Изменения

POV Гермиона После некоторого времени бесплодных попыток, я перевела взгляд на камин. Пара секунд изучения пламени и меня осенило. Этот огонь породила я! Если я смогу почувствовать его, то, возможно, я смогу ощутить свою магию, смогу дотянуться до своего ядра. После этого осознания в моём мозгу промелькнула шальная хищная мысль, от которой мне захотелось облизнуться и которая ужаснула меня: «Если я научусь управлять ядром, у меня будет возможность ещё прикасаться к этой сладкой боли». Не отдавая себе отчёта, я потянулась к огню. Он уже совсем близко, я уже ощущаю его жар, я вот-вот коснусь его. Когда до кованой решётки оставались буквально миллиметры, пламя потянулось ко мне в ответ. Я чувствовала его силу, опасность, от него исходящую, его мощь. Я играла с языками пламени, перекатывала их между пальцами, пропускала через себя. Я могла ослабить их или усилить, погасить и разжечь снова. Они не причиняли мне никакого вреда, но угрожали любому, кто помешает нам. Я снова могла осязать свою магию, её потоки, проходящие через мою плоть, я ощущала потоки магии Пэнси и Блейза и даже внешнюю магию, я видела магические нити, пронизывающие воздух и предметы, окутывающие нас троих, связывающие нас. И это было прекрасно. Я сконцентрировалась на своём магическом ядре, на его энергии, мне необходимо понять эту связь, чтобы потом обращаться к нему в нужный момент. Я быстро смогла воспринять магию, текущую во мне, проходящую сквозь меня, но мне потребовалось время, чтобы обнаружить ядро. Оно там, где сердце. Оно часть сердца. А магические нити — та самая протекающая во мне магия — это сосуды. Это осознание помогло мне увидеть ядра Забини и Паркинсон. К слову, похоже я слишком долго пялилась на грудь последней, немаленькую грудь кстати. Однако отвлечёмся от женской зависти и вернёмся к магии. Наши ядра были соединены тысячами сияющих нитей, так и манящих дотронуться до них. Только когда я попыталась это сделать, я обнаружила, что пламя на моих ладонях погасло, а на его месте очутились магические разряды, напоминающие маленькие голубоватые молнии. Прикосновение к нитям оказалось неплохой затеей. Это было даже приятно, как будто я касаюсь чего-то мягкого, тёплого и нежного. Но этого было мало. Мне захотелось прикоснуться к чьему-нибудь ядру. Блейз был ближе, чем Пэнси, поэтому я направилась к нему. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но, кажется, это его напугало. Как приятно. Такой сладкий-сладкий страх. Эта мысль отрезвила меня. Какого чёрта мне понравился ужас в чьём-либо взгляде?! Это не я! Я не могу наслаждаться чужим страхом! Сияние, показывавшее мне магию, погасло, как и молнии на моих ладонях, но приторный привкус на языке и тепло на месте ядра никуда не делись. Я нерешительно посмотрела на охваченных страхом слизеринцев, когда Блейз заговорил: — Ты смогла прочувствовать ядро? Я не знала, как лучше ответить, поэтому просто резко махнула рукой в сторону камина, снова зажигая огонь. — Хорошо. А что-то кроме фокусов с огнём сделать сможешь? — Забини, хоть и всё ещё был настороже, не скрывал своего интереса. — Попробуй, например, приподнять книгу. Я сконцентрировалась на фолианте, лежащем на диване, и попыталась приподнять его. Попытка удалась, правда я случайно задела Пэнси. За что сразу же извинилась. Но отвлеклась от контроля над книгой и едва не ударила Блейза, еле успев направить книгу на полку. — Тебе стоит быть аккуратнее, пока ты не овладела беспалочковой магией в совершенстве. Однако улучшать свой контроль будешь только тренировками, — мулат с опаской посмотрел на меня. — Кто знает, к чему приведёт следующий выброс, и сможешь ли ты потом прийти в себя. Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться с ним. Я и сама больше не хочу экспериментировать со стихийной магией. Она, похоже, открывает какую-то мою сторону, о которой я раньше ничего не знала и, в общем-то, хотела бы не знать и дальше. — Почему ты так пристально разглядывала нас, Грейнд… Гермиона? — Пэнси, несмотря на холод в голосе, смотрела на меня робко, даже очень. — Ты что-то видела? Или хотела что-то сделать? И что это были за светящиеся нити вокруг? — Я видела ваши ядра, а эти светящиеся нити были нитями магии, её потоками, — я с трудом узнала свой голос, он стал холоднее и даже чуть ниже, чем раньше. — Наши ядра почему-то связаны. Я пока не знаю почему, но, возможно, из-за этой связи ни одному из нас нельзя покидать Академию или умирать. Я думаю, что, если разрушится хоть одно из ядер, остальные не смогут существовать. Некоторое время мы молчали, я пыталась осознать другую себя, открывающуюся вместе с ядром, а Блейз и Пэнси осмысляли мои слова. Первой подала голос Паркинсон. Она тихо и неуверенно произнесла: — Значит, теперь мы просто обязаны работать сообща. По крайней мере до выпуска. После своих слов, брюнетка подошла ближе и протянула руку в центр треугольника, образованного нами. Мы с Блейзом медленно положи свои руки сверху. — Можешь скрепить наш союз магией? — Пэнси снова подняла на меня взгляд. Молча кивнув, я опутала наши ладони сияющими нитями и заставила их пройти сквозь наши руки, спутываясь в узел. Когда нити исчезли, Забини заговорил: — Раз уж мы теперь союзники, предлагаю нашим, пока что временным, командиром, назначить Грейнджер, как единственную, кто в данный момент может пользоваться магией. Пэнси с ним согласилась и, засмеявшись, добавила: — Только прекрати называть её по фамилии, а то наш командир, — она сделала шутливый поклон в мою сторону, — может разозлиться. И я не хочу знать, что тогда будет. После слов Пэнси мы все вместе рассмеялись, а Блейз сказал, что ему не нравится моё полное имя. — Я буду звать тебя Мио, если ты не против, а ты можешь дать мне любое прозвище, на своё усмотрение. Едва он закончил, в центре комнаты возник знакомый нам шар света.