***
- Кажется, идут, - произнес один из представителей Каге, пока еще молодой старейшина Митокадо Хомура. - Да, - степенно кивнула головой Мито, из-за чего острая заколка в ее волосах опасно сверкнула на солнце, привлекая взгляды. Занятый своими делами народ, что уже как час мельтешил вокруг нас, занимаясь своими делами, как будто что-то почувствовав, расступился по краям дороги. И действительно, как только она была очищена, сразу стал заметен мелькающий вдалеке некий флаг… Со временем переросший в красное, буквально кровавого цвета полотнище. «Неужели делегация при полном параде?» - мысленно застонал Наваки. Это означало только одно. Все затянется. Так и вышло. Драгоценные минуты детской жизни утекали сквозь пальцы: на расшаркивания, приветствия, какие-то речи и получение каких-то даров. Приходилось кланяться, что-то говорить, еще раз кланяться и… Наконец, это стало подходить к концу. Четыре шиноби опустили паланкин, и оттуда, замотанная в традиционные одежды, вышла маленькая красноволосая девочка. Со своими огромными глазами, в которых, кажется, было поровну страха и любопытства. Она, словно зонтик с иглами из Амегакуре, стреляла глазками во все стороны. Наваки взглядов тоже досталось - ну еще бы, он тут самый младший из всей встречающей делегации! Так что не было ничего удивительного, что во время движения в сторону квартала Сенджу, маленькая Узумаки бочком-бочком вышла к нему. - Привет!.. – у нее получилось поздороваться одновременно громко и незаметно, что немало удивило Наваки, - Я Кушина! Кушина Узумаки! - Меня зовут Наваки… Наваки Сенджу, - улыбнулся ей в ответ Наваки. Когда процессия наконец дошла до квартала, Наваки облегченно выдохнул. Эта маленькая Узумаки была почти такой же, как и любые другие дети, только еще активнее. Если это, конечно, возможно, пускай Наваки и любил повозиться с малышами, но несколько… Ну ладно, чуть старше. А тут ребенок (пусть Наваки и сам считался ребенком, ибо еще не окончил академию, он сам предпочитал об этом не думать) просто был каким-то непрерывным потоком. Хотя, признался он сам себе, следовало сделать ей скидку – все-таки малышка в Конохе впервые и внутри ее точно гложет страх и волнение. Он и сам был не лучше, когда шел впервые в академию. Вроде бы. Наваки спохватился, когда процессия прошла мимо их дома. Ну да, конечно, он точно бы всех не вместил, поэтому Мито позаботилась о том, чтобы привели в порядок специальные залы в большом додзе, сделанные как раз для таких случаев. Наваки с трудом помнил по своему детству, что именно там стоял гроб его отца, чтобы все желающие могли проводить его в последний путь. С тех пор оно стояло пустое и никому не нужное – клан не нес крупных потерь. Две служанки одетые в роскошные наряды распахнули перед процессией бумажные двери, и все медленно зашли в додзе. Наваки заметил столы накрытые разнообразными блюдами и яствами, некоторые из которых он видел впервые в жизни. Начиналась самая главная часть всего праздничного действия – пирушка. На которой Наваки места не было, и он сейчас не про официальщину. Сидеть и наедаться просто потому, что кто-то решил, что сейчас праздник, было не очень приятно. Еще неприятнее было знать, что этот праздник – своеобразные проводы одного человека в другой мир. «А может быть и двух», - кинул Наваки печальный взгляд на Кушину Узумаки.***
- Так-так… Кто тут у нас? - Эм… Цунаде… Ты все не так поняла!.. Да, все совсем… - Тебе не спастись… Джирайя, умри! Наваки, которого Цунаде так и не заметила, ушел техникой Замены в ближайший лесок: в другую сторону от того, куда стала загонять своего сокомандника сестра. Сейчас Наваки предстояла сложная миссия – уйти незамеченным от разъяренных куноичи, что жаждали крови, испуская в воздух самое настоящее Яки. Хотя, вначале стоило пояснить, как он оказался в такой ситуации. Послы Узумаки уже отбыли из деревни, оставив маленькую Кушину. Так что отвлечение внимания Мито и Йоруно для Наваки были гарантировано – сейчас те были заняты малышкой. Или, что вернее, ее воспитанием и, собственно, знакомством с ней: все-таки оторванная от настоящих родителей и родной деревни, сейчас ее следовало окружить теплом и заботой… Как сказала Мито, припрягая Наваки, чтобы тот поиграл с ней. Его собственные желания игнорировались, что, впрочем, не слишком расстраивало Сенджу – он уже давно стал понимать, когда свои собственные чувства и желания следовало засунуть так глубоко, насколько это вообще возможно. Но разрядка была просто необходима – хотелось отдохнуть душой и телом. Попариться на источниках, почитать книжку, или, наконец, сходить в кино, что открылось совсем недавно в Конохе. Говорят, что там какой-то совершенно невероятный фильм из страны Снега. Но, как обычно, не хватало времени, сил и опять времени. И тут неожиданно то ли Ками решили возместить все страдания, что пришлось ему вытерпеть, то ли просто совпали звезды, но выдался свободный денек. Причем действительно свободный – и выходной, и Мито занята, и мама сидит с Кушиной… А старик-учитель, которого лучше было бы назвать не учителем, а мучителем, куда-то запропастился. Короче говоря, Наваки оказался совершенно неожиданно свободен. И чтобы это кто-нибудь не заметил и не нашел ему занятие, ясно дело, он тут же слинял из кланового квартала. И тут встал вопрос: где, собственно, ему пересидеть неожиданно свалившийся с неба выходной? Выбор Наваки (или, что вернее, это было единственным местом, где его бы не нашли сразу же, как обнаружили отсутствие в квартале) пал на квартирку Джирайи. Хотя ее стоило назвать бы халупой. Или свалкой – она в равной пропорции сочетала в себе те признаки, которые соответствуют этим двум эпитетам. На полу был настоящий слой из пакетов с едой быстрого приготовления и разных журнальчиков похабного содержания. Стены же были обклеены фотографиями, редкими плакатами и вырезками из журналов. Причем обклеены они были так, что самих стен видно не было. Проще говоря - плакаты тут заменяли обои. Наваки предполагал, что плакаты висят не в один слой и когда Джирайе надоедает, он просто меняет те местами/наклеивает новый слой/отклеивает плакаты, таким образом производя ротацию порнушки на стенах. Проверять это он, конечно же, не собирался. Наваки подозревал, что большую часть (если не все) похабных фотографий на стенах Джирайя сделал сам, ибо журналов с настоящей порнушкой на прилавках не найти. А судя по тому, как часто Джирайя тратится на разного рода реактивы, на пару с Орочи бегая по соответствующим лавкам, это все перешло как границу разумного, так и все приличия. Не то чтобы Наваки как-то осуждал его – вкус у извращенца был, да и не все фотографии были обнаженкой, легкая эротика действительно занимала значительную часть коллекции. Но они точно бы заставили покраснеть любого генина, даже первая реакция Наваки была показательна… «Кхм», - Наваки дернул головой, прогоняя воспоминания, - «И дернуло же меня посоветовать ему поклеиться к девушкам в виде фотографа… И что из этого вышло?» Аккуратно выглянув из кустов в сторону убегающего от разъяренной толпы женщин, пытающихся догнать Джирайю и навешать тому люлей, пока тот не покинул территорию онсенов, Наваки убедился, что опасность миновала и вылез из своего укрытия. - М-да… И почему он почти всегда попадается? Оказавшись дома у Джирайи, Наваки застал того как раз за переклеиванием фотографий. Запах клея в квартирке стоял такой, что Наваки уже передумал тут торчать и собирался двинуть еще куда-нибудь, но Джирайя и сам не собирался торчать дома, по крайней мере, пока все не высохнет. И, воспользовавшись состоянием Наваки, который приходил в себя после запаха дешевого клея (именно так Наваки будет утверждать в любом случае! Он сам не собирался никуда идти!) он потащил его в сторону горячих источников. «Приходить в себя и отдохнуть душой», - так заявил Джирайя. Наваки и сам был не против отмокать на источниках, но дернули же они Джирайю подглядывать за женской половиной! Снова! Да еще и Наваки уговорить (сам бы он никогда до такого не додумался, конечно же). - Оба-на… Кто тут обнаружился… - услышав знакомый голос за спиной, Наваки застыл, словно соляной столб, - Братик… А что это ты тут делаешь? - Эм… Сестренка! – резко развернувшись, Наваки всплеснул руками, натягивая на лицо улыбку, - А я, представляешь, решил сходить на источники! Отдохнуть! Тут же можно долго отдыхать и… - Каждый раз оправдываешься одинаково? Наваки, ты мусолишь эту тему уже… Какой там раз? Сам знаешь, что будет дальше? - Сестренка, но ведь я тут совершенно случайно!***
Война началась совершенно неожиданно. Просто череда пограничных стычек вдруг резко перетекла в длительный рейд, а после и в сражение сотни шиноби, которое стерло с лица земли почти двадцатитысячный пограничный город. Специальные подразделения камня резко перешли границу и под их ударами пали крупные опорные пункты нашей деревни. Началась мобилизация. В деревню пошли первые гробы с шиноби, погибшими на войне. А молодежь – ну, вернее, учеников академии, припахали, стараниями Мито, к внеучебной работе в госпитале Конохи. Знаний и умений детей не хватало для полноценной помощи врачам, но играть роль смотрительниц и медбратьев, и медсестер им было вполне по силам. Заодно и навыки росли быстро. Как и стальные шарики – видеть приходилось… многое. Пожалуй, только теперь Наваки полностью поверил, что его курс будет действительно сильно отличаться от тех, что были до этого – крови они перестали бояться еще в прошлом году, а в этом перестали бояться всего остального. Кое-кто даже успел поучаствовать в облавах на расплодившихся как на дрожжах разбойников и мог похвастаться первым убитым. Правда, Инузука хвалиться не стал, как и вспоминать об этом – предпочел выпить немного медицинского спирта и завалиться спать в ординаторской. Ну, хоть так. Наваки, пожалуй, посочувствовал бы своему знакомому, да свои проблемы отвлекали - война, будь она неладна, отняла даже время у сна. Теперь единственное свободное время, что у него было, это время пути между учебой, домом и тренировочным полигоном. Но, глядя на обожжённых, покалеченных и убитых шиноби, что проходили через госпиталь, жаловаться как-то не хотелось. Он жив, тренируется, становится сильнее. Этого было достаточно. Йоруно пошла на войну одной из первых. Успев восстановиться, набрать силы и даже немного потренировать Кушину, она, в один день, собравшись и попрощавшись с Цунаде и Наваки, с очередной группой шиноби, в спешном порядке собранной из тех, кто вернулся с миссий за несколько дней, испарилась в лесах. Судя по доходившей информации от раненых шиноби из той группы, с ней все было в порядке и занималась она патрулированием прифронтовой полосы. Ну, дай Ками, чтобы не бросили их закрывать прорыв, подумал тогда Наваки. За свою маму он волновался очень сильно. А в это время началось формирование первых фронтов, если так можно было обозвать полосу мертвой земли между растянутыми позициями армий шиноби. Несмотря на то, что число шиноби само по себе не велико, относительно многотысячных армий правителей, все равно возникал позиционный тупик. И все так же были попытки решить его, закидав противника мясом как шиноби, так и армиями и ополчениями разных стран. На лекциях в академии Наваки даже услышал о последних фортификационных сооружениях, которые использовали враги из селения Камня – окопах. А так же их любимых ловушках, вроде волчьих ям с каменными шипами или самых настоящих минах нажимного действия. Война - двигатель прогресса. А так же требует свежую кровь – курс академии сократили на полгода. И, судя по слухам, следующий курс так же ужимают, стараясь вместить большую программу в меньший срок. Расширялся набор для гражданских. Тех, кто не так давно не прошел экзамен, гребли добровольно-принудительно на первый курс. На третий и второй загнали тех, кто по каким-либо причинам вылетел из академии раньше. По слухам, начинался набор добровольцев в полицию – многие Учиха отправились на войну и патрули стали совсем редкими. Небо над деревней, казалось, было затянуто серыми низкими облаками, а сильный ветер доносил запах гари с полигонов. Именно такой была Коноха в конце последнего учебного года Наваки Сенджу. Именно такой он запомнил ее, когда уходил на фронт.