На пике совместимости

Слэш
NC-17
Завершён
140
Размер:
66 страниц, 9 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
140 Нравится 27 Отзывы 71 В сборник Скачать

Глава 2

Настройки текста
– Кайдзю становятся сильнее. Они учатся обходить нашу защиту, эволюционируют. Мы теряем Охотников быстрее, чем успеваем их строить. Лима, Сиэтл, Владивосток... Все эти города были практически уничтожены, несмотря на наше сопротивление. Теперь по Мосту приходят кайдзю четвертой категории, и даже вы, маршалл, согласитесь, что наша стратегия устарела. Охотники перестали быть эффективной защитой от монстров... – Я заметил, – резко перебил президента США Хендриксен. – Ведь это мои люди умирают каждый день за спасение человечества. Это онлайн-собрание не могло закончиться ничем хорошим. Он стоял перед огромной стеной, увешанной дисплеями, с каждого из которых на него смотрели лидеры объединенных стран. Их лица были усталыми, но сухими и недовольными. – Именно поэтому я прошу, – продолжил он, – прошу вас об одном последнем... – Маршалл, простите, но, – попытался прервать его президент штатов. – Последнем шансе использовать все, что у нас есть. Эта атака... – Маршалл, признайте наконец, – вмешался канцлер Германии, своим жестким акцентом перебив обоих, – программа "Охотник" мертва. Континентальная стена защиты – это разумный единовременный вклад в безопасность. Весь мир на грани разорения – и больше вливать деньги в отряды самоубийц мы не намерены. Виктор медленно опустил взгляд. Последний год действительно знаменовался чередой кровавых смертей. Сердце неприятно кольнуло болью. – Маршалл, – уже мягче продолжил президент США. – Все человечество благодарно вам и вашим людям за ту безопасность, что вы обеспечивали все эти годы. Но теперь все кончено. Перевозите оставшихся Охотников на последнюю боевую базу в Гонконг. – Вы будете получать финансирование в течение оставшихся восьми месяцев, пока береговая стена не будет закончена. После Охотники будут расформированы. – Это наше последнее слово, маршалл, – подытожила премьер-министр Италии. Экраны погасли, символизируя конец разговора. Виктор медленно обернулся к стоящим позади него преданным сотрудникам. Его последняя команда. – И что теперь, сэр? – недоверчиво спросил Габриэль. – Это конец? Неприятная боль за грудиной поползла вверх, мешая дышать. Хендриксен бережно достал стальной портсигар из внутреннего кармана, в котором вместо табака хранились тонкие желтые капсулы, и положил одну под язык. – Нам не нужна их помощь, – спокойно ответил он. Стену жизни строили везде – на уже разрушенных кайдзю берегах и там, где они еще не побывали. Здесь, на Аляске возле Ситку, инопланетная тварь проходила лишь однажды еще в те годы, когда Охотникам не было нужно плазменное оружие для борьбы с ними. Стена жизни получила такое прозвище не только потому, что должна была служить защитой от выходящих из океана монстров, но и потому, что именно здесь взрослый сильный мужчина мог найти хоть какую-нибудь работу. Война истощила мир и, как истинные проигравшие, люди теперь перебивались с хлеба на воду. Деньги практически вышли из обихода, и многие дети младше пяти лет и вовсе в жизни не видели монеты или купюры. Дин двигался следом за стеной жизни уже пару лет, оставив карточку военного пенсионера Джоди и Оуэну, которым его скромные пятьдесят долларов пенсии были нужнее. Когда Хендриксен попытался забрать его в центральный военный госпиталь, Дин отказался, не чувствуя в себе сил встретить хоть что-нибудь знакомое. Джоди выхаживала его еще почти десять месяцев, прежде чем Дин смог подняться с больничной койки. Теперь же он жил дальше, каждую чертову ночь возвращаясь в кошмарах к последней битве с кайдзю. Гостеприимный дом Миллз он покинул нарочно, спасаясь от заботы и жалости, которые ни капли не заслуживал. Вот и сегодня он завернул в Ситку по той причине, что в Номе строительство уже подходило к концу и количество рабочих мест начало сокращаться. Мимо проехал трактор, таща за собой связку металлических балок. Знакомые, везде одинаковые таблички с грошовыми компенсациями недвусмысленно указывали на местные предложения работы. На небольшой площадке уже толпилось несколько десятков человек, ожидая выхода прораба. Дин поправил громоздкую сумку на плече, в которую помещались все его вещи, начиная от летних шорт и заканчивая тяжелыми зимними ботинками, и втиснулся в толпу. Прораб не заставил себя долго ждать. Он был таким же, как любой нормальный прораб здесь на стене жизни. Полный, с бездушными глазами над заросшими щеками, покрытыми пятнами жира. Сытый, в отличие от тех, кто ждал его вердикта. – Ну что, парни, – весело обратился он к изможденной толпе. – У меня есть хорошие новости и плохие новости. Дин пробежался глазами по окружавшим его людям. Небритые, большей частью им далеко за тридцать. По сравнению с ними он – свежее мясо. Наверняка он сможет быть нанят. – Итак, плохие новости. Сегодня на работах по укреплению верхней части погибли трое. Хорошие новости – у меня есть целых три вакансии. Какой сарказм и какая ирония. Кто-то погиб, и если у несчастного была семья, то она получила компенсацию в двести долларов, которые им выдадут спустя пару месяцев, когда будут собраны все документы. И благодаря этой смерти у новых потенциальных трупов есть шанс не сдохнуть сегодня с голоду. – Ну, кто хочет? Люди вокруг переминались с ноги на ногу. На альпинистских работах каждый день кто-то умирал. Прораб презрительно фыркнул: – Ну же, парни? Кто хочет работать, тот хочет есть. Неужели никто не голоден? Дин наступил себе на гордость и поднял руку. С двадцати пяти метровой высоты открывался потрясающий вид. Дул жесткий северный ветер, заставляя натягивать шапку посильнее на уши, а хлипкая страховка подергивалась в такт его порывам. Неудивительно, что люди падали отсюда. У неподготовленных парней на такой высоте кружилась голова, холод не позволял вдыхать достаточно кислорода, движения становились скованными. Дин и сам бы не раз навернулся, не разбирайся он в страховке и узлах. Служба в армии все-таки не прошла даром. В нос бил приятный запах сварки, она искрила белым и сквозь темное стекло очков казалась даже красивой. Закончив приваривать балку, Дин поднялся и прошел по ней к спусковому реле, как никто здесь не ходил. Прямо, не держась ни за что. Честно говоря, ему уже давно было все равно, умрет он или нет, но рефлексы и инстинкты умирать не собирались. Внизу послышался знакомая сирена, сигнализирующая о начале обеда. Дин пристегнул карабин страховки к направляющему металлическому тросу, поставил ноги в специальных ботинках на реле и скользнул вниз. До земли оставалось около двадцати метров. Пока микроволновка крутила его миску с бобами, Дин смотрел телевизор на другой стороне кухни. – Я веду репортаж из Сиднея, – взволнованно вещал женский голос, – где сегодня произошло новое нападение огромного кайдзю четвертой категории. Монстр прорвался через прибрежную стену менее, чем за час. На экране показались кадры животного, пробивающего огромную преграду из бетона и железа своей головой, увенчанной округлым гребнем. – Создатели стены жизни заявляли, что она станет непреодолимым барьером для атак кайдзю... – Нахрена мы тогда ее строим? – послышался чей-то возмущенный вопль. Дин мысленно усмехнулся. Они строили ее, чтобы есть. – Ему ничего не стоило пробить ее, – пробормотал полненький рабочий за спиной, разочарованно вглядываясь в экран. – ...по иронии судьбы, – продолжалось вещание, – из Сиднея не успели увезти последнего Охотника, списанного несколько дней назад. Под управлением Сэмюэла и Кристиана Кэмпбэллов Эврика смогла справиться с монстром. На экране промелькнули кадры мощного робота, теснящего кайдзю сквозь кварталы обратно к морю. Вот он оттолкнул зверя и тут же выпустил десяток ракет из специального отсека на груди. Дин мысленно одобрил этот тип вооружения. Если бы тогда на Импале было что-то похожее. Через несколько секунд камера уже показывала крупным планом двух героев в серых экзоскелетах, уставших и вымотанных. Кристиан на вопросы отреагировал жестко: – Они закрывают проект Охотники только из-за посредственных пилотов. Это десятая победа Эврики и новый рекорд для любого экипажа. Если бы к пилотированию не допускали неучей, раздалбывающих машины, мы уже одержали бы победу. – Спасибо, – журналистка снова догнала победителей сквозь толпу. – И вы все-таки уедете в Гонконг? В такие времена? – Приказ есть приказ. Или что, еще думаете, мы можем сделать? – недовольно отмахнулся от нее Кристиан. На улице зашумели лопасти вертолета. Дин забрал свой обед и двинулся к выходу, посмотреть на происходящее. Нечасто на краю мира можно дождаться такую технику. Авиация дорога в обслуживании, поэтому ее использовали только военные. Он почти не удивился, увидев спрыгнувшего с подножки Хендриксена. Насколько помнилось, он получил звание маршалла три года назад. – Винчестер, – Виктор тут же выхватил Дина взглядом из толпы, и тот подошел к нему развязным, ленивым шагом. – Маршалл. Хорошо выглядите, – он не лгал. Хендриксен почти не изменился, даже морщин на лице не прибавилось. Погоны верховного главнокомандующего его освежали. А вот в глазах читалась вселенская усталость: – Давно не виделись. – Пять лет, четыре месяца, – Дин мог бы назвать даже количество дней, прошедших с гибели Сэма. – Можем поговорить? Дин пожал плечами и махнул рукой, приглашая следовать за ним. Он прошел сквозь толпу работяг в сторону каморок, где хранились личные вещи, и сел на скрипучую деревянную скамейку: – Добро пожаловать в мой офис, маршалл, – и непонятно, кому было адресовано его презрение, себе ли или командиру, пришедшему просить о помощи. Дин заранее знал о сути его предложения. – Пришлось постараться, чтобы найти тебя, – Виктор вел себя так, словно действительно находился в дорогом офисе. – Анкоридж, Шелдон пойнт, Ном... – Таким людям, как я, нужно гоняться за рабочими местами, – фыркнул Дин, зачерпнув ложкой горячее варево. – Путешествуем за стеной, едим. Что вам нужно? Хендриксен выдержал небольшую паузу: – Последние шесть месяцев я собираю все и всех, кого только могу найти. У нас остался старый Охотник, третьего поколения, – от этих слов Дина изнутри подбросило. Импала как раз была из той серии машин. – Как ты понимаешь, ему нужен пилот. – Не думаю, что я лучший выбор для него. – Ты не просто лучший, – усмехнулся Виктор. – Ты – единственный. Все остальные пилоты, проходившие подготовку на этом типе машин, мертвы. Дин отставил обед в сторону, почувствовав подкатывающую к горлу тошноту. Их разговор повторялся. Он подошел к Хендриксену, но ответил, не глядя ему в глаза: – Послушайте, маршалл, я этого больше не хочу. Я не вынесу еще кого-нибудь в моей голове. Я устал. Мы были с братом в связке, когда он умер. И я не смогу пережить это снова, так что извините. Он двинулся прочь, но громкий, командный голос Хендриксена застал его врасплох: – Разве вы не слышали, мистер Винчестер? – официальность неприятно била в спину, заставляя обернуться. – Мир катится в задницу. Ему конец. Так где вы предпочтете умереть? Здесь или ведя Охотника? Чертов Хендриксен всегда умел достучаться до своих подчиненных. Плохая погода, казалось, стала их спутницей. На Аляске в день отлета шел снег, а в Гонконге хлестал немилосердный ливень. Услужливая помощница маршалла встретила их с зонтами, но Дин все равно немного промок из-за шквального ветра, обдававшего людей водой со всех сторон. Хендриксен уверенно вел его по военной базе, параллельно проводя краткий инструктаж: – Сейчас мы ведем срочную базовую подготовку пилотов на симуляторе Охотника третьего поколения. Моя помощница подобрала нескольких кандидатов тебе в пару, завтра мы попробуем проверить вашу дрифт-совместимость. Дину эта затея все равно не нравилась. Сэма было легко впустить в собственные мысли. Да, после первого дрифта они разругались в пух и прах, обнаружив несколько нелицеприятных моментов в своей жизни, но как так можно было довериться совершенно чужому человеку? – Сейчас я провожу тебя к твоему Охотнику и немного покажу базу, – Хендриксен вошел в лифт и хотел было нажать на кнопку, как в коридоре послышались громкие крики: – Подождите, нас подождите! Следом ураганом ворвались пара мокрых парней, один из которых ощутимо хромал и держал в руке трость. Второй казался взволнованным, а большие очки его запотели. – Спасибо, спасибо! – весело поблагодарил он, и Виктор позволил дверям закрыться. Дин с некоторым удивлением осмотрелся по сторонам. В лифте стояло несколько резервуаров с внутренностями кайдзю, от них даже исходил легкий запах консерванта. Он приблизился было к одному из них, как парень в очках оттеснил его: – Образцы кайдзю очень редки! Смотреть, но не трогать. Дин собирался было парировать, но Виктор его опередил: – Знакомься, Винчестер. Это наша исследовательская команда. Доктор Деверо, – указал он на парня с тростью, – и доктор Фицджеральд. Фицджеральд пренебрежительно отмахнулся: – Боже, меня доктором только мама называет. Можешь звать меня Гарт, – он обернулся к своему напарнику. – Эй, Фрэнк, где твои манеры? Может, хоть "привет" скажешь? – Я тебе сотню раз говорил, – раздраженно сдернул Деверо пушистый капюшон, – не называй меня по имени. Я доктор с десятилетним подтвержденным стажем... – О да, да, десятилетним стажем! – передразнил его Гарт, закатывая мокрые рукава рубашки. Дин с удивлением заметил, что его руки покрывают татуировки: – Ого, – присмотрелся он к изображениям, – это кто? Ямараши? Гарт повернул запястье, чтобы новый знакомый мог рассмотреть наколку получше: – Этот милый маленький кайдзю? Он самый. У тебя наметанный глаз. – Мы с братом завалили его в 2017-м, – не без тени гордости произнес Дин, почувствовав, как плечи расправились сами собой. – А ты в курсе, что это был самый крупный из третьей категории? – с видом эксперта ответил Гарт. – Две с половиной тысячи тонн потрясности. В лифте повисла неприятная тишина. Гарт почувствовал напряжение и тут же поправился: – Или ужаса. Тут уж каждый считает по-своему. У Деверо внезапно проснулся такт: – Пожалуйста, простите и не обращайте больше на него внимания, – он презрительно отодвинул напарника в сторону. – Он один из этих помешанных фанатов, этакая группи кайдзю. Влюблен в них. – Заткнись, Фрэнк, – Гарт в очередной раз проигнорировал просьбу. – Я не люблю их, ясно? Я их изучаю. И как большинство людей, я хочу увидеть их вживую и поближе. Дин выразительно фыркнул: – Поверь мне, не хочешь, – он доверительно хлопнул худого ученого по плечу и вышел, как только лифт остановился. – И это ваша исследовательская команда? – презрительно бросил он через плечо догоняющему его маршаллу. – Времена изменились, – Хендриксен без предупреждения свернул налево, и теперь уже Дину пришлось поторопиться, чтобы не отстать. – Мы больше не армия, Винчестер. Мы – повстанцы. Добро пожаловать домой. Он провел магнитной картой по специальному желобу, и огромные двери толщиной в человека поползли в стороны, впуская их в высокий ангар. Он весь сиял огнями, всюду копошились люди, и Дин тут же выхватил взглядом красный корпус Охотника метрах в пятидесяти от входа. Дин вошел и огляделся по сторонам. Его внимание привлекли часы, чьи четыре электронных циферблата было видно из любой точки помещения. – Часы войны, – пояснил Хендриксен, проследив за его взглядом. – Мы перезапускаем их каждый раз, когда происходит атака кайдзю. Это помогает каждому здесь работать сосредоточенно. Частота атак возросла. – И через сколько вы планируете их перезапустить? – поинтересовался Дин, едва успев увернуться от маневренного электрокара, груженного какими-то деталями. – Если повезет, то через неделю, – отозвался Виктор, даже не подумав сбавить шаг. Дин даже удивился, как его помощница успевала за ним на своих каблуках. – Хотя эксперты говорят, что это случится даже раньше. Он остановился и с легким сожалением окинул взглядом пустые ячейки, где раньше явно стояли боевые машины: – Раньше на этой базе было больше тридцати Охотников. А теперь их всего четыре. Дин мысленно присвистнул. Действительно, дела что армии, что ныне сопротивления были плохи: – Не ожидал, что все настолько плачевно. – Но все именно так, – спокойно отозвался Хендриксен, снова шагая вперед. Он указал на того самого красного Охотника, которого Дин заметил еще у входа. – Багровый Тайфун, один из величайших. Собрали в провинции Шаньгу, полностью титановый корпус, никаких сплавов. Пятьдесят дизельных моторов на каждую мышцу – мощный, неудержимый. Очень ценный боец. Его пилотируют трое братьев Вей Танг. – Триплет? – усмехнулся Дин. Такая формация должна была давать определенную свободу действий каждому пилоту. – Именно. Ребята из местных. Они успешно защитили порт Гонконга семь раз. Их коронный прием – Грозовая туча. Дин увидел троих китайцев, одетых в красную баскетбольную форму, явно разминающихся перед более серьезной тренировкой. Двое перебрасывали друг другу мяч, пока третий пытался его перехватить. – Ах да, – вспомнил Дин. – Техника триручного боя? – Очень эффективная, – кивнул Виктор. – А это, – указал он на темного гиганта, – последний танк на нашей войне. Еще из первого поколения, Черная Альфа. Самый тяжелый и самый старый Охотник, состоящий на вооружении, но можешь не сомневаться, Винчестер, это опасная и беспощадная машина войны. Дин уважительно присмотрелся к огромной фигуре, почти не отблескивающей светом множества ламп и фонарей. Даже на вид броня Черной Альфы была куда толще той, что была на Импале, а кулаки явно предназначались, чтобы превращать кайдзю в отбивные. В очень тонкие отбивные. – А вон те двое, – кивком головы Виктор указал на мужчину и женщину в боевых костюмах, спускающихся по лестнице, – Саша и Алексей Кайдановские. – Да, слышал о них, – Дин легко узнал русскую пару по характерным прическам. Оба блондины, только подбородок Алексея был увенчан густой черной бородой, они шли гордо и жестко. – Сибирская стена, Вечный патруль. – Да, – уважительно протянул Хендриксен. – Под их присмотром она стояла нетронутой целых шесть лет. Саша заметила Дина и сдержанно кивнула ему, не удостаивая вниманием больше ни на секунду. – Сэмюэль, Крис, – Виктор окликнул проходящих мимо с бульдогом на поводке двух пилотов. Они тут же развернулись и подошли к маршаллу.– Добро пожаловать в Гонконг. Дин тут же узнал героев Сиднея, видимо, тоже только прибывших на последнюю базу. Сэмюэль кивнул Виктору, соблюдая субординацию, и по-дружески пожал руку Дину. – Винчестер, познакомься, это Сэмюэль Кампбэлл. Он воевал еще в славные времена первого поколения Охотников. – Помню тебя, парень, – широко улыбнулся Сэмюэль. – Работали как-то вместе. – Так точно, сэр, – уважительно ответил Дин. – Шесть лет назад мы с братом принимали участие в операции в составе команды из трех Охотников. – Манилла, – с легкой ностальгией в голосе произнес Кэмпбэлл. – Сожалею о твоем брате. Дин только кивнул в ответ. Слов, чтобы принять соболезнования, у него не было. – Они с сыном Кристианом пилотируют Эврику, – Виктор указал на подъезжающую платформу с Охотником, практически сверкающим стальной броней. – Это последняя разработка, первая и последняя машина пятого поколения. Ее списали за несколько дней до нападения на Сидней. – Им повезло, что мы не успели убраться, – с легким превосходством отозвался Сэмюэль, с любовью наблюдая за Эврикой. – Мда. – Теперь это наша отправная точка, – Кэмпбэлл окинул взглядом ангар, словно оценивая его. – Отправная точка? – переспросил Дин. – Маршалл, вы мне до сих пор не сказали, что собираетесь делать и зачем вам нужен я. – Мы отправляемся к Мосту, Винчестер, – уверенно ответил Хендриксен. – Мы прикрутим к Эврике термоядерную боеголовку весом в две тысячи четыреста фунтов. В тротиловом эквиваленте это около полутора миллионов тонн, а ты и другие два Охотника обеспечите Кэмпбэллам безопасность на подходе к Мосту. – А я то думал, что тут повстанцы, – фыркнул Дин. – И где вам удалось достать что-то столь весомое? – На нашей стороне русские, – Хендриксен бросил взгляд в сторону четы Кайдановских. – Они могут достать все, что угодно. – Сэр, я не понимаю, – возразил Дин. – Раньше мы уже атаковали Мост. Но через портал ничего не уходит из нашего мира. Что изменилось теперь? – Вам достаточно знать, что у меня есть план, мистер Винчестер, – Виктор снова говорил официально, намекая на бесполезность дальнейших расспросов. – И мне нужна ваша боеготовность. Так что отправляйтесь в медпункт и пройдите обследование. Моя помощница Вас проводит. Мел стучал по огромной доске, выписывая формулу за формулой. Виктор следил за расчетами и чувствовал, как у него начинает пухнуть от них голова. Сэмюэль предпочитал молчать, давно потеряв нить рассуждения. – ...итого, – наконец-то заключил Деверо, – вы видите последовательность. Скорость прибытия кайдзю меняется в геометрической прогрессии. Сначала они появлялись раз в полгода, затем раз в три месяца, потом пришли к периодичности в две недели. А перед нападением на Сидней и вовсе – только одна. В ближайшие четыре дня мы придем к тому, что эти твари начнут появляться каждые восемь часов, а затем и каждые несколько минут, – он постучал тростью по квадратному корню, смысл которого Хендриксен уже забыл. – Маршалл, мы увидим двойное явление в течение этих семи дней. – Деверо, – мягко остановил его Виктор. – Я собираюсь запихнуть в портал между мирами термоядерную бомбу весом больше двух тысяч фунтов. Мне нужно более точное время, а не ваши прогнозы. – Тогда у вас есть проблема, маршалл, – ехидно отметил Гарт, бросив на столик нечто, похожее на чьи-то кишки. – У него нет и быть не может ничего, кроме предсказаний. Органы соскользнули с края стола и смачно шлепнулись на пол. – Сколько раз повторять, – взвился Фрэнк, подбежал и принялся носком ноги выталкивать их за тонкую черную полосу, явно проведенную маркером, – никаких органов на моей половине! Ты знаешь правила, паршивец! Каждый чертов день! Это бесконечно! – Давайте к делу, Деверо, – прервал его возмущения Хендриксен. – Цифры не лгут, – преданно отчеканил математик. – Политика, поэзия, обещания – все ложь. Но не цифры. Это настоящее откровение божье. – Что? – захихикал Гарт, стаскивая измазанные в крови кайдзю перчатки. – Дай договорить, – шикнул на него Деверо. – Сэр, двойное пришествие грядет. А затем они будут приходить по трое. Затем по четверо... – А потом нам конец, – заключил Виктор. – Я понял. – Увы. Но из этого следуют и хорошие новости, – Деверо подошел к проекционной панели и принялся чертить в пространстве. – Это наша вселенная, – наверху появился плоский круг, – а это их мир, – такой же круг появился снизу. Деверо провел пару линий, соединяя окружности воронкой. – Это как раз тот разлом, который мы называем Мостом. Мы знаем, что у него атомная структура. Я прогнозирую, что увеличение трафика заставит их стабилизировать проход, а значит, он будет открыт гораздо дольше, чем обычно. И именно в это время нужно забросить туда бомбу, которая приведет к краху системы. Фрэнк закончил свою воодушевленную речь и обернулся к своим благодарным слушателям. – С таким объемом информации я бы в эту дыру не полез, – скептично заметил Гарт, вызвав очередной всплеск недовольства со стороны напарника: – Не затрудняй себя, Фиц. – Да вы бы хоть на секунду послушали, прежде чем лезть в петлю, – Хендриксен и Сэмюэль отошли от Деверо, привлеченные мимолетным аргументом Гарта. – Вы не задумывались, почему мы судим о кайдзю по категориям? Мы классифицируем их только по размерам, просто потому, что они все выглядят по-разному. Какие-то похожи на акул, другие на рыб, третьи на ящеров, а Сиднейский и вовсе смахивал на динозавра... – Доктор Фицджеральд, давайте к сути, – поторопил его Виктор. – Да суть в том, что, по моему мнению, они друг от друга вообще не отличаются, – развел руками Гарт. – Посмотрите образцы, которые я собрал. Он положил перед собой два абсолютно идентичных органа: – Этот получили в Манилле шесть лет назад, а этот – только из Сиднея. Они из разных категорий, но, как видите, разницы нет. У них абсолютно схожее ДНК. Они – клоны. – И вот он достиг той точки, после которой начинается абсолютное безумие, – презрительно фыркнул Деверо, заметив, как на лице маршалла отразилась усталость. – Мы так мало знаем о кайдзю и просто копаемся на поверхности, – продолжил Гарт, обернувшись к законсервированному органу, который до сих пор подергивался в прозрачной зеленоватой жидкости. – Это небольшой кусочек мозга кайдзю. К сожалению, он поврежден и очень слаб, но он все еще жив. А теперь подумайте, как много мы могли бы из него вытащить с помощью оборудования для дрифта. Я бы смог точно сказать вам, как пробраться через Мост. – Ты предлагаешь ментальное рукопожатие с кайдзю? – ошарашено пробормотал Сэмюэль, не скрывая недоверия. – Не с кайдзю, – поправил его Гарт. – Всего лишь с одной его малюсенькой частью. – Такая нейронная связь может быть слишком опасной для человеческого мозга, – Кэмпбэлл выразительно посмотрел на Хендриксона, и тот согласился со старым боевым товарищем: – Именно. Деверо, я жду ваш отчет на своем столе. Фрэнк победоносно отдал честь: – Так точно, сэр. – Но маршалл... – попытался возразить Гарт, однако слова ему не дали: – Спасибо за работу, Фицджеральд. Хендриксен и Кэмпбэлл покинули лабораторию, несмотря на отчаянные аргументы Гарта. – Но это же самый потрясающий эксперимент... – обессилено пробормотал он, когда дверь закрылась. – Извини, парень, – полупрезрительно пробормотал Деверо, – но, видимо, пик твоей карьеры фанатки кайдзю откладывается на неопределенный срок. И даже если б тебе дали оборудование, то твоя идея не сработала бы. – Сработала бы! – возразил Гарт. – И вот что я тебе скажу, Фрэнк. Удача сопутствует смельчакам. – Ты слышал их, – бросил Деверо, не оборачиваясь, – они не дадут тебе оборудование. А даже если б дали, ты просто убил бы себя. – Или прославился бы на весь мир, – развел руками Гарт. Сказать, что Дин заглянул в медпункт в плохом расположении духа, означало ничего не сказать. Перепады настроения Виктора выбешивали так же, как и пять лет назад. То они едва не пьют пиво вместе, то маршалл натягивает на свою морду генеральскую маску и обращается на вы. К удивлению Дина, медпункт не встретил его белыми, сверкающими абсолютной чистотой стенами, запахом спирта и привычным ярким светом. Это была обычная комната, как и множество других на этой базе, с погнутыми листами металла вместо штукатурки и тусклыми лампами. Пара ширм из плотной серой ткани наверняка отгораживали больничные койки. На старом письменном столе царил безупречный порядок, но проекционный экран не горел. – Эм... – неуверенно позвал Дин. – Здесь есть кто-нибудь? – Добрый день, – раздалось откуда-то из глубины помещения. – Чем могу быть полезен? Послышались быстрые, легкие шаги, и из-за ширмы появился местный врач. На вид ему нельзя было дать больше тридцати, и Дин недоверчиво покосился на его взъерошенные темные волосы: – Это... к вам мне на осмотр? – может, это был медбрат? Хотя голубой халат по форме военных врачей вооруженных сил намекал на другую должность. – Вы – Дин Винчестер, – он не спрашивал, а утверждал, лишь чуть щурясь, словно проверяя свою догадку. – Наслышан о вас. Кастиэль Новак. Дин ответил на рукопожатие, про себя отметив, что руки у врача весьма сильные. Кастиэль указал жестом на ширму и направился к широкому умывальнику: – Можете проходить, раздеваться. Маршалл предупредил, что вы можете быть немного не в форме и вам потребуется отдых, так что я постараюсь все сделать побыстрее. Дин с вызовом пожал плечами, оставил громоздкую сумку у двери и скрылся за занавеской. К его удивлению здесь все просто сверкало чистотой, а простыни на кушетках выглядели только что купленными. Привычным движением он скинул куртку, повесил ее на спинку стула, затем стянул свитер и футболку. Взгляд неприятно зацепился за глубокий шрам, пересекавший левое плечо, но Дин отогнал от себя вдруг нахлынувшие воспоминания. Это в прошлом. – До белья, – раздался голос Кастиэля, заметившего, что Дин избавляться от потасканных джинс не собирается. – Зачем? – для диагностики было достаточно обнаженного торса, уж бывший пилот знал, как она проводится. – Потому что необходимо провести полную диагностику. У вас было достаточно травм, которые могут сказаться на боеспособности. Дин закатил глаза, но делать было нечего. Несмотря на весь здравый смысл, он чувствовал себя некомфортно под пристальным взглядом, поэтому попытался разбавить тишину разговором, едва растянувшись на кушетке: – Не молод для врача, Новак? Кастиэль не придал значения чуть насмешливому тону: – Вы наверняка заметили, что проект Охотник больше не получает финансирования от правительства. Здесь практически не осталось специалистов, работающих за зарплату. Только волонтеры. Я не закончил интернатуру, но военное время дает свое образование. Он методично расклеивал по телу Дина небольшие плоские датчики, заставляя того чуть изгибаться от легкой щекотки. Особенно нервно дались электроды на внутренней части бедер. – Расслабьтесь, в этом нет ничего особенного. Дин фыркнул: – Я в курсе. – Хорошо, – Кастиэль сосредоточенно перещелкнул пару тумблеров на громоздком приборе возле кушетки. Тот слегка загудел, моргнул черным экраном и принялся выводить желтые строки данных. Прошло секунд десять, прежде чем Кастиэль дал первые указания: – Поднимите правую руку. Дин знал эту последовательность наизусть. Начинают всегда с правой руки, затем идут перекрестной проверкой. Левая нога, левая рука, правая нога. Повороты шеи, задержка дыхания, те же движения с закрытыми глазами, затем нужно прикоснуться указательным пальцем к кончику носа. Это была стандартная проверка координации. И хотя Эллен обычно укладывалась за пару минут, то сегодня время текло бесконечно долго, а некоторые задания повторялись раза по два, если не по три. Что там Новак говорил про опыт военного времени? Правда, когда Дин открыл глаза, Кастиэль не выглядел воодушевленным. – Ну что там? – Я не закончил, – задумчиво ответил Кастиэль, доставая из небольшого шкафчика пару ампул и металлический шприц. – Ты чего задумал? – Дин занервничал настолько, что забыл об официальном обращении. Его отношение ко всяким процедурам с детства было крайне отрицательным. – Меня смущает проводимость нейронов с левой стороны, – честно ответил Кастиэль. – При управлении Охотником это может стать проблемой. У тебя никогда за эти пять лет не возникало проблем с левой рукой? Судороги, покалывания, онемение? – Нет, – резко ответил Дин, повинуясь приглашающему сесть жесту. – Думаю, я бы заметил, если бы что-то было не так. Уж на вершине Стены Жизни обращаешь внимание на свое состояние. Прикосновение вымоченной в спирте ваты где-то справа между лопаток заставило вздрогнуть. – Я буду рад своей ошибке, – примирительно произнес Кастиэль. – Но есть вероятность, которую нужно проверить. Возможно, достаточно будет витаминной терапии и правильного питания. Сейчас проведем тест с миорелаксантом и, при отрицательном результате, можно будет на сегодня закончить. Спирт начал холодить кожу уже где-то левее, и Дин с удивлением отметил, что первого укола не почувствовал. Но на второй мышцы отозвались болезненно, и он неприязненно зашипел. – Уже все, – успокоил его Кастиэль. – Посиди пару минут, потом продолжим. Дин обвел глазами комнату: – И много у тебя здесь работы? Кастиэль с каким сожалением покачал головой: – Увы, но пострадавшим в боях с кайдзю помощь уже обычно не требуется. Я здесь скорей потому, что все привыкли к наличию медпункта. Иногда кто-нибудь подерется или случится несварение с местной еды. Ничего особенного, – экран пискнул парой зеленых строчек. – Ладно, давай к делу. Вытяни обе руки вверх. Дин пожал плечами и повиновался. Весь плечевой пояс ощущался каким-то мягким, очень податливым и слабым. Пальцы неприятно закололо. – Дин, вытяни максимально обе руки. – В смысле... – он запрокинул голову, пытаясь понять, куда еще можно было их тянуть, и замер. Если правая рука была прямой, то левая безвольно согнулась в локте и никуда двигаться не собиралась. Дыхание перехватило, сердце неожиданно громко застучало в венах. – Спокойно, – Кастиэль осторожно поддержал его за запястья. – Попробуй сжать пальцы в кулак. Дин не отрываясь следил за происходящим. Правая ладонь сжалась тут же, стоило этого захотеть, а вот слева пальцы медленно и нехотя повиновались, но достаточно сомкнуться так и не смогли. Под левой лопаткой червем закрутилась боль. – Черт, – против собственной воли сорвалось с губ. – Ничего страшного, – совершенно без тревоги отозвался Кастиэль, помогая Дину мягко опустить руки и положить их на колени. – Это не настолько критично, чтобы не допустить тебя к пилотированию. Но вести левую сторону Охотника я настоятельно не рекомендую. Нервные окончания могут не выдержать нагрузки. Дин медленно кивнул. Да уж, Хендриксен привлек на свою сторону не лучшего солдата в столь ответственный момент. Хорошо хоть не выяснилось, что Дин и вовсе бесполезен. – Это все, док? – хотелось скрыться к черту в своем отсеке два на три метра, оборудовать берлогу на свой вкус и попытаться морально подготовиться к дрифт-пробам. Наверняка их назначат на завтра-послезавтра. – Думаю, да, – Кастиэль легко собрал все датчики. – Сейчас отдам тебе специальные талоны в столовую, чтобы тебе не подсовывали всякую местную дрянь. – Я нормально отношусь к любой кухне, – безразлично ответил Дин, поспешно одеваясь. Рука плохо слушалась, никак не желая протискиваться сквозь рукав, и Кастиэль тут же пришел на помощь. – Я не девчонка, – протестующе зашипел Дин, но Новаку на это было явно наплевать: – А я не твой бойфренд, – парировал он, придерживая своего пациента за локоть и поправляя футболку. – В конце концов, это из-за меня ты сейчас не можешь справиться сам. – Не выдумывай, я все могу, – Дин попытался дернуть плечом, но ничего не вышло. Он обернулся к стулу, на котором выжидающе висели свитер и куртка и тихо выругался. – Сделаем вид, что этого не было, – рассмеялся Кастиэль и без тени стеснения снял джемпер со спинки. Как оказалось, помощница Хендриксена не стала дожидаться, пока новичок пройдет осмотр, и ушла по своим делам. Кастиэль вызвался проводить Дина и до Охотника, и до его отсека, так что сейчас они бодрым шагом двигались по темному коридору в ремонтный ангар. – Странно, что ты лечишь людей, а не роботов, – пробормотал Дин после того, как Новак рассказал ему о недавном апгрейде Багрового Тайфуна. – Отлично разбираешься, если послушать. – Мой старший брат – главный координатор, – отмахнулся Кастиэль. – Невольно начинаешь понимать, что к чему. Хотя по мне, чем дальше от Охотников, тем лучше. – Не хочешь быть одним из самоубийц? – хитро улыбнулся Дин. – Наоборот. Я бы с огромным удовольствием оказался в кабине управления. Но есть дрифт-совместимые люди, а есть как я, – это было сказано с такой неподдельной горечью, что Дин пожалел о том, что поднял этот разговор. – Не парься, это к лучшему, – с наигранным задором произнес он, но их разговор неожиданно прервался. Они наконец-то вышли в ремонтный ангар, и Дин распахнул глаза, вглядываясь в знакомые черты Охотника. Неужели?.. – Да, это она, – мягко ответил Кастиэль на немой вопрос. – Боже мой... – прошептал Дин. – Посмотри на нее. Импала 67, по имени самой грациозной машины прошлого века. Детка. Над ней еще велась работа. Множество людей что-то варили, рассыпая по стальному корпусу искры, а неподалеку стояли баки со специальной краской, но Импала уже фениксом восстала из пепла, и никто не смог бы сказать, что когда-то она лишилась руки, а тело ее было практически разбито. – Выглядит как новенькая, – не скрывая ласки в голосе, отметил Дин. – Она лучше, чем новая, – заметил Кастиэль, и тут откуда-то сзади послышалась знакомая хвастливая интонация: – Теперь у нее двухъядерный атомный реактор, усиленный корпус, а блок двигателей для каждой мышцы мы нарастили до сорока. Про крутящий момент я не буду даже рассказывать, достаточно того, что это самые высокие показатели из оставшихся Охотников. А синаптическая система действует на гипотоническом растворе. Дин бросил сумку на пол и обернулся, раскрыв объятия. Действительно, перед ним стоял Габриэль, без конца влюбленный в каждую доверенную ему машину: – Гейб, как давно не виделись! – Рад видеть тебя, малыш. Как в старые добрые времена. Тут Габриэль заметил стоящего чуть поодаль Новака: – Уже знаком с моим кузеном? Дин перевел взгляд на врача и фамильного сходства не отметил: – Серьезно? Ты не рассказывал. Кастиэль только пожал плечами: – Я же не робот. Ничего удивительного, что он обо мне не упоминал. Габриэль закатил глаза и развел руками: – Постыдная слабость. Ничего не могу с собой поделать. – Надеюсь, это до завтра пройдет, – Дин придирчиво осмотрел свой отсек и попытался подвигать левой рукой. – Конечно, – Кастиэль остановился в дверях. – Но если что-то будет беспокоить, ты знаешь, где меня найти. Ну и мой отсек ровно напротив. Дин усмехнулся себе под нос: – Не в курсе, сколько маршалл подобрал мне кандидатов? – Кажется, семь. Но я бы не поставил ни на одного из них. – Почему это? – Твоя техника боя. Ты непредсказуем, склонен к нарушению приказов и ведению агрессивных атак, которые подвергают опасности и тебя, и Охотника. Я бы в принципе сказал, что для этой миссии ты не подходишь. – Ах вот оно как, – Дин почувствовал, как в душе поднимается волна злости и горечи. – Спасибо за честность. Но знаешь, Кас, если бы ты был пилотом, ты бы знал, что в бою ты не выбираешь, а принимаешь решения, – он вынул из кармана куртки квадратную фотокарточку, с которой на него с улыбкой смотрели мама и Сэм. Их последнее совместное фото прежде, чем мир содрогнулся от рева кайдзю. – А потом живешь с их последствиями. Они несколько секунд вглядывались друг другу в глаза, и прежде, чем Дин смог разобраться в эмоциях врача, Кастиэль понимающе кивнул: – Тебе нужно отдохнуть. Постарайся отдохнуть и не молчи, если вдруг что-то будет не так. Через секунду он вышел, а Дин остался стоять, завороженный почудившимся ему сочувствием.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.