Мёртвый Лес

Глаза едва видели за стекающим со лба потом и обильно льющейся кровью из недавно рассеченной брови метким и почти удачным броском, нет, не куная — сюрикена из весьма дрянной чакростали. Грудь лихорадочно вздымалась, подгоняемая горящими от напряжения легкими, в очередной попытке захватить как можно больше кислорода. Сердце, несмотря на всю свою силу и выносливость, уже несколько раз пропускало не один, а все два удара, останавливаясь от успешных попаданий дзюцу Молнии в своего владельца. Пускай они и были низкоуровневыми, ибо только такие мог позволить принять на себя беловолосый шиноби, уходя от всех остальных. К сожалению, и этого было достаточно, чтобы сердце, не выдержав очередного скачка нагрузки на себя, просто отказывалось работать. Но каждый раз «запускалось», стоило только светящейся зеленью руке коснуться левой стороны груди, и, взявший секунду отдыха, второй по важности орган в теле любого человека вновь начинал свой бесконечный бег. Тем не менее подобная заминка хоть и крайне короткая, а в движении рывками не особо бросалась в глаза, опытные шиноби из числа преследователей прекрасно видели её и успешно использовали для новых атак. Руки успели превратиться в изрезанные куски мяса, что, несмотря на всё, регенерировали под действием ирьёниндзюцу своего владельца. Но этого явно было недостаточно, чтобы все повреждения сходили на нет достаточно быстро, ведь количество получаемых ран превышало скорость их устранения. Та же ситуация была и со спиной. Только ноги были абсолютно целы, так как убегающий прочь шиноби, со слишком важной ношей лично для него, особо сильно берег свои конечности, что дают ему возможность убегать. Нет, бежать. До тех пор, пока у него будут силы, он будет продолжать свой путь вперед. Как можно быстрее и как можно дальше от всех тех, кто остался за его спиной. Возможно, те, кто неспособен понять, где заканчивается грань храбрости и начинается опасное, никому не нужное, смертельное в конце безрассудство, посчитают его трусом. Пускай те, кто хотел вспыхнуть в последний раз, тлеют в земле сожженными спичками. А он приложит все свои силы не для того, чтобы забрать с собой как можно больше врагов, а для того, чтобы пытаться спасти себя и своих близких от, казалось бы, стальной хватки Шинигами. Он слишком упрям, чтобы умирать. Он слишком сильно жаждет жить, чтобы позволить себе умереть, заодно помешав в этом и тем, кто оказался рядом с ним. Свист очередного несущего в себе заряд концепции убийства снаряда вновь прозвучал в считанных миллиметрах от мочки уха бегущего среди становящегося все более густым леса. Это уже было не первое и даже не десятое повторение подобной ситуации. Столь опасные атаки дрянной сталью сыпались на бегущего всё это время, но он, по велению удачи или благодаря своей натренированной годами ожесточенных схваток интуиции, на рефлексах уходил в последний миг с пути очередного сюрикена. Проявляя более чем великолепное владение своим собственным телом и острый ум, молодой человек, уже успевший стать ветераном десятков крупных побоищ, раз за разом избегал смерти, когда, казалось бы, что ему не спастись. Но он опровергал столь неверное в своей сути утверждение назло своим преследователям, меняя смерть на собственную боль и кровь. Что только злило и распаляло азарт у гончих, идущих вслед за ним. Вот только у удачи и мастерства есть свой лимит. Что закончился одновременно с густой частью леса, выведя и преследователей, и преследуемого на абсолютно чистый от деревьев участок скалистой местности. Бежать дальше было безумием. На многие километры вперед не было ничего, кроме голых скал да редких лужаек колючего кустарника. Столь резкий контраст между густым лесом и бесплодной равниной вносил некую сумятицу в разум остановившегося на мгновение шиноби. По плотно сжатым в одну бледную линию губам и налившимся сталью глазам беловолосого человека было кристально ясно, что столь подлый поворот судьбы был для него полной неожиданностью. Но отступать ему некуда. Мощный рывок вперед и длинным прыжком человеческая фигура пересекла черту между лесом и каменистым плато, с ощутимым напряжением приземлившись среди мелкого щебня и короткой сухой травы. Короткая заминка, сопровождаемая странным жестом одной руки, и в мгновение, когда сердце ещё не успело сделать даже одного удара после приземления, от одинокой фигуры из небольшого облака непроглядного дыма выпрыгнуло две точных копии мужчины. Одна из которых, выжимая из себя все, на что способно псевдоматериальное тело чакрокопии, с аккуратно удерживаемой на руках ношей отправилась дальше. Мигом после на не успевшего развернуться к лесу лицом мужчину напал закутанный в гранитного цвета одеждах враг, но даже это преимущество не принесло успеха нападавшему. Молниеносным движением, невозможным для большинства шиноби, беловолосый не только парировал атаку, казалось бы, исходящую из его слепой зоны, но и контратаковал, оставив висеть обмякшее тело врага на собственной вытянутой руке, выходящей у того ровно по центру спины с несколькими зажатыми позвонками в ладони. В то же мгновение как тело мертвого преследователя упало на землю, его убийцу окружили появившиеся смазанными тенями два десятка оставшихся преследователей. — Бежать надоело, Сенджу? — Хрипло обратился один из абсолютно одинаковых по внешнему виду людей, к стоящему в центре окружения воину страны Огня. — Бежать? — неприятно заскрипел в ушах двух десятков людей ответ отчего-то абсолютно спокойного, даже отрешенного от всего происходящего, человека. — Предпочитаю формулировки вроде «тактическое отступление» или «смена тактической позиции», — уголки его губ приподнялись в крошечной улыбке. Такой же неуместной в этой ситуации, как и спокойствие этого шиноби. — Будете предлагать сдаться? — ощутимо даже сквозь пелену отрешенности, насмешливо вопросил он у окруживших его, смотря в это время в глаза обладателя самого огромного запаса чакры среди всех двух десятков. — Ты же понимаешь, что тебе не выстоять? — логично предположил тот, в кого всматривался обладатель белых волос. — Так зачем продлевать свою агонию? Сдайся, и гарантирую тебе быструю смерть, — руки говорившего в абсолютный противовес его собственным словам напряженно сжали рукоять короткого меча на поясе. — Увы, у меня как раз есть причина, чтобы как можно дольше агонизировать, — впервые на лице одинокого шиноби проступило выражение фатализма, тесно смешанного с нездоровым весельем и обреченностью. А тем временем его правая рука скрылась под складками зеленоватого защитного жилета на теле, чтобы пару секунд спустя, заправским движением опытного фокусника, вытянуть на свет белую маску Они. — Надеюсь, вы готовы к встрече с Шинигами… Уже на этих словах в стоящего шиноби полетели несколько десятков сюрикенов, но тот небрежными движениями отбил их кунаем в руке. — …ибо я отправлю каждого из вас к Нему, — маска, за неимением достаточного количества времени, не была надета, но брошена в направлении лица. В то же время сам шиноби начал нагибать туловище к ней, параллельно уклоняясь от удара первого из двадцати одного будущего трупа. — Первый, — коротко выдохнул мужчина сразу после того, как схватив нападающего за атакующую конечность стальной хваткой, на одной только запредельной физической силе ломая кости далеко не слабому шиноби. И, использовав инерцию удара вместе с собственным весом, вытер землю нападавшим с мощью достаточной, чтобы уже при первом столкновением с землей его тело превратилось в дырявый мешок с мясом без единого целого органа или кости внутри. Мгновенная смерть от собственной поспешности. — Вы же не думали, что все будет просто? — губы под маской искривились в грустную улыбку. А в то время, как на границе огромного леса раздался оглушительный взрыв воздушных масс, обильно сопровождаемых сильной ударной волной и свистом ветра в ушах, одинокая фигура, являющаяся точной копией ныне сражающегося шиноби, на всей доступной ей скорости, с максимальной осторожностью прижимая к себе женское тело, мчалась вперед. Как можно дальше от будущего филиала древесного ада. — Мадара будет недовольна, но когда Оригинал об этом переживал?