Зелёная трава

На лобовом стекле мелкие брызги мороси соединялись в капли покрупнее и скатывались вниз и вбок, разгоняясь редким движением дворников. Понтиак матери Нат был совсем немного моложе своей хозяйки, но находился в неплохом состоянии и, что главное, без проблем вёз их уже почти два часа в сторону города Гринч в Нью-Джерси. Стив зевнул и потянулся, снова поворачивая голову и кидая на Наташу выразительный взгляд — но та уверенно смотрела на дорогу, мягко сжимала руль и, ни на милю не превышая установленный режим, спокойно занимала крайнюю полосу трассы. Стив видел скорый поворот на навигаторе, а это означало, что с приличного хайвея они свернут на обычную междугороднюю двухполоску и скорость упадёт миль на пятнадцать. Когда они уже приедут? — На развязке должна быть крупная заправка, — сказала вдруг Наташа, перехватывая взгляд Стива. — Остановимся. В туалет хочу, и купим чего-нибудь бодрящего. Последние десять минут чувствую, что вот-вот — и глаза закроются. Даже жвачка уже не помогает. — Я могу повести, — зачем-то сказал Стив. Конечно, он умел водить, ещё в шестнадцать получил допуск на вождение со взрослым и несколько месяцев практиковался вместе с мамой, а уж после этого сдал тест и вождение, получив постоянные права. Вот только самостоятельно водить машину после получения прав ему довелось раза три. Так что он, конечно, отлично понимал невысказанную наполненность долгого взгляда подруги и её скептически изогнутой брови. — Нет уж, Роджерс. Лучше купи нам кофе, воды и какого-нибудь «Монстра» мне, подбодриться. Раз уж ты банкуешь… Знаешь, хоть я и хочу спать, хоть мать и устроила вчера адский скандал из-за машины — это всё такая фигня… Считай, это первая моя самостоятельная вылазка за пределы штата. Хоть и недалеко, но мы сами по себе, на машине, едем к побережью… ощущение бодрит покруче секса в кинотеатре. Стив усмехнулся и закатил глаза, тут же потёр их пальцами и промычал в ладони: — Ну у тебя и ассоциации… — Просто сказала, как есть, — Наташа улыбалась, это было слышно по её довольному голосу. Потом Стив почувствовал, как она сбрасывает скорость и перестраивается в поворотную полосу, чтобы съехать с хайвея на развязку. Он убрал руки от лица и разглядывал через мутное стекло огромную бело-красную вывеску заправки «Лав». Большой павильон, совмещавший магазин и небольшое кафе, и целый ряд заправочных колонок, из которых заняты в такую рань были лишь две. — А ещё очень круто, что этот первый раз — с тобой. Наташа замолчала, а потом рассмеялась. Стив поддержал её, фыркнув: — Ты сегодня просто королева шокирующих двусмысленностей. — Потому что ты меня не развлекаешь разговором. А ведь это святая обязанность штурмана. Стив вздохнул. Она была права. Выехать рано утром было его идеей — Стив просто был уверен, что свихнётся, если они поедут к вечеру, к назначенным Броком Рамлоу девяти. Он почти не спал вчера ночью, его потряхивало, а наутро чувствовал себя хуже, чем мог бы чувствовать себя выдавленный в чай лимон, если бы тот мог чувствовать хоть что-то. Стив был страшно усталым и сонным, но из-за нервного напряжения не мог спать. При этом болтать тоже не хотелось, и симпатичные пейзажи, сменяющиеся за окном всё время, что они ехали по дороге до Нью-Джерси, навевали на него заунывную тоску. Ещё и мерзкая погода… — Прости, хреновый из меня штурман… — выдохнул он, посмотрел на Нат и улыбнулся. До этого дня он ни разу не видел, как Наташа выглядит за рулём автомобиля. Оказалось — горячо. Такой уж человек была эта Романофф, что бы ни творила — всё было ей к лицу, всё так или иначе украшало. То же самое можно было сказать и о совершенно любой одежде, от брендовых шмоток до ширпотреба из Волмарта, что сидели на ней одинаково хорошо и выглядели стильно. Он иногда задумывался — это оттого, что она русская, или это какая-то её личная особенность? Впрочем, вопрос был чисто риторическим и никогда не озвучивался, а Стив предпочитал просто наслаждаться её обществом. Он всегда испытывал почти физически ощутимое удовольствие от того, что его придирчивое чувство прекрасного, всегда находящееся в голодном поиске, рядом с ней блаженно, насыщенно дремало. И это даже если не считать все те эмоции, которые они испытывали от общения друг с другом. Им было хорошо вместе, факт. И эта странная, выстраданная поездка — тому подтверждение. Наташа припарковалась неподалёку от входа в торговый павильон — заправляться им сейчас точно не было нужно, быть может, на обратном пути. — Ты идёшь? — она заглушила мотор и вытащила ключи, ещё старого типа, без дистанционного брелока, из гнезда зажигания. — Конечно. Я ведь банкую, — Стив скорчил гримасу, — и в туалет тоже хочу. Наташа показала ему язык и вышла из машины, чуть сильнее, чем нужно, хлопнув дверцей — иначе та заедала. Стив задержался, собираясь с силами. Почти сразу за Наташей в павильон зашёл грузный мужик с густой, неопрятной бородой и помятым лицом. На миг Стив представил себе, как подобный кадр подкатывает к подруге в безлюдном павильоне, и ему стало дурно. «Какого чёрта мы творим? Какого чёрта я творю? Зачем впутал её во всю эту историю?» Впрочем, в своё оправдание Стив мог сказать, что никого не впутывал, даже не имел таких планов. Просто Наташа, выслушав его сбивчивый рассказ, сразу сказала, что решит с машиной и поедет с ним. Казалось, что любые возможные приключения в компании Стива звучат для неё как: «Будет очень весело». Весело бывало не всегда, но Стив мог с чистым сердцем признаться — с Наташей переживать эти приключения всегда было намного приятнее, чем без неё. Разве мог он отказаться? Попрепирался немного для вида и объявил капитуляцию. И был счастлив в душе, что она с ним, а не послала куда подальше. Причесав растрёпанные волосы пятернёй, Стив тоже вышел из машины и, хлопнув дверцей, поспешил внутрь павильона. Сонный бородач один стоял у кассы, где такая же невыспавшаяся продавщица пробивала ему немудрёный завтрак и гигантский стакан колы. Наташи нигде не было — но Стив понял, что она, скорее всего, просто пошла в туалет. И сам поспешил последовать её примеру. Он облегчился и умылся прохладной водой, от которой чуть проснулся и посвежел. Выйдя из джентельменской комнаты, Стив увидел Наташу у автоматов самообслуживания. Она самозабвенно набирала в самые большие бумажные стаканы какой-то адский кофейный микс — смешивала сваренный кофе из разных кофейников, добавляла разные кримеры и обычные порционные сливки, подносила получившуюся смесь к лицу и придирчиво тянула носом. Наконец, судя по всему, она удовлетворилась и запечатала оба стакана пластиковыми крышками, в свой воткнув трубочку — Стив пить кофе из трубочек терпеть не мог. Но ей, как водителю, так явно будет удобнее. Вспомнив, что она просила энергетик и воду, цапнул со стойки первые попавшиеся бутылки с нужными этикетками. — Чем ты тут занимаешься? Наташа порывисто обернулась, словно Стив застукал её на месте чего-то если не постыдного, но как минимум секретного. — Пытаюсь сделать из заправочного говно-кофе что-то, что можно не плюясь пить. Кажется, у меня уже выработался примерный рецепт. Но это секрет, и я унесу его с собой в могилу. Стив хмыкнул и поставил свою добычу на столешницу рядом с кассой. Наташа примостила рядом два стакана с кофе. Моргающая через раз девушка-кассир пробила все покупки: — Десять двадцать пять. Стив вздохнул и полез в задний карман за купюрой, а Наташа зазвенела мелочью в кармане лёгкой весенней куртки. Пачка накопленных за пару месяцев денег изрядно истончилась всего за несколько дней — Стив спустил больше трёхсот баксов на два номера в отеле «Чарлисворт» на сутки, полностью заправил машину, и ему нужно позаботиться об ужине и завтраке для них обоих, а ещё добавить бензина на обратную дорогу. Нет, он не жалел ни об одном потраченном на всё это приключение центе, и всё же видеть свои быстро тающие запасы было немного грустно. — Я могу добавить, — предложила Наташа, неправильно истолковав его промедление. Стив, мотнув головой, выложил десятку рядом с Наташиным блестящим квотером и, забрав бутылки, пошёл к выходу. — Я в любом случае собирался спустить все накопленные деньги в этой поездке, — объяснил он уже на улице, когда они стояли рядом, облокотившись на дверцу старенькой машины. Наташа курила, а Стив просто стоял и дышал — воздухом, водяной моросью и сигаретным дымом, почему бы и нет. — И мне ни жаль не цента, просто… — Наташа с интересом посмотрела на него, затягиваясь и медленно выдыхая. — Просто удивительно, как сумма, что ты зарабатываешь неделями или даже месяцами, может запросто спуститься за пару дней, если иметь такое желание. Меня это угнетает. Не могу представить, что за работу я должен найти и сколько в итоге получать, чтобы мне просто хватало жить, не говоря о каких-то излишествах типа пару раз в неделю зайти в Старбакс. Наташа негромко фыркнула и снова присосалась к трубочке, втягивая быстро остывающий кофе. Который, на удивление, вышел весьма неплохим и ароматным для «заправочного». В воздухе витала морось, но здесь, под крышей павильона, было хоть и зябко, но достаточно сухо. — У нас минутка утреннего депрессивного взгляда на жизнь? — уточнила она. — Ой, не смотри так, просто спросила. Меня всегда удивляет этот подход — деньги, деньги, где бы ещё взять денег. Лично я для себя уже всё решила и даже разработала схему. Мой уровень жизненного комфорта будет зависеть напрямую от того, как эта схема сработает. Но затем я смогу со всей искренностью сказать — у меня есть то, чего я сама добилась. Это честно. — И что за схема? — с искренним интересом спросил Стив. — Всё просто. Я определила сферу приложения своей профессии, только то, что меня по-настоящему интересует и будет, скорее всего, приносить достаточно удовольствия, чтобы я хотела заниматься этим изо дня в день на протяжении многих лет. Потом я узнала, где за подобную работу платят больше всего. Получилась этакая пирамида из телефонных номеров и адресов е-мейлов. Я даже забросила несколько пробных резюме. Уже получила пару ответов… просят примеры дизайна, но я пока морожусь. Хочу вперёд закончить колледж — и тогда уже забросаю их всех своими резюме. Пусть только не попробуют предоставить мне работу мечты. Наташа выглядела уверенно и воинственно, говорила так, что у Стива не было ни малейшего сомнения — подруга получит всё, что пожелает, так или иначе, раньше или позже. У него самого никаких «схем» на будущее не было. Он вообще крайне смутно представлял, что будет делать после выпуска. Ехать оставалось около получаса, и Стив бодрился, как мог. Всю неделю после незабываемого явления Брока Рамлоу у них дома он не находил себе места, постоянно думая обо всём, что только можно. Как Баки воспримет его появление? Как начать тот самый каверзный разговор? Захочет ли Баки услышать его, поймёт ли? Да и мысли о том, что именно связывало Брока Рамлоу с его отцом и матерью, не давали покоя. В ту субботу после совместного обеда их вместе с девочками практически безапелляционно выперли из гостиной в комнату, и мама просидела с Броком больше трёх часов, о чём-то разговаривая. Конечно, они втроём пытались подслушивать, но из этого мало что вышло — разговор был тихим, а двери плотно закрыты. Стив до сих пор помнил ревностное мятущееся чувство, когда увидел маму, провожающую Брока в прихожей. Они выглядели, точно старые знакомые, встретившиеся после долгой разлуки. Даже чёртов Брок Рамлоу был совсем другим — не тем едким говнюком со стальным взглядом, который встретил его в баре за столиком. Он смотрел на маму так… как, по мнению Стива, не имел никакого права. Весь этот идиотский обед совершенно не был по душе Стиву, но после ухода Брока он не смог вытянуть из матери ни слова. Почему-то та закрылась в своей комнате и попросила оставить её в покое — вроде как, она устала. Стив так и не добился от неё ничего, но в понедельник Брок сам позвонил и сказал время и координаты гостиницы с баром, где назначил Баки встречу. Казалось бы, дело сделано, но Стива не покидало ощущение, что его лихо обыграли. Только он пока и сам не понимал, в чём именно. Неделя прошла в бесконечных мыслях и метаниях, и вот они с Наташей почти у цели, а у Стива буквально начинали трястись руки и дрожать колени от мысли, что через несколько часов он встретится с Баки. К чему приведёт эта встреча, он не мог и представить. Совершенно никаких предположений. Но внутри звенела тревога. Как всегда, пару недель назад, ещё до встречи с Броком, его глупый план выглядел идеальным. Теперь же… Стив не мог понять, рад ли он, что всё это затеял. Возможно, было бы намного правильнее дождаться обещанного Баки возвращения в апреле и разобраться со всем. Но, конечно, когда он мог сидеть и ждать сложа руки? — Может быть, прекратишь уже так тяжко вздыхать и долбить себе мозг? — спросила Наташа, не отрывая взгляда от дороги. Машин было мало и скорость на порядок ниже, чем на хайвее, но дорога была скользкой, узкой и полной изгибов. — Я просто… — Стив снова бесконтрольно тяжело вздохнул. — Я уже сомневаюсь, не зря ли я это всё затеял. Представляю вот, как Баки увидит меня и пошлёт к чёртовой матери, — он невесело хмыкнул, а Нат покачала головой. — Знаешь, я всегда думала, что мы с тобой в этом похожи. Я тоже согласна с позицией, что лучше сделать и пожалеть, чем не делать и мучиться, правильно ли ты сделал, что не сделал. Поверь мне, я вижу тебя каждый день… Лучше сейчас выяснить всё и жить дальше, чем бы ты весь март сходил бы с ума. Я не одобряю поведения твоего парня. Мне кажется, это очень… эгоистично. Именно поэтому я сейчас здесь, с тобой. Я поддерживаю тебя, к чему бы это всё ни привело. Так что, если тебе интересно моё мнение… — Спасибо, Нат, — Стив потянулся и сжал её руку на руле. — Я очень благодарен, что ты со мной. Я бы точно не вывез всё это в одиночку. — Вот и молодец. А сейчас посмотри по сторонам, мы уже въезжаем в Гринч. Милый старый городок, смотри, какие повсюду домики — закачаться можно. Сейчас заселимся и проспим до вечера, нет, не спорь. Была бы погода получше — я бы предложила прогуляться. Но ты сейчас не в том состоянии. Так что заселяемся и спим. А вечером, я уверена, всё само собой разрулится. Ты всё делаешь правильно, хорошо? Перестань мучить себя. Стиву оставалось только согласиться. Они подъехали к отелю с рестораном-баром через десять минут, припарковались и пошли на рецепшн, чтобы их разместили. Стив попросил два номера в разных концах здания, на втором этаже, окнами на залив — он специально потратил на каждый номер на тридцать баксов больше, потому что не был уверен, что им захочется гулять. А так — хоть из окна полюбоваться красивыми видами. Впрочем, сегодня виды были так себе: низкое серое небо смотрелось в такую же мутную серую воду залива, подёрнутую бесконечной рябью мелких волн. Женщина одарила их изучающим взглядом. — У нас заселение после двух, — улыбаясь, сказала она и замолчала, а Стив стоял и моргал, он совершенно об этом не подумал. Наконец, Мария, как значилось на бейджике, сжалилась над ним: — Вы можете оплатить раннее заселение. Я сейчас проверю, есть ли у нас свободные номера, — и она нагнулась над раскрытым рядом лэптопом. — Только один номер на втором этаже с видом на залив готов для раннего заселения — сказала она через минуту и снова уставилась на него, одаривая профессиональной доброжелательной улыбкой. — Сколько? — устало спросил Стив, пытаясь прикинуть в уме, хватит ли у него денег на дополнительные траты. В крайнем случае, поесть придётся в Макдональдсе, а не в ресторане внизу, как он планировал изначально. Хорошо, что хотя бы завтрак был включён в стоимость номера. — Согласно нашему прейскуранту, тридцать долларов, — сообщила Мария. Стив, стараясь держать лицо, достал тонкую пачку оставшихся банкнот и вытянул из неё пятьдесят баксов. Наташа всё это время стояла рядом с самым загадочным видом и не проронила ни звука, позволяя ему «рулить». Стив не обманывался — он знал, что подруга устала, и не собирался вешать на неё ничего сверх того, за что она взялась сама. Её роль водителя на сегодня закончилась, она совершенно точно заслужила комфортабельный отдых, а не нудное ожидание заселения на диване в фойе гостиницы. Наконец, Мария оформила заселение и передала Стиву карту от номера, пожелав хорошего отдыха. Предупредила, что ключ-карта от второго номера будет ждать здесь после двух дня. Нагруженные каждый своим рюкзаком, они вместе с Наташей прошли к лифтам, потому что даже на второй этаж и без багажа подниматься пешком не было сил. — Ты ведь понимаешь, что у меня тоже есть деньги? — спросила Наташа. — Мы не останемся без еды или бензина, не переживай, — она дружески толкнула его локтем и оперлась спиной о стену рядом с лифтами. Её уставшие глаза закрывались, моргала она через раз, но смотрела с лукавой улыбкой. — Я тебя втянул во всё это, и мне за всё платить, — без сомнений ответил Стив. — Просто бесит, что я не подумал о таких вещах. Конечно, никто не заселяет в девять утра… — Ты не можешь всё знать наперёд. Это первый раз, когда ты сам всё планировал. Могу сказать, что ты справился вполне неплохо. Пойдём. Лифт открыл двери, и они, буквально цепляясь от усталости за стены, вползли внутрь. Стив планировал разместиться с Нат в одном номере, второй оставив для ночного свидания с Баки. Конечно, можно было сэкономить, но Стив знал заранее, что на Наташе экономить не собирается. Не выставлять же её погулять на всё то время, что они будут «разговаривать». А снять второй номер подешевле, на первом этаже… тоже выглядело для него неправильно. Комната их номера оказалась небольшой, с огромной двуспальной кроватью и, через небольшой проход, одной полутороспальной. Стандартный номер для семьи с детьми. За тяжёлыми портьерами скрывались панорамные окна с не радующим глаз видом серого залива и небольшим балконом с плетёными ротанговыми стульями. — Тут мило, — подвела итог Наташа, осматриваясь и по ходу заглядывая за все двери, чуть дольше задержавшись в ванной. — Карандаш, тут душ, как на космической станции, — фыркнула она. — Один огромный прямо из потолка, а второй на стойке, регулируется. Красота! Стив тоже заглянул, проникся видом чистой стеклянной перегородки, тёмного, под коричневый гранит, кафеля и хромированной сантехники. — Хочешь в душ? — спросил он, глядя на подругу. — Ну нет, не сейчас, — Нат зевнула и вышла из ванной. — Сейчас я хочу покурить и спать. И не знаю, как ты планировал, но большая кровать — моя. Стив фыркнул. Её так её. Сейчас он был не против даже кинутого на пол одеяла. Часы на прикроватной тумбочке показывали девять тридцать утра, он не спал всю ночь… Ещё целых двенадцать часов до встречи. Им и правда надо как следует выспаться. Наташа накинула куртку и вышла на балкон. Бессердечно расстелив одно пушистое банное полотенце на мокром ротанговом стуле, опустилась в него, вытянула ноги и закурила. Стив завис — было в этой картине что-то непривычное, и в тоже самое время бесконечно родное. Вся фигура Нат, от модных кедов, обтянутых джинсами стройных ног до кожаной куртки на плечах, смотрелась удивительно гармонично на фоне стального цвета залива. Чувство прекрасного, постоянно бдевшее внутри Стива, заскреблось, требуя заскетчить момент, но он унял его, сжав и разжав кулаки. Они устали, да и Наташа не будет сидеть на улице под холодной моросью, пока он будет скетчить. Но Стив момент запомнил и сказал себе, что если удастся — обязательно перенесёт на бумагу. Наконец Наташа затушила сигарету в пепельнице и зашла, запуская с собой порыв прохладного ветра. — Как же там мерзко, — сказала она, передёрнув плечами. — Но красиво. Меня всегда тянуло к большой воде. Есть в этом что-то… завораживающее. После чего, не обращая на Стива никакого внимания и совершенно не смущаясь, стянула куртку, обувь и джинсы, всё неопрятно бросила на ближайшее кресло и забралась под тёплое одеяло. — Будешь ложиться — закрой шторы и заведи будильник. Будет обидно, если ты проспишь свою встречу. Как хорошо… Последние слова были смазанными, тихо выдохнутыми, и Стив с удивлением понял, что Наташа уже спит. Насчёт самого себя он не был уверен. Его до сих пор нервно потряхивало, и понимание, что от Баки его отделяет лишь ожидание в несколько часов, не добавляло никакого спокойствия. Вздохнув, Стив завёл будильник на шесть вечера, разделся и забрался под одеяло на меньшей кровати. Наташа тихо сопела рядом, разбавляя тишину номера. Стив понял, что забыл про шторы, но подниматься и задёргивать их уже не было сил. Закрыв глаза, он поёрзал, устраиваясь поудобнее; подумал, что вряд ли уснёт — и отрубился, даже не заметив как. — Хей, Стиви, просыпайся. Просыпайся давай, уже восемь, — его бесстыдно тормошили, а он совершенно не хотел открывать глаза. Спалось до невозможного сладко. А потом до него дошло, и он сел на кровати, беспомощно хлопая ресницами В номере горела только прикроватная лампа, рядом стояла Наташа в одной футболке и разглядывала его: — Наконец-то. Я уж думала, не добужусь. Меня саму мама разбудила звонком, спрашивала, не разбила ли я машину. Стив потёр глаза и зевнул. Потом похолодел. — Сколько времени? — Начало девятого, — повторила Наташа. — Во сколько встреча? В девять? Осталось меньше часа… — Блядь! — Стив выругался, попытался сползти с кровати и запутался в одеяле. Кое-как освободился, подхватил с кровати пушистое банное полотенце и побежал в ванную комнату, на ходу включая душ. — Я проспал! — Я так и поняла, — веселилась Наташа в комнате. — Я нашла твой телефон, он сдох. Не переживай, уже поставила на зарядку. Давай, приводи себя в порядок, принцесса. Твой принц наверняка уже запрягает белого коня и мчится сюда. Снова чертыхнувшись, Стив облегчился и забрался под обжигающий душ. Слава Богу, что мама Наташи разбудила их обоих вовремя. Было страшно подумать, что он мог проспать их с Баки встречу. Вот же придурок… Мылся он быстро, но тщательно. Безжалостно забирался пальцами в самые потаённые места, тёр тело мочалкой, вдыхая приятный горьковатый аромат гостиничного геля. После недолго размышлял о том, стоит ли быть предупредительным и подготовиться, в итоге решился — наскоро смазал себя внутри, надел чистое бельё и джинсы, рассовал по задним карманам оставшиеся пакетики со смазкой и вышел из ванной, вырвав у Наташи одобрительный свист. Пока натягивал на себя рубашку, чувствовал пристальное разглядывание, но смущаться было некогда. — Ты отлично выглядишь, Стиви, — сказала Нат, когда он застегнул пуговицы на красивой, ни разу ещё не ношенной тёмно-синей приталенной рубашке. — Без тряпочек этих ещё лучше. Не думала, что ты настолько изменился за последние месяцы. — Готова забыть Клинта и подарить мне всю свою любовь? — фыркнул Стив, чувствуя, как его снова до маковки заполняет нервная дрожь ожидания скорой встречи. — Ну уж нет, — Нат улыбалась, стоя совсем близко и поправляя задравшийся сзади воротничок. — Я и так дарю тебе кучу своей любви, всю ты просто не осилишь, поверь. Стив рассмеялся, наклонился и крепко, но коротко обнял её, чмокнул в щёку и подошёл к зеркалу и столику для макияжа. Никакого макияжа он, конечно, накладывать не собирался, но нужно было привести в порядок торчавшие во все стороны волосы. Нат нажала на плечи и заставила его опуститься на мягкий пуфик, а сама вооружилась вытащенным из своего рюкзака феном и расчёской, ещё какими-то флакончиками… — Сядь и посиди спокойно, принцесса. Сейчас фея-крёстная будет превращать тебя в красавицу, — строго проговорила она, и Стив почувствовал, как губы сами собой расползаются в неудержимой улыбке. Наташа колдовала над ним с десяток минут, и всё это время Стив с мучительным нетерпением следил за перевёрнутыми зеркальным отражением цифрами электронных часов на тумбочке за спиной. А когда, наконец, обратил внимание не на цифры, а на своё отражение, на миг задержал дыхание. Длинные пряди на макушке были лихо уложены красивыми крупными волнами набок, открывая короткий висок и ухо с одной стороны. Качнув головой, Стив понял, что волосы не склеены и двигаются, но при этом магическим образом возвращаются на место, как Нат их уложила на его голове. Волшебство! — Ну вот, теперь все геи этого городка будут твои, — резюмировала подруга и стала собирать беспорядочно расставленные на столике пузырьки. — Ты ведь знаешь, мне нужен только один, — Стив обернулся, поймал её руку, резко и приятно пахнувшую какой-то химией для волос, и поцеловал в костяшки пальцев. — Спасибо. Наташа смутилась, но ей явно было приятно слышать это. — Обращайся, — просто сказала она. — Мало ли, на свадьбу нужно будет… Стив подхватил с кровати и кинул в смеющуюся Наташу полотенце, которое она, конечно, перехватила на лету, не дав попасть в лицо. Стив поднялся с пуфика, почувствовав внезапно накатившую дрожь в коленях. Уговаривая самого себя успокоиться, Стив ещё раз покрутился возле зеркала и, сжав и разжав пальцы, сказал: — Я пошёл. Пожелай мне удачи. — Желаю от всей души, — с улыбкой ответила Наташа. — Подожду тебя тут с полчаса, вдруг Баки сразу пошлёт тебя, а если нет — пойду прогуляюсь до магазина. Стив скривился: — Ну уж спасибо, успокоила… — Иди уже, перестань трястись. Случится только то, что должно, и это намного лучше, чем когда ничего не случается вообще. Стив прикрыл глаза и тяжело вздохнул: — Я понятия не имею, как начать разговор, о чём ему говорить… Получается, я выманил его сюда обманом, — озвучил он свои главные опасения. — Ну, ты, конечно, вовремя спохватился, — Стив почувствовал её руки на своих плечах и открыл глаза, встречаясь взглядами. — Слушай, когда люди любят, и не такое устраивают, чтобы увидеться. Так что… я уверена, на месте ты разберёшься. Ты ведь хочешь его увидеть? — Больше всего на свете, — признался Стив. — Больше всего… — Тогда уже иди и сделай это. Наташа развернула его к двери и легонько подтолкнула, задавая направление. Стив не оборачиваясь кивнул сам себе — и открыл дверь, выходя из номера. Его уверенности хватило, чтобы бодро спуститься по лестнице и даже дойти до рецепшн, чтобы взять ключ-карту от второго номера. Мария, до сих пор дежурившая, мило улыбнулась ему, но он едва ли обратил внимание — жадно оглядывал зал бара-ресторана, выискивая знакомую фигуру. Свет был приглушён, ненавязчиво играла музыка; людей было не очень много, и всё же большинство столиков в зале были заняты. Но Баки был тут — Стив ни за что на свете не перепутал бы его фигуру с чьей-то ещё. Массивные, широкие плечи, узкие бёдра, обтянутые чёрными джинсами… Он сидел у барной стойки и медленно крутил в пальцах широкий стакан с чем-то крепким. Рядом с ним подсела красивая женщина, явно пытаясь флиртовать, но Баки не обращал на неё никакого внимания — был поглощён какими-то своими мыслями. Та, наконец, получила свой коктейль и выражая неудовольствие ушла, подсаживаясь к кому-то ещё дальше по стойке. «Сейчас», — подумал Стив и почувствовал неподъёмную, обессиливающую робость. Та словно стекала по затылку и спине, заставляя его ощутимо дрожать. Будто что-то почувствовал, Баки поднял голову, а затем обернулся. И встретился взглядом со Стивом. Конечно, он увидел его сразу — и та пара десятков шагов, что их разделяли, не могла помешать ему. На его лице пронеслась целая гамма эмоций — от удивления до непонимания, — но, наконец, он качнул головой, усмехнулся и растянул губы в улыбке. Стив, почувствовав острую, короткую боль в груди, понял, что его буквально подцепили на крючок — и пошёл к нему не разрывая взглядов. Это было сложно, очень сложно, он словно прорывался сквозь слои плотного желе, — и всё же шёл. Шаг за шагом, всё ближе и ближе, ни на кого больше не обращая внимания. Кажется, он пару раз задел кого-то, но даже не обратил на это внимания и не извинился. Баки выглядел ошеломительно, был начисто выбрит, а чёрная рубашка расстёгнута сверху на несколько пуговиц, открывая шею, ключицы и впадинку между ними, а ещё — армейскую подвеску с жетонами, которую Баки зачем-то снимал, приезжая домой. Стив не сводил с него взгляда, Баки отвечал тем же, но, когда остался всего какой-то шаг, чтобы преодолеть всё мешающее их воссоединению расстояние, Стив внезапно остановился и понял, что не сможет. Это выше его сил. Баки развернулся на стуле так, что оказался лицом к нему, ошарашенная улыбка не сходила с его лица, но и обнять он не пытался. — Как я понимаю, Брок не придёт? — спросил он, и у Стива по хребту пробежали мурашки от его низкого, хрипловатого голоса. Он мотнул головой и отвёл-таки глаза. По ощущениям, щёки горели двумя неугасимыми кострами. — Думаю, что не хочу знать, как тебе удалось его уговорить. Иди сюда, — он выдохнул это, слепив оба слова в одно, неразделимое, вытянул свои красивые, длинные руки и обхватил ими бёдра Стива, притягивая и вжимая в себя, обхватывая коленями и обнимая, жарко утыкаясь лицом в грудь. Стива перетряхнуло нервной дрожью от долгожданного контакта, от крепкого сдавливающего объятия… Он кое-как нашёл в себе силы и тоже обнял Баки за шею, крепче прижимая его лицо к своей груди, зарываясь пальцами в жесткие, короткие на затылке волосы. — Привет, — тихо сказал он. — Я так сильно по тебе скучал… и вот, я здесь. Баки щекотно фыркнул ему в грудь, поднял голову и лучисто посмотрел в глаза. — И вот — ты здесь. Я тоже очень сильно скучал, детка. Но за твою выходку тебя не помешает как следует отшлёпать. — Всё, что захочешь, — не думая согласился Стив. Думать и правда было очень сложно. Ему казалось, что вся кровь устремилась ему в пах, где всё бесстыдно затвердело от близости, крепких объятий и едва слышного родного запаха. Весь низ живота горел огнём, и Стиву было уже всё равно, что Баки, наверняка, почувствовал это. Он был таким — быстрым, одержимым, влюблённым. Скрывать это, стыдиться этого — всё равно что стыдиться самого себя. Стив не всегда был в восторге от своих поступков, но стыдиться себя не собирался. Осмелев, он прижался к Баки теснее и бесстыдно потёрся о него. Тот фыркнул и прижал Стива крепче, лишая возможности какого-либо манёвра. — Мы тут не одни, не забыл? — негромко спросил Баки, заглядывая в глаза снизу вверх. — Плевать на всех, — Стив на самом деле никого и ничего больше вокруг не замечал. Баки, его глаза, влажные, облизанные губы, подбородок с манящей ямочкой, его крепко обнимающие руки и колени, жар твёрдого, сильного тела… весь его образ заслонял собой всю вселенную. Даже если сейчас все люди в этом ресторан-баре показывали на них пальцами и обсуждали, Стиву было бы плевать. Баки обнимал его, будто мечтал сплавить с собственным телом, смотрел на него так… остальное не имело вообще никакого значения. — Хочешь выпить? — хрипло спросил Баки. Стив отрицательно мотнул головой. Потом словно очнулся: — Я снял здесь номер. На втором этаже… если ты не против, — неловко закончил он, разглядывая глубину тёмных глаз Баки. — Мы могли бы… Баки, помедлив всего пару мгновений, не отпуская его повернулся к барной стойке и заказал бармену: — Запиши всю бутылку «Джека» на мой счёт, Марк. Мужчина в белоснежной рубашке только кивнул в ответ. Стив понял, что тот изо всех сил сдерживает удивлённую улыбку на своём лице. Впрочем, уже через миг Баки поднялся с барного стула, одной рукой крепко сжал его ладонь, другой — горлышко начатого «Джека Дениелса» и потянул его к лифту. Стив снова видел только его: его нос, скулу, ухо, алеющее по кромке. О, господи, Баки тоже был смущён. Стив не мог представить, что почти забыл, как это бывает. Как сильно его ведёт от близости этого человека — просто поверить сложно, насколько. Лифт открылся, едва они подошли, выпуская в зал на первом этаже пожилую пару. Извинившись, Баки пропустил их и тут же затянул Стива внутрь, не глядя нажимая на кнопку второго этажа. Двери ещё не успели закрыться, как Стив почувствовал себя припёртым к стенке, почувствовал, как в него упирается явное и честное доказательство того, как сильно Баки скучал и как рад его видеть. Прогнувшись, он потёрся об эту твёрдость своей собственной ширинкой и тут же получил укус за нижнюю губу, больный и сладкий, и ощутил жадно вторгшийся в его рот язык с привкусом алкоголя. Они целовались, как умалишённые, кусаясь и измазываясь в слюне, и таким же неразделимым клубком вывалились из лифта на втором этаже. Стив совсем ничего не соображал, его трясло и жарило, словно на сковороде. Перед глазами плыло, сердце бухало в груди со скоростью разогнавшегося с горы товарняка, и всё, что он мог — цепляться за рубашку Баки, чтобы хоть как-то держаться на ногах. — Какой… номер?.. — прерывисто спросил Баки, бесстыдно лапая его задницу своими большими ладонями, не переставая то и дело стыковаться с его губами и просовывая свой язык глубоко в рот Стива, заставляя задыхаться. — Детка, что же ты делаешь, я ведь тебя с потрохами… сожру… Стив мог только дезориентировано стонать. Смысл вопроса доходил до него смутно, краем сознания он понимал, что в общем холле трахаться не стоит, остальному сознанию было совершенно плевать, где и как. Главное, быстрее, быстрее… — Чёрт, — выдохнул Баки и коротко рассмеялся. — Ты бы видел сейчас сам себя… Он зашарил по карманам джинсов руками, несколько раз коснулся ноющего, исторгающего смазку и явно замочившего ткань белья члена. Стив цеплялся, извивался, тёрся и дрожал, он никак не мог понять, почему Баки ещё не в нём, не внутри. Было обидно до чёртиков, нетерпение и желание вымыли все остальные мысли из головы. — Вот она, — Баки нащупал что-то в заднем кармане джинсов, смял ягодицу, снова поцеловал и посмотрел на свою находку. Стив тоже бездумно опустил глаза. На широкой ладони Баки лежала ключ-карта и несколько пакетиков со смазкой. — Господи, ты обо всём подумал, — жарко выдохнул он в губы Стиву и потащил его куда-то. Если Стив и присутствовал при происходящем, то только своей инстинктивной, животной частью. За ними ещё не захлопнулась дверь, а Баки уже повалил его на кровать и стягивал джинсы вместе с бельём, щекотно касаясь губами кожи везде, куда успевал дотянуться в процессе. Стив чувствовал его жаркое дыхание на животе, головкой члена, мошонкой, внутренней стороной бёдер… Он изгибался и шире расставлял ноги, вымаливая проникновение без слов, только сорванными стонами. И если Баки и планировал притормозить, то, когда Стив почувствовал проверяющее прикосновение пальцев к анусу, у него сорвало последние предохранители — даже не снимая джинсы, только освободив свой огромный яркий член из ширинки, он навалился на Стива и вломился в предусмотрительно смазанную, заранее растянутую пальцами дырку и замер. Из Стива выбило дух. Он крепко зажмурился, сквозь короткую, острую боль ощущая, наконец, крупный, горячий, очень твёрдый член Баки внутри. Стив дрожал и, казалось, был готов распасться на части от накрывшего с головой ощущения эйфории. — Прости, детка, прости… сейчас мы… — шептал Баки, налегая сверху всем своим весом — не продохнуть. И именно это стало последней каплей. Стив ощутил, как его переполняет, захлёстывает ощущениями; он неконтролируемо затрясся, мышцы сжались вокруг члена до боли, и он кончил, не ощутив ни единого движения внутри себя. Только долгожданную, такую жизненно необходимую наполненность. — Блядь… Стиви… Баки резко толкнулся внутрь всего несколько раз, едва Стива отпустил спазм, зарычал глухо и затих, всё так же сжимая в объятиях. Стив лежал с закрытыми глазами и улыбался, как сумасшедший — от улыбки ломило щёки. Широко разведённые в стороны ноги ныли в паху, Баки был тяжёлым, а между ягодицами было ощущение, словно проехал поезд. Точнее, не проехал, а благополучно застрял внутри и выбираться не намеревался. Впрочем, Стива всё устраивало — он повернул голову и поцеловал Баки куда-то в волосы. Медленно сознание и способность мыслить возвращались к нему, и он начал тихо смеяться. — Мы с… сума… сумасшедшие — прошептал он сквозь смех. — Но мне… всё… нравится. Баки тяжело вздохнул и поднялся над ним на руки, не пытаясь вытащить, а просто вглядываясь в глаза. Он улыбался, но словно искал что-то в выражении лица Стива, в чём уже собирался обвинить себя. Это было сложно, но Стив напряг дрожащие ноги и, морщась от незабываемых ощущений, скрестил ноги на заднице Баки так, чтобы тот и не подумал двинуться. — Я тебя так сильно люблю, — выдохнул вдруг Баки. — Так сильно… То, что я к тебе чувствую, пугает. — Я ничего не боюсь, — произнёс Стив, кое-как разлепляя пересохшие губы. — Когда ты рядом — ничего. Мне так этого не хватало… Пожалуйста, полежим так ещё, хорошо? Кажется, если ты вытащишь член, я сдуюсь, как проткнутый шарик. Тут уже и Баки затрясся от тихого, немного нервного смеха. — Я так боюсь, что порвал тебя… — Не порвал, — уверенно ответил Стив. Хотя на самом деле ему было плевать. Его гипотетически порванный зад стоил того, что он пережил за эти несколько минут. Полное перерождение, реинкарнацию, бесценное единение душ и тел. Баки кивнул, мягко коснулся губами губ и снова лёг на него сверху, не переставая целовать. Стив чувствовал себя вымотанным и опустошённым, но спустя несколько минут этого поцелуя едва утолённый голод снова выбрался из-под руин разнёсшего всё оргазма. Стив почувствовал, как зажатый между их телами член снова заинтересованно твердеет. Впрочем, то, что до сих пор растягивало его зад, тоже не думало опадать. — Ты… снова? — разрывая поцелуй, спросил Баки. Он смотрел в глаза и, кажется, не верил происходящему. — Опять, — с тревогой поправил Стив, потому что пока не мог понять, осилит ли он ещё один заход прямо так, не вынимая… внутри уже пекло от выплеснутой в него спермы. — Блядь… — Баки выдохнул и легонько качнулся, заставляя Стива зажмуриться. — У меня даже не опал, кажется, я без остановки ещё несколько раз… что ты… со мной делаешь… Они не меняли положения тел, так же цеплялись друг за друга и целовались, только Баки двигался медленно и нежно, но до того правильно, что Стива каждый раз до затылка пробивало приятными ощущениями. Желание кончить в этот раз не туманило сознание, он чувствовал и боль, и удовольствие. Между ними хлюпало, по ягодицам текла сперма Баки, и было немного щекотно, но всё, чем Стив был занят — это губами Баки, его подбородком и ямочкой, призывно темнеющей на нём. Будь его воля — он бы не останавливался всю ночь, так сладко и правильно ему сейчас было. Через какое-то время Баки всё же вытащил, чтобы перевернуть Стива на бок, и тому показалось, что в нём на самом деле пробили огромную дыру — так было пусто и неприятно. Впрочем, Баки очень скоро всё исправил, снова заполняя собой, но теперь не только трахал его сзади, но и ласкал рукой спереди, и Стив буквально растворялся в ощущении его широкой ладони на члене и мерно заполняющей задницу твёрдости, жмурился от удовольствия и мечтал, чтобы происходящее никогда не прекращалось. Стив не ловил свой оргазм, просто наслаждался, и не мог бы сказать, они трахались пять минут или полчаса. Только почувствовал, что его снова трясёт, и он почти теряет сознания от этого удовлетворяющего спазма. Баки сзади двигался ещё какое-то время, а потом замер, входя на всю длину и останавливаясь, словно надеялся запечатать всю свою сперму внутри Стива. В его крепком объятии, ощущая его дыхание шеей и затылком, было невероятно комфортно. Стив прикрыл глаза и начал уплывать. — Хей, детка, — прошептал он, целуя в ухо. — Нам надо в душ. — Не поможет, — сонно отозвался Стив. — Из меня всё равно будет течь ещё неделю. — Ах ты, — Баки шутливо прикусил его ухо. Потом поцеловал место укуса, лизнул за ухом, засосал кожу на шее… и медленно, но неумолимо вытащил ещё твёрдый член. Стив разочарованно застонал. — Ну-ка, ляг на живот. Ногу в колене согни, вот так… Стив почувствовал, как Баки целует его в ягодицу, после чего раздвигает половинки руками и осторожно касается пальцами прямо там… Стив спрятал лицо в одеяло, пытаясь не думать, как сейчас выглядит его анус. — Красное всё и не закрывается пока, но крови не вижу, — отрапортовал Баки, и Стив простонал. — Обязательно об этом вот так говорить? Вдруг Стив вздрогнул, почувствовав, как Баки медленно втолкнул в него палец, провернул, задевая простату, и вытащил. Из Стива щекотно потекло. — Прости, не удержался. И знаешь, я всё-таки в душ. Холодный. Иначе я тебя и третий раз… Полежи пока, хорошо? Я тебя потом отнесу. Стив фыркнул. Словно он был сейчас в состоянии хотя бы подняться. Казалось, он едва ли чувствует свои ноги. Только пустоту, которую Баки оставил после себя. И эта пустота раздражала. Баки уже ушёл в ванную, раздался шум включённого душа. Стив прикрыл глаза, снова начиная задрёмывать, но потом усилием воли вернул себя в сознание. Ещё чего, у них всего одна ночь, и он совершенно точно не планировал спать. Он изловчился и завёл руку назад, потрогал свой анус, с чувством трепета ощутил, как палец входит внутрь, не встречая никакого сопротивления. Края на ощупь были опухшими и очень чувствительными. И мокрыми — семя Баки текло из него тонкой струйкой, не переставая. Стив беззаботно отёр палец об уже изгвазданное одеяло и вдруг увидел оставленную впопыхах на прикроватной тумбе бутылку. Он подтянулся на кровати повыше, устроился на подушке и накинул на себя чистый край одеяла. Потом раскрутил бутылку и припал к горлышку, морщась от первого глотка. Он никогда не любил крепкое спиртное, но сейчас оно, как и всё, что с ним произошло, казалось правильным и нужным. Уместным. Стив сделал несколько небольших глотков и отставил бутылку, чувствуя, как внутри разливается тепло. Он почти снова успел уплыть в дрёму, как его вдруг развернули и подняли на руки. Баки, голый, тёплый и влажный после душа, трепетно прижал его к себе и поцеловал в губы. Нахмурился и тут же улыбнулся: — Ни на минуту тебя не оставить, уже успел припасть к моему «Джеку». — Чего это он твой? — тоже улыбнулся Стив. — Я думал, он наш. Общий. Баки фыркнул и без видимого труда понёс его в ванную. Стив едва чувствовал ноги, задница горела огнём, но на руках у Баки его телу было хорошо и удобно. Почаще бы так… В ванной парило от горячей воды, льющейся подобно водопаду из гигантской лейки под самым потолком. Баки опустил его рядом с этим потоком, позволяя облокотиться спиной о стену, и принялся намыливать уже приготовленной, пушистой от пузырьков пены губкой. Стив так и цеплялся за его плечи, переживая, что если отпустит — упадёт. Никак не мог понять, держат ли его ноги, или он просто опирается на них. Баки с усилием промассировал губкой спину, плечи и поясницу, мягко прошёлся по члену и под яйцами, крайне осторожно мазнул между ягодиц и скомандовал: — Держись за голову, если не можешь стоять, — а сам опустился перед ним на корточки, намыливая теперь бёдра, колени и икры. Это было так завораживающе — цепляться пальцами за его мокрые волосы, чувствовать, как дрожат ноги и снова твердеет член. Баки очень скоро тоже это заметил, покачал головой и, смыв пену, припал губами, заставив Стива взвыть. Сказал только: — Неугомонный мой. Любимый. От души пососав и вылизал его, так, что у Стива мозг снова отказывался хоть что-то соображать, Баки перевернул его грудью к стене, развёл ягодицы и стал вылизывать уже там, глубоко запуская язык в так и не смыкающийся до конца анус. Стив дрожал и скулил, безрезультатно цеплялся пальцами за скользкий гладкий кафель и думал, что после этого оргазма, который накатывал и отступал, как волны горячего киселя, уж точно вырубится надолго. Баки мучал его, не позволяя касаться члена, и сам не трогал, занимаясь только тем, что изучал ртом, губами и языком всё то, что было спрятано глубоко между ягодицами. Кажется, Стив умолял его, что-то безостановочно, бездумно повторял, потому что Баки, наконец, поднялся с колен и снова подхватил его на руки. Принёс и мягко уронил на вторую кровать поменьше, которую они ещё не успели изгваздать. А затем произошло то, от чего Стив внезапно пришёл в себя — разом, целиком прояснившееся сознание заставило сердце быстро-быстро застучать от происходящего. Баки забрался на него сверху, так, что налитой, большой член с крупной мошонкой и волосатая задница оказались прямо перед его глазами, рядом со ртом… Сам Баки ни на секунду не медлил — снова принялся сосать, руками поглаживая бёдра, и делал это так нежно и самозабвенно, что Стив от переполнявших его ощущений ёрзал и толкался в глубину рта, удивляясь сам себе — откуда у него столько сил? Наконец, изловчился и тоже обхватил достоинство Баки рукой, потянул и легонько сжал яйца, направляя член себе в рот. Баки дёрнулся и замер, а потом принялся сосать ещё усерднее. Стив не был уверен, что у него получалось хорошо — слишком много удовольствия он получал и никак не мог сконцентрироваться на ответных действиях. Впрочем, Баки это словно совершенно не беспокоило. Даже тех прерывистых ласк ему будто бы хватало, член каменел, и когда Стив, понимая, что снова кончает, ткнулся поглубже ему в рот, — почти в тот же момент почувствовал тёплые, густые капли, падающие ему на нос, губы и щёки. Баки обкончал ему всё лицо, член подрагивал каждый раз, выпуская новую порцию семени, а Стив, не отойдя от собственного оргазма, пытался ловить тяжёлые капли языком, то и дело задевая губами красную, крупную головку. Уже через мгновение Баки улёгся рядом, уютно обнял Стива, уложив его на себя и накрыв сверху краем одеяла. — Думаешь, на какое-то время нам этого хватит? — тихо, с улыбкой спросил он Стива. — На час? — с сомнением ответил Стив, и они оба задрожали от тихого смеха. — Мне кажется, мне никогда тебя не хватит. Ты что-то сделал со мной. И теперь обратно — никак. Но всё это возможно только с тобой… Так что тебе лучше взять ответственность. — Беру, — с лёгкостью согласился Баки. — Ответственность, что угодно… беру на себя. У меня, как с тобой… — Баки осёкся и замер, не договорив. Стив не стал настаивать, решив, что каждый рассказывает о сокровенном в своё время, и от давления в этом нет никакой пользы. Тело всё, целиком чувствовалось словно чужим — опустошённым, словно онемевшим. Широкая тёплая грудь Баки мерно ходила под ним, медленно, но верно снова уводя в дрёму. Стив встряхнулся, чуть повернул голову и стал смотреть сбоку на лицо Баки, изгиб всё ещё красных губ. Потребовалось серьёзное усилие воли, чтобы не представлять, как между этих самых губ скользил туда и обратно его собственный напряжённый член. — Ты настолько соскучился, что решил устроить нам такую незапланированную встречу? — тихо спросил Баки, не переставая поглаживать его волосы. Стив замер на миг, понимая, что вот он, момент. Баки сам начал этот разговор, и разговаривать его надо, смотря друг другу в глаза, а не так. — И да, и нет, — ответил он наконец. Двинулся, сморщился от неприятных тянущих ощущений внизу поясницы, но всё-таки улёгся по-другому, положил подбородок на руку, чтобы смотреть прямо на Баки. — Ты ведь первый, кто отказался приезжать домой. Я не мог этого так оставить. Баки фыркнул. Он лежал с закрытыми глазами, но сейчас распахнул веки и посмотрел на Стива. Взгляд его был ещё затуманен, но туман этот быстро рассеивался. — Ты ничего не понимаешь, детка, — мягко начал он, а Стив внезапно осознал, что он устал быть только деткой. Он часть их пары, часть того, что вместе составляет целое. И дело тут не только в сексе. Как минимум для себя Стив точно понял это — он хочет равных прав, доверия, понимания, проговаривания. Одним, пускай и совершенно улётным, невероятным сексом их проблему не решить. Надо говорить, даже если Баки не в восторге от этой перспективы. Пора было выпускать когти и показывать зубы. В конце концов, эта неугомонная, драчливая, требующая внимания и уважения часть его всегда жила внутри. И сейчас она просилась наружу. — Нет, Баки, это ты ничего не понимаешь, — вздохнул Стив и, как бы ни было приятно лежать на Баки, он перекатился и лёг рядом, повыше, подтянув вторую подушку под шею. Скрестил руки на груди и продолжил: — Я не знаю, что ты там решил без меня, не спрашивая ни моего мнения, ни советуясь со мной ни о чём. Это неправильно. Я не мальчик для секса, мы ведь вместе? И я хочу понимать, что происходит, хочу быть в курсе. Ты ничего не рассказываешь мне, и не нужно говорить про военные тайны, нет никаких военных тайн. Когда я достал Брока и попросил устроить нам встречу, он сказал, что знать не знает, почему ты перестал приезжать на выходные. Это навело на некоторые неприятные мысли… понимаешь? Баки лежал молча, не пытался смотреть в глаза, вообще не двигался, и Стив продолжил: — Баки, я помню, что произошло той последней ночью. Когда ты приезжал. Я не знал, как себя вести, не понял, что это было, но сейчас разобрался. Я хочу, чтобы мы поговорили об этом. Разобрались… Внезапно Баки поднялся и сел на кровати так, что Стив видел только его широкую спину, переходящую в узкую поясницу, и низко опущенную голову. — Помнишь? — спросил он глухо. — Тогда… расскажи мне. Что тогда случилось? Стив молчал. Вопросы рвались из него один за другим, но он не давал им выйти наружу. Наконец вздохнул и сказал:  — Ты сидел рядом с кроватью, раскачивался и что-то стонал. Я думал, тебе плохо, потянулся, чтобы успокоить, и ты схватил меня за руку. За запястье. Крепко… Я думал, что ты шутишь, или что-то ещё, но ты сжимал всё крепче и не собирался отпускать. Тогда я ударил тебя — и ты разжал ладонь. А потом уснул, будто ничего и не было. Я испугался тогда, что ты… — Я мог бы, — глухо сказал Баки. — Я запросто мог бы сломать тебе руку тогда. Мог бы задушить во сне, ты бы даже не успел понять, что происходит. Я не контролирую себя во сне. Я… опасен. И нет, я не думаю, что ты — это ты, когда брежу. На твоём месте мне может казаться кто-то, кто заслуживает смерти. Я… я не знаю, почему это снова началось. Долгое время со мной всё было нормально. Но сейчас ничего не нормально. Я просто не могу… мы не должны спать вместе. Я ни за что не ручаюсь, пока сплю. Стив не выдержал, подполз ближе к Баки и обнял его прижимаясь к спине. — Почему ты мне не сказал? Раньше? — Не сказал что? — зло хмыкнул Баки. — Что я — больной ублюдок, который может случайно убить тебя во сне и даже не понять этого? — Это ведь связано с тем, что ты снова начал службу? Всё началось, когда ты… — Не важно, когда это началось и с чем связано. Я опасен, но это касается только меня. Мои отклонения классифицируются как расстройство сна, а такое у каждого первого солдата, прошедшего передовую и вернувшегося с ПТСР на гражданку. Это не лечится… — Ты пробовал? — тихо перебил его Стив, и Баки дёрнулся. — Пробовал идти к психоаналитику? Рассказывать, как это было, там? Может быть, позволить кому-то закопаться глубоко внутрь моей головы? Как ты себе представляешь? Стиви, я один из самых крепких, и то сломался под грузом этого дерьма. Думаешь, какой-то псих на гражданке в состоянии мне помочь? Да он в штаны наложит на первом же сеансе. Всё, что я могу… — Я понял, — раздражаясь выдохнул Стив. — Решил вознестись при жизни, избавить всех от своих проблем и взять всё в свои руки… И как ты это видишь? Не будешь приезжать месяцами, не будешь спать со мной в одной кровати, не будешь с этим разбираться, потому что, конечно, никто, кроме тебя с этим не справится… Но ты не можешь так говорить, ты даже не пытался! Ты просто отгородился от меня этой чёртовой базой, этим расстоянием, словно я — комнатная собачка, которая должна сидеть дома и ждать, пока хозяин соизволит вернуться. Но я не собачка, Баки. Мы ведь вместе, так? Мы пара? Ты не имеешь права решать за двоих! Не имеешь… — Стив всхлипнул и отстранился от Баки. Хотелось сжаться в клубок, а спина Баки казалась такой жёсткой и твёрдой, такой далёкой, что стало физически больно. — Я принял наилучшее и самое безопасное решение. Стив… — Баки обернулся, потянулся к нему рукой, но в самый последний момент отдёрнул, словно побоялся обжечься. — Ты такой красивый, такой… чистый. Что бы ты там про себя ни думал, совсем ещё мальчишка. Что тебе принесло новое знание? Хоть что-то хорошее? Теперь ты думаешь, что я съехавший, я честно не понимаю, как ты до сих пор можешь любить, можешь хотеть меня. Неужели тебе не страшно? Стив лежал, притянув колени к животу, и думал, сколько там ещё этого подобного дерьма в его красивой голове. Он понятия не имел, что сказать в ответ. — Меня поражает, — наконец, проговорил он, чувствуя, что безумно хочет пить. — Поражает, что ты думаешь, что любовь может быть, только когда всё хорошо. А когда что-то плохо, нужно отстраняться друг от друга и нести своё дерьмо самостоятельно. Кто вбил это тебе в голову? Почему я должен бояться тебя? Ты самый нежный, самый сексуальный, самый горячий парень, которого я знаю. И если у тебя есть проблемы, которые могут повредить нашему совместному будущему, — для меня всё очевидно. Значит, их надо признать и как-то решать. Оттолкнуть меня, перестать приезжать — это не решение. Это… это как сбежать и бросить меня. Я ведь столько ломал голову, но долгое время так и не понимал, что происходит… А потом меня осенило. — Как ты узнал? — тихо спросил Баки. — Один тот раз не мог… не мог ничего объяснить. Откуда ты?.. Стив не собирался выдавать Клинта. Но и врать Баки было выше его сил. Если он сам требовал откровенности, было бы нечестно врать Баки в ответ. — Я стал подрабатывать в пятницу вечером в баре Сэма. Клинт тоже был там. Мы разговорились, мне было очень плохо оттого, что ты перестал приезжать. Я стал спрашивать его о тебе, и он… рассказал мне. Баки вздохнул, пробормотав что-то вроде «болтливый говнюк». — Если ты ещё не понял, Стив — это не лечится. Я пытался, ещё тогда, давно… просто пытался себя починить. Ходил по докторам, пил какую-то дрянь, почти перестал спать из-за медикаментов. Мне ничего не помогло. Только время — всё само медленно сошло на нет, я перестал бредить во сне, стал хоть как-то спать. Но сейчас всё вернулось. И я не верю, что с этим хоть что-то можно сделать. Я проходил медкомиссию перед началом работы. В том числе и психотерапевтов. Согласно их результатам, не считая некоторой ограниченной подвижности левой, я абсолютно здоров. То, что со мной происходит, не лечится. Стив сжал кулаки и тоже кое-как умостился сидя на кровати. Его распирало от негодования, от этого смирения Баки, от его опущенной головы. От того, как легко он отказался от него в угоду своей «поломке». Да, это, конечно, было каким-то проявлением заботы, но Стиву такая забота на хрен была не нужна. — Знаешь, что? Всё равно ты мог бы сказать мне. Мог бы поговорить об этом. Мы могли бы подумать обо всём вместе и попытаться решить проблему. У мамы очень много знакомых в сфере психоаналитиков. Я уверен, что можно было бы найти специалиста, кто уже справлялся с подобными нарушениями. Но всё, что ты сделал, это оттолкнул меня, врал мне, по сути, держал за идиота. И знаешь, если тогда у тебя ничего не получилось, совершенно не значит, что не получится сейчас. Отношения не строятся только с одной стороны, пойми ты. И если речь не идёт только о сексе, — Стив не удержался и всхлипнул, так больно ему было, — если дело не только в этом, и между нами что-то большее, то тебе нужно научиться больше мне доверять. Поверь мне, я не хрупкая кукла, и у меня тоже есть ресурсы. Я люблю тебя и не собираюсь от тебя отказываться. Не собираюсь тебя бояться. Только не отталкивай меня… не решай всё за двоих. И если ты продолжишь вести себя так, словно я — только «детка» и хорош исключительно в постели, не сможешь относиться ко мне, как равному, твоему парню, партнёру… не уверен, что у нас вообще что-то выйдет. Стив высказал всё, что бродило у него внутри, и замолчал, сам испугавшись сказанного. У него не было никакого «плана разговора», его просто несло, а теперь… теперь всё было озвучено, а Баки всё так же сидел, тяжело повесив голову и молчал. Наконец он повернулся и посмотрел на часы на тумбочке. Стив тоже отметил — шёл двенадцатый час. Они провели вместе уже больше двух часов, но Стив надеялся, что вопреки дерьму в своей голове, Баки останется с ним до утра. Тот поднялся и начал собирать свои вещи, раскиданные по полу. — Что ты делаешь? — тихо спросил Стив. — К двенадцати мне нужно быть на базе, — ответил Баки. — Меня отпустили только до полуночи. — Это ты только что придумал? — простонал Стив, обхватывая голову руками. — Ты серьёзно? Баки? Баки! — он сел на кровати и крикнул, сжимая кулаки. Чувствовал себя идиотом, совершенно беспомощным идиотом с длинным языком. Он уже был совершенно не рад, что начал все эти дерьмовые выяснения отношений. Он был не готов к тому, что Баки может на самом деле отказаться от него, послать, выбрать свои ночные кошмары, а не его. Баки натянул боксеры и остановился, поднял на него взгляд. Глаза его были красные, с глубокими морщинками по краям. Стив только сейчас увидел, каким уставшим и невыспавшимся тот выглядит. — Стиви, мне на самом деле нужно вернуться до двенадцати. Я не могу остаться до утра, как бы сильно этого ни хотел. Если помнишь, я планировал встречу с Броком, и обычно нам всегда хватало пары часов, чтобы пообщаться. Я подал рапорт о четырёхчасовом увольнении, его подписали. Сейчас уже ничего не могу изменить. Но если ты хочешь… если хочешь, я вернусь домой на следующих выходных, и мы… — Значит, ты всё-таки можешь возвращаться на выходные? — тихо проговорил Стив. Затем схватил лежащую рядом подушку и с силой метнул её в Баки. Тот и не подумал уворачиваться. Подушка попала ему по лицу и беззвучно свалилась к ногам. — И на что ты надеялся, когда обещал мне вернуться в апреле? Что твои ночные кошмары волшебным образом закончатся? Или что… — Я думал, — перебил его Баки, глядя прямо в глаза, — что продержусь без тебя не дольше апреля. Дольше бы я не смог. А там… не знаю. Пришлось бы рассказывать… пришлось бы что-то решать. Стив, посмотри на меня. — Баки опустился на кровать. Его левая рука, вся в рваных шрамах, хоть и была давно привычной, всё равно невольно притягивала взгляд. Именно ей он потянулся к лицу Стива, провёл пальцами по щеке под глазом, словно стирая что-то, заправил прядь волос за ухо. — Стив, я такой, какой я есть. Поломанный, кое-как возвращённый к жизни. Если бы у меня была хоть капля надежды, что это можно изменить, я бы побежал бегом, чтобы это сделать. Но я пытался, пытался изо всех сил, и у меня ничего не получилось. Я до смерти не хочу тебя терять. Но я точно так же не могу допустить хоть малейшую возможность навредить тебе. Ты сильный, молодой, смелый, но для меня ты всегда останешься мальчишкой, который поливал меня матом из-за того, что я окатил скошенной травой его узкие джинсы. Смешным, задорным… я не могу, я не хочу взваливать на тебя это. Не могу переделать себя. Но и держать тебя рядом с собой, если тебе плохо, тоже не могу. Я… я не знаю, что мне делать, Стиви. Все варианты какие-то… — Дерьмовые, — подхватил Стив. — Один дерьмовее другого! Он обхватил Баки руками и прижал к себе, присосался губами к тёплой коже на шее, зашептал: — Я уже давно не тот мальчик в узких джинсах. Я хочу, чтобы ты доверился мне целиком, так же, как я доверяюсь тебе. Мы справимся вместе, придумаем что-нибудь… — Стив, Стиви, — Баки с усилием оторвал его от себя, обхватил лицо ладонями и заглянул в глаза. — Дай мне немного времени, хорошо? Мне нужно время, чтобы всё обдумать. Я не смогу вот так, по щелчку пальцев. Риски… слишком высоки. И что бы ты ни говорил, я не собираюсь рисковать тобой. Подожди немного, хорошо? Стив снова хлюпнул носом и кивнул. Где-то внутри он почувствовал, что за эту стену ему не пробиться. Как бы сильно он ни долбил, как бы громко ни звал. Баки был зациклен на своей «поломке», возвёл её в абсолют. И Стив совершенно не понимал, что ему со всем этим делать. Баки собрался быстро, пятернёй пригладил волосы и снова подошёл к кровати, на которой, замерев, как статуя, сидел Стив. Наблюдал за этими чёткими, армейскими сборами, задавая себе один и тот же вопрос — что он тут делает? Что он тут… наделал? Баки наклонился, обнял его и поцеловал в висок. Погладил по голове. Стив не мог никак реагировать на эти крупицы нежности. Внутри было так больно и пусто. Невыносимо. — Я позвоню, Стиви. Пожалуйста, дай мне время разобраться, что с этим делать. Я люблю тебя. Стив снова кивнул, едва ответил на короткий поцелуй в губы и смотрел, как Баки уходит, тихо прикрывая за собой дверь. Ничего не изменилось. Баки говорил только про себя. У него, похоже, не было никакого понятия «мы», а любовь… любовью в его понимании, похоже, назывались только те моменты, когда им хорошо друг с другом. Преимущественно, связанные с постелью. Мысли эти словно проткнули его острой спицей, Стива скрутило, и он отвратительно, шумно зарыдал, пряча кричащий рот и мокрые глаза в одеяло, на котором совсем недавно Баки трахал его, словно в последний раз в жизни. «Может ли… может ли так случиться, что и правда — в последний раз?» Стив пытался заткнуть свои мысли, но они не затихали, он рыдал, слёзы лились и лились из глаз, пока не вымочили всё одеяло под его лицом. Наконец, совершенно опустошённый, он ещё на несколько глотков припал к забытому Баки «Джеку», забился под одеяло, как в нору, и выключился, не в силах больше переживать всю ту боль, что бурлила внутри. Проснулся он от настойчивого стука в дверь. Зажмурился от яркого дневного света, падающего на кровать через незашторенное окно. Тело чувствовалось таким разбитым, словно по нему несколько раз во всех направлениях проехались на бронетранспортёре. Стук повторился. Стив, постанывая от прострелившей поясницу боли, поднялся с кровати, завернулся в одеяло и потащился открывать. На пороге обнаружилась неприлично свежая и бодрая Нат с картонкой, в которой стояли два больших бумажных стакана с кофе. — Слава богу, жив, — фыркнула Наташа. — Я уж думала, что он тебя до смерти затра… Стив? Как ты? Что-то… чёрт, — Стив просто прошёл обратно в комнату и без сил завалился на кровать, прячась под одеялом. Он слышал, как Нат зашла за ним, закрыла дверь и замерла у кровати вместе с этим ароматно пахнущим кофе в руках. — Что случилось? Стиви? Он знал, что надолго её молчания не хватит, и боялся подумать, как именно выглядел номер после их ночной встречи. Стив точно помнил, что вещи его, второпях стянутые, сорванные с него Баки, так и валялись на полу между кроватями. Не то чтобы ему было стыдно… но почему-то очень больно. Всё, что его окружало, — как доказательство собственной глупости. Наташа что-то делала, ходила вокруг, а потом, отодвинув край одеяла, села рядом, осторожно погладив рукой там, где, по её предположению, находилась его голова. Впрочем, попала она довольно точно. — Стиви, что тут произошло? Он тебя обидел? Сделал что-то плохое? Пожалуйста, скажи мне. У тебя такой вид был… словно ты всю ночь прорыдал. Почему не пришёл ко мне? Я бы… мы бы устроили ему! Стив, не выдержав её напора, всхлипнул-фыркнул и убрал одеяло с лица. Был уверен, что выглядит ахово, но чего уже стесняться… Наверное, им с Нат на роду написано видеть и поддерживать друг друга в самые дерьмовые моменты жизни. Словно больше, кроме них двоих, было некому. — Перестань, Нат. Всё нормально, он ничего плохого не делал. Всё было абсолютно потрясающе ровно до того момента, как я решил поговорить и расставить все точки над «i»… поговорил, блядь. Теперь у меня такое ощущение, что я совершил что-то непоправимое. Словно влез в его едва зажившую рану и расковырял собственными ногтями. Теперь мне дерьмово, ему, похоже, не лучше, но мы так ничего и не решили. И, вероятно, уже ничего не решим. Он словно… не слышит меня. Совсем… Наташа погладила его по волосам, пытаясь утихомирить торчащие пряди. Выглядела она уже не так бодро. — Кофе хочешь? Я почему-то думала, что он ещё будет тут, купила для вас. Уже одиннадцатый час, решила, что даже если вы всю ночь кувыркались, пора бы и подниматься. Нам ещё обратно ехать. А ты тут один, и в таком состоянии… честно, не представляю, что произошло, но давай, ты сходишь, умоешься, я покурю, потом мы попьём кофе, и ты расскажешь мне, что случилось. И не смей больше реветь. Хватит. И так выглядишь, словно потратил на него весь свой запас слёз. Стива хватило только на короткий кивок головы. Наташа несдержанным движением взлохматила ему макушку, тоже кивнула и пошла к балконной двери — номер был зеркальным отражением их собственного. Вот только вместо серого и стального за окном голубело небо, а залив выглядел его более густым, насыщенным отражением. Над водой бело-чёрными росчерками носились чайки, по голубому, смазано отражаясь в воде, медленно плыли пушистые белые облака. Красиво… Когда Наташа вышла на улицу, Стив, всё так же замотанный в одеяло, поднялся с кровати. Увидел, что Наташа успела поднять его вещи и аккуратно сложить их на кресло рядом с зеркальным столиком. Он взял всё, что там висело, пускай на рубашке и были отодраны все до одной пуговицы — прямо сейчас заменить её было нечем. Пока шёл до ванной, понял, что в комнате стоит запах мужского секса, и спермой пропахло буквально всё вокруг. Теперь было понятно, почему деликатная Нат, усевшись на балконе в ротанговое кресло, оставила дверь открытой. По голым ногам тянуло, но так и правда было лучше. Пока Стив наскоро принимал душ, то решил сдать этот чёртов номер сразу, как выйдет из ванной. А разговаривать где-нибудь в другом месте. В конце концов, они могут пойти в ресторан, они ещё успевали на завтрак. Поговорить им удалось только после. Наташа сказала, что либо есть, либо говорить. У Стива громко заурчал желудок, и выбор был сделан в пользу завтрака. Уже после они вышли на веранду, поёжились от тянущей с залива свежести и устроились у самого края перил, за которыми начиналась узкая полоска песчаного пляжа и воды залива. Было солнечно, красиво, спокойно и совершенно безлюдно. И прохладно, конечно, но тут их выручали наброшенные на плечи куртки. Стив стоял, оперевшись локтями на перила, и говорил, говорил, говорил. Иногда прихлёбывал кофе, иногда стрелял Наташину сигарету на пару торопливых затяжек. Он уже не был уверен, как именно строился вчера разговор, но некоторые и свои, и его фразы запомнил дословно. Наташа молча слушала, не пыталась перебивать. Смотрела на чаек, на небольшие волны, размазывающие отражения облаков рябью. И слушала. И Стив мог признаться, что обожает её за это умение. — И в конце я сказал, что если он не может мне доверять и хочет держать меня за стеной, то у нас вряд ли что-то получится. А он… он просто начал собираться! Сказал, что до двенадцати должен вернуться. И на самом деле ушёл. Сказал: «Дай мне время со всем разобраться». И сколько ему нужно времени? Сколько именно он собирается «разбираться»? А я? Как я должен со всем этим разбираться? Я ведь его люблю… хочу, чтобы мы вместе всё разрулили. Но это слово — вместе — он словно вообще не слышит, не воспринимает. Короче, теперь проклинаю тот момент, когда я решил начать тот разговор. Такие разговоры начинают, когда готовы к любым последствиям. А я был совершенно не готов, что он отреагирует… так. Он меня уничтожил. — И ты серьёзно проклинаешь себя за разговор, который сорвал все маски и показал, кто есть кто? Мне кажется, это глупо. Я считаю, что ты всё сделал и сказал правильно. Озвучил своё беспокойство, объяснил свои убеждения. Даже если он видит в тебе только юного, сексуального мальчика… даже если не до конца воспринимает всерьёз — он всё равно должен считаться с тобой, доверять. Если нет доверия, о каком партнёрстве может идти речь? Откидывая всё это, остаётся только секс. А секс без мозгоёбства, поверь, намного приятнее, чем с ним. Это уже какое-то двойное проникновение — сразу и между ног, и в мозг. На хрен оно такое сдалось… — Но что… — от мысли Стив чуть не подавился кофе. — Что, если он решит, что лучше нам на самом деле быть подальше друг от друга? Что так безопаснее? Наташа вздохнула. Потом повернулась, протянула руки и крепко его обняла. Погладила руками по спине, похлопала по бокам. Потом отстранилась, заглянула в глаза и очень серьёзно сказала: — Стиви, то, что он решит — это его проблемы и его ответственность. Твои проблемы — это делать то, что зависит от тебя. Разобраться в своих чувствах, понять, хочешь ли ты бороться за эти отношения, с какими трудностями ты готов сражаться, а с какими — нет. Я понимаю тебя, конечно, думаешь, мне никогда не разбивали сердце мудаки со своими эгоистичными, единственно правильными взглядами на жизнь? Но вы даже не в браке, у вас нет ничего совместного, кроме ваших чувств, и самое страшное, что может случиться, это то, что ты съедешь из его дома с сумкой своих вещей и будешь какое-то время залечивать своё разбитое сердечко. И уж поверь мне, ты обязательно его залечишь. Ещё ни один человек от этого не умирал. Выше нос, хорошо? И прекрати нести бремя его решений, искать в них свою вину. Её нет. Займись уже своей жизнью. Полчаса спустя они ехали по дороге в сторону Нью-Йорка. Играла какая-то радиостанция, они с Нат почти не разговаривали. После случившегося диалога на веранде ресторана, Стив почувствовал, что впервые в жизни, наконец, услышал эти слова — «займись своей жизнью». Нет, ему явно не первый раз говорили их, но именно услышал всем сердцем, всей душой он их впервые. Услышал и понял, осознал… Есть ли шанс, что и Баки вот так однажды услышит его? Всё, что ему оставалось, — это ждать. Баки попросил его об этом, и, пожалуй, сейчас это было единственное, что Стив ему мог дать. Конечно, это не означало, что он сядет и замрёт сложа лапки. Просто на время переключится на другие, более насущные проблемы. Диплом уже поджимал. Когда они проехали весь Гринвич, Стив почувствовал, как айфон в его кармане завибрировал. Вытащил его, уставился в экран и не веря собственным глазам открыл сообщения. «Я люблю тебя, Стиви. Спасибо за невероятную ночь. Спасибо, что приехал. На выходные вернусь домой, дождись меня». Стив перечитал сообщение раз десять, потом убрал телефон обратно в карман и, избегая любопытствующего взгляда Нат, отвернулся к окну, продолжая разглядывать красивые старые двухэтажные дома за окном. Его губы неумолимо растягивала улыбка. Пустота сегодняшнего утра, разросшаяся в груди, как сквозная дыра, снова медленно наполнялась. Чувствами, надеждой, трепетом ожидания. Стив не имел никакого понятия, чем это закончится. На какую дорогу приведёт? Но был готов подождать. По крайней мере, неделя виделась ему вполне реальным сроком.