«Наше тело чувствует боль чтобы предупреждать нас об опасности, но в то же время, она говорит, что мы ещё живы, ещё чувствуем. Поэтому некоторые ищут её, пока другие пытаются притупить».
Звучание этого имени каждый раз провоцировало бурю. Но только сегодня оно приобрело объём, стало реальным, многогранным, истинным. Джин добровольно падал в ловушку чужого существования. С восторгом он сравнивал мельчайшие детали воплощения с давно придуманным образом. Такое неподдельное обаяние и несовершенства Ким Намджуна стали для него откровением. На испуганном лице мальчишки выделялся явно сломанный кривоватый нос. Притягивали его небольшие раскосые глаза. В них читался вызов и дерзость. Невероятный для школьника рост впечатлял, а угловатые длинные конечности добавляли явной силе оттенок незавершённости. Сложно было сказать, красив ли он, но общая картина однозначно вызывала интерес. Так волнительно было стоять напротив, всем нутром ликуя от мысли, что вот она, его судьба, совсем рядом. Казалось, ещё миг, и что-то там, глубоко под кожей и рёбрами, сорвёт последнюю дамбу и наполнит тебя до самых краёв. Это чудо должно было вот-вот произойти, наверное, не хватало лишь ещё одного вдоха. Когда видишь долгожданное, от самой грандиозности момента осмыслить ничего не можешь. Сбой системы, critical error. — Отпусти его. Не забывай, где находишься, — кто-то положил ладонь Джину на плечо, настырно пытаясь отвлечь его. Отмахнуться не вышло. Вместо новых слов, человек просто развернул Джина на себя, вонзая в его ключицу сильные пальцы. Надоедливым типом неожиданно оказался Чон Чонгук. Он хмурил брови и сверкал недовольным взглядом. Стоило бы удивиться такой встрече, но даже это не могло заставить Джина отступить от своей цели. — Отвали. Просто иди, куда шёл. — Я бы рад, Джин, поверь мне, но я попрошу тебя, блять, пожалуйста, приди в себя, — посоветовал Чонгук, хмуро оглядывая подходящих школьников. Оставаться на улице посреди школьного двора было глупо и опасно. Любопытные зеваки, идущие на уроки, собирались вокруг и ловили каждое слово участников потасовки. Со стороны всё именно так и выглядело — как драка. В любой момент кто-нибудь достанет телефон и начнёт снимать видео. Ещё хуже, если сюда явятся преподаватели, охрана или вездесущие журналюги. А там новый скандал, привод в участок и куча головной боли. Слухи и так уже гарантированно поползут. Стоило просто пройти мимо, как он это делал великое множество раз. Откуда это нездоровое желание кому-то помочь? Чон скривился и облизал губы, принимая ещё одно необдуманное решение. — Идём, быстро! — схватив обоих замерших под руки, он потащил парней прочь. — Давайте, двигайте конечностями. Избежать новых проблем — единственный шанс по-тихому закончить школу. После истории с Юнги и Чимином тема насилия — красная тряпка для быка. Засветишься в подобном контексте, и на тебя спустят всех собак. Капитану баскетбольной команды это, может, и не искалечит жизнь, но для некоторых будет последним гвоздём в ящике. Чонгук прекрасно понимал, кого послушают, если дело приобретёт плохой оборот. С тыльной стороны здания за складскими постройками Чон остановился и оглянулся: никого. Привычное место, где каждый день курил Мин Юнги, так некстати пустовало. Идея спихнуть ему этих двоих не выгорела. — Где этот Мин, когда он нужен? — пробубнил Чон и потащил «задержанных» дальше, намереваясь по дороге выяснить, в чём суть, и выпроводить Сокджина через забор как можно скорее. — Юнги похитили, — вспомнил бармен Дыры, услышав имя. Он вёл себя чертовски странно, не мог оторвать взгляда от ученика из баскетбольной команды, словно не верил своим глазам. Он постоянно пытался схватить того за руку или заглянуть ему в глаза. Казалось, что он загипнотизирован. — Что ты сказал? — Чонгук остановился и снова дёрнул Сокджина на себя, привлекая внимание. — Повтори-ка. Джин с неохотой отвернулся от Намджуна, собрался с мыслями, сам себе кивнул и заговорил. — Вообще-то, поэтому я и пришёл. У меня есть подозрение, что с Юнги что-то случилось. Возможно, это связано с исчезновением его друга, Чимина, или как его там. У меня очень нехорошее предчувствие. — Ванга, блядь. Во-первых, с чего ты решил, что Чимина похитили? И что ты об этом знаешь? Во-вторых, с чего вдруг такие подозрения о Юнги? Объяснись. В глазах Чонгука блеснула надежда, слабый свет веры, что всё поправимо и не так фатально. Он хотел снять с себя вину больше, чем найти Чимина. В такой момент эгоизма он казался более уязвимым и человечным, чем обычно. — Вот так в двух словах и не объяснишь, — уклончиво ответил Джин. Он не был уверен, что говорит с тем, кому можно доверять. Нельзя недооценивать стремление человека, загнанного в угол. Служебный вход в здание школы был удачно близко. Не прошло и минуты, как Чонгук вышиб дверь кабинета ногой с одного удара, абсолютно не заботясь о факте порчи имущества. Сокджина и офигевшего от происходящего Намджуна он затолкал вперёд, словно скот. Затем проверил коридор, зашёл сам и подпёр треснувшую дверь табуреткой. Намджун только открыл рот, чтобы спросить, что они тут делают, но его перебили. — Сразу предупреждаю, заткнитесь оба, сядьте в разных углах комнаты и просто ждите, — сказал Чон и запрыгнул на стол школьного психолога. На удивление он не вернулся тут же к расспросу, а достал телефон. Во время короткого звонка его голос казался спокойным, хотя было видно, что парень на взводе. С кем бы он ни говорил, должно быть, абонент для него был кем-то особенным. Он попросил о помощи, а значит доверял. — Намджун, послушай меня… — начал опять Джин шёпотом, но тут же в него полетела книга со стола. — Я сказал сидеть молча, — скомандовал Чонгук, и в комнате снова воцарилась неловкая и напряжённая тишина. Кого они ждут? У Сокджина потели ладони и краснела шея. В его голове проносились сотни, тысячи слов, с которых он должен был начать своё объяснение. И речь вовсе не о Чимине, похищениях и подозрениях. В его мыслях царствовал всего один человек. Он смотрел на него прямо сейчас, и внутри взрывались салюты, хотелось кричать, приблизиться и прикоснуться. Как тут усидеть на месте? Совершенно не замечая чужих внутренних метаний, Чонгук продолжал сидеть на столе, нервно качал ногой и неотрывно пялился в экран. Можно было подумать, что он вообще забыл о чьём-то присутствии, но любое движение сопровождалось прицельным броском вещей в источник шума. Ушёл в себя, но оставался бдительным. Спорить с ним не хотелось, себе дороже, так что сконфуженное ожидание затягивалось. Намджун же, как самый недоумевающий, притих и старался не привлекать внимания. Он выглядел крайне недовольным и постоянно дёргал воротник. В любой другой ситуации он ни за что не дал бы себя так просто увести силой, но неожиданный поворот событий выбил его из колеи. Теперь он жалел, что оказался тут, и не знал, как лучше поступить, чтобы это исправить. Тэхён примчался через двадцать восемь минут и пятьдесят семь секунд. Он достал ключи прежде, чем увидел явные следы взлома. — Просто заходите, доктор Ким, — крикнул Чонгук и спрыгнул со стола. Одним пинком он убрал табуретку, и вход в кабинет стал свободным. — Прошу. — И как это понимать? — разъярённый Тэхён влетел, оттолкнув Чона. — Что вы здесь устроили? Вы хоть представляете, сколько прессы сейчас ошивается вокруг школы в поисках новых скандалов? Чонгук, давно с полицией не общался? — Тэхён? — от удивления Джин даже встал с кресла. — Так он тебе звонил? — Мне кажется, это я должен сейчас задавать вопросы. Какого хрена происходит? — Я нашёл истинного, — тут же выпалил Джин, и указал пальцем в угол, где, понурившись, сидел школьник. Тэ удивлённо поднял бровь и перевёл взгляд на Чонгука, как бы спрашивая, а они тут при чём. — Чимина всё же похитили, — в свою очередь подал голос Чон, расставляя свои приоритеты в диалоге. — Так, стоп. Не все сразу, — выдохнул Тэхён. В этот момент уже обе его брови изогнулись дугами от услышанного. Он мчался сюда, как на пожар. Услышав зловещее «нужна помощь», даже не знал, чего ожидать. — Стой, как истинный? Вы же оба доминанты, — первым очнулся Чонгук, переваривая заявление Джина. Все взгляды были прикованы к застывшему в углу Ким Намджуну. — Я не… не доминант, — неохотно признался школьник. Он устало опустил голову и прикрыл ладонями лицо, продолжая отрицательно качать головой, словно сам не верил своим словам. Ему определённо не нравилось то, что он говорил. — Я сам узнал совсем недавно. — М-да, — прокомментировал Чон, и двинулся снова прикрыть дверь. Разговор обещал быть долгим. — Я бы поставил бабки на то, что ты Дом. Аккуратно обойдя Тэхёна со спины он, будто случайно, прикоснулся к его локтю. От легчайшего касания по коже пробежал лёгкий разряд тока. От этого можно стать зависимым, подумалось ему. Тэхён тоже слегка вздрогнул от неожиданности, тёплая волна разлилась от места касания по всему телу. В груди на секунду всё перевернулось вверх дном. Он обернулся, спрашивая глазами «Что ты делаешь?». Чонгук пожал плечами, он просто забавлялся, испытывая эту «родственную» связь на ощупь. — Значит, твоя метка проявилась? — спросил Джин, присаживаясь ближе к Намджуну. В его мыслях не могло быть места сомнениям, он старался сдерживать себя, но каждое движение и слово были настойчивыми и решительными. Желание поверить было настолько сильным, что он не допускал возможности неудачи. Подавляющая уверенность, переливы силы в голосе — все признаки доминанта проснулись разом и давили на объект внимания. — На мне нет имени, — уверенно выдал ученик, отстраняясь от навязчивого типа. — Произошла какая-то ошибка, я не могу быть парой э… — он замолчал, глотая неуважительные слова. Несмотря на репутацию, он не был таким уж плохим парнем. Просто, как и многие в его возрасте, пытался создать себе образ, позволяющий чувствовать себя победителем, и на этом пути успел наделать глупостей. Теперь же сбитый с толку, потерянный, кающийся в своих прошлых поступках, он просто хотел, чтобы его оставили в покое. — Пидора, гомика, гея? Ты это хотел сказать? — горько усмехнулся Сокджин, и на несколько градусов смог остудить свой пыл. — Прости, я не хотел тебя обидеть, но… — парень развёл руками, а затем указал пальцем на запястье Джина, — это не могу быть я. — Его имидж совершенно не отвечает действительности, клянусь богом, — подытожил Чонгук, наблюдая, как Намджун подбирает слова помягче. Он-то прекрасно осведомлён о славе «отморозка из баскетбольной команды». Джин устало вздохнул и принялся стягивать с руки браслет. Три щелчка металлических кнопок и все увидели аккуратно выведенное имя. Ким Намджун ясно и чётко выделялось на светлой коже. — Она проявилась давно, и всё это время я терзал себя сомнениями. Жив ли он, всё ли в порядке, задавался вопросом, почему я всё ещё один. Я так долго искал человека с этим именем, и сейчас ты хочешь сказать, что я ошибаюсь? Бывают моменты, когда одно неосторожное слово или даже мысль может нанести травму. И мы боимся совершить ошибку, поэтому держим язык за зубами, хотя молчание в конечном итоге оказывается ещё хуже, чем прямо сказанная правда. — Мне пора идти на уроки, — школьник двинулся к выходу, осторожно обходя всех. Он сбегал, не желая давать никаких объяснений. Собственные ноги казались ему чужими, тело не хотело слушаться, но он продолжал двигаться, словно робот. Остановившись у выхода, он обернулся. — Я бы хотел сохранить в тайне свой статус. Всё, чего я хочу сейчас, — это закончить школу, не потеряв своё место в социуме. Пожалуйста, не разрушайте мою жизнь. — Мотив этой просьбы был весьма очевидным. Как подающий надежды спортсмен, он мог бы добиться невероятного успеха, но как только правда всплывёт, перспективы рухнут. Понятно, что ни асоциальный Чон, ни консультант не стали бы распространять слухи, так что слова были адресованы лишь к одному человеку — Ким Сокджину. Который минутами раннее верил, что в его жизни наконец-то появился смысл. Но его просили исчезнуть, как он того и боялся. Просили просто жить где-то подальше, не в состоянии летать с одним оторванным крылом. Когда шаги по коридору затихли, Тэхён подал голос первым. Он подошёл ближе и присел возле Джина, положив руку ему на колено. — Я помню твою историю и знаю, насколько это для тебя всегда было важно. Но ты уверен, что это действительно он? Ошибка очень маловероятна, я знаю, имена не должны повторяться, но всё же, такое могло произойти. К тому же, он говорил, что имя не проявилось. — Ты представляешь, насколько ничтожен шанс такой ошибки? И ты думаешь, что он не мог соврать? — спросил Джин, грустно улыбаясь. — Ничего. Я столько ждал, что могу подождать ещё. Я могу ждать сколько угодно, теперь я хотя бы могу видеть его, пусть даже на расстоянии. Сказанные слова заставили двух истинных переглянуться. Разве они не делают так же? Открыто отрицая желание быть вместе, продолжают притягиваться друг к другу всё больше. — И ещё, Тэ… — продолжил Джин, — ты помнишь, что должен мне одно желание? С той ночи, когда вы с Чон Хосоком оставались в моей комнате. Тэхён кивнул, продолжая смотреть на Чонгука. Как и ожидалось, реакция была мгновенна. — Не уверен, что хочу знать подробности, — прокомментировал Чон, невольно скривившись от одной мысли про своего саба с тем рыжим ублюдком. Ещё один груз опустился в чашу ненависти к Хосоку, хрупкие весы терпения кренились вполне в определённую сторону. Чонгук не осознавал, что это первое проявление ревности, для него это был вопрос собственности на уровне владения вещами. Он вот-вот мог бы оскалиться, словно животное, защищающее свою территорию. — Кажется, я чего-то о вас двоих тоже не знаю, — сказал Джин, наблюдая очевидную для него сцену, — впрочем, и знать не хочу. Давайте только без глупостей и трагичных концовок. — И, Тэхён, достань мне личное дело Намджуна. У тебя же есть к ним доступ. Я должен узнать о нём всё. Это и есть моё желание. — Я был уверен, что ты используешь этот шанс иначе. — Я тоже, но обстоятельства изменились. — Но это нарушение конфиденциальности. Я так не могу. Попроси что-то другое, — Тэхён не имел права, да и не хотел вмешиваться, ему бы со своей родственной душой разобраться. — Нет, другого не будет. Ты обещал, что исполнишь что угодно, — стоял на своём Джин. Ему было плевать, сколько законов и правил будет нарушено. В конце концов, это сущий пустяк. — Кгх, простите, что перебиваю, но не могли бы вы отложить это на потом? На повестке дня есть более срочный вопрос. Кто мог похитить Чимина, и почему ты решил, что Мин Юнги может оказаться там же? Тэхён поднялся и убрал спутанные волосы с лица. Жестом он попросил Джина говорить, а сам направился к столу выпить воды. В горле совсем пересохло. Он казался уставшим. Только сейчас Чонгук осознал, что впервые наблюдает Тэ в таком виде. Его волосы не уложены, и одет он для себя весьма небрежно. Непривычно для человека, который обычно выглядит, как сбежавшая с показа Gucci модель. Он и правда примчался по первому зову. — Я заехал к нему сегодня утром. Мне срочно нужно было кое-что у него узнать, — Сокджин на пару секунд подвис, глядя на дверь. Казалось, он перестал моргать, но спустя пару секунд он продолжил. — Да… Двери были открыты, в прихожей погром. Я думаю, что Юнги сопротивлялся, а не ушёл добровольно. Сомневаюсь, что при таких обстоятельствах приглашают на свидание или дружескую прогулку. Скорее всего, это произошло ещё вечером. Я пытался спросить соседей, но без особого успеха, так что помчался сюда, в надежде, что он в школе. — Ну, это ещё не показатель. С таким образом жизни от него можно чего угодно ожидать, — сказал Тэхён, став у своего стола рядом с Чонгуком. — И как это может быть связано с Чимином? — Ребята, — Джин тяжело вздохнул и потёр переносицу, — вы знаете, что такое катарсис? Откуда он на рынке и для чего? — решил он зайти издалека. Уже понял, что Тэхён доверяет Чону, значит придётся говорить при нём. Всё равно потом всё узнает. — Я видел однажды нескольких пациентов, зависимые со стажем. У них наблюдались серьёзные нарушения, помимо прочего, с самосознанием. Действие этой дряни ещё толком не исследовано. Любопытно, что после первого обследования, эти люди исчезали с радара клиники. — Кому могут такие понадобиться? Это же совсем не весело, они безотказные, — Чонгук с вызовом посмотрел на Тэхёна и вальяжно поставил руку дальше на стол, почти касаясь спины доктора Кима. — Я слышал, эту дрянь постоянно совершенствуют, и её непросто достать. Ходит много слушков, но все больше похожи на теории заговора или мифический бред. Скорее, дезинформация, чем полезные сведения. — Важнее даже не это. Думаю, я знаю, с кем ещё это может быть связано, — Джин поднялся и протянул ребятам свой телефон. На экране был открыт снимок. Темнота немного портила качество, но то, что это был Чон Хосок, можно было догадаться. Парень выходил со станции метро, которая уже долгое время считалась закрытой. — Пф, и что это? — Тэхён нервно засмеялся, совершенно не понимая, к чему ведёт разговор. — Мало ли, зачем он туда спускался. Затем Джин показал ещё несколько снимков. Из той же станции в разное время выходило ещё куча народу. В откровенных и дорогих нарядах. Словно с вечеринки. Некоторые шли в обнимку, кто-то смеялся, кто-то едва держался на ногах. — Это то, о чём я подумал? — Чонгук щёлкнул пальцами и снова уставился на снимок. — Загадочное место, ставшее главным конкурентом Дыры в последнее время. — Так ты что-то знаешь о нём? — спросил Джин. — Немного. Когда я делал тату, то слышал разговор двух барышень из салона. Они обсуждали последнюю сумасшедшую вечеринку. Цитирую: «Молюсь на эту надежду. Я словно переродилась». Все переглянулись. Надежда. — Звони ему, — тут же приказал Чонгук Тэхёну. — Чёрт, не могу, — взвыл тот, обшаривая карманы, — я забыл телефон дома. — Тогда поехали к нему. Я хочу послушать занимательную историю этого человека. — Не верю, что он может быть как-то с этим связан, — покачал головой Тэ. Он знал Хосока, тот не был ангелом, но это уже слишком серьёзные обвинения. Наркотики уже мутная тема, но пропажа людей... — Плевать, поехали, — уже выходя из кабинета, крикнул Чонгук. Джин шёл сразу за ним, ещё раз набирая номер Юнги.***
Страх давно перегорел, перестал быть таким ярким. Словно потерял свой вкус. После долгих часов, дней, недель он превратился в жалкое тлеющее напоминание былых эмоций. Онемело не только тело, но и душа. И лишь колючий холод ещё был способен заставить загубленную душу всплыть из глубин расколотого сознания и начать хоть как-то воспринимать окружающее. Когда тело обожгло ледяным потоком, грудь сдавило спазмом, и вдох получился рваным и поверхностным. Сначала со шланга окатило живот, а затем удар воды пришёлся по голове. Тут же залило глаза, пришлось взмахнуть головой, чтобы увернуться от следующей «пощёчины». От резкого движения отросшая чёлка упала на лицо, голова закружилась, и парень пошатнулся. Несколько отступающих шагов на ватных ногах, и ладони коснулись стены. Но вода продолжала хлестать, так что в попытках прикрыться точка опоры снова была утеряна. В падении его поймали чьи-то руки, почти бережно помогая сесть на пол. Напор ледяной воды исчез. Вернулась возможность дышать. — Тихо, малыш, вот так, — приговаривал голос где-то за спиной. — Теперь всё будет хорошо. Послышался щелчок пластиковой крышки. От мягких движений шампунь на волосах начал пениться, стекая белыми облаками по плечам и спине. Что-то невесомое скользило по коже, смывая пятна крови, воска, ржавчины и других следов того, что с ним делали в этом богом забытом месте. — Ты слишком испачкался, тебя нужно как следует отмыть, — пожурил его голос так, будто наказывал непослушного ребёнка. — Но знаешь, ты, словно произведение искусства, созданное безумным гением. Даже в таком виде ты прекрасен, наш падший ангел. Тон менялся, и только так можно было понять, довольны тобой или нет. Насколько бы нежными ни были руки сейчас, боль могла наступить в любой момент. Она всегда витала вокруг этого человека. Хозяина. Его голос продолжал преследовать изо дня в день. Он приказывал, ругал, отчитывал, хвалил и успокаивал. Внушал и испытывал. Был единственной нитью, на которой Чимин повис над пропастью. Такой, что хотелось навеки разорвать или безжалостно вшить в свои вены. Безумие это или смирение, но парень слушал каждое слово, изо всех сил стараясь понять истинное значение. Но оно ускользало, вместе с грязной водой стекая в слив в углу камеры. Холод снова обрушился новым водопадом, он пробирал насквозь, тело начинало неистово дрожать, и зубы отбивали бешеный ритм. — Я верю, что однажды ты возродишься и назовёшь своё имя, но даже тогда захочешь остаться человеком, которого создал я. Новая версия, улучшенная. Ты будешь благодарен мне. Я уверен в этом. Яркий свет единственной лампы слепил, в ушах стоял шум удара капель воды о плитку пола. И этот голос вплетался в общую атмосферу подобно сети паука. — Нужно пройти через множество испытаний и ошибок, чтобы стать тем, кем ты являешься. Если бы всё было идеально с самого начала, невозможно было бы отличить хорошее от плохого. Сильный запах спирта ударил в нос, обеззараживающее средство щипало ссадины и раны. В тех местах кожу будто проедало до костей. Боль волнообразно накатывала и отпускала, смытая ледяными потоками. — Может, сделаем тебе новый пирсинг? — буднично спросил тот, кто был заботливой нянькой и безжалостным палачом. — Пробитая бровь придаёт твоему виду дерзости, интриги. Как чёрная вишенка на нежно-кремовых сливках. Как насчёт губы? Или сосков? Или, может, ты наконец-то скажешь мне «нет»? «Нет»? А что это значит? Это сможет остановить боль, убрать холод, подарить покой? От него постоянно чего-то хотят. И он всё выполняет, на что способен. Но нет хуже приказа, чем говорить. Задание не ясное, слишком сложное, невыполнимое. — Ты должен вернуться. Ненавидеть или даже попытаться убить меня, но ты обязан выжить и прийти в себя. Я поставил на тебя слишком много. Последние капли упали на пол, разлетаясь осколками брызг. Всё стихло, самым громким звуком остался стук зубов и сердцебиение. Поэтому шорох одежды показался слишком громким, когда человек за спиной поднялся на ноги, отряхнулся и двинулся на выход. Шаги удалились — хозяин ушёл. А это значит, что сейчас кто-то другой придёт и будет тащить по земле до самой койки, где можно будет просто отключиться на какое-то время. Просто погрузиться в темноту, что обитает где-то там, за прикрытыми веками. Иногда из этой темноты всплывают картинки, очертания и смысл которых слишком сложны. Но за них очень хочется зацепиться, будто они — что-то действительно важное. Раньше подобные логические цепочки показались бы тёмной магией или неведомым волшебством. Чем-то за гранью понимания. Но чем больше времени проходило, тем легче удавалось ухватить из суматохи вокруг что-то связное и настоящее. Неделю назад все мысли строились простыми схемами: куда указали, туда идёшь, что попадает в прямой контакт, с тем и взаимодействуешь. Без отказов, сомнений или вопросов. Бессмысленное подчинение пустой оболочки не наделённой содержанием. Но вот слышатся шаги, и по одному их звуку и ритму можно угадать, кто именно придёт в этот раз. По тону голоса — понять, сейчас будет больно или хорошо. И ещё, начинает назревать это, что-то большое. Оно уже почти ощущается на языке, острое и жгучее. Чувство, растущее откуда-то из глубины. Тот сигнал, который от него так настырно ожидают. Ещё немного, и сформируется... Крик о помощи.