Черный Замок

Сэм вернулся с огромной кружкой отвара в руках и ошалело замер на пороге комнаты. Только теперь он сообразил, что Эйльрих просто искал причину услать его подальше от Дэйя, чтобы хоть ненадолго остаться с ним наедине. Эйльрих приник к обескровленным губам в собственническом поцелуе. Сознание ненадолго вернулось к Дэйю и он попытался оттолкнуть Эйльриха, но это было невозможно. — Мой! — шептал Эйльрих и рвал на нем остатки окровавленной одежды — Снова мой! Я так изголодался по тебе, неверный! Подлый! Любимый… Он снова начал целовать Дэйя. Его руки ласкали до боли знакомое, любимое тело, на котором он знал каждый изгиб, каждую родинку. Сэм бросился к ним и ударил Эйльриха по спине. — Отпусти его, выродок! Он не хочет тебя! Он едва дышит! — что было сил закричал Сэм. Не отрываясь от Дэйя, Эйльрих, не говоря ни слова, лениво оттолкнул Сэма. Он пролетел через всю комнату и больно ударился затылком о стену. Волосы мгновенно стали мокрыми от крови. — Я спас тебя, — шептал Эйльрих. — Я всегда буду спасать тебя. Я не смогу… без тебя… Руки Дэйя снова уперлись ему в плечи. И снова безрезультатно. Эйльрих прижал к себе безвольное, едва живое тело, сжал так сильно, что захрустели кости. Трясущейся рукой он расстегнул серебряную пряжку ремня, затем штаны. Дэй попытался вырваться, но он был слишком слаб. — Я не хочу, чтобы было так, — шептал Эйльрих. — Но ты не оставляешь мне выбора, радость моя… Дэй плюнул ему в лицо. Эйльрих рассмеялся и растер по щеке окровавленную слюну. Он снова начал грубо целовать Дэйя. А затем Эйльрих взвыл от боли — Дэй впился зубами в его нижнюю губу. Одновременно Дэй извернулся и двинул его коленом в пах. Эйльрих ударил Дэйя по лицу. Ему удалось освободиться от острых зубов. Из разодранной губы фонтаном хлестала кровь. От удара Дэй опять потерял сознание. Обезумевший Эйльрих остервенело вколачивался в его плоть. Сэм швырнул в него вазой, упавшей со стола. Попал в голову, ваза разбилась вдребезги, но Эйльрих этого просто не заметил. В глазах у Сэма темнело и плыло, но он не мог бросить своего Дэйя в руках этого чудовища. — Оставь его! — закричал Сэм и пополз к кровати. — Он не твой! Он сумел встать на ноги. Глаза застилала пелена слез, боль в голове стала нестерпимой, но он не замечал всего этого, он видел лишь Дэйя, бессильно замершего в объятьях Эйльриха. Сэм схватил тяжелый, деревянный стул и что было сил ударил Эйльриха по спине. Стул разлетелся в щепки, но Эйльрих даже не дрогнул. Глаза Дэйя снова открылись и Сэм с ужасом понял, что его взгляд снова стал осознанным. Лучше бы он оставался без сознания. — Я никогда… ничего… не чувствовал к тебе… Эйльрих… — хрипящим голосом прошептал Дэй, снова пытаясь оттолкнуть его. — Ты… просто… имел меня… — в его голосе звучала безумная радость. Он знал, какую боль причиняют его слова, но он хотел, чтобы Эйльрих, хотя бы на мгновение, почувствовал то, что чувствовал он каждую минуту, каждую секунду своей никчемной жизни. Это не он неверный! Не он подлый! — Врешь! Врешь! Врешь! — повторял, словно заклинание Эйльрих. — Ты так и не простил… Дэй снова плюнул ему в лицо. Сэм вцепился в осколок вазы и что было сил вогнал его в плечо Эйльриха. Наставник одним молниеносным движением перехватил его руку и резко вывернул ее. Хрустнули кости, и Сэм услышал собственный крик, но он не чувствовал боли. «Помоги нам. Ты ведь знаешь, что это чудовищно! Защити Дэйя!» — мысленно позвал Сэм. А затем стены и пол вдруг задрожали, и их всех оглушила волна нечеловеческого и оттого еще более страшного, гнева. Замок был в бешенстве. Замок вмешался в дела своих детей. Невидимая сила вцепилась в Эйльриха, подняла в воздух и швырнула в стену. Удар был невероятным, он убил бы любого смертного, но Эйльрих не был смертным. Он быстро встал на ноги. — Дэй! — Сэм бросился к Охотнику и обнял. Сила Замка покинула комнату так же быстро, как и появилась. Взгляд Эйльриха был прикован к Дэйю. — Убирайся, пока жив! — прошипел Сэм сквозь сжатые зубы. Но Эйльрих не слышал его. Он с невыразимой болью смотрел на распростертого на окровавленной кровати, покрытого ранами и запекшейся кровью, Дэйриила, своего лучшего ученика. — Мой Дэй, — прошептал он одними губами. — Я не хотел… чтобы было так… Он сделал несколько неуловимых для глаза смертного шагов и оказался рядом с кроватью. Он дрожащей рукой погладил разодранное когтями монстра плечо Дэйриила. Сэм прижал к себе едва дышащего Дэйя и что было сил ударил Эйльриха по руке. — Он — не твой! И никогда твоим не будет! И только сейчас, хотя бы частично освободившись от страсти, Эйльрих смог по-новому посмотреть на человеческого мальчишку, нелепую игрушку его сумасбродного Дэйриила. И он увидел Силу. Нет, не такую Силу, которую он видел в Охотниках. Мальчишка был другим. Он не мог объяснить, но этот мальчишка не был просто человеком. В его голове прозвучал приказ, лишенный слов. Замок хотел, чтобы он ушел. Спорить с Замком было бесполезно. Дверь захлопнулась и Сэм смог, наконец, дать волю слезам. Соленые капли падали на лицо и грудь едва дышащего Дэйя. — Тебе нужен врач, — прошептал Сэм, снова обнимая его. — Ты потерял так много крови… — Отвар, Сэм. Он ведь послал тебя за отваром к лекарю? Он никогда не забывал об отваре, — голос Дэйя был едва слышен. Сэм принес ему кружку с отваром. Дэй выпил половину. — А это для тебя, малыш, — он, с улыбкой на окровавленных губах протянул Сэму кружку. — Я… не буду… это бесовье зелье… А затем Сэм почувствовал боль в сломанной Эйльрихом руке. — Это бесовье зелье залечит твою руку, — с этими словами Дэй поднес кружку к его губам и вздрогнул, слишком уж похоже это было на его кошмарные воспоминания. Почти теряя сознание от нестерпимой боли, Сэм, зажмурив глаза, выпил все содержимое кружки. — Просто ляг рядом и обними меня, малыш, — рука Дэйя накрыла его руку. Боль исчезла. Словно и не было. Сэм почувствовал, как с головой погружается в восхитительную волну тепла. А затем все поглотила блаженная тьма. Он открыл глаза. Дэй спал здоровым сном. Его грудь мерно вздымалась под одеялом. Кто-то накрыл их одеялом. И Сэм даже знал, кто… А затем Дэй открыл глаза. Его взгляд был осмысленным, а не затуманенным бредом. Дэй прижал его к себе и начал целовать. Сэм отвечал на его поцелуи, робко и неумело, но именно его неопытность и возбуждала Дэя больше всего. Ему нравилось думать, что у этого мальчика он будет первым. А еще он надеялся, что и единственным. Дэй прикасался к нему слишком осторожно, боясь сломать его, внешне такого обманчиво хрупкого и слабого. Он едва касался губами белой, словно только что выпавший снег кожи. Сэм прерывисто дышал, выгибаясь навстречу его нескромным прикосновениям. Новые ощущения ошеломили его. Он потерялся, утонул в ласках и поцелуях. — Я не возьму больше, чем ты сможешь мне дать сегодня, — прошептал Дэй. — Мне достаточно просто прикасаться к тебе и знать, что тебе не противны мои прикосновения. Сэм тихо застонал. Он все еще боялся близости, но в тот момент был готов отдать своему Охотнику все, что бы он не пожелал — душу, жизнь, тело. Только бы он оставался рядом. — Бери все, что захочешь, — тихо и покорно ответил Сэм. — Позже, — прежде, чем накрыть его губы своими, и подарить еще один страстный поцелуй, Дэй пристально посмотрел в его широко раскрытые, серо-синие глаза. — Когда ты будешь готов. Когда действительно захочешь быть со мной. Когда станешь достаточно сильным. Сэм застонал. — Тогда зачем ты… делаешь… все это? — спросил он, с трудом подбирая слова. Дэй не ответил. Он поцеловал Сэма в нежные, розовые губы, тонкую шею, поиграл языком с мгновенно ставшими твердыми маленькими сосками, коснулся влажными губами солнечного сплетения. Он оставил несколько огненных поцелуев на впалом животе. Он все еще ошеломленно любовался невероятной белизной кожи Сэма. Его язык, дразня, коснулся впадинки пупка. Затем он стал двигаться дальше, исследуя тонкое, прекрасное тело. — Дэй, не надо… — прошептал Сэм, запоздало поняв, что собирается делать его любовник. Сэм коснулся тонкими руками его головы. — Дэй… Руки Дэя на мгновение сжали его руки, останавливая и успокаивая. — Ты ведь готов отдать мне все, малыш. А я прошу такую малость! — Но… — Я просто хочу сделать тебе приятно. Дэй поднял голову и снова посмотрел в глаза Сэма. Посмотрел, да так и залюбовался им смущенным, покрасневшим от стыда. — Ты сделался таким хорошеньким. И он снова принялся целовать его живот и грудь, только за тем, чтобы добраться до лица и впиться в нежные губы. Сэм несмело обнял его и неуклюже прижал к себе. Когда Дэй оторвался от его губ, Сэм попытался удержать его. Дэй лишь тихо рассмеялся. — Доверься мне, тебе понравится. И он вновь повторил свой путь по белоснежному телу Сэма, оставляя огненную дорожку из влажных поцелуев. Сэм больше не сдерживал стонов, он выгибался под губами и руками Дэя, позволяя ему творить со своим телом все, что пожелает. Дэй на долю секунды коснулся его возбужденного члена губами. Сэм, все еще ощущая невероятное смущение, еще раз дернулся. Дэй принялся ласкать его языком, с удовольствием слушая стоны своего неопытного любовника.