Депрессия в стиле Вонгола

— Таким образом, западное побережье Италии в составе провинций Лигурия, Тоскана, Лацио, Кампания за исключением Неаполя, Калабрия, а так же Сицилия за исключением Палермо объявляются свободной экономической и дипломатической зоной, контроль над обеспечением безопасности там переходит от Вонголы к представителям Альянса. Вонгола отказывается от всех претензий на эти провинции, оставляя тем не менее за собой право вето и право двух голосов при решении ключевых вопросов, список которых был оговорен ранее. Полагаю, это устроит нас всех? – Авель солнечно улыбнулся, будто не замечая хищных взглядов со стороны Альянса. Тимотео в бессильном отчаянии сжал руки в кулаки. Это был абсолютный провал. Вонгола как семья практически переставала существовать. Что значит весь её статус и имя, и авторитет, если потеряны все привилегии, если нет территорий? Девятый босс прикрыл глаза, чтобы никто не увидел его слабости, но рука Койота всё равно до боли сжалась на его плече. Ах, милый Койот, его верный друг, который поддерживал его в любой момент, даже если был не согласен. Он мог кричать, возмущаться, поносить своего босса на чём свет стоит, когда они были наедине, но всегда был непоколебимым его соратником перед лицом чужаков. Тимотео захотелось истерически рассмеяться. Даже в начале конца Койот остался на его стороне, хотя уж ему-то было, что сказать, ведь он яростнее всех протестовал против назначения Авеля. Но что они могли тогда сделать? Выбор был невелик: либо он, либо Тсунаёши, и, если честно, Тимотео ничуть не жалел, что выбрал не Тсуну. Она никогда не хотела быть в мафии, не имела нужных навыков. Кто знает, насколько быстрее развалилась бы Вонгола, будь она на месте главы. Так что Авель всего лишь меньшее зло, и Тимотео сделает всё возможное, чтобы его решение не обернулось для них катастрофой. Сдаваться так просто он был не намерен. А Авель… Ему об этом знать не обязательно. Тимотео решительно посмотрел на своих Хранителей, видя в их глазах отражение его чувств. Пусть официально они и ушли на пенсию, они всё ещё остаются частью Вонголы. И будут ею до самого конца. — Это катастрофа, – заключил спустя несколько часов мрачный Ёмицу, потягивая дорогой коньяк в кабинете Девятого. — Он ничего не слушает, никаких слов! Говорит, что мирные отношения нам важнее, мы должны быть братьями!.. – мужчина откинулся в кресле, отчаянно подавляя желания хотя бы разбить стакан, чтобы сбросить напряжение. — Что за бред он несёт… Тимотео вздохнул. — Ну, мы были к этому готовы, не так ли? — Но!.. – Ёмицу обессилено махнул рукой. Спустя минуту он прошептал: — Но он же разрушил Семью. — Нет. Пока ещё нет, – Тимотео прищурился и решительно сжал руки в замок. — Пока Семья ещё не разрушена. Даже Вария, хотя официально и считается отдельной Семьёй, формально всё ещё остаётся частью Вонголы. И наша задача — моя и твоя — сделать всё, чтобы так осталось и впредь. Ты понял меня, Ёмицу? Ёмицу выпрямился и отставил стакан. Это был очень важный момент. Вонгола с самого своего основания по сути представляла группу из нескольких семей с узкой специализацией. Да, все они назывались Вонголой, но были при этом самостоятельными ячейками. Связанные кровными узами, множественными договорами, дружеским расположением и долгой совместной историей каждая отдельная часть Вонголы и вся Вонгола в целом была очень мобильна. Но сейчас эта большая башня из конструктора стояла на грани развала. Ёмицу торжественно склонил голову. — Консультирующая семья останется верной Вонголе. Тимотео облегчённо прикрыл глаза. Не то чтобы он сомневался в Ёмицу… Но червячок сомнения всё равно грыз его душу. — Что ж, тогда первым делом необходимо уверить всех, что мы знаем, что делаем и к чему это приведёт. — Положитесь на меня, – кивнул Ёмицу и стремительно покинул кабинет. В ближайшее время у ЦЕДЕФ будет много работы. Тимотео грустно посмотрел на недопитый коньяк, но, не желая добивать и так слабое сердце, преодолел искушение. Ему оставалось только молиться. *** Тишину кабинета нарушал только тихий шорох бумаг и пакетика с зефиром. Молодой блондин с прикрытыми в полнейшем блаженстве глазами охотно подставлял лицо солнцу, проникающему сквозь большие окна. В воздухе плыл густой запах лилий, вазы с которыми покрывали всё свободное пространство. Блондин дышал глубоко и размеренно, а его собеседники морщили носы. — Это… довольно смелый шаг, Бьякуран-сама, – раздался в кабинете звонкий детский голосок. Блондин моментально изменился. Секунду назад расслабленная поза сменилась собранностью и азартом, сверкающим в светло-серых глазах со странным лиловым оттенком. — Не поймите меня неправильно, – продолжила девочка лет тринадцати, одетая в белый плащ с оранжевыми нашивками и белую объёмную шапку. — Семья Джессо претендовала на территории Джинглио Неро, и стычки между нашими семьями в последнее время стали приобретать кровавый характер, поэтому мне непонятно ваше внезапное желание отказаться от ваших притязаний и заключить мирный договор. К тому же на таких странных условиях: Блек и Уайт спелл, двухбоссовая семья Мельфиоре. Это кажется мне весьма привлекательным, но я чувствую подвох… – Девочка внимательно посмотрела на мужчину напротив, ожидая его слов. Бьякуран помолчал, задумчиво сминая зефирину, будто подбирал слова. — Что ж, наверное, всё дело именно в кровавых стычках. Кое-что… произошло, – он замолчал, отстранённо глядя в стену. — И мои изначальные планы показались мне нецелесообразными. Вы должны понимать, что Джессо рано или поздно поглотили бы Джинглио Неро, но толку от этого было бы мало. Гораздо больше выгоды мы можем получить при объединении. Сейчас, когда королевский статус Вонголы пошатнулся, самое время владельцам колец Маре выйти на сцену, – Бьякуран ненавязчиво продемонстрировал руку с кольцом. Девочка вздрогнула. — Не бойтесь, Юни-сама, я не хочу использовать эти кольца кому-то во вред, – печально улыбнулся Бьякуран и добавил: — Уже не хочу. — Вы планируете занять место Вонголы? — прервал Бьякурана высокий темноволосый мужчина, в защитном жесте сжимая плечо Юни. — Ах, Генкиши, – театрально вздохнул Бьякуран. — Занять место Вонголы невозможно в принципе. К тому же, нам неизвестно, является ли решение о свободной торговой зоне в Италии провалом или частью какого-то плана. Но Джессо долгое время находилась в тени именно из-за договора с первым Вонголой. Сейчас, когда они ослабли, у нас появился шанс. Зачем мне Джинглио Неро? Я считаю, что это будет забавно. — Забавно? – с непередаваемым выражением одновременно удивления и отвращения на лица переспросил Генкиши. — Именно, – кивнул Бьякуран и достал новый пакетик зефира. — Только представьте себе лица Альянса, когда они об этом узнают! Раньше я хотел поработить Джинглио Неро и использовать Юни-сама для давления на Альянс, но, как я уже говорил, сейчас я считаю, что гораздо большего мы достигнем при взаимовыгодном сотрудничестве. Джинглио Неро специализируются на изучении свойств Пламени, Джессо всегда занимали нишу технического оборудования. Нам есть, что предложить друг другу. А этой весной я отправлюсь в Америку, в Гарвард, где надеюсь привлечь иностранных специалистов. — Ваши слова звучат так, что вы просто передумали порабощать Джинглио Неро, – прищурился Генкиши. — Где гарантии, что вы снова не передумаете, когда мы подпишем договор? — У вас их нет? – улыбнулся Бьякуран и пожал плечами. По кабинету разнёсся дружный страдальческий стон, исходивший от Хранителей обеих семей. Трёхчасовые переговоры снова уткнулись в тупик. Члены Джинглио Неро недовольно высказывались и косились в сторону подозрительного блондина. После побега Гаммы, который ему так и не простили до конца, все они более чем настороженно относились к внешнему миру, изо всех сил оберегая своего маленького босса. Постоянное напряжение выматывало, и, хотя договор мог бы быть спасением для них, доверия Джессо совершенно не внушал. — Бьякуран-сама! – воскликнул длинноволосый мужчина по правую сторону Бьякурана, пряча лицо в ладонях. — Всё в порядке, Кикё, – ответил Бьякуран всё так же улыбаясь. — У меня и правда нет никаких гарантий, кроме моего слова, но в мафии так дела не делаются, верно? Так зачем мне врать и юлить? — И на таких условиях ты предлагаешь заключить нам договор?! – вскочил красноволосый паренёк, сжимая кулаки. — Да ты! — Нозару! – одёрнули его сразу несколько человек. — Но! — Закрой свой рот, малышни тут не хватало! – рявкнул с другого конца стола небритый мужчина с красными волосами. — Что?! – взорвался Нозару. — Да я тебе! — Закуро, Нозару, успокойтесь! — прикрикнул на обоих Кикё, поднимая ещё большую неразбериху. Генкиши устало потёр висок и в который раз проклял Гамму, который обычно занимался всеми деловыми переговорами. И хотя они смогли связаться с ним, убедить придурка вернуться или вычислить его местоположение так и не смогли. А Юни-сама ещё и просила оставить его в покое. — Я верю ему! – голос Юни перекрыл споры, и постепенно в кабинете наступила пронзительная тишина. — Я верю ему, – повторила Юни. — Он не причинит мне вреда. Поэтому мы подпишем с вами договор, Бьякуран-сама. — Но… – растерянно пробормотал Генкиши, недоверчиво глядя на такую серьёзную девочку. Вот уж где проклятье Аркобалено: у маленькой принцессы совсем не было детства. — Вы уверены, Юни-сама? — Да, – Юни взглянула на мужчину, одним взглядом даря спокойствие. — Да, Генкиши, я уверена. *** Когда за твоим плечом стоит Хибари Кёя — это одновременно и страшно, и сладко. Тсуне казалось, что каждый её шаг, каждое её действие раскладывают на мельчайшие составляющие и тщательнейшим образом рассматривают под микроскопом, чувствовала, что не должна поколебать эту уверенность в ней, и одновременно знала, что, если она споткнётся, кое-кто непременно схватит её за руку, впиваясь в ней до боли, будто в наказание, но всё же схватится. Тсуна, конечно, не думала такими категориями, но от Хибари за плечом ей было не по себе. Наги же за другим вызывала совершенно детское желания мстительно захихикать. Возможно тем, что без устали язвила и провоцировала Кёю под его выразительное молчание. Международный аэропорт Логан в штате Массачусетс был огромным и, в общем-то, похожим на все другие крупные аэропорты. Тсуна терялась в нём, в потоке спешащих людей, в огромном пространстве и указателях на незнакомом языке. К выходу их вела Наги. Изредка Кёя сжимал её плечо, направляя в нужную сторону, и в такие моменты она замолкала на секунду, а потом едва слышно фыркала. Тсуна улыбалась. В Бостоне было невыносимо жарко: температура воздуха зашкаливала под тридцать градусов, и даже привычным к жаре японцам было неуютно. Солёный воздух с моря не приносил ни малейшего облегчения, оседая на коже солью и сухостью, но Тсуна всё равно втягивала его с жадностью, почти задыхаясь от запаха рыбы (хотя, рыбой, разумеется, не пахло, но это подсознание) и новизны. Они остановились в Бостон Харбор — огромном отеле на набережной, главная арка которого в ночной иллюминации чем-то напоминала Тсуне арабский дворец. Сначала она, конечно, сопротивлялась (когда увидела цены), но с другой стороны, за три года подпольной торговли информацией, они успели себя зарекомендовать и деньги на такой отель у них были. — Напомни, что мы здесь делаем? – приподняла брови Наги, когда они прошли регистрацию и поднимались в номера в огромном прозрачном лифте. — Ну, – Тсуна пожала плечами. — Мы должны навестить Шоичи, он обещал познакомить нас со своими друзьями. Да и посмотреть мир интересно. А Хибари-сан и Хана договорились о встрече с главой Мельфиоре. — Наша стесняшка нашла друзей, – пробормотала Наги, но в её голосе слышалась тщательно скрываемая радость. — Кто такие эти Мельфиоре? – одновременно спросила Киоко. — Новая неизвестная единица Альянса. Вроде как они всегда были в нём, но на них никогда не обращали внимания, – Тсуна снова пожала плечами и нахмурилась. — Хотя, как говорит Шоичи, там мутная история. То ли они слились с кем-то и взяли другое название, то ли просто сменили его, а лидер — Бьякуран — активно действует на нервы всему Альянсу и непонятно чего добивается. С тех пор как положение Вонголы пошатнулось благодаря моему братцу, – тут девушка скривилась, — Среди мафии бродят нехорошие слухи. — Будет война, – сделала вывод Наги. — Возможно. Но не хотелось бы. Потому что она коснётся всех, и нас в том числе. Номера были большими и просторными. Тсуна на десяток минут замерла перед огромным панорамным окном, с жадностью рассматривая окрестности с высоты почти птичьего полёта. Что бы там ни говорила Наги, а даже она наверняка рада, что они выбрались куда-то. Тем более — в Америку! Тсуна пообещала себе, что непременно съездит по самым известным достопримечательностям. Большой каньон, Манхеттен… Да мало ли интересных мест? С Шоичи договорились встретиться в небольшом ресторане на набережной, куда все и направились ближе к вечеру. Ресторанчик оказался милым и совсем не пафосным, как боялась Тсуна, до сих пор чувствующая себе очень неловко во всяких дорогих и шикарных местах. Шоичи и ещё два парня уже сидели за столиком в углу, и Тсуна поспешила к ним присоединиться. После шумных приветствий и объятий, сделав заказ немного опешившей официантке, Шоичи наконец нашёл минутку, чтобы представить всех друг другу. Начал он с собственной Семьи. Потом он познакомил их со Спаннером — флегматичным парнем-механиком, который, кажется, даже бровью не повёл на нашествие японцев. А вот второй… — Рад наконец познакомиться с тобой, Тсунаёши-химе, – произнёс худой пепельный блондин с забавной татушкой на щеке. Он улыбался, но в цепком взгляде чувствовалась сталь. Тсуна напряглась, едва успев положить руку на локоть Хибари, уже потянувшегося за тонфа. Хару примолкла, и над столом повисла напряжённая атмосфера. — С кем имею честь? – склонила голову Тсуна, судорожно нашаривая варежки в сумочке. Только сражения в центре города ей не хватало! — Ах, прошу меня простить. Бьякуран Джессо, глава Вайт Спелл семьи Мельфиоре, – церемонно раскланялся блондин. — Не волнуйтесь, я не причиню вам вреда, я всего лишь хочу поговорить. — Я не знал… – прошептал побледневший и схватившийся за живот Шоичи, когда Хана кинула на него фирменный убийственный взгляд. — У нас с вами назначена встреча послезавтра, – не сдавалась Тсуна, хотя, каким бы жутким ни был этот человек, явной опасности она от него не чувствовала. Он, конечно, был опасен, о, ещё как, но не для неё и не сейчас. — Да, – кивнул Бьякуран, — Но мы с Юни решили, что сначала нужно познакомиться с вами в неформальной обстановке. У нас в Семье крыса, – его пронизывающий взгляд стал откровенно жутким, и ни у кого не осталось сомнений, если бы Бьякуран знал имя этого человека, от него бы мало что осталось. — Так что мы решили кое-какие важные вещи решить… тайно, — он склонил голову и улыбнулся. — Постойте, – вмешался Базиль и немного смутился. — Юни? Вы имеете ввиду Юни Джинглио Неро? Аркобалено Неба? — Да, – снова кивнул Бьякуран. — Недавно мы с ней заключили мирный договор, результатом которого и стало образование Семьи Мельфиоре. Тсуна с интересом глянула на молодого человека. Бьякуран был странным, и чувствовать его было сложно, но Юни, по слухам, обладала едва ли не даром предвиденья. Если она пошла на такой договор, значит, увидела в этом не только безопасную сделку, но и выгоду для себя. — Что вы предлагаете? – спросила она, старательно не обращая внимания на тихое рычанье Кёи, но и не отпуская его локоть. Бьякуран откинулся на спинку дивана, помещал в стакане сок и расплылся в широкой акульей улыбке. *** — Ты слышал? – Бьянки поднесла трубочку ко рту и втянула сладкий коктейль, блаженно прикрывая глаза. — Вонгола в панике, Джинглио Неро заключили договор с Бьякураном. Гамма поморщился, бесцельно возя стакан с виски по барной стойке. — Не пойму, как Генкиши это допустил. Джессо опасен. — Очевидно, не настолько, раз Юни на это пошла. — Юни ещё ребёнок! Бьянки приподняла бровь и в упор уставилась на Гамму. — Ты действительно так думаешь. Гамма снова поморщился и одним глотком всё-таки осушил бокал. — Они сейчас в Бостоне, – заметила Бьянки через пару минут. — Всего пару часов… — Они не примут меня, – хрипло пробормотал Гамма, качая головой. — Не будь трусом, амиго, они ведь предлагали тебе вернуться, – хмыкнула Бьянки и резко поднялась, утаскивая за собой мужчину. Ярко-малиновый порше с откидными верхом дожидался их на парковке. Бьянки села за руль, заводя мощный двигатель, и удобно откинулась в кресле. Мотор заурчал под капотом, и Бьянки довольно улыбнулась. Густая, разбавленная клубными огнями ночь разорвалась напополам, когда она ловко вывела машину с парковки. Гамма откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза, явно над чем-то размышляя. Бьянки его не трогала. За прошедшие годы они научились понимать друг друга без слов. Уйдя когда-то вместе из организованной мафии, они могли доверять только друг другу, хотя и виделись крайне редко и часто исключительно в алкогольном дурмане. Трасса послушно змеилась под колёсами серебристой лентой, и Бьянки чувствовала, что впереди её ждут перемены. В Бостон они прибыли к утру. Город ещё не успел наполниться дневным смогом и жарой, и Бьянки привычно вырулила к побережью, чтобы остановиться в обожаемом ею «Бостон Харбор». Гамма спал на соседнем сидении, а потому можно было спокойно транжирить честно заработанные деньги и чувствовать себя королевой, а не бродяжкой, потому что Гамма предпочитал какие-то третьесортные хосты и большую часть времени выглядел как бездомный. Отсутствие семьи (особенно после статуса Хранителя и фактически правой руки и телохранителя босса) сказывалось на нём явно не лучшим образом, но что бы там ни считала Бьянки, она предпочитала молчать, и за это он был ей благодарен, Бьянки точно знала. Солнце слепило глаза, когда Бьянки растолкала Гамму и вышла из машины. На ресепшене они сняли двухместный люкс, и в номере девушка сразу отправилась в душ. После нелепого заказного убийства и ночи с Гаммой в душном прокуренном пабе ей хотелось смыть наконец с себя усталость и вонь и просто побыть слабой. Гамма, наверное, был не маленьким ребёнком, а потому вторую ванную найдёт сам. Или Бьянки ему поможет, часа вот через два, когда сама вылезет из горячей воды. Она всегда умела обходиться малым, но всё-таки предпочитала комфорт, и за два года вольной жизни поняла, как никто другой, насколько важна семья. Странно, что её маленький глупый братец этого не понимал и так легко предал своё Небо. У Бьянки не было Неба, и в этом было её самое большое разочарование. Усилием воли отогнав печальные мысли, она опустошила бокал каберне и выбралась из остывшей воды. Пора было приводить в порядок Гамму, а то он совсем раскис. Бьянки не сомневалась, что Юни простит его, такого свойство Небес — прощать, да и Аркобалено Небо по слухам славились своей добротой. Она знала, что поступает правильно, её будто что-то вело, вычерчивая дороги, а своей интуиции Бьянки доверяла. Гамма успел заказать обед и теперь с блаженством поедал кальмаров, которых Бьянки терпеть не могла. Она демонстративно закатила глаза и взяла с подноса греческий салат, устраивая ноутбук не коленях. — Ты на диете, что ли? – спросил Гамма, раскидываясь на диване. Бьянки хмыкнула и промолчала. Вообще-то она была любительницей поесть, но не после горячей ванны, когда всё, чего хочется, это лежать и ни о чём не думать. — Откуда ты вообще знаешь, что Юни-сама здесь? – снова подал голос Гамма. Бьянки пожала плечами, наблюдая, как медленно ползёт полоска загрузки шифрованного сервера. — Мой информатор сообщил, что она прибыла сюда вместе с Бьякураном и Хранителями обеих семей. — Твой информатор? – удивился Гамма Девушка бросила на него нечитаемый взгляд. — Не думаешь же ты, что я не отслеживаю, что происходит в мафии? Я слежу, а точнее, люди моего информатора следят за всеми ключевыми фигурами. И за Юни с Бьякураном в том числе. Так что я прекрасно знаю, что и где. К тому же Бьякуран ведёт свой блог на фейсбуке. — Он дурак или да? – поднял брови Гамма. Бьянки усмехнулась и снова уткнулась в ноутбук, доедая салат. Спустя некоторое время она победно захлопнула крышку ноутбука и откинулась в кресле. — Через два часа у Бьякурана с Юни деловая встреча. Угадай, где? — Ну и где? – без особого интереса спросил Гамма, неловко потирая руки. Бьянки думала, что ему наверняка стыдно, но гештальт закрыть ему необходимо. Не то чтобы она так сильно доверяла психологии, но созерцать прямо перед собой практически учебное пособие не очень-то ей нравилось. — В ресторане «Бостон Харбор». — И это тебе сообщил информатор? – скептически поднял бровь Гамма. — Вообще-то это написал Бьякуран в своём блоге. — Он точно идиот. Бьянки фыркнула и поднялась с кресла, легко сбрасывая гостиничный халат и оставаясь в одном нижнем белье. Гамму она не стеснялась совершенно. — Ты что, думаешь, он так прямо и пишет, мол, сегодня я убил трёх человек и ограбил национальный банк? Всё это завуалированно, разумеется. Но те, кто знают, они да, они могут понять смысл этих иносказаний. После недолгих копаний в маленькой дорожной сумке, Бьянки достала вполне милый, по её мнению, брючный костюм, который, как и вся её одежда, был на грани. — Тебе бы тоже стоило одеться, – заметила она Гамме. — Вот уж нет, – невесело рассмеялся он и залпом допил пиво. Бьянки только пожала плечами. Гамма предпочитал выглядеть как бомж, и не в её правилах указывать, как человеку жить. — Что ж, я думаю, нам стоит быть в ресторане заранее и не мешать деловой встрече Бьякурана. — Не лучше ли тогда прийти позже? — Но мы не знаем, когда закончится встреча, – качнула головой Бьянки. — Не знаем, пойдут ли они куда-то ещё. Мы просто спрячемся за дальним столиком и будем тихонько наблюдать. Когда придёт время — подойдём. Нам ведь не Бьякуран нужен, а Юни. Ещё через полчаса они наконец оделись и спустились вниз. День ещё только начинался, ресторан пустовал. Бьянки выбрала столик за колонной, откуда хорошо просматривались вход и несколько столиков с табличкой «забронировано». — Мы так и будем здесь сидеть целый час? – Гамма подозвал официанта, потому что сидеть в ресторане за пустым столиком было глупо. Бьянки пожала плечами. — Они могут прийти раньше, – ответила она, и в ту же секунду в дверях ресторана показался крайне недовольный Хибари Кёя. — А он-то что здесь делает? — нахмурилась Бьянки. Гамма едва заметно обернулся. — Тот парень, который был Облаком Вонголы? Бьянки прикрыла глаза. Кёя недовольно огляделся и выбрал дальний столик за колонной, практически такой же, как выбрала Бьянки. Ей оставалось только удивляться, что Хибари не обратил внимания на них с Гаммой. Или же не заметил? С одной стороны он был подростком, с другой — подростком Триады. Бьянки прикрыла лицо чашкой кофе и коротко оглядела ресторан. Метрах в трёх от Кёи сидели и весело болтали три подозрительно знакомых девушки. Бьянки покопалась в памяти и вспомнила, что симпатичную рыжеволосую японку зовут Киоко, и это с ней так хотела подружиться когда-то Тсуна. — Всё это мне крайне не нравится, – поморщилась она и отщипнула кусочек от круассана. — Посмотри туда, – прошипел Гамма и указал глазами направление. — Тозару, Нозару и Блюбелл. Катастрофа местного разлива. Это всё ерунда, меня волнуют японцы. — А меня — что здесь делаете вы, – прозвучал холодный голос над ним, и к горлу Гаммы приставили клинок. — Генкиши, – Бьянки отставила кофе и сложила руки на груди, одаривая во всех отношениях малоприятного мужчину недовольным взглядом. — Откуда вы про нас узнали? — Пожалуй, это моя вина, – раздался ещё один голос, и Бьянки едва сдержала удивлённый вскрик, когда из-за спин всех этих подозрительных людей выступила Тсуна.