Черный Замок

После той странной Охоты в Мертвых Скалах, да и во всем Стиллэнде, практически ничего не происходило. Сыновья Черного Замка не покидали пределов Мертвых Скал. Дэй и Эйль, подобно остальным Охотникам, почти все время тратили на тренировки. Отец замкнулся в себе, все чаще впадал в спячки и редко общался с ними, в особенности, с Дэйриилом. Иногда, среди ночи, Дэй просыпался, услышав неразборчивый, беззвучный шепот в голове. Он точно знал, что и Эйль слышит то же самое. И однажды, хоть и не надеялся получить ответ, он все же решился спросить: — Эйль, что это? — Отец видит сны. О прошлом, — только и ответил ему Эйльрих. Дэйриил понимал, что они снова готовятся к чему-то. Возможно, к новой Охоте, которая будет еще безумнее, чем предыдущая. Но он не пытался ничего узнать — когда придет время Отец и Эйль все ему расскажут. Это был самый обычный вечер. Дэй блаженно растянулся на ковре, у ярко горевшего камина. После убийственных тренировок на Драконьем Когте, под мокрым снегом, гостиная Эйля всегда казалась ему особенно уютной. — Ты ведь помнишь, что я сказал про Трон Силверлэнда? — спросил он. — Мне не нужна корона, — Эйль сел рядом с ним и погладил по плечу. — Только ты, чертенок. Сквозь грубую ткань форменной рубашки Дэй почувствовал его теплую ладонь. — Я верю, — прошептал Дэй. — Но если передумаешь… — Знаю, Темный Лорд, ты убьешь всех моих родных, — так же, как и его прикосновения, голос Эйля был ласковым и теплым. — И разрушу дворец, — тихо добавил Дэй, глядя на весело танцующие языки пламени в камине. — А может, и весь Силверлэнд, чтобы тебе негде и некем, было править. Эйльрих успокаивающе гладил его по плечу. — Отец приготовил для тебя новую порцию воспоминаний, — прошептал он. — Возможно, после них… ты перестанешь сомневаться во мне, Темный Лорд. Дэй вздрогнул. — Я не хочу помнить! Боюсь! — Это… очень дорогие для меня воспоминания, — прошептал Эйль и коснулся его шеи кончиками пальцев. — Останься, — потребовал Дэй и больно сжал его руку. — Конечно, чертенок, — Эйль лег на ковер, рядом с ним. Пламя резко взметнулось в камине, а Дэй крепко прижался к нему, привычно положил голову на грудь и отпил немного Серебряной Силы. — Отец хочет сбросить с престола твоего брата. Дэй не спрашивал, он утверждал. — Ему нужна поддержка Серебряных, — услышал он тихий голос Эйля. Услышал и провалился в глубокий, вязкий, словно желе, магический сон. — Совсем обленился, пока гостил у этих упырей! — зло рявкнул Эйльрих, когда он все же доплелся до конца Демоновой Дороги. — Леди Марисса учила меня брать Тьму извне, — начал было оправдываться Дэй, но замолчал под его тяжелым взглядом. — Пожалуй, пробежишь еще раз, — сказал Эйль. — Только вместе с тобой, братишка! — передразнил его Дэй и тут же получил по уху. Как всегда, не больно, но обидно. — Все-то ты помнишь! — Эйль не сумел скрыть улыбку. — Хорошо, побежим вместе. Наперегонки. — Эйль!!! — И не жульничать! Дэй снова сорвался в пропасть на самом узком месте Дороги. Он мог бы с легкостью выбраться сам, но не стал этого делать и вытаскивал его скрипящий зубами от злости Эйльрих. Эйль бежал не в полную силу, но он все равно отставал от него. И это бесило, да так, что он разнес Тьмой несколько ближайших к ним скал. За что получил еще одну оплеуху, теперь от Отца. «Темный паршивец!» Дэй улыбнулся, но ответить ничего не успел — Отец ушел из его головы и был уже где-то очень далеко. Драконий Коготь встретил их пронизывающим, ледяным ветром. — Это тебе подарочек от Отца, Темный Лорд, — все с той же пакостной улыбкой сказал Эйль. — Чтобы не зазнавался! На Драконьем Когте Дэйя ожидала силовая тренировка. Эйль был безжалостен. Дэй быстро потерял счет отжиманиям, приседам, прыжкам, которые выполнял, конечно же, с набитой камнями, заплечной сумкой. Эйльрих делал все упражнения рядом с ним, столько же и с такой же тяжелой, заплечной сумкой, и, даже не раскраснелся, не сбил дыхания. Дэйриил злился, обливался потом и задыхался. Смеркалось, когда Дэйриил, проклиная свою слабость, без сил свалился на оледенелые, заснеженные камни. — Что, паршивец?! Выдохся?! Дэйю хотелось ответить что-нибудь грубое и злое, но голова от усталости сделалась пустой. — Ладно, — голос Эйля был насмешливым, но беззлобным. — Вернемся. Но полетишь сам. Обидно было до слез — Эйльрих старался лишний раз не касаться его, словно он грязный или больной. Он зло посмотрел на старшего брата, но ничего не сказал. Эйльрих не воспользовался порталом. Лететь против ветра, да еще и густого, мокрого снега, было тяжело, но Дэй не жаловался. Он вдруг понял, чего добивался Эйльрих — старался загонять его до полусмерти, чтобы в голову не лезли всякие глупости, и он безропотно ушел в свою каморку отсыпаться. — Эйль. Дэйриил протянул руку и коснулся его крыла кончиками пальцев, кожу привычно закололо мириадами серебряных иголочек, а кровь быстрее побежала по венам. Он знал, что и Эйльрих почувствовал то же самое. — Чего тебе, чертенок?! Хочешь повторить тренировку?! — насмешливо спросил его старший брат, но Дэй безошибочно почувствовал, как он напрягся. — Только, если обратно понесешь меня на руках, — с улыбкой прошептал он. — Мелкий пакостник! И все-то ты не уймешься! — Мы так и не отметили… — Дэй залился краской. — Чего не отметили?! — Ну… — резкий порыв ветра швырнул снег ему в лицо. — Мы не каждый день наведываемся в Даркхарт и возвращаемся обратно… А потому праздничный ужин… — И что же ты хочешь, прожорливый чертенок?! — Красное вино и пирог с индейкой! — выпалил Дэй. — Только не пирог! Выпечка тебе заказана на ближайший месяц! В Скалах тоскливо завыл ветер, вторя грусти Дэйя. — А вот жаркое из индейки, но с тушеными овощами, можно. Дэйриил горестно вздохнул — тушеные овощи он ненавидел и по пирогам Герт соскучился, но спорить не стал. — Да, брат мой Эйльрих. — После ужина уйдешь к себе. — Да, брат мой Эйльрих. Несколько минут они летели молча. Эйль увеличил расстояние между ними и старался даже лишний раз не смотреть на Дэйя, с преувеличенным вниманием вглядываясь в нечеткую из-за снега линию горизонта. И Дэйриил не был бы Темным, если бы не смог одурачить его. — ЭЙЛЬ!!! Он падал. В ушах засвистел ветер. Дэй камнем летел вниз, разрывая седые облака. Эйльрих, поминая вслух демонов Бездны и проклятых Темных, рванул за ним, бешено взмахивая крыльями. Он подхватил Дэйриила у самых вершин Скал. Сграбастал в охапку, крепко сжал в теплых объятиях так, что дыхание перехватило и, сердито посмотрев в глаза, впился в холодные от ветра и снега губы. Он целовал Дэйриила и быстро взмахивал крыльями. Они снова поднялись на высоту. Эйль прервал поцелуй. Его синие глаза потемнели от гнева. «Ты что вытворяешь, паршивец?!» «Нечего избегать меня, будто чумного!!!» Дэйриил обвился руками вокруг его шеи. «Твои фокусы ничего не изменят!» Дэйриил прижался к нему всем телом. «Отпустишь — снова упаду!» «Вот не буду тебя спасать!» «Тогда разобьюсь! Все равно тебе не нужен!» Вместо ответа Эйль еще крепче сжал его в объятиях. Он не сопротивлялся, когда Дэй снова потянулся к его губам. Темные всегда получают то, что хотят. — Мыться будешь один, — сказал Эйль, не глядя на него. — И спинку не потрешь?! — ехидно спросил Дэй. — Обойдешься, хитрец! Дэйриил не стал с ним спорить и понуро поплелся в ванную. Не выгнал в каморку — уже хорошо. Вода с настоем целебных трав согрела его и, хотя бы частично, смыла усталость. Дэйриил решил позлить Эйля и мыться как можно дольше — пусть грязный и потный, дожидается его, раз отказался составить компанию. Он не смог скрыть своей досады, когда, выйдя из ванной и наскоро одевшись в ученическую форму серого цвета, нашел Эйля в гостиной, абсолютно чистого, в свободно сидящих на нем льняных штанах и безрукавке. Серебряные волосы Эйля были мокрыми и пахли лавандой. — Где?! — с подозрением спросил Дэй. — У тебя, — ответил Эйльрих и мило улыбнулся. Дэйриил поморщился. Ванная комната, примыкавшая к его каморке, была ужасно крошечной и неудобной. — Зато там есть все необходимое. Эйль снова улыбнулся. Гертруд принесла их ужин. Дэйя ожидало еще одно разочарование — индейка была не жареной, а тушеной, хоть и с травяными специями. — Ты ел слишком много вредной пищи у своих родных, — сказал Эйль. — Может и вредной, зато вкусной, — буркнул Дэй. — Как Герт догадалась приготовить индейку?! — Я попросил ее утром, — Эйль снова улыбнулся. — Иногда я просто знаю, что ты захочешь. Дэйриил едва притронулся к мясу и овощам. Да, он действительно был голоден, но после сытного ужина его бы потянуло спать, а сон в его планы не входил. Герт подала вино охлажденным, но не ледяным — Эйль опасался, что Дэйриил застудит горло и свалится на несколько дней с простудой. Дэйриил ничего не сказал — Эйль, как всегда, был прав. Он уселся у камина, на ковре и тянул вино крошечными глотками, внимательно глядя на Эйля. В гостиной, за время его отсутствия, появилась новая мебель — изящные стол и кресла из красного дерева. Наверняка, все это делали для Эйля смертные мастера. Незадолго до того, как Дэйя украли его Темные родственники, он успел переломать Эйлю всю мебель в гостиной после их очередной ссоры, причину которой он теперь уже не мог вспомнить. — Мебель заказал Отец, — сказал Эйль, услышав его мысли. — Мне было… не до нее. Они вновь надолго замолчали. — Ждал, что я напьюсь? — тихо спросил Дэй. — Скорее, что будешь спаивать меня, — так же тихо ответил ему Эйльрих. — Ну, на такое я бы точно не осмелился. Да и вряд ли бы у меня получилось. Эйль рассмеялся, но рассмеялся как-то грустно. — Ты ничего не ешь и мало пьешь. А сам просил праздничный ужин. — Устал, а потому ничего не хочу. — Тогда иди спать. — Уйду, если захочешь. — Дэйриил?! — Разреши сесть к тебе на колени. Когда я был мелкий, ты ведь разрешал. Дэй замолчал, сам пораженный собственной наглостью. Эйль снова улыбнулся. — Тогда все было просто. Ты был только моим младшим братишкой, который отказывался, есть овсянку или пить кровь Отца. — А потом?! Ты орал, что я лось здоровый и отдавил тебе все ноги! Было обидно, знаешь ли. — А потом, чертенок… — Эйль замолчал, явно подбирая слова. — Потом ты начал слишком быстро расти и становиться слишком красивым… И я боялся подпускать тебя слишком близко… И не ври, что не догадывался, почему! Дэйриил уставился в камин и снова начал мелкими глотками пить вино. Он пил его, словно воду, не пьянея. Они замолчали. Эйль любовался им. Скользил взглядом по блестящим, черным волосам, всегда остававшимся спутанными, сколько бы он ни расчесывал их! Было бы здорово, зарыться в них всей пятерней и растрепать еще больше… Он смотрел, как танцуют рыжие сполохи пламени из камина на белоснежной, безупречной коже, на которой он залечивал синяки и ссадины. При любом, даже самом незначительном движении Дэйя, тренированные, но не перекаченные мышцы перекатывались под белой кожей, и Эйлю хотелось прикоснуться к нему, почувствовать под теплой ладонью упругое, лишенное жира тело. Он мечтал смять в долгом поцелуе влажные от вина, красиво очерченные губы, сжать чертенка в объятиях, до боли, до удушья. Он был готов драться за братишку, умереть за него. Но… он бы никогда не посмел коснуться своего чертенка, такого юного, такого уязвимого. Если бы… если бы только Темный не чувствовал того же, что и он! Если бы не был таким упрямым, хитрым и… таким красивым! Он всегда защищал Дэйя, от всего и всех. И теперь он должен защитить его от самого себя, своих желаний. Но, он был рад, счастлив видеть чертенка здесь! Маленький Темный так ловко напросился на ужин! Эйль был очарован его наглостью и совсем не хотел выгонять его. Но… — И вообще, иди-ка ты спать! — рявкнул он. — Никаких тебе коленей, лось здоровый! — И так-то ты говоришь с Темным Лордом?! Пламя сердито заплясало в камине. Дэй отбросил недопитый бокал, вскочил на ноги и в одно мгновение преодолел расстояние до кресла, в котором сидел Эйльрих. Он вцепился в старшего брата Тьмой, не давая пошевелиться. Пустой бокал выпал из руки Эйльриха. Дэй запрыгнул к нему на колени, обнял, положил голову на плечо, жарко задышал в шею. Он небрежно закинул на подлокотник кресла длинные, стройные ноги и замер, наслаждаясь близостью строптивого Эйльриха, все еще сдерживая его Тьмой. «Чертенок…» — голос Эйля, ласковый, теплый, проникал ему под кожу, лишал воли. Дэйриил отпустил его. Загнал Тьму вглубь сознания. Он ждал, что разъяренный Эйльрих сбросит его на ковер и прикажет убираться. Но Эйльрих молчал. «Мне уйти?» — беззвучно спросил Дэйриил, не решаясь говорить вслух. «Нет». Дэйриил еще крепче обнял его. Эйльрих знал, что уже проиграл этот бой. Чертенок с легкостью обошел все его запреты. И сегодня он вновь станет забавой для своего Темного Лорда. — Мой красавец, — прошептал Эйль. — Мой хитрый, наглый красавец. Его голос был полон обожания, восхищения. Эйль осторожно погладил Дэйриила по ноге, чувствуя сквозь грубую ткань штанов горячую кожу, к которой мечтал прижаться губами. Он задержал ладонь на колене. Сердце Дэйя забилось быстрее. — Я не был бы ни хитрым, ни наглым, — Дэй снова жарко задышал ему в шею. — Если бы ты не был таким правильным и упертым! Дэйриил прислушался к нему. Ощути он гнев или равнодушие — ушел бы без вопросов. Но… Эйльрих был счастлив… и не пытался скрыть это от него. — А ты лицемер, старший братец, — сказал Дэй и разорвал Тьмой одежду на них обоих. — Я… пытаюсь защитить тебя… — прошептал Эйль и покраснел. — Тогда прикажи мне уйти! Ответом ему было молчание. Дэйриил взял его за руку и прижал ладонь к губам. — Что ты затеял, чертенок? — Увидишь. Дэйриил лизнул его ладонь. Эйль дернулся, намереваясь сбросить его с колен, и Дэй отпил у него немного Серебряной Силы. Он не хотел снова обездвиживать Эйля Тьмой, не хотел его принуждать. Благодаря их связи, он точно знал, что Эйльрих желает его, только не хочет в этом признаваться… У Эйльриха закружилась голова, и он откинулся на спинку кресла. Дэй начал облизывать его пальцы, затем принялся обсасывать каждый из них. «Развратный чертенок!» — услышал он в голове довольный голос Эйля. Дэй потерся бедром о его твердый член. «Приласкай меня!» — прошептал он. Эйльрих подчинился, дразняще прикоснулся к его члену, теперь тоже жесткому и сочащемуся смазкой. Дэйриил нетерпеливо поерзал на его коленях. Он шумно задышал, когда почувствовал указательный палец Эйля, гладящий его между упругих ягодиц. «Этого ты хочешь?!» — спросил Эйль и, не дожидаясь ответа, проник в него влажным от слюны пальцем. Он заскользил по жаркому, узкому отверстию. Дэй не смог сдержать стона. «Остановиться?» «Нет». Эйльрих добавил еще один палец, коснулся бугорка простаты. Теперь Дэй почти кричал. Он слегка приобнял Эйльриха за плечи и откинулся назад. Он двинул бедрами навстречу пальцам Эйля и тихо, сладко застонал. «Чертенок… Ты ведь знаешь, что я не смогу устоять…» Эйль осторожно ласкал его. «Я не хочу причинить тебе боль… Братишка…» Эйль снова задел его простату, и все тело запылало огнем. Дэй больше не пытался сдерживать стонов. «Ты такой чудесный, малыш… Я просто не смогу остановиться…» Эйль понимал, что должен немедленно выгнать его. Накричать. Запереть в его комнате. Но он уже не мог этого сделать. Дэй схватил его за руку и начал двигать ею все быстрее. «Дэйриил! Радость моя!» Эйль сладко поцеловал его в шею… Пальцы Эйльриха творили что-то невообразимое внутри него. Каждый раз, когда Эйль задевал простату, Дэй чувствовал, как жидкий огонь бежит по венам вместо крови, охватывает его всего, истосковавшегося по теплу, по ласке. Дэй стонал, выгибался в спине, еще глубже пропуская в себя его пальцы… Он терся бедром о возбужденный член Эйльриха, и старший брат начинал стонать… очень тихо, но Дэй все равно слышал. Дэйриил кончил первым… Забрызгал колени Эйля белесой спермой… Закричал и снова начал пить Серебряную Силу… Секундой позже его бедро стало влажным — Эйль почувствовавший его оргазм и, захмелевший от потери Силы, последовал за ним… а затем утащил его с собой… в сладкое, темное небытие… на границе бреда и яви… Дэйриил обнял его за плечи и прижался к теплой, рельефной груди. Их сердца бешено колотились, вторя друг-другу… «Мне мало одних только твоих пальцев…» «Тебе же будет больно…» — Все, паршивец, на сегодня тебе хватит! Эйль, смеясь, согнал его с коленей, успев достаточно больно шлепнуть по упругому бедру, теперь влажному от спермы. Пошатываясь, скорее от усталости, чем от выпитого, он поднялся на ноги. — Спать. — Вряд ли. Эйль почувствовал осторожное, но твердое прикосновение Тьмы. Дэй легонько толкнул его обратно на кресло. — Хочу покататься на тебе верхом, — нагло заявил Дэйриил, повторяя чужие слова. Его язык немного заплетался. Он показал Эйлю его же собственное воспоминание. … Эйльрих так же, как и сейчас, абсолютно обнаженный, сидел на массивном дубовом стуле. А на Эйльрихе, в позе наездника, дергался, крича в голос и сжимая стул коленями, светловолосый эльф. — Ты видел меня с Йорином?! — спросил Эйль и густо покраснел. — Я сумел обойти твой блок, — прошептал Дэй. — И, пожалуйста, не называй при мне его имени. Ты ведь знаешь, как я бешусь из-за них… всех… — Прости, — прошептал опешивший Эйль. — Тебе… же нравится… так? — Дэй снова показал ему воспоминание. Дэй ударил Тьмой по креслу и отломал тонкие дуги резных подлокотников. — Братишка, вечно ты все разрушаешь! — в хриплом от страсти голосе Эйля не было упрека. Он встал на колени, посмотрел Эйлю в глаза и начал облизывать его член. Эйльрих снова возбудился от его торопливых, неумелых прикосновений. Он отпил Серебра, совсем немного, для храбрости, так, словно это было вино. — Дэйриил… Прекрати… — прошептал Эйльрих и погладил его по голове, привычно зарывшись пальцами в спутанные, густые и мягкие волосы. У Эйля слегка закружилась голова, и Дэй почувствовал это. А затем Дэй оседлал его. Получилось грубо, неуклюже. До Йорина ему было далеко. Он едва не разломал Тьмой все кресло, когда начал насаживаться на жесткий член Эйльриха. Он судорожно вцепился Эйльриху в плечи. Он дергался на Эйле рваными, резкими рывками, завывая от боли. Эйльрих, не в силах остановиться, двигал бедрами ему навстречу, еще глубже вколачивая член в непривыкшее тело. «Зачем спешишь?!» Дэйриил ничего не отвечал. Эйль чувствовал его боль через их связь. А еще желание, сумасшедшее желание быть с ним… «Я теперь только твой!» — Эйль запрокинул голову и потянул его к себе. Их губы встретились. Поцелуй получился смазанным и грубым. Тьма Дэйя вырвалась на свободу. Он вдруг понял, что пьет Эйля, жадно, алчно. На мгновение Дэй ощутил ужас… «Не останавливайся!» — услышал он полный восторга голос Эйльриха. Он и не смог бы остановиться. Даже, если бы захотел. Серебро пьянило, ударяло в голову, словно забористое вино. Его Тьма проникала в Эйля, впитывалась в него. И серебряный свет становился тусклым и слабым. Позже он вновь будет сиять, но уже не так ярко. Боль и удовольствие смешались, заполнили его всего, без остатка и он щедро делился с Эйлем и тем и другим, уплывая вместе с ним из реальности… Эйль кончил в него, узкого и жаркого, воющего от боли и желания… Дэй закричал, прогнулся в спине. Забрызгал Эйля спермой и провалился в небытие. Повис на Эйльрихе, вцепился в него, уронил голову ему на плечо… Он очнулся, когда Эйль понес его в спальню. — Будешь спать один. Я лягу на полу, — тихо сказал Эйльрих, осторожно положив его на кровать. Дэй почувствовал горькое разочарование, которое не успел скрыть от Эйля блоком. И даже теперь! Эйль все еще пытается сбежать от него, спрятаться за своими дурацкими запретами и моральными нормами! Дэйриил вцепился в него Тьмой, повалил на себя, обнял. — Ты. Никуда. Не. Пойдешь, — прошептал он, даже не пытаясь скрыть злобы в голосе. — Дэй, братишка. Это неправильно. Эйль пошевелился, пытаясь вырваться, но Дэй только крепче прижал его к себе. Дэйриил потянулся к его губам, безошибочно нашел их в скудном свете единственной, магической свечи и впился, все еще сдерживая Эйля Тьмой. Он отпустил Эйля, когда почувствовал, как страстно, отчаянно отвечает он на его поцелуй. Он быстро загнал Тьму вглубь сознания. Он погладил Эйля по лопаткам кончиками пальцев, затем дразняще провел ими по позвоночнику. «Мне мало!» — беззвучно прошептал он. Эйльрих не пытался сбежать. «Чертенок, я не хочу терзать тебя!» «Люби меня!» Дэй согнул в коленях ноги и приподнял влажные, горячие бедра. Сперма Эйльрха вытекала из его тела. Он почувствовал жесткий член и начал тереться о него. «Ну же, Эйль!» Эйльрих поцеловал его, грубо, болезненно… «Перестань мучить нас обоих!» — прошептал Дэй в его голове и дразняще двинул бедрами. Эйль сдался. Он приподнялся и Дэй почувствовал его член. Эйль старался не спешить, взять его медленно, но Дэй нетерпеливо поддавался бедрами ему навстречу. Он стонал, но не от боли, от предвкушения. Эйль накрыл его губы своими, заглушив поцелуем стоны. Дэй расслабился, позволяя быстрее проникнуть в себя. Эйль толкнулся в него. Дэй почувствовал член Эйля внутри себя, весь, до основания, и тогда начал напрягать бедра. Дэй крепко сжал Эйльриха ногами, до боли, так, словно пытался стереть границы между их телами. «Быстро… ты учишься!» И Эйль сорвался, забылся. Начал двигаться в нем, жарком, упругом, жаждущем… «Еще, Эйльрих!» Он не слышал, не понимал слов. «Не жалей меня!» Дэй стонал, кричал, хрипел и царапал его спину. Он все сильнее сжимал Эйля ногами. Эйльрих целовал его, жадно, грубо, и Дэй отвечал на его поцелуи точно так же. Дэй задрожал под ним, задрожал всем телом, сладко застонал. Эйльрих замер, а затем еще раз грубо толкнулся в него. Он почувствовал горячую сперму Дэйя на животе и кончил в него, жаркого, узкого, влажного. Дэй все еще дрожал. Его оргазм огромной волной захлестнул сознание Эйля, навалившегося на него всем телом, вдавившего его в постель. «Дэйриил!!!» Он почувствовал, как Тьма Дэйя обволакивает его, словно кокон, проникает под кожу. Он не испытывал ужаса. Только бешенный, ни с чем несравнимый восторг. Позже, когда сознание вернулось к нему настолько, что он вновь попытался уйти, сползти с кровати, Дэй опять вцепился в него Тьмой. Но быстро отпустил, снова оставляя ему выбор. «Мне страшно», — простодушно признался он. — «Мне страшно спать одному. И холодно». И Эйль снова подчинился. С помощью Серебра поднял с пола одеяло и укрыл их обоих. Эти нехитрые действия получились у него с трудом — Дэй выпил слишком много его Силы. «Ты запутался, чертенок! Сам не знаешь, чего хочешь!» «Хочу быть с тобой!» Они заснули обнявшись, крепко прижавшись друг к другу. «Эйль…» Эйльрих слышал его голос сквозь сон. Дэйриил вновь начал пить его Серебряную Силу. «Эйльрих…» В этом странном состоянии полусна, полуяви Эйль не помнил о запретах, о морали. Он начал гладить Дэйриила, прикасаться к нему, охотно подставлявшемуся под ласки. Их тела сплелись, словно в борьбе. Дэй сладко застонал, когда почувствовал его в себе. Эйль любил его, не сдерживаясь, не боясь навредить. Целовал его, долго, нежно, шептал что-то неразборчивое в его сознании. Эйльрих проснулся один, в огромной, пустой кровати. «Дэй!» — тихо позвал он. Ответом ему была тишина. «ДЭЙ!!!» — с ужасом крикнул он. Эйль глубоко вздохнул, когда почувствовал младшего братишку. Нет, Темные не украли его вновь! Дэйриил, в очередной раз, удрал от него. «Чертенок! Сейчас не время для твоих фортелей! Иди сюда и мы просто поговорим». Дэйриил ничего не ответил. Он злился. Эйль снова глубоко вздохнул. Он встал. Черная форма Охотника, аккуратно сложенная на ковре, рядом с кроватью, в одно мгновение оказалась на нем. Распахнулось тяжелое, створчатое окно и Эйльрих запрыгнул на подоконник. «Что ж, чертенок, иду за тобой!» Ответа вновь не последовало, но злость стала сильнее. Эйль взмахнул черными крыльями и спрыгнул с подоконника в густой, холодный туман. Он нашел Дэйя неподалеку, среди острых, источенных ветром и непогодой, ощерившихся в седое небо, подобно клыкам невиданного чудища, скальных вершин. Дэйриил замер перед ним и уставился на него исподлобья. — Что я сделал не так на этот раз, братишка? — улыбаясь, спросил Эйль. Дэй снова ничего не ответил и скрыл от него свои эмоции мощным блоком. — Если ты не скажешь, я так ничего и не узнаю. Эйльрих начал осторожно приближаться к нему. — Давай вернемся, тебе же холодно здесь. Дэйриил позволил ему приблизиться вплотную, затем, пакостно улыбаясь, выскользнул из его рук. Эйль, конечно же, дал ему удрать — он не хотел тащить братишку силой. Дэй легонько ударил его Тьмой и скрылся за ближайшими скалами. — Дэйриил! — крикнул Эйль в туман. Теперь уже и он начинал злиться, он, определенно, врежет мелкому пакостнику! «Ты очень сильно обидел Чертенка», - сказал Отец в его голове. — Чем?! — спросил опешивший Эйль. — Пусть сам скажет! «Он не скажет! Я буду говорить за него!» «И?!» «Сколько раз ты трахнул его?!» «Его я никогда не трахал, только любил!!!» «Ты целовал его! Обнимал! Трахал! Говорил ему, какой он замечательный!» «Отец, не ходи вокруг да около!» Эйльрих начинал понимать. «Ты так и не сказал ему самого главного, Эйль! Вот Чертенок и обиделся!» Рядом с ними обрушилась скала. «Демоны Бездны, больно!» — пожаловался Замок. — «Эйль, признайся, уже, наконец! Почему я должен страдать за тебя, трус?!» «Он и так все знает!» «Он хочет, чтобы ты сказал!» «Я не могу!» «Ты говорил это бесчисленное количество раз!» «Тогда я врал!» Еще одна скала покрылась трещинами. «Дэй!!!» — закричали Отец и Эйль почти одновременно. Ответа не последовало. — Дэйриил!!! — вновь крикнул в пустоту Эйль неожиданно охрипшим голосом. Снова никакого ответа. — Дэйриил! Люблю тебя… — прошептал он. «Громче! Ничего не слышу!» — младший братишка злился. — Люблю тебя!!! — остервенело крикнул Эйль и слова его, подхваченные эхом, утонули в тумане. Боги и демоны!!! Как же трудно было ему произнести вслух эти простые слова, сказанные бесчисленное количество раз. Но раньше они не значили ничего. Однажды они потеряли для него всякий смысл. А теперь… Теперь он говорил правду. Снова. Дэйриил появился перед ним, словно ниоткуда. Он замер, просто завис в холодном воздухе. Янтарные глаза чертенка были полны слез. Стоило Эйльриху лишь взглянуть в эти два янтарных омута — он забывал обо всем, кроме их обладателя. — Я хотел знать, Эйль! Кто я для тебя… — тихо сказал Дэй. — Ты и так все знаешь, — устало прошептал Эйль. — Ты же связан со мной. Не могу ничего от тебя скрыть. Ну, или почти ничего. — Я хотел услышать. — Услышал?! Теперь давай вернемся! — Нет! — Дэйриил?! Эйльрих молчал, ожидая. Он не пытался приблизиться к Темному братишке. Понимал, что тот в любой момент может снова удрать. — Люблю тебя! — прошептал Дэй едва слышно, одними губами, но Эйльрих все равно услышал. — Радость моя… Он обнял Дэйя, взял его на руки. Он больше не злился на чертенка. Руки Дэйя, привычно, обвились вокруг его шеи. Младший братишка уткнулся носом ему в плечо. Эйль почувствовал горячие слезы. — Ты дрожишь, — прошептал он, еще крепче сжимая Дэйя в объятиях. — Почему я так восприимчив к холоду? — Человеческая кровь. Возможно, дело в ней. Эйль, со всей скоростью, на которую только был способен, полетел обратно к Замку. … От горячей воды шел пар. Дэй все еще продолжал дрожать. Куски разорванной новой формы быстро впитались в пол. Отец что-то недовольно проворчал про перевод ресурсов на безалаберных, неблагодарных, безнадежно тупых охламонов, а затем исчез, оставив их вдвоем. Эйльрих забрался в ванную. Несколько чудесных, томительных минут они просто наслаждались объятиями друг друга и теплом воды. Говорить не хотелось. Когда Дэй согрелся, Эйль отнес его в гостиную, к жарко пылавшему камину. «Прости, я не должен был…» «Радость моя, не могу на тебя злиться!» «Хочу тебя!» «У тебя все болит после ночи…» «Эйль!» «Знаю, что тебе поможет». Дэй застонал, едва почувствовал его язык и губы на своем жестком члене. Эйльрих довел его до оргазма за несколько минут… «Можно?» «Все, что захочешь, радость моя…» Дэй облизал его член, затем взял его в рот. Слишком быстро. Он давился, на глазах выступили слезы. Эйль с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Эйльрих гладил его по голове, зарываясь пальцами в еще непросохшие волосы. «Чертенок, остановись». Но Дэй не послушал его. От одной только его близости, такого чудесного, любимого… Эйль терял рассудок… Эйль больше не мог сдерживаться и кончил ему в рот. Дэйриил закашлялся. Он отстранился, выплевывая сперму, поймал на себе внимательный, ласковый взгляд Эйля и, густо покраснев от стыда, отвернулся. «Радость моя!» Эйльрих нежно обнял его. Дэй вздрогнул, но не сбросил с плеч любимые руки. «Все хорошо». «Я ужасен!» «Ты прекрасен, чертенок». Пламя ярко полыхнуло в камине. Эйль улыбнулся, сжал его плечи и развернул к себе лицом. Щеки Дэйя все еще пылали алым румянцем стыда. Эйль поцеловал его в снежно белую шею, а затем в губы, перемазанные спермой. «Ох, Дэйриил! И что ты со мной делаешь?!» «То же, что и ты со мной! Люблю тебя!» Обнявшись, они смотрели на рыжие языки пламени, танцевавшие на огромных поленьях в камине. — Есть хочу, — прошептал Дэй, и в животе у него громко заурчало. — Значит, все с тобой в порядке! — Эйль рассмеялся. Они прикончили остатки холодного ужина. Потом пили горячий глинтвейн, сваренный Гертруд. — Герт опять боится, что ты простудишься, — сказал Эйль. — Почему я болею, если я Темный?! — Человечья кровь, Дэй.