Черный Замок

      Дэй вновь появился в холодном, сером небе. Древний призрак продолжал терзать болью его тело и сознание.       Темный не удивился, когда увидел внизу многолюдные, шумные улицы Мэйтиса. И он полетел прочь. Много людей — много жертв. Что бы ни затевал враг, это, определенно, закончится смертями. Смертями невинных. Невинных не существует. Не было. Нет. И не будет. Слова просто были у него в голове. Будто его собственные. Дэйриил полетел быстрее. Он боялся прислушиваться, поверить. А потому сосредоточился на боли… Только она оставалась его спасением, отвлекала от… слов. Незнакомых, несказанных вслух. Он не знал языка, на котором говорил его враг, но… он понимал их значение. Все просто: надо только подчиниться, принять… впустить. И прекратится боль. И останется свобода. От добра и зла, от выбора. Но Дэй еще мог бороться. Ради Эйльриха. Ради своей глупой любви к… Серебряному Принцу… Который никогда не полюбит его в ответ. Слова чужака вплетались в его мысли, тихие вкрадчивые. И он уже с трудом мог отличить… Но… он все еще надеялся, надеялся вопреки всему, что Эйль снова придет за ним, вытащит его и из этой передряги.       В ушах свистел ветер, слезились глаза. Далеко внизу проживали свои смертные жизни граждане Мэйтиса. Спешили куда-то по очень важным для них делам и даже не подозревали, что их существование может оборваться раньше времени, по прихоти древнего призрака, на века заточенного в каменной пещере. Насекомые. Жалкие, тупые насекомые.       Боль на несколько мгновений сделалась невыносимой. Дэйю безумно захотелось ударить Тьмой. Он точно знал, что если сделает это — боль ослабнет. Он превратил в груду развалин старый склад. Три прерванных смертных жизни звенящей пустотой отозвались в его сознании, а вместе с ней пришло и понимание: выполнил волю своего мучителя. Тихий, подобный шелесту сухой листвы смех был полон жуткой, нечеловеческой радости. — Сукин сын! — заорал Дэй вслух. Темный Охотник бросился вниз. Этому трюку его научил Эйль. Падать и прекратить падение у самой земли. Но в этот раз он не собирался прекращать. А потом Дэйриил почувствовал боль Эйльриха, сражавшегося с его братьями и с демонами. Пока что ран на его теле было немного и все поверхностные. Враг ждал. «Отец!» Но Замок молчал — он не собирался помогать Эйльриху. Новая рана. Эйль терял кровь и слабел. После Даркхарта он стал регенерировать очень медленно. Дэй остановился у самой земли. «Эйльрих, прости!» Чужая воля вмиг заполнила сознание, сковала волю и он больше не был только Дэйем. Теперь он стал тем, кем был всегда, только не догадывался об этом — Темным Лордом, Сыном Тьмы. Страх и сомнения умерли. «ДЭЙ!!!» Голос Эйля был далеким и тихим. Дэйриил молчал. Что-нибудь разрушить. Этого желал его… господин… нет… гость. Этого… желал и он сам. Дэй рванул вверх, пронзая облака.       Темный Лорд усмехнулся. Его не удержат. Тот, кто внутри, хочет, чтобы он вернулся добровольно. Дэйриил поднимался все выше. Он точно знал. Это знание появилось в его порабощенном, одурманенном мороком сознании без слов. Именно он выберет район Мэйтиса, который они разрушат… Он?! Они?! Суть одно — едины…       Дэйриил начал реже взмахивать крыльями. Здесь, на высоте, он опять ощутил холод. Если бы… если бы Эйльрих сейчас оказался рядом! Он бы согрел его Серебром или… просто обнял. Мысль исчезла… Оборвалась, украденная чужаком.       Эйльрих останется жив… Он почувствовал гнев господина… гостя, будто свой собственный. Дэй не ответил, посмотрел на Мэйтис сквозь облака. С высоты дома казались крошечными, а люди и вовсе напоминали муравьев. «Я… согласен выбрать», — беззвучно прошептал он, все еще боясь произнести слова вслух. Только жизнь Эйльриха имела значение. И если ради него надо пожертвовать сотней, другой смертных — что ж, это и вовсе не цена… Вернешься?! Вместо ответа Дэй полетел вниз, обратно к Мэйтису. Бедняцкий квартал или богатый пригород? Чужая воля на несколько мгновений ушла из его сознания — решать будет только он.       Дэй перешел на Истинное Зрение. Бедный район искрился от множества смертных жизней. Пригород не сиял так же ярко. Дэй вспомнил, что осенью и зимой многие семьи часто выезжают на свои южные виллы, ближе к океану. Решение казалось очевидным. «Прости, Эйль», — зачем-то повторил он. Он все еще оставался Охотником. И его воспитали в уважении к чужой жизни, которую нельзя забирать без необходимости.       Призрак вновь заполнил его сознание. И они стали единым. И Дэй, Темный Лорд, полетел к пригороду, чтобы развеять скуку своего древнего брата. Его господин надеялся, что выбор Дэйя будет именно таким. Радость… дикая, сумасшедшая взорвала его сознание. Это… была их общая радость. Только перестав контролировать Тьму, Дэй становился по-настоящему свободным. Извиняться больше не хотелось. Нет! А вот танцевать, орать до хрипоты… Его гость… желал поквитаться с потомками тех, кто однажды предал. Дэй, в очередной раз, просто-напросто знал. Без слов.       Эмоции… его гостя захлестывали, словно волны в разлившейся по весне Ледяной. Быстрые, яркие. Раскаяние, сожаление, что расстроил его, мучил, пусть и невольно. И радость… месть так сладка, когда вершишь ее сам… Да, он-то знает. — Не моими руками! — брезгливо прошептал Дэй. И услышал в ответ смех. И почему он раньше считал смех брата злым и холодным?! «Ты тоже умеешь шутить, братишка!» — Дэй опять передразнил Эйля и почувствовал гнев… его господин не хотел, чтобы он вспоминал о лживом, вероломном Серебряном. «А теперь пришло время для веселья!» Дэй хотел было подняться повыше над особняками, и тогда начать разрушать. Лучше остаться ближе к земле. Так веселее. Темный Лорд подчинился. Он почувствовал защитную магию — кто-то из смертных посмел мешать им. Дэйриил вернул удар, но в десятки раз сильнее. И улыбнулся, ощутив прерванную жизнь внизу. Бей, братишка! И Дэйриил опять исполнил его приказ. Добровольно, счастливо улыбаясь. Мир внизу заполыхал ярким пламенем. Он разрушал Тьмой дома, выкорчевывал деревья, рвал на куски людей, пытавшихся спастись бегством. Насекомые. Жалкие насекомые-однодневки. Дэйриил почувствовал прикосновение Серебра — Эйльрих смотрел его глазами и содрогался от ужаса. Дэйриил не стал заслоняться от него блоком — пусть видит. Может, теперь Эйль все-таки поймет кто из них сильнее… Дэй, вместе с призраком пил смертные жизни, наслаждался страхом и болью, будто изысканным вином. Они созданы, чтобы мы могли их убивать. Теперь он верил. Есть только Тьма. Остальное — ложь. Брат и отец — лжецы. Дэй добивал раненых, поднимал в воздух и обрушивал на землю куски стен и крыш. Он рассмеялся и даже смех его звучал теперь иначе. Красивый и безжизненный. Так смеялись его Темные родственники. И он тоже стал одним из них. Внимание его древнего брата привлекли двое темноволосых детей, вместе с другими смертными в панике бежавшими прочь от разрушающихся домов. Мальчик лет пяти, держал за руку и почти тащил вперед спотыкавшуюся младшую сестру. За ними с трудом поспевала пожилая женщина путавшаяся в подоле длинного серого платья, очевидно, няня или горничная из родительского дома. Растерзай. Всех. Дэйриил подчинился, но ударил Тьмой не по детям, а рядом. Гнев древнего гостя превратился в боль, мгновенно охватившую его сознание и тело. Растерзай. После второго удара развалины обратились в пыль. Хоть только на несколько секунд, но ему удалось освободиться. «Эйль!!!» — закричал беззвучно, отчаянно, не надеясь, что его услышат. Сколько раз в детстве звал он так старшего брата?! Если разбил коленку, заплутал в замковых коридорах, набедокурил или… просто заскучал. И брат всегда возвращался к нему, всегда помогал. Лечил покалеченных слуг, чинил, если было возможно, поломанные им вещи, не забывали и о разбитых коленках. Женщина запрыгнула в мутную воронку портала следом за детьми. И Дэй позволил чужой воле снова завладеть им.       Марисса не удерживала Эйльриха Тьмой. Если он попытается сбежать — ее сыновья расправятся с ним. Леди Ла Морт не спешила убивать его. Этот Охотник — гарантия покорности Дэйя. И она не препятствовала ему — пусть наблюдает за своим «братишкой», пусть увидит Темного Лорда! И Эйльрих не сопротивлялся. Он все еще верил, что сможет спасти… глупого чертенка. — И ты думал, мы вот так просто отпустим его?! И оставим тебе?! — спросила она. Эйль не ответил, только нагло посмотрел Темной Леди в глаза. «Ты хочешь вернуть его в Даркхарт не ради своей семьи или нового государя», — беззвучно прошептал он. Адриан потянулся к рукояти меча. «Нет», — приказала Марисса. «Зачем же тогда?» — спросила она и не смогла скрыть злобу в голосе. «Его отец… больше ничего не оставил тебе». Марисса ударила Охотника Тьмой по лицу. Как же она ненавидела его! Эйльрих сплюнул кровью. «И ты верила, что он добровольно возвратится с тобой в Цитадель, будет покорен, займет Трон…» — Теперь так и будет! Теперь он — Темный Лорд! — истерично закричала леди Ла Морт. Эйльрих улыбнулся ей, улыбнулся светской, идеальной улыбкой, окровавленными губами. Что ж, Серебряному Охотнику опять удалось разозлить ее. — Матушка? — Джэрвайс схватился за меч. — Другой… мой сын убьет его! Мариса прошептала Слова Власти и швырнула Эйльриха в межпространство. — Да, пожалуй, мы наведаемся в бедный квартал, — сказал Дэй вслух. Он уничтожил еще несколько городских магов, искренне веривших, что смогут остановить его. Глупцы! Но… он выпил их Силы, оказавшиеся достаточно вкусными. — Дэй, братишка… Эйльрих взмахнул черными крыльями и завис в воздухе перед ним. — Отстань! — заорал Темный Лорд. — Не мешай веселиться, зануда! Но взгляд чертенка сказал ему обо всем. Братишка ждал, верил, что он снова придет за ним. — Весьма опрометчиво с твоей стороны, Охотник, — произнес Дэй чужие слова. — Дэй, ведь это не ты… — прошептал Эйльрих. Сколько раз повторял он эту фразу?! Иногда и сам не верил ей, но, продолжал упрямо твердить, словно заклинание. Дэйриил ударил его Тьмой. Не сильно, просто, чтобы убрать с дороги. — Сказано, не мешай! — рявкнул он. Эйль начал падать, но все же смог прекратить свое падение и выровнять полет. Дэйриил почувствовал теплое прикосновение Серебра и начал жадно пить его. Нет. Нет. Нет. Остановись. Он дурачит тебя. Но… Серебро было теплым и вкусным. Дэйриил почувствовал головокружение. Одно на двоих. Серебряный приблизился к нему и протянул руку. — Чертенок, ты бы никогда не натворил такого… Дэй выхватил из ножен меч. На мгновение он испугался, что Эйль не будет драться с ним. Даже полностью во власти Тьмы, он все еще был не уверен, сможет ли зарубить безоружного Эйля. Но Эйльрих блокировал его удар Лунным Клинком. Дэй… с ужасом понял, что его тело больше не принадлежит ему — призрак вновь полностью подчинил его своей воле. Дэйриил выругался, но не смог произнести вслух ни одного слова. — Сдохни, Серебряный! Сказанные его голосом слова, были наполнены ненавистью. Сам Дэй не смог бы сказать такого Эйльриху, как бы сильно не злился на него. Противники закружились в воздухе, обмениваясь ударами. Все быстрее. Древний враг слишком поздно понял, что задумал Эйльрих.       Серебряный Охотник выбросил меч. Ослепительно блеснув в скупых лучах зимнего солнца, вдруг выглянувшего из-за туч, Лунный Клинок упал вниз, на развалины. Рука Дэйя, занесенная для смертельного удара, остановилась. Его меч только скользнул по груди Эйля, не оставив и следа. Убей. Но Дэйриил… не позволил ударить по безоружному, замершему перед ним в воздухе, едва шевелившему крыльями Эйльриху. — Чертенок… И Дэй разрешил себя обнять. Тьма успокоилась. Резко. Внезапно. Так было всегда, если Эйльрих прикасался к нему. Беззвучно выругался призрак. Дэйриил закричал. Его будто рвали на части. Серебро смешалось с Тьмой. От болевого шока Дэй на несколько секунд потерял сознание. Мир утонул в темноте, все звуки поглотила вязкая, густая тишина. Дэйриил безвольной куклой повис в руках Эйльриха.       Когда он снова обрел способность видеть и слышать, то почувствовал себя странно пустым. Он не сразу понял, что не ощущает присутствие чужака в своем сознании, не чувствует больше его волю, контролирующую тело. Руины внизу содрогнулись. Замок сцепился со своим древним врагом. Без помощи Дэйя он, в очередной раз, оказался слабее. И Замок уволок его за собой, вернул в холодную каменную гробницу. Марисса… «Я достаточно помогла тебе, Темный Лорд!» — ответила леди Ла Морт откуда-то издалека. Эйль усмехнулся, для него так и осталось неясным, к какому именно Темному Лорду она обращалась. Очнувшийся Дэй начал вырываться. Эйль сжал его, грубо и больно. — Пусти! — придушенно зашептал чертенок. Дэй все же высвободился из его рук. Бледный и растрепанный, метнулся он прочь. Он полетел так быстро, как только мог. И не решился посмотреть вниз, на то, что сотворила его Тьма. По щекам текли слезы, горячие слезы раскаяния. Темный вряд ли осознавал их. Он вообще не замечал, что плачет. Эйль летел за ним следом, не отставая, но и не приближаясь. Дэйриил был рад, что он остался рядом, но по-прежнему не оборачивался, не подпускал к себе. «Чертенок поговори со мной!» Слезы душили, вряд ли он что-то смог бы сказать вслух. Он не хотел, чтобы Эйль видел его таким. «И я… не противен тебе?! После всего этого?!» «Дэйриил…» «Я такой же! Ничем не лучше своих родных и… его!!!» Эйль коснулся его Серебром и удержал. Мягко, осторожно… Дэйриил мог бы с легкостью вырваться, мог бы ударить его Тьмой, но он не стал этого делать. Он боялся обернуться, боялся увидеть ужас в любимых глазах. Дэй почувствовал теплую ладонь, успокаивающе погладившую его по холодной и мокрой от слез щеке, схватил за руку и коснулся губами запястья, оставляя на коже влажный след. Эйльрих слегка сжал его плечо и развернул к себе лицом. — Что бы ты ни натворил, малыш, — прошептал он. — Я останусь с тобой. И поцеловал. Щемяще нежно. Осторожно. Будто боялся сломать. И Дэй бы не признался, что любит его нежность. Ведь нежность — это для девчонок. Губы Эйля, сладкие, пьянящие… Руки, теплые и ласковые… Мягкий шелк серебряных волос… Дурманящий аромат лаванды… Дэй больше не принадлежал себе… Эйль был у него под кожей, в его венах, в крови… — Даже… после всего этого?! — Всегда, чертенок.       Марисса не любила использовать Тьму. Но сейчас рядом не было никого, кто смог бы аккуратно выполнить за нее грязную работу. Выжившие в схватке с Охотниками демоны и Темные воины взорвались изнутри. Куски их тел упали на Мертвые Скалы, чтобы бесследно раствориться в живом камне. Темной Леди не нужны были свидетели ее предательства.