Черный Замок

      Они поднялись высоко в небо. Дэйриилу, несмотря на слабость, вполне удавалось справляться со своими крыльями. Эйльрих почти не говорил с ним. Дэй снова залюбовался видом скал и Замка, открывавшемся с высоты. — Здесь так прекрасно, — тихо сказал он, не ожидая ответа от Эйльриха. — Каждый раз не хочется возвращаться. — А ведь ты боялся, — Эйль невыносимо долгое мгновение смотрел на него, затем его взгляд снова устремился вдаль, за горизонт. — Я боялся тебя, боялся Замка, боялся испытания, боялся неба. Дэйрил вдруг почувствовал необыкновенную легкость, сделав это признание. Эйльрих снова улыбнулся, и у Дэйя защемило сердце от этой его чудесной улыбки, он с трудом поборол в себе желание поцеловать любимого. Тонкая, невероятно бледная рука мимолетно коснулась его руки. От этого прикосновения его бросило в жар. — Почему ты боялся меня, малыш? — невинным голосом спросил Эйльрих. — Боялся, что ты подчинишь меня, сделаешь своим рабом, своей игрушкой! — прошептал Дэйриил, не сводя с него лихорадочно блестящих глаз. — А наигравшись вдоволь, выбросишь… Эйльрих в доли секунды оказался рядом с ним и обнял. — Глупый! — прошептал он, глядя Дэйю в глаза. — Напридумывал небылиц. Руки Дэйриила мгновенно обвились вокруг его шеи. — Просто не мог поверить, что ты любишь меня. Вместо ответа Эйльрих поцеловал его. И этот поцелуй, жаркий и страстный сказал Дэйю больше, чем тысячи слов. Эйльрих выскользнул из его объятий и устремился к облакам. «Нам надо тренироваться», — услышал Дэй в голове его сдержанный голос. Дэйриил глубоко вздохнул и последовал за Эйльрихом. Он все же смог удержаться и не выругаться вслух. Эйль учил его быстро двигаться в небе, нырять в облака, замирать на одном месте, едва шевеля крыльями. Они спускались вниз, к скалам. Эйль показывал ему, как маневрировать среди острых каменных обломков, избегая повреждений крыльев. Дэй потерял счет времени и чувствовал себя абсолютно вымотанным. Все, о чем он мечтал, это добраться до земли и упасть спать. Неважно, где. Эйльрих, не говоря ни слова, с бешеной скоростью устремился ввысь. Дэйю не оставалось ничего другого, кроме, как последовать за ним. Все его тело ломило от усталости, болели даже крылья. Но он не смел жаловаться, не смел просить пощады. Они поднялись высоко, выше облаков. Здесь было невероятно красиво и невероятно холодно. Дэй снова залюбовался Эйльрихом. На солнце его волосы блестели ослепительным серебром, безупречная кожа казалась белее только что выпавшего снега. Но самое главное — глаза, сиявшие от счастья. Дэйриил не сразу осознал, что эти глаза пристально смотрят на него. — Дэй. Он обожал, когда Эйльрих так произносил его имя. Медленно, тягуче, словно песню. Его сердце стало биться быстрее. — Мой Дэй. Он мгновенно забыл об усталости и едва не забыл о крыльях. Конечно, Эйльрих не дал бы ему упасть камнем вниз и разбиться об острые скалы… — Мой Эйль! — только и сумел едва слышно произнести он. А затем он оказался в жарких объятьях Эйльриха. Дэй мгновенно прижался к нему всем телом. — Эйль, — прошептал он снова. Это имя на его губах было слаще меда, пьянее самого крепкого, забористого вина. — Любимый. Он даже не удивился, когда в руках у Эйльриха мелькнул, блеснув серебром, кинжал. — Ты веришь мне? — тихо спросил Эйль. — Больше, чем себе самому, — без колебаний ответил Дэй. Эйльрих впился в его губы и Дэй, в очередной раз, утонул в страстном, сумасшедшем поцелуе. Кинжал скользнул по его телу, не раня, лишь распарывая одежду. Он находился от его кожи на расстоянии толщины волоса, но так и не поранил. Дэй не слышал звука рвущейся ткани. Он не чувствовал ничего, кроме объятий Эйльриха и его языка, творившего что-то невероятное с его ртом. Дэй застонал… Эйль прервал поцелуй и вложил кинжал в его руку. — Мне очень мешает одежда, малыш, — сказал он с озорной улыбкой. Только тогда Дэй понял, что его самого от одежды уже избавили. — Но я такой неуклюжий, — прошептал он в смущении. — Я могу поранить тебя. — Я доверяю тебе, — прошептал в ответ Эйльрих. Дэй все же поранил его. Несколько раз. Клочья ткани полетели вниз. А за ними следом и кинжал, ослепительно сверкавший серебром. Дэй еще теснее прижался к Эйльриху. Он обожал чувствовать его обнаженную кожу, соприкасавшуюся с его собственной. Руки Эйльриха скользили по его телу, воспламеняя, пробуждая мириады оттенков чувств. На несколько мгновений он все же забыл о крыльях и когда понял это, покраснел до корней волос. — Ничего страшного, радость моя, — прошептал Эйльрих ему в губы. — Я смогу удержать тебя. — Конечно, сможешь, — ответил Дэй прежде, чем раствориться в еще одном безумно прекрасном поцелуе и он говорил не только о крыльях. Впрочем, так же говорил и Эйльрих. «Сладкий! Какой же ты сладкий…» — услышал он в голове любимый голос. Он задыхался, почти терял сознание от страсти. Его рука коснулась крыла Эйля. По всему телу пробежал крошечный разряд тока. Эйльрих застонал… Рука Эйля прикоснулась к его возбужденному члену. Теперь застонал Дэй. Закричал в голос. А затем он почувствовал влажные от своей собственной смазки пальцы внутри. Эйльрих ласкал и одновременно растягивал его, готовя к соитию. Их губы снова слились в поцелуе. Они все еще были здесь, на этой безумной высоте. Несколько движений Эйльриха и они беспорядочно начали переворачиваться в воздухе, попеременно оказываясь друг над другом. Не разжимая объятий, не прерывая поцелуев. Дэй схватил Эйльриха за руку, без слов умоляя остановиться. Он сходил с ума от ласк, но ему уже было мало только их. Ноги Дэйя обвились вокруг Эйльриха, сжимая его в стальном захвате. Дэй приподнял разгоряченные, упругие бедра. Его рука коснулась жесткой крайней плоти Эйля, дразня, лаская… направляя его внутрь себя… жаркого… узкого… влажного… Они оба стонали… кричали… а затем начинали терзать друг-другу губы в страстных, безумных поцелуях… Они обнимались до боли, до синяков на белой коже… Их тела стали единым… «Дэй… Мой Дэй…» «Эйль… Мой Эйль…» Дэйриил все сильнее сжимал ноги. Он приподнимал бедра, двигая ими навстречу Эйльриху. Они снова беспорядочно переворачивались в ледяном, кристально прозрачном воздухе. Только они не осознавали этого, для них не существовало ничего, кроме друг друга… Весь мир исчез, растворился, утонул в их любви. Дэй больше не мог сдерживаться, он кончил первым и его горячая сперма растеклась по их безупречным, плоским животам. — Дэй… — выдохнул Эйльрих и он почувствовал внутри себя его семя. Тело приняло все до капли. Дэй снова застонал и в изнеможении прижался к Эйлю. Дэйриил не хотел отпускать его. — Еще немного… Останься во мне… — прошептал он, уткнувшись носом в любимое плечо. — Милый ты мой! Так долго тебя ждал… — И дождался. Дэй, наконец, вспомнил, что они все еще на высоте и начал взмахивать крыльями. Получалось у него плохо, но теперь он мог держаться в воздухе без помощи Эйльриха. Эйль отпустил его. Но лишь затем, чтобы слизать сперму с его крайней плоти и живота. — Эйль! — выдохнул он и застонал. Затем они обнялись и снова начали целоваться. — Дэй! Рука Эйльриха едва ощутимо коснулась его крыла. И снова разряд тока. Для них обоих, судя по тому, как вздрогнул Эйль. — Ты — чудо! Мое чудо! — шепчет Эйльрих и сминает его губы своими. Поцелуй нежный, ласковый. Дэй отвечает, сплетает свой язык с языком Эйля. Нет ничего и никого, кроме них двоих, кроме этого поцелуя. Кроме неба и бесконечной высоты. Кроме их любви. «Пора возвращаться», — голос Эйльриха в его голове звучит непривычно тихо. … Когда они влетели в окно покоев Эйльриха, на кровати их ожидали аккуратно свернутая новая одежда и серебряный кинжал. — Но… — Дэй не успел задать вопрос. — Замок все знает, — в голосе Эйля не было страха или смущения, лишь непоколебимая уверенность. Дэй покраснел. — И о том, чем мы занимались там… наверху? — спросил он, уставившись в пол. Эйльрих лишь тихо рассмеялся. — Ты такой милый, когда смущаешься. Он обнял Дэйя. — Но это пройдет, — прошептал он ему на ухо и в любимом голосе Дэй услышал горечь. Дэй ничего не ответил. — Что ж, горячая ванна не повредит нам обоим, — сказал Эйльрих и увлек его за собой. Дэй не удивился, услышав звук льющейся воды. Они забрались в ванную. — Ты позволишь мне? — спросил Эйльрих, беря в руки грубую мочалку и флакон с мыльным раствором. И Дэй, конечно же, позволил. Он снова таял от прикосновений Эйльриха. Мочалка очень быстро полетела на пол. Эйльрих скорее ласкал его, чем мыл. — Эйль, — прошептал Дэй. — Ты позволишь мне? — спросил он, улыбаясь, передразнивая Эйльриха. Вместо ответа Эйльрих обнял его. Затем Дэй сходил с ума намыливая руками разгоряченное, совершенное тело. Эйльрих, словно невзначай, касался то его плеча, то руки, то упругих бедер. Вода показалась Дэйю слишком горячей, но он не стал жаловаться. Несколько томительно долгих минут они отмокали в ванной, нежась в объятиях друг-друга. — Эйль, — говорил Дэй с трудом, едва ворочая языком. — Что… милый? — Я не против всегда вместе принимать ванну, — Дэй положил голову на любимое плечо. Эйльрих тихо рассмеялся и сердце Дэйя на мгновение замерло от этого серебристого смеха. — Конечно, радость моя…