Самые страшные события остаются в памяти навсегда.
На следующее утро Глория сидела в сквере неподалеку от университета, ожидая начала занятий, как вдруг над ней раздался голос, в котором так и сквозили недовольство и обида: "Ну, и где ты была вчера?" Глория прекрасно знала этот тон: так ее подруга говорила, когда была чем-то раздражена и злилась. — Привет, Элизабет. Я пропустила вчера что-то важное в университете? — Нет, но ты пропустила что-то важное вне его стен. Если ты все еще помнишь,мы с тобой собирались пойти на выставку моего любимого художника. Ты мне обещала, а сама вчера не появилась. Могла хотя бы предупредить, что не придешь, или потом извиниться и потрудиться объяснить причину. — Ох, прости, я совсем забыла. — Это я уже поняла. И все же что так отвлекло тебя вчера, что ты не вспомнила ни про учебу, ни про лучшую подругу? — Я... Я себя плохо чувствовала вчера, поэтому не смогла прийти. — Врать ты никогда не умела, но я сделаю вид, что поверю в твою неумелую ложь, что бы ты там не скрывала на самом деле, наверное, на то есть причины. — Только не обижайся, пожалуйста. Мы можем сходить на выставку сегодня или в любой другой день, когда захочешь. — Обещаешь? — Конечно. — Вот и как ты это делаешь, что на тебя никогда не получается злиться. Может, ты околдовываешь людей? — засмеялась Элизабет. — Ладно, вообще-то нам пора на занятия, ты ведь не собираешься еще и сегодня прогулять?***
После окончания занятий Глория и Элизабет шли вместе домой. Элизабет что-то очень увлеченно рассказывала, наверное, о своих успехах на пути к становлению художницей, о чем она мечтала с детства, но Глория ее практически не слушала: она ощущала внутри какую-то гнетущую тяжесть, ей казалось, будто что-то должно произойти сегодня. Внутренний голос шептал Глории, что сегодня она должна будет сделать сложный выбор, связанный с ее предназначением. — Ты меня не слушаешь, да? — Прости, я задумалась. — Странная ты какая-то сегодня. Так когда ты исправишь свою вчерашнюю ошибку и сходишь со мной на выставку? — Когда тебе удобно. — Хорошо, я подумаю. Извини, у меня сегодня важная встреча, я побегу. Если все получится, завтра ты услышишь потрясающую историю о том, как я обрела свое счастье. — Надеюсь, что все получится. Удачи тебе. Пожалуй, во всем мире Элизабет волновали всего две вещи: карьера художника и все, что с ней связано, и вечные поиски своего счастья и своего человека, с которым она сможет прожить всю жизнь. Но если в первом она добивалась больших успехов, то во втором пока лишь больших неудач. По каким-то странным критериям она выбирала именно тех, кто ей не подходит и не может сделать ее счастливой, отметая тех, кто готов для нее на все. Когда Глория стояла и смотрела вслед убегающей за очередными приключениями подруге, она вдруг почувствовала, что сзади к ней кто-то подошел. "Здравствуй, юная защитница. Пришло время твоего первого посвящения в жизнь, неведомую простым людям", — произнес Алан, и Глорию вмиг окутала серая пелена.***
Когда Глория открыла глаза, она увидела, что находится в каком-то лесу, поражающем своей красотой. — Добро пожаловать в мир, скрытый ото всех. Сейчас ты должна будешь пройти первое испытание. — И что это за испытание? — Тебе придется пережить снова самую страшную боль, которая была в твоей жизни. Душевную, разумеется. Другими словами, ты должна будешь рассказать о самом ужасном своем воспоминании, которое старательно пытаешься прятать от других и от себя самой. То, как ты его выдержишь, покажет, насколько стойкой ты являешься. Это не значит, что тебе необходимо сдерживать свои чувства, ты должна рассказать все искренне и не скрывать свои эмоции. Как бы ты себя не повела, это не будет означать, что ты нам не подойдешь, что ты слаба. Если бы ты была слабой, ты бы тут не стояла, запомни это. Просто будь собой. Начинай. "Мне тринадцать лет", — начала Глория, "у меня есть счастливая семья. Это было 11 сентября 2010 года. Мы собирались поехать за город на традиционный пикник, который устраивали каждый год, провожая лето и встречая осень. В доме царила атмосфера радости и счастья, которая всегда присутствует, когда ожидаешь что-то замечательное. Наконец мы взяли все нужное и сели в машину. Я, тогда еще наивный ребенок, верящий в чудеса, смотрела на мелькающие в окне деревья и поля, и мне виделось что-то волшебное в этом великолепии природы, начинающей надевать осенний наряд". Каждое слово гулко отдавалось в тишине леса, сквозило невероятной болью, но Глория, закрывшая глаза и погрузившаяся в страшные воспоминания своей жизни, внешне выглядела спокойной, хотя Алан чувствовал, как разрываются старые раны ее души, неумело заштопанные временем. "Внезапно я поняла, что машину относит в сторону, это было похоже на полет, но я уже не чувствовала восторга и волшебства, я чувствовала страх, проникающий во все уголки моего сознания. Я чувствовала, как машина летит вниз, скатывается по склону, и просто считала, сколько раз она перевернулась. Раз, два, три... Я считала и ждала, когда это закончится. Я не знала, что будет дальше, я просто хотела, чтобы это закончилось. Пять раз. Она перевернулась пять раз. А потом... Потом я смогла как-то выбраться из машины и подбежала к родителям. Папа молчал и не отвечал на мои слова и крики. Я просила его проснуться, кричала, что мне страшно, и плакала. Дальше я помню, как мы оказались в больнице. Врач, осмотревший меня, сказал, что я родилась в рубашке. Тогда я не понимала, что это значит. Потом за мной приехала моя тетя и забрала к себе. Там она сказала, что моего отца больше нет, а мама пока должна остаться в больнице, и что все это время я буду жить у нее. Так я потеряла отца, а моя мама навсегда осталась инвалидом, и ее шансы на возвращение к прежней жизни очень малы. Просто в тот день нам навстречу выехал автомобиль, в котором сидел парень, хотевший покончить с собой. Только он остался жив, но забрал у меня самое дорогое, что у меня было, — мою семью и мою счастливую жизнь, оставив лишь боль, которая будет длиться вечность..." Глория закончила свой рассказ. Голос ее сорвался, и, не выдержав груза воспоминаний, она потеряла сознание. Той безмятежности, которая царила в потустороннем лесу до начала испытания, уже не было. В нем царила буря, отражающая внутренне состояние девушки, переживающей страшную боль из-за жестоко отобранного у тринадцатилетнего ребенка счастья.