По ту сторону кассы

Антон смотрел на потрепанную визитку в руках и часто вздыхал, пытаясь понять, как он вообще встрял в это дерьмо. После разговора с Арсением его вечно отяжеленная мыслями голова стала совсем лёгкой, а в животе порхали даже не бабочки, а целые синицы. Несмотря на свою любовь открыто показывать своё неуравновешенное эмоциональное состояние, выражать конкретно чувства он не умел. Парень отлично помнил, как пытался подкатить к девушкам в школе, а потом в универе: всегда было два развития событий, при одном из которых он что-то мямлил, а при другом глупо шутил, смеша окружающих, скорее, своим видом. Как правило, дамы велись, причём непонятно как. Впрочем, Шастун ничего не терял и чаще всего приобретал, но он понимал, что в данном случае его тупые шуточки и потрепанный вид милашки-стесняшки навряд ли ему поможет. Узнав о маленькой победе друга, Дима его лишь похвалил и благословил на дальнейшие действия. Антон послал его в пеший сексуальный поход, на что Позов назвал его нерешительным идиотом. И самое плохое, что Шастун был на все сто с ним согласен. — И как ты себе это представляешь? Ну, позвоню я ему, и что дальше? Здравствуйте, Арсений, я на вас ночами дрочу? Дима тут же прыснул: фантазия Шастуна могла неплохо устроить его в жизни, но он почему-то выбрал путь изжаренных рук и свободной кассы. Ему бы на какое-нибудь ТНТ да шутки шутить, а не пугать любителей жирной безвкусной еды своим диким поведением. — Вот ты всегда в крайности впадаешь! — успокоившись, ответил Позов. — Запишись на сеанс. Тем более, тебе оно реально не помешает. — Я не от лучшей жизни в Макдаке работаю, — решил Антон. — И то верно. Положение, как не взгляни, являлось безвыходным. Единственным правильным решением казалось забить на эту дребедень и найти себе бабу — очень может быть, что проблема именно в этом. Антон бы с радостью снял какую-нибудь красавицу-брюнеточку с небесно-голубыми глазами и до одури приятным голосом… — Слушай, — внезапно начал Позов, отвлекая друга от мыслей о короткостриженных бородатых дамах: вот вроде юбчонки, а вроде — щетинки, — а ты, получается, бисексуал? Или всё, бабы больше не интересны? Антон пожал плечами, задумавшись над столь щекотливым вопросом. Он никогда и не замечал за собой подобных наклонностей: ему всегда нравились девушки, а тут внезапно потянуло на мужчину. Да, не на парня, а именно на мужчину — такого шикарного, горячего, разрушающего его внутренний мир одним своим существованием. — Мне кроме него из мужиков никто не нравится, — твёрдо решил Шастун, — ну, по крайней мере, они мне никогда не нравились. Дима почесал подбородок, пару раз оглянулся, задержав взгляд на спине Сергея Борисовича. По Позову было сразу понятно: парень явно задумал что-то, а Антон ой как не любил его шикарные планы.

***

— Какого хера? Ты же сказал, что мы идём в бар, — Антон был зол, но про себя понимал, что разобраться ему как минимум необходимо. Было темно, душно, а ещё музыка громко орала прямо в самые уши. Шастун задумался: а какого черта он вообще общается с этим парнем, и как много странных мест он посещает? Он знал Диму несколько лет и всегда старался не обращать внимания на все его закидоны. Видимо, всё же стоило присмотреться. — А это и есть бар, — кивнул Позов, — просто… необычный что ли. Хотя, через пару лет необычными станут как раз-таки любые другие. Было удивительно, что их вообще пустили: если Антон ещё как-то мог пройти фейс-контроль, то Дима здесь однозначно выделялся. Шастун окинул взглядом клуб, чувствуя, что ему очень-очень некомфортно. Лучше бы он согласился на первый план друга, ведь от просмотра гей-порно ещё никто не умирал, а здесь могли быть жертвы. В одном из углов парень заметил сосущихся мужиков, и хватило немалых усилий, чтобы его не стошнило. На танцполе обжималась далеко не одна пара голубков, и Антон почувствовал лёгкую дрожь в теле: это было непривычно, а ещё довольно мерзко, так что ему захотелось разъебать тут всё вдребезги и угостить каждого его фирменным коктейлем из боли и унижений. — Поз, все плохо. Точнее хорошо. Я запутался, — сказал он, оборачиваясь, но Дима куда-то бесшумно испарился. Антон, конечно, знал, что Позов был тем ещё любителем мужских попок, а точнее — одной конкретной, но он вроде из верных… Какое-то голубое у них кафе получается. — Блять, Поз! — парень перешёл на крик, ища взглядом знакомую бритую голову, и он легко мог с этим справиться среди местных модных перцев. Не хотел он потеряться здесь, на поле врага, да и к тому же, оставшись в одиночку, он мог претворить в жизнь все свои грязные мыслишки. И речь идёт не об анальных ласках, а о кровавых побоях сладких мальчиков. Антон чувствовал себя преданным. А ещё друг называется… Он заметил заинтересованные в нем взгляды, ежась от неприятных ощущений. Как же он хотел взять этот стоящий рядом высокий стул и ухреначить того седовласого похотливого ублюдка, что раздевал его взглядом. Прошло минут пять, и Шастун начинал паниковать, так как друг его, кажется, реально пропал. Он начинал переживать уже и за него, думая, не похитили ли его ненароком. Извращенцы разные бывают — найдётся голубой милун и на Диму. И тут внезапно возникшая на его плече рука вывела Антона из себя: что-что, а Диме надо было ой как постараться, чтобы положить руку ему на плечо. Ну все, пидорас, сам нарвался! Шастун резко обернулся, скалясь, словно собираясь мстить за потерю близкого друга. — Прости, но тебя за километр видно, — рассмеялся мужчина самым волшебным смехом. В полутьме голубые глаза искрились, а маленькие складочки-морщинки у глаз придавали ему умопомрачительный счастливый вид. У Антона непроизвольно подкосились ноги.