По ту сторону кассы

— Да ну, не гони! — удивился Позов, убирая форму к чертям собачьими. — Было! — кивнул Шастун, не переставая широко улыбаться. Собственно, он весь день только и делал, что лыбу давил, так что окружающие начинали думать, что парень окончательно сбрендил, и лишь Дима знал причину его счастья. Антон ныл Позову на отношения с Арсом ещё с появления Попова в Маке. В последнее время его причитания сводились к одному-единственному, но сегодня Шастун весь светился, ни разу не накричал ни на одного посетителя, а ещё не ныл, что совершенно не походило на вечно вспыльчивого и угрюмого Антона. Дима столько мечтал об этом, в конец задолбавшись, но, как оказалось, он не был готов к подобному. Парни были знакомы с универа, и все это время Позов заботился о горе-друге, помогая решать его проблемы, утешая в особо хреновые моменты. Он был ему, как мамочка - он жалел Антошку, когда тот в этом нуждался, советы давал. Но за последнее время у Шастуна почти не осталось этих самых проблем, а если те и были, то решал он их совместно со своим благоверным. Из-за этого Позов чувствовал себя брошенкой какой-то — ему было непривычно одиноко. Ранее он уделял уйму времени идиоту-другу, а сейчас Антон словно перестал в нем нуждаться. — Че ты кислый такой? — поинтересовался Шастун, переодевшись раньше Позова. — Рабочий день закончился, а у тебя завтра так вообще выходной. Радоваться надо! — Да не знаю, — лишь ответил Дима, — приуныл почему-то. К слову, настроение его покоилось чуть ниже плинтуса. Он сам не понимал почему, но это странное состояние мучило его уже с пару дней. И дело было не только во внезапно выросшем Антоне — помимо этого, Позов страдал от нехватки внимания к своей персоне и от другого человека, ведь он не видел Матвиенко вот уже неделю, ибо тот, так вовремя, свалился с гриппом. Диму и Серёжу объединяли лишь работа и секс. Назвать друг друга любовниками они не могли, ибо у них не было свиданий, они не общались в свободное время, а только иногда трахались. И раньше Позова вполне устраивали такие отношения, но сейчас его непонятным образом тянуло к Матвиенко, и это было не обычное вожделение или зуд в штанах. — Ты к Борисычу не ходил? — внезапно спросил Шастун, все так же стоя рядом и ожидая, когда Позов, чаще всего собиравшийся быстрее него, разберется с носками, с коими мучился уже с минуты две. — К Матвиенко? — Позов поднял взгляд, удивленно распахнув очи. — Почему я должен к нему идти? Шастун хитро ухмыльнулся, похлопав друга по плечу. Он выглядел так, будто знал какую-то вселенскую тайну, о которой никто даже не подозревал. Дима ни хрена не понимал, но пытался сообразить, додумать причину этого хитрого еблища напротив. А Антон все молчал и улыбался. — Я вот даже притворяться не буду - ты прям меня бесишь! — не выдержал Дима, сидя в одном носке. — Говори давай. — Мне кажется, что у вас все же не только секс, — решил Шастун, — может, он тебе всё-таки нравится? Позов возмущенно вскочил, будто его ледяной водой окатили. — Чего? — потянул он, недовольно щурясь. — Ты о чем вообще? Антон на это рассмеялся, качая головой. — Теперь я в этом уверен. В плане отношений Шастун не был знатоком. В этой сфере он был абсолютным дураком и даже не спорил, когда его тыкали носом, возвращая к реальности. Позов же чужих советов не слушал, давно решив, что сам со всем неплохо справляется, поэтому для него было дикостью, что Антон знает и видит что-то, что он сам заметить не может. В это он элементарно отказывался верить, как и в то, что Матвиенко может ему нравиться. Придя домой, Позов все-таки призадумался: неужели он ослеп, не замечая таких простых вещей и позволил затянуть себя в такие отношения? Он привык, что Сережа появляется, когда ему это надо, да и сам Дима не медлил, также являясь по первому зову. Парень неоднократно был втянут в односторонние любовные отношения. Именно односторонние, ибо сам он ничего подобного не хотел, а посему, осознав серьезность ситуации, сбегал. Какой-либо симпатии со стороны Матвиенко он не ощущал, кроме, конечно, сексуального влечения. Они трахались много раз, так что привыкли к тому, что есть. И ведь ничего между ними не изменилось. Или Позову так казалось? Сидя на диване и ломая свою уставшую голову, Дима пару раз кидал взгляд на часы, прикидывая, открыты ли сейчас аптеки. Было восемь тридцать, и тут он вспомнил, что напротив открылась одна круглосуточная аптека, в которой он, естественно, найдёт что угодно. Он сам не заметил, как притащился туда, набрал каких-то лекарств, что посоветовала ему фармацевт, а потом, взяв такси, оказался у дома Матвиенко. — Дурдом какой-то, — прошептал он, набирая код домофона. Сергей давно подсказал ему лёгкий способ проникнуть в их дом без ключа. Зачем? А хрен его знает. Пятый этаж. Квартира тридцать восемь. Позов недолго жмет на звонок, понимая, что он вполне успевает свалить. Он считает про себя, вспоминает ехидную улыбочку Антона, мысленно проклиная его внезапно возникшую наблюдательность. — Ты что тут забыл? — удивленно спрашивает Матвиенко. Его хриплый голос эхом отражается от стен холодного подъезда, и Дима, непонятно зачем, широко улыбается, как дурак, после чего входит внутрь квартиры, протягивая Серёже пакет. Ученик превзошел учителя. Да, пожалуй, Шастун был прав.