***
Оба прошлых раза, стоя перед этой чёрной дверью, Чимин испытывал страх и волнение, сегодня же он влетел внутрь, совсем забыв о былой нерешительности. Хозяин поднял голову от небольшого экрана старого телевизора и бросил короткий взгляд на вошедшего посетителя. — А, это ты, друг Шуги. Его тут нет, если что, — мужчина выглядел весьма недовольным. — Я к Ким Сокджину, — поправляя шлейку рюкзака, высоким голосом ответил ЧимЧим. Он едва не притопывал на месте и уже дважды глянул на наручные часы. На удивлённую гримасу и короткий кивок владельца заведения парень почти не смотрел, просто молча двинулся наверх в бар по скрипучей винтовой лестнице. Несдержанность и спешка придавали ему уверенности, значительно меняя привычное поведение. Хотелось быстрее со всем разобраться, чтобы наконец-то задать мучительный вопрос. В пустом зале, освещённом натуральным светом пасмурного неба, было всего несколько человек, по виду которых можно было сказать, что ночь они провели тут. В воздухе преобладал аромат свежемолотого кофе, оттеняя запах алкоголя и дерева, и даже непроглядный туман табачного дыма развеялся, чтобы вечером снова заполнить каждый дюйм атмосферного пространства. За барной стойкой никого не было, и Чимин растерянно стал оглядываться в поиске кого бы спросить об этом Сокджине. — Кого-то ищем? — как по волшебству, неизвестно откуда перед носом появился симпатичной наружности парень. Он с интересом заглядывал в глаза и услужливо улыбался. — Да, мне нужен здешний бармен, я от Шуги, — Чимин вдруг пожалел, что не спросил у Юнги, как хотя бы выглядит нужный ему человек. Тем временем неизвестный улыбнулся ещё шире и в пригласительном жесте указал на высокий стул у стойки. — Присаживайтесь, уважаемый, нужного человека вы уже нашли. Теперь выслушаем, какое у вас ко мне дело. Кофе? — Нет, спасибо, я очень спешу. Юнги сказал, что вы обещали ему выплатить компенсацию, я за ней и пришёл. Юнги, к сожалению, сам не смог. — Да уж не удивительно. Этот упрямец так и не обратился к врачу? — несмотря на отказ, бармен всё же начал наливать чашечку горячего ароматного напитка, не сводя при этом взгляда от интересного гостя. Чимин казался ему таким неуместным и в то же время идеальным для Дыры. — Нет, не обратился. Простите, но я правда очень спешу. Можно быстрее? Отточенные до автоматизма движения выглядели грациозными и умелыми, обращаться с кофемашиной Джин умел однозначно, но всегда бывают отклонения от правил. Видимо, забившись, кран кашлянул, разбрызгивая струю кипятка по сторонам, вместо чашки попадая на руку. Бармен вскрикнул и уронил чашку на пол, удивлённо уставившись на запястье: его украшал алый ожог. Не долго думая, парень дёрнул завязки и стянул с руки браслет, подставляя повреждённое место под холодную воду. Чимин не успел осознать, на что смотрит, прежде чем неловко отвернулся: он увидел чужую метку, проявленное, аккуратно выведенное имя на покрасневшем участке кожи. — Ой, простите, — еле слышно выдохнул парень, переваривая полученную информацию и пряча взгляд. — Держи, — бросив на столешницу конверт с деньгами, Джин потянулся на полку за мазью. Не впервой получать ожоги, но пара дней будет болеть. — И передай Юнги, пусть свяжется со мной, есть разговор. —Хорошо, обязательно, — заталкивая конверт в рюкзак, Чимин вскочил со стула и снова бросил взгляд на браслет, не способный скрыть удивления. — Даже подумать не мог, что он окажется сабом. До свидания! Мальчишка поклонился и бросился на выход, съедаемый изнутри тревогой и беспокойством. Он мог бы спросить у Джина, но хотел услышать от Чонгука лично, что всё это ложь, даже если ложью окажется само отрицание. — До свидания. Погодите, что он сказал? — Сокджин отложил тюбик с мазью и посмотрел на хлопнувшие ставни входной дверцы. — «Даже подумать не мог, что он окажется сабом»? Он видел мою метку? Этот малец знает человека с таким именем? Пугая сонного клиента, Джин отодвинул стол и подошёл к окну, почти сразу увидев, как знакомый Шуги бежит по улице, унося с собой недосказанные слова. Если всё так, как кажется, то, возможно, совсем скоро Джин наконец-то встретит свою родственную душу. По-настоящему встретит. — Эй, шеф, а можно мне пивка? Голова трещит, ей Богу, сдохну сейчас. — Да-да, конечно, уже несу. Следующие несколько часов Джин не мог перестать смотреть на правое запястье, и вовсе не ожог был тому виной. Его задумчивое состояние развеялось ровно в ту минуту, когда на экране засветился входящий звонок от Шуги. — Джин, привет. К тебе Чимин не заходил за баблом? — Чимин? Вот как значит зовут того парня. Как же, заходил твой дружок. Правда вёл себя крайне странно и сказал кое-что очень важное. Мне нужно с ним поговорить. Познакомишь нас поближе? — Для начала найду, а потом — что угодно. Что-то у меня плохое предчувствие. — Жалеешь, что доверил ему деньги? Думаешь, сбежал? Я ничего не спрашивал, просто отдал и всё, прости, я даже не подумал у тебя переспросить… — Забей, дело даже не в этом. Ладно, до встречи. — Подожди-подожди, Юнги! Перезвони мне потом, ладно? Разговор есть. — Хорошо. Отключаюсь.***
Юнги отложил телефон и потёр виски. Если бы мог, уже наматывал бы круги по комнате от волнения. Время уже давно перевалило за обеденное, а новостей от Чимина всё ещё не было. Но раз он был в Дыре и в курсе, в какой больнице лежит отец, то, возможно, есть смысл искать его там. Найти номер врача не удалось, скорее всего, Юнги даже не подумал его записать тогда, пришлось звонить в регистратуру и просить у них соединить с нужным человеком. Вся эта формальная волокита утомляла, и нервы начинали сдавать. Но вот спустя несколько минут и с той стороны к аппарату подошёл тот самый доктор. — Господин Мин, я рад, что вы позвонили, как раз думал связаться с вами. Мы получили оплату счетов на неделю вперёд, и это весьма радует. Но что ещё более радостно — мозговая активность вашего отца возросла, это ещё ничего не гарантирует, но всё же обнадёживает. Будете здесь снова, обязательно зайдите ко мне, хорошо? И да, сожалею, что говорю это, но в следующий раз потрудитесь вовремя оплатить счёт. Мы больница, а не банк, дающий кредиты. — Да-да, хорошо. А не подскажете, когда именно была внесена оплата? — Ну, вам должно быть виднее, не понимаю сути вопроса. Простите, но меня ждут пациенты. Всего наилучшего, господин Мин. — До свидания, доктор, — попрощался Юнги, слыша гудки вместо фонового шума, в который раз поражаясь бездушной холодности медработника. Чимин сделал всё, о чём его просили, и даже больше, но почему же он не возвращается? Неужели и правда пошёл к этому садисту выяснять правду? Юнги подождал ещё часа три, безрезультатно косясь в коридор, всё надеясь услышать звон ключей и громкие шаги. Но дом вместе с темнотой поглощала тишина, и не было никаких признаков тепла и жизни в этих измученных стенах. Ни тиканья часов, ни бурчания телевизора, только далёкий гул пустого холодильника в разгромленной кухне. Сердце пропускало удары от страха, паника подступала, напоминая, что когда-то Юнги боялся темноты. Как бы не было смешно и нелепо, но хотя бы одну лампу в комнате отчаянно хотелось зажечь, только вот встать и дотянуться до выключателя он не мог, а попросить было некого. Вот они, одиночество и слабость, окружают его, топят изнутри, заставляя трогать пальцами раздражённую шею. Неужели отныне всё будет ещё сложнее? — Джин, а номера Чон Чонгука у тебя случайно нет? — снова набрав бармена Дыры, спросил Юнги. Он был готов звонить кому угодно, лишь бы это позволило найти глупого мальчишку и убедиться, что с ним всё в порядке. — Джин, алло, слышишь меня? — Да слышу-слышу, не кричи. Я смотрел в записной книжке. Нет у меня его номера, прости. Он со мной связывался анонимно через онлайн доску заказов. Но позволь поинтересоваться, зачем тебе? И что вообще происходит? Мне не нравится твой тон. — Меня весь день колотит, будто на электрическом стуле. Не знаю, есть ли повод устраивать кипиш, или это лишь моя разыгравшаяся фантазия, но мне кажется, что мой Чимин вляпался и его нужно вытаскивать. — У него есть повод идти к нашему потрошителю? «Твой Чимин» показался мне человеком, который готов вляпаться, причём с головой и с удовольствием. Должен знать, что делает, — Джин махнул клиентам подождать минутку и отошёл подальше, прикрывая рот рукой. — Послушай, раз ты позвонил, хочу кое-что спросить. Слышал что-то о «Катарсисе»? — Ты об остром эмоциональном потрясении или наркоте? — Юнги не удержался и хмыкнул. Разговоры об очищении казались ему абсурдно уместными в данной ситуации. — О втором, само собой. Но то, что ты пытаешься шутить, меня радует. Значит, не всё так плохо, — Сокджин закатил глаза, и тоже прыснул от смеха. — Пробовал пару раз в очень разведённом виде, дрянь ещё та, от неё совсем тормоза сносит. А что? — Говорят, есть новая партия, и с неё уже не слезть. Я знаю, что ты любитель закинуться, так что будь аккуратнее. Я понимаю, тебе сейчас очень непросто, я имею в виду твою метку, — Сокджин почесал затылок, взлохматив отросшие волосы, пожевал губами и продолжил, — но эта новая партия, она реально сносит крышу сабам, полностью, чувак, понимаешь? Я видел вчера после того, как ты уехал, что эта дрянь делает с людьми, и это жесть. Держись подальше от неё, и паренька своего береги. Ну вот, я сказал, бегу назад к клиентам. Надеюсь, всё у вас там обойдётся. Не забудь, я жду, когда ты меня официально представишь этому «своему Чимину». — Да хватит уже, я тебя услышал. Развлекайся. — О чём ты, я тут ра-бо-та-ю, — нараспев ответил Сокджин и отключился, оставив Юнги в смятении сражаться со своими тараканами. — В наш дурдом завезли новый Катарсис, кому очищения за двадцать баксов? — впадая в своеобразную истерику, сам с собой заговорил Мин, хохоча над не смешной шуткой. Смеялся, пока слёзы не выступили, но зато воображаемая петля на шее ослабла. — С Днём Рождения меня, блять, — прошептал он и скрутился под пледом, желая отключиться до следующей жизни. Возможно, она окажется хоть капельку лучше. — Надеюсь, ты не настолько идиот, Пак Чимин. Прибью, если что-то случится.***
Дом с белыми ставнями должен был вот-вот показаться за деревьями. Протоптанная дорожка, из-за дождя превратившаяся в сплошное болото, всё ещё была перекроена отпечатками тонких колёс. Совсем недавно тут проехал мотоцикл, и даже непогода не успела скрыть следов. Чимин понял, что Чонгук может оказаться сейчас не сам, и на секунду замер, с сомнением вглядываясь в рисунок протектора, будто ища в нём ответы. Зачем ему понадобился Юнги? Того, что случилось между ними утром, оказалось недостаточно? И даже после Чон привёл к себе кого-то ещё? Зачем? Почему? Кого? Неужели он нашёл того человека? Так быстро… «Не связывайся больше с Чон Чонгуком, ты о нём всего не знаешь. Он реально больной чувак». Чужие слова звенели среди собственных сомнений и никак не вписывались в давно укрепившееся мнение. Может ли его надёжный, привлекательно-отталкивающий друг оказаться таким? Голова разрывалась от сотни и тысячи вопросов. Все они жгли язык и заставляли ладони потеть. Как и с отцом, Чимин боялся потерять связь с человеком, на которого привык полагаться, и он был готов на всё, чтобы в этот раз заслужить внимание. Сколько бы не обманывал себя, но отказаться от этого он не может. Неожиданно оглушительный треск, словно хруст костей, огласил территорию, и Чимин вздрогнул. Сердце ушло в пятки, фантазия начала подсовывать самые жуткие картины. Будто выстрелы, резко и оглушительно, со стороны дома доносились жутковатые ритмичные звуки. И только крика, полного боли, не хватало для полноты картины. Что это? Не заботясь об опасности, забыв обо всех предупреждениях, Чимин сорвался и побежал, сам того не замечая, принимая услышанную недавно ложь об истинной натуре хёна за правду. Чтобы там ни было, он сможет это принять, ведь это всё равно тот же Чонгук. Выбежав на поляну перед домом, парень резко затормозил, не добегая каких-то метров пять. Чимин старался отдышаться и во все глаза неотрывно смотрел на открывшуюся сцену. Чон стоял мокрый от пота и дождя, по пояс раздетый, с топором, занесённым над головой, словно сошёл с постера к триллеру. Перед ним на чурбане лежало полено, а вокруг ног валялись почти на щепки расколотые дрова. На проступающих под кожей рёбрах красовались синяки, а у линии брюк появилась татуировка, уходящая вниз, скрываясь под одеждой. Диким и ужасающе прекрасным казался Чонгук в тот момент. Так думал Чимин, пока их взгляды не встретились. Тогда он наконец-то понял силу слов, что не всё знал об этом человеке. Увидев гостя, Чонгук растянул губы в усмешке и в последний раз опустил топор, вкладывая в удар свою злость и агрессию. Оглушительный треск сухого дерева поднял ещё одну стаю птиц с верхушек деревьев, а Чимин сделал один короткий шаг назад. Хотелось трусливо вернуться, но уже было поздно. Инструмент сверкал тонким острым лезвием в умелых руках, пока Чон приближался, облизывая губы. — Вот уж не ждал гостей сегодня. Но как прелестно, что это именно ты, Чимин-и. — П… привет, хён, — все вопросы, слова и мысли смело порывом силы и гнева, что плескались в чёрных глазах напротив. Каждый шаг навстречу вдруг стал казаться смертным приговором, а удары сердца звучали громче ударов топора. Он не просто человек, что-то больше и одновременно меньше. Что-то совсем другое. От одного взгляда всё тело холодеет в ужасе. «Как я раньше этого не замечал?». — Ты боишься. Впервые ты смотришь на меня иначе. Что изменилось? — Чон остановился, не доходя двух шагов. Уже были видны капельки пота и россыпь родинок на его заострённом лице, но обжигающее дыхание и палящие прикосновения всё ещё были невозможны. — Я знаю, что ты сделал с Юнги. Я не верил, но… — Что «но»? — Чон склонил голову на бок, словно разглядывал забавное зрелище. Каждый его незначительный жест кричал об опасности и излучал хищную энергию. Это был совсем не тот Чон Чонгук, которого привык видеть Чимин. Он пугал, ужасал, завораживал. Покорял одним лишь насмешливым взглядом и тонкими складочками у глаз. — Я вижу. Теперь вижу, — всё ещё в шоке шептал саб, боясь сделать резкое движение. — Хочешь сказать, что я монстр? — Чонгук сделал ещё один плавный шаг, сокращая расстояние между ними. В его голосе звучала боль, но Чимин был слишком напуган, чтобы заметить это. — Хочешь сбежать? «Да, беги от меня. Беги, что есть сил, прошу тебя». — Нет, — Чимин покачал головой, принимая безумное решение. Вздохнув, он преодолел последние сантиметры и выдохнул прямо в разбитую кем-то губу, — я не сбегу, я хочу узнать тебя настоящего. Внутри Чонгук кричал, но его тёмная сторона ликовала. — Не пойму, ты больной или глупый. С чего ты решил, что вообще переживёшь знакомство со мной настоящим? М, Чимин-и? — едва касаясь лезвием прядей волос, Чонгук прочертил линию вдоль лба, щеки, прикоснулся к скулам, затем провёл по шее, задевая полоску и нервы. Его глаза потеплели совсем немного, отдалённо напоминая того привычного грубоватого парня, что всегда терпеливо держался на расстоянии, как бы Чимин его не провоцировал. Но эта искра быстро исчезла, являя миру вырвавшегося зверя. — Думаешь, специально для тебя я всегда буду другим? «Видит Бог, я пытался. Но я не могу. Уходи же!». — Я не хочу менять тебя, просто откройся мне, — цепляясь за последнюю надежду, видя свет там, где густая тьма, Чимин тонул в чужом безумии. Он сам горел, касаясь этого огня, но не понимал чужих попыток отпугнуть, лишь сильнее жался ближе. — Так же, как этот самоуверенный Ким Тэхён, думаешь, что сможешь меня изменить, сможешь меня перевоспитать, приручить? Бред! Я просто уничтожу тебя. Он мой истинный, ему некуда деваться, а ты чем оправдаешь свою глупую настойчивость? Зачем тебе это? Просто уходи! — Истинный? Ким Тэхён — твой саб? — словно это единственное, что было услышано, что было важно. Чим отпрянул, начиная поддаваться неуверенности. Тот идеальный саб и есть его конкурент? С ним ему не тягаться. Кто он на фоне такой яркой личности? — Именно, Ким Тэхён — мой чёртов истинный. И что ты будешь делать теперь, Пак Чимин? — Я не знаю. Не знаю… — продолжая отрицательно мотать головой, Чимин пятился, спотыкаясь о разлетевшиеся осколки разрубленных брёвен. Его собственная ненужность пугала больше, чем жестокость и угроза насилия. — А я знаю, ты будешь жалеть, как и все, будешь, искренне ненавидя меня, бежать прочь. Так что не трать время, катись отсюда сейчас же! У меня уже есть родственная душа, и никто мне больше не нужен! Нога опустилась на осколок и поехала. Чимин упал, больно ударившись копчиком, и застонал. Чонгук стоял всего в метре, нависая, всё так же с топором в руках. По нему было видно, что держался он из последних сил. «Раз сам пришёл, значит заслужил наказание. Возьми его, тебе станет легче», — нашёптывал голос, опасной гадюкой проскальзывая в голову. — Слышишь меня? Убирайся немедленно! Чимин всхлипнул и поднялся. Сколько раз его гнали с этого двора, но никогда слова не звучали так отчаянно и холодно. Он и правда ему не нужен, совсем. — Отлично, хорошо, я понял. Прости, что потревожил, — бросил саб и побежал, глотая на ходу горячие слёзы. Как же так? Он же должен был сделать всё, так почему бежит? Почему не цепляется, не умоляет? Какая разница, что его выбрасывают словно мусор? Разве он им и не является? В спину стрелой ударил крик, душераздирающий и словно неживой. Чимин остановился и хотел обернуться, но вдруг тело дёрнулось от сильного удара и мир потемнел.***
Они вокруг, окружают со всех сторон, проскальзывают внутрь, наполняют, дают силу и смысл. Они — его хозяева, его возлюбленные. Это не может быть кто-то один, потому что слишком много прикосновений, жара, кожи. Всё тело горит, кости крошатся, кровь кипит и выходит из берегов словно бурная река. «Помогите, остановите это! Нет, продолжайте, мне нужно больше». Кто-то выкрикивает приказы, Чимин их не понимает, но исполняет. Мышление сводится к образам, и не было больше чёткого определения времени или места. Вся суть существования — это просто быть, прогибаться и раскрывать себя перед тем, кому это нужно. Желание течёт в жилах вместо жизни, оно и есть жизнь. Раньше он был кем-то, у него было имя, но оно стёрто новыми шлепками, тихим шёпотом и громкими указаниями. Имя, каким же было это имя? Кем он был? Смутные догадки, полустёртые воспоминания, забытые категории и понятия. Слабые отголоски памяти. У него были свои мечты, но они, как и его личность, ничтожны по сравнению с величием Мастера, с его правдой и истиной. И теперь всё это неважно, теперь он точно знает ответ на вопрос, кем является. Он — Никто. Его Богом, модусом, есть Хозяин, Повелитель, Доминант. Дом… его кто-то ждал, он должен был куда-то вернуться. Или это снова лишь его глупые бредни? Кому нужен Никто? Есть ли будущее для него, было ли прошлое? Было ли его предназначением оказаться здесь и сейчас и ничего больше? Боль колышет в своей колыбели, укутывая спасительным мраком, шею опаляет чем-то и в голове вдруг всплывает незнакомое имя. Он видел это имя, оскверняющее белую кожу. — Чон Хосок, — шепчет Чимин и снова утопает в своём стремлении угодить чужому голосу. Кончая раз за разом, теряя себя окончательно. Он не видит лица, не узнаёт запаха, лишь мельком успевает заметить чернильные завитки большой татуировки. На языке горечь, в ушах звон, всё тело пробивает дрожью, и сознание растворяется в сплошной нужде. Мир потерян для Пак Чимина, или это он потерян для мира. Слабые отголоски разума иногда просыпаются, но он радостно принимает новую дозу освобождения, чтобы забыться и не вспоминать. Так ему легче, так проще, так спокойнее.***
Прошло три дня, от Чимина никаких известий. Его родители осаждают кабинет директора, всё чаще звучат слова «розыск» и «похищение», а Юнги яростно курит за углом, собираясь с мыслями. Сегодня он точно словит этого ублюдка Чона и спросит, что он сделал. Нет сомнений, это может быть только он. Послышалось шуршание гравия: кто-то приближался. Вот уже какой день именно в это время, между вторым и третьим уроком, Чон Чонгук пробирался этим путём в школу, минуя центральный вход. Выкидывая бычок на землю, Юнги схватил в кармане газовый баллончик, на собственные силы полагаться не приходилось. Сначала он увидел носок тяжёлого ботинка, а потом и ненавистную рожу. Сердце грохотало от напряжённого ожидания, и в нужный момент он сделал выпад, распыляя ядовитый газ. — Блять, — прикрывая ладонью лицо, Чонгук отпрянул и ухватился за стену, — какого хуя ты делаешь? Не рассчитал, совсем немного, но получилось ниже, чем следует. Парень тёр глаза, но всё ещё мог размыто видеть. Чёрт! — Мин Юнги? Мстишь за свою задницу? — Чонгук двинулся навстречу, смаргивая проступившие слёзы. Рукавом он стёр влажные дорожки на щеках и навис рядом, гневно дыша. — Рехнулся? Или хочешь закончить начатое? — Пошёл ты, псих. Можешь свои подкаты приберечь для заинтересованных. Что ты сделал с Чимином? — Вы теперь будете меня по очереди доставать друг за дружку? Как мило! Ничего я с ним не делал, просто выставил вон, — словно пересчитывая пуговки на рубашке, Чон прошёлся пальцами от пояса брюк до горла и сжал воротник Юнги в кулаке, притягивая парня к себе, — и тебе тоже советую держаться подальше, пока я добрый. У меня были на тебя большие планы, я могу захотеть получить всё, чего меня лишили. — Отъебись! — Мин попытался отпихнуть от себя Дома, но весовая категория у них была явно не в его пользу. — Я тебе не верю, чувак. Ты больной ублюдок, он исчез сразу после того, как был у тебя. Говори, что ты с ним сделал, или я обращусь к копам! — Мин старался не обращать внимания на собственную слабость и наступал на одном лишь желании найти друга. Столь долгое отсутствие выглядело действительно жутким. — Может, он просто забил болт на тебя? Наш Чимин-и торчит от сильных и крутых, зачем ему тряпка-саб? Ты не думал об этом? — Чон начинал понимать, о чём речь, но всё ещё не хотел воспринимать дело всерьёз. Или по крайней мере делал вид, что не хотел. — Прекратите доставать меня, жалкие, грязные подстилки. В последний раз предупреждаю, не приближайся ко мне! — Что ты с ним сделал? — Блять, ты тупой, что ли? — Чонгук сорвался и толкнул мальчишку к стене, замахиваясь для удара. Слишком нервное поведение для невиновного человека. — Я недоступно выражаюсь? Я не знаю, где он и что с ним. Ясно? Юнги пытался понять, насколько опасным для жизни будет задать свой вопрос ещё раз, как из-за поворота показалась тень. Ещё кто-то шёл тем же путём, и уже через секунду к ним шагнул встревоженный Ким Тэхён, поспешивший сюда на громкие голоса и возню. — Я думал, мне показалось. Нет, я надеялся на это, — его взгляд был холодным и разочарованным, слегка растрёпанные волосы и уставший вид выдавали настоящий возраст и сложности на работе. — Чон Чонгук, за мной. На случай, если у тебя есть возражения, — не дав и слова сказать, тут же перебил он студента, — в здании школы прямо сейчас находится полицейский. Хочешь встретиться с ним? — Нет. — Отпусти Мина и пошли, сейчас же, — Тэхён огласил свой приказ, развернулся и пошёл, не сомневаясь в том, что его послушают. Он был действительно очень зол. — Мы ещё поговорим, не думай, что так легко отделаешься, — вдогонку выплюнул Юнги, жалея, что не успел хоть раз заехать по морде этому гаду. Пока не найдёт Чимина, не успокоится. Он не мог вот так просто уйти, не мог.***
— У меня дела, я занят, — войдя в кабинет, тут же выпалил Чонгук. Его напрягала сама необходимость находиться в замкнутом пространстве с этим человеком. Но это не его дом, и тут действуют не его правила. — Сколько можно от меня бегать? Сядь для начала, — Тэхён опёрся о стол и указал на мягкое кресло. Он тяжело вздыхал и тёр переносицу всё то время, что Чонгук упрямо стоял у входа. — Да сядь уже, ради бога, — не выдержав, всё-таки рявкнул Тэ. Сам себе удивляясь, Чон сел. Просто ситуация доходила до комичного. За окном через весь двор шли двое полицейских в сопровождении встревоженной четы Пак. Что же они раньше не искали сына, когда он пропадал днями напролёт и осаждал Чонгука? Вдруг вспомнили, что являются родителями? Очень вовремя. — Отстань от Мина, его и так судьба не жалеет, — как-то издалека начал доктор Ким, тоже поглядывая в окно. — Этот паршивец сам нарвался. Я всего лишь хочу, чтобы меня оставили в покое. Это и вас касается, господин Ким Тэхён, — Чон перевёл взгляд с окна и теперь внимательно вглядывался в светлые радужки, пытаясь прочесть в них безмолвный отклик. Как бы ты не сопротивлялся, находиться вблизи со своей парой очень… волнительно. — Ты не сможешь меня заставить, поверь и прими это. Если хочешь, я выделю тебе ровно минуту на попытки, но ты сам себя выставишь на посмешище. — Меня устраивает, я могу приказать Вам всё, что угодно? — Чонгук потёр подбородок и прикусил щеку изнутри, прикидывая и выбирая. Попросить свалить в другую страну было бы отличным вариантом. — «Вы»? «Вам»? Ты решил изменить тактику? — Тэ сложил руки на груди и впервые улыбнулся. — Проявляю формальность и уважение, как Вам и хотелось, господин Ким Тэхён, — закинув ногу на ногу, Чон сел поудобнее и настроился на шоу. — Подойдите. Тэхён оторвался от стола и сделал пару шагов ближе. Это удивило студента и вызвало самодовольную ухмылку. — Ближе, подойдите ближе, — маня пальцем продолжал Дом, наблюдая, как медленно и плавно двигается саб ему навстречу. — Отлично же получается! А теперь оближите мои ботинки. Тэхён хмыкнул и начал нагибаться, пока его глаза не оказались на одном уровне с чонгуковыми. Тогда он поднял обе руки и прямо в лицо доминанту ткнул два средних пальца. — Пожалуй, на этом и остановимся, — успел хохотнуть он, когда злой Дом схватил его за руки и потянул на себя. Приземлился Тэ прямо сверху, упираясь ладонями в крепкие плечи. — Знаешь, у тебя очень странный способ держаться подальше. — Вы испытываете моё терпение, а оно у меня не ангельское, — оправдывался Чон, незаметно для себя вдыхая запах светлых волос. Прикосновение меняет всё, оно замыкает круг и искрит. Искажает реальность и намерения. — Отпустишь? — голос потише, дыхание чаще, мурашки по коже и бред в мыслях. — Или не хочешь? — Вы мне не нравитесь, Ким Тэхён, очень не нравитесь, — где-то за ухом обжигая губами, прошептал Чон и прикрыл глаза. Он тоже очень устал. — Чонгук, ты уверен, что ничего не делал с Пак Чимином? — используя установившуюся связь, совсем тихо спросил Тэхён. Он затаил дыхание и приготовился к отпору, но спустя минуту спокойствия услышал лишь одно тихое: — Нет... Я уже ни в чём не уверен, — сильнее сжимая в своих руках чужое тепло, признался Чонгук, — помогите мне.