Зелёная трава

Баки уехал — а Стив остался. Тот же серый весенний Нью-Йорк вокруг, те же спешащие по своим делам люди, бесконечные потоки и гудки машин, уставшие люди в сабвее, добирающиеся домой… Словно ничего не изменилось, но для Стива всё было иначе. И не то чтобы у него было особенно много желания портить себе настроение бесконечными мыслями о вынужденном расставании, но эти самые мысли висели над головой, как тучи, что вечно следуют по пятам — куда бы он ни отправился и что бы ни делал. Наверное, относиться так остро к неизбежному — и тем более тому, что будет неизбежно повторяться снова и снова — было негуманно как минимум по отношению к себе. Стив думал об этом весь вечер воскресенья и даже ночью, лёжа в кровати, получив от Баки сообщение с текстом: «Почти на месте. Сладких снов, Стиви». Думал, что настроен слишком патетично — но разве это так просто — взять и изменить себя, изменить то, что чувствуешь? Перед тем, как заснуть, он невольно вспомнил Наташу. Им нужно было встретиться и поговорить — сейчас он чувствовал необходимость в ней и понял, что они даже не созвонились за выходные ни разу. Вот что значит — оба ударились в собственные отношения… раньше такого никогда не случалось, даже когда она ещё была с Сэмом. А это уже серьёзный показатель. Стив решил, что они обязательно пообедают завтра в колледже вместе. Он должен так много ей рассказать… и спросить. Этими мыслями он, наконец, успокоил свою голову и уснул. * — Как провела выходные? — улыбаясь изо всех сил — чтобы стереть собственную постную мину — спросил Стив. — Лучше не бывает, — Наташа выглядела… совершенно довольной жизнью. Даже немного лениво, что обычно с ней случалось редко. Не сонно, не устало, а… сыто. Обычно она излучала неугомонную энергию и тепло, теперь же что-то изменилось. — А ты сам? Джеймс приезжал? Я помню, что ты говорил что-то об этом… — Да, мы хорошо провели время вместе, — как можно беззаботнее отозвался Стив, чувствуя, как сводит от этой беззаботности челюсти. — Очередные две недели на старте… Наташа смотрела на него из-под приопущенных ресниц, медленно потягивая холодный кофейный коктейль через трубочку. Разглядывала именно тем взглядом, от которого было невозможно скрыть свою слабую, мягкую сторону. — И, конечно, теперь ты в полном раздрае… — негромко выдохнула она. — Очень неожиданно, конечно. Кто бы мог подумать, что он снова уедет? Стив нахмурился. Несмотря на их частые взаимные подколки именно эта сейчас оказалась неуместна. — Вообще-то мне не кажется, что это та тема, над которой стоит шутить в мою сторону, — холодно ответил он, отправляя в рот несколько долек жареной картошки и откусывая от огромного сэндвича с индейкой. Наташа вздохнула и отставила свой коктейль, села чуть по другому — словно наклонилась к нему ближе, поставив локти на стол. — Прости, Стив. Ты прав, это было грубо. Но можно я скажу кое-что, а ты просто меня послушаешь? Эта ваша история уже началась, и всё, что ты мог сделать по этому поводу — ты уже сделал, ведь так? То есть сейчас остаётся лишь играть по предоставленным правилам игры — или выходить из неё. Знаешь, как в покере? Я пас, всё. Но ведь ты не собираешься выходить из игры, правда? Ты будешь играть до последнего. Тебе нравится думать о том, что поставлено на кон — и я очень хорошо тебя понимаю. Сейчас я тебя понимаю. За некоторые вещи стоит играть до самого конца, как бы ни было сложно в процессе. Вот только я совершенно не хочу видеть, как ты живёшь от выходных до выходных, топя себя под совершенно ненужными мыслями. Ты ведь уже выбрал, принял решение — играть. Так играй достойно, не нужно этой тоски в глазах, не нужно думать слишком много — тебе придётся сделать этот волшебный переключатель внутри себя. Он просто необходим. Иначе ты очень быстро перегоришь. Наташа ещё какое-то время смотрела ему в глаза, а Стив забыл, что у него полный рот еды и, вообще-то, надо жевать. Кое-как проглотив, он запил всё несколькими глотками апельсинового сока, переваривая сказанное. Переключатель… звучит неплохо, пожалуй. Вот только как его сделать? — И что конкретно ты предлагаешь, кроме своей чудесной русской психологии? — он продолжил есть, потому что времени ланча оставалось всё меньше, а сэндвич всё не убывал. — Это не русская психология. Я просто не могу смотреть в твои глаза — меня буквально придавливает грузом твоего разочарования. — И всё же? — сквозь жевание спросил Стив. Обычно он не говорил с набитым ртом, но в этот раз приходилось совмещать. Он не собирался отпускать Наташу, пока она не сгенерирует нечто работающее. Вспомнился яркий плакат с известным изречением, что они когда-то нарисовали вместе — и что так и висел у неё в комнате над рабочим столом: «Возьми своё кровоточащее сердце и преврати его в искусство». Это было так привычно — и в то же время каждый раз по-новому, понимать, как сильно он верил ей и как сильно ждал её идеи. — Хм-м, — Наташа снова сделала большой глоток. В её высоком стакане оставалось всего ничего. — Мне кажется, у тебя сейчас акценты расставлены неверно. Если их сместить в нужную сторону, всё должно заработать как надо. — Акценты? — совсем ничего не понял Стив. — Именно. Сейчас для тебя самое важное — это выходные, проведённые с ним. Ты готов жить только ожиданием от этих выходных до следующих. Но это ведь неправильно. Пусть ваши совместные выходные станут бонусом, этакой долгожданной наградой за двухнедельные труды, понимаешь, о чём я? Ты можешь постараться и настроиться так, чтобы эти две недели до вашей встречи стали самым важным. Ты работаешь над картиной для диплома? Отлично. Два раза в неделю занимаешься в медцентре и встречаешься с доктором Эрскином? Если тебе этого мало, чтобы заполнить пробелы, найди себе подработку. Или приезжай к родным почаще, помогай с чем-нибудь. Вариантов много. И только если ты будешь хорошо со всем справляться и как следует работать — тогда тебя будет ждать награда. Твой Джеймс. — Как свет в конце тоннеля? — фыркнул Стив. Идея ему нравилась, хоть ничего особенно нового в ней не было. Весь смысл был в самой концепции и перемене отношения. Если бы это было так просто… — Ну, я надеюсь, что все эти интересные и важные дела для тебя не так темны и мрачны, если сравнивать с тоннелем. Скорее — жить наполненной и плодотворной жизнью и находиться здесь в каждый момент времени, а не в будущем или прошлом. У тебя ведь на самом деле куча дел. Тебе некогда прокрастинировать. Стив сморщился. Ему и правда предстояла встреча с Хелен во второй половине дня и презентация своей дипломной работы — точнее, её стартового вида, и он пока ещё не знал, как она воспримет и оценит её, одобрит ли. — Хорошо, план действий принят. Со мной разобрались, — улыбнулся Стив. — А что всё-таки насчёт тебя? Расскажешь, чем именно занималась в выходные? Наташа загадочно улыбнулась и чуть отодвинула от себя пустой стакан. Она так ничего и не поела толком. — Днём в субботу помогала кое с чем маме дома. Потом мы с Клинтом были в «Розовой Пантере», работали. Я сначала не думала соглашаться — сам понимаешь… Но им на самом деле необходимы проверенные люди на ночные программы в пятницу и субботу. Сэм был за барной стойкой как обычно. Это было неловко… первые десять минут. Он конечно, замечательный человек — вёл себя так, что придраться или заподозрить какой-то негатив невозможно. Но и мы с Клинтом никак особо не контактировали — просто пришли и ушли вместе, а между этим нас так завалили работой, что было не присесть. Кстати, вариант, если тебе нужна подработка, — она снова улыбнулась, и Стив решил, что подумает над этим — надо было как следует оценить свои силы и построить планы. — А в воскресенье? — спросил он, почему-то уже предполагая, что услышит. — Не вылезали из кровати, — Наташа томно потянулась и посмотрела на него. Её глаза смеялись. — Ну, как минимум утро воскресенья мы с тобой провели одинаково, — фыркнул Стив, заставив её рассмеяться. — Ничего больше не расскажешь? — прищурился он. — Ты правда надеешься услышать что-то особенное и пикантное? — брови Наташи взлетели в притворном удивлении, после чего лицо её снова расслабилось, приняв совершенно довольное жизнью выражение. — Знаешь, с Клинтом у меня просто всё горит внутри, когда мы вместе. Я просто никогда такого не испытывала раньше… И при этом, — она задумчиво уставилась на кончик трубочки в пустом стакане, — при этом даже просто сидеть и обниматься, и молчать вместе — ничуть не хуже, чем заниматься сексом… Словно я его тысячу лет знала, всегда знала — просто отчего-то на время забыла. И каждый раз, что бы это ни было, это как… возвращаться домой. И это не то «домой», как у меня — откуда на самом деле хочешь поскорее сбежать. Это такое «домой», где тепло и хорошо, и не обязательно ничего объяснять, чтобы почувствовать, что тебя ждут, принимают, хотят. Просто чувствуешь себя правильно, на своём месте. Наверняка, ты понимаешь, о чём я говорю. Стив смотрел на неё и боялся словом нарушить невидимую нить, что сейчас внезапно протянулась между ними. О, он понимал… очень хорошо понимал. «Домой» — это не место и даже не человек. Это особое эмоциональное состояние комфорта, которое ни с чем не спутать. Они договорились встречаться на ланче по возможности каждый день и в среду выбираться куда-нибудь вместе — это был единственный вечер у Стива, пока ничем не занятый. Стив нашёл Хелен в общем кабинете и, постучав по краешку её стола, подошёл ближе. Она как обычно сидела, погруженная в какие-то данные на экране компьютера, и едва ли обратила на него внимание. Стив приземлился на стул рядом и спустил кофр с картиной с плеча — тот легонько стукнул об пол. Только тогда Хелен повернула к нему голову, устало прижмуривая глаза на пару мгновений. — Мистер Роджерс, какая чудесная встреча. Я думала, ты всё-таки не придёшь. Стив удивился, посмотрел на наручные часы — он опоздал к назначенному времени всего на десять минут, и то в этом не было его вины — их немного задержал преподаватель рисунка с натуры. — Не нужно думать обо мне плохо, — улыбнулся он наконец. — Я бы никогда не посмел подставить тебя. Моя дипломная работа со мной, — он мягко похлопал по кофру. — Прости, Стив, — Хелен сняла очки и потёрла глаза над аккуратно накрашенными ресницами. — Устала. Второе полугодие и куча работы… На самом деле я верила, что ты придёшь, и не сомневалась в тебе. Слышать это было приятно. — Показать тебе здесь? — спросил он, начиная расстёгивать кофр. Хелен обернулась, обводя полупустой кабинет взглядом. Вдалеке за столами возле окна так же устало смотрели в монитор ещё несколько кураторов других курсов. Они не обращали никакого внимания ни на Хелен, ни на Стива. — Да, можно здесь. Сегодня мало народа осталось. Стив осторожно достал раму с закреплённым холстом и умостил её посередине большого рабочего стола, сбоку от клавиатуры. Хелен поднялась, осматривая картину сверху. Конечно, это до сих пор по сути был непроработанный набросок с некоторыми намёками на цветовые пятна, но то, как загорелись глаза Хелен, говорило Стиву о многом. Она долго молчала, скользя взглядом по каждой детали, и наконец тихо произнесла: — Это очень… интересно, Стив. Очень достойно. Не могу дождаться, когда ты закончишь, чтобы увидеть её целиком, в цвете… Я должна сделать пару фотографий для отчётности, позволишь? Стив, чувствуя расползающееся в груди тепло от искренней похвалы, кивнул. — Кто эта девушка? — вдруг спросила Хелен, поднимая свой айфон повыше и пытаясь сфотографировать так, чтобы тень не падала на холст. — Не наша студентка? А то могут быть проблемы… — Нет, нет, просто одна знакомая, — объяснил Стив, отчего-то чувствуя укол смущения. Молодая мисс Картер на картине была едва одета и выглядела очень соблазнительно. Возможно, её участие могло бы стать проблемой, если бы не тот факт, что Стив мастерски стилизовал её образ в соответствии задумке. Хелен улыбнулась, откладывая айфон на стол. Сказала: — Очень пластичная девушка. Мои поздравления, Стив. Вы явно нашли общий язык. Стив вышел из кабинета кураторов в странных чувствах. С одной стороны, Хелен была права. Ему повезло встретить Шерон в нужный момент и повезло, что их видение идеи так совпало. Стив получал искреннее удовольствие от работы с ней, близкое к эмоциональному оргазму — она была невероятно терпелива и долго не уставала, никогда не ныла — этим даже Наташа страдала частенько. И да, она потрясающе пластично и уютно чувствовала себя в созданном образе — пластично и… чувственно, на грани какой-то хрупкой интимности. И всё же было в словах Хелен что-то ещё. Какой-то намёк, словно она была рада за него — и к написанию картины эта радость едва ли имела отношение. * Стив сидел над своей палитрой и задумчиво замешивал тёмный оттенок для фона — сегодня он собирался наметить самые глубокие тени и поработать над фоном — по количеству цветов пёстрых вывесок и деталей он не уступал сложностью в написании самой фигуры Шерон на переднем плане. Стив двигал кистью и думал над тем, как лучше всего отобразить контраст живого пластичного силуэта и того, что остаётся на картине за стеклом — неживых отблесков статичных неоновых вывесок и реклам. Сложность была в том, что эту часть приходилось домысливать — за огромным видовым окном Шерон ничего не рябило и не отсвечивало. Только прекрасный вид на центральный парк и закатное небо… Стив думал, что на самом деле хочет попробовать лессировку, чтобы поработать над тонами обнажённой кожи, сделать её живой и дышащей. Прежде он редко использовал эту технику с как следует разбавленным акрилом — но сегодня после занятия рисования с натуры у него случился интересный диалог с преподавателем — и тот убедил его попробовать. Предоставленные в качестве примеров работы других студентов и его собственные произвели на Стива большое впечатление. — Ты сегодня задумчивый, — тихо сказала Шерон, чуть приподнимая уголки губ. Сейчас ей не нужно было следить за мимикой и выражением лица — Стив не собирался детально прорабатывать передний план сегодня. Однако для нанесения теней и полутеней было необходимо правильное положение тела, лица и рук. И Шерон — он восхищался этим качеством — даже сейчас позировала абсолютно великолепно. Лучше многих профи-натурщиков. — Не то чтобы, — Стив тоже улыбнулся в ответ. — Размышляю над новым методом работы с акрилом. Хочу попробовать, но опыта маловато. Боюсь, как бы не испортить чего. Будет обидно, если… — Не испортишь, — с небывалой готовностью и быстротой перебила его Шерон. Затем отвела глаза, и краешки её ушей стали розовыми. — Эм, я имею ввиду, что ты замечательный художник, и я верю, что у тебя совершенно точно получится, даже если техника для тебя новая. Я в тебя верю. — Спасибо, — Стив, продолжая улыбаться, перевёл взгляд на палитру и принялся за дело — новый тон был готов. Он почувствовал натянувшуюся между ними тонкую леску неловкости — его собственные уши ощутимо потеплели. — Ты тоже отлично позируешь. Никогда не подумал бы, что у тебя столько сил и терпения. Шерон улыбнулась чуть ощутимее и снова посмотрела на него — он уже накладывал мазки теней на холст. — Я очень терпеливая и упрямая, — сказала Шерон, словно выстрелила из револьвера. Стив неосознанно сглотнул и мягко улыбнулся, легко кивая: — Это здорово. Мне вот наоборот иногда не хватает терпения. Зато упрямства хоть отбавляй. Шерон тихо фыркнула, и Стив почувствовал, как что-то потеплело в груди от этого мягкого звука. Кашлянув, он продолжил работать, выкидывая из головы все странные мысли. Они закончили только спустя полтора часа. Пока Стив собирал свои тюбики и отмывал кисти, пока чистил палитру — Шерон успела переодеться и сейчас стояла в прихожей перед зеркалом, расчёсывая волосы. Она выглядела… потрясающе. Хотя одежду явно выбрала в этот раз повседневную — обтягивающие синие джинсы и мягкий вязаный пуловер свободного фасона. Просто даже повседневная одежда смотрелась на ней изящно и изысканно. А может быть, дело было в том, что одежда была стильной, качественной и явно дорогой — кто знает? Стив понял, что завис, только когда Шерон поймала в зеркале его взгляд, тоже замерла на мгновение и улыбнулась. Он тут же ускорился и уже через пару минут был готов выходить. — Подождёшь меня? — спросила Шерон, надевая замшевые полусапожки на каблучках. — Спустимся вместе. Стив кивнул — не видел причин отказывать. Они расставались до пятницы — так почему бы не поболтать немного в лифте и по пути к сабвею, если им, конечно, было по пути. Стив чувствовал себя немного странно — хотелось улыбаться, и сердце словно стучало чуть быстрее. Шерон закрыла дверь апартаментов, и лифт пришёл очень быстро — они оба зашли, встав у дальней зеркальной стенки, прислонившись к круглому хромированному поручню. Стив не мог перестать думать о том, сколько вообще стоит жить в подобном месте. Понятно, что он никогда бы не задал настолько бестактного вопроса — но удивляться каждый раз это ему не мешало. Лифт, вопреки ожиданию, не был скоростным. Стив уже начал придумывать тему для разговора, как Шерон вдруг шагнула к нему и оказалась очень-очень близко. Зеркала, как сумасшедшие, до бесконечности повторяли отражения их застывших друг напротив друга фигур. Стив облизнул губы и так и не смог выдавить ни единого слова — только открыл рот спросить, что случилось, как Шерон… — Закрой глаза, — строго сказала она. Стив не знал, зачем послушался. Ноги стали ватными, а тело будто налилось свинцом и отказывалось реагировать. Веки опустились сами собой — и в тот же миг он почувствовал: мягкие, невозможно мягкие губы. Сердце, секунду назад забывшее, как биться, подпрыгнуло и бешено заколотилось. Шерон обхватила его лицо прохладными ладонями — и жадно, торопливо углубила поцелуй, заставляя Стива задохнуться. В голове стучало деревянным молоточком: «Это неправильно, неправильно, неправильно…» Но на самом деле… Стив был поражён, насколько это оказалось приятно. Секундный порыв отстранить её затух сам собой — руки были заняты тяжёлым кофром и рюкзаком, и он чувствовал, как сладко её язык скользнул внутрь рта. Она так мягко касалась его губ своими, что от этих прикосновений трепетала каждая клеточка тела. Над головой раздался резкий короткий звонок, лифт остановился. Стив распахнул глаза — Шерон, испуганно глядя на него, торопливо отпустила его лицо и, шагнув назад, бегом выбежала из лифта, пронеслась по короткому коридору и вылетела на улицу в услужливо открытую перед ней швейцаром дверь. Стив так и стоял в замершем на первом этаже лифте, вспоминая, как дышать. Что это, вообще, такое было? Что за… Хотелось тронуть губы пальцами — но не было возможности. Он никак не мог поверить, что в состоянии чувствовать такую нежную мягкость своими губами. — Мистер, вам нужна помощь? — спросил подошедший к нему швейцар. Стив отмер и посмотрел на него, пытаясь понять, что именно от него хотят. — Вы в порядке? — А? Нет… в смысле, да, не стоит беспокоиться, — он механически оттолкнулся спиной от поручня и медленно вышел из лифта. Сердце до сих пор торопливо стучало в рёбра, в голове стоял туман, а губы горели огнём. В груди словно распирало от смеси эмоций, и ему необходимо было… просто необходимо… Он вышел на улицу, задрал голову и уставился в тёмное невыразительное небо — на Манхэттене было слишком много огней, чтобы назвать его тёмно-синим или разглядеть хоть одну звезду. Затем достал телефон из кармана джинсов и набрал номер. — Стиви? — она взяла очень быстро. — Нат, мне срочно нужно с тобой поговорить. На той стороне коротко фыркнули, но в следующий миг голос стал серьёзным: — Что-то случилось? Ты где? — Пока на Манхэттене. Буду у тебя минут через сорок. — Мы не можем обсудить это по телефону? — удивилась она ещё больше. — Что с тобой, Карандаш? — Я… кажется, я натворил дел, — выдохнул Стив в трубку. — Мне нужно твоё личное присутствие. Чтобы ты… могла пнуть меня, если посчитаешь нужным. Наташа замешкалась с ответом. Стив услышал чужой голос на заднем фоне и всё понял. — Я тебя отвлёк? — Не бери в голову. Домой ко мне не приходи, я не дома… встречу тебя на выходе из сабвея, как доедешь, прогуляемся, ладно? — Конечно, — согласился Стив. Он бы согласился сейчас на любые её условия, потому что чувствовал себя так, словно тонул. Его распирало — не только душу, но и тело. Он должен был увидеть Нат и объяснить ей всё — чтобы она после этого объяснила ему. Она была его якорем, единственным человеком, которому он безоговорочно доверял в подобных делах. Просто потому, что её слова ни разу ещё его не подводили, и ещё потому, что Наташа умела доходчиво объяснять свою мысль. У неё было намного больше опыта во всём этом, и опять же — не к маме же бежать с такими вопросами? Или к младшей сестре? Боже, что за чушь он думает вообще… Стив собрал себя в кучу и побрёл в сторону сабвея. И вдруг остановился, как от удара. Баки. Ещё вчера днём они целовались с Баки, а сейчас… Его одухотворённая приподнятость сжалась в комок, принося боль. Это считается за измену? Он изменил? Что вообще происходит… Ему была нужна Наташа. Срочно. Стив чувствовал, словно в голове у него клейкая переваренная овсяная каша вместо привычно ясных и понятных мыслей. Как же всё так быстро поменялось? * — Выкладывай, — не дожидаясь приветственных объятий, уронила — как отрезала — Наташа. — Прямо вот так, сходу? — неловко улыбнулся Стив, чувствуя себя совершенно по-идиотски. За время, проведённое в дороге, острота эмоций схлынула, и он даже не знал сейчас, стоило ли выдёргивать Нат из тёплых объятий и практически шантажом заставлять приходить сюда… — Роджерс, ты совсем умом повредился? Ты себя видел вообще сейчас? Щёки горят, глаза бегают, ну-ка быстро выкладывай, что ты натворил! — не на шутку разъярилась Наташа и тут же потянула у него лямку кофра с картиной. — Дай сюда, помогу нести. Стив глубоко вдохнул и выдохнул, приводя себя хотя бы в подобие спокойствия. — Давай хотя бы дойдём до ближайшей лавочки… Не могу я так, на ходу… — отложил он казнь ещё на немного. Правда, ненадолго. Они добрели до небольшой аллеи с несколькими лавочками — в такое время здесь никого не было, и они благополучно заняли самую отдалённую и утопающую в тени голых деревьев и окружающих зданий. — Я закурю, — вздохнула Наташа и достала свои любимые Мальборо с ментолом, прикурила и затянулась, зябко кутаясь в тёплую куртку — к вечеру похолодало. — Прости меня, — тихо вздохнул Стив, — что испортил тебе вечер. Наташа так же тихо фыркнула, словно громкий звук мог потревожить их уединение чуть в стороне от оживлённой улицы. — Ты ничего мне не испортил. Когда выложишь наконец свои приключения, и я тебя отпинаю, как ты и просил, я просто вернусь к нему. А сейчас начинай уже говорить, у меня ноги замерзают… Стив устроил рюкзак на лавочке, погладил стоящий рядом кофр с картиной, помял пальцы, сжимая и разжимая кулаки. — Мы с Шерон… целовались. Наташа закашлялась сигаретным дымом. — Что?! — Это вышло случайно! И она сама меня поцеловала! Пока мы ехали в лифте после сессии… — Господи Иисусе, — Наташа на миг прикрыла глаза рукой с сигаретой, зажатой между пальцами. — А теперь давай всё по-порядку и подробно: кто, зачем и почему. Блин, Стив, я ведь тебе говорила, что она неровно к тебе дышит. И Стив начал рассказывать. Сейчас, вспоминая о том, что случилось совсем недавно, он искренне удивлялся тому, что никак не противодействовал произошедшему, не попытался даже отвернуться. — И что тебя удивляет? — с недоумением спросила Наташа, правильно угадав его невысказанный вопрос. — Шерон красивая и эффектная девушка, к тому же не чужая уже после двух недель совместной работы. И ты наверняка, пока рисуешь, смотришь на неё этим своим взглядом… — тут уже Стив с недоумением и удивлением приподнял брови: — Каким таким взглядом? — Влюблённым, — усмехнулась Наташа. — Нет, я-то понимаю, что это всего лишь чувства творца к своему творению — невозможно, создавая что-то со всей душой, как ты всегда это делаешь, не любить это. Но я тебя давно знаю, и ты рисовал меня множество раз, чтобы у меня было время с этим разобраться. Шерон же этот момент неизвестен. Она вполне могла посчитать твой взгляд за… личную заинтересованность. — О, чё-ёрт, — тихо протянул Стив, обхватывая голову. — Я так и знал, что сам виноват… — Ты ни в чём не виноват, — твёрдо обрубила его стенания Наташа. — Ты не целовал её первым, ты не заигрывал с ней. Это просто недопонимание. — Но мне понравилось! — не сдержавшись, выдал Стив. Наташа затянулась и не торопилась выпускать дым, разглядывая его округлившимися от удивления глазами. — А с этого момента — поподробнее, — наконец, сказала она. — Куда ещё подробнее? — Стиву вдруг стало противно с самого себя. Вся окрылённость рассосалась, и приятные ощущения от поцелуя сейчас были не больше, чем досадным осадком внутри груди. — Она поцеловала меня, а я даже не попытался это прекратить! Потому что это было чертовски приятно! Просто охренеть как приятно — и я не хотел это прекращать! Я был расстроен, когда лифт остановился, и она сбежала! — Стив, сам не ожидая от себя, потянулся к стоявшей совсем близко Наташе и отобрал у неё сигарету, сходу неумело затягиваясь и, конечно, громко надрывно закашливаясь — дым попал совсем не туда и повалил, по ощущениям, даже из ушей. — Не умеешь — не берись, — возмутилась Наташа, отбирая сигарету обратно. — И вообще, у тебя же астма?! — Практически подтвердили полную ремиссию. Так что… Как ты вообще это куришь? Наташа покачала головой. Они помолчали немного, Стив смотрел на светлые носы своих кед. В голове было тихо и пусто. — Получается, я не гей… — негромко проговорил Стив. — И что с того? Ты встречаешься с парнем, ты спишь с парнем и явно получаешь от этого удовольствие. Даже если тебе понравился поцелуй от девушки — это ещё не переворачивает весь мир с ног на голову. Стив, — Наташа раскрошила тлеющий кончик сигареты пальцами и отбросила окурок точно в зев урны неподалёку. Затем присела рядом с ним на корточки, укладывая свои локти на его разведённые колени, и заглянула в глаза под нависающей чёлкой: — Целоваться — это приятно. Ты сам в курсе. Тем более, целоваться с людьми, которые тебе симпатичны. И это совершенно нормально — испытывать от поцелуя приятные эмоции… — У меня даже встал… — тихо-тихо сказал Стив, и Наташа уронила голову между своих рук и его коленей. — Чёрт, Стиви, ты совсем мне не помогаешь, — несмотря на тон, она улыбалась. — Даже если так, это ничего не значит. Значит только лишь то, что ты здоровый молодой парень-бисексуал. Это нормальная реакция тела на удовольствие, ведь так? Почему ты пришёл в такой раздрай из-за одного поцелуя? — Но ведь это значит… значит, что… — Ты заинтересован в Шерон? Ты хочешь разойтись с Баки? — внезапно жёстко спросила Наташа, и Стив вздрогнул. — Что? Нет! Конечно, нет! — даже от мимолётной мысли Стиву поплохело. — Значит, добро пожаловать в клуб, — Наташа улыбнулась и поднялась на ноги, снова глядя на него сверху, словно на ребёнка. — Какой ещё клуб? — Клуб взрослых людей, которым приходится контролировать свои «нравится» мозгом, а не телом. Тебе понравилось целоваться с Шерон — что ж, это замечательно, в этом нет ничего плохого. Целоваться — одна из самых приятных вещей в мире, сложно тебя корить за это. Тем более, это была не твоя инициатива. Но вот что делать с этим «понравилось» дальше — решать только тебе. И подумай хорошенько, прежде чем что-то предпринять. Поверь, каждый день миллионы человек сталкиваются с похожей фигнёй. — И ты тоже… — Бывало, — вздохнула Наташа. — И я не могу сказать, что каждым принятым решением горжусь. Я делала гадкие вещи порой… Но это мои ошибки. А ты… будешь принимать собственные решения и отвечать за них. Поэтому… не торопись, обдумай всё. — Что именно мне обдумывать? Словно я собираюсь за спиной Баки встречаться с Шерон… — пробурчал Стив, хмурясь. Наташа, подхватывая кофр и набрасывая лямку на своё плечо, только фыркнула: — Не мне кидать в тебя камень, детка. — Я же сказал: ничего такого я делать не собираюсь… — Стив тоже поднялся, надевая на плечи тяжёлый рюкзак. — Хорошо, хорошо. Просто… — тон её вдруг переменился, словно Наташа о чём-то сожалела. — Просто я знаю, как сложно это может быть. Но вот что я тебе скажу. Ради некоторых людей на самом деле можно отказаться от всех других удовольствий на свете. Потому что эти люди особенные, и они заслуживают особенного к себе отношения. Они медленно пошли по тротуару, освещаемые уличными фонарями и ближним светом фар. Стив твёрдо вознамерился проводить Наташу и узнать, где именно живёт Клинт — на всякий случай. Оказалось, на самом деле близко: в паре перекрёстков от дома Баки. Они уже были готовы разойтись, и Стив забрал у Наташи свой кофр с картиной, как она вдруг обернулась и сказала: — Я знаю, что ты воплощение святой искренности, но я советую тебе не рассказывать о случившемся Джеймсу. Просто забудь, как о нелепой случайности. Стив замер на мгновение. — Я сам уже думал об этом. Вчера утром я зачем-то показал ему картину, и он… очень резко отреагировал. Совсем не так, как я ожидал. Наташа посмотрела на него сочувствующим взглядом и никак не прокомментировала — только улыбнулась и обняла на прощание: — До завтра, Стиви. Встретимся на ланче. Она скрылась за дверью, ведущей в небольшое длинное двухэтажное здание с апартаментами, а Стив побрёл к дому, пытаясь осмыслить и переварить всё, что было ему сказано насчёт случившегося. И хотя он был на сто процентов согласен с Наташей насчёт «клуба» и не собирался ничего делать за спиной Баки, от мыслей этих какая-то невысказанная тоска поселилась внутри груди. Пройдя первый перекрёсток, Стив понял, что это чувство похоже на сожаление. Вот только сожалел он вовсе не о том, что произошло, а о том, что, вероятно, никогда не произойдёт. Он чувствовал раздрай после случившегося. Если вспомнить и перебрать воспоминания последних пары-тройки лет, его никогда не влекло к девушкам. Впрочем, к парням его не влекло тоже. Почему же теперь его мотает из стороны в сторону?.. И тут его осенило. Его программа реабилитации. Сыворотка. Его тело уже много в чём изменилось к лучшему, стало здоровее — улучшилось зрение, ушли проблемы с дыханием… Возможно ли, что всё дело в этом? Может быть, раньше у его либидо просто не было сил и ресурсов проявлять себя? Но тут обличающий внутренний голосок, звучавший в голове почему-то, как Наташин, напомнил ему: Баки пробудил его ото сна безо всяких сывороток. Он просто… открыл ему мир чувственного удовольствия, прежде недоступный, о котором Стив даже не мечтал. Но ведь дело было не только в удовольствии. Дело было ещё и во взаимном доверии. В чувствах, что они испытывали друг к другу. Рядом с Баки Стив сразу понял — это не просто секс. Это нечто намного большее. Под такие мысли Стив дошёл до дома, в который раз с удивлением — и лёгким трепетом в сердце — разглядывая горящие светом окна на первом этаже. Конечно, это не Баки — Говард и Питер ещё гостили у них дома, и Стив почему-то был этому очень рад. Всё-таки он не привык жить один. Открывая дверь, Стив ещё на улице почувствовал аппетитные запахи еды. Он улыбнулся — парни снова готовили ужин. Стив подумал, что после всех переживаний он готов съесть целого слона, если бы выпала такая возможность. * В четверг Стив как обычно после колледжа отправился прогуляться до медцентра. Сегодня помимо тренировки была запланирована встреча с доктором Эрскином, и Стив вышел немного пораньше, чтобы не опоздать — он знал, что доктор сильно загружен исследованиями и редко бывает свободен для обычного приёма-консультации. Но у Стива была пара вопросов, которые необходимо было решить — и он собирался, несмотря на смущение, задать их. Вечером в медцентре почти никого не было, светились лишь несколько окон на втором этаже — Стив помнил, с одной стороны медицинские кабинеты, с другой — небольшой спортивный зал. Вот ведь, он забыл взять сменную одежду для тренировки сегодня — проспал утром и собирался бегом. Стив поздоровался с охранником и отправился в указанный кабинет на встречу с Эрскином. Дверь была открыта. Доктор Эрскин сидел за столом, неряшливо обложившись бумагами, и, подхватывая то одну, то другую, что-то торопливо набирал на клавиатуре. В экран он почти не смотрел, а поэтому не заметил и Стива, замершего в проёме. Пришлось легонько постучать костяшкой по косяку. — Доктор Эрскин, добрый вечер, — улыбнулся Стив. Своим взъерошенным видом доктор всегда походил на какого-то сумасшедшего учёного. Тот вздрогнул, кинув расфокусированный взгляд поверх очков, и только тогда улыбнулся, усаживаясь в кресле поудобнее: — Добрый вечер, мистер Роджерс, проходите и присаживайтесь. Я как раз вас ждал. Стив скинул парку и положил её на свободный стул у стены, затем уселся в удобное компактное кресло напротив стола. — Какие новости? — спросил он просто. — Хм-м, — доктор Эрскин потёр пальцем переносицу под очками и поправил дужки, после чего уставился на Стива. — Я получил результаты ваших последних анализов… У меня две новости, мистер Роджерс. Все надежды и хорошее настроение как ветром сдуло. Стив напряжённо подался вперёд, хмуря брови: — Плохая и ещё хуже? — спросил он. — Ну уж, — улыбнулся доктор Эрскин, — не стоит сгущать краски, молодой человек. Одна новость замечательная — все ваши проблемы со здоровьем или уже ушли, или находятся в процессе глубокой ремиссии — благодаря сыворотке ваше тело активно перестраивает себя, избавляясь от ненужного хлама. Вторая же новость больше ориентирована на не слишком благоприятные прогнозы дальнейшего применения, в связи с чем я считаю, что нам нужно закончить цикл инъекций сейчас, не доводя его до конца. Мы не будем вкалывать вам последнюю инъекцию. Боюсь, она может убить вас. — Что? — Стив от удивления повысил голос. — Каким образом? — Вы знаете, как именно работает запущенный механизм восстановления и обновления вашего тела? — Вы рассказывали, но я понял довольно смутно, — нехотя признался Стив. — На тот момент, до фактических испытаний, я и сам лишь предполагал, поэтому не могу вас винить, — доктор Эрскин устало усмехнулся и продолжил: — Клетки вашего тела, благодаря сыворотке, запустили механизм полного обновления. Старые, больные клетки просто идут на корм здоровым — их вытесняют, замещают вырастающие новые клетки. Но есть несколько но, и главное заключается в том, что энергию и силы на это обновление клетки берут из вашего же организма. То есть, даже сейчас они используют ваши ресурсы на максимум, так? Стив пожал плечами: — Я постоянно хочу есть… и пью много воды? — он вовремя закрыл рот, не успев упомянуть про кофе. — Всё правильно, это в порядке нормы, — кивнул доктор Эрскин. — Но сейчас процесс запущен и идёт слишком активно. И новые клетки, подстёгиваемые им, ведут себя чересчур активно, если не сказать агрессивно: сражаются и поедают не только старые и больные. Иногда, проголодавшись и недополучив питания, они начинают атаковать другие здоровые клетки. — Что? — выдохнул Стив. — В смысле? Как это возможно… — Это больше похоже на побочное… — доктор Эрскин прервался, не договорив, и принялся рьяно протирать свои заляпанные очки краем белого халата. — На данный момент беспокоиться особо не о чем — со всем происходящим ваш организм справляется без особого труда. Но если предположить, что мы идём на заключительную инъекцию… боюсь, это очень сильно поменяет расположение сил. До того, что ваше тело будет походить на команду взрывателей и сапёров, намеренно запертых в маленькой комнате. Поверьте, ничем хорошим для вас это не закончится. Ваш организм может просто не вынести поставленную нагрузку. И, как вы понимаете, мои исследования того не стоят. Я и так благодаря вам получил тонны прелюбопытнейшей информации для дальнейших исследований. Есть над чем поработать, — и он окинул взглядом разбросанные по столу бумажки. — То есть, мы на этом просто попрощаемся? — удивился Стив. Он разглядывал доктора напротив и совсем не мог представить, что у того в голове. Наверняка, он преследовал какие-то свои цели. Но он совершенно точно не хотел бы умирать в самом расцвете сил. — Зачем же так быстро? — фыркнул Эрскин в усы и пододвинул по столу в его сторону пластиковую карту. — Это ваш личный ключ к некоторым дверям, спортзалу и бассейну медцентра. Вы можете приходить сюда по вечерам и заниматься — сжигать излишки энергии. Можете — не очень правильное слово. Должны! Спортивные занятия и правильное питание, — новый листочек полетел в сторону Стива, — залог того, что ваш организм безболезненно завершит перестройку. По четвергам у вас будут еженедельно брать контрольные анализы, чтобы не пропустить ничего важного. Если нам понадобится снова встретиться, я дам вам знать. А до тех пор… вы что-то хотели спросить, не так ли? Доктор Эрскин изучающе уставился на него, а Стив последнюю минуту пытался подобрать слова, как половчее вывернуть на интересующую его тему. Почему-то предостережения доктора не слишком пугали. Дело было в том, что чувствовал он себя на все сто — как раньше обычно никогда себя не чувствовал. Раньше у него частенько не было аппетита или настроения помимо разной яркости симптомов букета хронических заболеваний. Чаще всего он чувствовал себя на троечку по пятибалльной шкале. Но сейчас же, при всей «нестабильности», его самочувствие било все рекорды — именно поэтому не было никакой тревоги на этот счёт. А вот вопрос… всё же стоило прояснить. — Да, я… я хотел спросить насчёт моего… моего либидо, — наконец, смог выговорить Стив. Лицо доктора Эрскина чуть вытянулось от удивления — подбородок потянулся вниз, а брови наоборот — вверх. — И… эм, что именно вас интересует? Произошли какие-то радикальные изменения? Стив тяжело вздохнул. На самом деле, это был не первый раз, когда он обсуждал этот вопрос с врачом. Только вот раньше проблема была совсем другая — практически отсутствие сексуального желания. Наконец, он собрался с силами и решил выложить всё, что варилось в его голове: — Я встречаюсь… с парнем. Я был уверен, что гей, потому что до этих отношений меня никогда и ни к кому не тянуло — я просто никого и ничего не хотел в этом смысле. Но недавно… кое-что случилось, и я, мм, отреагировал на девушку… Это из-за воздействия сыворотки? Закончив, Стив поднял глаза — пока говорил, он смотрел куда-то в сторону, на кучу развешанных на стене рамочек дипломов и сертификатов, — и обнаружил, что доктор Эрскин слушает его, словно лепечущего чушь младенца. — Смею вас уверить, что сыворотка никак не могла повлиять на вашу ориентацию. Это психологический, ментальный аспект, не связанный с физическими данными. Скажем так, благодаря сыворотке ваше тело проснулось и распаковало все спящие резервы. И то, на что раньше не хватало энергии, сейчас рассматривается как главный способ переполняющую вас энергию израсходовать. Поэтому ваше либидо раскрылось во всей полноте, с чем я могу вас только поздравить. Стив страшно смутился и выдавил еле слышное «Спасибо». Уши его горели. Всё, как он думал, мог бы и не спрашивать. Винить в происходящем кого-то, кроме себя, не выйдет. — Ещё вопросы, молодой человек? — Эрскин улыбался, и теперь в его улыбке Стиву чудилась некая хитринка. Он понял, что пора уходить. — Нет, спасибо, теперь всё понятно, — Стив поднялся, и доктор Эрскин тоже встал, протягивая над столом руку. — Приходите заниматься почаще, — доброжелательно посоветовал он, — можете начать бегать по утрам. И будьте на связи — вам ведь оставили телефон для чрезвычайных ситуаций? Стив пожал костлявую ладонь и кивнул. Он собирался устроить себе серьёзную тренировку и поплавать после неё сегодня вечером, надеясь физической нагрузкой успокоить бегающие по кругу мысли. — Спасибо вам. До свидания, — вежливо попрощался он и повернулся к двери, когда в спину прилетело добродушно-смешливое пожелание: — Не ограничивайте себя в методах сжигания энергии, молодой человек. Вам выпал счастливый билет, пользуйтесь этим шансом с умом. Стив не был уверен, о чём именно говорит Эрскин, поэтому решил поскорее уйти — завернул в коридор и поспешил в сторону спортивного зала к раздевалкам. Он отчего-то чувствовал себя несправедливо оговорённым. Ведь то, что его тело расцветало и набирало силу, ещё не делало его безмозглым животным, кидающимся на всё, что движется. И он искренне надеялся сохранять свой разум и впредь. * Стив сидел перед холстом и разминал уставшую шею и спину. Два часа как обычно пролетели одним вдохом и выдохом, но тело давало знать. Стиву приходилось только догадываться о том, как тяжело было позировать Шерон. Сегодня она выглядела какой-то особенно уставшей — немудрено, конец рабочей недели. Наверняка, она не сидит дома с утра до вечера. Интересно, чем она занимается? За всё то время, что они работали, ни разу не получилось поговорить о чём-то серьёзном — Стив был слишком сосредоточен на работе во время сессии, а Шерон нельзя было назвать разговорчивой девушкой. Она вела себя так, словно в понедельник между ними ничего не произошло. Стив очень переживал, как реагировать, если Шерон поднимет тему, но… та вела себя совершенно безукоризненно — и Стив малодушно решил ей подыграть. В конце концов, ничего страшного на самом деле не случилось. Шерон ушла в спальню переодеваться, пока Стив собирал кисти и заворачивал их как следует в пропитанную специальным растворителем ткань — чтобы те не засохли, и дома он смог отмыть их хорошенько, напоследок нежно прополоскав с бальзамом для волос. В этот момент в дверь апартаментов вдруг позвонили. Стив даже вздрогнул от неожиданности. — Шерон, — крикнул он, словно она могла не услышать, — кто-то звонит в дверь. — Отлично! — донеслось из спальни, потом послышался какой-то шум, шорох, и вот уже Шерон в голубых шортах и белой широкой футболке вылетела из комнаты с деньгами в руках. — Это доставка пиццы. Составишь мне компанию? — спросила она, пробегая мимо него к двери. Она вежливо переговорила с доставщиком и скоро закрыла за ним, удерживая в одной руке две больших округлых коробки с пиццей, а в другой — бумажный пакет ещё с чем-то. Лицо её светилось улыбкой, и Стив вдруг отчётливо понял, что очень проголодался. Ему казалось, что он может различить запах каждого отдельного ингредиента, расположенного сверху запечённого до хрустящей корочки тонкого теста. — Я подумала, что неправильно каждый раз прогонять тебя голодным в ночь после рисования, — она выглядела чуть смущённо, расставляя коробки на журнальном столике у дивана. — Может быть, устроим традицию по пятницам? Стив не знал, что ответить — только улыбнулся краешком губ. Но отказываться не торопился. В конце концов, что плохого в том, чтобы поесть вместе пиццу? — А что в пакете? — полюбопытствовал он. — О, это… я заказала баночного пива. Очень устала на этой неделе, хотелось расслабиться. Стив улыбнулся шире. Он не был большим любителем пива, но и сам не отказался бы сейчас смочить горло. — Так что, составишь мне компанию? — напирала Шерон, и Стив кивнул, усаживаясь на диван: — Спасибо за приглашение. От коробок с пиццей невероятно аппетитно пахло вкусной едой. Стив начал принюхиваться, пытаясь угадать вкус. — Я не знала, какую ты любишь больше всего, поэтому взяла одну классическую и одну свою любимую, — Шерон обезоруживающе улыбнулась. — Если ты расскажешь мне, что ты любишь, в следующий раз я закажу что-нибудь специально для тебя. — На самом деле я не очень привередлив в пицце, — Стив чувствовал себя несколько неловко от всего этого внимания, но, признаваясь самому себе, он не сказал бы, что это было неприятно. Скорее, наоборот. — Я с удовольствием съем любую, кроме, пожалуй, самых острых… — Король Холопеньо? — тут же предположила Шерон со смешком. — Нет, точно нет, — ответно фыркнул Стив, подтягивая под себя ступни и усаживаясь на диван поудобнее. Завтра с утра он планировал поехать домой в Бруклин, чтобы провести выходные в компании мамы и сестёр, и ему на самом деле было приятно провести пятничный вечер вот так — поедая классическую мясную пиццу и запивая её прохладным пивом, понимая, что за окнами темнеет массив Центрального Парка. В апартаментах Шерон было по-настоящему уютно, несмотря на весь их мягкий, совершенно некричащий шик. И он улыбнулся, а после тихо рассмеялся, когда Шерон распаковала «свою любимую» пиццу с ветчиной и ананасами. — М-м? — посмотрела она с удивлением, — почему ты смеёшься? — Нет, нет, ничего, — сквозь смех и жевание выговорил Стив. — Просто вот эта пицца — и есть моя любимая. — Оу, — Шерон явно смутилась. — Прости, сегодня тебе придётся перебиться классической мясной, я не намерена делиться, — и конечно, Стив не мог этого стерпеть, тут же потянувшись за кусочком с ветчиной и ананасами. — Ну уж нет, так мы не договаривались, — смеясь, Шерон подхватила пиццу с журнального столика и подняла коробку высоко над головой, Стив продолжал тянуться, они неустойчиво пошатнулись, и… Стив упал прямо на Шерон, заваливая её на спину — и на мягкий подлокотник дивана. Непонятно каким образом она сумела не перевернуть всю коробку на пол, как-то продолжая удерживать перпендикулярно полу, но Стив оказался между её вытянутыми вверх руками, и их лица были так близко… Стив почувствовал как нежно пахнет кожа Шерон — приятными выветрившимися духами и… собой, женским телом. Жар смущения резко поднялся изнутри, ударяя в щёки — и вниз. Шерон широко распахнула глаза, и было в них что-то, что не походило на стыд или неловкость. Какое-то… ожидание? Стив поскорее поднялся, распрямляясь, и помог Шерон сесть обратно. — Прости, не хотел уничтожить твою пиццу, — смущённо потирая шею сзади, извинился он. Чувствовалось, как щёки и уши до сих пор горят, а сердце колотится в груди. — Ничего, всё в порядке, — теперь Шерон неловко улыбалась, приглаживая растрепавшиеся волосы. Её щёки тоже горели. — Я не должна быть такой жадной, — она тут же переложила пару кусков пиццы сверху на мясную. — Угощайся. Они сидели в мягко освещённой гостиной, пили пиво и лениво переговаривались. Несмотря на произошедшую неловкую ситуацию, Стив довольно быстро успокоился. Ему было уютно здесь, пицца была очень вкусной, а пиво приятно охлаждало его смущение, совсем немного кружа голову. Шерон рассказывала, что недавно была у друзей на окраине Бруклина и случайно забрела на гаражную распродажу, после чего ойкнула и сказала: «Чуть не забыла! Стив, закрой глаза!» Вскочив с дивана, Шерон скрылась за дверью спальни. Что ему оставалось? Стив поскорее затолкал в рот остаток куска пиццы и вытер жирные пальцы о салфетку. Потом сделал пару глотков пива и остался ждать, сидя на диване с закрытыми глазами. Совсем скоро он отчётливо услышал, как Шерон подошла к нему и села рядом, что-то увесистое положив на его колени. — Открывай, — сказала она, выждав ещё несколько секунд — словно рассматривала его, пока Стив не видел. Стив открыл глаза и увидел на своих коленях книгу формата журнала. На мягкой обложке была изображена картина, а название гласило: «Колин Стэплес. Пластика, оживлённая акрилом». — Вау, — выдохнул Стив, тут же раскрывая книгу и начиная рассматривать яркие, отлично напечатанные репродукции. Конечно, он был немного знаком с творчеством этого австралийца, но журнал был почти десятилетней давности, а раньше, как известно, такие вещи печатали с большей любовью. Внутри был и текст, где сам художник делился своими впечатлениями от акрила и некоторыми секретами работы с ним… Это был по-настоящему интересный, уникальный подарок. Наверняка, книгу привёз кто-то из Австралии, потому что ничего подобного в Нью-Йорке было не найти. Максимум — сборник из работ нескольких художников похожих жанров или стилей, но никак не вдумчивый, интересный монолог одного. — Спасибо, — кое-как смог выговорить Стив, наконец переводя взгляд на Шерон, которая светилась от удовольствия. — Я могу заплатить за неё, если ты… — Это подарок, — быстро помотала она головой. — Я случайно увидела эту книгу и подумала, что тебе она могла бы понравиться. — Мне нравится, — так же быстро согласился Стив. — Очень… Это классный подарок. И если до этого момента Стив чувствовал себя очень уютно и спокойно, то сейчас между ним и Шерон словно повисло некое невысказанное напряжение. Стив не мог, да и не хотел ни о чём думать. Он снова пролистал подаренную книгу, отмечая несколько совершенно потрясающих репродукций, которые он раньше не видел, и решил как следует посмотреть её дома перед сном. Может быть, здесь он найдёт какие-нибудь секреты, подходящие к его нынешней задумке? Что-нибудь о лессировке? Его искренне трогало, с какой серьёзностью Шерон относилась к их совместному проекту. Он доел пиццу и поболтал полупустой банкой, где пива плескалось на донышке. Пора было собираться домой. — Есть… ещё кое-что, — тихо сказала Шерон и снова попросила: — Можешь ненадолго закрыть глаза? Стив неловко рассмеялся: — Мне кажется, слишком много подарков для одного раза, — сказал он, чтобы хоть чем-нибудь скрыть смущение от её внимания. — Мой день рождения только в июле. — Это не… можешь просто закрыть глаза? Стив почувствовал, как сердце снова начинает биться чаще и чаще. Жар, как по щелчку пальцев, снова раздулся внутри груди и кинулся к лицу и вниз живота. Это было неправильно. То, каким странным тоном она просила его, и то, как на это реагировало его тело. Он должен был именно сейчас сказать что-то, расставить все точки над «i», обговорить, что между ними не может быть — не должно быть — никаких романтических моментов. Но он просто нервно облизнул губы и закрыл глаза, тихо произнося: — Хорошо-хорошо, если так нужно… Почти сразу он почувствовал, как Шерон взяла его руку за запястье — её пальцы были тёплыми, почти горячими, и сцепились прямо под частящим пульсом. А в следующий миг он ощутил, как она потянула его за руку — и, Господи Иисусе, под его ладонью оказалась обнажённая кожа и мягкость, и твёрдый бугорок… — Что ты… — Не открывай! — резким шёпотом оборвала она его желание в шоке распахнуть глаза, и он, вместо того, чтобы прекратить всё это, сильнее зажмурился. Жар пульсировал в такт частому сердцебиению прямо в голове, распирал её, делал дыхание тяжёлым и прерывистым — или это было её дыхание? В следующий миг он ощутил вес на собственных бёдрах и с ужасом понял, что Шерон буквально оседлала его, всё так же с силой прижимая его руку к своей груди под задранной футболкой. У него пересохло во рту, а в голове не было ни одной связной мысли. Только осознание, как сильно он хочет. — Ты мне очень нравишься, Стив, — прошептала Шерон над ухом и, едва он, поражённый, приоткрыл слипшиеся губы, чтобы сказать хоть что-нибудь, она поцеловала его. Стива словно прострелило молнией от затылка до копчика. Её губы были такими же нежными и невероятно мягкими, как в прошлый раз в лифте, только теперь робости в поцелуе не было ни на йоту — Шерон была настойчива и решительна, и это так волновало… было так необыкновенно и приятно, что он не удержал взволнованный стон, который она буквально выпила своим ртом. «Прекрати, ты должен это прекратить, прямо сейчас, пока не стало слишком поздно, » — тихо жужжало в голове Стива, но он буквально не чувствовал своего тела, которое расплылось под горячим телом Шерон в бесформенное желе. Он был поражён, когда понял, что отвечает ей, а ещё через миг почувствовал, как её пальцы нежно гладят его за ухом, по шее, спускаются ниже между ключиц по груди… … и словно что-то взорвалось в нём, приводя в сознание. Он открыл глаза и с усилием отнял прижатую к мягкой груди руку, схватил её за плечи, отстраняя от своего лица. Боже, она была потрясающе красива сейчас, но внутри Стива словно выросла стена — такая стена, за которую никому нет хода. Он просто не мог пустить её дальше, как сильно бы ни хотел — и Стив мог совершенно точно признаться себе, о, он хотел. Очень сильно хотел её сейчас. С её напором и решимостью… неизвестно, где они окажутся спустя хотя бы пять минут. И этого не должно было случиться. Она выглядела ошарашенно и тяжело дышала, её щёки яркими мазками горели под растрепавшимися светлыми прядями. — Шерон, остановись… мы должны остановиться здесь. — Почему? — искренне не понимая, таким же сорванным шёпотом спросила она и снова попыталась поцеловать, но Стив был быстрее, придержав за хрупкие плечи. — Я хочу этого и ты… — она чуть поёрзала на его бёдрах, — тоже хочешь. Стив нахмурился. Озвученная её голосом правда больно ударила по лелеемому чувству собственного достоинства. — Не важно, чего мы хотим, мы просто не должны этого делать, — твёрже сказал он, тяжело выдыхая. — Это помешает нашей работе, — подхватил он первую промелькнувшую в голове мысль. — С чего вдруг? — Шерон начинала злиться, и Стив не понимал, плохо это или хорошо. Как бы то ни было, ему очень не хотелось обижать её. Ему не хотелось рушить возникшие между ними тёплые отношения. — Это не минутная прихоть, ты на самом деле мне очень… Стив не выдержал и прижал палец к её ещё влажным губам, на миг снова зависая, вспоминая, как это было приятно, когда она целовала его. — Чёрт, — он зажмурился и решился, снова открывая глаза: — Послушай меня. Ты потрясающе красивая девушка и мне правда понравился наш поцелуй… оба раза. Но мы должны прекратить это прямо сейчас. Я… я уже встречаюсь кое с кем, мы давно вместе… Я не пытаюсь обмануть тебя, это правда… И мне гадко с самого себя, что я не объяснил всё ещё тогда. Прости… Посмотрев на него широко распахнутыми глазами ещё несколько мгновений, Шерон резким движением оправила задранный край ткани и неловко слетела с его коленей, приглаживая волосы и одёргивая несчастную футболку. — Чёрт… — повторяла она, — чёрт… Не зная, куда себя деть, она сбежала в спальню, оставляя Стива наедине с его взбудораженным телом. Нащупав в сумке-холодильнике на полу неоткрытую банку с пивом, Стив приложил её к щеке, тихо матерясь. Самое отвратительное во всей этой ситуации было то, что какая-то его часть, не затыкаясь, сожалела о том упущенном, что могло бы между ними произойти, если бы Стив не был таким придурком. — Я не придурок, — зло пробурчал он себе под нос. Потом вспомнил, какими глазами Шерон смотрела на него после его признания, и… — Разве только немного. Чёрт, как я попал… И что теперь делать? Стив прижимал к лицу медленно теплеющую банку с пивом, не понимая, должен он теперь просто уйти или должен остаться? Голова, как водится, не выдавала ничего умного на этот счёт, и Стив просто сидел, глядя перед собой, медленно успокаиваясь. Хотелось просто оставить всё как есть и уйти — и отчего-то он понимал, что если просто уйдёт вот так, больше не вернётся сюда. Просто не хватит мужества снова посмотреть Шерон в глаза. В конце концов, в чём она виновата? Она не могла знать, что он не свободен. Просто сделала первый шаг… потому что он позволил этому случиться. Потому что возбуждение затмило его мозг, и он ничего не стал делать, чтобы сразу объясниться. А ведь это было совсем не сложно… наверное. Нет, было сложно. Он был дрянным парнем, дрянным партнёром. В какой-то момент он на самом деле хотел пойти дальше — и будь что будет. Надо было принять это и как-то переварить. Сидя в опустевшей гостиной среди полупустых коробок от пиццы с нагревшейся банкой пива у щеки, Стив был уверен лишь в одном — он смог остановить себя, смог взять взбесившееся либидо под контроль. И то, что он сделал, было правильным. Никаких сожалений быть не могло. Вздохнув, он посмотрел на часы на руке — почти десять. Он очень задержался сегодня. Стив поднялся с дивана, привёл в порядок журнальный столик: сложил друг на друга и смял коробки от пиццы, и вместе с пустыми банками всё затолкал в пакет от доставки. Из спальни не доносилось ни звука, и это начинало напрягать. Окинув взглядом гостиную, он посчитал, что всё выглядит достаточно прилично; убрал подсохшую картину в кофр, а подаренную книгу — в рюкзак, и всё это оставил у входной двери. Затем подумал несколько мгновений и пошёл в спальню. Дверь была приоткрыта, но Стив не решился зайти. Он постучал по косяку и спросил, удивляясь, как хрипло звучит голос: — Шерон… ты в порядке? Никто не отвечал, и Стив сильнее открыл дверь, заглядывая внутрь. Было темно. Шерон сидела на разворошённой кровати спиной к нему и лицом к такому же панорамному окну, какое было в гостиной. Она куталась в одеяло, и её силуэт на фоне незашторенного окна был словно небрежно вырезан из чёрной бумаги. — Шерон? — Уходи, — отозвалась она, наконец, и всхлипнула. Стив вздохнул. Открыл дверь и зашёл в комнату, присаживаясь в изножье кровати — достаточно далеко, но при этом всё же близко. — Я не хотел тебя обидеть. Я говнюк, — сказал он негромко. — Ты на самом деле потрясающая, ты взволновала меня, и у меня отключилась голова, но это не значит, что я должен был позволять зайти всему так далеко. Я ведь не идиот и понимал, что происходит, но не остановил тебя… Это не твоя вина. Шерон снова тихо всхлипнула. — Прости меня, пожалуйста. Я правда не хотел тебя обидеть. Стив подумал, что очень хочет погладить Шерон по плечу, но не посмел коснуться этого напряжённого кокона из одеяла. Поднялся и пошёл к двери. Но перед тем, как выйти из комнаты, обернулся: — Я не знаю, захочешь ли ты дальше работать со мной. Я могу только надеяться, что мы можем остаться друзьями. Но если ты не захочешь… думаю, я смогу понять. Дай мне знать до понедельника, пожалуйста. У тебя есть мой номер, — вздохнув, Стив оставил Шерон наедине со своими мыслями и, на самом деле чувствуя себя последним мудаком, оделся и вышел из её квартиры на холодный ночной воздух, раскрашенный огнями подсветки и реклам Манхэттена. Пройдя совсем немного, Стив растерял все силы идти дальше и прислонился спиной к стене какого-то здания. Он должен был сделать что-то, выговориться, повиниться, отпустить это… В груди так больно распирало, что, казалось, если он сейчас же не расскажет о случившемся, его разорвёт на клочки. Он достал из заднего кармана айфон и долго смотрел на блокировку экрана — там была фотография Баки, сделанная, когда он не видел, что Стив снимал его. Он наклонился над своим байком в гараже, в губах его была зажата сигарета, запачканная и местами дырявая майка в обтяжку открывала мускулистые плечи и рельефные руки, пара прядей, выбившаяся из неряшливо собранного хвоста, падала на лицо, а подбородок с любимой ямочкой покрывала густая щетина… Фотография была старая, сделанная ещё до всей этой истории с домом, и Баки на ней выглядел так нереально сексуально и уверенно, что Стив всегда медлил несколько мгновений, прежде чем разблокировать телефон. Он так сильно скучал по нему… И он же едва не натворил глупостей, пока Баки там, чёрте знает где, занимается тем, что не очень любит, чтобы отработать их дом… Какой же Стив неблагодарный мудак! В который раз вздохнув, Стив разблокировал айфон и открыл сообщения, выбирая имя Баки. «Я так сильно скучаю по тебе, Бак… С ума схожу. А ведь это только начало долгого пути. Что будет дальше?» Стив посмотрел на это сопливое нытьё, зло фыркнул и стёр всё к чёртовой матери. Долго гипнотизировал поле пустого сообщения, прежде чем снова начал набирать: «Привет, Бак… Не представляешь, что случилось на этой неделе. В понедельник после сессии Шерон поцеловала меня в лифте и сбежала. Сегодня мы ели пиццу, и она поцеловала меня снова, и мы едва не переспали, я кое-как смог всё остановить. Чувствую себя таким мудаком и перед ней, и перед тобой. Твой парень — мудак, хе-хе. Ей удалось убедить меня, что я не совсем гей, как думал раньше. Но это ничего не значит, я люблю тебя и не собираюсь творить идиотских поступков. Просто… раньше со мной такого никогда не случалось. Только с тобой… Я был растерян. Я люблю тебя и очень скучаю, пусть следующая неделя поскорее пролетит, и я снова увижу тебя, прикоснусь к тебе. Ужасно скучаю.» Перечитав набранное сообщение, Стив почувствовал, что ему стало немного легче. Совсем чуточку, но всё же. Его начинало грызть сомнение насчёт того, что он будет делать с дипломной работой, если Шерон больше не захочет его видеть — и в то же время он думал, как смотреть ей в глаза, если она согласится продолжить. Усилием воли Стив засунул эти мысли как можно дальше. Сейчас он не готов был волноваться ещё и из-за этого. Снова посмотрев на текст сообщения, он усмехнулся. Конечно, он ни за что не стал бы отправлять это Баки. Тот дёргался даже из-за самого факта их с Шерон совместной работы, сложно представить, как он отреагирует на подобную историю. Положив телефон в задний карман, он подтянул кофр поудобнее и поплёлся в сторону ближайшего спуска в сабвей. Уже спустя полтора часа, приняв душ и уютно устроившись под тёплым одеялом на их общей с Баки кровати, Стив подключил телефон к зарядному шнуру и разблокировал, чтобы проверить будильник на завтра. Планов было множество, но и выспаться тоже хотелось. Он почувствовал, как холодом пробрало по позвоночнику и замерло в груди дыхание. Сердце буквально перестало биться, пока он смотрел на экран. Этого… этого ведь не должно было случиться? Он ведь не… Почему?! Сообщение было отправлено и доставлено адресату.