Зелёная трава

— Какой же ты сладкий… — жарко шепнул Баки, на миг отрываясь от губ, оглядывая лицо потемневшими, пьяными глазами. — Как же сильно я по тебе соскучился. Баки обхватил его, до лёгкого ощущения боли сжал в объятии и снова скользнул языком в рот, так сладко, что Стив не сдержался и протяжно застонал в поцелуй. Он соврал бы, если бы сказал, что в голове осталась хоть одна адекватная мысль. Хоть какой-то план. Стив не соображал совсем ничего, от головы и до кончиков пальцев став одним чувствующим и желающим комом плоти. Как часто он мечтал об этом по вечерам, перед сном, или в душе, загоняя в себя пальцы и сжимая собственный член? Как часто вспоминал, какой Баки на ощупь, на вкус, какие у него настойчивые и чуть обветренные губы? Какие жадные объятия? Как же сильно он скучал? Баки отнял его от стены и, приподнимая над полом, как трофей потащил к дивану, на который они тут же неловко завалились, едва ли разорвав поцелуй. Пьяный и соскучившийся Баки был до грубого напорист, небрит, и от него пахло алкоголем и сигаретами. Он вёл себя как разбушевавшаяся стихия, которую у Стива едва ли был шанс остановить. Ещё пару месяцев назад такой коктейль с первых секунд насторожил и оттолкнул бы, но сегодня… Их бесконтрольный поцелуй хотелось сделать ещё глубже, продолжать снова и снова касаться своим языком языка Баки, сладко вздрагивая от каждого прикосновения. Бесстыдно ласкать и мять пальцами горячую, чуть влажную кожу, забравшись руками под его худи и футболку, прочувствовать впадинку пупка, волны пресса и напряжённые, твёрдые соски на рельефной груди. Теснее и ритмичнее притираться собственным членом, чувствуя, какой Баки твёрдый и большой под смешной преградой из джинсовой ткани между их телами. Стив вцепился пальцами в жесткие волосы на груди Баки и думал только о том, как бы не отключиться после того, как он вот-вот… Стив всхлипнул и закатил глаза, распахнув горящие зацелованные губы почти идеальным овалом. Его коротко, невыносимо сладко и остро сотрясло в оргазме. Общего сумасшедшего настроя и трения их тел хватило, чтобы он кончил, и сейчас в его теле не осталось ни капли сил, чтобы поддерживать поцелуй или заинтересованный в продолжении вид. Он резко ощутил, как же сильно устал. Насколько этих разбивающих на части, полузабытых ощущений и этого неуёмного Баки, пьяного и распалённого от близости, много для него. — Ты… уже? — Баки бесцеремонно скользнул рукой под ремень джинсов и обхватил ещё пульсирующий, влажный член. — Так сильно скучал по мне? — фыркнул он, и Стив вдруг почувствовал, как тот протолкнул руку ниже и надавил между ягодиц. Этого оказалось более чем достаточно, чтобы почувствовать резкий выброс адреналина, ощутить, как волна гнева смывает расслабленность и остатки разбуженной похоти. Он с силой оттолкнул нависающего над ним Баки и, кажется, не рассчитал, потому что тот буквально слетел с дивана на пол, жёстко приземляясь рядом с кофейным столиком. Джек от резкого звука вскочил со своей лежанки неподалёку и зарычал, но вскоре понял что к чему и подошёл поближе, тыкаясь Баки в волосы и лицо. Словно спрашивал, в порядке ли. Баки мотнул головой и запустил пальцы в длинную овчарочью шерсть, то ли пытаясь погладить, то ли избавиться от навязчивого обнюхивания. В глазах у него была какая-то детская обида и непонимание, как такое вообще произошло, а главное, почему? — Прости, Бак… Это была плохая идея, — сипло сказал Стив, борясь с желанием то ли потянуться и подать руку, чтобы притянуть Баки обратно, вцепиться и не отпускать, то ли самому сползти к нему на пол. Баки, казалось, совсем не понимал, что происходит, словно был не в силах сфокусировать взгляд. — Плохая идея? Разве ты только что… — Я кончил, потому что не мог контролировать реакции своего тела, но я не собираюсь заниматься сексом, — признание упало между ними, как стакан с красным соком, что вот-вот должен разбиться и забрызгать всё вокруг. Стив устроился на самом краю дивана, устало и нервно потирая ладонями лицо. — Баки, мы ведь больше не встречаемся. Я не знаю, наверное, это моя вина, и я не объяснил достаточно ясно. Я съехал от тебя и теперь живу здесь. Я больше не жду тебя. Мы больше… не вместе, — на последней фразе голос его совсем сел, превращаясь в ломающийся шёпот. Стив почувствовал, как к глазам подбираются слёзы, и вид растрёпанного, пьяного и расфокусированного Баки у его ног только подстёгивал ощущение, словно он избивает младенца. Да, этот парень был готов вставить в него свой член всего минуту назад, но сейчас на него нельзя было смотреть без сжимающегося до боли сердца, так слова Стива ошарашили его. Спустя какое-то время, Баки словно пришёл в себя и сел поудобнее, опираясь спиной на кофейный столик. Он всё ещё не поднимал глаз, но видно было, что сознание возвращается к нему. Наконец, он нервно растрепал свои волосы, усмехнулся и встретился взглядом со Стивом. Конечно, Баки ничуть не протрезвел, но хотя бы дурманящее тёмное желание уступило место привычной стальной голубизне. — Так вот что это было, — сказал он негромко всё с тем же выражением усмешки на лице. — А я думал-гадал, что же это был за проход под ручку с той красоткой-блондинкой. Чуть гамбургером не подавился, когда увидел в вечерних новостях. Отлично смотрелись, к слову. Значит, теперь вы вместе? Стив прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Вот значит, что случилось. Банальная ревность? Чувство собственничества? — Можешь думать, что хочешь. Я просто по-дружески выполнял роль её спутника на официальном мероприятии. Не думаю, что обязан отчитываться. — О, нет, конечно не обязан, — медленно протянул Баки, пьяно и зло улыбаясь. — Рано или поздно так должно было закончиться. Где она — и где я. Даже думать смешно. — Мы. Не. Встречаемся! — не выдержал Стив. — То, что я съехал и больше не хочу тебя ждать — это только между мной и тобой. Шерон здесь совершенно ни при чём! Баки снова фыркнул, но ничего не сказал. Только запрокинул голову и прикрыл глаза, словно не в силах больше смотреть в глаза. На его лице застыла прилипшая к губам горькая ухмылка. — Как же хорошо быть тобой, Стив, — прошептал он, наконец. Его подбородок с мужественной ямочкой едва заметно дрожал. — Молодой и красивый, вся жизнь перед тобой, как открытая карта. Мальчики, девочки — все будут к твоим услугам ещё долгие годы, только помани пальцем. Я даже не могу сердиться, потому что понимаю тебя. Наверное, я жил точно так же в свои девятнадцать. Не обременял себя долгим ожиданием, любил здесь и сейчас, получал всё сразу. Я знал, что рано или поздно — но ты пойдёшь за своими желаниями. Просто не думал, что это случится так скоро… — Баки, ты вообще слышишь меня? Ты пытался меня хоть когда-нибудь услышать и понять? — от негодования Стив сжал кулаки, больно впиваясь ногтями в мягкий центр ладоней. — Я хоть раз был недоволен нашими отношениями, пока ты не ввязался в эту авантюру с домом и возвращением на военную службу? Я любил тебя так сильно, что едва ли мог это выдержать. С тобой я узнал, как это — хотеть другого человека, довериться ему, получать и доставлять удовольствие. Но я больше не тот мальчик, которого можно просто поставить перед фактом. А это то, что ты делал. Сам принимал решения, что касались нас обоих, и просто объявлял мне результат. И да, да, я прекрасно могу понять тебя, я даже сопереживаю. Но я не в состоянии, у меня просто нет физических сил выдерживать разлуку, неопределённость и твои необъяснимые загоны. Я устал кричать о том, что мы со всем справимся вместе — ты просто не хочешь меня слышать. Ты не веришь мне, не подпускаешь меня ни на шаг. Мне по большому счёту на хрен не сдался дом в Квинсе, когда моя семья, учёба и работа тут, в Бруклине. Да и на хрена нам такой огромный дом с тремя спальнями? Да, да, я понимаю, что он дорог тебе. Но почему же я должен ради него страдать? Почему должны страдать наши отношения? Неужели ты не видишь, не чувствуешь, что это не справедливо по отношению ко мне? И да, я понимаю, что не смогу тебя изменить. Если ты считаешь, что решать в одного — это нормально, ты и дальше будешь так делать. Но я не согласен. Я больше не буду смиряться, не буду опускать голову. Я хотел быть с тобой, но я больше не ребенок, которому нужна чужая опека, защита и решения. Я сам могу понять и решить, что мне нужно, что я в силах вынести, а что нет. Прости, Баки. Я попробовал и понял, что не смогу выдерживать отношения на расстоянии, когда я не уверен даже, когда в следующий раз увижу тебя, когда мы снова сможем поговорить. Когда ты ничего не объясняешь и не подпускаешь к себе, не даёшь мне и шанса быть частью твоей жизни. Просто не слышишь. Я пробовал и понял, что нет. Я так не могу. Баки всё сидел на полу и, кажется, разглядывал его с каким-то новым выражением на лице. Словно впервые увидел. Стив же тяжело дышал, сам не понимая, как у него хватило сил вот так честно и открыто всё наконец вывалить. — Я начал реабилитацию, — сказал вдруг Баки неуверенно. — Уже был на нескольких встречах и начал принимать лекарства. Не знаю, насколько помогают, но вроде спать я стал спокойнее, и мне почти не снится плохое. Мне это сложно даётся. На шаг вперёд один назад и один в сторону. Надеюсь, что в итоге я куда-нибудь приду. — Я верю, что придёшь. Ты огромный молодец, что начал, — Стив вздохнул, чувствуя, как больно в груди сжимается от прямого взгляда любимых глаз. — Это уже большой шаг вперёд. Ты со всем справишься. Баки привстал и неуклюже передвинулся так, чтобы сидеть поближе к Стиву, прислонившись спиной к дивану. Стив теперь не мог видеть выражения его лица, но зато чувствовал коленом тепло его плеча. Ему одновременно хотелось прижаться и отодвинуться, и не понятно, чего сильнее. — Значит, ты рад за меня. — Конечно, я рад. Баки запрокинул голову, словно пытаясь заглянуть Стиву в глаза. Взгляд его был всё всё такой же пьяный и уставший. — И это всё? — Чего же ты ждёшь от меня? Восхищения и предложения периодически встречаться и трахаться, когда оказия будет заносить тебя в Нью-Йорк? Проверять, в порядке ли ты, становится ли тебе лучше? Как-то это не похоже на здоровые отношения. По крайней мере, это точно не то, о чём я мечтал. — Хочешь сказать, что мечтал о «долго и счастливо»? — фыркнул Баки, прикрывая глаза. — Почему бы и нет? — с вызовом спросил Стив, внезапно задаваясь вопросом, а было ли в ожиданиях Баки хоть какое-нибудь «долго и счастливо» с его участием. — Не вижу ничего странного в том, чтобы хотеть жить вместе с любимым человеком максимально долго и счастливо. — И что бы мы делали? В этом твоём «долго и счастливо»? — Стив почувствовал, как Баки виском прижимается к его бедру. От прикосновения пробрало дрожью и снова быстрее застучало несчастное сердце. — То же, что делают все остальные. Ложились и просыпались бы вместе, готовили, гуляли, смотрели бы фильмы в свободное после работы время. Ходили бы на выставки и встречались с друзьями. Путешествовали бы, когда выпадала возможность. Разве мало вариантов? Просто были бы вместе. Поддерживали бы друг друга, если бы что-то шло не так. Разговаривали бы обо всём. Я в это верю. — Стиви… — Баки развернулся и весь оказался между ног Стива, руками вцепился в бёдра и заглянул в глаза. Его словно начало потряхивать: — Но у меня ведь вся башка набекрень. Как бы мы с тобой — долго и счастливо? Разве такое возможно? — Я не знаю, — сглотнул Стив. — Я надеялся, что у нас получится, но не получилось. Баки вздохнул, а потом вдруг уткнулся лицом в живот, словно пытался оставить запах Стива в своих лёгких. — Стиви… значит, это — всё? Вот так? И никаких больше вариантов? Стив подавился воздухом, потому что Баки вдруг сместился ниже и принялся целовать в паху, там, где и не думало подсыхать пятно на тонких джинсах. Стив с силой вцепился в жёсткие плечи Баки. Его затрясло от непередаваемого смущения и захлестнувшей его волны нежности, но он схватил жёсткие волосы Баки и отодвинул его голову, поднимая и заглядывая в глаза. — Перестань, Бак. Я не хочу. — Ты врёшь сам себе. Разве твоё сердце не откликается также, как твоё тело? Неужели ты не тосковал по мне так же сильно? Я до сих пор люблю тебя, Стив. Мой сладкий солнечный мальчик с травой на джинсах… — Баки, пожалуйста, пере… Но Баки мастерски умел затыкать рот собственными губами. Стива продрало дрожью, сердце бухало в самых ушах и затылке, а желание накатило с такой силой, что стало больно. Стив жёстко сомкнул губы, изворачиваясь и пытаясь отстраниться, но Баки крепко обхватил его голову и принялся выцеловывать глаза, нос, щёки — всё, до чего мог дотянуться своими ненасытными губами. Когда он перешёл на уши, Стива выгнуло от силы накативших ощущений, и он громко застонал. — Баки, пожалуйста… Стив сам не знал, о чём именно хочет попросить — перестать его мучить или же ни в коем случае не останавливаться. Баки совершенно не давал ему собраться с мыслями, не позволил даже договорить — снова на пробу жарко целуя в губы. Стив с силой сомкнул рот и отвернулся, ненавидя себя то ли за то, что реагирует на ласки так остро, то ли за то, что недостаточно сильно сопротивляется. Как бы логически ни был оправдан его настрой прекратить всё здесь и сейчас, и ум, и чувства, и тело подводили его. Было страшно обидно за то, что он сдавался так просто. И вообще, правильно ли он решил? Возможно ли всё прекратить, когда любишь другого человека несмотря на все его косяки? Стив зажмурился и крепко упёрся руками в плечи Баки, не позволяя ему наклониться ближе. Стив точно знал, чего ему хотелось. Знал, о чём мечтал наяву. Чтобы Баки просто сел и сказал — я понял тебя, хорошо, давай поговорим, что мы можем с этим сделать на данный момент. И чтобы они на самом деле сели и поговорили, и решили что-то вместе. А не как сейчас. Баки схватил его за руки и дёрнул на себя, вжимая в своё крепкое тело. А спустя мгновение уже уложил на обе лопатки, фиксируя запястья над головой мёртвым захватом одной широкой ладони. Словно Стив мог сопротивляться, когда Баки так правильно надавливал коленом между его ног и, удерживая за подбородок, уже целовал и вылизывал его шею, до сладкой дрожи нежно прикусывая ключичные косточки, словно дрязня и издеваясь. Стив извивался и вертелся под тяжестью натренированного тела, уклонялся от влажного языка и голодных поцелуев, не осознавая, что видимость борьбы распаляет обоих только больше. Он едва ли что-то соображал, а сердце возбуждённо частило где-то в глотке и внизу живота. Злость и желание переплелись в толстый, неразрывный пульсирующий жгут, и казалось, только сила и тяжесть Баки могут совладать с ним и утолить неуёмную жажду. — Баки… От произнесённого на стоне имени в горле запершило. Стив знал, что всё происходящее сейчас с ними — дерьмовая идея. Знал, что должен обрубить все хвосты и закончить их отношения, но ему отчаянно не хватало мужества. Где-то в подсознании тихо, но очень настойчиво скреблась мысль о том, что это их последний раз. Что их откровенная близость, их несдержанное желание обладать друг другом больше не повторится — и за собственной злостью он прятал искреннее желание смириться и позволить этому произойти. Подставиться жадным рукам и губам, почувствовать себя снова частью чего-то большего, впустить в себя, соединиться, как они делали много раз до того. Чтобы было, что помнить. Чтобы было, о чём потом тихо плакать по ночам, вспоминая. Баки настойчиво задрал футболку к подбородку и начал мучительно-сладко вылизывать соски, жарко спускаясь по коже ниже и ниже, а потом и вовсе нетерпеливо расстегнул джинсы и сдёрнул их со Стива вместе с нижним бельём, словно вынул фрукт из мешающей кожуры. — Ты мне нужен так сильно… ты представить себе не можешь, — хрипло сказал он, обжигая оголённую плоть дыханием, и медленно впустил в рот, начиная сосать и вылизывать. У Стива потемнело перед глазами. Он вцепился в волосы Баки и еле сдерживал желание грубо поддать бёдрами, заставить взять глубже, даже, возможно, подавиться. Хотелось наказать за всю боль и неопределённость — и в то же время заласкать, обнять, загладить всё недопонимание, вставшее между ними непробиваемой стеной. Простить и согласиться на что угодно, лишь бы как можно чаще быть вместе, как сейчас. Стив дрожал и метался от накатывающего волнами жара и озноба, понимая, что завтра будет ненавидеть себя за мягкотелость. Но будь он проклят, если мог остановиться сейчас, если мог найти хоть каплю силы воли для сопротивления. Баки не оставлял ему ни шанса — словно давно выучил его тело, как самую важную карту, и теперь продвигался единственно возможным маршрутом, ни разу не ошибившись в выборе направления. Стив не понял, в какой конкретно момент его бёдра оказались закинутыми на плечи Баки, когда именно тот раздвинул его, как переспелый фрукт, и принялся вылизывать между ягодиц, рукой лаская готовый вот-вот разрядиться ствол. Внутри всё горело огнём и пульсировало от бесконтрольного желания быть заполненным, растянутым, до упора насаженным на твёрдую плоть. Баки не заставил долго ждать — Стив метался по дивану и стонал, вслепую цепляясь пальцами за его волосы, руки и плечи, пока Баки, грязно ругаясь, медленно проталкивался внутрь. И даже тогда облегчения не пришло — лишь стало невозможно сладко и в то же время обжигающе-больно, и Стив жаждал, чтобы Баки, наконец, начал двигаться, чтобы вытрахал из него остатки всех мыслей и сожалений, и дал после этого восстать из пепла, чтобы начать всё с чистого листа. Слишком большой размах был у сегодняшних эмоциональных качелей, Стив едва выдерживал. И Баки начал двигаться, как любил — с точностью, силой и постоянством машины, вбивая Стива в диван, шумно дыша и откровенно постанывая от удовольствия. Его виски, впадинка над губой и кожа на груди лоснились от пота, мышцы то и дело напрягались при каждом толчке, перекатываясь под кожей. Стиву казалось, что из всего своего тела он чувствует только низ живота, где отдавалось дрожью по позвоночнику каждое движение Баки. Он видел как наяву, как внутри его тела, под кожей, раз за разом настойчиво раздвигая мышцы, поршнем ходит каменно-твёрдый, крупный член Баки. Наслаждение и боль связались жгутом, неразделимым канатом; Стив скрестил лодыжки на влажной шее и резко выдохнул: — Ещё, Баки… Давай же. Пожалуй, это был один из сильнейших оргазмов в его жизни. Его точно вытряхнуло из сознания ненадолго — и когда он пришёл в себя, Баки, тяжело дыша, уже содрогался внутри, переживая пик своего удовольствия. Его тело было невероятно горячим и тяжёлым, потным, привычно-массивным. Стив обнял его и не удержался от того, чтобы со всей полнотой чувств сильно укусить за плечо и оставить несколько неглубоких царапин на влажной спине — на память. Казалось правильным, если Баки тоже будет помнить. Хотя бы недолго. — Ты в порядке? — хрипло спросил Баки, поднимая голову. Его взгляд пьяно плыл, но он выглядел искренне переживающим за их спонтанный жаркий секс. Словно только после оргазма до него наконец начало доходить, что между ними сейчас произошло. — Да, норм, — честно соврал Стив, пытаясь отдышаться. Ему казалось, что он не чувствует собственных ног и спины, а задница при этом горела адским пламенем. — Хочу в душ сходить. — Хорошо… — Баки медленно высвободился из плена его тела и сам завалился на диван, ближе к спинке. Джек, дремавший на своей лежанке, приподнял голову, когда Стив выполз из-под Баки и кое-как поднялся на ноги. После этого, впрочем, пёс улёгся поудобнее и сделал вид, что непонятные телодвижения сбросивших свою смешную тонкую шерсть людей его не касаются. Ступая как можно медленнее и аккуратнее, Стив собрал раскиданную в страсти одежду и спрятался за дверью ванной. Сделал воду погорячее и без единой связной мысли долго стоял под бившими в затылок струями, надеясь прийти в себя. В каком-то смысле он был рад, что у них не хватило терпения добраться до спальни, где их совместный запах пропитал бы простыни и одеяло. И где ему пришлось бы сражаться с самим собой, чтобы уговорить засунуть бельё в стиралку, а не оставить, как есть, на подольше. Правда была в том, что он до сих пор безумно любил и желал Баки. Правда была в том, что даже самый невероятный секс не исправит их сломавшиеся отношения. Стив был уверен, что это конец. Сегодняшний вечер стал отличной иллюстрацией того, что Баки просто не слышит его — и не понимает. И как бы Стив ни мечтал об этом, никакого «долго и счастливо» при таком раскладе у них не могло получиться. Глупо было надеяться. Постояв под горячим душем ещё несколько минут, он намылил губку и принялся остервенело тереть кожу, смывая с себя запах, пот и семя Баки. Между ягодиц до сих пор было скользко и саднило, и от жёсткого прикосновения губки Стив крупно вздрогнул всем телом. До него только начало доходить, что любовь, конечно, прекрасное и необходимое чувство. Она зажигает душу и меняет человека, толкает его на новую ступень. Но сама по себе увы, ничего не значит и не обещает. И только люди своим чутким отношением друг к другу и значимыми поступками могут дать ей шанс воплотиться во что-то чудесное. Стив вышел из душа и замер у раковины, тяжело опираясь на неё руками. Тело чувствовалось расслабленным и удовлетворённым, каким уже давно не было, но на душе было муторно. Он мазнул ладонью по запотевшему зеркалу, стирая с него влажную пелену. Взгляд сразу прикипел к пятнам засосов на шее, ключицах и ниже — рядом с сосками. Баки явно не старался быть щепетильным. Стиву это было и не нужно. Даже смешно, сразу и не разберёшься, кто и кем на самом деле воспользовался. Даже если вменять Баки в вину его силу, алкогольное опьянение и необоснованную ревность, Стив прекрасно осознавал — всё случилось только потому, что он безумно хотел этого. Мечтал об этом, самому себе не желая признаться. Будет ли его ещё хоть когда-нибудь от кого-нибудь так сильно вести? Сможет ли этот человек удовлетворять его сексуальные желания и захочет ли сделать счастливым, быть рядом? Будет ли любить при этом и будет ли достойным человеком? Будет ли Стив любить его и сможет ли сделать счастливым в ответ? Стив вздохнул и отвернулся от зеркала, кутая бёдра в махровое полотенце. Слишком многое должно было правильно сыграть в этом уравнении с множественными неизвестными. Стив понимал, что в ближайшем будущем он точно не собирается заводить никаких отношений. Ни с девушками, ни с парнями. Ему понадобится время, чтобы успокоить свои чувства к Баки. Возможно, больше времени, чем он предполагал. В спальне Стив переоделся в домашнюю одежду и взял из шкафа дополнительный плед. Когда он вернулся в гостиную, Баки всё так же лежал на диване и громко сопел. Его футболка и худи валялись на полу, а расстёгнутые джинсы были спущены до колен. От этого зрелища у Стива снова ощутимо шевельнулось внизу живота. Было до невозможного обидно понимать, как просто Баки вызывает в нём отклик даже тогда, когда по сути ничего не делает. Просто спит полуголый, разметавшись на диване. Стив крепко зажмурился. Развернулся и ушёл в ванную за тёплым мокрым полотенцем. Он обтёр Баки везде, где смог дотянуться и попытался надеть на него джинсы. Затея сразу провалилась, и подумав совсем недолго, Стив просто решил окончательно раздеть его, стянув штанины с ног. Он даже не пытался обманывать себя — и просто жадно смотрел, облизывая взглядом. Каждый бугорок мышц, завиток волос, шрам, лунка ногтя, родинка, крупный даже в спокойном состоянии член — каждая деталь отпечатывалась в памяти так, что Стив был уверен — запросто сможет нарисовать Баки даже без модели под боком. Подняв свалившуюся с дивана на пол ногу, Стив укрыл Баки пледом и легонько погладил по бедру. Тот лишь всхрапнул громче и повернулся на бок, словно благодарный за окутавшее его тепло. — Джек, ужинать, — скомандовал Стив, чуть не забыв за всеми событиями покормить пса. Тот поднял голову, а затем лениво встал с лежанки, цокая когтями в сторону кухни. Стив каждый раз удивлялся, насколько хорошо слепой Джек ориентируется в окружающем его пространстве. Когда пёс проходил мимо дивана, то ненадолго зарылся носом в затылок Баки, обнюхивая. Фыркнул и зацокал дальше, прислушиваясь, как Стив насыпает сухой корм в его миску. Этой ночью спалось плохо. Стив посмотрел на часы, которые показывали первый час ночи. Подъём в шесть утра будет не из лёгких. Стив лежал один на кровати в спальне и пялился в потолок. За окном, как и во всей квартире, царил сумрак, разбавленный ночными огнями с улицы. Стив не закрывал дверь и мог слышать, как Баки негромко похрапывает в гостиной. Почему-то было очень важно слышать его дыхание. То, что они натворили сегодня, можно было назвать только неловкой глупостью. Стив лежал и размышлял, на сколько процентов жизнь каждого человека состоит из подобных неловких глупостей, о которых вроде бы «сожалеешь», а на самом деле будешь хранить в памяти и время от времени бережно доставать и пересматривать, как великое сокровище. Наверное, однажды придёт время становиться умнее и ответственнее. Однажды. А сейчас он усилием воли заставил себя перестать думать и закрыл глаза. Последнюю неделю учёбы, как и подготовку к выпускному, никто не отменял. А ещё у него был Джек, с которым они гуляли по утрам. Стив не знал, сколько времени займёт его трансформация в умного и ответственного человека. Но с чего-то же надо было начинать. * Стив уже приготовил кофе и наливал его себе в кружку, когда увидел, как на диване сонно зашевелился Баки. Стив даже замер на миг, стараясь ничем не выдать своего присутствия у него за спиной, в зоне кухни, и смотрел во все глаза. Баки со стоном медленно перетёк в сидячее положение и обхватил голову руками. Кто-то сегодня явно проснулся не в лучшей форме. Затем Баки осмотрел себя и даже заглянул под плед, в который был закутан словно в кокон. — Блядь, — сипло сказал он, когда понял, что совершенно голый. — Какого… Стив не знал, плакать ему или смеяться. Больше хотелось плакать, конечно. А потом Баки обернулся назад и встретился с ним взглядом красноватых глаз. На голове его царил полный беспорядок. — Доброе утро, — как можно ровнее сказал Стив. — Я сделал пару сэндвичей и сварил кофе. Можем позавтракать, если ты проснулся. Потом мне нужно будет убегать на учёбу. Я оставил тебе полотенце, если захочешь принять душ. — Мы вчера… — Баки недвусмысленно показал пальцем на себя, а затем на Стива, — мы с тобой?.. А потом он уставился на шею Стива, виднеющуюся в расстёгнутом вороте рубашки. Стив тут же свёл руками воротничок и застегнул обе свободные пуговицы, не оставляя ничего постороннему взгляду. — Это не важно. — Это важно для меня. — Если бы это было важно, — не выдержал Стив, повышая голос, — ты бы не вваливался вчера пьяным в мою квартиру и не задавал бы идиотских вопросов на утро. Мне скоро нужно будет уходить… — Твою мать, мне так стыдно, — сдавленно простонал Баки, обхватывая лицо руками. — Стив, прошу, прости меня. Я не собирался ничего такого вытворять. Но недавно был мой день рождения, и я думал сделать тебе сюрприз на выходных… а потом увидел выпуск новостей, разозлился и напился… Блядь, мне так стыдно. Стив едва сдерживался, чтобы не начать некрасиво истерить. В конце концов, он уже всё решил. И хоть о несчастном Баки с похмелья искренне хотелось позаботиться, всё же у того было несколько меньше шансов заставить Стива прогнуться, чем у пьяного обольстителя без тормозов из вчерашнего дня. Стив сжал и разжал кулаки, успокаиваясь, и даже смог улыбнуться: — Всё нормально. На кофейном столике я оставил тебе воду и «Алкозельцер». Выпей. Думаю, тебе полегчает. — Это значит, что мы… что всё в порядке? Баки смотрел на него, словно ждал оправдательного вердикта, но у Стива был только приговор: — Конечно, всё в порядке. Всё осталось точно так же, как я сказал тебе вчера. Мы больше не вместе, Баки. Когда поешь и помоешься, пожалуйста, хорошо захлопни дверь. И больше не нужно приезжать сюда. Второй раз этого не случится. — Стив… В этот момент в дверь настойчиво позвонили и тут же постучали, обрывая Баки на полуслове. Стив нахмурился и, залив в себя оставшийся глоток кофе, пошёл открывать. — Утречка! — бодрая, при макияже и с зачёсанными на бок волосами, на пороге обнаружилась Наташа. Её почти строгую джинсовую пару оттеняла неоново-салатового цвета футболка с придурковатым принтом. — Ты уже готов? Есть что-нибудь перехватить в плане завтрака? — и Стив, планировавший загородить проход своей подруге-бестии уже понял, что неведомым шпионским образом та прошмыгнула мимо него, едва ли заметив преграду. Её явно вёл запах свежесваренного кофе и еды. Вдруг Наташа остановилась, как вкопанная, так и не выйдя из коридора в гостиную. — Джеймс? — о, сколько всего было намешано в её голосе. Стив вдруг почувствовал, как у него горят уши, щёки и даже шея. Понимать, как всё это выглядит, и что очень скоро ему придётся отвечать на сотню каверзных вопросов, было нелепо и очень стыдно. Словно он какой-то малолетний идиот, не способный отвечать за свои слова. — М-м… доброе утро, Нат, — хрипло поприветствовал Баки, помахав рукой. — Вы… — она обернулась на Стива, снова посмотрела на Баки, и пока она ничего не сказала снова, Стив схватил один из сэндвичей и локоть Наташи, и потянул её к выходу. — Пойдём, нам уже пора. Поешь по дороге. Он тянул её, не оборачиваясь на Баки, и не остановился, пока не захлопнул дверь за их спинами. А потом просто отпустил Наташу, впихнув ей в руку утренний сэндвич, и спешно зачастил вниз по лестнице. — Стив? Что это за нахрен такое было сейчас? Мне показалось? Мне ведь не показалось, правда? Он ведь был голый под пледом. Совершенно, мать твою, голый! Вы что, переспали? Как он вообще здесь оказался? Стив слышал эти вопросы за спиной, и они гремели, как прицельные выстрелы. А сам торопился выйти из подъезда на улицу, надеясь, что свежий утренний воздух остудит пожар на его щеках — и притушит пыл подруги, не замолкавшей ни на миг всё то время, что спускалась по лестнице. «Даже сэндвич меня не спас», — со вздохом подумал Стив. Через пару секунд Наташа окажется на улице, и он никак не отвертится от допроса. — Стив! — Я не особо хочу об этом говорить, если честно, — снова попробовал Стив, отводя взгляд. — Вы помирились? — Нет, мы окончательно расстались. — Тогда… — Нат, — Стив остановил свой бодрый шаг вдоль парковки рядом с домом и обернулся, встречая Наташин взгляд, в котором была намешана куча разных эмоций. — Просто так получилось. Он пришёл ко мне вчера пьяный и с порога начал целовать. Сначала я пытался его оттолкнуть, но сама понимаешь, надолго меня не хватило. Баки в любом состоянии помнит, что и как мне нравится, у меня не было ни шанса. Наташа поджала губы. — И что, он приходил, чтобы трахнуть тебя, а потом снова раствориться с рассветом не понятно на какой срок? Мне кажется, здесь только ты думаешь, что вы расстались. Стив вздохнул в который раз. Это утро выдалось очень богатым на вздохи. — Думаю, мы наконец-то всё уладили. — Пьяный секс прочистил мозги? — сердито фыркнула Наташа. Стив задрал голову и уставился в небо с плывущими по нему серо-белыми облаками. — Скорее, прощальный. Наташа долго не отвечала, а когда Стив посмотрел на неё, то увидел как она со злостью уплетает сэндвич, не особо заботясь о нанесённой на губы яркой помаде. — Ох, Стив, ну что же ты творишь, — наконец, сказала она. — Так ведь только больнее будет. Он не смог больше стоять в отдалении, подошёл ближе и обнял, прижимая её голову с яркими рыжими волосами к груди. — Я знаю, Нат, знаю… но разве я мог отказаться? У меня до сих пор рядом с ним голову сносит. Я люблю его так же сильно, как и раньше. Наташа выдохнула ему в грудь, и он почувствовал этот выдох даже через ткань рубашки. А потом подняла голову и посмотрела на него, обнимая в ответ: — И что ты собираешься делать дальше? Что, если это не последний раз, когда он приедет к тебе? Собираешься перебиваться ни к чему не обязывающим сексом? — Нет. Точно нет. Постараюсь не пустить к себе, наверное. На самом деле я не знаю, Нат. Нихрена не знаю. И если ты знаешь, то первая кинь в меня камень. Наташа фыркнула, но камень искать не стала. Они расцепили объятия и медленно пошли в сторону колледжа. Порой их обгоняли торопящиеся на работу и учёбу прохожие, мимо проезжали машины, создавая музыку утреннего мегаполиса. Им обоим не мешал этот шум — только служил фоном тяжёлым мыслям и серьёзному разговору. — Сейчас у нас в жизни много всего происходит, так что у тебя не останется много времени думать о произошедшем и переживать. Выставка, выпуск… новая работа. Ты ведь ответил мисс Поттс? Собираешься согласиться? Стив хитро улыбнулся, кинув на Наташу быстрый взгляд. — А ты сама? Согласилась с предложением Говарда? Между вами ведь тоже не всё так просто. Наташа громко фыркнула: — Проще некуда! Мы просто переспали пару раз, никаких чувств. Даже если это как-то выплывет наружу, не думаю, что Питер устроит из этого скандал. Он показался мне разумным парнем. В конце концов, не я была первой и не я была последней, пока Говард не встретил Питера. Прошлое нужно уметь оставлять в прошлом. Эта фраза снова запустила в Стиве виток мыслей о том, что у него самого с этим тезисом дела обстоят довольно хреново. — Так ты согласилась? — Конечно, я согласилась. Я ведь не идиотка раскидываться такими возможностями. Говард всё ясно объяснил — он хочет создать ближний круг для управления бизнесом из людей, которым сможет безоговорочно доверять. Стив расстроенно сказал: — Жаль, что мне он не может доверять. Хотя, у меня и специальность никак не соотносится с его бизнесом. — На самом деле он говорил о тебе. Но потом сказал что-то вроде «нет, его Терминатор точно будет против работы на Старка» и перестал развивать мысль. Стив невесело хмыкнул. Говард в кои-то веки владел устаревшей информацией. Никакому Терминатору больше не будет дела до того, где он собирается или не собирается работать. В кармане завибрировал телефон, и Стив вытащил его, открывая всплывшее сообщение. «Братишка, ты не забыл про мой пром? Поможешь завтра выбрать платье?» Стив чертыхнулся. Он совсем забыл про чёртов пром в пятницу. И про то, что платье для Марго надо не только выбрать, но и купить. А потом до него дошло: «С кем ты собираешься идти?» «Мой парень пригласил меня, вообще-то. И если бы ты почаще бывал дома и говорил со мной, ты бы об этом знал». Видимо, у Стива перекосило лицо, потому что Наташа обеспокоенно спросила: — Всё в порядке? — Мне нужно надрать ей задницу. И достать где-то пару-тройку сотен баксов за два дня. Но сначала всё-таки надрать ей зад. Наташа улыбнулась: — Сестра? — Марго, — кивнул Стив. — Сказала, что её парень пригласил её на пром. А я даже не знал, что у неё есть парень. Наташа присвистнула. — Включил мод старшего братца? — Вроде того. Я ведь и есть старший брат. Раньше я всегда был в курсе, что у неё происходит. — Раньше вы жили вместе, под одной крышей. А теперь нет. Когда ты с ней последний раз спокойно разговаривал, а не налётами бывал дома, нагруженный собственными проблемами? Не вижу смысла сердиться. — Всё равно получит у меня. Но деньги надо где-то найти, — упрямо возразил Стив. — Мы займём, — с широкой улыбкой пообещала Наташа, — если возьмёшь меня на примерку. Я так давно не чувствовала всей этой шебутной школьной атмосферы перед промом! Аж ностальгия разыгралась. — У нас тоже скоро выпуск. Будет такая же суета, — пожал плечами Стив. — И совсем не такая же, — значимо сказала Наташа, мечтательно улыбаясь. — Самое крутое происходит, когда тебе шестнадцать лет. * Стив вернулся домой уже затемно после учёбы и вечерней смены в «Старбаксе». В первый момент он боялся, что Баки до сих пор в квартире, и пару долгих минут стоял, держась за вставленный в скважину двери ключ. А когда открыл дверь, его встретила только темнота и слепой Джек, воодушевлённо виляющий хвостом. Конечно, его вечер только начинался, а у Стива уже не было никаких сил. Тем не менее он покормил пса и вышел с ним на улицу, с удивлением понимая, что свежий вечерний воздух и променад каким-то образом восстанавливают его энергию. Уже дома, в свете из открытого холодильника, когда доставал себе попить, он увидел на столешнице лист бумаги, которого точно не было там утром. Он закрыл холодильник и включил торшер рядом с диваном, чтобы прочитать. Уселся поудобнее, с осторожностью вглядываясь в убористый почерк, не веря, что ему и правда оставили целое письмо. До этого момента он, пожалуй, ни разу не видел почерка Баки. Стив погладил строчки пальцами и понял, что на самом деле как может оттягивает момент. Читать было страшно. «Стив, Пожалуйста, прости меня за вчерашнее. Не за наш потрясающий секс, который я помню урывками и до последнего момента думал, что мне всё это приснилось. Прости за то, что пришёл пьяным, что ничего толком не объяснил. Я хотел поговорить, а не зажимать тебя в углу. Впрочем, не буду врать — этого я хотел не меньше, но поговорить было важнее. И что мы имеем в итоге? Пьяный секс, стыд и нерешённые проблемы. Прошу, прости меня, я не должен был вести себя так, но я был в отчаянии. До меня наконец дошло, что происходит. Дошло, что я теряю тебя. И не хочу думать о том, что уже потерял. Я не собираюсь сдаваться. Ты говоришь, что я не слышу тебя — это не правда, я всегда слушал то, о чём ты говорил. Но только сейчас я понял, что слушать и слышать — это две большие разницы. Ты, наши отношения и мои чувства к тебе — первые серьёзные в моей жизни. Я никогда прежде не думал о том, как долго они могут продлиться, потому что мне было страшно. Ты так молод и невероятно привлекателен. У тебя впереди столько возможностей. А я… В 35 многое даётся сложнее, от решений до поступков. Я словно закоснел и перестал быть гибким. Я привык ставить на себе крест, после молодости, проведённой в армии и в боевых точках, после ранения, внутри себя я сразу перешагнул в старость. Я уже не чувствовал, что на что-то способен. И моя неловкая попытка заинтересовать молоденького и невероятно симпатичного парня, который мне понравился, была подобна предсмертной конвульсии. Это сейчас я медленно начинаю осознавать, что мне всего 35. Всего, а не уже. И если ты правда думал, что наши отношения могут выдержать многое, что они могут продлиться так долго… значит, я буду растить в себе уверенность, что ещё не всё потеряно. Что я могу быть самым лучшим для тебя. Самым необходимым. Никто не сможет заменить тебя для меня, Стив. Но я хочу быть уверен и сделаю всё для того, чтобы доказать — точно так же никто не заменит тебе меня. Ни красивые и молодые девушки, ни горячие парни. Потому что никто из них не будет чувствовать той бездны чувств, что я чувствую, только глядя на тебя, Стиви. Я понял, что ты решил порвать со мной. Но теперь ты делаешь по отношению ко мне то же, в чём упрекал меня — решаешь за двоих. Я не согласен с твоим решением. Прошу, дай мне ещё один шанс, чтобы доказать — мы можем быть вместе. У нас будет своё долго и счастливо. Я об этом позабочусь. Мы об этом позаботимся. Люблю каждую частичку тебя, Баки». Когда Стив дочитал, то понял, что слёзы бегут у него по щекам. Он неосознанно смял письмо и кинул куда-то на пол. Потом заметил, что на подлокотнике дивана лежит полотенце, что он оставлял для Баки — аккуратно свёрнутое. Стив схватил его и прижал к лицу, чувствуя такую завывающую бурю чувств внутри, что боялся — не удержит. Полотенце было ещё немного влажным и едва уловимо пахло телом Баки. Оно касалось его везде, когда он вытирался, обнимало его. Трепало волосы и скользило по коже. Стив взвыл, чувствуя одновременно резкую эрекцию и то, что его распирает от прилива чувств настолько, что он, кажется, вот-вот взорвётся. Он сполз с дивана на пол, всё так же прижимая к лицу полотенце и тихо воя в него. Дышать было трудно, но ни за что на свете он не отнял бы его сейчас от носа. Сердце бухало набатом в горле, ушах и затылке, отдавалось эхом в животе и члене. Стив ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким раздавленным и одновременно словно парящим в небесах. Что теперь ему делать? Что же, к чёртовой матери, ему теперь делать? Стив вслепую принялся искать отброшенное письмо, отодвинул морду интересующегося происходящим Джека, перевернулся на бок, чтобы дальше дотянуться. Скомканное письмо нашлось под кофейным столиком. Стив схватил его и смял в кулаке, прижимая к груди напротив сердца. Словно то было якорем, который позволял ему не поддаваться бушующей внутри стихии. Словно Стив боялся, что этот исписанный лист бумаги может исчезнуть, раствориться в тенях. На какой-то миг Стив подумал, что лучше бы он на самом деле растворился, было бы намного проще… но потом только крепче стиснул пальцы.