Зелёная трава

— Его рейс ведь уже прилетел? — нервно спросил Стив, рассматривая табло прилётов. Они стояли неподалёку от нужного выхода и ждали Брока. — Почему он ещё не вышел? — Терпение, Стиви, — Баки приобнял его и прижал к себе покрепче одной рукой, во второй держа смартфон. — Если прилетел, то рано или поздно выйдет. Я ему наберу если что. Вокруг было шумно и многолюдно, как всегда в огромном международном аэропорту, но этот белый шум едва ли отвлекал Стива от его переживаний. Только рука Баки, крепко прижимавшая к своему телу, была непреодолимым якорем и тёплым напоминанием, что у Стива есть вся поддержка, которую Баки только может дать. — Кажется, вон он. Пойдём, — Баки перехватил Стива за руку и повёл к воротам прилёта, откуда выходил мужчина в серых спортивных штанах и синей худи с высоким воротом, в чёрных очках и надвинутой на половину лица кепке. Одна его рука покоилась в лангете, во второй он держал объёмную спортивную сумку. Если бы не Баки, Стив ни за что не узнал бы в нём Брока — мужчина выглядел подозрительно из-за очков и кепки, но в целом не слишком приметно. Они встали на виду, поджидая его. Баки так и держал Стива за руку, совершенно никого не стесняясь — впрочем, на них никто не обращал лишнего внимания, все просто спешили по своим делам. — Ну, привет, мальчики, — хрипло поздоровался Брок, показывая нижнюю половину лица. Даже с такого расстояния отчётливо была видна яркая, необычного цвета, бугристая кожа, что, кажется, покрывала лицо Брока целиком. Стив судорожно вздохнул. — С возвращением, — Баки убрал телефон в карман и протянул руку, чтобы забрать у Брока сумку, а затем протянул ладонь для крепкого рукопожатия. — Как долетел? — Как в сказке, — хохотнул Брок. — Расщедрились мне на экстра класс, так что стюард меня разве что в жопу не целовал весь полёт. И то, наверное, потому что я вёл себя прилично и не просил. Я ведь горячий мужчина, — и Брок потянул очки, снимая их и складывая пальцами дужки. — Практически, мужчина-гриль. — Привет… — тихо выдохнул Стив, всматриваясь в его лицо. Оно до сих пор было лицом Брока, но словно глину, из которой его лепили, забыли сгладить и обработать. Резкие рубцы ожогов вокруг глаз зарастали новой кожей, отчего цвет их был неравномерным, бровей и ресниц не было — и не известно, отрастут ли они ещё хоть когда-нибудь. Как ни странно, но нижняя часть от носа и до подбородка выглядела почти не тронутой — подбородок и скулы покрывала вполне нормального вида тёмная с проседью щетина. Он не был ужасен, он всё ещё был Броком. Но если бы Стив не подготавливал себя к худшему — он бы испугался, увидев такое лицо. — Привет, Стив. Ну что ты уставился, красивый? — беззлобно спросил Брок. — Прямо глаз не можешь отвести. Если бы не защитный шлем, моя прекрасная рожа выглядела бы менее узнаваемо. А так я ещё весьма ничего. Даже волосы не потерял. Поверь мне на слово, никакого криминала. Паре других парней из моего отряда не так повезло. Один лишился зрения и скорее всего навсегда. Второй выглядит как запеченный томат. А это — плюнуть и растереть, — и Брок снова надел очки, закрывающие большую часть его неприглядных шрамов. — Давайте, где там такси. Домой хочу, к любимой. Помыться как следует. И пожрать нормальную еду. И они пошли в сторону остановки такси. Баки держал его за руку и нёс сумку Брока, тот же шёл рядом, тихо насвистывая, держа свободную руку в карманах своей худи. Пока ждали машину, Брок спросил: — Я смотрю, у голубков наконец-то всё наладилось? Стив даже не успел открыть рот, как Баки ответил за него: — Если ты спрашиваешь про нас, то всё хорошо. Мы собираемся вместе жить. Так что дай нам знать, какие у тебя планы, и мы съедем из квартиры так быстро, как найдём новое жильё. Брок присвистнул. — Мне-то что, живите, сколько нужно. Я собираюсь остановиться у любимой и никуда после этого не переезжать. Только в свой дом. Как там Джек? — Я хорошо о нём заботился, — отмер, наконец, Стив. Кажется, они с мамой уже всё обсудили заранее. — Мы даже подружились. Ну, в каком-то смысле. Брок негромко рассмеялся. — Это хорошо. Соскучился по засранцу. Тогда на квартиру сначала заедем. Помыться мне надо и переодеться, а то воняю после этих перелётов. Не могу же я перед Сарой в таком виде появиться. Ещё цветов надо купить. Стив улыбнулся своим мыслям — у мужика шрамы на пол лица, а он беспокоится о таких мелочах. Впрочем, он был рад, что даже после ранения Брок такой — привычно-едкий, совсем не растерявший жажду жизни. Наверное, в этом была немалая заслуга его мамы. Возвращаться легче, когда кто-то ждёт. А мама очень Брока ждала. Когда они зашли в квартиру, Джек сразу понял, кто вернулся. Стив никогда ещё не видел пса таким счастливым. Вот уж кому точно было всё равно на все шрамы хозяина, когда он — вот он, на расстоянии вытянутого мокрого языка. — Ну привет, мальчик, привет, — непривычно нежно ворковал Брок, сидя на заднице прямо посреди прихожей. Джек прыгал вокруг него, не в себе от счастья. Чего только эта прихожая уже не видывала. — Я тоже скучал, конечно, страшно скучал. Вот какой ты здоровый стал, раскормил тебя Стив. Ну ладно, хватит лизаться, я уже весь в твоих слюнях. Глядя на эту умиротворяющую картину, Баки заглянул в холодильник и достал банку холодного пива. Предложил Стиву, но тот сразу отказался — если выпьет, тут же развезёт. А впереди ещё ужин с мамой. Брок уже взял чистое полотенце и закрылся в ванной. — А чего ему не предложил? — спросил Стив, теребя ухо пришедшему гладиться Джеку. Тот словно извинялся за недавнее щенячье поведение. — Наверное, с дороги самое то. — Не буду соблазнять, — пожал Баки плечами, отпивая из банки. — Он ведь на сильных обезболивающих, мешать нельзя. Я, пока рука выздоравливала, почти полгода не пил никакого алкоголя. На обезболивающих и стероидах сидел. Небыстрое это дело. Стив был согласен. Лекарства с алкоголем мешать — плохая идея. — А он ничего, вроде бодрячком. — Я ведь говорил тебе, — фыркнул Баки, каким-то образом оказавшись прямо за ним. Пальцами скользнул по шее, ласково помял плечо и загривок, и от ощущения его тёплой ладони и сильных шершавых пальцев на коже все волоски на руках встали дыбом. Так приятно… — Иди сюда, — позвал его Стив, забирая из руки пиво и отставляя его подальше на столик. Баки без слов повиновался. Сел рядом на диван, притянул Стива ближе и, наконец, усадил себе на колени. — Я уже не такой мелкий, как был раньше, — смущаясь отчего-то, сказал Стив. Лицо Баки было так близко, тело его было упругим и горячим, а сильные руки остро чувствовали вокруг талии. — Ничего, пока помещаешься, — сладко ухмыльнулся Баки, прихватывая Стив губами за подбородок. А потом добавил шёпотом: — И даже если перестанешь помещаться, тебя это от меня не спасёт. Стив разулыбался, чувствуя, как тело будто по щелчку пальцев снова приходит в боевую готовность. Жаркий шёпот Баки затрагивал какие-то струны внутри него, которые отвечали за желание. Может быть, если они будут вместе очень долго, он когда-нибудь привыкнет. Но пока это казалось невозможным. — Поцелуй меня, — выдохнул он, даже не прося — приказывая. И Баки повиновался. Прихватил губами нижнюю губу, ласково прикусил, оттягивая. Переместил ладонь на затылок и прижал к своему рту — чтобы влажно и настойчиво скользнуть языком между приоткрытых губ. Стив ощущал только его уверенные губы и язык, и набат собственного желания внутри, который совершенно оглушал, выкидывая из головы остальные мысли, кроме как: «Мой, хочу…» — Ну ничего себе вы тут голодные игры устроили на моём, между прочим, диване, — хохотнул Брок. Стив открыл глаза и разорвал затянувшийся поцелуй, встречаясь с совершенно пьяным взглядом голубых глаз. Каким-то образом в процессе он оседлал Баки, руки которого в свою очередь давно заблудились под его рубашкой-поло и теперь грубо ласкали соски. Они оба тяжело дышали, застигнутые врасплох. Стив не понял, как они умудрились так забыться. — Извини, мы… — Давно не виделись просто, — с вальяжной улыбкой закончил за него Баки. — Всякое случилось, пока тебя не было. Вот, пытаемся наверстать. — Ну, тогда дождитесь хотя бы, пока останетесь наедине, — припечатал Брок. — Я на ваше гей-порно не подписывался. Он босиком прошлёпал из ванной в комнату в одном закрученном на бёдрах полотенце. Джек хвостом ходил за ним, словно боялся, что хозяин снова исчезнет. Стив успел разглядеть, как через всю левую сторону его тела, и по груди, и по спине, тянутся розовые жгуты едва заживших шрамов. Они спускались к талии и терялись под полотенцем. — Вот чёрт, — ошарашенно выдохнул он и посмотрел на Баки. — Ага, — негромко подтвердил он. — Уже лучше стало. Намного. Я видел первоначальную версию, Брок мне присылал. Поверь, на нём заживает, как на собаке. Ещё пару недель назад всё выглядело намного хуже. — Вы постоянно поддерживаете связь? — с непонятным чувством кольнувшей ревности спросил Стив. — Конечно, — честно ответил Баки. — У него кроме меня никого больше нет. Да и у меня не так много вариантов. Стив согласно кивнул и, наконец, слез с Баки, надеясь поскорее успокоиться. У них обоих снова стояло до каменной твёрдости, а возможности уединиться в ближайшие часы не предвидится. — Может, не пойдём на ужин? — с затаённой надеждой спросил он, невольно разглядывая растрёпанного, разгорячённого их поцелуем Баки, фривольно развалившегося на диване. Но его жестоко обломали. — Шутишь? Твоя мама лично позвала остаться на ужин, и знаешь, её доверие и хорошее отношение я собираюсь завоёвывать и поддерживать на отметке «максимум». — С чего это вдруг? — фыркнул Стив. — Инвестиция в счастливое будущее, — подмигнул ему Баки. * — Ну, и как ты справляешься? — спросила Наташа, и Стив рассмеялся. Они сидели за столиком летней веранды в Старбакс-кафе, но совсем другом — который был ближе к его новому Университету. — Вообще-то, я хотел тебя о том же спросить, — сказал он, до сих пор улыбаясь. Наташа выглядела непривычно, но всё так же великолепно. Её рыжие волосы, подстриженные до длинного каре, были строго уложены и блестели на солнце. Она была упакована в официальный брючный костюм и теперь — кто бы мог подумать! — носила крупные очки в изящной роговой оправе. Ей этот новый образ безумно шёл, хоть и делал несколько старше и серьёзнее. — Ну уж нет, Карандаш. Ты первый. Я к тебе сюда с самого Манхэттена ехала на обед, я заслужила хотя бы какой-то сатисфакции. — Хорошо, хорошо, — Стив поднял ладони, признавая поражение. — С чего начать? — У вас всё хорошо? — первым делом спросила Наташа. Стив закатил глаза. Конечно, что ещё могло её волновать? — Тебе расписать в подробностях, или?.. — Фу, какой ты вульгарный, мистер Барнс. Стив едва удержался, чтобы не пнуть подругу под столом по её убийственной лакированной туфле. — Перестань меня так называть. У нас всё хорошо. Не без проблем, конечно, пока притираемся. Баки продолжает ходить к психотерапевту, и он настроен весьма серьёзно. Выглядит всё это многообещающе. — Прекрасно, — хищно улыбнулась Наташа, откусывая от своего пышного круассана-сэндвича. — А как дела с профессором Поттс? Уже освоился в университете? — Как я мог освоиться за месяц? — фыркнул Стив и отпил свой карамельный капучино. Как же вкусно! Каждый раз первый глоток навевал особенные воспоминания. — Но, можно сказать, что я подошёл к краю бездны и даже заглянул в неё. Одним глазом. Почти запомнил всех преподов на кафедре изящных искусств. Но ключевое слово — почти. Мы уже месяц разбираем с ней бумажки, страшно скучно. Но необходимо. Она хочет подготовиться к новому учебному году заранее, тем более, она уже отпустила меня в отпуск на неделю в конце июля, перед самым началом первого семестра. — Точно. На свадьбу? — Ага. Придумали же — лететь в Доминикану. Могли бы и во Флориде не хуже место найти. Наташа вдруг рассмеялась. — Знаешь, Стиви, ты первый человек, которые жалуется на то, что его «тащат» на свадьбу в Доминикану. Ты, вообще, видел, какой там океан? Да он такого цвета, что с ума сойти можно. А песок знаешь какой? — Ты сама-то там бывала? — Нет, но мы обязательно поедем с Клинтом, как только я скоплю достаточно. Может быть, на Рождество. Всегда хотела попробовать отметить новогодние праздники на пляже под шум волн и шорох пальм, — Наташа мечтательно уставилась куда-то за его плечо. Стив был согласен, конечно. Картинки Доминиканской Республики, в бесконечном количестве найденные в сети, невероятно вдохновляли. На самом деле, он тоже был воодушевлён предстоящей поездкой. Просто никак не мог смириться с мыслью, что его мама снова выходит замуж. И Брок станет его отчимом. — Ты присмотришь за Джеком, пока нас не будет? — Конечно, мы же договорились. Только придётся ему пожить у нас. Знаю, он не будет в восторге, но я не смогу ездить в Бруклин каждый день. — Ничего, переживёт. Надеюсь, скоро у Джека появится постоянный дом и всё, о чём он только мог мечтать. Включая безопасную огороженную лужайку. — Ты сейчас о… — Наташа вопросительно округлила глаза. — Только никому больше не говори, это секрет. Баки случайно проговорился, — Стив фыркнул, вспоминая, при каких именно условиях и пытках это произошло. — Брок покупает дом в ближайшем к Бруклину пригороде. Там полный фарш. И даже бассейн. — Ну ни хрена себе, — восторженно выдохнула Наташа. — Это же сколько он стоит? — Об этом история умалчивает. Да и какая разница. Я слышал, как они разговаривали с Баки. Брок сказал тогда, что ему больше незачем складывать деньги под подушку. Хочет вложить их все, чтобы работали на мирную жизнь. — Здорово, когда человек после всего дерьма наконец находит смысл в жизни. Даже завидую ему. — А у тебя разве со смыслом проблемы? С Клинтом что-то или на работе? — удивился Стив. — Да нет, никаких проблем. На работе привычный уже цирк с конями в духе Старка. Не представляю, как бы вся эта затея работала, если бы Питер не держал его в железной узде и периодически не спускал на землю. Удивительно конечно, как они нашли друг друга. Они ведь совершенно разные на работе и вне, в своих обычных отношениях. Я бы никогда не поверила, но на работе доминирует Питер, и Говард, наверное, одного его слушает по самым важным вопросам. В общем, эта каракатица как-то удерживается даже против течения и уже начала приносить какую-то прибыль. Но мы все знаем, что это только начало. Стив слушал её, очень живо представляя слова в своём воображении. Он всегда чувствовал, что Питер невероятно гибкий, но при этом сломить его очень непросто. Наверное, именно это Говарда к нему и примагнитило. — А Клинт как поживает? — Сказал, что хочет завести собаку. А я ответила, что собака при наших графиках работы сдохнет раньше, чем привыкнет. Так что лучше завести кошку. Он сказал, что на кошек у него аллергия. Ментальная. Сказал, что уж лучше завести ребёнка, чем кошку. Я ему ответила, что он рехнулся, потому что я убеждённая чайлдфри. Он обиделся и уже второй день делает вид, что я задела его самые лучшие чувства. Я подумываю о том, чтобы взять у кого-нибудь котёночка. Кошка идеально впишется в наш сумасшедший дом. Стив слушал Наташу с открытым ртом, а потом рассмеялся. — Ну и чего смешного? — Наташа пыталась сдержать собственную улыбку, пряча её за большим стаканом с кофе. — Я не ворчу на тему обретения смысла, если ты так подумал. Просто мы ещё так молоды. Страшно представить, сколько у нас ещё может обнаружиться промежуточных смыслов, пока мы придём к тому самому. Знаешь, мурашечно об этом думать. Через полчаса, проводив Наташу до сабвея, Стив вернулся на кафедру. Мисс Поттс выделила ему небольшой кабинет, что примыкал к её собственному и имел смежную дверь и даже небольшое окно. За стеклом виднелись аллеи опустевшего на лето кампуса. Было умиротворённо и спокойно. Хотя он сказал Наташе, что перебирать бумаги, избавляясь от ненужных после предшественника, было скучно, на самом деле даже эта часть работы ему нравилась. Он нашёл интересные учебные материалы и оставил их себе, да и вообще, упорядочивать пространство вокруг себя доставляло удовольствие. — Стив, ты тут? — мисс Поттс легонько постучала в приоткрытую дверь, а затем вошла в его комнатку-кабинет. — Ты ведь уже закончил с делами прошлогодних выпускников? — Да, — Стив показал на объёмную коробку, стоящую рядом с его столом. — Рассортировал по направлениям. — Мне звонили из архива, они сегодня работают последний день перед отпуском. Просили, чтобы мы спустили дела к ним. Сможешь отнести? — Конечно, мисс Поттс. — Интересно, когда ты начнёшь называть меня Пеппер? Стив обезоруживающе улыбнулся. Воспитание не позволяло ему просто взять — и перейти на неформальный стиль общения между ними, к которому, вероятно, привыкла мисс Поттс у себя в Лондоне. Но он постарается. — Я работаю над этим, мисс… Пеппер. Она улыбнулась и кивнула, после чего скрылась за дверью в своём кабинете. До сих пор, а это уже чуть больше месяца, Стиву было очень комфортно работать с ней. Профессор Поттс замечательно руководила любыми процессами и всегда давала чёткие предписания, а её планы и ожидания были совершенно прозрачны. Стив нет-нет, да и думал порой, какой же он удачливый засранец, что согласился на эту работу. Благодаря рекомендациям мисс Поттс, его приняли на онлайн курс для получения степени Мастера, только теперь Стив решил добрать кредитов в сфере педагогики. Уже через месяц, в начале августа, он снова станет студентом, параллельно будет работать ассистентом на кафедре изящных искусств, и пока что у Стива не было ни единой идеи, как он всё это будет успевать. Стив подхватил тяжёлую коробку и понёс её к лифтам. По традиции, архив находился на цокольном этаже, и идти по лестнице с третьего со своей ношей ему не улыбалось. Пока ждал лифта, Стив разглядывал объявления на огромной доске, прикрученной к стене. Объявления о репетиторстве, сбор научной группы, частная выставка, приглашение на подработку в качестве модели-натурщицы. «Официальный Клуб Спортивной Стрельбы университета срочно ищет тренера-инструктора на постоянную занятость. Начало контракта — 7 августа этого года. Обращаться к заведующему командами в спортивном центре университета Томасу Курку». Далее шли контакты, а Стив завис. Спортивная стрельба. Интересно. Не отдавая себе до конца отчёта в том, что он делает, Стив вытащил телефон и набрал обозначенный в объявлении номер. — Слушаю, — низкий и очень волевой голос не ответил — а припечатал. — Мистер, эм, Курк? — Стив вдруг понял, что понятия не имеет, о чём он хотел поговорить с этим человеком. — Да, говорите. Приехал и открыл двери лифт. Стив тяжело вздохнул и зажмурился. — Меня зовут Стив Роджерс, я работаю ассистентом профессора Поттс на кафедре Изящных Искусств. — Принято. Продолжайте. — Я только что увидел ваше объявление по поводу клуба стрельбы. Вы уже нашли кандидата? — В процессе, — голос мужчины неуловимо изменился, словно чуть оттаял. — Хотите попробовать? — Не совсем… — Тогда зачем вы тратите моё время? — голос снова заледенел. — У нас и так тут чёрти что творится из-за этого стрелкового клуба. Стив набрал побольше воздуха и выпалил всё, что хотел: — Понимаете, есть человек… мой партнёр. Он бывший военный и был инструктором по стрельбе. Я не уверен, но это могло бы быть ему интересно. Я только что увидел объявление и не знаю, согласится ли он. И поэтому… — Стив Роджерс, правильно? — спросил мужчина, обрывая его поток слов. — Зайдите ко мне, пожалуйста. Мой офис в центре спорта на первом этаже в левом крыле. Вход рядом со входом в холл бассейна, не пропустите. Поговорим лично. И он повесил трубку. Стив посмотрел на потухший экран своего телефона и ошарашенно убрал его в карман джинсов. Что на него вообще нашло? Зачем он позвонил? Баки его за такое по головке не погладит. На встречу к Томасу Курку он всё-таки пошёл. Сразу после того, как сдал своего ручного картонного монстра весом в тонну в архив. Мистер Курк оказался невысоким лысеющим мужчиной средних лет с очень крепкой спортивной фигурой. Раньше Стив сказал бы, глядя на такого — шкаф. Но мистер Курк был больше «куб». Весь его кабинет был заставлен разными кубками, увешан грамотами и выглядел, как воплощённый хаос. На столе рядом с моноблоком компьютера лежала бейсбольная бита и кожаная перчатка. Мяч валялся где-то под столом. — Вы Стив? — тот взял его в оборот с самого порога. — Очень приятно, я Томас. Присаживайтесь, поговорим. Стив убрал баскетбольный мяч с ближайшего кресла и сел, готовый внимать. — Понимаете, у нас тут очень щепетильная ситуация сложилась. Наш стрелковый клуб очень крепкий, каждый год защищают честь универтитета на разных соревнованиях. В этом году они усердно трудились и прошли несколько отборочных. В декабре ребята планировали участвовать во всеамериканских соревнованиях в Трентоне. Но у их бывшего инструктора что-то случилось в семье, и он внезапно вернулся в Арканзас. А я теперь сижу тут с горящей задницей и пытаюсь найти достойную замену, и это, я вам скажу, очень непросто. Желающие были, но проблема в том, что отчего-то каждый, мало-мальски умеющий стрелять, считает, что сможет быть инструктором университетской команды. А мне нужны гарантии. Дисциплина. Уверенность, что эти десять человек поедут на соревнования и привезут призовое место. Команда — это ещё не весь клуб. К ним многие ходят, кто просто увлекается стрельбой, и мне нужен там человек, у которого всё будет чётко и безопасно. Когда вы мне позвонили, я чуть не расплакался. Кто этот ваш партнёр? — Он мой… парень, — наконец, чётко завершил фразу Стив. Надо было сразу расставить все точки над ай. — Служил, был уволен по состоянию здоровья. Выражение лица Томаса никак не изменилось. Его это явно не волновало ни капли. — Я могу с ним связаться? Или, может быть, вы дадите ему мой телефон? — Лучше так, — кивнул Стив. — Мне нужно с ним сначала поговорить. И он позвонит, если это его заинтересует. — Слушайте, если я как-то могу помочь ему согласиться, вы только намекните, — устало усмехнулся Томас. — Я тут с ног валюсь, но пока без толку. Зарплата, конечно, будет не очень высокая, но я могу обещать премию в конце каждого семестра, и каждый раз, если команда берёт призовое место в соревнованиях. Плюс, вкусные условия медицинского страхования и бонусные пенсионные накопления. Про возможность посещать бесплатно зал, бассейн и все игры, что мы играем дома, я даже не говорю. Кем он работает сейчас? Стив замялся. Он и не знал, стоит ли говорить. Он уважал труд Баки, но всё равно никак не мог признать стрижку газонов работой его уровня. Баки был… фантастическим, охренительным, совершенно великолепным. Он явно был создан для чего-то большего. — Он… работает на себя. Уход за садом, стрижка газонов… — Понятно. Здесь, конечно, совсем по-другому будет. Более нервно, наверное. Если он бывший военный, это может быть непросто. Но вы поговорите с ним, Стив, хорошо? Я буду вам невероятно признателен. Стив кивнул, взял протянутую визитку, и они с Томасом Курком распрощались, каждый исполненный своих надежд. Возможно, их надежды были чем-то похожи. * Баки вернулся позже Стива, когда тот уже был в душе, смывая с себя жаркую, душную июньскую погоду, пыль кафедры и пот. Стив слышал, как тот вошёл в ванную и принялся раздеваться, привычно принося с собой запахи бензина, сигарет и скошенной травы. Наконец, тот открыл стеклянную дверцу душевой и протиснулся к нему, тут же крепко прижимаясь сзади и укладывая голову на плечо. — Эй, я вообще-то уже почти помылся. Баки фыркнул. — Ничего, ещё раз помоешься. Я тебе помогу, — и тут же нежно прикусил за плечо. — Ты сегодня поздно, — вздрогнув всем телом, констатировал Стив. Яйца мгновенно потяжелели от предвкушения, и он сильнее отставил задницу, чтобы прилегать друг к другу в самых важных стратегических местах. — Пришлось задержаться и вырезать часть кустов у ограды по просьбе главного. Сказал, что что-то там небезопасно для стариков, я не вникал. Сделал и всё. Спешил домой, как мог, — он толкнулся бёдрами, заставляя Стива заметить его крепкую заинтересованность. — Стиви… — М-м? — промычал Стив, от наслаждения и бьющей из лейки воды прикрывший глаза. — Какие у тебя планы на День Рождения? Стив даже голову повернул на голос от неожиданного вопроса. — Ты это хотел именно сейчас обсудить? — Боюсь, что до ужина я сегодня не доживу. Страшно устал, — негромко прохрипел в ответ Баки и принялся выцеловывать ему шею и плечи, рукой наглаживая член. — Просто хотел узнать, есть ли у тебя особенные планы. Я недолюбливаю салюты, но ради тебя готов потерпеть. Стив закатил бы глаза на эту жертвенность, если бы мог. Но вместо этого на ощупь нашёл бутылёк с гелем и открыл крышечку, налил в подставленную широкую ладонь. Очень скоро Баки принялся намыливать его — везде. Особенно было приятно, когда он намыливал его изнутри, нежно и ласково вставляя и вынимая свои крупные пальцы. Пришлось взяться за поручень, услужливо приделанный к стене, и привалиться плечом к пластику: кажется, он тоже очень устал. А ещё просто сходит с ума, когда Баки творит с ним все эти свои грязные штучки каждый раз. — Нет… никаких… планов, — отрывисто выстонал он. — Будем валяться дома, есть пиццу и смотреть геройские боевики. — Вот видишь, а ты говоришь, нет планов, — фыркнул Баки, начиная намыливать его грудь и пресс, неожиданно соскальзывая к самым яйцам. — Звучит как лучший план на свете. Взявшись за ствол, он одновременно толкнулся внутрь, и Стив понял, что едва ли может стоять. От толчка его качнуло, а полустон-полурык Баки за спиной почти вытряхнул из собственной кожи. Каждый раз, когда Баки был близок с ним, случалось это — они оба просто теряли голову и ничего не могли поделать с накрывающим их безумием желания. Да и совершенно не хотели. Стив стонал, выдыхая излишки собственных чувств, смешивая их с паром влажного воздуха. Его качало и размазывало по стене, и он думал только о том, как же это хорошо и как бы ему не кончить слишком быстро. Он закинул руку назад и схватил Баки за волосы, прижимая того губами к собственной шее. Иногда ему очень нравилось медленно и нежно, но порой хотелось грубо и как можно сильнее, и сегодня был второй вариант. Надеясь, что Баки поймет бессловесную мольбу, он выгнулся ещё, пытаясь встречать каждый толчок на полпути, и дёрнул за мокрые волосы. Потому что никаких звуков, кроме несдержанных пошлых стонов, он больше не мог издавать. Баки тихо взрыкнул и крепко взялся за бёдра, принимаясь резко насаживать на себя с силой, знакомой и безумно заводящей. Стив повис на поручне, переставая себя осознавать. Тело словно стало паром, и сознание сплющилось до ослепляюще ярко пульсирующей точки, сияющей внизу его живота. — Баки… Баки… кончаю, — хрипло выдохнул Стив и запульсировал, забился в оргазме. Сперма не выстрелила, но потекла вязкой нитью, падая на пластиковый пол душевой. Баки впечатался в него сзади и замер, переживая с ним момент освобождения, после чего быстро дотрахал и сам кончил, по привычке не собираясь торопиться вытаскивать. Они постояли ещё недолго под струями горячей воды, стиснутые и спаянные друг с другом, как кусочки разноцветного пластилина. — Нужно тебя помыть, — напомнил Стив и устало улыбнулся. — Лучше иди в кровать. Спинку только мне потри, — миролюбиво предложил Баки и медленно высвободился из его тела. — Без ужина? — Стив поморщился, но быстро привык к пустоте и чуть жалящему чувству сзади. Он намылил губку и принялся возить ей по широкой, с парой длинных росчерков шрамов спине. — К чёрту ужин. Лучше пообнимаемся и поспим подольше. Когда Стив выбрался из ванной, закутанный в полотенце, оттраханный и едва стоящий на ногах, он вспомнил про разговор с Томасом Курком. Он не знал, стоит ли говорить об этом с Баки сегодня, но решил попытаться. Лучше раньше, чем вообще забыть. Поэтому вытащил выданную ему визитку и оставил её на комоде в прихожей. Если Баки согласится, он возьмёт её сам. — Послушай, Бак, — Стив решил взять быка за рога, пока этот бык, то есть Баки, ходил по спальне совершенно голый и влажный, и вытирался огромным махровым полотенцем. — Я сегодня в университете объявление увидел и потом поговорил с одним человеком… насчёт тебя. — Насчёт меня? — глухо раздалось из-под полотенца. Голос явно был заинтересованным. — Он очень хочет с тобой встретиться. Я подумал, что ты можешь заинтересоваться. Баки стоял к нему спиной сейчас, его ноги были чуть расставлены, а идеальные ягодицы напряжены. Баки вытирал свои волосы, и его плечи, лопатки, рельефная спина и точёная талия в дополнение к спортивным бёдрам представляли собой мечту художника, рисующего тело с натуры. Как хорошо, что эта мечта теперь была Стива — и больше никого. — Чем я могу заинтересоваться? — спросил Баки, наконец кинув полотенце на дверь и обернувшись. Он совершенно точно был озадачен. — Им нужен тренер в команду по спортивной стрельбе. Срочно нужен. Ребята готовятся к спортивным соревнованиям, а тренер переехал по семейным обстоятельствам. Я оставил визитку на комоде. Если ты… Баки плюхнулся на кровать. Если он и отреагировал как-то, Стив не понял, как. Вместо слов он подгрёб Стива к себе и уткнулся носом ему в затылок, мягко целуя. — Давай лучше спать, Стиви. Поговорим потом. Сегодня было очень жарко, и я страшно устал. Стиву стало обидно, но он не посчитал причину стоящей разборок. Прикрыл глаза, ощутил тепло любимого тела и надёжность объятий, и очень быстро заснул. Баки всегда уходил раньше, едва светало, чтобы как можно больше успеть сделать до жарких полуденных часов. Он оставлял Стиву половину завтрака — всегда любовно прикрытого крышкой и ещё полотенцем сверху. Стив же всегда собирал ему сэндвичи для завтрашнего ланча. Вот только вчера не успел, они до кухни даже не дошли. Когда Стив торопливо взбадривал волосы с пенкой перед выходом на работу в университет, он невольно кинул взгляд на комод. Робкая надежда зародилась внутри, и он улыбнулся. Оставленной вчера на видном месте визитки Томаса Курка не было. * — Согласна ли ты, Сара Роджерс, взять в законные мужья Брока Рамлоу, любить и беречь его, в болезни и здравии, пока не закончится твой земной путь? — Согласна, — мама ответила уверенно и ничуть не сомневаясь. Она выглядела невероятно юной и прекрасной, стоя под пальмами босиком на песке на фоне заката, растворяющегося в воде. Её лёгкое белое платье чуть трепетало, поддаваясь играм бриза, а венок из нежных плюмерий оттенял лучистый свет её глаз и коралловый цвет губ. Стив не мог перестать удивляться, насколько естественно мама выглядела тут, среди тропической природы Доминиканы. Словно всегда жила среди пальм и гуляла по побережью каждый день, оставляя свои следы на белоснежном песке. — Согласен ли ты, Брок Рамлоу, взять в законные жёны Сару Роджерс, беречь её и любить в болезни и здравии, пока земной твой путь не завершится? — Согласен, — без промедления ответил Брок и нежно — насколько могло позволить его лицо — улыбнулся. Он тоже был босой, в светлых штанах и белой, лишь наполовину застёгнутой рубашке, развевающейся от тёплого ветерка. Пастор получал от происходящего не меньшее удовольствие — это можно было сказать по его искренней улыбке. Сегодня эту роль выполнял один из бывших сослуживцев Брока, из тех, с кем они не один раз прошли и огонь, и воду. — Тогда, — его улыбка стала ещё шире, — объявляю вас мужем и женой. Мистер и миссис Рамлоу, можете поцеловаться. Хотя, кто я такой, чтобы давать вам разрешение, — и со смехом, пастор уступил место под зелёной аркой молодожёнам. В этот же момент Брок, обняв маму, крепко её поцеловал. Было странно видеть это, но их обоюдная искренность подкупала даже Стива. Он почувствовал, как Баки, сидящий рядом в своей яркой гавайской рубашке, крепче сжал его руку. Стив посмотрел на него, и получил подбадривающую, успокаивающую улыбку. Что ж, в его семье начиналась новая глава. Было интересно, куда она её приведёт. Кажется, Марго плакала. Стив приобнял сестру, чтобы подбодрить, но та отказалась от объятий и призналась, что очень рада за маму. Элис же сидела и наблюдала за всем так, словно на её глазах оживала история о какой-нибудь Белоснежке или Спящей Красавице от Уолта Диснея. Брок вывез всю их семью на неделю в Доминиканскую Республику, и в день церемонии к их компании присоединились военные, напарники из бывшего отряда Брока в количестве двенадцати человек. От недели оставалось ещё три дня, и Стив не мог не признать — так скоро уезжать из этого рая совершенно не хотелось. Церемония осела на сердце светлой грустью. Они с Баки поздравили маму и Брока, и после крепких эмоциональных объятий потянулись за всеми в расположенный неподалёку шатёр со столами. Тот светился гирляндами желтых огней и выглядел сказочно и празднично на фоне темнеющих пальм. Оттуда до них доносился негромкий лирический джаз и вкусные запахи. Стив очень хотел перекусить, потому что за суетой сегодняшнего дня пропустил обед, а завтрак был очень давно и только благодаря тому, что Баки покормил его фруктами и выпечкой буквально с рук. — Ты ведь никому не проговорился? — спросил Баки с улыбкой, усаживаясь за стол вместе с Марго и Элис. — О чём ты? — Марго навострила ушки. — Узнаешь, — усмехнулся Баки, когда Стив помотал головой. Наташа ведь не в счёт? Значит, можно было не признаваться. Они успели немного поесть и пару раз поднять бокалы за молодожёнов, прежде чем к столу мамы и Брока поднесли небольшую шкатулку. Стив наслаждался этим моментом — ведь мама ещё ничего не подозревала. И хотя Брок неплохо вписался в жизнь квартиры в Бруклине, добавив в вечный хаос систему и дисциплину, всё же, четверым там было тесно, и верхом мечтаний такую жизнь назвать было сложно. Но мама ни единым словом или делом не выказывала недовольства — она просто была счастлива, потому что Брок был с ней. И теперь Брок взял шкатулку и, встав на одно колено, отдал её маме. Стив смотрел на это, задержав дыхание. — Мы не говорили с тобой никаких клятв, потому что не верю я во всякие клятвы. Люди или делают друг другу хорошо, или нет, ты меня знаешь, — Брок криво улыбнулся. — Так вот, я хочу сделать тебе всё хорошее, что только я в состоянии сделать. Хочу, чтобы ты заведовала моим телом и духом, всем, что у меня есть. Хочу принадлежать тебе. Хочу, чтобы ты была хранительницей моих ключей. Это не подарок, Сара. Это скорее ноша, так что решай лучше прямо сейчас, точно ли ты… Конечно, мама не дослушала, подняла Брока с колена, обхватив ладонями лицо, и поцеловала. После чего взяла шкатулку и, ничего не понимая, открыла. Вопросительно посмотрела на Брока. — Что это за ключ? Брок выглядел глупо и счастливо, потому что вместо ответа улыбался. — Это Ключ. И теперь ты его хранительница. У нас будет дом, и небольшой сад, и всё, о чём ты когда-то мечтала. Стив увидел, какое лицо стало у мамы — а Марго и Элис рядом прикрыли от изумления рты обеими ладонями. Стив посмотрел на Баки, взял его за руку и потянул на выход из шатра, к берегу, где почти село в воду красное солнце. — Ты расстроен? — тихо спросил тот, когда они дошли до пальм, росших в стороне от пляжа почти у самой кромки волн. Стив мотнул головой и устроился на песке, приглашая Баки сесть рядом. — Нет, совсем не расстроен. Просто слишком много для меня. Я имею в виду эмоций. Это мамина свадьба и мамин теперь Брок, пускай как-то справляется. А мне нужна передышка. Баки сел позади него, прислоняясь к мохнатому стволу кокосовой пальмы за спиной. Стив удобно устроился между его ног, укладывая себя Баки на грудь и устраивая голову у того на плече. Прибой, голубо-розовый от закатных красок, накатывал и отступал, словно дразнясь. Стива успокаивал его едва слышный плеск и шорох мельчайшего песка. Баки обнял его покрепче и принялся баюкать, чуть покачивая в своих руках. Его голос был глубоким и спокойным, отдаваясь эхом в груди: — Я думаю, что ещё никогда не видел Брока таким. Даже не знаю, радоваться или волноваться. Он словно хочет показать ей — и всем вокруг, что готов до конца довериться. Что это единственное, чего он хочет. И это… знаешь, за этим немного неловко наблюдать. — А ты? Чего ты хочешь, Бак? Баки щекотно усмехнулся ему в ухо. — Мастер ты тему переводить. Но я отвечу. Того же. Кажется, мы с Броком не особо оригинальны. — Того же? — тихо переспросил Стив, в голове пытаясь сформулировать тот же вопрос, но уже направить его на себя. — Хочу довериться. Доверить себя тебе целиком. Так, чтобы знать наверняка — ты за меня в ответе, и примешь меня полностью, сколько бы ни было скелетов в моём шкафу или тараканов в голове. Примешь, и если даже не поймёшь до конца — то точно простишь. И точно то же самое хочу дать тебе. Принять тебя, взять ответственность за то, что мы сейчас делаем и как. И за то, что будет или чего не будет с нами потом. Стив глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Слова Баки словно протыкали его насквозь острыми спицами, и они же проливались целебным бальзамом, залечивающим старые раны. Он повернул голову и потянулся губами к теплой, влажной коже Баки, целуя куда-то в острый край челюсти. — Я тебя люблю, Баки Барнс. Принимаю, прощаю и беру на себя ответственность за тебя. Понятия не имею, что будет дальше, но хочу это узнать именно вместе с тобой. Стив почувствовал, как Баки со всей силой своей нежности сжимает его в объятиях, и как сильно, уверенно колотится в его груди сердце, отдавая эхом бита в его собственное. — Пойдём? — предложил Баки, понимаясь. — Я думаю, что повеселятся они и без нас, а у меня на ночь ещё остались планы. Стив фыркнул, но протянутую руку принял. Их бунгало было самым отдалённым на этом пляже — потому что именно об этом Баки попросил Брока. Небольшое строение, затерянное между пальм, было симпатичным, но по сути представляло открытый со всех сторон, занавешенный полупрозрачными тканями бамбуковый шалаш с прямым выходом к океану. Главной его изюминкой была огромная кровать посередине. Была, конечно, и душевая кабинка с раковиной и туалетом. Но Баки сейчас явно интересовала кровать. — И какие именно у тебя были планы на сегодняшнюю ночь? — с вызовом спросил Стив, чувствуя, как в предвкушении поджимается задница и горячеет в паху. — Брать ответственность или принимать меня таким, какой я есть? — И то, и другое, — томно проговорил Баки, медленно расстёгивая свою гавайскую рубашку — только потому, что знал, как именно его обнажённая натура действует на Стива. Только потому, что обожал видеть отражение этих эмоций глазах напротив, — И, возможно, не один раз. Стив покачал головой и фыркнул, толкая Баки на кровать и стягивая с него хлопковые штаны вместе с белыми боксерами. Ткань неохотно съехала с крупного, затвердевшего члена с яркой открытой головкой. Стив облизнулся, почувствовав приток слюны от одного её вида. — Пожалуй, я начну первым и возьму ответственность вот за это, — Стив торопливо разделся и в предвкушении навис над эрекцией Баки, глядя в его довольные, смеющиеся глаза. — Но потом будет твоя очередь. — Всенепременно, — мурлыкнул Баки в ответ. — В одиночку с этим явно не справиться. * Стив был прав, не поленившись и взяв большеформатный скетчбук и набор карандашей разной мягкости с собой в поездку. Он также прихватил акварель, как самую быструю и удобную в быстрой работе над картинкой. Но использовал её всего пару раз. Зато рисовал он каждый день — точнее, каждое утро. И на каждой странице в его скетчбуке был Баки. Баки обнажённый, сидящий на песке под пальмой, и Баки в плавках, развалившийся под солнцем после купания. Задумчивый, сонный утренний Баки. Баки, нарезающий ему фрукты. Баки со стаканом коктейля в руке, счастливо улыбающийся. Конечно, он пару раз зарисовал и маму с Броком, и сестёр, но всё равно царствовал на его страницах Баки — и сегодняшнее утро не было исключением. Стив натянул свободные штаны на обнажённое, ноющее после страстной ночи тело и отодвинул одну из полупрозрачных штор, пропуская полоску света, рельефно очертившего тело на белых простынях. Стив устроился в ротанговом кресле, запасной карандаш заправил за ухо и принялся рисовать. Баки, глубоко и мирно спящий, уставший после их ночных игр. Он был полностью обнажённым — и только одно бедро прикрывала запутавшаяся между ног простынь. Он был сытым, напитанным их любовью — об этом говорила расслабленная поза и умиротворённое выражение на любимом лице. Стиву невероятно сильно нравилось видеть, как во сне на лицо Баки приходит покой. Воистину, приехать сюда на свадьбу, чтобы без спешки наблюдать и наслаждаться друг другом, было замечательной идеей. Стив рисовал Баки, мысленно собственными пальцами трогая и приглаживая каждый изгиб его сильного тела. От завитка ушной раковины и линии носа до мягкости расслабленных губ, а затем — и ямочки на подбородке с лёгкой небритостью. По острому выступу кадыка и рельефным ключицам, задевая вершины сосков — до волн пресса и впадинки пупка, напрашивающейся на поцелуй. По стволу крупного члена и контурам расслабленных мышц бёдер — до колена, там обвести круг и скользнуть вниз, чтобы ласково пощекотать ступню с красивыми, длинными пальцами и круглыми, как местные ракушки, аккуратными ногтями. Стив улыбнулся, накладывая на лист линию за линией. Так из ничего получается что-то. Так из двух незнакомцев они стали парой, пускай и не было это так же легко и просто, как сейчас он набрасывает контуры на белом листе. Но они научатся быть вместе, как он научился чувствовать композицию, игру света и тени, и то, как лучше накладывать штрих. Куда это их приведёт? Кто знает. Но Стив всегда будет помнить, с чего всё началось. Стив улыбнулся, закрывая глаза и возвращаясь в момент. И увидел росчерк срезанной зелёной травы на своих красивых брендовых джинсах.