Депрессия в стиле Вонгола

Сорян, что так долго С уважительным суффиксом «доно» Базиль называл Тсуну не потому, что так было правильно, хотя и поэтому, конечно, тоже, а потому, что ему так хотелось. Базиль считался Дождём ЦЕДЕФ, но в действительности никогда не ощущал Ёмицу своим Небом. Идти за учителем можно было, но как-то без огонька. В Тсуне же парень видел всё то, что, по его мнению, должно быть в настоящем Небе — она была цельной с её принципами и желаниями, с её неуверенностью и неуклюжестью, её хватало на всех, она принимала всех. Базиль безмерно уважал её и был готов идти за ней. Узнав о новом назначении, он растерялся. Как же, за кем ему теперь идти? А потом разозлился. Его Небо — прекрасное и непогрешимое, — подвинули и использовали! И Базиль, на повышенных тонах высказав Внешнему советнику всё, что он думает о нём и его принципах, мафии и Вонголе в частности, в каком-таком гробу он видел Семью и куда стоит отправиться Девятому, Авелю и всей завравшейся шайке старпёров, громко хлопнул дверью, отправившись в аэропорт. Со всей своей наивностью и горячностью юности Базиль отправился туда, где найти его было проще всего, и где никто не стал бы его искать — в Японию. К своему Небу. К той, кто точно примет. Вообще-то он даже не задумывался, что его могут попытаться найти и вернуть. Базиль считал, что ничего не должен своим бывшим господам. У него была другая дорога. В Японии было куда холодней, чем в Италии. Свежий морской воздух чувствовался даже в центре города, невероятно переплетаясь с шумом толпы и цветными жидкокристаллическими экранами на зданиях. Базиль мёрз в одной тонкой рубашке и поминутно оглядывался по сторонам. За это он любил и ненавидел одновременно Азию — совершенно другой колорит поначалу резал глаза, заставляя теряться в ворохе незнакомых звуков и запахов. Неяркое, по сравнению с Сицилией, солнце ласково светило в глаза, ветер раздувал русо-каштановые волосы парня, даруя необычайное ощущение свободы. Базиль глубоко вдохнул его и направился к автовокзалу. До Намимори было три часа пути. Маленький город встретил его тишиной и умиротворением. Базиль поправил небольшую спортивную сумку, оттягивающую плечо и, сверившись с навигатором, отправился к своему Небу. Города он совершенно не знал. Стоило признать, что прошлый его визит сюда был крайне суматошным и быстротечным. По сути, ничем, кроме тренировок Тсуны, он и не занимался. Ему было, конечно, только в радость, но и осмотреться не мешало. Через час блуждания по улицам, Базиль наконец вышел на улицу, где жила Тсуна и облегчённо вздохнул. Поправив сумку, которая за прошедшее время стала невероятно тяжёлой, он, ускорившись, поспешил к дому. С заднего двора слышался шум и крики Ламбо, и Базиль улыбнулся, уже чувствуя родную безмятежную атмосферу абсолютного счастья. Дом за несколько месяцев ничуть не изменился: такой же аккуратный и ничем не примечательный с виду, но Базиль точно знал, что это только на первый взгляд. Дрожащими пальцами он вдавил кнопку звонка и неловко переступил с ноги на ногу. Открывшая дверь Нана внимательно осмотрела его с ног до головы и нахмурилась. — Базиль-кун? – спросила она немного растерянно. — А… добрый день. А Савада-доно дома? – спросил парень и тут же почувствовал себя крайне неловко под пронизывающим взглядом женщины. Более глупого вопроса и придумать было нельзя. Да и как он мог забыть, что эта женщина ничего не знает! Но называть Тсуну Тсуной было для Базиля сравни крайнему неуважению. — Нет, не дома, – Нана ещё раз осмотрела его и чуть отступила, пропуская внутрь. — Заходи. Чай будешь? — Спасибо большое, – Базиль улыбнулся и поставил сумку в прихожей. На кухне у Наны привычно что-то булькало и шкворчало. На столе стояла вазочка, полная виноградных леденцов для Ламбо. — А Савада-доно скоро вернётся? Нана неопределённо пожала плечами, наливая чай и перевела тему: — Ты так неожиданно приехал, Базиль-кун, что-то случилось? Что-то с моим мужем? – женщина в беспокойстве прижала руки к груди, а Базиль неожиданно очень явственно почувствовал… фальшь? Нет… что-то другое… Что-то… Поняв, что слишком пристально смотрит на руки женщины, Базиль поднял голову и неопределённо мотнул головой. — Нет. Или да. То есть… Нет, с ним всё в порядке, просто… Он ведь руководитель нефтяной компании, а теперь принимает решения, которые могут привести к краху. — Руководитель? – протянула Нана. — А мне он говорил, что обычный рабочий. Впрочем, это и неудивительно, обычные нефтяники, наверное, столько не зарабатывают, – она задумчиво приложила палец к губам и приняла мечтательно-глупый вид. — Хотя откуда мне знать, сколько зарабатывают нефтяники? Базиль нахмурился и покрутил в руках чашку. Что-то определённо было не так. — Базиль-кун, – неожиданно серьёзный тон женщины заставил парня поднять глаза. — Зачем ты на самом деле приехал? Пойми, я ведь тоже не наивная дура, и когда вокруг меня происходит нечто необъяснимое, это не может не вызывать вопросов. — Я… – Базиль растерялся и посмотрел в тёплые карие глаза. Точно такие же, как у Тсуны. Как у его Неба. Ни у кого не было сомнений, что Внешний советник является потомком Джотто, но Нана… Что им в сущности было известно о ней? Базиль внезапно понял, как было недальновидно думать, что эта женщина ничего не понимает. Слова полились сами, прорывая плотину вечного молчания. С кем ещё мог поговорить Базиль, у кого спросить совета? Он вырос в мафии, но всё равно ни черта в ней не понимал. Как не понимал и решения снять Тсуну с поста Десятого Вонголы. Она ведь… Она была лучшей. Нана долго молчала, задумчиво помешивая мясо в сковороде, а Базиль смиренно ждал приговора. — Значит, я могу быть уверенной, что твой приезд не ознаменует возвращение моего мужа? Мы только-только начали отходить от всего этого, не хотелось бы снова… вляпываться. — Можете, Нана-сан, – раздался в кухне ещё один голос. Кёя холодно и пронзительно осмотрел вмиг побледневшего Базиля и кивнул женщине. — Мне сообщили, что к вам пришло это травоядное, и я подумал, что вам может понадобиться помощь. — Ох, Кёя-кун! – всплеснула руками Нана и расплылась в приветливой улыбке. Какой это был разительный контраст с убийственной серьёзностью, с которой она смотрела на Базиля. — Ты так добр ко мне. Садись, сейчас я сделаю чай. И печенье бери, не стесняйся. Так что там с моим мужем? Хибари покорно опустился на стул и позволил себе немного расслабиться. Уголок тонких жёстких губ дрогнул, но тут же снова замер, когда парень посмотрел на неожиданного гостя. — Я и мои ребята проследим за тем, чтобы ни ваш муж, ни какие-либо ещё подозрительные личности не появились в Намимори, не волнуйтесь об этом. Что касается этого травоядного… Думаю, нам стоит поговорить наедине. Базиль сглотнул и опустил голову. — Я ушёл из ЦЕДЕФ, я не принимаю их решения, Савада-доно — моё Небо, и я её не оставлю. Хибари едва уловимо поморщился и глотнул ароматный чай. — Все вы такие… бойкие. Зверька здесь нет и не будет ещё год в лучшем случае, – он передёрнул плечами, почувствовав на себе осуждающий взгляд Наны и до боли сцепил руки в кулаки. За обман всё-таки было немного стыдно. — В смысле — нет? – опешил Базиль, распахивая и без того большие голубые глаза. — В прямом, – хмыкнул Кёя. — Она в другой стране по обмену. — В другой стране? – повторил Базиль, глупо хлопая глазами. — Почему? — Потому. Ты хотя бы представляешь, что она здесь пережила? Когда все её друзья выбросили её как использованную по кругу… – дальнейшие слова прервал весомый аргумент в виде подзатыльника от Наны, но для Базиля не требовалось продолжать предложение, чтобы понять. Пожалуй, в Вонголе никто не рассматривал случившееся… так. Да и сам он не думал об этом, просто отправился туда, где мог найти приют. В кухне воцарилась тишина. Кёя прикрыл глаза, наслаждаясь чаем и даже почти не обращая внимания на детские крики с заднего двора. В этом доме буквально всё было пропитано спокойствием и гармонией. Гармонией настоящего Неба, и Кёя был готов поставить свою руку, что не только тсуниного. — Никто ничего не знал, – тихо начал Базиль, грея руки о чашку. — Решение было принято на самом высшем уровне под грифом секретно. Такие вещи как выбор и перевыбор наследника не обсуждаются ни с Альянсом, ни с Варией. Как внутреннее дело семьи, считается, что такие вещи не должны выходить за пределы узкого круга. Только в том случае, если нет лиц, уполномоченных в выборе, происходит голосование. Когда решение принято, оно оглашается на общем собрании Альянса. Про Саваду-доно никто не сообщал на собрании, она никогда не была официальным наследником, – Кёя, не открывая глаз, хмыкнул. — Причины мне неизвестны. Возможно из-за утечки информации, которая произошла непонятным образом, вполне возможно из-за Занзаса. Об Авеле ещё тоже не объявили, точнее, – парень покраснел. — До моего побега не объявили, учитель раскрыл мне информацию по секрету. — И ты сбежал? – Кёя наконец открыл глаза и теперь насмешливо и зло смотрел на него. — Да ещё и скандал, наверняка, устроил. Не слишком достойно и благородно. Подставил своего учителя. Базиль покраснел, но взгляд его был прямым и уверенным. Если он о чём-то и жалел, то точно не о своём уходе. — А вы бы на моём месте поступили иначе? – спросил он. Хибари пожал плечами, вновь прикрывая глаза, и одним глотком допил чай. — Нам пора идти. Вещи пока можешь оставить здесь, надеюсь, Нана-сан не против? – он перевёл взгляд на женщину, одними глазами спрашивая у неё позволения. Та только махнула рукой и сунула ему большой вкусно пахнущий свёрток. Кёя обречённо вздохнул и поднялся, приказывая Базилю следовать за ним. Немного скомкано поблагодарив женщину, бывший Дождь ЦЕДЕФ отправился следом за пугающим парнем. Эту проверку он должен был пройти, но сладить с ГДК? Такое ему точно было не под силу. Хибари вёл его каким-то своим маршрутом, и Базиль не рисковал спрашивать, куда они идут. Сначала им пришлось долго ждать автобус, мучительно медленно ехать до конечной, и всё это время прошло в неловком молчании. Впрочем, казалось, Кёю оно вообще не волновало. Он держал на коленях свёрток и, прикрыв глаза, дремал, откинувшись идеально ровной спиной на сидение. Автобус выехал за черту города, и спустя пару остановок они вышли. Место было пустынным: слева простиралось бесконечное рисовое поле, уже жёлтое и выцветающее, справа краснел клёнами лесок, а впереди… Базиль сглотнул. Впереди дорога сворачивала и тянулась вдоль возвышения, на котором вольготно раскинулся Кокуё-лэнд, дырявя небо покосившимися аттракционами и постройками. Хибари уверенно потянул на себя скрипнувшую калитку и вступил на пыльную тропинку, внимательно осматриваясь по сторонам. Базиль почувствовал слабое колыхание воздуха вокруг и в следующий миг не сдержал поражённо возгласа, когда завеса Тумана развеялась перед глазами, и он увидел кипящие на территории работы. Высокие крепкие парни в одинаковых заляпанных комбинезонах и с такими же одинаковыми лицами что-то копали, строили, красили, ломали, чинили, возводили, пилили, резали, сверлили. Среди них выделялись необычными причёсками члены Дисциплинарного комитета, какие-то группы людей в мешковатой странной одежде и халатах и нескладный рыжий паренёк, снующий от одной такой группы к другой. Шум стоял невообразимый. — Травоядное, — раздался где-то впереди раздражённый голос Хибари, и Базиль отмер, поднимая челюсть откуда-то из глубин Земли. — Чт-что здесь происходит? – выдавил он, старательно обходя работающих людей. — Тц, – закатил глаза Кёя и промолчал. Базилю ничего не оставалось, как молча следовать за ним. Пока они шли, он вовсю вертел головой, пытаясь ухватить каждую деталь. Надо сказать, размах работ… поражал. То, насколько споро и слаженно трудились люди, незаметно преображая заброшенный парк, явно говорило о серьёзности ситуации. Здание кинотеатра, к которому его привёл Кёя, тоже было укутано строительными лесами как бусами. Хибари скользнул под сетку, пропуская и Базиля, и открыл дверь. Они пошли странным путём, постоянно петляя и натыкаясь на разрушенные лестницы, пока не добрались до одной целой и поднялись на третий этаж. Базиль всё это время только поражённо открывал рот. Он знал, что Кокуё раньше был прибежищем Мукуро — самого ненадёжного Хранителя Десятого поколения, но увидеть здесь такое… было невероятно. Кому, интересно, пришла идея устроить базу здесь? А в том, что парк переделывался под базу, Базиль не сомневался. В главном зале кипела работа: три девушки в рабочей одежде что-то красили, клеили, шили, передвигали, иногда весело переругиваясь и смеясь. Это было единственное отремонтированное помещение во всём здании: стены снаружи здесь укрепили в первую очередь, поставили окна, переделали крышу, перестелили паркет, и теперь девушки обустраивали внутреннее пространство. Кёя покачал головой, осмотрев комнату, и хмыкнул, присаживаясь в кресло. Девушки тут же оторвались от работы и обернулись на него. — Хибари? Что-то случилось? – спросила высокая брюнетка, высокомерно осмотрев парней. — Почему ты так внезапно сорвался? Кёя кивнул на Базиля, и тот неловко переступил с ноги на ногу. — Это же Базиль! – воскликнула рыженькая гибкая девушка и улыбнулась. — Нам ждать проблем? – брюнетка приподняла бровь и уверенным движением поправила косынку на волосах. Хибари качнул головой. — Где Наги? – спросил он, складывая руки на груди. — Тренируется, – бросила брюнетка и повернулась к Базилю. — Так, парень, какого чёрта ты здесь делаешь? – спросила она, присаживаясь в кресло. Остальные тоже сели кто куда, внимательно смотря на Базиля. Тот помялся и неуверенно улыбнулся. — Эээ, приехал к Саваде-доно? Брюнетка закатила глаза. — Рассказывай, – она подтолкнула к нему стул. Допрос, устроенный ему девушками, Базиль запомнит надолго.

***

Когда Каваллоне Дино было плохо, он действовал по накатанной ещё со школьной скамьи схеме: покупал пару бутылок хорошего коньяка или виски, просил подчинённых за него не волноваться и отправлялся в особняк Варии. Там он вручал одну бутылку Занзасу, а вторую распивал в уютной тёплой компании злющего и всем недовольного Скуало. Пить Каваллоне Дино совершенно не умел, уже после второго бокала начиная нести чушь, страдать, готовиться совершить невнятные подвиги и заснуть. Не то чтобы Скуало было до него какое-то дело (нет, ну, может только чуть-чуть, всё-таки, в школе скатывал у него), но особняк было всё-таки жалко. И выслушать в придачу к нытью Каваллоне ещё и нытьё Мармона он не желал. Так что так и повелось, что Второй император мечей вынужден был пить вместе с Дино. И в этот раз Десятый босс Каваллоне поступил проверенным способом: прихватив пару бутылок крепкого алкоголя, он отправился заливать горе в особняк Варии. Вот только он не ожидал, что принесённая весть так всколыхнёт независимый отряд убийц. — Что на этот раз? – закатил глаза Скуало, лицезрев на пороге привычную картину спотыкающегося Коня. — Всё плохо, – так же привычно уныло сообщил Дино. — Я… растерян, Скуало. Я возмущён! – Дино всплеснул руками и чуть не завалился. Скуало подхватил его, тихо ругаясь матом, и потащил бывшего одноклассника в гостиную на втором этаже. — Они сняли Тсуну с поста наследника! Как они вообще могли!.. Скуало споткнулся о мягкий палас. Такое было слишком неожиданно. И подозрительно, что уж там. — Что. Ты. Сказал? – раздельно прошипел он, даже забыв про свой привычный ор. — А ты не знал? — Дино растерянно захлопал глазами на бывшего одноклассника. — Вро-ой! Конечно, я не знал! – раздражённо заорал Скуало, опасно взмахнув рукой. — Пошли к чёртову боссу, потом пить будешь! – и чётким строевым шагом мужчина направился в кабинет начальника. В огромном обеденном зале, где предпочитал проводить время Занзас, и который по умолчанию считался его кабинетом, царила привычная мрачная полутьма. Босс Варии, закинув ноги в тяжёлых подбитых металлом сапогах на стол, вчитывался в текст какого-то документа и близоруко щурился. На вошедших Скуало и Дино тут же обратился хмурый недовольный взгляд, и мужчина потянулся за бокалом виски. — Врой! Чёртов босс! – Скуало махнул рукой, включая свет, и тут же словил шевелюрой бокал. — Мусор! – презрительно выдал Занзас. Обмен приветствиями состоялся. Чеканя шаг, Скуало проследовал до кресла босса и поставил на стол причитающуюся ему бутылку дорогого виски. Занзас хмыкнул и перевёл взгляд на топтавшегося у дверей Дино. Дино вздохнул и сел за длинный стол, взлохмачивая волосы и закатывая рукава рубашки. В зале было темно и прохладно — Занзас предпочитал открывать окна и включать кондиционер, отчего Мармон постоянно ругался на расточительство электроэнергии. Ситуация становилась откровенно странной: конечно, Вонгола не обязана была оповещать о смене наследника, но, учитывая добрососедские отношения… Сам Дино узнал об этом только потому, что не вовремя заглянул к «дядюшке» и познакомился с Авелем. Который, кажется, совершенно не умел держать язык за зубами. — Признаться, я удивлён, что вы не в курсе, – растерянно начал он. — В курсе о чём, мусор? – спросил Занзас, наливая очередной бокал. — Вонгола сменила наследника, – прямо сказал Дино, откидываясь на спинку. — Они изрядно меня удивили, надо сказать. Со стороны Занзаса поползла пугающая аура. Дино дёрнул плечами, невольно напрягаясь. Всё-таки иногда способность Занзаса быстро анализировать информацию была очень некстати. — Вонгола сделала что? – прорычал мужчина, и бокал в его руке треснул. — То есть этот мусор была не единственной? — Как оказалось — да, – кивнул Дино и вздохнул. На лице Занзас проступили шрамы, оставшиеся от Колыбели, и он прорычал: — Рассказывай! Дино вздохнул и потёр ладонями лицо. Солнце путалось в его золотистых волосах, из открытого окна тянуло сладким цветочным запахом, бушевавшее Пламя Занзаса пахло горечью и костром, и порохом. Тсуна пахла карамелью и домашним печеньем. Пока Дино говорил, Занзас стремительно высчитывал дальнейшие события. Чем грозит ему смена наследника — смена босса. Почему молчали об этом? Тимотео не знал или готовил хитрый план? Как не сжечь этого мусора при первой же встрече? Занзас мельком был знаком с Авелем — чёртовым святошей, мусорным мусором. Догадаться, что Вонгола при нём станет подстилкой, не составляло труда. Занзасу это было очевидно. Он мог сколько угодно бесноваться и ненавидеть костлявую малявку, эту девку из Японии, но в ней было то, что уважал Занзас — сила. Стойкость духа. Чёткое разделение на «своих» и «чужих». Занзас мог сколько угодно злиться, завидовать и не принимать, но неадекватным дураком он отнюдь не был, кто бы так ни считал. Для Вонголы он желал только самого лучшего. Он был не согласен с кандидатурой Савады, он сам был бы гораздо лучше, сделал бы гораздо больше, но она, по крайней мере, заслуживала — уже заслужила — уважение, Авель — нет. Занзас старался не думать, что переназначение напоминало продуманный фарс, предательство королевы, вознесённой молвой на престол — как апофеоз всей крови последнего столетия. — И что ты теперь будешь делать? – спросил уже успокоившийся Занзас. Усмиривший свою злость, но, конечно, затаивший зуб на Тимотео. Ещё один. Вария была в подчинённом положении — благодаря ему, его глупости, её нужно было спасать, вытаскивать из ямы, восстанавливать честь и имя, и Каваллоне мог предоставить им замечательный повод начать действовать. Если только он пойдёт против Вонголы. Дино пожал плечами. Вопреки расхожему мнению, неуклюжим дураком он тоже не был, и прекрасно понимал, чем может обернуться оппозиция Вонголе, но и предать доверие его маленькой названной сестры было выше его сил. Занзас был расчётливым психованным ублюдком, Дино контролировал треть территории только Италии, первый был боссом независимого отряда убийц, второй — боссом третьей по силе семьи Альянса. Пожалуй, у них был шанс победить. Дино поднял уверенный взгляд на мужчину. — Выступлю в оппозиции. Занзас ухмыльнулся. — Открыто нельзя. — В приватной беседе с доном, – кивнул Дино. — И потребуешь… — Контроль над азиатским сектором. — Умно. Вонгола ничего особо не потеряет, а тебе хватит ума воспользоваться подарком с толком. Не говоря уже о том, что ты отсечёшь мелкую от внимания главной семьи. Мусор будет недоволен. — Иначе им придётся отвечать перед Альянсом — Авель никто и ничто пока, а Тсунаёши успела себя показать. — Тогда прольётся кровь, – Занзас кивнул и отсалютовал бокалом в пустоту. Он был удовлетворён и уже просчитывал, что ему сказать Тимотео. — Не боишься? Дино снова пожал плечами и рассеянно провёл по татуировке. Сейчас он ничем не напоминал того неуклюжего улыбчивого паренька, которым его знали. В конце концов, он был боссом третьей по силе семьи Альянса, ему приходилось чем-то жертвовать. Собственной совестью — как вариант. — Если не ради неё — ради кого ещё проливать кровь? – спросил он в пустоту огромного зала, и Занзас его понял, отставил стакан и поднялся. — Собирайся, мусор, – кинул он, направляясь к выходу. — Кажется, мы едем в гости. Каваллоне… ты знаешь, где что.

***

Тонкое холодное одеяло скользнуло по обнажённому телу. Бьянки тихо поднялась с кровати и, не включая свет, отправилась в ванную. За окном стелились прозрачно-голубые утренние сумерки, гладкий паркет холодил ступни. Свет в ванной резал глаза. Бьянки прикрыла их ладонью и включила воду. Очередная пассия на одну ночь спала за тонкой стенкой, а из соседней квартиры доносились звуки ранней ругани. На часах было начало шестого, личная жизнь Бьянки была отвратительно отсутствующей. Как же она устала. Кем она была? Семнадцатилетней девчонкой без личной жизни, входящей в десятку сильнейших и опаснейших киллеров. Бьянки скользнула рукой по распаренной коже, откинула тяжёлые мокрые волосы за спину, опёрлась на стену, прикрывая глаза. Как же она устала. От титула, от обязанностей, от Реборна, которого она безмерно уважала и в которого была влюблена со всей страстью наивной порывистой души. Партнёры Бьянки не задерживались в её постели надолго. Мужчины, женщины — их не было много, но все они… были пустыми. На гладком паркете поблёскивали влажные следы от ног. Бьянки закрепила волосы в некрепкий пучок и не спеша оделась. Миловидная шатенка перекатилась на кровати, что-то невнятно пробормотав. Бьянки несколько секунду смотрела на неё, а потом беззвучно покинула чужую квартиру. В утреннем воздухе слышались ароматы только открывающихся булочных и ментоловых сигарет, удушающей сладости от баров и скошенной травы, пыли и морской свежести. Она вдохнула эту густую смесь и направилась вниз по улице. Сумку оттягивала папка с заказом и пакет с печеньем. Бьянки думала, что ей нужен отпуск. Тем же вечером, сидя в клубе, Бьянки лениво осматривала зал, покачивая бокалом с отвратительным виски, разбавленным такой же мерзкой колой, и жалела себя. Её жизнь — череда убийств и случайных связей, бесконечная гонка по кругу. Реборн с его непревзойдёнными навыками и циничным отношением к жизни разбавил пресноту, внёс перчинку. Вонгола вообще была богата на потрясения, но Бьянки устала от них. Бьянки думала о Хаято. Глупо было злиться на него, она давно переросла маленькую обиженную девочку, кормившую брата отравленным печеньем. Хаято готовили на место босса, тайно и скрытно даже для него самого, выдавая Бьянки за наследницу, но она-то знала. Маленький гений, в перспективе имевший шанс освоить и Пламя Ярости. У него была склонность ко всем атрибутам, и, если бы только удалось развить их все, он смог научиться объединять их в Пламя Неба. Конечно, был перевес в сторону Урагана — основного атрибута… Хаято сбежал, забив на обучение, забив на непробуждённый Туман в крови. Он и остальными-то атрибутами управлять не умел, оставаясь верным своему Урагану. А теперь ещё и заделался Хранителем Вонголы. Кажется, не видать отцу наследника с Небесным Пламенем. Да хоть каким-нибудь. Она одним глотком допила мерзкое содержимое бокала и тряхнула волосами. Рядом почти тоже самое сделал блондин в распахнутой косухе и белой футболке под ней. Бьянки прошлась по нему придирчивым взглядом и оценила широкие плечи и обтянутую белой тканью грудь. Парень был чертовски хорош. Трахаться не хотелось. Она сделала знак бармену повторить и растеклась по стойке. Надо было признать — Вонгола ей чертовски надоела. Жизнь свободного киллера была сложнее, но и веселее. Так ей мог грозить совместный заказ с Варией от разных заказчиков или ещё что-нибудь. Бьянки чуть не рассмеялась — тягаться с Варией ей было не по силам, они вообще стояли вне системы. Каждый стоил отряда бешеных псов. Однако делать со своей жизнью что-то надо было. Бьянки было семнадцать, и она была чертовски одинока. Она перевела взгляд на блондина, столкнувшись с глазами цвета насыщенного грозового неба, впрочем, изрядно подёрнутых мутной поволокой, и качнула бокалом. — Угостишь девушку выпивкой? Блондин прошёлся по ней внимательным взглядом и отвернулся. — Не интересует, – коротко бросил он и приложился к стакану. Бьянки заметила, что там был ром, ещё более мерзкий, чем у неё виски. Она рассмеялась надрывно и громко, и совсем не весело. — Меня тоже не интересует. Я предложила тебе выпить, а не трахаться. Блондин кинул на неё ещё один равнодушный взгляд и пожал плечами. — И чего тебе одной не пьётся? – спросил он и подозвал бармена. — Это признак алкоголизма, — хмыкнула она, доставая из кармана сигареты. — Ну и что? – пожал плечами парень и снова пригубил виски. Его насмешливые серые глаза мутно смотрели в одну точку. Он уже был пьян в стельку, но держался ровно и величественно. Бьянки восхищённо усмехнулась: вот, что значит выдержка! — И в честь чего пьём? – спросила она, не особо рассчитывая на ответ. Ей и не было интересно, что произошло у этого парня, едва ли старше её самой. — С горя, — хмыкнул парень, забирая пачку, небрежно брошенную на барную стойку. — Понятно, что не от радости. У меня вот кризис в жизни, – вдохновенно начала Бьянки. — Я потеряла смысл жизни и не могу его найти, а мой брат — дурак. Я погрязла в крови и смерти, и выхода из этой дыры нет, – девушку несло, она уже не думала, кому и что говорит. — Моё Небо погибло, – безжизненно произнёс парень, и Бьянки подавилась. — Сочувствую, – произнесла она, потому что больше ничего не могла. — У меня нет Неба. — Она была мне как мать, вытащила меня из дыры, помогла обрести себя, заботилась, она просто… была. Она для всех нас была матерью, – неожиданно эмоционально заговорил парень, всё так же глядя в одну точку. Бьянки только слушала и молчала, потому что знала — ему нужно просто выговориться. Может, сама судьба свела в этом захолустном баре двух мафиози, чтобы они могли помочь друг другу. Бьянки грустно улыбнулась — какова вообще вероятность была встретить здесь другого атрибутника? — Ария будто излучала свет, она была неповторимой, непогрешимой, идеальной. В особняке теперь совсем по-другому, там пусто и… холодно. — Постой, Ария? – Бьянки очнулась от своего созерцательного сочувствия. — Аркобалено Неба? Блондин подобрался и окинул её цепким взглядом. Бьянки вздохнула и допила остатки горькой, как её жизнь, жидкости. — Так вот почему Реборн такой нервный в последнее время. Кажется, пора валить из Вонголы. Парень рядом с ней усмехнулся, а потом истерически рассмеялся. — Ты уходишь, потому что Реборн нервный? — спросил он, окидывая её насмешливым взглядом, в котором плескались все чувства мира. — Я ухожу, потому что меня не устраивает политика Вонголы, – ответила Бьянки, дерзко отвечая на его вызов. — Дурацкая причина, – хмыкнул блондин с глазами цвета грозового неба. — Ой, да ладно, – она махнула рукой, и впилась в него серьёзным внимательным взглядом. — Пошли со мной. Тебе нужно сменить обстановку. Блондин несколько секунд молчал, криво усмехаясь, а потом поднял бокал с отвратительным пойлом. — За независимость? — За свободу! – Бьянки подняла свой бокал. — Надеюсь, новая Аркобалено Неба простит мне мой трусливый побег. — Небеса вообще всепрощающи. Несколько минут они молчали. — Наверное, меня уже ищут, – тоскливо сказал блондин, водя пальцем по стойке. — Я ещё днём оставил записку и сбежал. Не мог больше там находиться, где всё напоминало о госпоже Арии. Воспользовался лазейкой в кодексе и сбежал. — А мне ещё надо отчёт отправить о выполненном задании. Как думаешь, по почте прокатит? Блондин глянул на неё и рассмеялся, на этот раз тихо и легко. Ночь за окном пахла алкоголем и свободой.

***

Явление Занзаса народу в лице Девятого босса и Внешнего советника прошло на удивление мирно. Возможно, причина была в том, что Занзас чувствовал себя котом, объевшимся сметаны. Он уже предвкушал тот сладкий миг, когда наконец избавится от гнёта основной семьи. Вария со времён самого Джотто была независимым отрядом. Никому не подчинялась, никогда не входила в состав Вонголы. Всего лишь пользовалась протекцией сильнейшей семьи, предоставляя ей некоторые услуги. Они просто никогда не рыли друг под друга, всегда поддерживали добрососедские отношения и выступали единым фронтом в серьёзных вопросах. Это уже потом, когда первый глава Варии — Рикардо (он же впоследствии Второй Вонгола) захватил место Джотто, Вария стала как бы частью семьи. И всё равно оставалась независимой, брала внешние заказы, финансово мало опиралась на Вонголу, вела свою политику и имела место в Альянсе. Вот скажите, какой ещё отряд любой другой семьи мог бы иметь место в Альянсе? Нет, Вария была именно что полноценной семьёй. Да, с привилегиями, да, маленькой, да, могла претендовать на место боссов Вонголы, но это мало что меняло. И эту независимость Занзас похерил в свои шестнадцать как последний даун. Впрочем, он накосячил, он и исправлял. Все документы и юридические аспекты уже были готовы, а такой прекрасный повод — как же, Вонгола предала возможного босса — был пусть и натянутым, но весьма весомым. Упускать его было нельзя. Сопровождал Занзаса в этом судьбоносном визите верный Скуало с улыбкой истинной акулы. Не церемонясь, босс Варии с ноги распахнул дверь кабинета Девятого и вальяжной походкой прошёл внутрь. — Занзас? – немного нервно спросил Тимото, откладывая документы, которые до этого обсуждал с Ёмицу. — Здравствуй. Какими судьбами? — Поговорить пришёл, – хмыкнул Занзас, присаживаясь на диванчик и косясь на манящий бар Девятого. Скуало занял место за плечом босса. — По поводу нового кандидата на место Десятого. Тимотео вздохнул и сложил руки в замок. — Занзас… — Не принимает, – спокойный голос, пусть и с неизменными рычащими нотками, пугал гораздо больше обычной ругани мужчины. Тимотео подумал, что лучше бы уж его сын вёл себя привычно несдержанно. Что ждать от него такого — спокойного и будто бы довольного, он не знал. — Что? – всколыхнулся Ёмицу, неловко взмахнув рукой. Занзас узнал вечный жест неуклюжей девки из Японии и прищурился. А потом осклабился так, что у присутствующих прошла дрожь по позвоночнику. Сомнений в очередной гадости не было. — Вария не принимает этого решения и использует право вето, – Занзас протянул руку назад, и Скуало сложил в неё некую бумагу, которая тут же отправилась на стол Девятому. — По документам всё честно. Вария обладает правом вето на решения Вонголы в том случае, если это грозит репутации, целостности или безопасности семьи. Вот только — ах, какая неприятность — нигде не определены рамки этих самых репутации, целостности и безопасности. Я вижу в переназначении наследника опасность для семьи и накладываю вето. Ухмылка не желала сходить с лица Занзаса, пока Тимотео и Ёмицу склонились над договором сотрудничества Вонголы и Варии. Возразить здесь и правда было нечего. Даже после всех манипуляций Тимотео, после всех его требований, которым вынуждена была подчиниться Вария, когда её босса заточили во льды Колыбели, право вето осталось при них. Подумать только — всего лишь одно право — а сколько открывалось перспектив! Сидя в этом вычурно-строгом кабинете с большими окнами и тяжёлыми бархатными портьерами, с массивными дубовыми шкафами, хранившими в своём чреве чью-то жизнь и смерть, с мягким ковром, приглушающим шаги, Занзас ощущал себя королём. Наконец Тимотео отложил договор и устало откинулся на спинку кресла. — Что ты хочешь? – спросил он, понимая, что сын не пришёл бы с таким заявлением просто так. Занзас предвкушающе зажмурился. — Восстановления Варии в правах. Возвращения наших земель и недвижимости, которую Вонгола экспроприировала во время Колыбели. Финансовую и политическую независимость. Пересмотр договоров о взаимовыгодном сотрудничестве. Право независимого голоса на собрании Альянса. Ёмицу вскочил на ноги, опрокидывая стул. Гулкий грохот разнёсся по кабинету, и в секундной тишине стало слышно тяжёлое загнанное дыхание мужчины. — Ты… — Ёмицу возмущённо задохнулся. — Ты нарываешься! Это разрыв дипломатических отношений, ты не смеешь требовать такого! Занзас громко расхохотался, запрокидывая голову. — Да ладно? – издевательски протянул он, в одно мгновение становясь серьёзным. — Успокойся, Советник. Я не говорил о разрыве дипломатических отношений, всего лишь о пересмотре договоров, чтобы заключить их согласно требованиям времени. Сколько им уже — лет двести? С тех пор мир изменился слишком сильно. Что касается, смею или нет… Вария смеет требовать ещё и не такого… — Да ты!.. – перебил его Ёмицу, но жест от Девятого заставил мужчину заскрипеть зубами и замолчать. — Как думаете, что сделает Альянс, когда я объявлю о вето на собрании? А когда они узнают причину? Что Вонгола выкинула свою принцессу, чтобы заменить её каким-то никому не известным мальчонкой? — Занзас, случаи смены наследника известны в истории, в этом нет ничего нового, – заметил Тимотео, стараясь держать себя в руках. Все они понимали, что дело тут не в наследниках, а в том, кто первый об этом скажет. Кто — и как. Занзас хмыкнул, тоже прекрасно это осознавая. — Это никого не будет волновать. Возможностью пнуть Вонголу воспользуются многие, особенно если инициатива будет исходить от Варии и поддержится Каваллоне… — Чт… — …А она поддержится. Этот неуклюжий мусор искренне считает японский мусор своей сестрой. Он будет рад возможности досадить вам. — Начнётся война, Занзас. Погибнут невинные, – заметил Тимотео. — Начнётся, – кивнул Занзас. — Вария сможет на этом заработать. Одним словом, я всё сказал, - мужчина поднялся и направился к выходу. — Если надумаете, вы знаете, где меня найти. — Занзас, – позвал Тимотео, когда мужчина коснулся ручки двери. — Почему ты всё это делаешь? Занзас развернулся. — Почему? Это такой великолепный шанс Варии вернуть её место и сделать шаг вперёд. Как политик — ты считаешь, я должен был похерить его? — Ты бы не стал этого делать, если бы тебе было всё равно, кто станет Десятым, – Тимотео намекнул на истинные причины. — Не стал бы, – кивнул Занзас, внимательно смотря на приёмного отца. — Но это не ваше дело, – и вышел. Зловеще хлопнула дверь, оставив позади душный мрак кабинета и ошарашенные лица глав Вонголы. — Ты не сказал им, что признал девчонку, – заметил Скуало, когда они проходили по картинной галерее с портретами прежних поколений. А потом ехидно усмехнулся. — И почти привязался к ней. — Не имело смысла, – Занзас поморщился. — Они всё равно сделали бы так, как хотели. Они и сами очень скоро поймут, какую ошибку совершили, но Вария уже не будет иметь к этому отношения. Из них двоих только за девчонкой пошли бы, не сейчас, конечно. А этот мусор… Скуало кивнул. Дураком Занзас никогда не был, и он умел просчитывать действия на несколько шагов вперёд. А ещё не гнушался обществом простых мафиози. И если Тимотео и знать не знал, каким был и станет Авель, какой могла бы быть Савада, то это не были проблемы Варии. — Как думаешь, когда они сообщат о своём согла… – начал Скуало. Занзас довольно оскалился. — Сейчас. В его кармане надрывался телефон.

***

Тимотео спрятал лицо в ладонях, не желая смотреть на многочисленные черновики договоров. Занзас был очень настойчив в своих требованиях, а самое отвратительное было в том, что Девятый босс не мог ему отказать. И дело даже не в родственных отношениях, а в желании обойтись малой кровью. Объяви Вария о своём вето — и начнётся хаос. — Почему он так поступает? – устало спросил Тимотео, всё ещё опираясь на локти. Ёмицу рядом хмыкнул и щёлкнул пару раз зажигалкой, играясь с весёлым огоньком. Он тоже был растерян. Занзас, так яро ненавидевший его дочь… Всем было ясно, что причина в Тсунаёши, в ней и только в ней. Она могла быть поводом, но Занзас не стал бы так открыто рисковать. Тсунаёши и сама бы дала Варии независимость. Едва ли Авель сделал бы тоже самое. И, конечно, Занзас не собирался подчиняться ему так же, как стал бы Тсуне. Решение о перевыборах было неверным? Мужчина вспомнил ласковый взгляд дочери, её яростное отрицание своей роли, трепетное отношение к человеческой жизни. Такой, как она, было не место в мафии. Ёмицу всегда старался держать семью подальше от этой грязи, и ему удавалось это до недавних пор. Но теперь — теперь всё будет хорошо. Тсуна теперь свободна, она сможет идти своим путём, осуществить свои мечты. И Нана, милая Нана будет в безопасности. Признаться, Ёмицу был рад, что всё обернулось именно так. Авеля он едва ли воспринимал как своего сына — да тот и не нуждался в этом. Слишком взрослым был, слишком заматеревшим в свои шестнадцать. Он был в мафии с рождения, а наивная Тсуна на месте босса сильнейший семьи смотрелась немного… жалко? Мужчина поморщился от неприятного сравнения и взглянул на старика Тимотео. — У Занзаса всегда был мерзкий характер. — Да, – Тимотео вздохнул. — Но и в уме ему отказать нельзя. Да и в верности тоже. И, если он сделал так, у него были достаточно серьёзные причины. Однако я удивлён. Я думал, что он будет рад смене наследника. В конце концов, Авель вырос в мафии, знаком с её законами и сможет стать достойным боссом, а Тсуну Занзас недолюбливал. — Но Каваллоне! – воскликнул Ёмицу. — Почему Занзас так уверен, что они его поддержат? Тимотео нахмурился и вздохнул. — Потому что Дино ещё мальчишка. Они с Тсуной слишком похожи, и он считает, что мы её предали. Боюсь, как бы он не натворил глупостей. Надо бы с ним тоже поговорить, объяснить… Что ж, предлагаю заняться договорами с Варией, это сейчас важнее поставок вооружения. Ёмицу кивнул и склонился над черновиками. Где-то часы пробили шесть вечера, ветер колыхнул тяжёлые шторы. Мафия стояла на пороге перемен.

***

Тсуна спрыгнула с подножки автобуса и вдохнула родной, пахнущий нагретым асфальтом и пылью воздух. Она была в Намимори. Она вернулась домой. Раскинувшееся над головой небо манило своей голубизной, и ей хотелось летать. Она возвращалась домой после шумного неонового Гонконга, а её ждали тихие улочки и фейерверки над рекой на фестивале. О приезде знала только мать — Тсуна специально просила никому не говорить. Ей нужно было время, нужно было… привыкнуть, освоиться. Понять, что изменилось, что осталось прежним. Переосмыслить свои страхи, перешагнуть через обиды. В Гонконге этого было не сделать, а здесь всё так и дышало прошлым. Здесь её память была жива и трепетала — от боли или радости. От такси она отказалась, шла пешком, то и дело поправляя сумку на плече. Оглядывала скверы и парки, магазинчики. Была мысль пройтись по центру, но Тсуна оставила её до лучших времён. Намимори едва ли изменился за те два года, что её не было, и всё же он был другим. Уютной обителью, маленькой норкой, в которую хотелось спрятаться от невзгод жестокого мира. Норкой, которую хотелось обустраивать и защищать. Пожалуй, теперь она понимала Кёю с его стремлением к дисциплине и идеальному порядку в городе. Что ж, этот вопрос она собиралась оставить своенравному Облачку, она найдёт, чем заняться в своей уютной норке. Но что гораздо важнее… Тсуна остановилась перед своим домом — совсем таким, каким он и был. Ключ в кармане лёгкого сарафана холодил кожу. Тсуна неслышно открыла дверь и вошла. В доме было удивительно тихо. Впрочем, Нана ведь говорила, что отправит детей гулять с подругами Тсуны, чтобы ничто не мешало встрече матери с дочерью. Тсуна немного боялась, ведь придётся столько всего объяснять. Гораздо проще было, когда все считали, будто Нана ничего не знает и не понимает, и не должна знать и понимать. Но Нана была женой мафиози и матерью мафиози и, возможно, потомком мафиози: её нельзя было игнорировать. Нана обнаружилась на кухне: она нервно помешивала остывший чай и поглядывала на часы. Тсуна бросила сумку на пороге, заставив женщину вздрогнуть и оглянуться. В глазах Наны отразилось мгновенное узнавание, радость, удивление и сотня ещё чего. Тсуна выдохнула, делая шаг в объятия матери. — Мам, – неожиданно хрипло начала она. В горле сдавило. — Мам, я вернулась. — Я вижу, – ласково усмехнулась Нана и растрепала отросшие волосы дочери.