Роза на снегу

Северус еще долго работал, полностью погрузившись в деловые бумаги. И снова какая-то неосознанная тревога, и так непреодолимо захотелось увидеть Гарри. Его Гарри. Гарри, так испуганно-взволнованно заглядывающего в его глаза, так опасающегося, что его могут наказать за испытанное наслаждение. «Господи, что же с тобой сотворили, мой мальчик…» Не желая беспокоить спящего, лишь только для того чтобы убедиться, что все в порядке, он тихо приоткрыл дверь спальни. А через несколько секунд Северус Снейп набирал номер телефона Кларка Стивенсона, не сводя взгляда с мечущегося в бреду Гарри. *** — Пожалуйста, господин… — он порывался поцеловать руку хозяина, пытался умолять. Пощечина, еще и еще… И слезы — в красивых глазах раба. — Вот так-то лучше. Твое заплаканное личико бесподобно, — жестко целуя в губы, с силой сжимая ягодицы. Сжимая так, что несчастный вновь вскрикнул и беспомощно забился в стальной хватке. Потея от страха и ужаса, зная, что его ожидает через пару минут. Гарри уже несколько раз оставляли здесь. И каждый раз он позорно мочился под себя, поскуливая от боли и унижения, от позы, до предела возможностей натягивающей мышцы, от омерзительного вкуса чужой спермы во рту. А ее было много, очень много. Игрушка Реддла была хороша, и когда Том разрешал ее пользовать — желающих находилось немало. Вот и сейчас его поставили на колени на холодную плитку туалета закрытого клуба. Слушая всхлипы и жалобное поскуливание, Реддл, довольно осклабившись, лишь туже фиксировал веревки, прочно врезающиеся в нежную кожу. Он снова был нетрезв, а Гарри знал, что, когда господин пьян, издевательства будут зверскими. — Хорошая су…ка. Ну покричи, покричи для меня, — сжимая нежные соски раба металлическими зажимами, причиняющими изнуряющую боль. И Гарри кричал, кричал… Зубцы беспощадно терзали плоть, терзали мошонку, на которую были также подвешены игрушки, обожаемые господином. Непристойная поза, поза с прогибом в пояснице, на коленях, выпячивая покрасневшие от истязаний гениталии, с прочно зафиксированными руками, ощущая кожей спины холод унитаза. — Красивая су…ка, — похабно шлепая по ляжкам подвывающего Гарри, завязывая его глаза плотной черной лентой. И начался кошмар. Запах чужих членов, сперма, запах, сперма… — Глотай, глотай, а то исполосую до полусмерти, — заставляя раба давиться терпко-солоноватым семенем, судорожно сглатывать. — А он не укусит? — чей-то грубый бас, лапающие ручищи. — Не посмеет. Иначе останется без зубов, — дергая всхлипывающего Гарри за густые шелковистые пряди, навешивая дополнительные утяжелители на соски и мошонку. Огромный елдак, елдак, пахнущий мускусно-остро, терзал рот несчастного. Наконец его оставили в покое, спустив так обильно, что он закашлялся, захлебываясь спермой. И снова — члены, сперма… И боль в мышцах, ощущение стекающей по подбородку семенной жидкости, холод, натяжение, боль в сосках, в гениталиях. Нарастающая боль, терпеть которую не было сил. Сильные шлепки хозяина по животу, мошонке — и он обмочился под себя под глумливое хмыканье мужчин, выстроившихся в очередь, чтобы попользоваться его ртом. Он был близок к обморочному состоянию, когда наконец последний желающий наспускал ему в рот. — Грязная су…ка, — новые пощечины пьяного господина. — Все, домой. Вы…бу тебя там, — ослабляя веревки, взваливая себе на плечо истерзанного раба. *** Воспоминания, страх… Гарри снова закричал, забился в руках Снейпа, что-то бессвязно лопоча. — Сейчас, маленький. Врач сейчас будет… Потерпи, пожалуйста… Но Гарри не слышал голоса Северуса, горя в своем личном кошмаре. *** Его небрежно швырнули в салон машины. Небрежно закинули на него ноги, смачно затягиваясь сигаретой. Он лежал тихо-тихо, беззвучно глотая слезы и подрагивая всем телом. Во рту было мерзко, он чувствовал себя использованным и жалким. А дома снова был кошмар. — Грязная шлюшка, — словно желая накрепко вбить эту истину в Гарри, безжалостно расписывая кожаным стеком светлую кожу своей собственности. Заткнув рот своей игрушки куском материи, с наслаждением слушая ее сдавленные рыдания, зная, что Гарри не посмеет уворачиваться от его рук. Рывок, ванная комната… Его окунали лицом в прохладную воду, заставляя тщательно полоскать рот. Решив, что раб достаточно «чист» теперь, Реддл легко подхватил хрупкого юношу и поволок в спальню. И снова — жесткое проникновение, жалобный скулеж, всхлипы и сперма господина, стекающая из припухшего ануса. Господина, наконец сыто облизнувшегося и развалившегося на широкой постели. Робкая попытка сползти вниз… — Сегодня спать будешь со мной, — небрежно-ласково поглаживая спину Гарри, словно оказывая величайшую милость своей собственности. — Да, господин, — продолжая всхлипывать, не смея ослушаться и покорно сворачиваясь в ногах хозяина. «Кому нужна такая грязная шлюха? Никому… Никому…» — вновь отметая прочь сказочную мечту о не столь жестоком господине. *** Омут страхов, безнадежности, жар… И господин, тянущий к нему свои окровавленные руки. — Ты убил меня, гаденыш. Кожу сниму живьем… И Гарри истошно закричал, с нечеловеческой силой снова забился в руках Северуса и прибывшего Кларка Стивенсона. — Я не хотел убивать. Не хотел… Не надо, не надо… Визжа и брыкаясь. Он явственно чувствовал запах крови, он был пронизан ужасом от вновь накатившего осознания, что он натворил. Все постулаты, вбитая мораль подчинения и повиновения были нарушены. Ему чудилось, что мертвый Реддл уже душит его, заносит какой-то предмет, напоминающий металлический крюк, чтобы освежевать, как свинью. Воспаленное сознание Гарри порождало гротескные образы, побуждая биться в конвульсиях. Он даже не почувствовал укола с препаратом, снимающим жар. Еще один укол сильнейшего успокоительного… Кровавое марево рассеивалось… Метания, несвязное бормотание… Лицо Реддла плыло, таяло, заменяясь лицом другого господина. На миг Гарри показалось, что этот господин занес руку, чтобы бить снова и снова, и он жалко затрясся, не смея прикрыться. — Не бейте меня. Я буду все делать… Не отдавайте меня… — Тшш… Все хорошо, хорошо. Я тебя никому не отдам. «Как же его зовут? Снейп. Северус Снейп. Я грязный, плохой, он никогда не будет добр со мной…» — путаясь в страхах, сомнениях. И в то же время цепляясь за руку нового хозяина, словно боясь окончательно потерять рассудок. Как утопающий цепляется за бревно, желая спастись. — Помогите мне… — Я буду рядом. Я помогу, помогу, — вытирая пот со лба юноши. А Гарри теперь так захотелось спать. Мозг требовал отдыха. Длительного отдыха. Отдаленные голоса… — Отложенный шок, Сев, — отсчитывая пульс Гарри. — Он совершил убийство того, на кого поднять руку по его установкам было недопустимо. Огромная перегрузка нервной системы. Возможно, состояние, напоминающее транс. Насколько я разобрался в его физиологии — он так охраняет себя, пытаясь сохранить жизнь. Я помню, что подобная схема «сбережения» была и у образцов универсального солдата. После прикрытия проекта мы работали с их генетическим кодом… Голоса становились тише, тише… И Гарри вновь было хорошо и спокойно. *** — …Ты уверен? — Да. Если это реально, я бы хотел оставить его дома. Он может испугаться, очнувшись в больнице. — Хорошо, — понимая близкого друга, понимая его желание быть рядом. «Соулмейт… Он удивителен и непостижим…» — Но если что — сразу звони. Сиделка будет через полчаса. В ее квалификации можешь не сомневаться, — упаковывая препараты в медицинский чемоданчик. — Так, это я оставляю. Возможен жар. Медсестра сделает все, что нужно… А вскоре Гарри совсем перестал слышать окружающие его звуки.