились? Ах, да. Мы будем закреплять материал в форме челленджей. Как именно вы будете сдавать задания, в каком формате — личное дело каждого. Я лишь призываю вас объединиться в группы по пять человек, учитывая специфику каждого члена группы, и освободиться от внутренних рамок, креативить на всю катушку, при этом основываясь на той теме, которой мы занимаемся. Подчёркиваю — на актуальной теме и частично — на пройденных. Это важно. Иначе доктор Пим, — он провёл большим пальцем по своей заросшей щетиной шее, — не примет ни одной работы. А мне не хочется терять время на повторное прохождение. Так что не подведите меня. Договорились? По аудитории прокатился гул одобрения, и Стив был согласен с общим мнением — Лэнг заряжал их не только жаждой действия, но и каким-то своим озорным позитивом. Это ощущалось окрыляюще. — Ну что же, тогда… — Лэнг чуть подержал собственную переносицу, словно пребывая в сложных раздумьях, — Я схожу за кофе, а вы пока разделитесь на десять команд и попробуйте подумать над логотипом — согласно тому, что я успел дать вам сегодня. Дерзайте. Лэнг вышел под увеличивающийся шум аудитории, а Стив переглянулся с Наташей. У него не было сомнений, что они будут в одной команде, но кто ещё? Стив обернулся, и тут заметил Питера, пробирающегося к ним откуда-то с задних рядов. Он почувствовал себя намного лучше, видя его здесь и сейчас в полном порядке, и широко улыбнулся. — Питер! — Ребята, простите, мы были так увлечены новой игрухой, что не заметили, когда вы зашли. Знакомьтесь, это Нед, — он представил Наташе своего большого друга, рядом с которым переминалась, незаинтересованно разглядывая их, девушка в одежде парня. То есть, она была очень симпатичная, и не было никаких сомнений, что перед ними девушка. Однако одета она была на вкус Стива очень странно. — А это ЭмДжей. Мы учимся вместе в универе, ну, и дружим давненько. Не против, если мы будем работать вместе с вами? — Натали, — искренне улыбнулась Нат, пожимая пальцы Неда. — Стив, — сказать начистоту, он был совершенно счастлив компании Питера и его друзей. И хоть ЭмДжей не выглядела особенно дружелюбной, она пожала им обоим руки, а Нед тут же начал болтать с Наташей, забавно и очень прямолинейно флиртуя. Впрочем, они быстро закруглились и начали разговор на тему логотипа. — Вы в курсе насчёт Лэнга? — спросил вдруг Питер, и глаза его горели восхищением. — Этот чувак — главный дизайнер игр-приключений в «Безеде»! — Эти ребята делают мои любимые игрухи, — весомо добавил Нед. — Точно, — кивнул Питер. — Но как раз лет пять назад у них произошла какая-то тёмная история, и Лэнга выперли. Я читал об этом на их сайте, когда задержали выход моей любимой серии по супергероям. Как я понял, на него просто повесили чью-то ошибку, в которой он не особо был виноват. Но он руководил дизайном проекта, так что… Видимо, Хэнк Пим перетащил его в Лондон на время, пока буча в Нью-Йорке поутихнет. Стив слушал с любопытством. — Лэнг сказал, что он его будущий тесть. — Да, эту историю я тоже где-то читал. Не в официальных источниках, конечно. Кажется, Лэнгу не светит свадьба, пока он не восстановит своё доброе имя. — Невероятно, — внезапно выдохнула заскучавшая ЭмДжей, — вы готовы сплетничать, как старшеклассницы, вместо того чтобы взяться уже за логотип. Наташа солидарно фыркнула, — и Стив встряхнулся, соглашаясь. Пора было переставать говорить о Лэнге и взяться за дело. Он ещё раз подумал, какое же везение, что он сейчас тут, в окружении этих ребят, с такими почти легендарными наставниками за плечом. И он первым предложил развить супергеройскую тематику, когда Скотт Лэнг ввалился в аудиторию, чуть не пролив на себя кофе. * В класс живописи Стив попал только пару дней спустя. Было невозможно расслабиться — каждую минуту нового дня что-то происходило, и если не было интенсива, то они обязательно сидели в кафе всей небольшой компанией, обсуждали что-то, пока ели, искали информацию, продвигались шаг за шагом — и ни на минуту эта бурная работа не затихала. Стив был удивлён, поняв, что почти на каждом курсе была предусмотрена форма работы в группах. Наверное, это здорово — в команде успеть создать что-то интересное шанс был на порядок выше, но были и сложности: Стив, как художник, делавший свою работу сам от начала до конца, долго не мог въехать, как раскидывать обязанности на каждого, как, в конце концов, доверять. И если в Нат и, может быть, Питере, он не сомневался, то Неда и ЭмДжей ещё очень плохо знал. Хотя, ему хватило повариться с ними в таком убойном режиме около суток, чтобы увериться: его команда — это что-то. Наташа прекрасно справлялась, работая вместе с ним в паре над художественной составляющей — у неё всё же был потрясающий вкус и невероятное терпение, когда у Стива уже начинало подкипать; она просто отправляла его выпить дозу лекарства или кофе на худой конец, сама же спокойно доделывала их часть работы. Нед оказался мозгом и потрясающе шарил в технической части вопроса. Питер и Стив предлагали идеи и концепции, а Нед, словно подглядывая в их головах, тут же умудрялся создавать черновую модель в графическом редакторе. Стива это восхищало — и он пытался вникнуть, как именно Нед это делает. Хотя бы примерно. Выходило трудно — но Нед объяснял ему шаги раз за разом, пока остальные не начинали бунтовать и требовать продолжать работу. А Мишель — так звали ЭмДжей — была их спасательным кругом. Иногда у Неда выходил затык — и то, что должно было работать так, как они хотели, не работало. Она словно была не здесь большую часть времени. Но в моменты близкой катастрофы мгновенно включалась, вынимая наушник и отвлекаясь от собственного айфона, оглядывала их макет и тыкала пальцем: «Вот тут ошибка, Нед». Совсем иначе обстояли дела на интенсивах по живописи. Ни о какой командной работе речи не шло — они встретились с профессором в большом круглом классе со стеклянным — невероятно! — потолком, поделенным на сектора тонкими светящимися перекладинами. От этого создавалось стойкое ощущение, что над головой у него сейчас вечернее небо Лондона, пойманное в сеть серебристого света. Профессором по живописи была миловидная хрупкая женщина. Она пришла на интенсив в строгой рубашке с закатанными рукавами, поверх которой был заляпанный краской джинсовый комбинезон, разбавлявший строгость непосредственностью. Она была красива женственной зрелой красотой, и Стив долго залипал на длинные золотистые волосы, собранные на затылке в простой хвост. — Рассаживайтесь, ребята, занимайте свободные мольберты. Меня зовут Пеппер Потс, вы можете называть меня Пеппер. Я профессор живописи в Королевском Колледже Искусств. Уверена, что вы уже не раз делали всё то, что я вам предложу на интенсивах. Однако мы с вами попробуем новые подходы к живописи. Попробуем комбинировать стили и материалы, и держать хороший темп. Никакой домашней работы. Одно занятие — один проект. Что скажете? Справитесь? Голос её был мягким, и своими переливами заполнял весь зал, однако глаза смотрели со стальной серьёзностью — не забалуешь. Пока профессор Поттс говорила, она легко улыбалась каждому, на ком останавливался её взгляд. И от этого лучики едва заметных морщинок освещали её глаза, смягчая эффект стали. У Стива пальцы чесались достать свой скетчбук и зарисовать её такой — он был уже уверен, что попросит её об этом. Может, чуть позже, когда они немного лучше узнают друг друга, и она не подумает, что он рехнулся. Хотя… Пускай думает о нём, как о наглом американце. Он всегда питал слабость к нестандартной красоте. К свету, который шёл изнутри, который хотелось поймать и мазками светотени оживить на рисунке. Наверное, именно поэтому он зацепился за Баки — его свет часто был так глубоко, что приходилось доставать его, вспарывая верхние слои непонятно откуда взявшейся бесформенной серости. Именно на интенсивы к Пеппер он ходил один. Конечно, он постоянно видел несколько знакомых лиц из своего колледжа, но ни Наташи, ни Питера с ним не было. Ничто не отвлекало его от мольберта, ничто не уводило его мысли от объекта, когда они рисовали с натуры. И Стив каждый раз блаженствовал — модели у Пеппер были невероятные. Каждый раз разная фигура, типаж, цвет. Стив садился за мольберт — и пропадал на три часа безостановочной работы. Он никогда раньше так не писал: возможно, чуть торопливо, не всегда аккуратно, крупным мазком. Но он творил вдохновенно, что прежде с ним случалось не так часто — и прощал сам себе все мелкие недочёты, потому что ему удавалось передать в картине идею. Наступила суббота, и Стив решился. После третьего интенсива и разборов пяти случайно выбранных Пеппер работ, он дождался, пока из зала выйдут все студенты — и подошёл. — Мэм, извините, что я… — Стив, — она обернулась чуть резче, чем Стив ожидал. — Ты меня напугал, — её лицо тут же разгладилось, и она улыбнулась. — Ты что-то хотел спросить? — Мэм, на самом деле… Я хотел попросить нарисовать вас. Чтобы вы… — лицо Пеппер вдруг приобрело озадаченное выражение, а во взгляде прорезалась сталь. Он смутился до дурацкого румянца и зачастил: — Мэм, ничего такого, не подумайте, просто ваше лицо такое необычное, и взгляд, и оттенок волос, очень красиво, и я с первого занятия мечтал зарисовать вас. Обещаю, я оставлю то, что получится, вам на память. Но я просто должен нарисовать вас. Она немного оттаяла после его тирады, и всё же не выглядела обрадованной. — Если честно, Стив, ты первый на моей памяти за всё время, что я веду январские интенсивы, с такой странной просьбой, — она смотрела в глаза пытливо, но Стив уже почувствовал — его взяла. Он ведь не флиртует, он не хочет ничего, кроме как нарисовать её с натуры. Она художник, она должна его понять. — Мэм, вы не первая, кто говорит мне, что я странный, — сказал он с улыбкой и выдохнул, когда она коротко на выдохе рассмеялась. — Что ж, хорошо. Ты не опоздаешь на субботнюю вечеринку? Я знаю, что она будет, потому что во время моей учёбы тут всё было точно так же. Стив мотнул головой. На вечеринку он не особо собирался, но, конечно, знал, что в итоге пойдёт. И всё же в приоритете была Пеппер Поттс. — Я не отниму у вас много времени. Сможете уделить мне полчаса? Я хотя бы сделаю набросок. И… у нас ведь будет ещё следующая неделя? Стив откровенно нарывался. Но, наверное, делал это как-то правильно, потому что она, глядя на него широко распахнутыми глазами, фыркнула и покачала головой — уже идя к подиуму посередине зала и стулу на нём. — Стив, вы человек неповторимой наглости. — Спасибо, мэм, — только и смог ответить Стив, не давая улыбке расползаться на губах — он хотел выглядеть серьёзным. — Можете распустить волосы? Я просто спросил. Вздохнув, она села поудобнее — совсем не по-профессорски, верхом на стул, укладывая руки на его спинку, и, недолго подумав, всё же распустила свой хвост. Золото волос рассыпалось по плечам, обняв скулы; заискрилось от света ламп, оттеняя кожу, подсвечивая глаза — и Стив замер, думая — вот оно. Это то, ради чего и становятся художниками. Чтобы ловить такие моменты волшебства. Он отвлёкся от коловшей кончики пальцев жажды рисования только один раз за следующие сорок три минуты — чтобы настежь открыть дверь аудитории по просьбе Пеппер. «Чтобы ни у кого не было ни единого сомнения в том, чем мы тут занимаемся». * Едва оказавшись в своей комнате, Стив рухнул на свою заправленную кровать: сегодня он устал, как давно не уставал. Хотелось спать и есть. Или есть и спать… Только кто ему даст спокойно поспать сегодня? — Стив с обидой простонал. Чёртова вечеринка. Чертово соседство с Уэйдом. Было всего восемь, но разные люди вереницей просачивались в соседнюю комнату — то ли пронося с собой что-то, то ли помогая с организацией. Стива радовало лишь то, что после этой субботней вечеринки им светит ещё всего одна, последняя, перед отлётом в Америку — об этих ежегодных правилах ему рассказал сам Уэйд пару дней назад. И он же недвусмысленно намекнул, что «это будет полный отрыв, сладкий». Нужно было позвонить домой. Стив не звонил уже второй день, порой вяло переписываясь с сёстрами и Баки — он был так увлечём интенсивами и той огромной подготовительной работой к ним, что едва ли мог и хотел отвлекаться. И всё же он перевернулся на спину, сел поудобнее и, проверив время на втором циферблате на экране айфона, набрал Марго по видеосвязи. Суббота. Был шанс застать их с мамой дома. — Братишка, — сначала Стив услышал голос, а потом увидел чуть скакавшее по скорости видеоизображение сестры. Элис и мама и правда были рядом: они все сидели за столом и судя по всему пили какао или кофе. Мимолётно кольнуло сожаление — когда он отвлекался от заданий и нагрузки интенсивов, всегда очень сильно скучал по своим и по Баки. Хотелось быть с ними сейчас, и пить из своей любимой огромной кружки любимый каппучино маминого приготовления. — Ты там живой? Как здоровье? Ты ведь поправился, или так и ходишь больным? — Всем привет, — Стив устало, но искренне улыбался. Марго тараторила, а Элис пыталась залезть своим лицом в телефон и чуть не свалила старшую сестру со стула. Мама просто подсела поближе, чтобы видеть его, и выглядела вполне себе свежо. — Я в полном порядке, правда. Просто немного устал за неделю. Завтра у нас выходной, но, кажется, у нашей команды на него какие-то наполеоновские планы. — Ты нормально питаешься? А спишь как? — торопливо спросила мама, когда камера телефона выхватила её целиком. — Всё в полном порядке, мам, правда. Сегодня я решился и попросил профессора Поттс позировать мне. И успел сделать хороший карандашный набросок, — похвалился Стив. Мама одобряюще улыбнулась. — И она не заподозрила тебя ни в чём таком? — с озорной улыбкой спросила Марго, появляясь на экране половиной лица. Стив фыркнул и пожал плечами: — Понятия не имею. Это не важно. Важно, что я смогу её нарисовать. И мне полегчает. — Полегчает? Тебе всё-таки ещё не очень хорошо? — донёсся взволнованный голос мамы, на что Марго закатила глаза и ответила: — Да нет же, мам, это он про муки творчества. Правда, Стиви? Стив улыбался — ему так не хватало этого. Здесь он всё же изо всех сил пахал на результат, хоть и думал, что болезнь «быть лучшим» у него прошла, что он уже не стремится пустить пыль в глаза. Но нет. В Лондоне это особенно остро чувствовалось — но диктовалось уже не необходимостью прятаться за чужую маску, а тем, что вокруг все были так или иначе одарены и талантливы. И что бы Стив ни делал с этим, он не хотел, не мог просто взять — и быть как все, ему нравилось, как за его спиной шепчутся на живописи, как профессор Лэнг хвалит их группу за неординарность идей, как доктор Пим, высказав критику, вдруг услышал логичный ответ Стива, и между ними завязалась дискуссия, про которую шептались ещё пару дней после — никто раньше не мог взять — и просто возразить, подискутировать с самим Хэнком Пимом. Никто не был настолько смел, чтобы рисовать с натуры профессора Пеппер Поттс — он не скрывал этого факта, и порой под распахнутой дверью аудитории собирались целые делегации, наблюдающие за процессом. Но семья — его семья — знала его таким, какой он есть, без всех этих прикрас. Точнее, они знали и про его сумасбродную смелость, и про некоторую наглость, упёртость, непримиримость — и, о, беда, — их этим было не удивить. Всё это было в Стиве всегда, и они любили его, и переживали за него — и Стиву так этого не хватало сейчас. Он впервые за всю неделю остро почувствовал себя оторванным, одиноким, далёким и таким маленьким в этой пустой комнатке в кампусе на четвёртом этаже. Через океан от штатов. Он поскорее сглотнул, чувствуя, как ком подступает к горлу. И чуть вымученно улыбнулся, благодаря полумрак за смазанное изображение. — Угадай, кто к нам вчера приходил на ужин? — меж тем продолжала частить Марго. — Джеймс! Джеймс! — немедленно сдала ему тайну Элис-Элизабет, и от того, как по-детски непосредственно она говорила его имя, Стива окатило теплом — и горький комок отступил. — И вы ничего не сказали мне? — шутя пожурил он. — И Баки молчал. — Ты уже спал, а у нас всё вышло спонтанно. У нас сорвало кран в кухне, мама только ехала домой со смены, а я не придумала ничего лучше, чем позвонить ему и попросить помочь. Просто он первый, кто пришёл мне в голову, и он очень быстро приехал со своим инструментом и быстро всё починил. Он у тебя золото, — Стив усмехнулся, тут же шутливо-недовольно вворачивая в сестринский монолог: — Смотри, не уведи у меня парня. — Боюсь, даже при желании не выйдет, — рассмеялась Марго, а вместе с ней смущённо хихикала Элис. — Весь вечер мы говорили только о тебе. Просто наваждение какое-то. — А ещё мама опять показывала твои детские альбомы, — сдала всех Элис. — Джеймс буквально умолял, я не могла ему отказать, — негромко оправдалась мама, и Стив вздохнул. Только сейчас он понял, что означала та таинственная фраза, которая пришла ему от Баки посреди ночи, пока он спал. «Ты такой милый малыш. Теперь я отмщён». Вот же придурок, никак не мог забыть ему тех вытащенных из кладовки пыльных альбомов. И от этих воспоминаний Стив снова расплылся от тепла, заполнявшего грудь. — Я очень рад, что вы провели время вместе. Мне очень вас всех не хватает. — Ты вернёшься уже через неделю, —напомнила Марго. — Ведь так? — Так, — подтвердил Стив кивком. Только не стал уточнять, что, похоже, для него эта неделя будет длиной в вечность. Слишком много планов было намечено на каждый день. К тому же, почти на всех занятиях будут подводиться итоги, а в пятницу обещали организовать сводную выставку работ, выполненных на интенсивах. — Даже не верится. — Мы тоже очень соскучились, — экран показывал маму и половинку от Элис, — поэтому береги себя и возвращайся поскорее, милый. Они тепло распрощались, но, отключившись, Стив ещё какое-то время сидел в сумраке и гладил пальцами потухший экран айфона, задумчиво глядя в стену. — Привет, Стив! О, чёрт, я опять тебя разбудил? Стив подхватился от звука голоса Питера и от того, что тот включил верхний свет, когда ввалился в комнату. Он зажмурился и с силой потёр глаза под чуть съехавшими стёклами очков, прогоняя сонливость, кажется, он снова отрубился. — Да нет, всё нормально, просто задремал что-то, — он машинально активировал экран телефона и чуть не присвистнул: было почти десять. Он проспал больше часа, который пролетел, как миг. — Ого, как ты ещё жив после трёх часов моделирования, — пожалел он Питера. Как оказалось, зря. — Да нет, мы закончили в семь. Потом просто с Говардом сидели в кафе, обсуждали проект на понедельник. Мы же в одной команде на моделировании. Стива снова как холодной водой окатили. Он всю неделю довольно часто проводил время с Питером в составе дизайнерской команды. Да и… он ведь его сосед. Они постоянно сталкивались. А вечером он всё больше зависал у Наташи и Ванессы, если они не заседали впятером — и иногда Питер возвращался в комнату раньше него, а иногда позже — но Стив больше не спрашивал его. Просто считал тему собственной паранойи исчерпанной. И вот теперь его снова заморозило от мысли, как много времени Питер, возможно, проводил с Говардом. Пока сам он был на живописи, например. Или беспечно общался с Нат и другими девчонками в женском корпусе. — О, это очень круто, — Стив постарался не подать вида, как его задело упоминание Говарда. — Он интересный. Очень. И голова варит, что надо, — легко и просто признался Питер, бесстыдно стягивая с себя шмотки на ходу, пока не остался в одних широких трусах-шортах. — Ты на вечеринку идёшь? Стив кивнул, промычав что-то в ответ. Словно у него был выбор, когда вечеринка намечалась за тонкой картонной стеной. — Отлично, я тоже, — искренне расплылся в улыбке Питер. — Я быстренько в душ, устал сегодня — ужас. И освобожу ванную. Дверь негромко хлопнула, и Стив остался один на один со своими глупыми невесёлыми мыслями. Он завис взглядом на куче вещей, которые Питер только что стянул с себя да так и оставил лежать на кровати бесформенным комом. Он подумал, что если сегодня Говард вдруг полезет к Питеру с теми самыми намерениями, у него есть все шансы получить от Стива по своему симпатичному холёному лицу. Просто за то, что он ввёл Питера в заблуждение своими играми в дружбу. * Питер приоделся — вроде, ничего особенного, но Стив чувствовал, что тот с тщательностью подбирает вещи, — и навёл лоск на отливающие тёмной медью волосы. Стив же не хотел двигаться — только лениво наблюдал за приготовлениями и порой прокручивал ленты фэйсбука и инстаграма. — Ты ещё не идёшь? — спросил Питер перед выходом, одёрнув воротничок чуть мятой, но очень стильной рубашки-поло. — Я… ещё нет, нужно кое-что доделать тут, — Стив неловко скосил взгляд на телефон, чувствуя, как от вранья теплеют кончики ушей. Мама права, он ужасный лгун. Но Питер в ответ только открыто улыбнулся и взялся за ручку двери. — Тогда увидимся у Уэйда. Я обещал Нэду и Мишель встретить их в холле на первом этаже. Они пропустили первую вечеринку. — О, — кивнул Стив. — Хорошо. Я скоро подтянусь. Питер ушёл, а Стив остался бессмысленно смотреть в светящееся пятно экрана. Он что, боялся, что что-то случится? Или он просто впадал в то идиотское состояние, когда лучшим решением всех проблем кажется ничего не делать? Это было не про него. И всё же что-то томило его, и совсем скоро он понял, что. Уже несколько дней он не слышал голоса Баки, обмениваясь лишь редкими сообщениями. Они давно не созванивались — у Стива просто не хватало времени и сил, а иногда он на самом деле забывал обо всём в кругу друзей, увлечённый интересным проектом. Но сейчас, в комнате, наедине с собой, это чувство всё же вылезло на поверхность и тревожило. Баки не был тем типом личности, кто будет много и обстоятельно вещать о своих чувствах, о том, что у него на уме, да хотя бы о том, чем он занимается сейчас. Он был человеком действия. Однако сейчас у него не было ни единой возможности развернуться, их разделял океан, и Стив с тоской замечал в себе, что не особенно скучает. Нет, он вспоминал о Баки с томительной теплотой, но больше всего она имела сексуальный окрас — жар и тяжесть тела, сила, уверенность, опытность, голос, запах — хватало на несколько секунд закрыть глаза, как у Стива уже стояло. Но он не особенно скучал по общению — ему сейчас общения было более чем достаточно, на любой вкус. И что же? Получается, что это просто секс между ними? Стив скривился. Он не хотел ни думать об этом, ни чувствовать эту непонятную тревогу. Он представил на миг: если их развести на месяц? На полгода? Как быстро Баки переключится, забудет? А он сам? Выключив экран айфона, Стив потянулся за ноутбуком и, поставив его себе на живот, открыл крышку. Удивительно, но Баки был в сети в скайпе. Не привыкший долго и беспочвенно агонизировать, Стив воткнул наушники в разъём и тут же нажал на иконку Баки — никакого изображения, только обезличенная, но отчего-то родная и важная буква «Б» в кружочке. Ответил он неожиданно быстро. — Стив? Привет, детка. Не спишь ещё? — видеоизображение включилось не сразу, но когда появилось, сердце Стива всё же пропустило удар. Баки, его Баки. С чуть отросшей щетиной, и едва заметные через камеру лучики-морщинки вокруг глаз. И его фирменная, соблазняющая улыбка, от которой у Стива мигом затомилось внизу живота. И его голос, чуть хриплый, мягкий. Достающий до середины сердца. — Привет, Баки, — кое-как выговорил Стив. — Я так соскучился… Прости, я совсем заучился на этих интенсивах. — Не каждый день ты летаешь в Лондон, чтобы поучиться, — Баки улыбнулся шире, его взгляд мимолётно съехал куда-то вбок и снова вернулся к Стиву. — Так что учись как следует. И… я сам соскучился очень сильно. Можешь не верить, но каждый день с утра я думаю, что, вот, отлично, одним днём меньше. Стив фыркнул, расчувствовавшись и пытаясь это скрыть. Он понятия не имел, как именно называется то, что между ними, и почему он так спокойно переносит разлуку, но сейчас всё, что он хотел, это попасть в объятия Баки, оказаться внутри хвата его сильных, тёплых рук, и почувствовать себя маленьким и защищённым. И желанным. Почувствовать, что Баки соскучился, на деле, а не на словах. — И как часто ты меня вспоминаешь? — тихо, специально понижая голос, спросил Стив, от волнения и накатывающего тепла начиная обкусывать свои губы. — Ну, даже не знаю, — Баки понятливо улыбнулся, принимая игру. Было видно, что он перемещается, пока Стив не понял, что Баки удобно устроился на своём кожаном диване в кухне-столовой. — Если мысленно, то всегда. А если руками, то минимум дважды в день. В душе утром и перед сном, — честно ответил Баки и уставился в камеру. И хорошо, что мертвенный свет от экрана делал цвет лица Стива ровно-голубоватым, и никакого румянца не передавал. Потому что Стив почувствовал, как его щёки, уши и шея начинают гореть от игр собственного воображения. Он не хотел признаваться, что сам мастурбировал всего пару раз. Но он и правда постоянно был вымотан и выжат, как лимон, побывавший в английском чае. Зато Баки помнил о нем. Вспоминал. Хотел его. Как он вообще мог подумать, что это не важно? Он шумно выдохнул, когда снова услышал голос Баки: — Я так соскучился по тебе, Стив. Но не хотел мешать. Отрывать от твоих занятий, знаешь, я правда думаю, что это важно. Но я тут подыхаю без тебя. Стив до боли закусил губу и медленно выпустил её, наблюдая в маленьком окошечке собственного изображения, как она отчётливо блестит. — Я бы хотел быть сейчас рядом, — вышло едва слышно. — Хотел бы… — Покажи себя, Стиви, — Баки снова двинулся, и Стиву почудилось, что Баки приспустил с себя штаны. — Когда я вспоминаю тебя, мне всё время кажется, что я помню тебя недостаточно совершенно. И, повинуясь словам, Стив поустойчивее устроил ноутбук на бёдрах, а сам задрал футболку и взялся пальцами за соски, начиная поглаживать их и мять, надавливая и отпуская. Это всё было не то — трогать себя самому. Прикосновения хоть и чувствовались приятно, не обдавали пожаром. Но Баки смотрел на него не отрываясь и всё тяжелее дышал — Стив отчётливо слышал его дыхание у себя в ушах благодаря наушникам и тому, что на Баки была старенькая гарнитура. И за один этот взгляд Стив был готов ласкать себя перед монитором ноутбука хоть весь вечер. — Ещё, Стив, — услышал он низкое и раскатистое. Не терпящее возражений. — Я хочу больше. Стив усмехнулся шкодливо. Обильно облизал пальцы и теперь тронул соски, делая их мокрыми и блестящими. Острыми и твёрдыми, чуть покрасневшими от щипков. — Пожалуйста, — простонал Баки чуть погодя, и Стив, соглашаясь, что не дело быть таким засранцем, извернулся и приспустил собственные штаны, высвобождая совсем затвердевший член и яйца, обхватывая всё своё хозяйство обеими руками, снизу и сверху, словно демонстрируя в камеру, что у него есть, и чего именно Баки сейчас лишён. — Ч-чёрт, Иисусе, — выдохнул Баки. — Хочу взять это в рот прямо сейчас. Слюной давлюсь. Стив… Голос Баки раскатывался внутри головы, вибрировал и заставлял подниматься волоски на руках. Он был таким искренним в своём желании смотреть, и если Стив сначала думал тоже попросить показать себя, сейчас понял, что вот так — самый лучший вариант. Видеть, как Баки смотрит на него. Пожирает взглядом, кусает покрасневшие губы и чуть слышно низко постанывает, отдрачивая себе, пока Стив просто красуется, чуть дразня себя перед камерой. На самом деле у него стояло так сильно, что яйца уже были готовы вытолкнуть семя по стволу: открытая налитая головка его текла, и всего лишь размазывая пальцем блестящую влагу по щели и уздечке, Стив вздрагивал и закатывал глаза от прошивающей судороги близкого оргазма. — Твою мать, Стив, — выругался Баки прямо ему в уши, и Стив услышал, почувствовал — тот кончил, пачкая свой кулак. Он сам не собирался больше терпеть и торопливо, дёргано довёл себя до разрядки, сминая яйца и закрывая головку сверху, чтобы потёкшая сперма не забрызгала ноутбук и кровать. Обессиленно откинулся на подушку, жмурясь и слушая сорванное дыхание Баки. — Детка… это было… Стив улыбнулся с закрытыми глазами. Так было совсем просто представить, что Баки рядом. — Ты кончил? — спросил он зачем-то. — Смотри, — попросил Баки, и Стив приподнялся, заглядывая в монитор. На всю его ширину Баки показывал собственную ладонь, всю влажную и блестящую от семени. Стив судорожно сглотнул. — А ведь я только что из душа, — вздохнул Баки, и Стив, чувствуя себя выдоенным и лёгким, как облачко, фыркнул и засмеялся. — Всё потому, что ты старый извращенец, — сказал он Баки, заправляя свой обмякший член в бельё и штаны. — Рассматривать детский альбом маленького мальчика, вожделея, пока благопристойно ужинаешь с его семьёй… Баки сдержанно рассмеялся в ответ. — Ты был невозможно милым в детстве, — признался он. — Я не мог себе отказать в этом удовольствии. — О, то есть сейчас-то я уже не очень? Баки фыркнул. — Сейчас ты лучше. Много лучше. Сейчас ты мой. И я могу трогать тебя… везде. Ласкать, целовать, облизывать и даже трахать. — Это всё, что тебя интересует? — вдруг спросил Стив, сам себе удивляясь. Он лежал и сжимал-разжимал кулак, в котором сейчас тихо хлюпала его собственная сперма. — Я люблю тебя, Стив, — сказал Баки, и отчего-то это прозвучало устало. — Меня интересует всё, что связано с тобой. Потому что в моей жизни ничего подобного ещё не было, — признался он. Каждое слово было весомым и искренним, удовлетворяло жажду, но от смысла Стиву снова стало тоскливо и тяжело. — Я тоже люблю тебя, Бак, — сказал он всё же, заставляя уголки губ подняться. Впрочем, улыбаться Баки всегда было просто — его лицо, его взгляд действовали на Стива по-особенному. — Чем ты занимаешься? — Стив решил перевести тему от греха подальше. — Вообще, собирался перекусить и пойти к миссис Марли, соседка через три дома, я обещал расчистить ей двор от снега. Тут что-то невообразимое творится, ночью полгорода завалило. А потом медленно тает… грязь везде. Но теперь, кажется, успею только глотнуть кофе, — Баки улыбнулся. — О, — Стив не стал извиняться. — А у нас тут намечается вечеринка. Точнее, кажется, — Стив услышал громкие голоса и смех за стенкой, — уже началась. — Собираешься пойти? — Баки испытующе смотрел в камеру. Стив ничего не рассказал о первой вечеринке — сам не знал, почему. Может, просто не хотел, чтобы Баки переживал и думал лишнее. Да и он был болен. А теперь почему-то решил, что его сокрытие части правды глупо и бессмысленно. — Я бы с удовольствием поспал, но это невозможно. Вечеринка прямо за стенкой, а стены тут картонные, — вздохнул Стив. — Поэтому да, я пойду. — Не пей слишком много, — фыркнул Баки. — Ничего, Нат за мной присмотрит, — уверил Стив, чувствуя, как тревога и давящее чувство отпускают его. — Я должен бежать, малыш, — Баки вздохнул и наклонился, стал ближе к камере, — созвонимся завтра? Я буду дома до самого вечера, а потом пойду помогать Сэму в клуб. — Сегодня тоже? — зачем-то спросил Стив, словно сомневался. Субботы Баки часто проводил в клубе за стойкой вместе с Сэмом. — Да. — Тогда, хорошего вечера тоже, — Стив как можно незаинтересованнее улыбнулся и поцеловал Баки через камеру. — До завтра, Стиви. — До завтра, Бак. Он закрыл крышку и тяжело завалился на высоко подтянутую подушку. Чёрт. — Стив чёртов Роджерс! — громко затарабанили, после чего дверь распахнулась, и в комнату ввалилась раскрасневшаяся зажмурившаяся Наташа, — я предупреждаю тебя, прикрой срам, потому что я открываю глаза! Брови Стива поползли вверх. — Э? Нат? — Тебя не учили закрывать двери на ключ, когда ты хочешь уединиться? — Ты что, заходила ко мне?.. — Стив страшно смутился, но постарался взять себя в руки: — Могла бы постучать. — Я стучала! — выпалила Наташа. — Я стучала так, что выглядывали ребята, тусящие у Уэйда. Но ты не отвечал. Что я должна была подумать? Стив открыл было рот — и закрыл. Какая разница. Ну, увидела Наташа его член. Стыдно, но не такая уж это трагедия. Он закрыл лицо руками и повалился на кровать. — Да ладно, не переживай так сильно. Я почти ничего не разглядела. Стив нервно хихикнул. Он знал, что ключевым было слово «почти». Собрав всю свою волю, он поднялся и опустил ноги на пол. Вставать, двигаться, а тем более куда-то идти не хотелось. Наташа вздохнула и села рядом, обнимая его по спине. — Эй, Карандаш? Ты чего? — она заглядывала в глаза, а Стив безучастно лупился в ламинат пола. — Тебя так приложило, оттого что я не вовремя зашла? — Стив сморщился. — Да забей ты. Я правда испугалась, что что-то случилось. — Да нет, — ответил он, когда тишина между ними стала неуютной. — Просто настроение какое-то… Наташа тут же тронула его лоб, но быстро убрала руку. — Не температуришь. Болит что-то? — Нет. Просто… тошно. — Почему? — теперь её удивление было чётко слышно. — Что-то не так пошло с Баки? Я думала, после сеанса онлайн секса ты должен чувствовать себя отлично. Стив невесело фыркнул. — Типа того. Всё было хорошо. — А потом? — Наташа вела его уверенно и непреклонно, как контурный пунктир в детской раскраске из задания «обведи меня». — А потом он сказал, что любит, и как я много значу для него, — нехотя признался Стив. — Это плохо? — Да не знаю я, — вспылил Стив, разгибаясь. — Но я чувствую себя дерьмово после этого. И я понять не могу, почему. Наташа отстранилась и закинула ногу на ногу, начиная нервно покачивать носком в воздухе. — Ты больше не влюблён в него? — спросила она тихо. — Да нет же, — Стив вцепился в свои волосы пальцами. — Я чувствую всё то же, я думаю о нём, я хочу его, просто… — Его признание угнетает? — договорила за него Наташа. — Словно оно такое большое и тяжёлое, да? — Типа того, — тихо выдохнул Стив. Он понятия не имел, как пойдёт на вечеринку. Музыка уже вовсю гремела, кто-то громко смеялся, а у него будто не было костей. — Мне кажется, ты просто загоняешься, — вздохнула, наконец, Наташа. — Тебе ведь хорошо с ним. Вот и получай удовольствие от ваших отношений. Стив разочарованно выдохнул — он думал, Наташа скажет ему что-то, не состоящее из общих ничего не значащих фраз. Нат же скрестила руки на груди. — Стив, ты сам способен понять, но я не могу смотреть, как тебя это грызёт. Это ведь на самой поверхности. Стив повернулся и с интересом заглянул в глаза Наташи. Если сейчас она сморозит какую-нибудь очевидную истину, он кинет в неё подушкой. — Боже… — Наташа закатила глаза и отвела взгляд. — Стив, Баки тридцать четыре, он взрослый мужик со своим опытом за плечами, и если он говорит тебе все эти вещи, очевидно, он ясно понимает, что говорит и чувствует, потому что ему есть с чем сравнить. А ты… Стиви, без обид, это лишь голая правда. Тебе девятнадцать. Это твои первые отношения. Тебя прёт, и ты признаёшься в любви, но сейчас, когда Баки нет рядом, и твоя голова немного лучше соображает, ты невольно анализируешь. И ты уже не так уверен, как называется то, что ты испытываешь. Да? Стив только молчал, пытаясь осознать. — И в этом нет ничего страшного. Ты никуда от этого не денешься. Он всегда будет на несколько шагов впереди, смирись. У него было больше времени, чтобы понять что-то о своих возможностях и чувствах. Ты же только в самом начале. Этого не изменить. И всё, что ты можешь — только идти дальше, узнавая себя. Нет никакой гарантии на тему того, сколько всё это продлится между вами. Боже, вы встречаетесь всего несколько месяцев. Так… — Наташа вскочила и, заходив по комнате, начала шарить в своих карманах. — У тебя пять минут, Карандаш. Приводи себя в порядок, и пойдём. Тебе надо выпить, а мне — покурить. Мне очень надо покурить. Знаешь, ты сейчас так напоминаешь мне меня пару лет назад. Я встречалась с симпатичным парнем, и всё у нас было очень круто. А я так не могла. Знаешь, синдром копания в грязном белье: когда всё хорошо — вечно ждать подвоха, искать его. — И? Что было дальше? — спросил Стив уже от ванной, стягивая свою футболку. Громкая музыка за стеной била по ушным перепонкам. — Да ничего не было, мы расстались. Со скандалом, который я устроила на ровном месте. Потому что не может быть долгих и комфортных отношений с истеричкой. Не будь истеричкой, Стиви. И давай скорее. * Первым делом они зашли к Уэйду, поздоровались со всеми, кого узнали, и добыли себе пару огромных бумажных стаканов с пивом. Стив не был уверен, так ли он хочет пить, но Наташа сказала, надо. Стив оглядывался по сторонам, но Питера нигде не было. Даже на импровизированном клочке танцпола вяло танцевала только парочка подвыпивших девчонок. Зато Нэд и Мишель сидели на диване, оба в своих телефонах, и лишь махнули в ответ на приветствие. — Ты видела Питера сегодня вечером? — спросил Стив, когда они выбрались из душной комнаты обратно в коридор и пошли в сторону чёрной лестницы, чтобы Наташа могла покурить. — Да, мы здоровались. Он даже танцевал. Стив кивнул. Он цедил своё пиво на голодный желудок, и ему стремительно хорошело. Коридор поворачивал, и Наташа вдруг резко остановилась, отчего Стив врезался в неё и расплескал своё пиво — хорошо, в стороне от её одежды и волос. — Сто-оп, — прошипела она и приложила палец к губам. — Что? — непонятливо переспросил Стив. Наташа выглянула из-за угла и тут же отпрянула. Глаза её были круглые и удивлённые. Стив почувствовал, как его сердце участило бит. Он тоже выглянул из-за угла, и Наташа тут же за локоть втащила его обратно. В пустом коридоре, припёртый лопатками к стене, стоял Питер, а над ним, руками упираясь в стену, нависал Говард. Выглядела поза до того однозначно, что у Стива зазудели ладони — так хотелось вмазать кое-кому. — Сейчас я ему врежу, — с тихим присвистом выдал он, делая большой глоток пива. — Нет, даже не думай, — жёстким шёпотом остановила его Наташа и ощутимо сжала пальцы на локте. — Это их дело, разберутся. Они синхронно, как в дурацком шпионском боевике, выглянули из-за угла, причём Стив присел, и теперь держался за Наташино колено свободной рукой. Говард что-то говорил, то и дело облизывая губы, но ничего было не разобрать. Питер же выглядел растерянным — но не напуганным. У Стива больно кольнуло в груди. Он подумал, что когда-то сам был больше напуган. Он был не готов к этим жёстким заигрываниям — а Питер просто стоял и слушал, чуть склонив голову на бок. Говард осмелел и положил одну руку Питеру на талию. Но Питер уверенно мотнул головой и что-то твёрдо сказал. На что Говард, не слушая никаких возражений, усмехнулся и порывисто поцеловал, притягивая Питера за шею. Стив видел, какими круглыми стали у того глаза, как стремительно широкие брови взлетели вверх. Ну, понеслось, подумал Стив со странной печалью. И вдруг Питер резко оттолкнул Говарда и влепил ему смачную жёсткую оплеуху. Надо было видеть лицо Старка — Стив опешил от гаммы чувств. Словно взрослый, проходя мимо, выдернул у ребёнка изо рта любовно обсасываемый чупа-чупс. Питер сказал что-то очень тихо, оправил свою рубашку и вдруг стал разворачиваться прямо в их сторону с явным намерением оставить Говарда там, где он стоял, хлопал глазами и держался за своё лицо. Стив спрятался за угол, Наташа как можно быстрее подняла его наверх и быстро потянула к ближайшей двери на лестницу. Пиво заплескалось в стакане, сильнее от каждого нового шага. Запыхавшиеся, они поднялись этажом выше и вывалились в тихий холл. — Чуть не попались, — выдохнула Наташа и с облегчением фыркнула. Стив пытался совладать с дыханием и частившим сердцем. Снова отпил глоток пива, которого осталось меньше половины, потому что очень хотелось пить. В голове шумело и чуточку кружилось. — Что это было? — спросил он, наконец. Вопрос, конечно, был глупым, но его буквально разрывало на части от увиденного. — Это была сенсация, — Наташа ухмыльнулась и снова зашарила по карманам, вытаскивая на свет белый худую мятую пачку. — Говард Старк получает по лицу от Питера Паркера, потому что, оказывается, не каждый встречный готов прыгнуть к нему в постель по мановению пальца. Стив в этот самый момент очень сильно жалел, что не может выкурить сигарету вместе с Нат.