Черный Замок

Под мрачным взглядом Эйля, Дэй приканчивал третий кусок яблочного пирога. Дэйриил прекрасно понимал, что за этот кусок Эйль загоняет его на тренировках до полусмерти. А то, вдруг растолстеет?! Но, пирог был слишком вкусным, а он — слишком голодным после возвращенных воспоминаний. «Прожорливый чертенок!» — беззлобно, скорее, по привычке, подразнил его Эйль. «Зануда!» — буркнул в ответ Дэй, но смутился. На завтрак Эйльрих решил есть овсянку, и в этом вопросе Дэй не имел права голоса. Будь на то его воля, они бы вообще ее никогда не ели. Дэй ненавидел овсянку, даже с медом и орехами, ведь она все равно оставалась овсянкой. Блэки быстро умял кусок пирога, и прихватив с помощью Силы еще один, проворно спрыгнул со стола и скрылся за приоткрывшейся дверью. …Горностай еще до завтрака предупредил Эйля о каких-то очень важных делах своего клана, которые всенепременно требовали его скорейшего участия, а потому он должен был исчезнуть на весь день. Дэй из его речи, как всегда, понял только отдельные слова. «Небось, заделал детей еще одной жинкиной кузине!» — съехидничал Эйль, выслушав своего боевого товарища. Блэки негодующе залаял, зацокал, а затем нервно закрутился на месте, ловя зубами кончик своего черного хвоста. Воздух над горностаем заискрился от Силы… Они завтракали в гостиной, за маленьким, низким столиком, сидя на ковре, рядом с ярко горящим камином — после воспоминаний мнимая чувствительность Дэйя к холоду ненадолго обострилась. Говорить не хотелось. Дэй боялся лишний раз открыть рот и снова начать задавать Эйлю вопросы, на которые он, конечно же, не сможет ответить из-за клятвы, данной их Отцу. Эйльрих молчал по той же причине, он чувствовал себя виноватым из-за того, что не рассказывал Дэйю правду. Эйльрих, с помощью Серебряной Силы, приподнял над столом горячий, глиняный чайник и налил в кружку крепкий, травяной чай. Это была уже третья по счету — Дэйя мучил сушняк, словно с похмелья. Они оба одновременно почувствовали магическое присутствие Отца. «Черти, вы отправляетесь в Мэйтис на Охоту», — без предисловий, и слишком бодро начал Замок. — И на кого? — спросил вслух Дэй с набитым ртом. «Темный, где твои манеры?!» — возмутился Отец. — «Эйль, ты плохо вколотил в него этикет!» «На кого охотимся, Отец?» — спросил Эйльрих, даже не улыбнувшись его шутке. «Для вас, дети мои, это сущая ерунда. Волёры». — Что?! — Дэй подавился недоеденным пирогом и закашлялся. Эйль наклонился через стол и от души хлопнул его по спине. «А что, больше эту мелочь некому извести?» — осторожно спросил Эйльрих. «Ну, вы так давно не охотились. Почему бы и не размяться?! А то, засиделись», — Замок все еще говорил шутливо, но Эйль уже знал, что оспорить его волю не получится. «Хорошо, Отец», — сказал он после небольшой паузы. «Отлично! Собирайте оружие!» — снова бодро, слишком бодро заговорил Замок. «Мы можем прогуляться до Охоты?» — спросил вдруг Эйль, ни капли не смутившись под изумленным взглядом Дэйя. «Да… Конечно», — поспешно ответил ему Отец, удивленный не меньше его младшего братишки. … Они снова стояли на краю пропасти и смотрели вниз, на острые обломки скал, утопающие в седых клочьях тумана. Далеко внизу ревела Ледяная, как всегда, неистовая и сумасшедшая. Здесь Мертвые Скалы были действительно мертвыми. Этот кусок плоти их Отца так и не восстановился, после одной из бесчисленных древних битв. И Эйль наотрез отказывался рассказывать о ней младшему братишке. Дэй прозвал это место мертвятником. Отсутствие Силы здесь всегда давило на него. Дэй словно погрузился с головой в вязкое, густое желе. Он не мог объяснить это сравнение… но… однажды… «Память, чертенок, возвращается к тебе», — прошептал Эйль, услышавший его мысли. «Зачем приволок меня сюда?!» — сердито заворчал Дэй, но, почему-то, тоже беззвучно, словно боясь голосом нарушить покой этого мрачного места. — «Знаешь ведь, как я ненавижу быть в мертвятнике!» Эйль рассмеялся, но смех его прозвучал совсем не весело. «Не хочу, чтобы Отец услышал то, что я тебе сейчас скажу». Дэйриил четко различил тревогу в любимом голосе. Рука Эйля легла ему на плечо и слегка сжала его. «Охота?..» — Дэй продолжал смотреть в пропасть. «Это только предлог, чтобы выманить нас с тобой в Мэйтис». «Но мы все равно отправимся туда». «Мы не можем противиться воле Отца». «Тогда… зачем?..» «Послушай меня. Чтобы ты ни увидел, ни почувствовал, ни вспомнил — ты должен четко выполнять мои приказы. Без промедления». «Да, Эйль», — тихо ответил Дэйриил. Эйльрих привлек его к себе, и обнял крепко, так, что стало трудно дышать… Дэй прижался к нему, теплому, родному, все знающему и понимающему… и думающему, принимающему решения за них обоих. «Дэйриил…» Эйль поцеловал своего чертенка, сладко, долго… И Дэй ответил на его поцелуй, как всегда, грубо… Эйльрих расправил крылья и, все еще сжимая Дэйя в объятьях, все еще не прерывая поцелуя, поднялся с ним над пропастью… «Я боюсь за тебя…» — беззвучно прошептал он. …Волёры, как и многие низшие демоны, были падки до драгоценностей. Они часто появлялись в ювелирном квартале Мэйтиса и воровали иногда готовые украшения в лавках, иногда драгоценные камни или еще не переплавленное золото. В тот день купцы и ремесленники, их семьи и слуги отсиживались в наглухо запертых домах, дожидаясь окончания Охоты. Уже третий час Эйльрих и Дэйриил бестолково метались по ювелирным кварталам Мэйтиса в погоне за волёрами, которых, эта погоня, похоже, забавляла. Так быстро они давно не бегали. Сердце бешено билось и его все время приходилось замедлять. В который раз, Дэй расправил крылья и рванул вверх, следом за Эйльрихом. Демонята вновь обдурили их — дождались, пока Охотники взлетят, а потом исчезли и удар Силы опять пришелся по воздуху. Вниз. Стремглав. Сложив крылья. И бежать, едва ноги коснулись мостовой. Впереди маячат нечеткие силуэты волёров… уйдут… и в последний момент. Маленький, зеленый гаденыш, противно хихикая, увернулся, ну просто чудом, и Дэйриил, ударивший Силой, раздробил камни мостовой. Дэй начинал злиться, и внутри зашевелилась Тьма. Отец запретил ему пользоваться ею во время Охоты на мелкую нечисть, Дэй мог бить только Силой Замка. Еще один волёр бросился ему под ноги и Дэйриил едва не упал в глубокую, мутную лужу. «Не зевай!» — беззвучно рявкнул Эйльрих в его голове. Они продолжали бежать. Дэй вдруг узнал дом из красного кирпича с бардовой черепицей и темными, металлическими ставнями, покрытыми защитными рунами. Они бежали по кругу. Остановились. Сердце бешено колотилось, и Дэй замедлил его. Он услышал равномерные удары сердца Эйля, словно он и не бежал вовсе. Демонята все разом исчезли. Никак, задумали очередную мерзость. Секундой позже зеленый пакостник заплясал на стене дома, лапки словно приклеены, прямо перед Эйльрихом, выкрикивая что-то неразборчивое на демоническом диалекте. Эйль ударил Серебром… В то место, где он только что был. Посыпалась штукатурка. «Не зевай!» злорадно передразнил его Дэй, когда волёр прыгнул ему на голову, и, прежде чем исчезнуть, оставил на его волосах здоровенный сгусток зеленой слизи. Эйль тихо засмеялся. Дэйриил выругался и попытался счистить слизь, но только глубже втер ее в волосы, да еще и перепачкал руки. Эйль снова ударил по волёрам, выглянувшим из-за угла маленького солнечного святилища и нагло корчащим гримасы. Волёры исчезли, а Эйльрих безнадежно разнес храмовую стену — теперь Отцу придется объясняться со жрецами и возмещать ущерб, на один магический ремонт эти шельмы не согласятся. Обиженный Дэй собрал в горсть побольше слизи и запустил в него. Целился в голову, но попал в плечо. «Чертееенок!» Новая рубашка Эйля была испорчена. «Жесткая набивка корпуса с запретом залечивать синяки», - сказал Эйль, не оборачиваясь. В воздухе что-то мелькнуло, и Дэйриил снова ударил Силой Отца. Послышался противный смех волёров — Дэй расплавил украденное ими золотое ожерелье. Что-то зашуршало за спиной. Серебряная Сила Эйльриха достигла цели — семи перстней-печаток из белого золота, россыпью подброшенных волёрами высоко вверх. Впереди, из-за поворота улицы, показались зеленые хвосты с остриями на кончиках. Показались и поманили Охотников. Снова раздался гаденький смех. Эйль и Дэй, не сговариваясь, одновременно рванули за поворот. Хвосты, конечно же, исчезли, а они, едва не растянулись, поскользнувшись на слизи, которой демоны вымазали камни мостовой. Что-то больно ударило Дэйя по затылку и со звоном упало на мостовую. Дэйриил ответил на удар Силой. За его спиной не оказалось ничего, кроме расплавленной, золотой броши. «Набивка уже началась!» — съехидничал Эйль, утирая слизь со лба — волёрам все-таки удалось попасть в него. Дэй ничего не сказал, только улыбнулся. Они вновь бежали. Улицы, повороты. Дома, похожие один на другой. Маленькие, зеленые гады впереди. Волёры исчезли все одновременно. Растворились в воздухе. Дэйриил и Эйльрих остановились на перекрестке. Демонические мерзавцы, увешанные блестящими на солнце драгоценностями, появились у ног Дэйя, все, кучей. Очевидно, их привлекала его Тьма. Демонята задрали свои смешные, клиновидные головы с острыми ушами и маленькими рожками и уставились на него блестящими, выпученными глазенками. Тонкие, зеленые хвосты с остриями на концах, забавно задергались. Дэйриил… забыл, что надо бить по воришкам. Он зачарованно рассматривал их, ведь раньше видел только на черно-белых гравюрах в Монструме. «Дэй!!!» — заорал озверевший Эйль, одновременно нанося удар Серебром. Он, все же немного замешкался, прицеливаясь получше, чтобы не попасть в младшего братишку… Волёры, смешно замахав рудиментными, маленькими крылышками, кинулись врассыпную. Трое из них, самые крупные побежали, не сворачивая вперед по улице. Удар Серебра раздробил камни мостовой, оставив на ней огромные выбоины. Дэй бросился за демонятами. «Нет! Стой!» — закричал Эйльрих ему вдогонку, но… было слишком поздно. Впереди разверзся зев портала и Дэйриил вбежал в него, не успев остановиться, вслед за волёрами. Портал схлопнулся прежде, чем Эйльрих добрался до него. Дэйриил выпрыгнул из воронки портала и, не замечая ничего вокруг, вновь погнался за волёрами. Дэй сотворил купол из Силы Замка. До Эйля ему было далеко, его купол был шатким и маленьким, но для волёров сошел и такой. Двоим из них все же удалось исчезнуть, они растворились в воздухе, а третий, бестолково заметался на месте, гремя украденными драгоценностями, висевшими на толстой, короткой шее, хвосте, крыльях и остроконечных ушах. Дэйриил приблизился к нему, но, почему-то не стал бить, ни Силой Отца, ни Тьмой. Демон вдруг уставился на него блестящими, черными глазищами в полморды, и молитвенно сложил маленькие, цепкие лапки с блестящими коготками. Глазища, конечно же, наполнились слезами. Зеленый хвост нервно задергался из стороны в сторону. Дэй посмотрел на демоненка и… засмеялся. Волёр растянул кривую пасть в некоем подобии улыбки, показав короткие, тупые клыки. Дэй убрал свой плохонький, шаткий купол. «Пшел!» — притворно свирепо заорал он на демона. Волёр, снова отчаянно загремев многочисленными ворованными драгоценностями, подпрыгнул вверх, благодарно лизнул Дэйя в нос зеленым, раздвоенным языком, и исчез. Дэйриил осмотрелся. Он мгновенно забыл о волёрах. Руины вокруг были пустыми и безжизненными. Этот разрушенный район в пригороде Мэйтиса пустовал не больше трех лет — по меркам бессмертных ничтожно мало. Бандиты, бродяги, даже крысы и насекомые, обходили это место стороной. Он не почувствовал ни воспоминаний, ни эмоций, ни тепла, ни хотя бы самой слабой, примитивной жизни. Кто-то все здесь стер и зачаровал место мощными, защитными и отпугивающими заклятиями. Эйльрих, когда они бывали в Мэйтисе, всегда, без всяких объяснений, избегал этих развалин. Серебро на мгновение коснулось его сознания, Эйль разыскивал его. Дэй поставил блок. Он ненавидел себя, но просто не мог поступить иначе. Он хотел остаться здесь один, по-настоящему один. Дэй был здесь раньше, он точно знал. Ему вдруг показалось, что руины смотрят на него, смотрят слепыми, обвиняющими глазами. Они помнили, они ждали его. Пустота этого места вдруг оказалась внутри. Ему захотелось убежать или хотя бы позвать Эйля… Дэй устыдился собственных мыслей. Это — всего лишь старые развалины, ничего больше!!! Крики… Грохот… Дэйриил зашатался и едва не упал. Он не сразу осознал: то, что он услышал, было только в его голове. Руины по-прежнему оставались безжизненными и погруженными в тишину. Мертвую, могильную тишину. Запах свежей крови… Зарево пожара… Вновь холодные, безжизненные камни. Его память, украденная Отцом, прорывалась сквозь чары, в настоящем. «Дэй! Немедленно возвращайся!» — закричал Эйльрих, сломавший его блок. «Эйль, но волёры…» «Забудь о волёрах и убирайся!» — в голосе Эйля были злость и… страх?.. Эйльрих боялся за него. Дэйриил неотрывно смотрел на разрушенные стены. Его зрение затуманилось. На развалинах появились темные пятна свежей крови, среди остовов стен он увидел куски растерзанных человеческих тел. Дэй моргнул и морок исчез — вокруг снова были лишь серые, безжизненные камни. «Так, чертенок, я иду за тобой…» — сквозь зубы прошипел Эйль. — «И помогут тебе все боги и демоны!!!» Дэй улыбнулся. «Иду за тобой…» — однажды Эйль уже сказал ему это. То, как были растерзаны трупы, показалось ему слишком знакомым, он много раз видел подобное. Он много раз делал подобное!!! Тьма! Его Тьма делала, когда он позволял ей! Дэйриил с ужасом посмотрел на руины. Зажмурился на мгновение, как любил делать в детстве, когда видел страшных призраков в Замке, снова широко открыл глаза. Руины, холодные и равнодушные, по-прежнему были вокруг. Дэй вздрогнул. Это он… Он превратил здесь все в руины… Он растерзал живших здесь… Он и его Тьма… Дэй не обернулся, когда воздух заколебался за его спиной, когда почувствовал знакомый холод от открывшегося портала. «Дэйриил…» Эйльрих бросился к нему, схватил за плечи и резко развернул к себе. Хорошенько встряхнул… Крепко обнял… «Прекрати мучить себя!» В голосе злость. Дэйриил уткнулся ему в плечо, вдохнул едва ощутимый аромат лаванды. Страх исчез, едва Эйльрих коснулся его. «И я не противен тебе? После всего этого?!» «Я слишком сильно люблю тебя, милый… Не могу видеть в тебе плохое…» Дэй вздрогнул и вцепился в него, да так, что ткань рубашки затрещала под пальцами… «Ты… слишком хорош для меня…» Слезы раскаяния жгли глаза, но он сдержал их и внимательно посмотрел на руины. «Сколько их было?» «Кого?» «Скольких я убил?!» «Мы с Отцом не считали». Дэй снова пристально вгляделся в руины, но они надежно хранили свою тайну — перед его глазами были только безжизненные, старые камни. «Нам лучше уйти», — голос Эйля был тихим, но твердым. Дэй не стал с ним спорить. … Они высоко взлетели над Мейтисом. Городские дома остались далеко внизу. «Так, черти. Ярмарочная площадь в ремесленном квартале. Там только что видели волёров», — голос Отца был неестественным и нервным. «Отец, пошли молодняк. Пусть гоняются за мелочью», — устало сказал Эйль. «Вы не убили ни одного демоненка!!!» — заорал Замок. Дэй и Эйльрих с трудом удержались под резким порывом, ниоткуда налетевшего, ветра. Дэйриилу не понравился голос Замка, он услышал в нем страх. Чего или кого мог бояться их всемогущий, бессмертный Отец?! «Помни, Дэй. Делаешь только то, что я скажу», — прошептал Эйль. Замок предпочел не услышать этих слов. Такая избирательная глухота снова неприятно поразила Дэйриила. … Дэй не любил ярмарки, прежде всего из-за шума, а еще из-за толпы. Он не привык к тесноте, толчее. А на этой ювелирной ярмарке чего только не было — и, довольно хорошо выполненные украшения из сплавов и полудрагоценных камней, и волшебные, зачарованные обереги, и всевозможные кристаллы, еще неограненные минералы и каменная пыль для магических обрядов. Дэйриил не мог не таращиться на смертных с примесью демонической крови, которых выдавала зеленоватая кожа, маленькие рожки, клыки или когти. Эйль пару раз двинул его локтем по ребрам, призывая к порядку, но все безрезультатно. Покупатели толкались у прилавков, продавцы громко нахваливали свой товар. Дэйриил заметил и человеческих воришек, сновавших в толпе. «Это не наше дело!» — шикнул на него Эйльрих. — «Мы здесь из-за демонят». Вот только, демонят нигде не было видно. Дэйриил почувствовал знакомый холод. Он замер, словно кролик перед удавом. Позади недовольно заворчал старый смертный, толкнувший его в спину. Эйль высокомерно посмотрел на него, и смертный поспешил убраться, предпочитая не связываться с Охотниками. Дэйриил почувствовал на себе взгляд… Взгляды… Невидимый… Бестелесный… Смотрел на него глазами жителей Мэйтиса. «Спокойно, Дэй», — Эйлю не удалось скрыть напряжение в собственном голосе. «Он здесь!!!» «Знаю». Горожане бросились на них. Эйльрих выхватил из ножен меч, но сначала ударил Серебром. Дэй, помня о предупреждении Отца, защищался только Силой Замка. Лунный Клинок оказался в его руке прежде, чем он успел подумать о нем. На лицах людей застыло одинаково бессмысленное выражение, их воля больше не принадлежала им. Но их поведение было более сложным, чем поведение одержимых Мэднэссом. «Бей Тьмой!» — приказал ему Эйль и Дэй подчинился. Они сражались спина к спине. Лезвия их мечей мелькали едва уловимыми глазу, серебристыми вспышками. Дэй ничего не чувствовал, когда убивал. Он рассекал тела смертных Лунным Клинком, разрывал их Тьмой. Он не позволял Темной Силе перехватить контроль, завладеть своим сознанием. Сейчас он просто не мог сорваться в бездну черного восторга, упоения собственным могуществом, кровью, им проливаемой… Тогда его Тьма доберется до Эйльриха, сражавшегося рядом с ним. В них полетели, ослепительно сверкавшие на солнце, украшения и полудрагоценные камни из палаток торговцев. Дэй и Эйль защитились блоками, но теперь их задача усложнилась, ведь блоки нельзя было убирать. Послышался грохот… На улицах, рядом с ярмаркой, рушились дома. Кирпичи, целые куски стен и крыш, были брошены в Охотников. «Ловлю». Дэй отбивал все это Тьмой. Эти страшные снаряды падали на людей вокруг. Лишенные собственной воли, они не пытались ни защититься, ни убежать. Те, кому повезло, умирали сразу, другие, придавленные обломками кричали, не замолкая… На мгновение у Дэйя возникло желание добить их из милосердия. «Не смей!» — крикнул Эйльрих в его голове. Вокруг была мешанина из камней, балочных перекрытий, трупов и умирающих… Но по завалам к ним уже лезли новые, одержимые чужой волей, противники. Горожане… начали убивать друг друга. Они перегрызали горла, выдавливали глаза, рвали друг друга на куски, словно дикие звери. К Дэйриилу полз смертный, еще несколько минут назад ворчавший, что он слишком резко остановился. Разорванное горло, пустые, окровавленные глазницы, раздробленное камнями тело… — Здравствуй, братишка! — прохрипел труп. — Здравствуй, братишка! — эхом повторила отрубленная голова старухи, валявшаяся рядом с ее трупом в бесформенных лохмотьях, среди кусков стены и разбитой черепицы. — Здравствуй, братишка! — крикнул черноволосый парень в темно-серой одежде, цвета ювелирной гильдии. Крикнул и разорвал себе живот. Все они кричали одним и тем же голосом, теперь слишком хорошо знакомым Дэйю. «Здравствуй, братишка!» — услышал он в своей голове. На мгновение ошеломленный Дэйриил перестал бороться. Серебряная Сила Эйльриха заслонила его от булыжника, полетевшего в голову, отбросила от него двоих одержимых смертных. Не убирая блока, Эйль в клочья разорвал труп старика у ног Дэйриила. «Не спи!!!» — остервенело закричал он в его голове и обрубил окровавленную руку, тянувшуюся к горлу Дэйя, все еще слишком ошеломленного, чтобы защищаться. Он узнал голос. Дэй вздрогнул и снова начал бить Тьмой вокруг… Беспорядочно, в панике, не прицеливаясь, не думая… «Уходим!» — крикнул Эйльрих в его голове. Не убирая блоков, продолжая колотить одержимых Силами, они одновременно расправили крылья и рванули вверх. «Бей Тьмой по НЕМУ!» — приказал Эйль. И Дэйриил выполнил его приказ. Он не мог объяснить, но он знал, чувствовал того, кто назвал его братишкой, хоть и не видел… Ведь нельзя увидеть того, у кого нет тела, даже Истинным Зрением… Дэйриил собрал всю свою Тьму и направил ее на незримого, бестелесного… Он услышал ругательства, не произнесенные вслух, на древнем, незнакомом языке. Эйльрих сбил кусок тяжелого, потолочного перекрытия, полетевший в Дэйя. Дэйриил задрожал, он перестал чувствовать магическое присутствие и холод, теперь такой знакомый. Эйльрих коснулся его Серебром, успокаивая, согревая, поддерживая… Дэй услышал крики ужаса внизу, на ярмарочной пощади. Сознание возвращалось к людям… Воронка портала открылась с привычным, глухим хлопком. Эйль подтолкнул его вперед. «Это еще не все…» — беззвучно прошептал он и прыгнул следом за Дэйриилом. …Над Мертвыми Скалами бушевал шторм. Ледяной дождь, вперемежку с мокрым снегом шел сплошной стеной. Тоскливо и жутко выл ветер. Дэйриил и Эйльрих вынырнули из воронки портала. «Чертенок, ударишь Тьмой только, когда я скажу», — прошептал Эйль и Дэй согласно кивнул. Ветер, словно живой, швырнул в них хлопья мокрого снега. Дэй отчаянно замахал крыльями, чтобы удержаться на месте. В Мертвых Скалах уже давно не было такого шторма. «К Замку, Дэй», — приказал Эйльрих и они полетели, широко взмахивая крыльями, сквозь беснующееся море дождевых капель и хлопьев мокрого снега. А затем Дэй почувствовал. Холодный, мертвый взгляд. Тот, кто следил за ними, не использовал в этот раз ни чьи глаза. Он был вокруг них, в шторме, в ветре… «Продолжай лететь», — приказал ему Эйльрих. Взмахи крыльев Дэйя стали неравномерными и беспорядочными. Крылья выдавали его. «Дэйриил…» Эйль коснулся его Серебром. Что-то не так было с этим штормом. Это не был просто шторм. Лететь становилось все сложнее, и не только из-за ливня и ветра. Шторм вытягивал из них Силы… Каждый взмах, неожиданно потяжелевших крыльев, давался им с большим трудом. Холодный взгляд невидимых глаз неотрывно следовал за ними сквозь бурю. Дэй увидел мертвого Темного, силуэт призрака был едва различим, но сразу Дэйриил узнал его. Эйль тоже заметил его, отвернулся и начал резко смотреть исключительно вперед. Призрак не пытался приблизиться, просто следовал за ними. Замок все еще оставался далеко. Дэйю даже показалось, что расстояние между ними и Замком не сокращается, а увеличивается. «Сейчас, чертенок», — зашептал Эйль и голос его тонул в вое ветра. — «Бей!!!» Дэйриил ударил. Почувствовал чужое, ледяное сознание, древнее, лишенное плоти… Чужак ждал, когда он ударит… чтобы завладеть его волей, чтобы подчинить… Однажды ему это почти удалось. Почти. Призрак бил вместе с ним, но его Тьмы было ничтожно мало, чтобы справиться с таким сильным противником. От ужаса, мгновенно сковавшего его всего, целиком, Дэй забыл о своих крыльях, забыл о шторме. Он камнем полетел вниз, к острым вершинам скал, скрывавшихся в тумане. Серебряная Сила Эйльриха вцепилась в него. Дэй захрипел. Он не мог даже закричать. Серебро, теплое, живое, такое знакомое… Дэй начал пить его, жадно, не останавливаясь… Эйль не сопротивлялся. Эйльрих. Только он мог удержать Дэйриила на краю… Дэй ударил Тьмой и Серебром, ударил сквозь Эйля. Его Тьма вырвалась на свободу… Дэйриил успел осознать, что за его спиной исчезли крылья. Он почувствовал сильные руки Эйльриха, подхватившие его, услышал взмахи любимых крыльев, он никогда бы не перепутал их с другими… Дэй перестал чувствовать чужую волю, холодный взгляд. Вокруг вновь была только Сила Замка, только Мертвые Скалы. Шторм быстро стихал… «Дэй, он ушел. Ты справился». «Хорошо…» Дэйриил провалился в спасительное небытие. Он еще слышал голос Эйля, но уже не разбирал слов. … В камине пылал огонь. Дэй резко открыл глаза. Они лежали на ковре, в гостиной. Эйль крепко обнимал его. Дэйриил пошевелился, высвободился из его объятий и сел. — Дэйриил? Он молчал, неотрывно глядя на рыжие, весело танцующие языки пламени. Руки Эйльриха успокаивающе легли на его плечи. — Отец?.. — спросил он, все еще не отводя глаз от камина. Он только сейчас осознал, что Замок молчал все это время, не вмешивался в их бой на ярмарке, не пытался помочь им во время шторма… — В спячке, — прошептал Эйль. Ни один из них не сказал этого вслух — Отец струсил и спрятался. Так уже было однажды. Дэйриил вздрогнул. Внутри, неожиданно даже для него самого, яркой искрой вспыхнула ярость… Искрой, готовой разгореться в настоящий пожар… — Дэй… Он вскочил на ноги, сбросив руки Эйльриха с плеч. Он хотел бежать, хотел что-нибудь сделать, только и сам не знал, что. Что-нибудь жуткое… Пламя в камине взревело и высоко взметнулось. На живых, каменных стенах зазмеились трещины. — Дэй… Эйльрих обнял его. — Пусти!!! Но Эйльрих не отпустил. Он поцеловал Дэйриила в нос… Лизнул в плотно сжатые губы… Слегка надавил на них языком… Эйль почувствовал… Дэй, напряженный, словно струна, успокаивается и расслабляется в его объятьях… Он больше не хотел никуда бежать… Дэй приоткрыл рот. Но Эйльрих не стал его целовать сразу. Он коснулся его губ своими. Сначала втянул в рот верхнюю, осторожно посасывая, потом тоже самое проделал и с нижней. После этого, заглянул в глаза, словно спрашивая разрешения, и поцеловал… долго и нежно… постепенно становясь все более страстным… напористым… почти грубым… Трещины на живых стенах гостиной зарастали. Эйль ласкал его, касался через одежду, дразня, растравливая. Глаза Дэйя все еще сверкали от гнева, но он не пытался вырваться из любимых рук. Эйльрих, лукаво улыбнувшись, погладил его твердеющий член сквозь грубую ткань форменных штанов. «Эйль…» Дэйриил обнял его, грубо, нетерпеливо, сам потянулся к губам, поцеловал, задыхаясь, бешено, словно в последний раз. «Эйльрих!!!» Его гнев стал страстью. Теперь он не мог думать ни о ком, кроме Эйля, которого он, не церемонясь, повалил на ковер. «Чертенок!» Дэй почувствовал теплое, нежное прикосновение Серебра к своей коже. В одно мгновение Эйль разорвал Серебряной Силой одежду на них обоих. Их ботинки, подобно воде, стекли с ног. Дэйриил, застонав, прижался к нему. Кожа к коже… «Радость моя, ты позволишь мне?» — беззвучно прошептал Эйль. «Все что угодно!!!» — выпалил Дэйриил. Дэй еще помнил, что хотел отомстить Отцу за его трусость… Хотел сделать что-то ужасное… Но эта мысль осталась где-то в глубине его сознания, едва уловимая… «Быть твоим?..» — спросил Эйльрих и Дэй окончательно забыл о мести, об Отце, обо всем, кроме него. Не дожидаясь ответа, он перевернул Дэйриила на спину и снова начал жарко целовать… до сумасшествия… до удушья… до саднящих губ… Задыхаясь, Эйльрих все же оторвался от него, вгляделся на мгновение в любимое лицо, в затуманенные страстью, янтарные глаза… Он не давал Дэйриилу думать, возражать, вспомнить о своей мести, о злости… Он ласкал совершенное тело… Нежно… Осторожно… избегая касаться еще не до конца заживших ран, залечивая их Серебряной Силой. Дэйриил с трудом сдерживался, чтобы не начать пить ее… Жажда становилась невыносимой… «Пей! Ты ведь хочешь… Бери!» — тихо, лихорадочно зашептал Эйль, целуя подбородок, шею, ключицы и ямочку, милую ямочку между ключицами, которую так любил видеть в расстегнутом вороте рубашки своего чертенка… «Но ведь ты столько потерял…» — робко попытался возразить Дэй. Его тело оживало под волшебными руками Эйля, горело огнем от прикосновений мягких, теплых губ. «Бери… добровольно отдаю…» Дэй застонал. Эйль протянул руку и погладил его по щеке, коснулся губ… Дэй схватил его за руку, взял в рот средний и указательный пальцы и, куснув их, начал сосать. И Дэй больше не мог сопротивляться. Он начал пить Серебро, очень осторожно, все еще боясь навредить. Он почувствовал, как у Эйля закружилась голова, словно от хмеля… А затем опьянел и сам, забылся, потерялся, позволил Эйлю творить, все что вздумает… Эйль целовал, гладил его кожу теплыми ладонями. Дэйриил тихо стонал… «Эйльрих! Ты демон!» «Ты делаешь меня таким!» Эйль прокладывал на его теле жаркую дорожку из влажных, долгих поцелуев, двигаясь все ниже… Грудь… живот… — Эйль! Губы Эйльриха коснулись его паха. Эйль взял его член в кольцо между большим и указательным пальцами, у самого основания и не спеша провел ими по всей длине, слегка сжимая. Мыслей в голове не осталось… Дэйриил уже мог только стонать… Эйль убрал пальцы и начал дразняще облизывать его плоть, задерживаясь то на влажной головке, то на уздечке, касаясь языком яичек… «Демон…» Эйльрих вобрал в рот его член, поиграл языком с головкой, и снова выпустил, затем взял резко, на всю длину… Дэй застонал, почти закричал в голос, выгнулся и привычно зарылся пальцами в его шелковые, блестящие волосы… Эйль быстро сосал, напрягая губы, втягивая щеки… Дэй взвыл, понимая, что сейчас кончит, что не сможет больше сдерживаться… Эйль отстранился от него и начал ласкать влажный член кончиками пальцев… Дэйрил резко дернулся и кончил ему на руку… Эйльрих на мгновение замер, в который раз оглушенный, ошеломленный его оргазмом, которым Дэй щедро делился с ним через их связь, благословенную и проклятую одновременно… — Эйльрих… — прошептал Дэй, едва шевеля опухшими от страстных поцелуев губами. Эйль, глядя ему в глаза, начал слизывать с руки его сперму … Дэй пошевелился… «Лежи. Я все сделаю сам», — прошептал Эйль, и Дэйриил подчинился. Он продолжал неотрывно следить глазами за своим серебряным демоном… Эйль встал на колени, разведя ноги в стороны и начал растягивать себя. Дэй снова возбудился от одного только его вида… — Эйль… Эйльрих… — молитвенно шептал Дэйриил. Эйль положил руки ему на плечи, мягко вдавливая в густой ворс ковра и поцеловал его, взасос, заглушая лихорадочный шепот. Руки Дэйя погладили его спину… торопливо… жадно… Эйль отстранился от него. «Мой чертенок…» Эйль перекинул через него ногу, коснулся горячей ладонью жесткого члена и направил в себя… Эйльрих оседлал его… Дэй снова застонал и дернулся ему навстречу, но Эйль не позволил ему… Он привстал и член Дэйя, влажный и скользкий почти полностью вышел наружу… Дэй гладил его по коленям, касался крепких, прокаченных ног, упругих, горячих бедер… «Эйль!» Эйльрих начал медленно сгибать колени. Он напрягал бедра, ласкал стояк Дэйя рукой и насаживался на него. Невыносимо медленно. Дэйриил мог только стонать, без слов умоляя его… Жаркого… узкого… и безжалостного… но такого желанного… Дэй хотел лишь одного — оказаться внутри него… Он вновь отпил Серебра, совсем немного… Эйль потерял контроль… Дэй, мгновенно почувствовав это, вцепился в его бедра, потянул его на себя и рывком дернулся ему навстречу, жадно проникая в него, жаркого, упругого… «Не так быстро!» Но Дэй не слушал. Он ударил по Эйлю Тьмой, не сильно, только немного оглушил. Эйльрих, подчиняясь, склонился к нему… Его жаркое, частое дыхание окончательно лишило Дэйя самообладания… Он сжал любимые плечи и впился в сладкие, влажные губы, с удовольствием почувствовал на них вкус собственной спермы. Он снова дернулся, с восторгом, чувствуя себя внутри Эйльриха… «Братишка, не спеши», — голос Эйля был ласковым и действовал на него безотказно. Дэй сдался, отпустил его. «Сегодня я буду кататься на тебе верхом… Темный…» Тихий, бархатный голос окончательно лишил Дэйя рассудка и последних остатков воли. Он смог только хрипло застонать в ответ. Эйльрих погладил его по груди, нежно, кончиками пальцев, затем положил ладони на плечи и начал двигаться на нем, медленно приподнимаясь, напрягая и сжимая бедра… замирая, затем снова сгибая ноги в коленях, насаживаясь на его жесткий, стоявший колом, член. Дэй сходил с ума, выл, стонал, кричал в голос, прикасался к нему, затем судорожно цеплялся руками за мягкий ворс ковра. Он с восторгом замирал, когда чувствовал, что задел простату Эйля, когда упругие бедра касались его паха, когда слышал тихий стон или шумное дыхание своего мучителя… видел, как он прогибается в спине… замирал от наслаждения… «Эйль… Эйльрих…» «Не спеши…» Внутри его тела полыхало пламя… — ЭЙЛЬ!!! — закричал он… хрипло… глухо… И кончил в Эйльриха… Жаркого и узкого… -Эйль… Дэй посмотрел на Эйльриха, коснулся его жесткого члена и начал водить по нему рукой… так же медленно… неотрывно глядя в любимые глаза… Эйль часто задышал, рука Дэйя начала двигаться быстрее… Дэй слышал его ускоряющееся сердцебиение… он пристально вглядывался в синие, словно лед, глаза и продолжал ласкать… Эйль сдерживался еще несколько минут, сладких, сумасшедших… но затем сдался и Дэй почувствовал на руке его горячую сперму… Их мир взорвался огнем, и в нем не осталось никого, кроме них двоих… «Демон… Серебряный, синеглазый демон…» — беззвучно, с восторгом прошептал Дэй и провел влажной от спермы и смазки рукой по любимому лицу и шее… Затем грубо притянул к себе Эйля и начал медленно слизывать сперму с жаркой, соленой от пота, кожи, касаясь языком лба, носа, щек, зализывая веки, когда Эйль прикрывал глаза… Его руки уперлись Дэйю в грудь… «Братишка, всегда такой нетерпеливый…» «А ты — демон!» Эйль пошевелился и Дэй неохотно разжал руки, отпуская его. Дыхание Эйльриха обожгло ему шею… Шелк серебряных волос мягко защекотал грудь… Дэй увидел его руку рядом со своим плечом, пальцы погрузились в густой ворс ковра, Эйль оперся на нее и приподнялся, отстраняясь от него. Он прогнулся в пояснице и на несколько мгновений, все еще глядя ему в глаза, встал над ним на четвереньки… Дэйриил увидел на его ногах белесые разводы. Дэй погладил его по упругим бедрам и с удовольствием почувствовал, что они тоже были влажными от растекшейся спермы… «Немудрено, что твои бессмертные любовники столетиями дожидаются тебя!» Эйль улыбнулся, затем беззвучно упал на спину рядом с ним. Дэй взял его за руку и не говоря ни слова, сплел свои пальцы с его. «В ванную, чертенок», — тихо приказал ему Эйль. «С тобой!» — Дэй требовательно сжал его руку. Эйль рассмеялся. «Тебе мало?!» «Мне всегда мало!!!» … — Одевайся, братишка. Эйль бросил ему мятую, порванную форму. Дэй поймал ее налету. — Но… — он изумленно посмотрел на Эйля. — Отец спит, и мы не станем его будить из-за такой ерунды. Надевай, что есть. Дэй послушно оделся, застегнул ремень и, неуклюже засунув ноги в ботинки, быстро завязал шнурки. Ему и самому хотелось спать. «Нам надо поговорить, Дэйриил. И с глазу на глаз.» «Опять в мертвятнике?» «Да». Отсутствие Силы навалилось на него. Эйль обнял его за плечи и прижался к спине. Дэй снова удивился, они словно поменялись местами. — Не злись на Отца, — прошептал Эйль, почти касаясь губами его уха. — Трудно, — ответил Дэйриил, тоже шепотом. Он коснулся руки Эйля, теплой, надежной… — Хорошо, что не отпустил меня сегодня. Не знаю, что бы сделал. Эйль улыбнулся, устало, но искренне. — Наверняка натворил бы каких-нибудь безобразий. Я по глазам видел. — Почему оправдываешь его? Эйль глубоко вздохнул и Дэй почувствовал его теплое, легкое дыхание, щекотавшее кожу. Его Охотник был не прочь поговорить, а он — послушать. — Когда ты только появился здесь, — прошептал Эйль. — Я даже начал ревновать, радость моя. До тебя я был главной диковинкой у Отца. Его Сын, его Охотник, но сохранивший свободу воли. Единственный. И неповторимый. Казалось, туман вокруг стал еще гуще, а шум воды в безумной, неудержимой Ледяной на дне пропасти — еще громче, но Дэй слышал каждое слово… — Ты был еще лучше — первый Темный Охотник, его Темный Сын, да еще и с такими способностями!!! Я злился, чертенок. Но, потом, когда я понял, какой ты замечательный, я полюбил тебя и забыл о ревности. Ночная тьма, словно живая, подобно бесформенному монстру все ближе подползала к ним. Дэй часто заморгал, прогоняя морок… — И ты стал моим младшим братишкой. О тебе надо было заботиться, и я был нужен тебе, все время. До тебя, я ни о ком не заботился… Ни за кого не боялся… Дэйриил, не говоря ни слова, посмотрел вверх, на черное, усыпанное звездами, ночное небо, которое было видно в просветы между рваными клочьями облаков, быстро разгоняемых холодным, пронизывающим ветром… — У меня много братьев, Дэй. И все они мечтают о моей смерти. — И ты, правда, считаешь его Отцом? — тихо спросил Дэйриил. — А ты? — Я никогда не думал о нем иначе. «Так похож на него… Весь в отца… Такой же упрямый…» голоса Мариссы и мятежников тихим эхом зазвучали в его памяти. — У меня не было никого другого, кого я мог бы считать отцом… — прошептал Дэйриил. «похож… похож…» Он вдруг вспомнил русоволосых, синеглазых, смертных мятежников из Даркхарта… — Я рос без отца, Дэй, — продолжал говорить Эйль. — Не знал его при жизни, он умер прежде, чем я прожил свой первый год. Дэй, не мигая смотрел на звезды в вышине и, без слов наслаждался теплыми объятьями, близостью совершенного, упругого тела своего Охотника, своего старшего брата, своего любимого… — А когда мне рассказали, каким он был, я возблагодарил богов и демонов за то, что избавили меня от него. Но… я всегда мечтал, чтобы у меня был отец. Настоящий. И здесь я нашел его. Он, конечно, не идеален, но он действительно любит нас всех. — И потому мы должны простить ему трусость?! Ярость, на мгновение, снова закипела внутри. — Братишка, возможно, мы просто не знаем всего. Не знаем того, с кем он борется… — Эйль, я прощу, но не ради него, ради тебя. — Дэйриил, радость моя… Эйль мягко коснулся губами его виска и еще крепче сжал в теплых объятиях. — Не хочется сразу возвращаться, — тихо сказал Дэй. — Полетаем? …Здесь, на высоте, взмахи их крыльев были единственными звуками. Скалы и Замок тонули в сером тумане. Дэй с удовольствием посмотрел на рыжие огни в замковых окнах. Их было мало, но смотрелись они весело — яркие искорки среди серости и темноты. Ветер разогнал облака и в черном, бездонном небе можно было увидеть серебряные звезды, сиявшие далеким и холодным светом. «Ты полюбил Огонь», — прошептал Эйль и привычно коснулся его крыла своим. Дэйриила бросило в жар, мириады крошечных серебряных иголочек закололи кожу. «Наверное, я всегда его любил», — ответил Дэй, когда к нему вернулась способность говорить. — «Просто не знал об этом». Эйльрих резко взмахнул крыльями и устремился вверх, Дэй последовал за ним. Они поднялись еще выше. Теперь и Скалы, и Замок казались крошечными, детскими игрушками. На высоте было холодно, от дыхания шел пар. — Эйль, он такой же древний и могущественный, как наш Отец? — Наверное, древнее. — Эйль, он назвал меня братишкой… — Он — Темный, Дэй. Потому и зовет тебя так. Они оба надолго замолчали. — Давай наперегонки! — крикнул Эйль и рванул вперед, рассекая холодный воздух широкими, быстрыми взмахами черных крыльев. — Эйль, а горожане? — Отец украдет у них память. Он уже делал так, и не раз. — Дэй… — Что, Эйльрих?.. — Однажды я тоже не мог простить его из-за тебя, чертенок… -И… Не только из-за меня, Эйль?.. Эйльрих пристально посмотрел ему в глаза. Он хотел еще что-то сказать, но передумал. Дэй, на мгновение, поверил. Вот, сейчас, расскажет про того, другого, мертвого Темного. Но Эйльрих только улыбнулся и, мягко взяв за руку, привлек его к себе. Дэйриил не стал вырываться, не стал требовать от него ответов на незаданные вопросы… Они обнялись, и Дэй сам потянулся к его губам. Когда он коснулся их своими, эти губы сначала показались ему холодными, так же, как и любимые руки… Но лишь на мгновение… Холод ушел… Растворился в их тепле, общим, на двоих… В крепких объятьях… В жарком поцелуе… В Замок они вернулись только под утро. …Дэй проснулся один. Его руки судорожно схватили пустоту. Эйля рядом не было. Страх холодной змеей тихо зашевелился где-то глубоко внутри. Дэйриил, стараясь не поддаться панике, начал искать. Он мгновенно успокоился, когда почувствовал своего Охотника, совсем рядом, в темной гостиной. Эйльрих плотно закрыл дверь в спальню — знак Дэйю, чтобы не лез не в свои дела. Дэйриил почувствовал в гостиной и Отца. Он не пошел к ним, не открыл дверь — он знал, что Эйль снова выгонит его. Вместо этого он усилил слух. «Не буду спрашивать, почему ты не помог нам сегодня», — в тихом голосе Эйля была плохо скрываемая злость. Дэй улыбнулся, Эйль тоже разозлился на Отца, хоть и не показал ему этого. «Сынок…» — начал было оправдываться Замок. Улыбка Дэйя стала еще шире — уж больно по-человечески заговорил Отец. «Знаю, почему», — перебил его Эйль. — «Но на один вопрос ты все же ответишь». «Да, сын мой», — обреченно согласился Замок. «Зачем твоему Темному врагу понадобилась эта бойня?!» «Чтобы показать, насколько сильным он стал». «А тебе?!» «Это уже два вопроса, сын! Играешь на моем чувстве вины!» «Отвечай! Зачем послал нас туда?!» Дэйриил вздрогнул. Эйльрих очень редко орал вот так, остервенело, словно готов был поубивать всех вокруг. «Увидеть его Силу», — тихо ответил Замок. «И только?!» «Узнать, на что способен Дэй».