Зелёная трава

Стив застегнул рюкзак, накинул парку и пошёл в сторону выхода из колледжа, неловко лавируя в потоке студентов. Уже который день он был как в тумане — автоматически ел, без сновидений спал, посещал колледж и медицинские мероприятия, по графику делал инъекции, при этом не ощущая ничего, кроме опустошения. Его догнали сзади и заставили остановиться, ухватив за вторую лямку накинутого на плечо рюкзака. — Стив! Ты далеко собрался? — Наташа, цветущая яркой улыбкой на лице в обрамлении столь же ярких рыжих волос, вопросительно заглядывала ему в глаза. — М-м, — Стив не сразу сообразил, что ответить, потому что не знал ответа на вопрос. Куда он? — Домой, наверное. — Домой? — театрально почти что вскрикнула Нат. — Ты как вообще? Температура есть? Чувствуешь себя неважно? Что с тобой? Её шутливое настроение вдруг сменилось, лицо сделалось озабоченным. Она подхватила его под локоть и куда-то потащила. Стив едва разбирал дорогу — понятно было только, что не на улицу. Куда-то по первому этажу, подальше от студенческих масс и вычурно украшенных аляповатыми сердечками стен. Наконец, они оказались в полутёмном холле, и Наташа села на мягкий пуф, заставляя его сесть рядом. — Выкладывай, что у тебя. Прости, я последнее время была слишком занята всяким мало касающимся меня дерьмом и была плохим другом. Что происходит? Стив скинул и так почти свалившийся с плеча рюкзак на пол, медленно стянул с носа очки и потёр пальцами веки закрытых глаз. Ему совсем не хотелось говорить сейчас ни с кем, даже с Нат. С другой стороны, вряд ли ему внезапно полегчает, и он вдруг захочет говорить об этом. Поэтому, наверное, эта привычка действовать напролом, даже если не особо просили, что Наташа порой практиковала с ним, была единственным выходом не скатиться в глубокую депрессию. — На самом деле… ничего такого. Просто всё выводит из себя. День Валентина этот, Говард со всем шумом вокруг себя… Бесит всё. — Как Баки? — немилосердно препарируя его взглядом, не поддалась Нат. Стив вздохнул и водрузил очки обратно на нос. Теперь глаза Наташи, в полутьме казавшиеся тёмно-серыми, были совсем рядом. Соврать ей никогда не получалось. — Он уехал, Нат. Я так и не понял, было это запланированно, или его и правда внезапно сорвали с места. Ещё в понедельник утром. Написал мне сообщение, даже не позвонил. — Позвонил бы сам, — тут же строго встряла Нат. — Он что, бросил тебя в этом сообщении? Или что? Стив замер. Озвученное вот так, со стороны, это казалось ужасной чушью. Глупостью, нонсенсом. Но это не отменяло его мыслей и ощущения, словно да — бросил. — Я звонил, — подавленно признался Стив, когда нашёл в себе дыхание для слов. — Но я увидел его утреннюю смс только вечером… И когда я позвонил, он не ответил мне. Ничего. Ни сообщений, ни звонков. Он вне зоны доступа, как говорит оператор. Наташа помолчала какое-то время. Лицо её, с округлыми смешливыми щеками, грозно заострилось. — Что он написал тебе? В том сообщении в понедельник? Могу я прочитать? Стив нехотя вынул телефон из кармана, разблокировал, нашёл злополучное сообщение и открыл его для Нат. Там не было ничего особенного, такого, чего он не хотел бы показывать. Привычные нежности, извинения за нежданный отъезд, предположение о том, что скорее всего связь будет недоступна какое-то время. Но сколько это «вне зоны доступа» продлится? Думать об этом было невыносимо, и Стив за несколько дней буквально съел себя заживо. — И что ты раскис? — непонимающе спросила Наташа. — Он же ясно предупреждает, что на этой военной базе режим секретности. Связи скорее всего не будет. Откуда паника? Он не бросал тебя, сообщение тёплое, даже я чувствую. Но, скорее всего, он не смог позвонить тебе и сказать это вслух. Он тоже имеет страхи и слабости, он ведь человек. Почему ты так распереживался? Стив вдруг разъярился. — Почему? Потому что какого чёрта, Нат? Если он знал про понедельник, должен был сказать! Если не знал — позвонить! Хотя бы и посередине ночи! С чем он оставил меня? С грёбаной эсэмэской на память и неопределённостью, когда мы теперь вообще увидимся? Это нормально? Это… словно он меня под дых ударил со всей силы, я уже три дня нормально не могу вдохнуть никак, и так хреново… Наташа, не выслушивая остальные его обличительные и злые слова, сгребла руками за полы парки и притянула к себе, обнимая. Потом он почувствовал ласковые поглаживания на своём коротко стриженом затылке. Всхлипнул — и только тогда понял, что ревёт. — Давай, не стесняйся. Отругай ещё этого мудака как следует. Как он посмел тебя обидеть, уехать на свою сверхсекретную военную базу, оставить такого мальчика-зайчика страдать в одиночестве в этот праздничный день… Нат вроде и не смеялась над ним, голос её звучал искренне, как у мамочки, которая обещала, что всем раздаст люлей за его обиду, но при этом Стив вдруг ясно понял, как её дружеский стёб оправдан. Он идиот. Он не имел права раскисать. Баки сейчас во много раз хуже. Его вырвали из привычной обстановки, вернули туда, куда он возвращаться не хотел. Оставили без связи с внешним миром… А он тут ноет. Он легонько ущипнул Нат за тёплый бок, пробравшись под расстёгнутую полу куртки. Она отпустила его, кривя краешек рта в едва заметной улыбке. — Полегчало? — Немного. Чувствую себя так же дерьмово, но полегчало. — Ты должен был мне сказать, когда накрыло, — пожурила его Наташа. — Я не хотел портить праздничное романтическое настроение своими проблемами, — Стив отвёл глаза. Отчасти это было правда. Но отчасти… он словно сам хотел утопить себя в этих дурных мыслях и жалости к самому себе. Наверное, сезонная хандра, совпавшая по времени с отъездом Баки. — Бред. И если ты ещё когда-нибудь подумаешь, что твои проблемы не важны для меня — я тебя укушу. Она клацнула крупными белыми зубами перед его носом и плотоядно улыбнулась. Стив не смог удержаться от ответной улыбки. — Хорошо. — Замётано, — Наташа кивнула. Затем подумала и сказала: — Не знаю, какие у тебя были планы на вечер, но сегодня я хочу, чтобы ты пошёл с нами в Пантеру. Нужны лишние руки, ноги и всё остальное, что у тебя есть. Там будет грандиозное пати сегодня ночью. — На-ат, — протянул Стив, по глазам её уже понимая — не пройдёт ни одна самая серьёзная отмазка. — Я не хочу. Все эти парочки вокруг. Они разбивают мне сердце. — Я вообще не говорю о твоём или ещё чьём-то сердце сейчас, — ответила Нат, поднимаясь с пуфа. — В клубе нужна помощь. В клубе, который дорог твоему парню тоже. Баки уехал, тебе придётся как-то привыкать к отношениям на расстоянии. Ты не можешь сидеть и киснуть, накручивая себя без единого повода. Жизнь продолжается. Вы всё ещё пара. И чем раньше ты вернёшься в привычный ритм, тем лучше. Стив вздохнул. — Знаешь, иногда ты страшно меня бесишь, — признался он Нат. Та лишь хмыкнула, протягивая руку и поднимая его с пуфа. — Вообще-то, иногда ты меня — тоже. Прямо прибить хочется. Но я тебя всё равно люблю. Стив улыбнулся. И так, пошатываясь из стороны в сторону в полуобнимку, они направились к выходу из колледжа. Ему не стало легче настолько, чтобы совсем перестать злиться и чувствовать себя отвратительно. Но теперь, понимая причины своего состояния, стало легче с ним мириться. И вдруг стало понятно, что отъезд Баки будет серьёзным испытанием для него. Для них обоих. Пока тот по-настоящему не уехал и не пропал «из зоны доступа», Стив словно не до конца верил и понимал, как это будет. А теперь… Но он справится. Должен. * В «Пантере» сегодня не было никакого особого дресс-кода для обслуживающего персонала. Наташа оставила его у двери мужской раздевалки, а сама отправилась дальше по коридору, уже с кем-то здороваясь и болтая опять. Стив зашёл внутрь и почти нос к носу столкнулся с заканчивающим переодеваться Питером. Тот почему-то очень удивился и смутился ему. Впрочем, тут же радушно улыбаясь, потянулся здороваться. — Стив! Вот это дела, вообще не ожидал встретиться здесь. Как ты? Они полуобнялись, и Стив ощутил, как чувства его смешиваются и разогреваются до кипения. Одновременно о стольком хотелось спросить, но всё казалось неуместным. Дело было даже не в ещё паре парней, переодевавшихся чуть поодаль у шкафчиков, а именно в неуместности момента. С того раза, как они расстались после Лондона, они лишь изредка переписывались на общие темы. — Всё нормально. Вот Наташа притащила помочь. — Здорово! — Питер снова заразительно улыбнулся. Только тут Стив увидел его одежду: обтягивающие чёрные лосины и большеватая атласная рубашка на голое тело, сейчас запахнутая на манер халата. — О, да, у меня номер сегодня. Танец с розой в зубах, — засмеялся он, а Стив был ошарашен. — Я сегодня с Говардом, тот ни в какую не захотел оставлять меня одного на растерзание, как он выразился. — Серьёзно? — ещё больше удивился Стив. — Ну, да, — не понял Питер. — Думаешь, не стоило его приводить? Стив только пожал плечами и пошёл в сторону свободного шкафчика. — Думаю, он должен увидеть, как ты танцуешь, — ровно сказал он, не понимая, Питер его за дурака держит? Вокруг Говарда сейчас такие страсти кипят, что приводить его сегодня сюда это чистой воды самоубийство. После его заявления в масс-медиа папарацци следили за каждым его шагом, о чём свидетельствовали новые и новые фото в сети. Питера, кстати, больше поймать никому из фотографов не удалось, и Стив решил, что между ними что-то было обговорено, но посмотрите на этого очаровательного влюблённого парня. Питер выглядел так, словно он вообще не в курсе, что вокруг что-то происходит. А если… Стив тряхнул головой и подумал, что вот сейчас он точно заткнёт фонтан своих мыслей и не будет лезть в чужие дела. Не сегодня. У него своих проблем достаточно. — Не забудь вот это, — Питер вдруг протянул ему небольшой красный платок. Он был из мягкой глянцевой ткани, гладкой и шёлковой на ощупь. — Что это? — Стив стал вертеть платок в руках. — Повяжи на руку на запястье, — хитро усмехнулся Питер и продемонстрировал собственное запястье с завязанным платком. — Это знак, что ты занят. Ну, чтобы никто не пытался подкатить к тебе сегодня. Ну, если ты конечно, не хочешь, чтобы… Питер замялся вдруг и отвёл глаза, а Стив протянул руку, улыбаясь: — Помоги, пожалуйста. Я сам не завяжу. * В зале было столпотворение. Официанты и официантки бегали туда-сюда между разгорячёнными парами и одиночками, танцевавшими, выпивавшими и просто разговаривавшими друг с другом. Все были одеты кто во что горазд, и Стив, в джинсах и хипстерской красно-чёрной клетчатой рубашке с закатанными до локтей рукавами вполне вписывался в это пёстрое общество. Зал украсили просто и мило — тысячей гелиевых сердец всех цветов радуги, воспаривших к потолку и дразнящих оттуда завитыми переливающимися ленточками. На небольшой сцене рядом с диджеем проводился какой-то конкурс, но отсюда, из глубины зала, Стив не видел и не особо слышал, что там происходило. Ощущая щекотное движение платка вокруг запястья, он направился прямиком к бару. Сердце немного ныло — ему всё казалось, что вот сейчас он дойдёт, народ расступится — и он увидит за стойкой Баки. Но… чуда не произошло. Там стоял Сэм и стильно стриженая, ярко накрашенная женщина, которую он, кажется, когда-то где-то видел. Они оба были просто завалены работой, и Стиву пришлось протискиваться между желающих сделать заказ. — Стив! Как же я чертовски рад тебя видеть! Сможешь зайти сюда? — Сэм кивнул головой в ту сторону, откуда можно было попасть за барную стойку. Стив, пробираясь между благодушно и романтично настроенных людей, дошёл до конца барной стойки и поднырнул под накинутый на проход деревянный фартук. По эту сторону алкогольного царства он ещё никогда не был. Бесчисленные ряды бутылок всех форм и цветов содержимого окружили его. Наконец, показался Сэм, горячо поздоровавшийся с ним и хлопнувший по спине. — Ну как ты, дружище? Баки уехал? Я знаю, этот засранец свалил слишком быстро, но, чтобы ты знал, это не его вина. Я служил в секретном подразделении, помню, как это бывает. Не переживай, с ним всё будет в порядке. Просто подожди немного. У Стива выходило только кивать и натянуто улыбаться. Больше он не мог выдавить из себя ни единой эмоции. Играла заводная музыка, оглушало многоголосье голосов, сердце бухало всё быстрее от адреналина, накатывало осознание, что ему нужно будет работать вот в таких условиях — а он смотрел на вдохновенное лицо Сэма и пытался понять, что тот говорит. Сознание немного уплывало. — Так что, продержишься минут десять? Мне срочно нужно отойти, а просить больше некого. У ребят нет опыта за стойкой, да и не доверяю особо никому. В обычные вечера я вообще один справляюсь… — Хорошо, — вырвалось изо рта Стива прежде, чем он понял суть просьбы. — А… э… — Не переживай, за алкоголь и коктейли отвечает Линдси, — он помахал ей, и та махнула в ответ, умудрившись не оторваться от смешивания коктейля. — На тебе только кофе и кофейные коктейли. Ты справишься. У нас не так много вариантов выбора. Линдси покажет тебе и всё объяснит. Стив поправил начавшие съезжать по носу очки и кивнул. Почти в тот же момент Сэм, прихвативший его за предплечье, унёсся по своим делам, и он остался один. То есть, в паре с роковой женщиной Линдси по эту сторону стойки — и с бурлящей разгорячённой толпой по ту. — Иди сюда сладкий, я тебя не съем, — позвала его женщина, подмигнув. Стив только хмыкнул в ответ, взял длинный чёрный фартук бариста, который Сэм снимал с себя впопыхах, наскоро завязал завязки на пояснице и приступил к неожиданным, но знакомым обязанностям. К его счастью, кофемашина оказалась понятной конструкции, кофе и ликёры стояли в рядок, и вообще рабочее пространство за стойкой было организовано на диво интуитивно удобно. Стив хорошенько вымыл руки, потом с минуту изучал меню и составы коктейлей. Линдси только подсказала, какие ёмкости как называются, и Стив, натянув улыбку, принял первый заказ у сверкающего на него глазами парня — нарочито демонстрировавшего свои пустые запястья. Всего четыре вида кофе и пара кофейных коктейлей — он справится. А если нет — Сэму придётся его простить. Стив с доброй улыбкой помахал клиенту рукой с болтающимся атласным платком, подтянул его повыше, до самого локтя, чтобы не мешал, и начал насыпать ароматный молотый кофе в рожок. — А я тебя вспомнила, — сказала вдруг Линдси спустя не менее десяти выполненных заказов. В этом непрерывном темпе голова у Стива начала кружиться, и он не понимал, как женщина выдерживает ещё более напряженный темп, будто бы играючи. — Мы встречались где-то? — улыбнулся Стив, не отрываясь от смешивания «Кофейного поцелуя», медленно вливая тонкую струйку клубничного ликёра в высокую стопку. — Я тоже подумал, что где-то тебя видел. У тебя внешность запоминающаяся. Линдси искренне рассмеялась, продолжая работать шейкером. — Сочту за комплимент, — выдохнула она. — Да, я вспомнила, как вы приходили с Джеймсом в моё кафе. Помнишь, сочный стейк, хорошее пиво? В голове Стива словно щёлкнуло. Он точно вспомнил тот вечер, когда Баки совершенно неожиданно привёл его поужинать в странное кафе с очень интересной хозяйкой. Было удивительно вкусно. Он помнил, как они сидели с Баки за стойкой… как… Чёрт, это было словно в другой жизни. Словно не с ним — он был совсем другим тогда. И их… отношения были другими. Укол бессмысленного сожаления не заставил себя ждать. На секунду Стив подумал, что было бы здорово перемотать назад, до того места… и пройти всё снова. Может быть, на другой развилке реальности с ними бы не случилось этой идиотской эпопеи с домом и этой чёртовой службой. — Эй, хватит витать в облаках, — негромким, но строгим окриком Линдси вернула его в реальность. Стив остановился в миллиметре от того, чтобы содержимое стопок перелилось через край. Выдохнув, Стив осторожно протянул заказ милой девушке и её подруге. — Вы ещё вместе, или расстались? — спросила она без обиняков. — Прости, если воспоминания неприятные. — Всё в порядке, — Стив улыбнулся краешком рта. Он буквально чувствовал горечь своей улыбки. После стольких заказов руки делали всё сами, ему оставалось только не перепутать сочетания ликёров. — Мы вместе, спасибо, что спросила. Линдси фыркнула. — Ещё в тот раз подумала, что Джеймс нашёл себе занозу в задницу. Не ошиблась. Теперь Стив улыбался шире и искреннее. — Откуда ты знаешь… Джеймса? — спросил он в свою очередь. Лучшая атака — нападение. Линдси не ответила сразу. Какое-то время общалась с очередным клиентом и доставала новую бутылку рома взамен опустевшей. — Мы вместе учились в университете. Какое-то время спали, но всё быстро сошло на нет. Но мы остались хорошими друзьями до сих пор. Я тут не первый раз помогаю. Этот Сэм ни в какую не хочет расширять штат сотрудников. Говорит, что ему нужны только стопроцентно проверенные люди без заскоков. Оглянись вокруг — кто тут без заскоков? Стив фыркнул. И то правда. — Каким он был? Ну, когда учился. — Джеймс? Хм, дай-ка подумать, — она потеребила проколотое по всему контуру ухо, и Стив в который раз поразился её цветастым набитым рукавам. Татуировки делал мастер — рисунки были безупречными, живыми и притягивающими взгляд. — Он был безбашенным кретином, — сказала она вдруг, заставив Стива замереть, уставившись на неё едва ли не с открытым ртом. — О, не переживай, те времена давно прошли. Но я до сих пор помню некоторые его выходки. Золотое было время, — мечтательно вздохнула она. Стив испытал неизведанное ранее жгучее чувство. Это даже не была ревность к Линдси или их совместному прошлому. Просто… когда Баки было примерно столько, сколько ему сейчас, рядом с ним были люди, которые знали его юного, безбашенного… такого, каким Стиву никогда его не узнать. Поезд ушёл, время утекло безвозвратно. И одна его часть яро хотела выспросить всё до мельчайших подробностей, но другая жёстко одёргивала, предупреждая, что услышанное вряд ли ему понравится. Да и какой в этом смысл? Прошлое осталось в прошлом. — Сэм сказал, что он уехал. Надолго? — спросила Линдси. Теперь Стив не сразу ответил — делал вид, что усиленно моет и чистит рожок перед новой порцией кофе. Пожал плечами, стоя к ней спиной и всеми силами удерживая лицо. Он не хотел сейчас об этом говорить вот так, с ней. — Вроде, ненадолго, — сказал он, наконец. На этом его возможности поддерживать беседу иссякли. Наверное, Линдси чутко улавливала настроения — не зря была владелицей и барменом в собственном кафе, и больше не пыталась с ним заговорить. К счастью, скоро вернулся Сэм. Прошло намного дольше десяти минут, но Стив, хотевший было отругать Сэма, подавился на полуслове. Тот вернулся нервный, смурной и расстроенный, едва удерживающий привычную маску на лице. Пальцы рук у него подрагивали. — Всё в порядке? Сэм? — Там на кухне ребятам нужна помощь разносить закуски. Справишься? Фартук там выдадут. Да, Стиви, всё нормально. Дай, помогу развязать. Некогда разговаривать, — Сэм снял с него фартук так быстро и так же быстро приступил к своим обязанностям, делая всё несколько резко, что ему ничего не оставалось, только как недоумевая и хмурясь отправиться в сторону кухни. Что с Сэмом произошло? Никогда прежде он не видел его таким… взвинченным. Хорошо бы сейчас Нат найти. Или Питера… Почему во время праздников случаются самые странные вещи? Почему нельзя всем просто расслабиться и получать удовольствие от происходящего? Если бы только Стив знал, как был прав в своих мыслях. Странности вечера только начинались. Он успел разнести несколько подносов с лёгкими закусками за крайние столики, как вдруг объявили танцевальный номер — и Стив замер, потому что под острый луч софита и тягучие звуки танго вышел Питер. Стив чуть не уронил поднос. Тот был не только на себя не похож, но ещё и вызывающе сексуален. Зачёсанные назад волосы, вызывающий макияж и алая помада на губах, длинное чёрное переливающееся мельчайшими блёстками платье на тонких бретелях открывало широкие рельефные плечи и белую спину сзади — выемка была столь глубокой, что, казалось, достигала самого крестца. Вырез на длинном струящемся подоле доходил чуть ли не до паха, и Стив задался вопросом, есть ли на Питере хоть что-то под этим платьем? На Питере были туфли с каблуком, и Стив не понимал, как на таких можно ходить, не то что танцевать. Но Питер… танцевал. Это было медленное томное танго, которое Питер словно танцевал для одного-единственного человека в зале. Стив ахнул, когда понял, что так оно и было — из зала, откуда-то рядом со сценой, ему прилетела шикарная красная роза. Поймав её и взяв стебель в зубы, Питер продолжил танцевать. Это бы выглядело смешно… или пошло, если бы не было исполнено настолько профессионально. Питер преображался, надевая сценический образ, и сейчас ни много, ни мало дразнил и возбуждал своим танцем весь зал. Люди вокруг волновались, свистели, и, наконец, замерли на всеобщем вдохе, когда Питер вдруг сам себя опустил на мостик назад, подняв невозможно длинную ногу наверх — платье скатилось к паху, открывая гимнастические чёрные шортики; музыка затихла, свет погас. На секунду Стив подумал, что ослеп и оглох, слыша только частый стук своего сердца — как зал взорвался аплодисментами, а ведущий называл Питера прекрасной розой всей «Пантеры». Свет вернулся, Питер стоял посреди сцены, растрёпанный, без туфель, со смазанной помадой и знакомой проказливой улыбкой. Он помахал всем, срывая ещё больше оваций, и совершенно обычной, никак не вязавшейся в предыдущим танцем и нарядом, походкой, ушёл со сцены. И только тогда Стив выдохнул. Как это у него получается? Только что он трахал своим танцем каждого человека в этом зале независимо от гендера и сексуальных предпочтений. И вот уже он — привычный «Привет, я Питер, обычный парень из Бронкса». Ну, ладно, не совсем обычный. Умный, симпатичный парень из Бронкса. И всё же… Стив решил, что должен поймать Питера за кулисами и выразить как-то своё восхищение. Пять минут ребята и без него справятся. Тем более, спустя почти полтора часа после начала вечеринки, заказов стало чуть меньше. Он кивнул охраннику у двери, ведущей к служебным помещениям. В коридоре за дверью было привычно сумрачно, но найти раздевалку, куда наверняка отправился Питер, было проще простого. Дверь была приоткрыта, и несмотря на странные шорохи, Стив завалился внутрь не глядя. И как в стену врезался. — Чёрт… не хотел вам мешать. Говард, удерживающий Питера в этом невозможном платье под ягодицы, упирающий его спиной в закрытый шкафчик… бретелька, сползшая с плеча, затуманенный взгляд и зацелованные губы с размазанной красной помадой… Это было не то, что Стив ожидал увидеть. — Мы увлеклись, хорошо, что ты нам помешал, — наконец, выдохнул Говард и осторожно поставил всё так же крепко обнимающего его Питера на пол. — Некоторым вещам придётся подождать до дома. — Чёрт, — наконец, отмер Питер и спрятал лицо у Говарда на плече. — Это было неловко. — Ладно, проехали, — фыркнул ещё ошарашенный Стив. — Просто хотел сказать, что твой танец был охрененным. Я бы хотел тебя так нарисовать. Образ был… захватывающим и сексуальным. — Правда? — с надеждой поднял голову Питер. — Не слишком… — Нет, — искренне ответил Стив, — было очень стильно и… эротично. Было круто. — Фуф, слава Богу. Я боялся, что в этот раз перегнул палку. Но Говард сказал, что будет круто. Хорошо, что ты тоже так думаешь. Стив улыбнулся, потому что Говард так и стоял, влюблённо глядя на Питера и успокаивающе поглаживая его по спине. — Это была его идея, — неожиданно Питер сдал Говарда с потрохами, и тот рассмеялся. — Моя идея, которую ты словил с полуслова, и она выстрелила. Не сомневайся в моих идеях, они всегда срабатывают. И не важно, в чём вопрос. Стив на миг закатил глаза. Самолюбованием Говард мог заниматься когда угодно и где угодно. Но, кажется, Питера это совсем не волновало. Он быстро чмокнул его в щёку, выпутался из объятий и отошёл к своему шкафчику. — Я быстро в душ, и присоединюсь к вам. — Помощь нужна? — тут же поинтересовался Говард. — Ты сказал, остальное потерпит до дома, вот и терпи, — выдал Питер и, прижимая к себе полотенце и сменную одежду, сбежал в сторону душевой. Говард проводил его взглядом, затем фыркнул и посмотрел на Стива. — Только посмотри на это. А ведь совсем недавно был пай-мальчиком. — Если судить по его танцам, могу сказать, что никогда не был, — ответил Стив то, что всегда подспудно подозревал. — Говард, расскажешь, что сейчас вокруг тебя творится? Питер вообще в курсе? Говард отвёл глаза, неуловимо-быстро поправил полы пиджака и кивнул в сторону выхода: — Пойдём за столик, там поговорим. — Я, вообще-то, как-бы на смене сейчас. Помогаю тут официантом сегодня. — О… я не понял сразу. Неужели даже перерыва никакого не предусмотрено? Мы снова собрались вместе спустя почти месяц, Наташу я тоже приглашал подойти после танца, она была где-то в зале. Посидели бы немного, пообщались. Питер будет рад. Стив на миг задумался. Он бегал по залу как заводной уже почти два часа и порядком задолбался. Перерыв бы не помешал. Просто посидят в старой доброй компании, поздравят друг друга. — Хорошо, — согласился он, уже проходя по полутёмному коридору к двери в зал, где снова громко звучали танцевальные ритмы. — Только предупрежу Сэма. Где столик? — У самой стены, если смотреть на сцену, то справа от неё. Увидишь. Я буду сидеть там и ждать вас всех. Если увидишь Наташу, передай, что её жду тоже. Стив буквально за несколько минут обернулся до барной стойки и обратно. Поток заказов спал, поэтому Сэм на просьбу о перерыве отреагировал спокойно, соглашаясь на целые полчаса. Стив знал, что после каждой вечеринки, даже когда заказывают уже меньше, ещё грядёт заключительная часть — уборка. Так что работы ему светит ещё немало. И со спокойной душой, чуть пританцовывая, начал пролезать через толпу к сцене. Когда он нашёл столик, Наташа уже сидела за ним и потягивала какой-то коктейль. Она выглядела тихой и уставшей. Даже если её коктейль был алкогольным, Стив не собирался ни слова говорить. Питера ещё не было, но Говард сидел в расслабленной позе, закинув ногу на ногу, а руки — на спинку дивана, и мягко улыбался. — Вот и ты, — сказал он. — Хороший клуб. Стильно и как-то по домашнему всё устроено. Хорошо себя чувствую здесь, хотя никогда раньше в гей-барах не был. — Начал встречаться с парнем, впервые пришёл в гей-бар, что дальше на очереди? — глумливо-вкрадчиво поинтересовалась Наташа, выглядывая из-за крупного зонтика в своём коктейле. Говард только фыркнул. Стив же понял, как тот умело соскочил с разговора о происходящем в раздевалке. Но спросить опять не успел. — Что будешь пить? — поинтересовался Говард, когда к их столику подлетела девушка, с которой Стив пару раз пересекался на кухне. — Может, закажем сыр и фрукты? — Стив уже давно чувствовал голод, а голодать ему сейчас было не рекомендовано в свете всех медицинских экспериментов над его телом. — А пить буду сок. Мне нельзя алкоголь, я принимаю лекарства, — не стал вдаваться в подробности он. Говард только согласно кивнул головой, очаровательно улыбнулся официантке, — и девочка, всё поняв и записав в блокнотик, затерялась в толпе. — Говард, — не выдержал Стив и нескольких секунд тишины, — может, объяснишь нам, всё-таки, что происходит? Тот вздохнул. Поза из расслабленной перетекла в усталую — он наклонился вперёд, поставив локти на колени, и сцепил пальцы под подбородком. — Что ты хочешь узнать? Я благодарен тебе за ту статью, что ты скинул мне. С того момента моя команда тщательно просеивала интернет, а я стал внимательнее, встречаясь с Питером. Он же вообще ничего вокруг не замечает. — В точку, — согласилась Наташа и снова занялась коктейлем. — И всё же я думаю, что наши отношения с Питером — это наше дело, не находишь? — Ты разорвал помолвку с Пегги. Публично. У вас настолько серьёзно? — спросил Стив то, что его волновало больше всего. — И что теперь будет с тобой? И с Питером? Он не в опасности? — В опасности? — удивился Говард. — Ты пересмотрел боевиков и экшена, Стив. Мои родители цивилизованные люди. — То есть, Питер всё это одобряет? — удивилась Нат. Видимо, в её голове тоже что-то не вязалось. И тут Говард их удивил. Он закрыл лицо руками и сильно потёр глаза. Стиву этот отчаянно-беззащитный жест показался смутно знакомым. — Он не в курсе. — Что? — спросили они хором с Нат. — Ты шутишь? — это уже одна Наташа, но Стив целиком поддержал вопрос. — Я не шучу, — резко ответил Говард. — У нас всё было так хорошо и спокойно, как у совершенно обычных людей. Я нарадоваться не мог. Мы встречались со всеми моими предосторожностями только у него, в оставшейся после родителей квартире в Бронксе. Это был лучший месяц в моей жизни. А потом — эти долбаные фото в сети. Я не знал, что за мной охотятся папарацци. Я испугался. Что кто-то всё это между нами разрушит, а я даже не буду знать, что произошло и как. Я понял, что способен горы свернуть, лишь бы так оно всё и продолжалось. Поговорил с семьёй, объявил о разрыве помолвки. Это было моим решением, я не собирался втягивать Питера в разборки с собственным отцом. Питер ни при чём. Я просто не знал, с чего начать этот идиотский разговор, думал, что уж новости о разрыве помолвки Питер где-то увидит, и я, наконец, всё ему расскажу и заглажу свою вину любым способом. Но он… — Не увидел и так ничего и не понял, — закончила за него Наташа хмуро. — Ты мудак, Говард. — Вообще-то, я не за тем позвал вас, чтобы слушать это, — Говард нахмурился и залпом выпил что-то из первого стоящего перед ним на низком столике шота. — А зачем ты нас позвал? — спросил Стив. Он был бы не против съесть уже что-то и попробовать явно не детский коктейль Нат — так у него быстро стучало сердце. Ощущение тревоги всё усиливалось, а басы танцевальной музыки только нагнетали обстановку. — Я хотел посоветоваться. Я люблю его и сделаю всё что угодно, лишь бы между нами всё было в порядке. Я не собирался его обманывать. Просто… это только со стороны кажется всё легко. Но когда на вас такая ответственность и обязательства, как на мне, когда все, с кем бы я ни имел отношения, знали эту сторону меня и вели себя соответственно, я никогда не чувствовал себя нормальным. Никогда не чувствовал нормального человеческого тепла, заботы и всего остального. У меня язык не поворачивается начать этот разговор. Я просто хочу, чтобы у нас всё так и оставалось. Но это… — Нереально, — с грустью выдохнул Стив. — Ты не можешь скрывать всё от него вечно. Он или примет тебя таким, какой ты есть, с твоей ответственностью, обязательствами, миллиардами и всем остальным. Или… Стив не стал договаривать. Вернулась улыбчивая девчонка с двумя подносами в одной руке и большим стаканом с соком в другой. Она составила всё на стол, и Говард тут же протянул ей несколько свёрнутых купюр со словами, что вносит депозит за этот столик. И что всё, что останется — это её чаевые. Только пускай она дежурит поблизости и подходит по первому знаку. Зная Говарда, Стив мог только предполагать о том, сколько он дал. Девчонке сегодня повезло, и Стив искренне за неё порадовался. Он отвлёкся на оставленные на столике подносы с нарезкой сыра и фруктами, и потому не сразу заметил напрягшегося Говарда с крайне удивлённым выражением на лице. — Милый, здравствуй. Вот так встреча. Какая тёплая компания у тебя тут собралась. Приветствую всех, — раздался над ухом смутно знакомый голос, и Стив чуть не подавился большой виноградиной, что успел засунуть в рот. Он обернулся — и сердце в груди подпрыгнуло. За его спиной стояла Пегги, шикарно выглядевшая в красном атласном платье с глубоким декольте и безупречно уложенными волосами. Её яркая алая помада соответствовала тону платья, но Стиву вдруг показалось, что её губы в чьей-то крови — так недобро блестели сейчас её глаза, прокалывавшие Говарда насквозь. — Знакомьтесь, это моя кузина Шерон. Нам пришлось изображать двух лесбиянок, чтобы попасть сюда. Впрочем, я не жалею. Тут мило. Можем мы присесть? Вопрос был чисто номинальным. Не дожидаясь ответа Говарда, она села на полукруглый диванчик с другой от него стороны, где, по всем прикидкам Стива, должен был вскоре сидеть Питер, и пододвинулась к своему бывшему жениху очень близко. Представленная кузина Шерон села рядом, оказываясь напротив Стива. Миловидная блондинка в небольшом чёрном платье, украшенном миллионом нитей мелких чёрных бус — Стив такого раньше не видел и залюбовался, а девушка, видимо, решила, что он пялится на её грудь — потому помахала ему рукой и улыбнулась: — Я Шерон. А тебя как зовут? — Э… Стив. — Привет, Стив. Приятно познакомиться. Могу я угоститься? — она кивнула на стоящий рядом со Стивом поднос с фруктами. Стив отмер и, извинившись, пододвинул фрукты на середину стола. Происходящее начинало напоминать шоу со скрытой камерой. Наконец, отмер от шока Говард — в тот момент, когда Пегги залпом выпила стоящий перед ним полный шот и съела кусочек сыра, не переставая вглядываться в Говарда и иногда в Наташу, которая сделалась подозрительно молчаливой. — Зачем ты пришла сюда? Мы ведь всё с тобой обговорили и уладили, — ровно спросил Говард, хотя Стиву показалось, что того колотит. — Милый, зачем ты так грубо со мной, разве мы чужие люди? — и Пегги вдруг игриво повисла на Говарде, обнимая его одной рукой и заглядывая в глаза снизу вверх. — Всего лишь невинное женское любопытство. Ты не захотел открыть мне, кто занял моё место, а я, знаешь, совсем измучилась в догадках. И всё это — из-за неё? Ты до сих пор с ней спишь? — она воткнула свой пронзительный взгляд в Наташу, но та только продолжила напряжённо-невозмутимо пить свой почти заканчивающийся коктейль. — Наташа не имеет к происходящему никакого отношения, а тебе лучше пойти домой. Шерон… — но он не успел договорить, потому что Пегги вдруг обняла его лицо ладонями и глубоко, зло поцеловала. Звуки музыки вокруг словно утонули в толстом слое ваты, что обернул коконом их столик. Поцелуй, как показалось Стиву, растянулся на долгие минуты — и Стив не мог оторвать от него взгляда. Ошарашенный Говард, удерживающий Пегги за плечи, словно пытающийся оттолкнуть, но не умеющий совладать с собственным телом. И Пегги, смертоносная и прекрасная в своём злом неистовстве и решительности. Наконец, она оторвалась от губ Говарда, оставляя красный след помады. — Просто прощальный поцелуй для моего жениха. Я ведь имела на него право? А ты хотел меня и этого лишить… — Что тут происходит? Говард? — раздался рядом напряжённый голос Питера, и Стив, до сих пор ошарашенный донельзя, на миг прикрыл глаза. Казалось, желудок сковало льдом, словно не Говард сейчас вляпался по самое небалуйся, а он сам. И ощущение это было отвратительным, вымораживающим, отдающим кислотой во рту. — Питер, я… Это… — Боже, какой милый мальчик, — проворковала вдруг Пегги. Ноздри её аккуратного носика хищно раздулись, она поправила сползшую было по белому плечу бретельку платья и жадно повернулась к Питеру. — Кажется, только тебя мы и ждали? При этом она снова обняла Говарда, начав ласкать его шею пальцами, а тот, встретившись взглядом с Питером, застыл ледяным изваянием. Питер выглядел замечательно в чёрной рубашке с закатанными рукавами и голубых джинсах, влажные волосы он зачесал назад. Вот только таким бледным и при этом с горячечным румянцем на щеках Стив его ещё не помнил. Он страшно хотел что-то сказать, но Наташа вдруг обхватила пальцами его предплечье и с силой сжала. — Говард… Что здесь происходит? — всё так же настойчиво, но с отчётливой дрожью в голосе повторил Питер. Казалось, он вообще не замечает Пегги и Шерон, даже Наташу со Стивом, и смотрит только на Говарда… на красное пятно вокруг его губ. — Значит, это даже не девушка, — многозначительно подвела итог Пегги и вдруг театрально, запрокинув голову, рассмеялась. — Господи, Говард, это просто смешно. Я ведь никогда не мешала тебе экспериментировать. Мы были отличной командой и могли стать прекрасной парой ради процветания «Старк Индастриз», и ты разорвал помолвку из-за него? Поссорился с семьёй, довёл мать до слёз — и всё из-за него? Это просто… нелепо. Ни в какие ворота не ле… — Закрой. Свой. Рот, — вдруг прорычал Говард, сжимая кулаки на столе. — О чём она говорит? — очень тихо спросил Питер, и Стив понял, что тот вот-вот заплачет. В подтверждение Питер тихо шмыгнул носом, и Пегги снова рассмеялась. Глаза её нездорово горели. — Я говорю, что Говард Старк — мой жених. Бывший. Но суть не в том. Если его отец узнает, что Говард записался в геи, боюсь, может устроить небольшие проблемы с наследованием корпорации. Или большие, кто знает? Говард вдруг резко ударил по столу кулаком, так неожиданно, что Стив даже вздрогнул, а стопки и подносы словно подпрыгнули. Стив увидел, как по лицу Питера прошла судорога, как он стремительно развернулся — и дёрганно ввинтился между танцующих людей, прокладывая путь к чёрному выходу. Без единого слова Говард вскочил со своего места, одним махом перепрыгнул через низкую спинку дивана, потому что сидел по центру и был зажат со всех сторон, — и кинулся за ним. Стив наблюдал за происходящим едва ли не открыв рот. Резко вернулась громкость музыки, от которой стало закладывать уши. Немного кружилась голова и болел от голода живот. — Теперь ты довольна? — жёстко спросила Наташа, отпуская, наконец, из хватки его руку. Пегги сидела и смотрела в стол, словно ничего не слышала и не видела. Вид у неё был тот ещё. Из злой и опасной девушки она вдруг превратилась в отчаявшуюся… влюблённую. Стив вдруг во всей красе увидел, что какими бы странными отношения ни были у них с Говардом, она его любила. По-своему. И дело было совсем не в деньгах и акциях компании Старка. Картер сама по себе была громкая фамилия, им было совсем не обязательно делать для своего имиджа что-то ещё. Просто… Говард полюбил другого человека. И всё это было так скверно, просто до нелепого скверно. Пегги как очнулась — взяла оставшийся шот и прикончила его в один глоток. Потом небрежным жестом растрепала причёску. Огляделась, как в первый раз, неожиданно замечая их всех вокруг себя. — Пойду танцевать. Зря что ли пришли сюда… отмечать чёртов день Святого Валентина, — она поднялась, чуть покачнувшись, и Шерон пришлось пропустить её. Стив видел, как, уже отвернувшись от столика, Пегги вытирает лицо ладонью. Чуть погодя, Наташа допила свой коктейль и громко поставила стакан на стол. — Какая-то ёбаная Санта-Барбара, — сказала она. — Я пыталась её отговорить. Я была уверена, что это закончится хреново и только сделает хуже. Меня никто не послушал, — пожала острыми плечами Шерон. — Наташа, — Нат протянула руку через столик, пожимая пальцы Шерон. — Ты и правда её кузина? — Она говорит так, но на самом деле она моя тётя, — и Шерон фыркнула. — Просто её напрягает быть тётей при том, что мы почти одного возраста. Я всего на год младше. Так что, будем считать меня кузиной, — и она обворожительно улыбнулась, глядя почему-то Стиву в глаза. — Ты жив? — Наташа легонько ткнула Стива локтем. Стив хотел бы понять, жив он или нет, но у него не получалось. Всё произошло так, словно он сидел в партере театра на самом первом ряду, и перед ним очень искренне разыграли любовную драму. Он до сих пор не верил, что всё было реальным, всё произошло с его друзьями — и теперь не известно, чем кончится. Этот спектакль показывали без финала. Первый акт, занавес. Все свободны. — Жив, наверное. Просто перевариваю, — наконец, ответил он, вызывая новую очаровательную улыбку Шерон. У него слезились от напряжения глаза, он снял очки и положил их рядом на столешницу, чтобы хотя бы с минуту помассировать веки. — Тебе классно в очках. Но без очков ещё лучше, — сказала Шерон, отрывая очередную виноградину и лакомо отправляя её в рот. — Никогда не носил линзы? Я вот носила всю школу, а потом родители уговорили сделать операцию. Теперь мне не нужны ни линзы, ни очки. Стив хотел было сказать, что на операцию на оба глаза будет копить лет десять, да и вообще вряд ли решится — потерять зрение по ходу неудачной операции для него как художника было самым страшным личным страхом. Хотел, но передумал. Что может знать эта золотая девочка о его проблемах, да и не было смысла посвящать. Однако, факт был в том, что в его любимых и привычных очках он последнюю неделю чувствовал себя некомфортно. Глаза болели, а за ними и голова. Нужно бы проверить зрение. — Очки для Стива — это дань его величеству Стилю, — ответила за него Наташа, хлопая по плечу и вдруг приобнимая, придвигаясь ближе. — Он вообще очень стильный парень, видишь, клетчатая рубашка, синие джинсы… Шерон смущённо рассмеялась, Наташа её поддержала, а Стив не понял шутки. — Тебе не нравится моя рубашка или мои джинсы? — спросил он Наташу, хмурясь. Он почувствовал, что хочет драться. Не с Наташей, конечно. Но с кем-нибудь. — Мне в тебе нравится всё, детка. Но сейчас я, пожалуй, вернусь к работе. Что и тебе советую. Наташа неожиданно чмокнула его в щёку и поднялась с диванчика. Стив хотел пропустить её, но та лишь перешагнула спинку — её короткие рабочие шорты, открывающие стройные ноги, позволяли это сделать. — Не задерживайся, — сказала она ему, наклонившись. Потом улыбнулась Шерон: — Рада была познакомиться. Но лучше бы вы не приходили сегодня. — Я сделала всё, что смогла. Не бросать же её одну теперь, — вздохнула она серьёзно, и Стив понял, что Шерон на самом деле было не всё равно. Его почему-то тоже интересовало, как там Пегги. Он огляделся и увидел красное платье в самой гуще танцующих. Кажется, она уже танцевала не одна. Наташа ушла, и Стив хотел было тоже подняться, но Шерон внезапно остановила его, положив свою руку на его. — Не уходи, пожалуйста, — попросила она. И голос звучал искренне, а глаза глядели проникновенно-печально. На миг Стив отвлёкся, проследив взглядом, как прядь длинных светлых волос упала с плеча и соскользнула по коже глубокого открытого декольте. Шерон заправила прядь за ухо. — Посиди со мной ещё немного. Понимаю, мы только познакомились, и ты ничего мне не должен, просто… Я неловко себя тут чувствую. Никогда не ходила в такие заведения раньше. Стив вздохнул, но согласился. Почему-то ему показалось некрасивым сбегать вот так. В конце концов, Шерон была ни в чём не виновата. Другая причина была в том, что он не представлял, как теперь ему работать до конца праздника после всего произошедшего. — Она будет в порядке? — спросил он у Шерон, снова находя взглядом красное платье Пегги в толпе. — Марго? — удивилась Шерон. — Ну, она конечно не в порядке. Но это скоро пройдёт. Она ведь стальная Картер. И если Говард её упустил — это его проблемы. Она справится. — Она может рассказать его отцу о… ну, — Стив никак не мог произнести имя Питера. — Может, — честно ответила Шерон, смотря на него в упор. Взгляд её вдруг стал ощутимым и тяжёлым. — Она запросто может сломать Говарду жизнь. Но не будет этого делать. Это низко. Да и… как показывает история, Говард сам прекрасно справляется с этой задачей. — Ты хорошо знаешь их обоих? — удивился Стив. Под взглядом больших серых глаз ему сделалось неуютно. — Мы с Марго дружим с детства. А Говард… их помолвили, когда Марго исполнилось восемнадцать. Сейчас ей двадцать два, думаю, за четыре года я немного изучила Говарда. Все трудности, с которыми он сталкивается, он находит на свою голову сам. Эта ситуация — не исключение. Они могли бы… Тут Стив не выдержал, оборвав её: — Они не могли бы. Уже нет. Шерон замолчала, окидывая его взглядом по-новому и вдруг примирительно улыбаясь, сказала: — Ты прав. Уже нет. Когда Пегги вернулась с танцпола, Стив проводил девушек на улицу и помог поймать такси. Пегги вела себя так, словно его не видела, но Стиву было всё равно. Он отчего-то всем сердцем ощущал её боль и не мог винить за отстранённость. Когда Пегги, кутаясь в норковую шубку, села на заднее сидение, а Стив, в одной рубашке и фартуке, ёжась от холода, мечтал уже вернуться внутрь бара, Шерон вдруг обняла его и что-то вложила в его ладонь, своими пальцами сжимая его пальцы в кулак. Потом загадочно улыбнулась и тоже укрылась в салоне жёлтой машины. Уже внутри, в тёплом сумраке коридоров Стив развернул небольшую записку от Шерон, разбирая торопливый, но летящий красивый почерк: «Ты очень милый парень, Стив. Буду рада, если захочешь пообщаться», — и телефон. Это было… неожиданно. Раньше никто не оставлял ему свой номер телефона. Чувство было странное, но всё же записка заставила его собраться и почувствовать себя лучше. Стив разгладил бумажку пальцами и не задумываясь сунул её в задний карман джинсов. Он спешил — до конца вечеринки оставалось чуть больше часа, и он должен был как следует отработать свой затянувшийся перерыв. * — Ты останешься на афтепати? — спросила Наташа двумя часами позже, когда весь персонал дружно закончил паковать мусор в большие чёрные мешки. Зал выглядел теперь намного лучше, чем когда из него ушёл последний посетитель. С ними попрощался Патрик, скакавший сегодня за диджейским пультом. Клинт, которого Стив видел в зале пару раз за весь вечер, с разбойничьей улыбкой разливал шампанское по высоким бокалам. Почему-то от вида шампанского Стиву поплохело. — Нет, Нат. Я пас. Сил моих больше нет. Кстати, думаю остаться сегодня в доме Баки. Может, завтра вместе поедем в колледж? — Отличная идея, — Наташа торопливо обняла его. — Тогда до завтра? Сэм отдал тебе зарплату? — Да, всё в порядке. До завтра. Уже собираясь уходить, Стив снова обернулся: — Ты точно доберёшься сама? — Конечно. Меня кто-нибудь проводит до дома, тут же недалеко все живут в основном. Наташа помахала ему — и потянулась за бокалом, переговариваясь с ребятами вокруг. Стив отправился в раздевалку, оставил фартук в корзине с грязным, надел парку, шапку и замотал шею шарфом, прежде чем выйти в морозную февральскую ночь. Улица была не центральной, и в такое позднее время Стиву никто не встретился. Пока шёл по тротуару, он скинул сообщение маме и сестре, что сегодня переночует в доме Баки. Ехать в Бруклин в час ночи не было ни сил, ни возможностей. Стив сунул руку в карман, проверяя связку ключей, на которой уже очень давно жил и ключ от дома Баки. От… их дома. Ему было странно думать, что он зайдёт внутрь — а Баки там не будет. Но с другой стороны его всё равно тянуло туда. Словно Баки мог оставить там часть себя, и Стиву страшно не хватало хотя бы этой части сейчас, чтобы снова обрести ровную почву под ногами. Удивительно было сейчас понимать, насколько Баки стал для Стива якорем. Он сейчас вернулся бы домой, и Баки встретил бы его. А Стив рассказал бы ему, как много сегодня всего произошло, и Баки бы разложил ему всё по полочкам. А потом бы крепко обнял. Помог бы в душе… и сладко трахнул после. Стив шёл и думал, как теперь всё сложится у Говарда с Питером. Как будет жить без своего жениха Пегги. Думал, зачем ему оставила свой телефон такая видная красотка, как Шерон. И почему Наташа сегодня вечером показалась ему странной. Словно что-то случилось, но она усиленно держала хорошую мину при плохой игре. Что-то происходило вокруг, а Стив лишился своего якоря — и при этом на неопределённый срок. Он подошёл к дому, где над крыльцом горела одинокая лампочка. Провернул ключ, и дверь гостеприимно открылась перед ним, выпуская темноту на освещённую фонарями улицу. Стив вошёл внутрь, скинул грязную обувь и первым делом пробежал по первому этажу, везде включая свет. Он терпеть не мог находиться в помещении один, да ещё и без света. На столе стояла кружка с ложкой. Стив видел, как в ней остался ещё недопитый Баки кофе. Словно он не уехал три дня назад, а на минутку отошёл отлить… Под кружкой лежала записка. «Привет, Стиви. Не знаю, сколько времени пройдёт, пока ты решишь прийти сюда. Я бы хотел, чтобы этот дом стал твоим домом, а не обузой. Пожалуйста, живи тут. Твоя семья поймёт. Ты ведь не можешь вечно жить с мамой и сёстрами? Я правда не знал, что вызов придёт в понедельник. Рассчитывал пригласить тебя в кино вечером, а потом нежно отсосать на последнем ряду. Но… всё вышло как вышло. Прости и не сердись. Не выдумывай ничего лишнего. Я обязательно вернусь, как только выпадет парочка свободных дней. Информация секретная, но я хочу, чтобы ты знал. Это тренировочная база «Лехай» в Вирджинии, и я вижу, как ты негодуешь сейчас. Чёртова Вирджиния! Да, это не совсем рядом, но и не очень далеко. Просто знай, как только я смогу — сразу приеду. И оттрахаю тебя до обморока, как тогда… в Куперстауне. Уже начинаю думать об этом. Люблю тебя, Баки». Стив провёл по строчкам пальцем, тихо улыбаясь. Он не негодовал. Глупый Баки. Просто… его душевных сил уже не осталось на новые эмоции. Он должен был прийти сюда раньше. В каждой вещи вокруг таилось ощущение, словно Баки где-то рядом, близко. И это не дразнило, а наоборот, успокаивало нервы. Стив глотнул из кружки холодный чёрный горький кофе и улыбнулся сильнее. От горечи сводило зубы — всё, как любит Баки. В раковине лежала немытая тарелка и вилка, и Стив, действуя на автомате, помыл их. Затем выключил свет в столовой и поднялся наверх, мечтая о сне. Он разделся небрежно, скидывая одежду на пол, и рухнул в незаправленную — словно ждущую только его — кровать. И утонул в запахе Баки. Стив выдохнул стон и сгрёб одеяло под собой в жаркие объятия. От родного запаха член шевельнулся, но на большее сил Стива не хватило. Вдыхая запах волос с подушки, обнимая одеяло руками и ногами, он отрубился, думая о том, что если бы нашёл хоть маленькую возможность — он бы узнал, где этот Лехай, и устроил бы Баки сюрприз. А что? Вполне в его духе. Баки бы понравилось.