Черный Замок

Каменные стены склепа вдруг содрогнулись. С потолка посыпалась серая пыль. Пол заплясал у них под ногами. — Быстрее, Дэй! К выходу! — в голос крикнул Эйльрих. Дэй почувствовал Силу. Эйльрих удерживал стены и потолок. — Истощишь себя! — ошалело закричал он. Вместо ответа Эйльрих схватил его за руку и потащил к дверям склепа. Их, с помощью Силы, распахнул Дэйриил. Он почти физически ощущал, как слабеет Эйльрих, ему не просто приходилось удерживать каменную громадину, он определенно боролся с чем-то или кем-то, кто жаждал обрушить склеп на их головы. Едва они вырвались из каменной ловушки, склеп, со страшным, оглушающим грохотом рухнул за их спинами. «Рад видеть, что вы невредимы, господа Охотники», — голос в их головах звучал высокомерно и холодно. «Дэй, уматывай!» — беззвучно рявкнул Эйльрих, но Дэй не послушался его. Дэйриил не мог отвести взгляда от лица высокого, худого незнакомца, тело которого скрывал бесформенный, черный балахон колдуна. Он увидел янтарные глаза… такие же, как его… «Не спеши, Дэйриил!» Как же холодно и отчужденно звучал голос незнакомца. «Эти лжецы опять одурачат тебя!» «Уходи!» снова беззвучно крикнул Эйльрих, и в его голосе звучала мольба. «Я справлюсь с ним и без тебя!» Дэй упрямо замотал головой. На бесстрастном лице незнакомца, невероятно похожем на восковую маску, мелькнуло торжество, лишь на долю секунды. Дэйриила било мелкой дрожью. То, что пряталось внутри него, то, о чем он всегда знал, но предпочитал не замечать, снова поднимало голову, становилось все сильнее, заполняло его всего, целиком. И… Дэй больше не боялся. Он чувствовал радость, невероятную, сумасшедшую радость. «Дэй. Борись. Не позволяй злу завладеть тобой», — прошептал Эйльрих в его голове и слова эти, несказанные вслух, сочились болью и любовью. Дэй услышал его. Эйльрих, снова удерживал его, готового сорваться в пропасть, на краю. Словно время умерло, словно они опять оказались в Пещере Обращения, и Дэй отчаянно цеплялся за свою человечность. Дэй почувствовал чужую Силу. Мощную, темную, устремившуюся к нему. Но она так и не достигла его — Эйльрих выставил светящийся серебром барьер, разделивший его и незнакомца. Этот незримый бой происходил в полной тишине. Примитивные глаза смертных увидели бы лишь трех абсолютно неподвижно стоявших парней у развалин склепа. «Если отдашь его, сможешь сохранить свою никчемную жизнь, Охотник», — голос незнакомца был полон злобы и высокомерия. Эйльрих не ответил ему ничего, но не убрал барьер. «У тебя есть единокровная семья, Дэйриил», — слова колдуна были подобны шелесту сухих, безжизненных осенних листьев. Дэй почувствовал озноб. «У тебя есть мать, братья и сестры. Тебя обманом отняли у них, Дэйриил. И ты можешь вернуться к ним прямо сейчас». Дэй слушал, словно зачарованный. Рука Эйля до боли сжала его руку. Внезапно все звуки вокруг них исчезли — Эйль до предела усилил барьер. Тишина сводила с ума. «Это… правда?» «Да. Но он играет ею, чтобы заполучить тебя. Уйдешь — пути назад нет». «Я верю тебе, Эйль». Звуки из внешнего мира вернулись. «У меня уже есть семья», — холодно и твердо сказал Дэй. — «И другая мне не нужна». «Разве ты не хочешь узнать правду? Не хочешь познать свою истинную суть, Дэйриил?» — насмешливо спросил колдун. — «Ты — не Охотник и никогда им не был и не будешь! Оставь этих слабаков и познай настоящую Силу!» Его слова снова заронили сомнения в Дэйе, но лишь на мгновение. Он гордо расправил спину и без страха взглянул в янтарные глаза. «Я — сын Отца моего, я — брат братьев моих. И иным не быть мне!» «Что ж! Я уважаю твой выбор, Дэйриил», — на тонких губах незнакомца появилась коварная улыбка. И Эйль, и Дэй почувствовали одновременно враждебную, чужую магию. Они не удивились — вряд ли колдун собирался просто так отпустить их восвояси. Мелькнул темный зев портала, а затем их окружили. Наемники, полудемоны. Они выглядели почти людьми, почти, если бы не холодные глаза с вертикальными зрачками, или зеленоватая кожа, или острые рожки, или когти на длинных, крючковатых пальцах. Во всех них было что-то нечеловеческое. «Боя не будет, если, ты, Дэй, добровольно уйдешь со мной», — снова вкрадчиво заговорил колдун. «Спина к спине», — приказал Эйльрих и дважды повторять не пришлось. Они обнажили мечи. Клинки Охотников были смертоносны для любого существа, в чьих венах было хотя бы немного демонической крови. Наемники превосходили их численностью, но они превосходили их мастерством. Эйль снова поставил барьер, не подпускающий к ним Силу чужака. Дэй отбивал единичные магические удары полудемонов, для него не составляло труда это делать, ведь они были невероятно слабыми. Одновременно и Дэй и Эйльрих бились с наемниками на мечах. Они без колебаний рубили ноги и руки, а если повезет — и головы. Трупов рядом с ними становилось все больше, но и ран на их телах все прибавлялось — слишком много противников досталось им в этом бою. И тела их регенерировали слишком медленно. Колдун не спешил уходить, он определенно чего-то ждал. И вскоре Дэй с ужасом понял, чего. Эйльрих выдыхался — барьер невероятно быстро истощал его. Он все медленнее залечивал свои раны, все хуже отбивал удары врагов и уже почти не атаковал сам. Ужас внутри Дэйя стал сигналом для того чужого, тайного, что с рождения пряталось в нем. Он вновь почувствовал, как это нечто просыпается, как пытается завладеть им. «Тебе не победить собственную природу, мальчик мой!» — в беззвучном голосе колдуна прозвучало торжество. — «Побудь собой хотя бы несколько мгновений, и ты поймешь, как это чудесно!» «Борись!» — в отчаянии закричал Эйль в его голове. «Ты сможешь спасти вас обоих, если примешь свою природу, Дэйриил!» И он сдался. А затем мир изменился. Засиял мириадами красок, наполнился невероятным количеством звуков, которых он раньше просто не замечал. Его мир стал прекрасным, невероятно прекрасным. И он почувствовал себя совершенным и… голодным… ужасно голодным… тьма… вкусная, сладкая тьма была вокруг него… в этих жалких ублюдках… чудовищной ошибке природы… как великодушно было со стороны его доброго родственника привести их сюда… к нему на заклание… «Дэй! Нет!» — словно в тумане услышал он Эйля, но лишь нетерпеливо отмахнулся от него. И он начал убивать. Он позволил своей новой Силе вырваться на свободу. Не касаясь мерзких тел, он вспарывал животы, сворачивал шеи. Он был везде и нигде. Их предсмертные крики музыкой звучали в его ушах. Он пил их боль, словно сладкое, красное вино. Он больше не хотел убивать быстро, он хотел страданий и криков. Точнее, этого хотела его новая Сила, Сила, заполнившая его всего целиком и ставшая им, а значит, и он желал лишь того, что желала Сила, ведь он был ею… Он отрывал им руки и ноги, словно губка впитывал их боль и крики, брызги горячей алой, почти человеческой крови летели ему на лицо, и это было ни с чем несравнимым наслаждением. Он ломал ребра. Он выдавливал глаза. И все это творила жившая в нем все эти годы, с самого рождения, таинственная Сила, все эти годы заключенная в его теле, словно в темнице. Теперь она освободилась, теперь он освободился вместе с ней. И они оба ликовали, пьянели от свободы, от вседозволенности… Он выпивал жизни убиваемых ими и с каждым новым глотком становился все сильнее, все безумнее. Темные жизни полудемонов оказались невероятно вкусными. Он за все свое короткое существование Охотника не ел ничего вкуснее. А еще, он чувствовал, как сам становится все темнее с каждым новым убийством. «Молодец, Дэйриил! Все схватываешь на лету!» — радовался его добрый, мудрый родственник. «Дэй!» снова, словно в тумане услышал он смутно знакомый голос. «Ведь это не ты!» Вся земля вокруг склепов была усеяна до неузнаваемости изувеченными трупами. Голод несколько притупился. Но ненадолго, определенно, совсем ненадолго. Очень скоро ему вновь захочется убивать… Все равно кого… «Я хочу увидеть свою кровную семью!» — этот новый Дэй говорил не менее холодно и высокомерно, чем его кровный родственник. «Конечно, мальчик мой! Я с удовольствием представлю тебя твоим родным!» — невероятно вкрадчиво зашептал колдун в его голове, и Дэй понял, что он чего-то ждет от него. Он чувствовал себя счастливым и пьяным. Он никогда не был таким пьяным от вина, даже самого забористого. «Но сначала… Осталось одно маленькое дело!» Дэй повернулся и посмотрел на Эйльриха, посмотрел новыми глазами, словно видел его впервые. Эйль стоял, шатаясь, мертвенно бледный. То, что проснулось внутри Дэйриила, вытягивало силы из Охотника… И жаждало выпить его целиком… До последней капли… Такого вкусного… получить весь его многовековой опыт, его сияющую Силу… Пусть и Белую… Но это ничего… она потемнеет… И будет только Дэй… Дэйриил… Свободный от морали… За гранями добра и зла… «Этот неудачник заслуживает смерти от твоего меча, мальчик мой! Ведь именно он привел тебя сюда, на встречу со мной! С твоей истинной сутью!» Дэй равнодушно смотрел на едва держащегося на ногах Эйля. Он был единственным, что все еще связывало его с Замком, и пробудившееся в нем жаждало оборвать эту связь раз и навсегда. Уничтожить Эйльриха одним точным ударом. Но Дэйриилу хотелось растянуть удовольствие. А еще ему хотелось медленной и очень болезненной смерти для Охотника… от многочисленных ран… выпить его боль и жизнь по капле… так будет вкуснее… Он все еще избегал смотреть в невероятно синие глаза Охотника. Его новая Сила не позволяла ему. Он выхватил Лунный Клинок и бросился на Эйля. Сила внутри него кричала в немом протесте. Позади смеялся в голос колдун, смеялся страшным, нечеловеческим смехом, празднуя свою победу. Новый Дэй достался ему весь, с потрохами. Эйль блокировал его удары. Медленно, словно во сне. Звенела сталь. Он все еще не смотрел в глаза Охотника. Сила не позволяла. Он все чаще пробивал защиту Охотника и наносил раны… пока неглубокие, поверхностные… просто для кровопотери… чтобы ослабить… он определенно не подарит ему быстрой смерти… хорошенько попытает напоследок… и покормит Силу болью… Охотник вынослив… протянет долго… Сила радовалась… он радовался… все больше с каждым новым ударом, пропущенным Охотником. Новый Дэйриил не замечал, что Эйль… поддается ему… позволяет наносить все новые и новые раны… — А ведь ты все еще можешь уйти отсюда, глупец! — закричал торжествующий колдун. — Без него — нет, — едва слышно ответил Эйльрих. Почему-то его голос показался Дэйю вдруг невероятно знакомым… Он снова захотел услышать его… «Убить!» закричала Сила внутри него. «Убить! Быстро!» Нет, не Сила. Это он сам… Он и был Силой… И он не хотел… Боялся вспоминать… Боялся смотреть на умирающего Охотника… Дэй занес Лунный Клинок для смертельного удара. Эйльрих вдруг бросил меч и замер. Дэй решил снести ему голову, чтобы уж наверняка… Но… он отвел руку… Лунный Клинок лишь царапнул шею Эйля… Их взгляды встретились… И Дэй вспомнил все… Их любовь… Их небо… Их крылья… Их Свободу… Он хотел занести руку для нового удара… Точнее, его новая Сила хотела этого… или же… все же… он сам. Эйль, шатаясь, словно пьяный, в насквозь пропитанной кровью, изодранной охотничьей форме, безоружный стоял пред ним и ждал. Эйль улыбался… И у него защемило сердце от этой улыбки… «Не уйду без тебя», — услышал Дэй в голове тихий, родной голос. — Ну все! Пора прекращать этот цирк! Дэй почувствовал, как темная Сила его кровного родственника устремилась к Эйлю. И он, даже не осознавая этого, инстинктивно блокировал удар. То, что жило внутри него, подчинилось. Неохотно, но все же… Он больше не был Силой. Он снова стал самим собой… стал прежним. А затем он ударил… Голодная, пробудившаяся Сила хотела забирать жизни. И неважно, чьи… Он направил ее на чужака. Дэй пробил защиту колдуна. Лишь на мгновение, но этого было достаточно… Он успел нанести удар. Его Сила швырнула колдуна и ударила его о стену одного из древних склепов. В следующее мгновение склеп, с оглушительным грохотом, превратился в груду камней. Дэй, забыв обо всем, бросился к колдуну. Чужак не мог встать, он медленно отползал от разрушенного склепа. Дэй попытался снова ударить, но защиту пробить не удалось. Сила внутри него беззвучно кричала… она жаждала получить жизнь… Воздух вокруг колдуна замерцал темным, пульсирующим сиянием… он… исчез… еще мгновение перед глазами Дэйя был его размытый силуэт, словно в тумане… а затем не осталось ничего. Сила вновь захотела получить Эйльриха… «Нет!» — крикнул он, не к кому конкретно не обращаясь. И он начал разрушать склепы. Один за другим. Не больше одного удара. Лишь бы истощить Силу… Подчинить… Он был готов убить всех людей в замке, в городе, в окрестных деревнях. Только Сила не хотела их, Сила жаждала получить Эйля… Его Эйльриха… И он боролся… В исступлении он нанес себе несколько ран Лунным Клинком. Боль отрезвила его, но ненадолго… И был лишь один способ прекратить все это… Вогнать Лунный Клинок себе в живот… По самую рукоятку… Сила уйдет из этого мира вместе с ним… А Эйль останется жив… И тогда он перестал чувствовать Эйля… Перестал ощущать их невидимую, но такую прочную связь… Он с ужасом увидел, что его Охотник упал на землю. И он знал… точно знал, что сердце Эйльриха больше не бьется. Эйль сам остановил его… чтобы избавить Дэйя от выбора… чтобы оставить Дэйю жизнь… В одно мгновение он окончательно стал прежним. Зло, жившее в нем, снова заснуло на задворках его сознания. Однажды оно пробудится вновь… Однажды… Но не сейчас… Он бросился к Эйльриху. Он тряс его за плечи и рыдал в голос. Он обнял все еще теплое и кажущееся живым тело Охотника. — Я знаю, что ты еще здесь! Ты еще не ушел! — кричал он в пустоту сквозь глупые слезы. — Вернись! Вернись или пойду за тобой! Слышишь?! Он крепко прижал к себе Эйля, до хруста в костях… Что-то теплое и родное на мгновение коснулось его сознания. — Эйль! — снова, срывая голос, закричал он в пустоту. И он услышал тихий, слабый удар любимого сердца… Затем еще один… и еще… тихо, но равномерно… Он прижался губами к теплым, любимым губам. «Эйль!» — едва слышно, с робкой надеждой позвал он. Эйльрих открыл глаза. Он снова рыдал… Словно девчонка… Только он не стыдился своих слез. Эйльрих обнял его, шепча что-то успокаивающее, доброе на ухо. Он не понимал слов. Но он точно знал, что Эйльрих остался с ним. И ему было достаточно этого простого знания. — Дэй! Дэй! — теперь пришла очередь Эйльриха трясти его за плечи, обнимать. — Дэйриил! Ты справился! Ты подчинил себе Силу! Но он не слышал, не понимал. И тогда Эйльрих поцеловал его в соленые от слез губы. Поцеловал невероятно нежно. Он не выпускал Дэйя из объятий, пока тот не перестал дрожать. Они так и сидели на пропитавшейся кровью земле, обнявшись, замерев среди развалин склепов и растерзанных трупов. Постепенно рыдания Дэйриила перешли в тихие всхлипы, становившиеся все более редкими, и когда последний из них умер в глубине его саднящего от криков горла, Эйль снова заговорил, вслух, очень тихо, тщательно подбирая слова. — Ты не превратился в чудовище. Ты не стал таким же, как он. — А если бы стал?! — Дэй, наконец, смог связанно говорить. — Ты бы… отказался от меня?! — Нет. Я бы позволил тебе убить меня. — Эйль… И они снова целовались. Словно сумасшедшие, словно в последний раз. И обнимались. До боли в ребрах… Когда им все же удалось оторваться друг от друга, Дэй посмотрел в любимые, синие глаза. И на мгновение утонул в них. — Я помогу тебе залечить раны, — тихо сказал он. — Я сам… — попытался было возразить Эйльрих. — Это же я нанес их! Дэй покраснел, в его глазах вновь стояли слезы. Эйльрих вдруг понял, что с этим новым Дэйриилом бесполезно спорить. — Хорошо, — сказал он, улыбаясь. Дэй очень осторожно, боясь снова разбудить то, что затаилось внутри него, начал лечить раны Эйля, используя лишь Силу Замка, Силу их Отца. Эйльрих замер в его объятьях, стараясь не мешать. Самые глубокие раны быстро затягивались на истерзанном теле Эйльриха. — Достаточно, радость моя, — остановил он Дэйриила. — Остальное — царапины. Дэй вдруг резко отстранился от него. Их взгляды снова встретились. — Эйль, кто я?! — спросил он, душа рыдания, снова подступавшие к горлу. — ЧТО Я ТАКОЕ?! — Радость моя, — Эйль попытался приблизиться к нему. — Еще рано говорить… — Я боюсь! Эйль! Я боюсь жить… таким! — он метнулся прочь, одним неуловимым для глаза, молниеносным движением, на которое было способно только тело Охотника. — Вдруг… я снова захочу забрать твою жизнь, Эйль?! — Ты победил, Дэй. Ты сильнее того зла, что… является частью тебя… Эйльрих вновь начал приближаться к нему, но он опять метнулся прочь, не позволяя сократить расстояние между ними. — Я… и так слишком много тебе сказал, Дэй. «Дэйриил», — он услышал в своей голове нечеловеческий голос и вздрогнул всем телом, он знал, ЧЕЙ это голос. «Дэйриил», — Замок говорил удивительно мягко и вкрадчиво. — «Не заставляй твоего брата нарушать клятву, данную мне, вашему Отцу». Дэй дрожал, не в состоянии ответить. Он всегда считал Замок чем-то безликим и магическим, неспособным на связанную речь. И вот, теперь он точно знал, что по ту сторону черты на него смотрит кто-то, кто обладает сознанием, обладает способностью говорить, кто-то, невероятно могущественный. И этот кто-то манипулирует ими всеми. Дергает за ниточки, словно марионеток в кукольном театре, Эйль однажды рассказывал ему про театр марионеток… про людей, которые прячутся за ширмами и дергают ниточки… а куклы кажутся живыми… В голове все перепуталось и осталась лишь одна яркая, четкая эмоция — страх. — Давай вернемся, Дэй, — прошептал Эйль. Он больше не пытался приблизиться к Дэйриилу, поняв, что это бесполезно. — Ты отмоешься от крови, отоспишься и мы займемся любовью. Я приласкаю тебя, и все снова будет как прежде… — Уже не будет! — закричал Дэй. — Я боюсь! Я всегда буду бояться убить тебя! И ты — все, что у меня есть, Эйль! — он снова захлебнулся в рыданиях. Крылья появились у него за спиной, и он стрелой рванулся в небо. Эйльрих тоже расправил крылья, но не смог сделать и взмаха — Замок стальными клещами вцепился в него. «Пусти!» — остервенело закричал он. «Дай ему перебеситься! Вернется!» — Отец кричал слишком по-человечески. «Его нельзя оставлять одного!» Эйльрих вновь рванулся из цепких, магических рук. Ему почти удалось освободиться. «Я не могу потерять еще и его!» «Ты и не потеряешь! То, что внутри него, просто не позволит ему натворить глупостей!» «Да тебе плевать на него! Ты хоть понимаешь, что сейчас он чувствует?!» Эйль вновь рванулся в небо. В следующую секунду он забился в конвульсиях от невероятной боли, пронзившей все его тело, каждую клеточку… — Бессмертный ублюдок! — вслух закричал Эйль. — Тебе на всех нас плевать! Тебя ведь все это забавляет! Он плюнул в пустоту. «Эйльрих. Мой дерзкий Эйльрих», — тихо и печально сказал его Отец. «Пусти!» И произошло невероятное. Эйльриху удалось вырваться. Превозмогая боль, он рванул ввысь, к свободе. Так уже было однажды… «А ну вернись, гад!» Он не слушал, устремляясь все выше, зарываясь в серые, холодные облака. «Догоню его!» «Не догонишь — он уже далеко!» «Догоню и верну!» «Дай ему успокоиться! Он просто не позволит тебе приблизиться!» «Отвали!» «Эйль! Если не подчинишься — заберусь в твое сознание и поубиваю твоими руками всех в Нэйнире. Медленно. И ты запомнишь каждый крик, каждую каплю крови!» Эйльрих не ответил, но полетел еще быстрее. Ветер засвистел в ушах, заглушая слова Замка. «Эйль!» И он замер, едва шевеля крыльями. От резкой остановки все тело заныло болью, но он почти не заметил. Он знал, что скажет Отец. «Изломаю в его теле каждую кость! Затем залечу и вновь изломаю! А ты будешь смотреть!» Эйльрих, ничего не сказав, подчинился. Эйль с ужасом понял, что Замок, наконец, обрел над ним настоящую, полную власть, через Дэйя. Вот почему он позволил Дэйю жить. «Одна из причин!» Он снова услышал жестокий, бесчеловечный смех. Дэйриил стал его единственной слабостью и Отец прекрасно знал об этом. Эйльрих, медленно взмахивая крыльями, полетел в сторону Мертвых Скал, в сторону Черного Замка, их с Дэйем Отца… «Я пригляжу за ним. Его Сила приглядит…» «Не притворяйся, бессмертный выродок! Тебе нет дела ни до него, ни до меня!» «Эх, Эйль! Мой дерзкий, дерзкий Эйльрих!» — снова невыносимо печально заговорил с ним Отец. — «Думаешь, все знаешь?!» Он не ответил, только стал чаще махать крыльями. В глазах стояли слезы, но он не дал им воли. Он просто не мог показать позволить себе быть слабым перед Отцом. Хотя он прекрасно понимал, что обращен, что связан с Замком и он, вечный и магический чувствует и знает все то же, что знает Эйль. Но это еще один маленький кусочек свободы, вырванный у Отца. «Возможно, ты не поверишь. Но когда-то… я тоже любил, Эйль.» Он не ответил, ошеломленный и подавленный. В его голове наступила гнетущая, жуткая тишина. «Зачем ты рассказываешь мне?!» «Иногда мне просто нужно поговорить…» Эйльриху вдруг безумно захотелось сложить крылья и камнем броситься вниз. Только лишь мысль о Дэйе, одиноком, напуганном и несчастном Дэйе, удержала его от этого. «Возвращайся, будем вместе его ждать». «Но…» «Неужели не понимаешь?! Вы же связаны с ним! И ни одно колдовство, ни один меч не разрушит того, что между вами!» Эйльрих молчал. «И ни один из вас не сможет умереть, пока есть эта связь!» — со злобой закричал Замок. Эйльрих почти физически ощутил зависть и боль. Боль бессмертного. «Возвращайся домой, мой дерзкий, непокорный сын! Мой Эйльрих!» он услышал гордость и… симпатию?! сочувствие?! «Можно попросить тебя, Отец?» — он тщательно подбирал слова. «Все, что угодно, дерзкий!» «Не говори со мной больше так. Мне не по себе от твоих признаний». Ответом ему было молчанье. Остаток пути до Замка Эйльрих преодолел в полной тишине.