Черный Замок

Дэй проснулся свежим и бодрым. Он проспал не больше трех часов, но чувствовал себя так, словно спал всю ночь. — Эйль? Эйльрих лежал неподвижно, бессмысленно уставившись в пространство широко открытыми пустыми глазами. Он ни разу не пошевелился, пока Дэйриил спал. — Эйльрих? Глаза Эйля стали осмысленными. Он улыбнулся и ласково взъерошил волосы Дэйя. — Проснулся?! Вместо ответа Дэй потянулся к нему за поцелуем и, конечно же, получил его… Такой же ласковый и нежный, как и улыбка Эйля, предназначенная только для него. «Соня!» — голос в его голове был притворно сердитым. Дэй больно вцепился в плечи Эйля и не дал ему прервать поцелуй, пока они оба не начали задыхаться. — Радость моя, — Эйльрих порывисто обнял его, прижимая к невероятно теплой, рельефной груди. — Я бы и рад продолжить, но нас с тобой ждет Мэрион в своем склепе. — Эйль, что бы ни случилось… Мы ведь… будем вместе? — спросил вдруг Дэй и пристально посмотрел в любимые синие глаза. — Да, Дэй… Будем вместе, что бы ни случилось… — в тихом, но твердом голосе Эйльриха прозвучала плохо скрываемая боль. — Верю тебе. Можешь ничего мне больше не рассказывать. Мне важно знать только это… — тихо, едва слышно сказал Дэй, все еще не отводя янтарных глаз от его лица. Эйль снова поцеловал его. «Что бы ни случилось», — услышал Дэй в голове его тихий, печальный голос. Эйль опять произнес что-то непонятное на Древнем Языке и одежда снова оказалась на них, словно они и не снимали ее. Они почти одновременно встали с кровати. — Надо подготовить оружие, — лишенным эмоций голосом сказал Эйльрих. — Все окропим замковой водой, упыри боятся ее, как огня. Дэй без лишних слов начал следовать его указаниям. — Господа Охотники. Они оба замерли, услышав скорее даже не голос, а… мышиный писк. Но слова были произнесены очень четко и они оба слышали их. Эйль и Дэй переглянулись. — Господа Охотники. Дэй не мог не улыбнуться, когда увидел крошечную черную мышь, проворно выбежавшую на старый, потертый ковер. Мышь встала на задние лапки и уставилась на них своими блестящими, крошечными глазками. Дэй громко засмеялся, и Эйль сердито двинул его локтем. «Ты ведь даже не знаешь, кто перед тобой и уже ржешь, паршивец!» «Передо мной говорящая мышь. И это смешно!» — обиженно ответил Дэй, но смеяться прекратил. — Чем можем быть полезны, Ваше Величество? — спросил Эйльрих, снова двинув Дэйриила локтем до того, как он начал смеяться. — И прошу Вас извинить моего ученика, он слишком молод, чтобы уметь видеть Истинный Облик, — последние слова были сказаны едким голосом и, определенно, предназначались только Дэйриилу. — Я не в обиде, господа Охотники. Вы ведь освобождаете нашу землю от скверны, — пропищал Ваше Величество. — Мои сестры и я хотим оказать вам содействие. — Мы с радостью примем любую помощь, — сказал Эйльрих без тени веселья в голосе. — Тогда, господа Охотники, мы бы хотели выпить Заговоренной Воды. — Эйль, это же просто глупо! — взорвался Дэй. — К чему переводить на них добро?! — Я еще раз прошу простить моего недалекого, нерадивого, непочтительного ученика, — сказал Эйль, а затем рявкнул на Дэйя. — Достань флакон с водой! Дэйриил, ворча под нос что-то нечленораздельное, но определенно нецензурное, все же подчинился. Эйльрих вскрыл ножом запечатанную смолой крышку флакона и, открыв его, вылил несколько капель в крышку. Мышь взял у него из рук крышку, сжал ее передними лапками, словно чашку и проворно выпил содержимое. — Это наш последний флакон, — едко прошипел Дэй. — И мы еще не окропили все кинжалы. — Замолчи. — Но… — И это приказ. Мышь что-то запищал и рядом с ним появились еще двое мышей, таких же черных, только еще меньше размером. — Мои сестры, — пропищал мышь Охотникам. — Амелина и Джейминикка. Дэйриилу снова захотелось рассмеяться, но он все же сумел сдержаться, чтобы не злить Эйля. — Мое почтение, принцессы, — серьезно сказал Эйльрих и склонил голову в учтивом поклоне. Мыши, прежде, чем выпить воду из крышки флакона, присели перед Эйльрихом в некоем подобии реверанса. Не смеяться стало совсем сложно. В полдень они отправились к склепу, отправились налегке, взяв лишь только то оружие, на которое хватило заговоренной замковой воды. Еще издалека услышали они страшный, нечеловеческий вой, смешанный с не менее жутким рычанием. «Она голодна. И она злится. Солнечный свет и голод ослабят ее хотя бы немного и у нас станет на полшанса больше», — услышал Дэй в голове лишенный эмоций голос Эйля. «Интересно, каким образом помогут нам твои королевские мыши?» — съехидничал он в ответ. «Увидишь», — только и ответил Эйльрих все тем же лишенным эмоций голосом. Вокруг склепа собрались практически все обитатели замка правящего дома и земель, к нему прилегавших. Люди ждали, напряженно, безмолвно. Все они хотели узнать о смерти упырицы. Во всем Нэйнире не осталось человека, чья семья или родственники не пострадали бы от нее. Появление Эйля и Дэйя было встречено радостными возгласами. Похоже, даже еще не убив упырицу, они уже успели стать местными героями. Девушки бросали цветы им под ноги и посылали воздушные поцелуи, мальчишки смотрели на них с восхищением, словно на оживших и сошедших с алтарей божеств. Толпа, окружавшая склеп, расступилась, образовав некое подобие живого коридора. Охотники, с каменными лицами пошли по нему к дверям склепа, за которыми продолжала бесноваться голодная упырица. «И почему мне хочется провалиться сквозь землю?!» — голос Дэйя был наполнен злобой. «Привыкай», — только и ответил Эйль. — «Едва мы войдем в склеп, они все разбегутся в страхе», — обнадеживающе добавил он. «Это хорошо». «Смотри, не побеги за ними следом!» — Эйль беззвучно рассмеялся в его голове. Дэй лишь негодующе фыркнул в ответ. «Вот порешу упырицу, припомню!» сердито зашипел он. «Сначала пореши!» — Эйль продолжал смеяться. Склеп, темный и таинственный, вдруг вырос перед ними огромным каменным остовом, заслонившим залитое солнечным светом ясное синее небо. На мгновение Дэйю показалось, что это не они приближались к склепу, а он — к ним. Вой и рычание внутри вдруг разом стихли. «Она ждет нас», — сказал Эйль и его тонкие, белые пальцы коснулись литых черных цветов, украшавших двери склепа. Едва это произошло, стены склепа задрожали, словно и вовсе не были каменными. «Печать снята. Теперь будем ждать принца на огонек», — голос Эйля в его голове был полон задора. «А он придет?» — с сомнением спросил Дэйриил. «Придет», — уверенно ответил Эйльрих. Внутри склепа воцарилась жуткая тишина. Двери широко распахнулись перед ними. «Нас приглашают», — Эйльрих без спешки переступил порог. Дэй последовал за ним. Двери склепа с громким стальным лязгом захлопнулись за их спинами. Дэй с удивлением услышал щелчки металлических замков. «Она же собиралась жить здесь вечно, вот и позаботилась о замках», — Эйльрих снова рассмеялся, теперь уже в голос. Дэй вздрогнул, но ничего не сказал. Стены склепа давили на него. Ему сделалось по-настоящему жутко от полумрака, царившего вокруг. В Замке тоже никогда не бывало достаточно света, но здесь… Здесь все было по-другому. Он чувствовал, но не мог объяснить. Но… одновременно он чувствовал и радость. Вокруг была тьма. Вкусная, густая тьма. И ему хотелось наесться ее до отвала. Рядом с дверями валялись три начавших разлагаться трупа крестьян. Воздух был наполнен сладковатым запахом тлена. И Эйль, и Дэйриил всегда безошибочно узнавали этот запах. В центре склепа, среди изящных черных канделябров с когтистыми ножками, на черном, ритуальном камне, стоял небольшой, украшенный божественными и демоническими знаками, темный гроб Мэрион. Склеп был пуст. Упырица неподвижно лежала в гробу, одетая все в то же черное, траурное платье, выглядевшее на ней совсем новым. Дэйриил заглянул ей в лицо, да так и опешил от ее невероятной красоты. Ни одна живая женщина не смогла бы сравниться с ней. Ее лицо сияло. Ее кожа, лишенная изъянов, казалась белее горного снега. От длинных, светлых ресниц на лицо падали резкие тени. Нежные розовые губы словно сами напрашивались на поцелуй. Золотые локоны, в беспорядке рассыпавшиеся по атласной, черной подушке, светились, подобно нимбу, в скупых лучах солнца, проникавших в склеп через небольшие окна с цветными витражами. Тонкие, маленькие руки были сложены замком на девичьей, упругой груди, уж слишком сильно обтянутой траурным черным платьем. В ней не было ничего безобразного или отталкивающего. Она не выглядела ни опасной, ни мертвой. Она выглядела Ангелом. Золотым, невинным, обворожительным Ангелом. Дэйриил закрыл глаза и открыл их вновь, прогоняя наваждение. Упырица все еще выглядела прекрасной, но теперь он был способен видеть сквозь ее чары. На несколько мгновений перед его глазами возникли окровавленные трупы горничных, повара и экономки. «Сейчас!» — без слов крикнул он и бросился к гробу с Лунным Клинком в руке. — Дэй! Нет! — запоздало услышал он крик Эйльриха. Они появились, словно тени, из-за четырех алтарей, размещенных в углах склепа. Нечеловечески прекрасные, быстрые и смертоносные. Четверо молодых стражников, обращенных Мэрион. Они, с невероятной даже для упырей скоростью, бросились на Дэйя. На их мертвенно бледных пальцах, появились тускло блестевшие металлические когти. Упыри окружили Дэйя и одновременно набросились на него, пытаясь выцарапать когтистыми руками глаза, разодрать горло. Дэйриил не растерялся и отсек три мертвых руки. Упыри злобно шипели, словно змеи. Они проворно схватили отрубленные Дэйем конечности и приложили их к сочащимся черной кровью культям. Дэйриил продолжал наносить им удары. Но он все же не мог не удивиться тому, что увидел. В Монструме о таком не писали. Эйль бросился ему на помощь и перерубил одному из упырей хребет. Мертвец рухнул, словно подкошенный на блестящий, мраморный пол, заливая его черной кровью. Эйльрих, разорвав кольцо кровососов вокруг Дэйя, присоединился к нему. Они встали спина к спине и начали отражать беспорядочные атаки нечисти. Упырь с разрубленным позвоночником, невредимый поднялся с пола и снова кинулся на Охотников. Мэрион открыла глаза и села в своем гробу. Она радостно смеялась, наблюдая за боем и громко хлопала в ладоши. — Рада видеть вас, мальчики! — крикнула она невероятно звонким, тонким девичьим голосом. — Славно повеселимся. «Головы, Дэй. Руби головы!» — беззвучный приказ Эйльриха был лишен эмоций. Дэй подчинился. Его Лунный Клинок, тускло блеснул в скупом солнечном свете, едва проникавшим сквозь витражи, снес голову ближайшего мертвеца. Когтистая рука успела расцарапать щеку. Дэйриил ощутил, как тонкая струйка живой горячей крови потекла по шее и пропитала рубашку. Эйльрих пинком ноги отшвырнул отсеченную голову в дальний угол склепа. Обезглавленный труп начал шарить руками в воздухе и беспорядочно метаться по усыпальнице в поисках своей головы, которая покатилась по полу, правда, в противоположную от туловища сторону. «Продержись несколько секунд», — услышал Дэй знакомый, лишенный эмоций беззвучный голос. Упыри мгновенно обезумили, учуяв его свеже пролитую кровь, и набросились на него все втроем. Эйль бросился к обезглавленному кровопийце и несколькими молниеносными, точными ударами рассек туловище на куски. Он раскидал окровавленные ошметки по углам склепа. Они, конечно же, начали двигаться друг другу навстречу. Но медленно, очень медленно. Упыри свалили Дэйя и выбили у него из рук Лунный Клинок. Он бил их и ногами и руками, но мертвецы не чувствовали боли. Дэй с ужасом почувствовал клыки на горле… Жалящая боль на запястье, в сведенной судорогой ноге. Охотники невосприимчивы к упыриной заразе, но от этого знания ему не становилось легче. Он снова попытался отбиться от кровопийц, но тщетно. «Дэйриил! Мне стыдно за тебя!» — закричал Эйльрих в его голове. — «Улегся под них, словно последняя шлюха!» Эйль за несколько секунд раскидал мертвецов. Не оборачиваясь, он поднял с помощью Силы в воздух Лунный Клинок и вложил его Дэйю в руки. «Ишь, разлегся!» Красный от стыда и злости, Дэй мгновенно вскочил на ноги. — А ты еще говорил, господин Охотник, что я не умею создавать упырей, — сказала Мэрион, обиженно сложив губки бантиком. — Разве они не хороши?! Я выбрала самых лучших! — Хороши, Мэрион! Спору нет! И вкус у тебя отменный! — ехидно ответил Эйльрих. — Жаль рубить таких красавцев, даже упыриная бледность им к лицу! Мэрион кокетливо рассмеялась в ответ. Для Дэйриила это было уже слишком. «Красавцы, говоришь?!» — беззвучно прошипел он. Дэй начал остервенело бросаться на упырей. Конечно же, он рубил Клинком по безупречным лицам. Эйль лишь довольно улыбался. Гроб с Мэрион взлетел к самому потолку склепа. Она, не шевелясь встала в нем во весь рост. — Мне надоело только смотреть! Я тоже хочу веселиться! Тяжелая крышка гроба полетела в Эйльриха. Он, не оборачиваясь, разломал ее в щепки с помощью Силы. — Нечестно! — завопила возмущенная Мэрион. Дэй, ничего не замечая вокруг, самозабвенно продолжал рубить по лицам упырей. Он двигался быстро, слишком быстро даже для Охотника. «Ревнивец!» — услышал он в голове довольный голос Эйля. Этот голос разозлил его еще больше. Одно небрежное движение руки Мэрион и девять тяжелых, литых канделябров полетели в них со всех сторон. Эйльрих восхищенно присвистнул и отбил все с помощью Силы. Он направил канделябры в витражные окна. Послышался звон битого стекла и яркие лучи солнечного света хлынули в склеп. — Ты даже и представить себе не можешь! — в гневе закричала Мэрион. — Сколько стоили эти витражи! Какие мастера трудились над ними! Варвар! Эйльрих лишь громко рассмеялся в ответ. Три черных, юрких, мохнатых комочка появились из щелей в стенах одновременно. Дэй мог поклясться на первом издании Монструма, что никаких щелей раньше в стенах не было. Мыши вцеплялись упырям в ноги и проворно убегали прежде, чем те успевали их поймать. После укусов движения мертвецов замедлялись. Эйль и Дэй, не теряя времени, воспользовались преимуществом и принялись кромсать упырей на мелкие куски. Они разбрасывали куски по всему склепу. — Проклятые, мерзкие грызуны! — брезгливо завопила Мэрион, в ее голосе отчетливо был слышен страх. «Королевская кровь нам в помощь!» — услышал Дэй беззвучный довольный голос Эйльриха. — Принцесса, — Эйль подчеркнуто учтиво поклонился в сторону Мэрион, словно они все собрались на великосветском балу. — Не подарите ли нам танец? — С удовольствием, господин Охотник! Мэрион спрыгнула со все еще висящего в воздухе под потолком гроба и приземлилось прямо перед ними. Подол платья остался неподвижным, он словно приклеился к ее стройным ногам. Мэрион вихрем бросилась вперед. Дэй взмахнул ей навстречу Лунным Клинком, но слишком медленно. Огромная рана появилась у него на груди. «Отдохни». Эйль оттолкнул его в сторону, с линии атаки упырицы. Тело Охотника очень быстро регенерировало. Дэй почувствовал, как рана начала затягиваться. Но Эйль был прав, ему нужно было хотя бы несколько минут. Он отполз к дальней стене. Мэрион издала пронзительный, похожий на свист звук и гроб устремился к ней. Она запрыгнула в него. Эйль увернулся от ее удлинившейся руки, на которой появились длинные когти. Эйль рубанул мечом по гробу, а затем кинулся бежать в притворном ужасе со всей скоростью, на которую было способно тело Охотника. Мэрион купилась на его трюк. Только Дэйриил со стороны понял, что Эйльрих блефует. Эйль бежал к центру склепа. К месту, залитому солнечным светом. Мэрион слишком поздно поняла, что задумал Охотник. Эйль резко остановился и ударил Силой по гробу. Упырица не удержалась и совсем не изящно свалилась на мраморный, залитый солнечным светом пол. Она зашипела и тут же вскочила на ноги. Ее белая кожа начала мгновенно покрываться безобразными ожогами. Гроб разнесло на мелкие щепки. Эйльрих наносил ей удар за ударом, не давая уйти с солнца в тень. — Господин Охотник, сейчас! — запищал рядом с Дэйем Ваше Величество и проворно побежал на крошечных мышиных ножках к дерущимся. Дэйриил последовал за ним. Рана уже достаточно затянулась и он не хотел оставлять Эйля один на один с упырицей. — Сдохни, падаль! Дорогу ему преградил Люциус, выскочивший из-под сдвинувшейся в сторону мраморной плиты пола. Очевидно, под усыпальницей был тайный ход, ведущий к замку. Дэйриил молниеносно отбивал все его удары. Лязг стали на несколько мгновений стал оглушающим. Дэй даже не смотрел на Люциуса, он видел лишь Эйля и упырицу. Две маленьких черных мыши впились в ноги Люциуса. Дэйриил вогнал Лунный Клинок ему в живот по самую рукоятку. Люциус бессильно повис на его мече. Дэй резко вырвал меч из тела. Брызги черной упыриной крови попали ему на лицо, но он не протрудился их стереть. Он бросился на помощь к Эйлю. Ваше Величество вскарабкался по платью упырицы и впился ей в белое горло. Она захрипела и попыталась схватить Ваше Величество, но он оказался слишком быстр для ее удлинившихся, изменившихся рук. Одновременно Эйльрих вонзил меч ей в грудь. Упырица разодрала ему когтями лицо, но он словно не заметил этого. Эйльрих ударил по ней Силой и пригвоздил к полу. — Быстрее, Дэй! — в голос крикнул он. — Отруби голову. Мэрион билась в жутких конвульсиях на полу. Дэйриил медлил. Он вдруг почувствовал жалость к ней. Он занес меч. И его меч встретился с неожиданной преградой. Принц. — Мэрион! Лунный Клинок разрубил ему спину. Дэй равнодушно скользнул по нему взглядом. «Конюха насмерть засек!» — вспомнил он вдруг, глядя на окровавленное тело. Едва он освободил меч, Люциус снова рванулся к Мэрион. Он обнял ее. — Руби! — остервенело закричал Эйльрих. — Я не могу сделать этого за тебя! Это твоя Охота! Но Дэй все еще медлил, зачарованно глядя на обнявшихся брата и сестру. Эйль убрал Силу. Мэрион замерла, ее руки крепко сжимали умирающего принца. Ее ясные, совсем не упыриные глаза встретились с глазами Дэйя. — Я не хотела быть тем, что я есть, — тихо сказала она. Люциус тяжело дышал в ее тонких руках. — Та крестьянка, Дэй. Помнишь? Он кивнул, все еще не в силах занести меч для последнего удара. — Я убила ее из зависти, Дэй. Она была… — Похожа на тебя, — прошептал он. — И она могла… — Просто жить, не убивая, — вновь прошептал он. Люциус захрипел. — И я хотела жить… Но не могла… Гнилая кровь, Дэй. Он вздрогнул. — Мэрион! Люциус потянулся к ее губам, все еще нежным, все еще прекрасным. — А теперь руби, — громко сказала она. Принц поцеловал ее. В последний раз. И Дэй пронзил мечом обоих. В одно мгновение сверхъестественная красота Мэрион померкла, увяла. Перед Дэйем были два на глазах разлагающихся трупа. Завоняло тленом. Дэйриил брезгливо вырвал Лунный Клинок из гнилой плоти. Щедро разбросанные ими куски тел упырей стражников, наконец, замерли перестав, пусть и медленно, но двигаться навстречу друг другу. А затем и Эйль, и Дэй почувствовали волшебство, древнее волшебство, от него приятно покалывало кожу. Когда они одновременно обернулись, то увидели троих — высокого черноволосого юношу и двух девушек, тоже брюнеток. Все трое были одеты в дорогую, но несколько обветшавшую одежду. — Король Амайльрик, — Эйль склонился в почтительном поклоне, не забыв двинуть локтем изумленного Дэйя по ребрам. Дэйриил последовал его примеру, хотя, поклон у него, конечно же, получился отвратительным. — Леди Амелина и Джейминикка, — поклон Эйльриха был не менее уважительным. Дэй окончательно растерялся и изобразил что-то и отдаленно неприемлемое для придворного этикета. Эйль беззвучно рассмеялся у него в голове. — Наш Отец, безусловно, признает за Вами право на престол Нэйнира, — официальным тоном сказал Эйльрих. И Дэйриил понял, что Замок только что успел что-то нашептать ему, что-то, непредназначенное для его, Дэйя ушей. — Но сейчас Вам и Вашим прекрасным сестрам лучше уйти через потайной ход леди Мэрион, — голос Эйля оставался все таким же официальным. — Мне и моему ученику предстоит еще один бой и исход его неизвестен. — Да, господа Охотники, — Амайльрик обворожительно, но холодно улыбнулся. — Вас уже ожидают у входа в склеп леди Мэрион. Он подошел к мраморной плите и осторожно нажал ногой на один из ее краев. Плита сдвинулась в сторону. Амелина, Джейминикка, а следом за ними и Амайльрик исчезли в темном зеве потайного хода с поистине мышиным проворством. Плита беззвучно сдвинулась на прежнее место. На Дэйя вдруг накатила волна нечеловеческого холода. — Ты блокировал от меня что-то, — прошептал он, глядя в глаза Эйля, ошалело хватая ртом воздух. — Что-то, что снаружи! — Не что-то, а кого-то, — ответил Эйль, не отводя взгляда. Зло, чуждое и голодное, все это время прятавшееся на задворках его сознания, снова начинало просыпаться внутри него. Дэй задрожал. Эйль сделал несколько быстрых шагов ему навстречу, желая обнять, поддержать, но, в нерешительности замер рядом с ним. Он смотрел на Дэйя, словно видел его впервые. Дэйриилу стало невыносимо больно от этого взгляда, но и он не сократил оставшегося между ними крошечного расстояния. «Ты должен сделать выбор, » — услышал он печальный голос Эйльриха в своей голове. — «И сегодня мы узнаем, кто ты. Сын Замка или же…»