Зелёная трава

Стив договорился встретиться с сестрой после пар, в тот недолгий промежуток времени между учёбой и сменой в Старбаксе. Он всё больше ощущал на собственной шкуре, как это непросто — быть самодостаточным, материально ответственным взрослым. Это было непросто, охренеть как непросто. Но чувство этой ответственности и независимости очень Стиву нравилось, и осознание того, что он старается изо всех сил, и у него даже что-то получается, окрыляло и приносило ощущение удовлетворения от любой тяжёлой работы, за которую он брался — и которая в итоге оплачивалась деньгами. В этот момент Стиву в какой-то мере было всё равно, чем конкретно заниматься, лишь бы это приносило доход и продлевало это чувство уверенности в себе. Конечно, жил он не в своей квартире и на весьма льготных условиях благодаря Броку Рамлоу, но это всё равно была сделка, условия которой он честно выполнял. Марго ждала его на выходе из парка, окружающего главный корпус колледжа. Красивая, в симпатичных джинсовых шортах и яркой футболке под расстёгнутой джинсовкой, она могла бы сойти за одну из студенток — но пока была лишь старшеклассницей, еще не разобравшейся, чем именно хочет заниматься в будущем. Она помахала ему рукой, едва увидев, и Стив ответил тем же, чувствуя, как тёплая улыбка неконтролируемо растягивает губы. Они уже такие взрослые. Ещё совсем немного времени пройдёт, когда они смогут полноценно помогать маме, и ей можно будет брать меньше смен на работе и больше отдыхать. — Привет! — они обнялись, едва Стив поравнялся с сестрой. — Мы ещё кого-то ждём? — с непониманием спросила Марго, когда даже после объятий Стив не сдвинулся с места. — Ты не против общества Нат? Она знает магазины платьев неподалёку и поможет с примеркой. А я буду независимым судьёй. Не уверен, что справлюсь без её помощи. Марго фыркнула и отступила на шаг, оглядывая брата с головы до ног. — Кто бы мог подумать, мой старший братишка признаётся сам, что не всесилен. Кстати, тебе тоже не помешает сменить гардероб. Твои старые вещи сидят на тебе подозрительно тесно. Выглядит, конечно, горячо, но кажется, словно одежда может треснуть по швам от неловкого движения. Стив собирался выдать сестре подзатыльник, но та, наученная многолетним опытом, легко увернулась. Стив вздохнул. Он не планировал сейчас лишних трат, но Марго была права — почти вся его старая одежда стала ему мала. Сейчас он носил всё то, что раньше висело на нём мешком и должно было выглядеть как «бэгги стайл». От «бэгги» в его старой одежде на новом теле больше ничего не осталось. Иногда, неловко двигая рукой, Стив боялся порвать рубашку в плечах. Садился и вставал медленно он по той же причине — не хотелось бы, чтобы его единственные джинсы, которые он ещё мог на себя натянуть, треснули в самом интересном месте. — А вот и я! — сзади раздался голос Наташи, а затем она закинула руки им на плечи, приобнимая и притягивая к себе, утаскивая обоих по направлению к тротуару. — Какие же вы классные, Роджерсы! Даром что такие разные. Марго, мы выберем тебе самое офигенное платье, чтобы оно подчёркивало твои каштановые волосы и медовые глаза. Что думаешь о изумрудно-зелёном? И что насчёт длины? Может быть, посмотреть с разрезом сбоку? Стив на какое-то время выключился из девичьего трёпа, обдумывая другой немаловажный вопрос — с кем же именно Марго пойдёт на пром? Но узнавать об этом именно сейчас не хотелось, чтобы не убить царящую между ними непринуждённую атмосферу расспросами. Включиться пришлось тогда, когда они зашли в какой-то салон, и Наташа убежала общаться с девушкой-менеджером на тему одного Наташе известного фасона и цвета платья, а Марго утянула его с собой на мягкий как облако пуфик и, не отпуская ладони из своих тонких, прохладных пальцев вдруг серьёзно сказала, заглядывая в глаза: — Стиви, тебе нужно вернуться ночевать домой сегодня вечером. Я не хотела, чтобы ты волновался, и мама просила мне не дёргать тебя без надобности, но я считаю, что надобность есть. Она плохо себя чувствует последние дни, постоянно меряет давление, ничего не говорит, конечно, но я чувствую, что что-то не так. Тебе нужно прийти домой и поговорить с ней об её здоровье. Стив нахмурился. Марго никогда бы не стала просить его, если бы на самом деле не нуждалась в помощи и поддержке. Её слова о маме задели глубоко внутри едва-едва успокоившиеся струны волнения. Неужели что-то серьёзное? Он точно не сможет подменить маму на работе из-за собственных смен, но он должен был урвать время и приехать ночевать. Проверить, всё ли в порядке… и почему мама сама не позвонила ему? Они ведь договаривались сообщать друг другу? — Меряет давление? Она пьёт что-то? Какие-нибудь лекарства? — Конечно, пьёт какие-то таблетки, — Марго отвела взгляд и скорбно свела брови, — я бы не дёргала тебя, но я очень переживаю. Она выглядит бледной и больной. Словно отъезд мистера Рамлоу и твой переезд — всё в одно время — сильно ударили по ней. Стив тяжело вздохнул. От его более-менее хорошего настроения и едва установленного равновесия ничего не осталось. Из-за поднявшейся волны беспокойства хотелось бросить всё и бежать домой, но сейчас они в срочном порядке выбирали Марго платье к пятничному прому, а после этого впереди ждала смена в Старбаксе до позднего вечера. И некормленный, негулянный Джек… Как это всё разрулить? Он явно погорячился, когда полчаса назад размышлял о том, как хорошо у него получается быть независимым и ответственным взрослым. Оказалось, что у взрослых может быть намного больше проблем, чем он изначально себе представлял. — Я обязательно приеду, как только закончу смену и забегу домой покормить и выгулять Джека, хорошо? Не говори ничего маме, чтобы не волновать её ещё больше. Он крепко, обещающе сжал ладонь встревоженной Марго и всё-таки спросил её: — Кто поведёт тебя на пром? Твой парень? Марго фыркнула, посмотрела в глаза и отвела взгляд, следя за Наташей, которая ходила от вешалок к вешалкам, разглядывая платья и выбирая самые подходящие на её вкус. Словно была точно уверена, что Наташе можно в этом довериться. — Его зовут Эд. Помнишь, я говорила о нём. Компьютерный клуб, восходящая звезда программирования. Я тоже стала заниматься там и мне даже нравится. Думаю, что хочу создавать телефонные приложения — это сейчас очень востребованно. А Эд умеет делать на компе такое, от чего у меня голова кругом. А ещё он очень добрый, нежный и обязательный. Никогда не думала, что это мне необходимо, но мне всегда обалденно спокойно и хорошо, когда мы находимся вместе с ним. Не думала, что это достоинство. Мечтала, чтобы сердце всегда вскачь, а мысли об одном. У нас не так. Мы с ним говорим обо всём, словно старые добрые друзья. Он выручал меня не раз и помогал с учёбой. А я подтягиваю его по языку и чтению. Этакая взаимовыручка, — она улыбнулась и снова посмотрела прямо Стиву в глаза: — Я не знаю, но мне кажется, что я его люблю. Чувствую, что он никогда не сделает мне плохо или больно, это совсем не про него. А для меня сейчас это самое главное. Стив серьёзно кивнул. Ему было жаль, что после Криса и всего произошедшего Марго словно стала побаиваться чувственных проявлений взаимоотношений. Но он был уверен, что рано или поздно она оттает и снова ощутит потерянное желание и нетерпеливое влечение к человеку, который ей нравится. На данный момент после рассказа Марго он почувствовал, что этот Эд может позаботиться о ней. И это было самым главным. — Секретничаете? — Наташа возникла перед ними словно чёрт из табакерки с ворохом платьев в руках. — Давай, милая, марш в примерочную. У нас не больше часа, нужно выбрать платье и сваливать отсюда. Мне на дополнительные курсы, а тебе, Стив? Ты сегодня в Старбаксе или Пантере? Стив сделал ей страшные глаза. — Пантере? — переспросила Марго, поднимаясь и перехватывая охапку платьев из Наташиных рук. — Ты устроился ещё куда-то? — Да, просто клуб… тематический, — не стал врать, но и не сказал всей правды Стив. — Я там только по вечерам пятницы и выходным, не переживай. Твой пром я точно не пропущу, — он подмигнул и придал сестре ускорения в сторону примерочных, легонько шлёпнув её по бедру. — Прости, не подумала, — Наташа со вздохом опустилась на мягкий пуфик на то же место, где до неё сидела Марго. — Эти ваши тайны и недосказанности, голова кругом идёт. — Думаешь, я должен был сказать ей, что подрабатываю в гей-клубе? — с сомнением фыркнул Стив, наблюдая, как Марго скрывается за дверцей просторной примерочной. — Ей скоро семнадцать, не вижу ничего страшного. В конце концов, это такая же работа, как и все остальные. Стив не ответил. Наташа была права. Ни в одной из работ нет ничего плохого, пока она законна, устраивает тебя и оплачивается. Но ему хотелось быть для сестры примером для подражания, самым лучшим старшим братом, таким человеком, которым, возможно, захочется похвастаться перед друзьями или парнем. И отчего-то работа в гей-клубе в эту схему по понятиям Стива не особо вписывалась. Он снова подумал, что не может дождаться окончания колледжа и новой статусной и весьма презентабельной занятости в должности ассистента профессора на факультете изящных искусств. Если у него будет достаточно времени, чтобы посещать лекции, он сможет стать аспирантом и получить ещё одну ступень к своему образованию. Внезапно мысль о том, чтобы не просто творить искусство, а учить других тайнам и приёмам, показалась невероятно привлекательной и вдохновляющей. Стив не был уверен в собственной выдержке и материальных возможностях доучиться до профессорского звания, но неожиданно очень отчётливо представил себя перед лицом десятков студентов, вещающим о множествах способов воплощения образа в предмет искусства и видах мазков… или в окружении мольбертов на практическом занятии. Даже сейчас он чувствовал, что ему будет, что сказать. — Венера вызывает Марс, приём, — громко пропела Наташа рядом с ухом, — ты опять отключился, Карандаш. Всё в порядке? О чём вы говорили с Марго? Что-то дома? Она выглядела обеспокоенной. Стив встряхнулся, откладывая свои мечты, словно убирая их в шкатулку и закрывая крышку на ключик до поры до времени. Выражение его лица явно выражало всю степень его замотанности. — Говорит, маме нездоровится. Сегодня нужно будет пойти домой после смены в Старбаксе. А ещё как-то успеть покормить и выгулять Джека. — Я вообще не могу похвастаться большой эмпатией с животными, но кажется, этот твой мохнатый великан ко мне благодушно настроен. Если у тебя завал, я могу помочь с ним. Только тогда я ночую у тебя, чтобы с утра не опоздать на учёбу. Что скажешь? Стив посмотрел на подругу, чувствуя неизмеримую благодарность. Неожиданно он ощутил огромную волну тепла и любви, направленную на неугомонную, сумасшедшую, верную ему и самую лучшую подругу на свете. Не сдерживая порыва, он крепко обнял Наташу и прижал рыжие кудри куда-то к своей шее, с большим удовольствием втягивая носом запах её свежих, с ноткой жасминовой сладости, духов. Как же давно, много времени назад, он должен был сделать это? Выражая всю свою любовь к ней и благодарность, показывая, как много она для него значит. — Эй, Роджерс, полегче. Если ты теперь свободный одинокий волк, то я наоборот вроде как остепенилась, — шутливо прошептала Наташа, щекоча дыханием кожу у ключицы. И при этом всё равно мягко, очень по-женски обняла его в ответ. — Я тебя тоже люблю. — Я ничего такого не говорил, — фыркнул Стив, прикрывая глаза и смиряясь с обрушившимся внезапно чувством. — Эй, я думала вы тут чтобы на меня смотреть и помогать выбирать платье, а не для того чем вы там сейчас занимаетесь, — донёсся до них сердитый голос Марго. Наташа ощутимо ткнула Стива под рёбра и отстранилась, поворачиваясь к вышедшей в первом платье девушке. — Нет, длинное точно не вариант, хотя цвет хорош. Запутаешься, наступишь, неудобно. Попробуй то, что до лодыжек и с разрезом? — сказала она, как ни в чём не бывало, едва бросив пронзительный взгляд на Марго. — И вообще, подглядывать нехорошо, — добавил Стив. Марго показала им обоим язык и снова скрылась за дверью. — Какой у нас лимит? — спросила Наташа. — Я наскрёб триста, — вздохнул Стив. — Я добавлю столько же, и возьмём ей копию Веры Вонг. Из всего этого вороха, что я ей дала, только одно стоящее платье. Остальные — недоразумения. — Тогда зачем мы тратим время? — нахмурил брови Стив. Время сейчас было той валютой, что дороже денег. — Женская психология, — Наташа мягко тронула себя за висок. — Просто не спорь, иначе это будет ещё дольше. Я ещё одолжу ей свои чёрные Шанель на устойчивом каблуке. Хорошо, что у нас один размер, меньше тратиться. Но с тебя что-нибудь, потом придумаю. — Спасибо, Нат, — искренне сказал Стив, уже не чувствуя, впрочем, неконтролируемых порывов обниматься. — Я тебя правда люблю. Я бы не вывез без тебя. Наташа без слов взяла и крепко сжала его ладонь. Она выглядела, словно хочет сказать что-то, но мялась, будто не зная, как начать. Стив не спускал с неё глаз. Обычно Наташу сложно было заставить волноваться. — Послушай, — наконец сказала она, не глядя в глаза, — можешь считать меня предательницей, можешь думать, что я лезу не в своё дело, но меня не отпускает чувство неправильности происходящего. — О чём ты? — ничего не понял Стив. Наташа вздохнула. — Ты ведь знаешь, где я живу. Всего в одном квартале от него. Супермаркет рядом один, так что я волей-неволей проходила мимо. И каждый вечер в его окнах горит свет. Словно он вернулся и больше не собирается уезжать. Стив смотрел на неё, не мигая. Тяжёлое, тревожное чувство, что лежало на дне его сердца, как успокоившийся ил, всколыхнулось от её слов и поднялось вверх, лишая восприятие ясности и прозрачности. — Ты о чём? — словно у него заело пластинку, повторил Стив, хотя и сам уже всё понял. Неужели одного Баки мало, чтобы решетить его сердце дробью сомнений? Наташа посмотрела на него и снова с силой сжала ладонь. — Прости. Правда, прости. Я не хотела снова тебя будоражить, просто чувствую, словно вы оба делаете какую-то ужасную ошибку сейчас. Не знаю, как объяснить, но у меня даже из-за собственных личных неурядиц так душа не болела. Даже сплю плохо. Стив вытянул руку из наташиных пальцев и спрятал лицо в ладонях, нажимая на глаза под сомкнутыми веками, в полном непонимании, что говорить и делать. Разве Баки не должен был вернуться на службу после выходных в увольнении? Тех самых выходных, когда они снова переспали — и когда окончательно всё разрушили между собой? И почему это вообще заставляет его сердце снова колотиться, как на соревнованиях по бегу? — Что насчёт этого? — снова раздался звонкий голос Марго. Стив раздвинул пальцы, чтобы выглянуть между ними. По его мнению, Марго все платья неприлично шли. Стройная, хрупкая, как он, но с приятной округлостью бюста и бёдер, она приковывала бы взгляд в любом из них. Советчик из него вышел отвратительный. — Неплохое, — спасла его Наташа, — но бретельки всё портят, словно от старомодной ночнушки. Давай следующее. Вздохнув, Марго снова скрылась за дверцей примерочной. — Не кисни, осталось последнее, почти точная копия платья из последней коллекции Веры Вонг. Я его сразу заметила, как пришли. Если хорошо сядет, на нём и остановимся. — Думаешь, я не должен всё рушить? — спросил Стив невпопад, потому что, ей богу, платья — это последнее, что его волновало после слов Наташи. Наташа вздохнула. — Ведь говорил мне Клинт держать рот на замке и не лезть в ваши дела… — При чём тут Клинт? — уже откровенно ничего не понял Стив. — Карандаш, ты ведь знаешь, я всегда на твоей стороне. И я всегда тебя поддержу. Тем более, все твои поступки, так или иначе, очень созвучны моему взгляду на мир. Что бы ты ни делал — я понимаю тебя и чувствую тебя, как себя саму. Я ещё помню, как рвала с Сэмом, как заканчивала десятки отношения до него — и как это больно каждый раз. Но я ни о чём не жалею. Вы же… словно потерялись в лабиринте, и мне страшно хочется, чтобы вы из него выбрались. Вместе. — Что ты этим хочешь сказать? — ровно спросил Стив, не ожидая, впрочем, ничего связного. Видно было, что сейчас Наташей говорят эмоции, а в таком состоянии она редко могла объясниться логично. — Если он попросит, если решится на что-то ради тебя — может быть, дашь ему шанс? Дашь вам обоим ещё один шанс? Ведь чувства никуда не исчезли? — Всё, это последнее, — Марго вышла и покрутилась в умопомрачительном, тёмно-зелёном, с переливами, словно русалочья чешуя, платье до колен. Верх был оформлен, словно скошенная вбок верхушка древесного листа, и никаких бретелей. Чёрный бархатный бант утягивал и без того тонкую талию, в меру пышный низ увеличивал стройные бёдра. Марго была невероятно привлекательна в нём, теперь Стив мог оценить разницу. Наверное, его глаза говорили без слов, потому что Марго счастливо и взволнованно улыбнулась ему. — Вот это просто отлично, — в удивлении цокнула языком Наташа. Ну что за актриса! — Цвет, длина, форма — всё в невероятной гармонии. Просто произведение искусства. Что скажешь, Стиви? Он улыбнулся и искренне кивнул, показывая вверх оба больших пальца. — Мэм, мы готовы оплатить это платье, — Наташа поднялась с пуфика и, протягивая руку Стиву, заставила его встать. — Пойдём, и больше ни слова об отношениях. Просто ни слова. К чёрту всё. Сейчас у нас у всех есть заботы поважнее. * Стив на всех парах бежал домой — не в квартиру, ключи от которой сегодня он отдал Наташе, а в дом своей семьи, к сестрам и маме. Подъезд встретил его знакомым затхлым меловым запахом крашеных стен, и он взлетел на третий этаж за считанные секунды. Он очень волновался и переживал, хотя и надеялся изо всех сил, что Марго просто преувеличивала. Дома пахло свежеприготовленным ужином — что-то из простого, но неизменно вкусного, вроде жареной картошки с мясом. Он закрыл за собой дверь и, пока разувался, услышал шаги. Мама вышла в проём кухни-гостиной и с удивлением смотрела на него. — Стиви? Что ты тут делаешь? — Пришёл домой, — просто улыбнулся он и в считанные мгновения преодолел разделяющие их шаги, чтобы крепко обнять. Непонятно как, явно благодаря чёртовой экспериментальной сыворотке, что так быстро поменяла его тело изнутри, он теперь стал объёмнее и выше, и, обнимая маму, мог зарыться носом в её светлые, тонкие — как раньше у него — волосы. — Как ты себя чувствуешь? — Ох, теперь мне всё ясно, кто-то наябедничал? — Сара улыбалась, но выглядела очень уставшей и на самом деле бледной. — Почему ты мне не позвонила? — с укором спросил Стив, внимательно разглядывая родное лицо, со всей серьёзностью всматриваясь в глаза. — Ничего особенного, милый, — явно кривила душой мама. — Обычный весенний авитаминоз и перманентная усталость. Знаешь, если бы я могла выйти на пенсию сейчас, а не через десять лет, именно так я бы и поступила, — попыталась она свести в шутку. — Значит, тебе нужно взять отпуск. Даже если за свой счёт. Я работаю, мы что-нибудь придумаем, — со всей серьёзностью — и вопящим неверием в собственные слова — сказал он. — Стиви, — Сара улыбнулась, но улыбка вышла грустной. — У тебя ведь сейчас забот невпроворот. Диплом и выпуск на носу. Давай ты будешь волноваться о себе и заниматься своими делами. Я сумею о нас позаботиться. В конце концов, это я твоя мама, а не наоборот. Стив фыркнул и, наконец, расцепил объятия. — Мой руки и иди за стол. Мы только поужинали, ещё всё горячее. Если бы знала, что ты придёшь, приготовила бы что-то особенное. Из комнаты вышла Элис и вцепилась в него жадным объятием, Марго, занятая чем-то за рабочим столом, просто помахала рукой. — Ты же останешься подольше? — с надеждой спросила Элис, и Стив почувствовал, что та вот-вот расплачется. — Нам всем так тебя не хватает. И я очень скучаю… — Ты ведь знаешь, где я живу? — пытаясь подбодрить, Стив взял сестру за плечи и заглянул в глаза. — Ты всегда можешь зайти ко мне после школы, ты ведь уже совсем большая девочка. Я оставлю вам дубликат ключей, если захочешь, можешь приходить и гулять с Джеком. Только предупреждай дома, что ты у меня. Договорились? Элис кивнула и снова прилипла к нему, требуя объятий. Стив почувствовал, как на его рубашке спереди расползается влажное пятно. Как же сложно отделяться и становиться независимым взрослым, когда без тебя разваливается весь привычный уклад семьи, когда вы жили вместе так долго, переживая плечом к плечу столько тяжёлых лишений и радостей, что без тебя всё словно раскачивается, теряя всю устойчивость. Стив понимал, чувствовал, и его это очень напрягало. Как собственный переезд, так и то, что он ощущал каждой клеточкой себя — больше он не может всегда быть вместе и под боком. Его собственная дорога уже стлалась под ноги непрерывным движением ленты, как на беговом тренажёре — и нигде поблизости не видно было кнопки, чтобы её остановить. — Ну же, булочка, переставай. Всё будет хорошо и наладится так или иначе, веришь мне? Элис покивала, сильнее измазывая рубашку в своих слезах. Наконец, её руки ослабли, она отпустила его и робко улыбнулась: — А я понравлюсь Джеку? Он меня не укусит? — Вот в чём я абсолютно уверен, так это в том, что старина Джек будет от тебя без ума. Он вообще падок на внимание юных леди, спроси у Наташи. Уже после ужина они сидели с мамой на диване и пили чай. Стив давно понял, что эта милая ирландская традиция совершенно не характерна для большинства американских домов, как и заваривание нормального чая, а не дурацких пакетиков, в которые, по его ощущениям, клали лишь чайную ароматизированную пыль. — Расскажешь, что на самом деле происходит? — наконец, спросил он, боясь и надеясь. Мама сделала глоток из своей красивой фарфоровой чашки и посмотрела на него вопросительно. — О чём ты? — О твоём здоровье. Марго сказала, что ты пьёшь какие-то таблетки. Я и сам вижу, что что-то не так. Сара вздохнула. Отпила ещё и поставила кружку на небольшой придиванный столик, где жил вечерний светильник со старинным вышитым цветами абажуром. — Что-то вроде сердечной недостаточности. Давление прыгает, аритмия. Думаю, просто слишком много волнений разом, и я психологически не справляюсь. Ты ведь сам знаешь, что все наши болезни отсюда, — она тронула висок, — и отсюда, — положила руку на сердце. — Все наши тревоги, сомнения, страхи… наша глупая голова и сердце переплавляют в болячки, потому что болячки осязаемы и понятны, а вот чувства и мысли — нет. — И о чём твои волнения и страхи? Я, хоть и переехал, но живу совсем рядом. Можно видеться хоть каждый день. Да, я скоро выпущусь, но я ведь рассказывал тебе, что у меня есть серьёзные планы на будущее, и тебе нужно гордиться, а не волноваться. — Я знаю, милый, знаю, — Сара улыбнулась и допила свой чай, отставила кружку и мягко похлопала себя по бедру. Стив, безошибочно расценивая жест, улёгся на диван, голову устраивая на маминых коленях. Раньше он вмещался проще, а теперь ему пришлось хорошо подгибать ноги. Едва он улёгся, как почувствовал ласковые поглаживания маминых пальцев в своих волосах. Он прикрыл глаза и едва не заплакал — так сильно ему не хватало этой принимающей, ненавязчивой ласки. А он и не знал. — Я всегда переживаю за всех вас, но раньше оно как-то шло в одной поре. А за последние полгода слишком много всего случилось, как-то всколыхнуло меня? — спросила Сара словно саму себя. — Я переживаю за девочек. Элис заканчивает среднюю школу в этом году. Теперь все мои дети будут ходить в старшую, совсем большие. Сказала мне, чтобы я сделала ей разрешение на работу, что хочет подрабатывать летом в кафе. Хотя бы мыть посуду. А я подумала, ну что я за мать такая, если моя дочь собирается работать в таком возрасте? Стив одобрительно фыркнул. Не то чтобы он хотел, чтобы мама разрешила Элис подрабатывать. Но он и сам разносил газеты с четырнадцати, и не видел в этом ничего плохого. — Мы просто все делаем всё, что можем. Разве это плохо? — Могло быть лучше, — тихо сказала Сара, не переставая гладить его волосы. — Ты сам никогда так не думал? Стив мимолётно нахмурился. Верно, всё верно. Он очень часто думал о том, что многое в его жизни могло быть и лучше. Здоровье, например. Или живой отец. Или парень, который не оставляет его на месяцы, чтобы заработать денег на дом, который Стиву совсем не нужен, и отталкивает, едва назревают серьёзные проблемы. Но ведь могло быть и хуже. У миллионов людей вокруг, независимо от их достатка и положения в обществе, дела намного хуже. Нелюбимая работа или жена, семья, где невозможно вздохнуть спокойно, партнёр, который обманывает, лжёт и пренебрегает, друзья, которые предают… У него же сейчас было недюжинное, словно по-ошибке выданное взаймы здоровье. Была любимая семья, потрясающие друзья, была любовь и чувства, которые он никогда прежде не испытывал. Был дом, даже два дома. И пёс, с которым он разговаривал. Любимое дело, без которого он себя не мыслил. Мама, уставшая и измученная заботами, но такая тёплая, нежная и живая. О, нет, ему не о чём было роптать, совершенно не о чём. — Могло быть только так, как есть сейчас, вот что я думаю, — с искренней уверенностью сказал он. — И я благодарен за все испытания, через которые мы вместе прошли. Без них это были бы не мы. Если подумать, у нас всё же очень много всего есть. Как минимум, мы есть друг у друга. — Мой мальчик совсем вырос, — с явной улыбкой проговорила Сара. — Ты прав, конечно, ты прав. А я просто временно расклеилась, но это всё пройдёт. Через месяц должен вернуться Брок, и тогда… — Ты переживаешь о нём, — с внезапным ясным осознанием вдруг озвучил Стив. — Ты волнуешься, что что-то случится? Мама долго не отвечала, механически перебирая его волосы. — Ты ведь знаешь, как сильно я любила твоего отца. Несмотря на его профессию и постоянные отлучки, на все риски, я любила его всем сердцем и ждала каждый раз, молилась и переживала, и была на седьмом небе, когда он возвращался живым домой. У меня была энергия и вера ждать, но мне давно уже не двадцать, а за плечами осознание, что иногда ни вера, ни молитвы не уберегают от самого страшного. Я не рассчитывала, что ещё хоть когда-нибудь кто-то сможет всколыхнуть меня, заставить снова почувствовать себя желанной женщиной. Я была слишком занята решением возникших проблем и воспитанием вас, ведь никто, кроме меня, не мог мне помочь с этим. А сейчас… ещё совсем недолго, и вы перестанете нуждаться во мне и, вероятно, сможете сами помогать друг другу. И если что-то случится с Броком… если мои чувства, моя вера и мольбы снова разлетятся на тысячу осколков — знаешь, милый, я просто не уверена, что смогу восстановиться. Для меня он последний шанс на собственное счастье, на неодиночество, на позднюю, спокойную и уверенную любовь. Ты спрашиваешь, волнуюсь ли я за него? Кажется, я в жизни так не волновалась. Он растормошил меня, напомнив, как снова быть желанной и любимой женщиной. Он мне нужен, как воздух, а последнюю неделю я не могу дописаться до него, он перестал выходить на связь. И я не знаю, что и думать. В этот момент Стив почувствовал, как же сильно он ненавидит Брока Рамлоу. И в то же время как же сильно он хочет, чтобы тот поскорее вернулся. Подумал, что согласится хоть на свадьбу, хоть на усыновление, что с радостью доверит ему и сестёр, и маму, что будет самым шёлковым и послушным, принимая любую его грубость и сарказм — лишь бы этот гад поскорее вернулся и перестал рвать мамино сердце на части. — Я услышал тебя, — тихо сказал он, не зная, как утешить и поддержать в ответ. — И я понимаю. Хочешь, я перееду обратно домой, пока он не вернётся? Правда, придётся и Джека перевезти. Мама тихо фыркнула. — Думаешь, осознание, что я своим беспокойством только доставляю проблем своим детям, поможет мне чувствовать себя лучше? Нет, Стиви. Пускай всё остаётся как есть. Я уже начала пить лекарства и витамины, скоро мне полегчает. Я рассказала тебе только потому, что считаю тебя достаточно взрослым и разумным, чтобы понять. Не смей грузить моими страданиями сестёр, а я постараюсь побольше спать и всё-таки взять несколько выходных, чтобы отдохнуть, и чтобы вы все перестали за меня волноваться. Договорились? Стив улыбнулся и кивнул, проезжаясь щекой по маминому домашнему платью, укрывающему колени. Он боялся, что теперь пришёл её черёд спрашивать у него, что же происходит у них с Баки, но мама ничего не спросила, а осторожно поднялась и ушла в ванную. * В четверг вечером на смене в Старбаксе Стив даже не успевал сходить в туалет. Его привычная напарница по смене Марола заболела, и в пару Стиву поставили совсем зелёного новичка, против которого Стив бы ничего не имел, если бы не без перерыва валивший в кофейню народ. У него не было ни секунды свободной что-то объяснять, потому что работать приходилось за двоих — Том постоянно делал ошибки, что-нибудь ронял или разливал из-за того, что нервничал. Стиву было его жаль, но прямо сейчас он ничем не мог помочь, кроме как взвалив на себя и его часть работы, оставив парня у раковины перемывать рожки и мерные стаканчики. Ещё никогда он не работал так быстро и напряжённо. Стив даже не заметил, как пролетело время, а стрелка на его ручных часах намотала три круга, вместо пяти показывая уже девятый час. Поток народа, наконец, схлынул, и Стив, наказав Тому недолго постоять на кассе, убежал в туалет. — Американо со сладким коньячным ликёром, — услышал он до дрожи знакомый голос, когда возвращался обратно. Он замер в коридоре, напряжённо прислушиваясь, надеясь, что подсознание играет с ним злую шутку. Хотелось дёрнуться вперёд, выскочить из-за угла и спросить, какого чёрта он тут делает, но Стив вместо этого только крепче сжал кулаки. Прислушался сам к себе, как яростно трепетали внутри чувства, как бегом понеслось сердце. Глубоко вдохнул — медленно выдохнул, и вышел к кассе, за которой Том изо всех сил улыбался и блеял что-то о том, что «такой кофе они не делают». — Всё хорошо, Томми, я сам. Собери пока чашки в зале, — он как можно дружелюбнее улыбнулся и перевёл взгляд на посетителя. — Добро пожаловать в Старбакс. Что вы хотели бы заказать сегодня ночью? Баки стоял напротив, красивый до невозможности, с лихо зачёсанным вихром, лёгкой щетиной и в клетчатой рубашке под голубой джинсовкой. Три верхних пуговицы его рубашки были расстёгнуты, так что Стив мог полюбоваться не только крупным кадыком на сильной шее, но и волосками на груди ниже, под ямочкой ключиц. Он лишь скользнул взглядом и невольно сглотнул, понимая, что битва эта изначально проиграна. Впрочем, не было похоже, что Баки пришёл выигрывать у него какие-то битвы. — Привет, Стив, — Баки прочистил горло и глядел на него, словно не видел очень долго и успел страшно соскучиться; гладил взглядом по волосам, щекам, прослеживал губы и всё не мог никак отвести глаз. — Я хотел заказать кофе. Не помню, как он назывался. Ты делал мне один раз… Стив невольно улыбнулся, тут же пряча взгляд. Кивнул, пошёл к стаканчикам и взял самый большой, начиная готовить. Американо с коньячным ликёром. Разве мог он такое забыть. Это было так давно, словно в другой жизни. Он тогда ещё боялся перепутать последовательность действий, его руки дрожали, как сегодня у Томми. А теперь он делает всё на автомате, едва ли задумываясь — просто потому что точно знает, как нужно. Может сделать даже с закрытыми глазами. И всё то время, пока он варил кофе для Баки, тот отслеживал каждый его шаг, ловил каждое движение, словно собирая их коллекцию в мешочек, как мраморные шарики. Стив чувствовал на себе его взгляд красной точкой лазерного прицела. Перед тем, как отдать, Стив вывел на стаканчике маркером «Баки». Сердце на миг защемило от воспоминания, но он усилием воли улыбнулся и протянул стакан через стойку. — Ваш кофе. Американо с коньячным ликёром. Баки взял кофе, но продолжал смотреть в глаза, делая и без того неловкую ситуацию невыносимой. — Мы можем поговорить? — наконец, спросил он, прокручивая стаканчик в пальцах. Стив сглотнул. Он не хотел заниматься выяснением личных отношений на работе. Но Том выглядел занятым у раковины, оставшиеся редкие посетители мирно допивали свой кофе, а новых пока не было. Стив, вспоминая слова Наташи, пытаясь как-то совладать с кричащими внутри чувствами, кивнул и показал на самый дальний столик. — До первого посетителя. Я не могу оставить Тома одного, он ещё совсем новичок. — Я заметил, — Баки фыркнул, проходя между пустых столиков в конец зала, к самому окну. Они сели друг напротив друга. Баки держался за стакан, а Стив просто положил перед собой руки и сплёл пальцы. Он смотрел в окно, надеясь казаться спокойным, но внутри у него словно дрожало марево пожара. Вот же он, Баки, совсем рядом. Почему ты не трогаешь его? Почему не обнимаешь? Не целуешь его? Как он мог ответить на эти вопросы своему глупому сердцу? — У тебя всё в порядке? — спросил Баки, наконец. Стив посмотрел на него, легонько кивнул. — Более-менее. Очень занят последнее время. Всё как-то разом навалилось, но я выгребаю. А ты? Как ты? Было нестерпимо сложно держать лицо. Стиву казалось, что ещё немного, и у него начнёт дёргаться глаз или дрожать руки. Баки хмыкнул и улыбнулся. Сделал глоток кофе, одобрительно причмокнул яркими губами, и Стив едва смог отвести от них взгляд. — Так странно говорить друг с другом, словно мы едва знакомы… Стив нахмурился. — Если это всё, то я пойду работать. Баки резко вытянул руку, чтобы придавить ладони Стива и тут же отдёрнуть, словно обжегшись. — Прости, я… просто, пожалуйста, не уходи. Я знаю, что это не лучшее время или место, но другого пока не придумал. Стив изогнул бровь. О чём это он? — Разве ты не должен быть на службе сейчас? — спросил он Баки прямо. — Ты говорил, что увольнительные дают только на выходные и не всякий раз. Баки от этого вопроса поморщился, словно у него резко заболел зуб. Но прежде чем он успел ответить, Стива вдруг прошило мыслью: — Послушай, ты никак не можешь связаться с Броком Рамлоу? Вы же в одной системе? Баки нахмурился и посмотрел с удивлением: — Не совсем в одной. Я на учебке, а он пока действующий. Это разное. — И никак не связаться? Не узнать, в порядке ли он? — Почему ты спрашиваешь? Стив вздохнул. Всегда так. Прежде чем ответить на простой вопрос, Баки нужно задать с десяток дополнительных. — Потому что мама очень переживает. Сказала что он уже около недели не выходит на связь, а до этого они стабильно могли общаться. — Может быть, он сейчас в месте, где личные контакты или любая радиосвязь запрещена, — предположил Баки, но Стив только въедливо на него посмотрел. — Ладно, хорошо, я понял тебя. Я постараюсь разузнать, но ничего не обещаю. — Неужели тебе самому не хочется узнать? — Он всегда выходит на связь, когда может. Оставляет сообщения или телеграммы. Неделя — совсем не повод для волнения, — мягко возразил Баки. — Тогда может быть придёшь к нам домой и убедишь мою маму? Потому что она очень сдала за последнюю неделю от тревоги. Стив сказал это без единой задней мысли, а потом до него дошло, как это прозвучало. Видимо, осознание отразилось на его лице очень ярко, потому что Баки, который не переставал разглядывать его, мягко фыркнул и начал улыбаться. — Не переживай, я не собираюсь приходить к вам домой. Но ты постарайся успокоить свою маму, чтобы она не надумывала лишнего. А я попробую раздобыть информацию по внутренним каналам. — Спасибо, — искренне поблагодарил Стив и начал подниматься со стула. — Прости, мне нужно доработать. Моя смена до десяти вечера. — Стив, — Баки поймал его за закатанный на предплечье рукав рубашки. — Пожалуйста, береги себя. Стив опешил, а потом почувствовал, как Баки разжал пальцы, отпуская его. Тот был явно смущён. — Ты тоже. Спокойной ночи. Сердце стучало назойливым рояльным молоточком всё то время, пока Стив пробирался обратно к стойке, а забуксовавший разум требовал развернуться, пойти обратно и повиснуть на шее. Признаться, как сильно он скучает, выпросить поцелуй… Ничего из этого Стив, конечно, не сделал, начав протирать рабочие поверхности, чтобы занять чем-то механическим руки, а значит и голову. Если Баки каким-то образом продлил увольнительную и собирался теперь болтаться вокруг, Стива ждали непростые дни впереди. * — Мы ведь успеем? — в который раз нетерпеливо спросила Марго. — Эд заедет за мной через полчаса. Стив старательно накладывал тени на её веки, сосредоточенно закусив верхнюю губу. — Не двигайся. Или сейчас всё будет неровно, придётся переделывать, я ведь перфекционист, — попытался напугать он сестру, но не вышло. — У тебя никогда не бывает неровно, не ври. Просто давай побыстрее. Стив вздохнул и ничего не ответил. Сегодня он отпросился у Сэма и не пошёл работать в клуб, чтобы помочь Марго собраться на пром и, как и полагается старшему брату в отсутствие отца, вывести её к парню и дать чёткие наставления. Час назад Наташа закончила с её причёской и упорхнула, оставив его в одиночестве мучиться с макияжем. Хотя, мучилась тут скорее одна Марго — Стив же искренне наслаждался её нетерпением. Она уже сидела в своём красивом платье, в потрясающих наташиных туфлях от Шанель — и была умопомрачительно красива. Стив искренне волновался только о том, не отпугнёт ли совершенство Марго её компьютерного задрота — конечно, молча, про себя. Он не собирался озвучивать свои опасения и без того нервничающей сестре. — Ты такая красивая, — мечтательно протянула Элис, заглянув в гостиную. — Брысь и не подглядывай! — шикнула на неё Марго. — Твой пром ещё только через месяц. Имей терпение. — Самый первый пром в жизни-и, — заныла Элис. — И меня ещё даже никто не пригласил. — Ну и идиоты, — припечатала Марго. — Ты у нас красавица и умница. В любом случае, лучший первый пром всегда в компании подруг. Так веселее и безопаснее. А парни… они ещё глупые у вас. Через пару лет дорастут, вкурят, какая ты обалденная, и отбою от них не будет. Ты ещё устанешь отказывать, запомни мои слова. Стив фыркнул, а Элис, закатив глаза, исчезла в коридоре. — Элизабет совсем другая, — тихо сказал Стив. — Может, ей самой будет совсем не интересно общество одноклассников. — Какая разница, — Марго потянулась к глазу, чтобы почесать его, чем заслужила лёгкий шлепок брата по руке. — Ай! Говорю, что не важно, что она там будет думать, парни всё равно начнут виться вокруг. Она же голубоглазая блондинка, вся в вашу ирландскую породу. Американцы такое любят. Стив фыркнул. — Мне кажется, или я слышу нотки ревности? — Да ни за что. Мне нравится мой цвет волос и я дорожу итальянскими корнями папы. Я как диковинная роза на вашем скучном белобрысом фоне. Стив не выдержал и рассмеялся, убирая кисточку от глаза — не ткнуть бы ненароком. — Хорошо, что мама тебя не слышит. — Правда есть правда, — Марго пожала плечами, ничуть не раскаиваясь. — Сам ведь сказал, что я красотка. Это была чистая правда. Несмотря на дикую смесь фенотипов и темпераментов, вся их семья была очень красивой. Он не сомневался, что у сестёр не будет отбоя от кавалеров — и из-за этого же сильно тревожился. — Всё, закончил. Сейчас сбрызну закрепителем, чтобы мэйкап не потёк от пота или влаги. Потерпи ещё пару минут. — И надо будет сфотографироваться и послать маме. Стив нахмурился. Он собирался серьёзно с ней поговорить завтра — мама не должна была выходить на работу до понедельника, но кто-то из дома престарелых вызвонил её днём и слёзно упросил выйти на замену. И та, конечно, не смогла отказать. — Конечно, сфотографируемся и пошлём, раз так. — Не сердись на неё, — миролюбиво попросила Марго, на ощупь ловя и сжимая запястье брата. — Она выглядела намного лучше вчера, думаю, ей просто стало скучно дома. — Ладно, — Стив кивнул сам себе, ещё раз оценивая проделанную работу. Лёгкий и словно неявный, макияж подчёркивал цвет медовых глаз Марго, немного расширял разрез глаз, распахивая их и делая словно невинными. Подчёркнутые брови давали акцент на центр лица, чуть обведённые матовым карандашом губы выглядели сочно и привлекательно. Он хорошо потрудился и сам гордился результатом — едва видным, но по эффекту совершенно убойным. — Элис, беги сюда. Нужно сделать историческое селфи. Уже через минуту они все обнялись и, сделав несколько нормальных фотографий, не забыли и про пару с придурочными выражениями лиц. Стив, не разбирая, просто отправил их все. Мама ответила кучей смайликов с поцелуйчиками и сердцами. Написала: «Мои самые лучшие любимые детки». Эд приехал чуть раньше, чем договаривались — но Марго уже была готова. Она с трепетом выглянула в окно, помахала рукой и побежала в комнату за коробочкой с бутоньеркой и цветочным браслетом себе на руку. Она выбрала их цветком нежно-салатовые мелкие орхидеи и сама трудилась над композицией, изведя несколько палочек горячего клея. В дверь позвонили. Стив, поправив ворот рубашки и по привычке обтерев руки о джинсы, пошёл открывать. Марго, следящая за каждым его шагом, только что не подпрыгивала на стуле от нетерпения. — Сиди здесь, я сам за тобой приду, — строго сказал он сестре — и тут же улыбнулся, видя её волнение. За дверью оказался невысокий парень в чуть болтающемся на плечах тёмно-коричневом костюме и очках. Он поднял взгляд на Стива и, ничуть не смущаясь, уверенно протянул руку для приветствия. В другой он держал милый букет из разноцветных тюльпанов. — Эдвард, — сказал он. — Эдвард Гарретс, к вашим услугам. Стив несколько обалдел от формулировки, но руку пожал, не сдерживая силы: — Стив Роджерс, старший брат Марго. Я знаю восточные единоборства и иногда становлюсь неконтролируемо злым. Особенно, когда кто-то обижает моих сестёр. Они какое-то время смотрели друг на друга, а потом сдавленно рассмеялись. — Это было впечатляюще информативно, — заметил Эдвард. — Просто донёс до твоего сведения, — уже расслабленно улыбаясь, сказал Стив. — Проходи. Сейчас Марго выйдет. Будешь чай или лимонад? — Откажусь. Не хочу нас задерживать, было бы некрасиво опаздывать к началу. — Хорошо, — Стив кивнул. — Когда вы вернётесь? Эдвард задумался. — Стив, прекрати, — Марго, не сдержавшись, вышла из гостиной и, ловя на себе восхищённый взгляд парня, прокружилась вокруг себя. — Привет, Эдди. Как тебе? — Ты… ты просто, — парень так и не нашёл слов, и Стив, в каком-то смысле понимая и сочувствуя, хлопнул его по плечу. — Не переживай, я отреагировал как-то так же, — и он поднял два больших пальца вверх. Эдвард смущённо фыркнул и, больше не сводя взгляда со своей девушки, протянул ей нежные, едва раскрывшиеся тюльпаны. — Это для тебя. Наверное, ты захочешь оставить их дома, но мне просто захотелось что-то подарить тебе. Ты невероятно красивая, — он смешался, а Марго, с удовольствием принимая цветы, отдала ему собственноручно сделанную бутоньерку. — Подержи. Сейчас я помогу приколоть. — Сходи лучше и поставь цветы в воду. А я сам ему помогу, — вмешался Стив. И пока Марго звенела стеклянной вазой на кухне, взял у Эдварда номер телефона. — Хорошо повеселитесь. Ты за неё отвечаешь головой, не важно, что будет происходить, понял? — Кристально ясно, — кивнул парень и поправил очки, чуть съехавшие на нос. — Глаз с неё не спущу. А мой отец отвезёт нас. Ни о чём не переживайте, мы вернёмся, как только всё закончится. А если Марго захочет уехать раньше — то значит, приедем раньше. Стив улыбнулся и кивнул. За какие-то несколько минут он вдруг ощутил во всей полноте ответственность и удовлетворение старшего брата. Эдвард был необычным, не таким, каким Стив привык видеть шестнадцатилетних парней. И он ему понравился. Понравилось, как именно тот смотрел на Марго. Стив помог красиво прицепить бутоньерку на лацкан пиджака и ощутил укол неожиданного сейчас чувства — короткого, но острого сожаления. За всё время школы Стив побывал только на самом последнем, выпускном проме — просто потому, что не было возможности не идти. До того самого дня он не был ни на одном и в то время совершенно об этом не жалел. А сейчас внезапно подумал, почему? Почему даже не попытался никого пригласить? Хотя, у него и друзей-то толком не было. — Мы поехали, — Марго обвила его рукой за шею и легонько поцеловала в щёку, обдавая приятным запахом крема для укладки волос и маминым парфюмом. — Не скучайте тут. Элис, всё это время тихонько стоявшая на пороге комнаты, помахала рукой. Стив открыл дверь и попросил писать или звонить в любое время, если что-то случится. — Ничего не случится. Не сиди в кухне всю ночь, хорошо? Лучше поспи. Стив кивнул и, выпроводив нарядную парочку, скромно держащуюся за руки, наконец, закрыл за ними дверь. — Тишина! Спокойствие! — громко возвестила Элис и набросилась на Стива: — может быть, посмотрим что-нибудь? Старого Индиану Джонса? Ну пожалуйста, Стиви! Больше никто не хочет смотреть его со мной, а одной скучно… Стив, понимая заранее, что проиграет, просто выкинул белый флаг. — Конечно, как скажешь. Иди, включай. У нас же где-то оставались упаковки попкорна для микроволновки? Хочу сделать. Без попкорна я это не осилю в сотый раз. Элис показала ему язык и умчалась в комнату, на ходу включая телевизор. Уже глубоко за полночь, Стив одной рукой доедал попкорн, а второй поглаживал шелковистые волосы уснувшей на его груди сестры. Её лицо сейчас казалось детским и очень ранимым, и не верилось, что эта малявка скоро закончит восьмой класс. — Слабачка, — тихо сказал Стив и улыбнулся. На экране заканчивался третий фильм исторической эпопеи, а на его футболке под рубашкой расплывалось мокрое пятно там, где краешек губ Элис соприкасался с тканью. Внезапно Стив почувствовал вибрацию в кармане своих домашних штанов. Уверенный, что это Марго бомбардирует новыми смазанными фотографиями, он решил не обращать на него внимания, но вибрация не прекращалась. Звонили с незнакомого номера, и одно это заставило Стива выпрямиться, заставляя Элис скатиться головой себе на колени, и ответить, сдерживая звенящее волнение: — Да? — Стив Роджерс? — спросил его уставший женский голос. — Да, это я. Кто говорит? — Вам звонят из госпиталя Святой Марии Магдалены в Бруклине, неотложное отделение. Сара Роджерс — ваша родственница? — Моя м-мама, — Стив невольно начал заикаться. — Она сейчас в палате интенсивной терапии. Кризис миновал, но ей нужно провести ночь и, возможно, несколько дней в больнице, пройти обследования. Стив сглотнул. После прозвучавшего в трубке имени мамы он едва ли что-то соображал. Его начало колотить, и он боялся выронить телефон из пальцев. — Что… что с ней? Что произошло… — Миссис Роджерс потеряла сознание на работе, было подозрение на инсульт, но мы пока не уверены. Сейчас она вне кризиса и отдыхает, но было бы хорошо, если бы вы смогли подъехать утром после шести. Не забудьте привезти данные её страховки и номер социального обеспечения. Вам нужно продиктовать адрес? — Конечно. Да… Стив просил повторить ему адрес дважды, но не запомнил ничего, кроме названия — просто потому что имя Марии Магдалены он хорошо знал из Библии. — Всего доброго, — устало попрощалась женщина и отключилась, а Стив так и остался сидеть, держа телефон в дрожащей руке, глядя на ещё светящийся в темноте комнаты экран. На экране постаревший Индиана Джонс лихо справлялся с недругами и охмурял женщин, Элис беззаботно спала, съехав головой на своё одеяло. А Стив не мог пошевелиться, словно надеялся, что всё это была шутка, какой-то жестокий розыгрыш. Его мозг отказывался верить, что с мамой на самом деле могло что-нибудь случиться. Это просто самое настоящее недоразумение. Может быть, они ошиблись? Его колотило, и он совершенно не понимал, что делать. Дрожащим пальцем он вышел в меню последних номеров и набрал Наташу, нисколько не уверенный, что ему ответят в такое время.