Маленький провинциальный городишко Крайнов с двадцатитысячной численностью населения не мог бы привлечь внимание даже самого неприхотливого географа. Город был тихий, скромный, обычный. Градообразующее предприятие — нефтеперерабатывающий завод — держалось не столько на доходе, им приносимым, сколько на упрямстве хозяина — господина Устьинского-старшего. И, честно говоря, Крайнов был лучшим вариантом для того, чтобы залечь на дно. Ибо более глубокое дно еще поискать надо.
Крайнов состоял из пяти параллельных улиц, названных в честь самых видных политических деятелей времен СССР. Изучая карту местности, Ксан только вздыхал — и было отчего. В городе из развлечений наблюдался только парк, и то, в таких местах чаще всего развлекаются дети до пяти, старики после шестидесяти и голуби всех возрастов. Был один торговый центр с говорящим названием Копеечка. На том интересности кончались.
Ксана сбросили возле подъезда: сгрузили чемоданы, сгрузили рыдающего и цепляющегося за все поверхности парня и испарились в то же мгновение. Только и виднелись, что следы от колес большого черного представительного джипа. Даже с вещами помочь не удосужились — а в трухлявой пятиэтажке ни портье, ни лифта. С горем пополам Ксан дотащил один чемодан до родного теперь пятого этажа, причем рейд этот по сложности был сравним разве что с великой суворовской переправой через Альпы. Нет, Ксан слабаком не был, просто его чемоданы с их невообразимыми размерами могли бы служить палаткой для небольшой семьи, причем, каждый.
Но самое интересное началось тогда, когда он спустился за остальными своими манатками, а их там не оказалось. Допрос приподъездных бабулек, расположившихся на видавшей виды скамейке, ничего не дал — видимо, этим бабулькам не давала покоя слава великих русских партизан.
Постаравшись не устраивать сцены истерик, учитывая, что здесь он не сможет угрожать бабулькам своей знаменитой фамилией и расправой отца, Ксан вернулся в новоприобретенную квартиру. Первым делом он позвонил матери и попросил поменять ему место жительства, ибо полуразрушенная пятиэтажная хрущевка без лифта, но с соседями-клептоманами и злобными бабульками его не устраивала. Но мать только посоветовала смириться и не выебываться сильно, после чего бесцеремонно сбросила. Ксан понял, что Ольга Васильевна уже поговорила с мужем.
Раздраженно отбросив телефон, Ксан принялся разбирать уцелевший чемодан и попутно выяснять, что у него украли. Заявить в полицию он не мог: с поддельными доками, едва-едва совершеннолетнего, с несанкционированными доходами — только в участке его и не хватало. Да и, признаться, осточертели ему люди в форме за все то время, что он провел в полиции после своего великого «дня рождения».
Выяснилось многое, но не все приятное. Предметы первой необходимости (ноут, зарядники, наушники, айпад) были на месте, предметы гигиены — навсегда утрачены. Любимый шмот выжил, но не полностью. Кредитка, на которую мать обещалась отстегивать Ксану прожиточный минимум, благо, хранилась у парня в нагрудном кармане и осталась нетронутой. Оклемавшись более или менее от переезда и утраты двух третей своего имущества, Ксан быстренько сообразил бутерброд из прихваченных с собой хлеба и лососи. Насытившись физически, он тут же подключил ноут и полез по социальным сетям.
Все друзья искренне сочувствовали его ситуации обильным числом смайликов и стикеров. Ксан подумал, что хоть кто-то из них мог бы и приехать к нему в гости, прихватив заодно небольшую сумму денег или порцию веселых порошков. Тут же оформив намекательно-утвердительный пост у себя на стене и наблюдая за посыпавшимися лайками, Ксан убедился, что друзья с ним. Зая ушел, ну и хуй с ним. У него, между прочим, и другие друзья имеются.
Полазив по новостным сайтам и убедившись, насколько права была матушка, парень заскучал. Наводить порядок в квартире отчаянно не хотелось, как и раскладывать вещи, Интернет надоел, а повеселиться с друзьями он тут не мог. От безысходности он сделал пару кругов по квартире, но в жалкой однушке в двадцать квадратов это занятие быстро надоедает.
Стоит сказать пару слов о квартире — та была не первой свежести. На полу лежал линолеум, от времени скукожившийся и пошедший волнами. Стены кое-где прикрывали обои, кое-где краска, а кое-где они были бесстыдно обнажены. Люстр не было вообще: в единственной комнате — оной же и спальне — висела лампочка-груша. Сходные болтались и в ванной-туалете. На кухне осветительных приборов не наблюдалось, но, как понял Ксан, работала лампочка в холодильнике и на вытяжке. В коридоре же царила вечная тьма. О спальне коротко: диван, стол возле балкона, пустой шкаф да два трехногих табурета. На кухне не гуще: холодильник, плита с вытяжкой, пара полок и одинокий таракан. Встретившись глазами с последним, Ксан провизжался. Таракан исчез, но сделал это с непередаваемым достоинством кухонного хозяина.
Захотелось есть, но посуды в доме не было, а с собой взять таковую Ксан и не подумал. Продукты, в принципе, все ушли на бутерброды, только соль одна и осталась. Поохав, парень решил не тратиться и не искать ближайший магазин — куда лучше использовать ситуацию как повод для знакомства с соседями.
Вырастая в обществе, где всем правят связи, Ксан как никто другой понимал, что правильно произведенное первое впечатление — залог успеха. Светиться нельзя, но заводить друзей ему никто не запрещал.
Уложив рыжие прядки одним ловким движением руки, Ксан сделал самое обаятельное выражение, на которое только был способен и вышел на лестничную площадку. Осмотр двери напротив ничего не дал — дверь была самая обыкновенная, с двумя поблескивающими циферками, с ручкой и даже замком. Заранее прокашлявшись, парень надавил на кнопку дверного звонка.
В квартире закопошились, кто-то завопил: «Дверь!», кто-то ответил: «Я слышу, бля, не ори!» и вот уже перед Ксаном предстала девушка его возраста и, к слову, его параметров.
С короткими волосами, едва закрывавшими уши, резкими чертами лица, выдающимися носом и подбородком, почти плоской грудью и стройными ногами. Ксан едва удержался, чтобы не присвистнуть. Идеал.
— Ты кто? — грубовато спросила девушка и приподняла брови. Кажется, о новом соседе она еще не слышала.
— Ксан, Ксан Устьин, ваш новый сосед, — улыбнулся парень, стараясь принять самый выгодный для себя ракурс. — Я пару часов назад приехал, почти ничего с собой не прихватил, плюс, три моих чемодана украли. А еще у меня на кухне таракан, поэтому я не могу там есть. Вот, может, выделите немного посуды и подскажете, где здесь есть неподалеку продуктовый?
Повисло неловкое молчание. Ксан наблюдал, как лицо девушки напротив приобретает некие неизвестные ему доселе эмоции. Девушка смотрела удивленно, возможно, даже с некоторым недоверием. Ксан запаниковал.
— Ты ебанутый что ли? — выдала его соседка и захлопнула дверь быстрее, чем Ксан успел что-то ответить.
— Приятно было пообщаться, спасибо, что пригласили войти, всегда рад навестить вас вновь, — проорал Ксан в сторону двери, и не что иное, как седьмое чувство подсказало ему, что кто-то по ту сторону двери сейчас показал ему средний палец. Но наш главный герой не из тех, кто отчаивается и быстро сдается, поэтому Ксан бодренько сбежал с лестницы, толкнул подъездную дверь и отправился на поиски приключений.
***
А тем временем Мария Просторова, девушка во всех смыслах нестандартная, убрав, наконец, средний палец, привалилась к стене. Думалось ей, что соседи просто так да на пустом месте никогда не возникают, особенно, если они одеты как модели с обложки журналов, а из заднего кармана их дорогущих джинс торчит последний айфон.
***
Но, пока Мария занималась мыслительной деятельностью, Ксан уже проходил мимо последнего подъезда его нового дома. Неожиданно его внимание привлекли глухие толчки, словно кто-то очень громко топал. Дверь последнего из подъездов распахнулась так резко, что едва не слетела с петель. Из здания выскочил парень, по возрасту опять же идентичный Ксану. Брюнет в серой толстовке и рваных джинсах пролетел мимо, задев Ксана плечом. Кинув злое: «Смотри, куда прешь, уебок», — парень завернул за угол дома и буквально испарился. То есть, когда Ксан опомнился и бросился было высказывать парню все, что он думает о жирных сверх занятых эгоистах, того и след простыл.
Пожав плечами, Ксан продолжил поиски магазина с едой.
Обойдя пятиэтажку, Устьинский заприметил большую дорогу, которая подразумевала большие дома, большие толпы людей и, как следствие, магазины. Но, как позже выяснилось, ничего этого в Крайнове вообще не было.
Следующим встречным стал парень слегка за шестнадцать, который почему-то напомнил Ксану о его лучших годах: холеный, прилизанный, понтово-мажориковой национальности. Почувствовав, видимо, родственную душу, Ксан подошел к парню и вежливо осведомился о ближайшем продуктовом, за что был смерен высокомерно-оценочным взглядом. Бледно-голубые глаза прошлись по новенькому шмотью, все тому же телефону и все еще державшейся (кое-как, но все же) с утра укладке. Пухлые губы тронула одобряющая улыбка.
— Андрей Байбаклушев. Ты гостишь у кого-то? — спросил он, изложив путь до нужного магазина. — Надолго?
— Бабушка заболела, из дома выйти не может, старая, — улыбаясь, завирался Ксан. Благо, вдохновения хватало. — Поэтому я и приехал. Присмотрю за ней годик-другой, а потом решим, что делать.
— Странно, — произнес Андрей. — Много я видел людей, покидающих это место. Но вот приезжающих сюда — никогда.
— Значит, я буду первым, — почувствовать себя немного неуютно, ответил Ксан. — Ну, я пойду, пожалуй. Приятно было познакомиться, Андрей.
— Приятно, Ксан. — Новый знакомый уже было развернулся, да и Ксан уже сделал пару шагов в противоположную сторону, как до Устьинского донеслось: — Увидимся еще в школе.
Сердце парня дрогнуло.
Черт, школа.
***
Этот кабинет был необычным хотя бы потому, что вместо тиканья часов здесь раздавался мерный стук шаров Ньютона. В небольшом светлом кабинете пахло цветами и чем-то горелым. За центральным столом сидел молодой мужчина слегка за тридцать. Официальный костюм и уложенные аккуратно волосы ужасно не сочетались с его лицом — круглым, веселым, с горящей в глубине глаз задоринкой.
Ноутбук на столе мужчины оповестил о пришедшем ВКонтакте сообщении. Пока он разбирался с соц. сетью, Ксан рассматривал его самого и его рабочее место. Беспорядок на столе, бумага вперемешку с учебниками и ручками «Веселая свинка». Дымящийся принтер у противоположной стены — так вот чем пахнет. Опасно, между прочим, учитывая, сколько вокруг книг. Думалось Ксану, что должность директора школы накладывает некоторые отпечатки на человеке. Будь то ответственность или серьезность. Но обитатель этого кабинета был живым исключением. Пожалуй, Ксану только предстояло в этом убедиться.
— А, Сашенька, ты пришел. Присаживайся. Чай?
— Благодарю, но нет, — натянуто улыбнулся Ксан, нащупывая стул. — Только не зовите меня Сашенькой. Ксан, пожалуйста.
— Само собой, — кивнул директор второй школы города Крайнова, Владимир Евстигнеевич — если верить табличке на двери. — Сашенька, мы просмотрели твое личное дело. У тебя превосходные оценки, раньше ты учился в прекрасных школах, лучших, не побоюсь этого слова. Отличное поведение, участие в конкурсах и олимпиадах… Так что же заставило тебя перейти в наше учебное заведение? — лицо директора на миг преобразилось, став каменным и недоверчиво-оценивающим. Но лишь на миг.
— Мне необходимо пожить немного в Крайнове, — проговорил Ксан заранее подготовленную отмазку. — Понимаете, бабушка приболела. Ей нужен уход, а кто, если не я?
— Бабушка? — переспросил Владимир Евстигнеевич. — Уж не Марья ли это наша? Ты скажи, я в городе всех знаю.
Сердца Ксана пропустило удар. Врать он любил и умел. Но новые условия немного сбивали с толку. Множество неучтенных факторов делали из мастера лжи жалкого новичка.
— Вряд ли вы знаете ее.
— Отчего же? — удивился директор. Ксан мысленно взвыл. — Ну ладно, не важно. Мы вернемся к этому вопросу позже. А пока, определим-ка мы тебя в одиннадцатый «а». Коллектив там дружелюбный, учителя внимательные. Расписание узнаешь первого, в школе. Да, кстати, Сашенька, есть у тебя таланты? Любые?
Вопрос ввел Ксана в ступор.
— Таланты? — промямлил Устьинский. — А зачем вам мои таланты?
— Мне хотелось бы, чтобы ты выступил на линейке первого сентября. Ну, так что, есть у тебя природные таланты? Может, умеешь чего? Стихи читать, песни петь, можешь даже плакат нарисовать, — директор сложил перед собой руки в замок. А потом положил их на папку с бумагами напротив.
— Нет, ничего такого, — взяв себя в руки, ответил Ксан, пытаясь затолкать воспоминания куда-нибудь поглубже в голову. — Я занимался в спортивных секциях, но выступать не умею совершенно.
— Хорошо, Сашенька, иди. Не забудь, через три дня — учеба. Отдохни это время как следует, — улыбнулся Владимир Евстигнеевич. Но пока его будущий ученик закрывал за собой дверь, улыбка медленно сползал с его лица. Отчасти Ксан был прав — должность директора оставляет отпечатки. И если ты директор школы в крошечном городке, где моральные устои не так высоки, как хотелось бы, то приходится учиться видеть в людях людей. Распознавать ложь. И вопреки расхожему мнению, Владимир Евстигнеевич дураком не был.
Ложь мальчишки была очевидна. И если в случае в бабушкой еще могли бы остаться сомнения, то про таланты мальчик соврал. Плюс, его бумаги врут не хуже него самого. Например, диплом из музыкальной школы никак не вязался со словами Устьина. И что за фамилия такая вообще, Устьин? Словно бы знакомая, на слуху всегда.
Директор хмыкнул и потянулся за кружкой с чаем. Как бы то ни было, загадки он любил.
***
Еще одно интересное событие произошло в день ксанова посещения школы. Проходя по главному коридору, рыжий заметил парня, сидящего на подоконнике и читающего внушительный том. Удивившись, что кто-то по доброй воле ходит летом в школу, чтобы почитать, Ксан двинулся было дальше, но тут читающий поднял глаза. Пронзительный голубоглазый взгляд прошиб Ксана до самого нутра. Парень не мог пошевелиться или сказать слово. Но тут светлая челка, слишком длинная для парня, упала на глаза юноши с подоконника. И Ксана словно отпустило.
Он кинулся к дому едва ли не со всех ног. Последняя короткая встреча произвела на него большее впечатление, чем знакомство в директором. Ксан знал, что сейчас придет домой и перероет весь интернет в поисках этих голубых глаз.
