Мёртвый Лес

Данзо молча пилил взглядом сидящего напротив него Хирузена, за чьей спиной точно так же стояли советники, точно так же пиля взглядом уже самого Данзо. Особенно среди них выделялась Мито Узумаки, что, по всей видимости, была автором этих... Выкрутасов. По-иному Данзо бы не назвал то, что произошло. - Мне... Команду генинов? - Губы Данзо скривились в ухмылке, - Вы в своем уме? Вы вообще соображаете, о чем просите? Вы знаете, сколько у меня работы? - Да, Данзо, безусловно, - пыхнул трубкой Хирузен, отчего дышать в помещении стало еще труднее, чем раньше, - Однако, пойми и ты нас. Сейчас в селении на самом деле не так много сильных шиноби, которые смогут правильно воспитать новое поколение. Но, кхм, это не самое главное, - снова затянулся Хирузен. - А что тогда главное? - Началась война, Данзо, - вздохнул Хирузен, - Понятно, что большинство сильных шиноби должно быть на фронте, но... Что будет с перспективными молодыми генинами? Кто будет их учить? Кем они станут? - Так ты хочешь... - Да. Чтобы такие шиноби, как ты, присмотрели за перспективным молодняком. Когда они наберутся сил, подрастут, то наша деревня получит сильное поколение ниндзя. - Ясно, но опять же говорю: у меня полно дел и без сопляков на моей шее. - Как и у всех нас, вообще-то. Но я же воспитываю команду, - указал на очевидное Сарутоби, - Даже сейчас, когда идет война, я стараюсь уделять им время. - Мне ясно, - Данзо, как это обычно бывало, не сказал ни «да», ни «нет», оставив всех в кабинете со своими мыслями. «А еще, мой старый друг, когда ты возьмешь команду, то ты поймешь ценность жизни. Надеюсь, поймешь. Иначе все то, что мы делаем, будет напрасно.» Сам же Данзо, хоть и держал маску безэмоциональности на лице, кипел если не гневом, то возмущением. Отвлекать его от важной работы, полностью смешать сложившийся порядок дел, только для того, чтобы всучить ему команду… генинов! В деревне что, все шиноби разом пропали? Нет, конечно же, идет война и многие сильные ниндзя отправились на фронт. Но даже если так, то этих детишек туда тоже можно было отправить! Ведь, выживи они там, и станут только сильнее! И ему не придется с ними возиться! «Почему все не может быть таким простым? Почему все время приходится преодолевать какие-то трудности?», - подумал Данзо, - «Вот если бы у меня было побольше нормальных подчиненных…» Данзо даже остановился на улице, обдумывая мысль. Казалось, все было таким простым, но почему-то долго не могло появиться на горизонте мыслей, и теперь становилось даже немного обидно. А ведь все было просто: если в деревне нет подходящих кадров, то их следует создать самому. И первые шаги на этом поприще сделали за него. - Хм… Кажется, надо посмотреть, кого мне хотят всучить, - хмыкнул Данзо, разворачиваясь и направляясь обратно, в сторону башни Каге. Там, преодолев секретаршу при входе, он зашел в кабинет в тот самый момент, когда Хирузен о чем-то говорил с не очень довольной Узумаки Мито. - Я согласен. Кто мои подчиненные? – Нарушил появившуюся после того, как он зашел, тишину, Данзо. - Ну, что я говорил, Мито-сан? - Хмыкнул Хирузен, - Данзо не подведет. Через полчаса Данзо уже взирал на свою команду вживую: пришедший вовремя и мерзнувший под дождем Сакумо и опоздавшие Учиха и Сенджу. Нет, не так. Пришедшие вместе, практически в обнимку, Учиха и Сенджу. Пожалуй, если бы не нервная работа с постоянными авралами и происшествиями, Данзо не смог бы удержать лицо. Но… С тем, что есть, с тем и будем работать. Он так привык. А что до того, что подчиненные попались не очень опытные… Ну, так мы их научим. Ведь это будет правильно.

***

С момента начала тренировок своей команды, Данзо пришел к некоторым выводам. Как о своей команде, так и о себе. Ну, и составил мнение об образовании в Конохе в целом. Пожалуй, те затраты, выросшие в последнее время на образование, действительно оправдали себя – даже получив ранение, генины не терялись. А кое-кто не терялся, даже нанеся ранения своему товарищу в тренировке, про врагов и говорить особого смысла не было – этим они сильно напоминали Данзо генинов еще Первой войны, когда в битвах сходились ученики еще клановой системы обучения. С соответствующим уровнем знаний, ну, по крайней мере, у великих кланов точно. Однако, некоторые вещи в учеников приходилось вбивать: осторожность на задании, умение скрывать свое присутствие и мысли, а особенно - хладнокровие. Последнего точно не хватало молодой Учиха. Тренируя ее, Данзо понял психологию ее клана лучше, чем за последние десять лет политических игр с ними. Хорошо показал себя Сакумо Хатаке. Его небольшой клан всегда был верным Конохе, и молодой шиноби оправдывал ожидания своих родителей, да и Данзо он тоже показался именно тем, кто так необходим этой команде. Несмотря на те хорошие отношения, что были между Сенджу и Учиха, именно Сакумо умудрялся поддерживать тот уровень сплоченности и ощущения команды, который был необходим. Без Сакумо все, что происходило между этими двумя, могло привести либо к одним последствиям, либо к другим (и почему Данзо представил себе свадьбу, сменявшуюся жесточайшей гражданской войной в Конохе?). Наваки Сенджу. Да, этот человек решительно был не похож на любого другого Сенджу. Кроме одного, конечно. Хаширама Сенджу и, как Данзо понимал, его наследник, имели очень много общего. И Данзо говорил сейчас отнюдь не про внешность и техники, поразительное сходство характеров просто кричало о том, что этот человек либо возведет Коноху на вершину славы, либо погубит ее. «Если, конечно, вырастет», - напомнил себе Данзо, - «Война все-таки». Тем не менее его ученик сейчас один из тех, кому в клане покорились древесные техники его деда. А если вспомнить хотя бы их силу… Лес Смерти у Конохи появился не просто так – несмотря на то, что он был результатом эксперимента Хаширамы, вырос он в очень подозрительное время и в очень подозрительном месте. Как раз на пути армии врагов Конохи, которую те собрали, чтобы покончить с их деревней во время Первой Мировой. Данзо был бы не против повторения истории, появись такой же лес где-нибудь, например, в центре Суны или Камня. «Да, я был бы очень не против», - оскалился Данзо, представляя, как сотни шиноби Камня оказались в древесных ловушках, пронзаемые лианами и погружающимися в трясину, - «Разве это была бы не прекрасная картина, ммм? Эх-х… Ладно, хватит мечтать. Следует подумать, что делать дальше». А ситуация на участке фронта была действительно непростой (как будто она когда-нибудь была простой). Линия обороны шиноби Ивы представляла собой сетку из автономных оборонительных постов в виде небольших подземных баз, вокруг которых все было унизано подземными ходами и траншеями для обороны. Стоявшие неподалёку обычные войска всегда были готовы сыграть роль пушечного мяса, или, что вернее, живого щита, прикрывая шиноби, пока те меняют позиции или проводят подготовку к атаке. Но шиноби Конохи тоже были не просты – сформированные подразделения из опытных в тайдзюцу бойцов или имеющих понятие о кендзюцу, зачищали такие базы «на ура». Если там не было группы джонинов – это были противники куда серьезнее. Так что простая зачистка даже нескольких таких постов грозила обернуться большими разовыми потерями, которые поставят крест на дальнейших планах. Данзо полагал, что лучшая битва, это та битва, в которой твой противник проигрывает еще до того, как в нее вступает. И эти мысли были подтверждены кровью тысяч еще в Первую войну шиноби. Сейчас эта простая истина должна была вообще стать некой догмой, однако нельзя было внушить ее насильно своим войскам. Тем более, что эта война, как игра в поддавки, позволяла только обмениваться небольшими ударами, не влияя на основные силы противника. Все чего-то ожидали. И Данзо знал, что можно устроить тот сдвиг, который приведет к прорыву фронта и обеспечит перевес в войне. Правда, сил на это было маловато – даже те подкрепления, которые приходили, приходилось буквально вырывать. Хокаге и аналитики при нем считали, что есть куда более опасные места, например, фронт с Суной. Там любые силы таяли очень быстро. Яд шиноби Суны был очень страшен в своем действии. Если бы не достаточно хорошее обучение основам медицины в Конохе, то потери могли бы быть еще больше. Данзо полагал, что они на самом деле могли лишиться всей своей группировки, оставшись практически без прикрытия. Стоило поблагодарить Ками за то, что ученица Хирузена, Цунаде, организовала полевую лабораторию, где в достаточно сжатые сроки удавалось создавать противоядия и проверять экспериментальные методики лечения. И Данзо был искренне благодарен такой преданности своей работе, потому что и до них доходили многочисленные лекарства и противоядия, методики и новые разработки оттуда, что сокращало потери и время лечения в госпитале. Раненые достаточно быстро вставали на ноги… Было бы еще лучше, если бы вчерашние генины, ставшие медбратьями и медсестрами, были бы менее циничными и более адекватными. А то иногда они по-настоящему пугали даже взрослых шиноби, прошедших не одно сражение. Впрочем… Данзо вздохнул, припоминая то, как выглядели дети, попавшие на Первую войну шиноби. «Все лучше, чем тогда». Действительно, изменения в процессе воспитания шиноби были значительные, так что можно было немного погордиться за родную деревню. Правда, если бы всех шиноби воспитывали так, как предлагал он… В специальных лагерях воспитания, с опытными наставниками, которые выкорчевывали бы все ненужные им эмоции и привычки, черты характера, оставляя только то, что по-настоящему необходимо шиноби. Верность своей деревне. Спокойствие в любой ситуации. Готовность на самопожертвование. Данзо искренне полагал, что именно таким должен быть настоящий шиноби. Он должен быть готовым совершить все необходимое на благо своей родной деревни, быть готовым к любой неожиданности. Беспрекословное исполнение приказов вышестоящих – это то, что Данзо желал видеть в своих подчиненных. Он не терпел неподчинения. И его команда в этом отношении была выше всяких похвал: клановые, которым в детстве вбили в подкорку мозга подчинение старшим и понимание иерархии. Несмотря на непростые характеры у каждого, они понимали, что подчинение учителю – залог их выживания, и вели себя соответственно. Даже Учиха, в чьей крови кипит ярость, а глаза не раз застилала пелена гнева и безумия, вела себя подобающе. Не последнюю роль в этом играл Наваки, успокаивающий ее одним своим присутствием. «Прямо как Хаширама когда-то…» Действительно, многое в этой парочке напоминало Данзо древнюю, многими воспринимаемую уже легендой, историю, о Хашираме и Мадаре. Люди, даже помнившие те времена, как будто стали забывать ту невероятную ярость и ненависть, что была между этими двумя кланами. И вот сейчас снова два амбициозных представителя этих кланов, прославивших себя в истории, снова начали повторять действия их предков. Победили свою ненависть. И Данзо не имел бы ничего против этого, если бы та история закончилась хорошо. Однако, это было не так. Данзо еще некоторое время размышлял об истории Конохи и о том, как бы она не повторилась, когда от мыслей его отвлек сигнал, призывающий ему отправиться в штаб лагеря. Кажется, новый день начинался с очередного задания. Которое, в свою очередь, поможет ему научить свою команду большей самостоятельности и показать, что иногда следует применять разумную инициативу.