Porta itineri longissima — «труден лишь первый шаг»
Пробуждение вряд ли можно было отнести к разряду «приятных» — или «обычных» на худой конец. Едва открыл глаза, я тут же задохнулся от ужасной боли где-то в районе шеи. Дыхание перехватило — да что там, перебило к черту. Едва удерживаясь от позорного воя, я рискнул медленно выпрямиться. Боль ввинтилась в плечи, ребра, прокатилась вниз по позвоночнику, пересчитывая каждую косточку. — Ну, как тебе утро? — услышал я бодрый голос Влада чуть справа. — Ощущаешь, какой хорошей идеей было поспать за рабочим столом? О, по лицу вижу, что… — Спина… — простонал я, пытаясь не грохнуться с до жути неудобного стула. — Ну еб твою мать… Влад с кривой усмешкой выслушивал поток ругательств в адрес кого-то неизвестного, кто производил столь прекрасную офисную мебель. Я, потирая шею и вздрагивая от каждого движения, приходил в себя. Едва боль в спине затихла, ярким пятном перед глазами вспыхнула мигрень. Последнюю неделю я провел в офисе. Я был никем — и идти мне было некуда; а кардинал оказался так милостив, что позволил мне кантоваться здесь. Без компании я оставался редко, меня жалели и поддерживали дежурные. Я перебивался в столовой напротив офиса, на нижнем этаже у ведьм был душ, так что я разместился с удобствами, если не считать того, что спать было негде. Ни одного мягкого диванчика! От недосыпа, схватившего меня сильнее обычного, я становился ворчливым и раздражительным. Дело о поджогах и подрывах продвигалось медленно, камеры не сообщили ничего путного. Произошло еще несколько пожаров — горели случайные дома. Мы не смогли разобраться, продолжается это крестовый поход или у фанатиков объявились подражатели. Копать дело Ураловой я не мог, находясь беспрестанно под надзором Огнева, который, казалось, тоже ночевал на работе. Но я иногда засекал, как кардинал покидает офис, перемолвившись парой слов с дежурящим у входа инквизитором… Он засиживался допоздна, улаживая дела, и я невольно проникался к нему еще большим уважением. Я проверил электронную почту и уныло вздохнул. Поскольку обстановка в городе была неспокойная, найти приличную квартиру оказалось трудно: никто не хотел пускать к себе чужих, подозревая в каждом религиозного безумца, о которых трезвонили в новостях. Всюду говорили о Синькове, на съемной квартире устроившем жертвенник. К тому же, я не скрывал свою работу — и именно поэтому, как догадывался, встречал вежливые и не очень отказы. В гостиницу я не пошел сам. После Ураловой поселилось в душе недоверие, да и в центре не было ничего приличного и дешевого одновременно. Я же не хотел тратить часы на путь до работы. — Ну почему нужно было сжигать именно квартиру Димы? — жалобно сетовал я. — Все как будто мне назло… — А знаешь, может, это пойдет тебе на пользу! — воскликнул Влад. — Иногда полезно оказаться вышвырнутым на улицу, без ничего, с одной бессмертной душой… Разве не это настоящая свобода? Избавиться от вещей, которые нас порабощают, позволить им сгореть в жарком огне с Небес… Р-раз — и в пепел! Все эти твои рубашки за двести долларов. Есть в этом нечто радостное, правда? Ты, кстати, читал «Бойцовский клуб»? — Смотрел, — медленно ответил я. И пристально уставился на Влада, с таким жаром, с прямо-таки психическим восторгом расписывающего мне прелести пожара в квартире. — Да брось ты, у меня есть алиби: я рассказывал тебе про Достоевского! — ничуть не оскорбленно напомнил Влад. — Предпочитаю жечь сердца глаголом. Да и разве не может быть у меня хорошего настроения? — Не знаю. Наверное, может. Но теперь мне кажется, что должно произойти нечто ужасное. День был светлый, небо разгладилось. Я приоткрыл окно, позволяя шаловливому ветерку проскользнуть в молчаливый пустынный офис. Где-то там, снаружи, шумели машины. Неподалеку, в небольшой аллее, шуршала тускнеющая к осени листва и надрывно чирикала какая-то оголтелая птица. Я помахал сменяющимся дежурным, отчаянно храбрясь, стараясь не показывать, как мне печально и одиноко. После этого я поплелся к кофейному автомату. Долго смотрел, как наполняется легкий пластиковый стаканчик, и искренне скучал по уютной кухне ведьмака, полной всякой мелочевки и опаснейших материалов для амулетов… И даже по готовке Влада я успел соскучиться, хотя и побаивался, что он меня забавы ради отравит. — Последний раз мне так плохо было наутро после первых тренировок в академии, — припомнил я, отпивая кофе и пробирая обратно к столу. — Думал, сдохну. — А наставники в курсе были, что по плацу четырнадцатилетнего мальчишку гоняют? — заговорщически ухмыляясь, хмыкнул Влад. — Если б были в курсе, вышвырнули бы и сказали через два года приходить. Как и должны были. О годах обучения я говорить не любил и врать мне тоже не нравилось, поэтому сейчас вообще пожалел, что вспомнил об этой теме. Ностальгические воспоминания о прошлых страданиях прервало неосторожное движение плечом, пригвоздившее меня к стулу. На миг меня оглушило, а ответом на вопрос Влада, пропущенный мимо ушей, стал странный, полузадушенный хрип, вырвавшийся из пересохшего горла. Кофе не помогал. Войцек без особого сочувствия на меня покосился. — Я говорил, что работа тебя сгубит, — объявил он. — А ты не верил. К удовольствию Влада — такая тема для издевательств! — я каждое утро начинал с жалоб на жизнь и зависти бесплотному духу. Я в который раз пообещал себе не спать на столе. Помню, поначалу я пытался откинуться на спинку стула — вот откуда страшная ломота в шее, а потом во сне, видимо, все-таки устроился, положив голову на какие-то бумаги. Если бы не усталость, так и не смог бы заснуть, но провел всю ночь за… чем-то. В мутном сне была погоня, припомнил я, и ужасно пахло кровью. Тяжелый запах, ярко-алый… Звучно грохнула дверь в офис, прерывая мои мысли. Дежурный издалека поздоровался с кем-то, и, хотя я почти не слышал его, в голосе инквизитора явно обозначилось подобострастие. Мне не нужно было поворачиваться, чтобы догадаться, кто явился на работу в такую рань. Я покосился сначала на окно, за которым клубился легкий туман, потом достал телефон. «6:57», — сообщалось на экране. — Кирай, ты уже здесь? — бодро спросил вошедший Огнев. Мне показалось, у него тоже подозрительно хорошее настроение. — У тебя ведь дела нет, чего ты пришел так рано?.. Кардинал, на ходу скидывая пальто, всмотрелся в мою помятую физиономию. Подозреваю, помимо усталости, на ней крупными такими буквами было написано недовольство: начальник напрочь забыл вчерашнюю просьбу подыскать свободное жилье. Я лишь пользовался тем, что мне полагалось по программе обмена, вовсе не хотел его обременять, но жить в офисе больше не мог. — Я еще не уходил, — осторожно напомнил я. — Потому что идти некуда. Всеволод Игнатьевич, я же просил! — Проклятье, я и сам слишком заработался. Задумчивое лицо Огнева прояснилось. Я смутился: неужели он считал, я специально наведался на работу с утра пораньше, чтобы опять пытаться нарыть что-то на Уралову или Синькова? Я вовсе не был наивным идиотом. — С жильем сейчас проблема, — признался Огнев. — Жаль, что у тебя тут никаких родственников… Не спрашивал, кто может взять к себе пожить? — Нет, ни у кого нет возможности… У меня не очень хорошая репутация для съемной квартиры, — пожал плечами я. — Прошлая сгорела, так что связываться никто не хочет. Нет никакого жилья для программы по защите свидетелей? Я расспросил всех новых знакомых. Анна была бы рада помочь, но не могла при всем желании — по правилам вампирского клана, Кир с Женей вежливо, но твердо отказались от соседства, а больше я никого так близко не знал, чтобы навязываться. Так я и был вынужден пока ночевать на работе, а Влад издевался, предлагая дать объявление: «Возьмите щенка… ой, прошу прощения, пса Господня!» — Что-нибудь придумаем, — пообещал кардинал. Я понял, что вчерашние скромные просьбы он не помнил — его голова явно была забита проблемами поважнее. — Не унывай, Янош, — попытался подбодрить меня Огнев. — Рано или поздно все образуется. Видишь, и крестоносцы прекратили активность. — В прошлый раз после такого затишья мы столкнулись с небесным огнем, — недовольно пробурчал я. Я достаточно хорошо знал этот тон, чтобы понимать: еще некоторое время мне придется страдать от боли в шее. Но Огнева винить я тоже не мог, тот сам оказался не в лучшем положении. Сейчас быть кардиналом организации, допустившей все теракты, — та еще судьба, я на месте начальника не появлялся бы на людях пару дней. Слава Деннице, в мое время ничего такого в Будапеште не происходило. Как же мне повезло! — А пока, раз уж ты здесь, есть одно дело, — многообещающе начал кардинал. — Наше присутствие там чисто формальность — кража, но надо проверить. Пока никаких указаний, что всерьез замешана магия. Мы договорились с полицией, что большинство бытовых дел они берут на себя. Я кивнул, пожал плечами. Мне было полезно развеяться и переключиться на что-нибудь по-своему безмятежное. С радостью я вспомнил свободную погоню за демоном. С другой стороны, страшно хотелось отдохнуть: в последнее время жизнь и так перенасыщена событиями. — Значит, я туда один иду? — уточнил я. — Палатов сегодня взял отгул, в налоговую поехал. Анна, думаю, будет рада немного отдохнуть. Она попросила выходной за свой счет… — С ней все в порядке? — зацепился я. — Это как-то связано с вампирской жаждой, — пояснил Огнев. — К тому же, неофициально попросили прислать человека. Меня тоже пугают эти… ксенофобские тенденции, — произнес он, поднимая руку, прежде чем я что-то сказал. — Мы проигнорируем это. Пока что. Главное, чтобы не узнал клан Анны — они тяжело переносят оскорбления. Я согласно кивнул; больше ничего и не оставалось. Вампиры горды — они жили еще в стародавние времена, и представления о чести у них были живы. Я бы удивился, почему влиятельная вампирша из древнего рода — судя по фамилии — работает в Инквизиции. Но я вспомнил недавнюю ночь, ее темные бездонные глаза… Огнев развернулся к своему кабинету. На ходу он набирал чей-то номер на телефоне. — Но куда мне ехать? — спросил я вслед. — Новости открой, Кирай, и первый же заголовок тебе многое подскажет — считай это небольшим сюрпризом, — посоветовал кардинал и продолжил, обращаясь к кому-то: — Да, это я… Есть минута? Я растерянно повернулся к компьютеру, ожившему по своей воле… точнее, по воле Влада. Огнев не заметил, как ярко загорелся экран сам по себе, увлеченный телефонным разговором, а я решил не ругаться с Владом, рушащим конспирацию. Вместо этого вчитался в первую строку любезно открытых новостей. «Из Эрмитажа сегодня ночью был украден артефакт…» — Ну, ты же достопримечательности так и не посмотрел, — усмехнулся Влад. — Вот отличный шанс. — Хотя бы никаких трупов, — согласился я с облегчением. Мне не слишком хотелось ехать куда-то, чтобы стоять и смотреть на работу полиции. Дело обещало быть совсем легким, заключающимся в написании отчета о досмотре места преступления после. Если никакого вмешательства сильной магии не обнаружат, нас лишь вежливо поблагодарят. Почему бы и не заняться, раз это личный приказ кардинала? Я с грустью подумал, что перегораю. А ведь я любил свою работу и знал, как она может быть увлекательна и безумно закручена.***
До Дворцовой удалось добраться быстро. Исторический центр Петербурга впечатлял: широкая площадь, аккуратная плитка, окружение цветных дворцов, пылавших ярче в солнечном свете, выстреливающий в небо Александрийский Столп… Сегодня Эрмитаж был закрыт для посетителей, но возле музея вертелись любопытствующие. Меня, показавшего удостоверение, полицейские из оцепления пропустили без вопросов. Около входа стоял хмурый парень в форме. Невысокий, короткие темные волосы, усталое лицо… Ничего примечательного, и он, разумеется, обычный человек — их в полицию и берут. — Меня зовут Янош Кирай. Сержант Святой Инквизиции, — сухо представился я. — Ты бы еще челядью его назвал, — влез Влад, весело улыбаясь. — Будь проще, и люди к тебе потянутся. Полицейский посмотрел на меня взглядом человека, не спавшего пару дней, и что-то подсказывало, тут никакой тон ничего не исправил бы. Он отобрал у меня удостоверение, долго всматривался, потом вздохнул и кивнул. Странно, но я ощутил удивительное душевное единение с этим незнакомцем и, оттаяв, сочувственно улыбнулся ему. — Идем, а то там эти на стену готовы лезть, — потребовал он. Не успел я ответить, полицейский первым ворвался в здание государственного музея, зло хлопнув дверью. Я, чудом избежавший удара, изумленно посмотрел ему вслед. Характер у вынужденного напарника был вспыльчивый — или его тоже измучивало то, во что превращалась наша и без того нервная работа. Не все хотели войны так, как Влад, и мало кто был готов к тому, что родной город превратится в поле битвы неведомых мистических сил… — Постой… Тебя как зовут? — спросил я, нагнав полицейского. — Андрей Ивлин. Ладно, извини, сержант, — буркнул он, поникнув. — Не было беды, так эта кража. Везде о ней трубят, а мы ничего не понимаем. Для чего кому-то может понадобиться такая мелочь? Выгодно ее не продашь, тем более, сейчас. Спрос на артефакты падает. Дальше диалог не клеился, но к нам подошла демоница, если верить бейджу, работающая экскурсоводом. Женщина, напоминающая прилизанным видом и командным голосом учителя, тут же потащила нас обоих по запутанным залам, юркая через переходы. Ивлин пытался на ходу расспрашивать ее о пропаже, а я навострил уши, но четких ответов мы так и не смогли добиться: она была слишком взволнованна, хотя и старалась скрыть. Ее выдавал нервно бьющийся хвост с пушистой кистью. В тревоге она почесывала основание левого рога. В автобусе я успел мельком прочесть новости и узнать, что украден некий артефакт, переданный Королями Ада в человеческий музей, который года два назад нуждался в экспонатах из Преисподней. Историки спешно наверстывали упущенное: изучали отношения людей и демонов. Добираясь сюда, я задавался вопросом, имело ли украденное ценность на самом деле и не было ли какой-нибудь дешевой побрякушкой, красиво преподнесенной Адом. Никто в здравом уме не подарил бы людям нечто действительно опасное. Но за время пути с Владом поговорить не удалось, хотя я и рассчитывал, что он что-то знает. В зале, куда нас привели, собрались три человека и столько же демонов. Конечно, раз преступление касалось адского артефакта, они не могли остаться в стороне. Когда мы вошли, высокий, под два метра ростом, демон с четырьмя рогами оживленно спорил с кажущейся очень хрупкой блондинкой; его рычащий голос разносился по залу. Девушка обернулась на мое вежливое «Извините…» и прямо-таки просияла. Радовалась, что сейчас внимание переключится с нее на меня. — О, наконец-то! — возликовал и демон, зло косясь на собеседницу. — Инквизиция! — И человеческая полиция, — твердо поправила та. — Мы на равных правах, не забывайте. Да и, если не ошибаюсь, Инквизиция тоже защищает интересы людей. Вы единственный представитель Ада здесь. Я покосился на остальных, кто находился в зале, но их интересовала больше разбитая, судя по блестящим осколкам на полу, витрина, с которой и был похищен артефакт. Я бы тоже предпочел заняться делом, а не обсуждать, за кого будет Инквизиция. Мельком огляделся, подмечая другие такие же витрины. На них стояли крупные украшения, на ближайшем сияла корона с черными камнями, чуть поодаль — тяжелое ожерелье из золотых медальонов. Будь я вором, украл бы их… Мы с полицейским представились по форме. Любопытный взгляд Ивлина изучал громко говорившего демона. Его можно было бы принять за обычного человека примерно тридцати лет, если бы не внушительные рога и горизонтальный зрачок ярко-синих глаз. У него были черные как ночь волосы ниже лопаток. По тяжелой косе с вплетенными в нее золотыми нитями, как было принято в Аду, я понял, что перед нами кто-то из аристократии, и несказанно удивился. Чутье тут же подсказало: дело куда серьезнее, чем хотел представить мне Огнев, раз Преисподняя прислала не скучного чиновника, с какими мне приходилось работать в Будапеште, а высокородного демона — Высшего, как они назывались. Демон, однако, не спешил продолжать оборванный спор; он застыл, недоверчиво глядя поверх моего плеча. Я прислушался, но не уловил шагов. Значит, никто не вошел, пока я присматривался к демону и девушке, напряженно застывшим друг напротив друга. Пришлось повернуться — побледневшее лицо меня заинтриговало. Позади стоял Влад Войцек, с кривой ухмылкой смотрящий точно на демона, определенно видящего духа. Я задумчиво поглядел на него. Как этот холеный демон с легкостью отомкнул все заклинания Влада, скрывавшие его от глаз целого офиса инквизиторов? Насколько же он силен — и как серьезен повод, по которому его послали? — Маркиз Шакс, — протянул Влад. — Почему-то удивлен. Странно вас видеть здесь, мне казалось, Высший свет Ада предпочитает другие развлечения, не детективные загадки. Это мои сослуживцы — гончие псы Сатаны. — То же могу сказать о вас — не ожидал, — медленно кивнул Шакс; мне показалось, он с трудом держит лицо. Ивлин посмотрел на демона, потом на меня. Дабы не быть заподозренным в телепатии, я пожал плечами. Заметно было, что все происходящее спутало планы нам всем: мне, Владу, Высшему, Ивлину… Но спросить Андрей не решался, а вот спорившая с демоном блондинка ничуть не смутилась: — Что здесь происходит? С кем вы говорите? — громко вопросила она, нахмурившись. — Маркиз, мы имеем право требовать… Влад вздохнул, виновато посмотрел… почему-то на меня и быстрым шагом выдвинулся вперед. Воздух вокруг него будто пошел рябью, и я догадался, что он решительно сбросил невидимость для всех в зале. Ненадолго стало тихо. — Это еще кто? — изумилась блондинка. — Шакс, вы обещали, что не будете привлекать сторонних специалистов! — Влади́слав Войцек, — представил демон. — Маг, лейтенант Черной Гвардии, участник Святой Войны. Что здесь забыла правая рука командора? Все мало что понимали, подошедшие демоны и люди перешептывались. — Кража-то крупная, как я могу пройти мимо такого веселья, — усмехнулся Влад. — Не ваше дело, — довольно грубо отозвался маркиз. — Так и передайте… — Это дело мое, — неожиданно для самого себя вклинился я. — Дело Инквизиции. Ну и, раз уж мы говорим о нашем друге со стороны людей, дело полиции и государства. Я кивнул на Андрея, потом осекся, поняв, что сразу несколько тяжелых взглядов задумчиво меня изучали. Кажется, я четко обозначил, что никакого отношения к человечеству не имею. Ну, да к черту — у меня тоже была тяжелая неделя, имею право говорить, не думая. — Вы хотите сказать, что Инквизиция Петербурга сотрудничает с Черной Гвардией? — хищно спросил Шакс, подаваясь ближе и вперивая в меня неприятный змеиный взгляд. — Что-то я никогда не слышал о таких договоренностях. — Влад — мой консультант, — выдавил я, прежде чем успел все взвесить. Я лихорадочно искал выход, и этот был ничуть не хуже других. — Он сам вызвался помочь с этим делом. Я человек, у меня нет магического дара, поэтому я не могу провести немедленную экспертизу изнанки. Однако Инквизицию вынудили послать именно меня, а не кого-то из моих напарников-нечисти. Человека. И я вынужден просить помощи у консультанта. Никто не отважился ответить мне. — Кхм, да, к делу, — кивнула блондинка, поспешившая перевести тему. — Меня зовут Арина Соколова. Я — официальный представитель государства в этом деле. Уполномочена… — ФСБ? — прервал ее Влад. Она замолчала, поджала губы, и стало понятно, что Владу удалось угадать с первого раза. А еще она не любила, когда ее перебивают столь нагло, тая нахальную усмешку. Влад метнулся вперед неуловимым движением, а я успел заметить, как инстинктивно дернулась рука Соколовой, та явно потянулась за оружием. Но Влад всего лишь стремительно прошел к пустой разбитой витрине, слегка задев ее плечом. Маленькая шалость — обещание чего-то большего, если она или кто-то другой наберется глупости напасть на него. Соколова, охнув, застыла, схватилась за плечо. Я мог представить, что она почувствовала: будто содрали кожу и облили ледяной водой. — Забыл сказать, — в абсолютной тишине надрывно рассмеялся Влад. — Я немного мертв. Это кого-то смущает? Молчали все, включая меня и Шакса, хотя мы-то с самого начала знали, в чем дело и как легко Влад относится к собственной смерти. Покосившись на Ивлина, я увидел, что он тянется к кобуре подрагивающими пальцами. Вряд ли у него были зачарованные на призраков пули, но я все равно подобрался. А ну как бросятся? Демоны не станут, а вот люди, наслушавшиеся историй об одержимости… Они были способны на такую глупость — более того, Влад провоцировал их. Ему хотелось развлечься. Ивлин и Соколова смотрели на Влада одинаково враждебно, одно неосторожное движение, и… — Ян, подойди, — позвал он. — И остальные могут поработать, да? Что здесь случилось — можно еще раз? Не вмешиваясь в рассказ бросившейся в объяснения Арины, я подошел к Владу. Ивлин же старался держаться ближе к маркизу из Ада, чем к нам, — выбрал меньшее из зол, настороженно косясь на Войцека. Делая вид, что крайне заинтересован витриной, я тихо сказал: — Ты клялся, что тебя не заметят! — Маркиз Шакс обладает способностью найти что угодно, для него заклинания — не препятствие. Думаешь, обычной призрачной невидимостью его можно обмануть? Именно поэтому его сюда и прислали — на случай, если преступник заметал следы магией. Увы, из заслуживающего внимания здесь только я. И что теперь? Я загнанно оглянулся, чувствуя на себе любопытные взгляды; некоторые даже не скрывали, что пялились мне в спину! Вряд ли все эти люди и нелюди будут молчать о том, что в расследование вмешался дух. Дело осложнялось и тем, сколько всех собралось: ФСБ, аристократ из Ада, Гвардия в лице Влада, они все не так просты… Мы с беднягой Ивлиным выглядели в такой компании неуместно. А еще журналисты не пройдут мимо кражи, огласки не избежать — это случится рано или поздно. Как же объяснить наше знакомство? Расскажу правду — прослыву настоящим безумцем… — О деле думай, потом разрулим, — подсказал Влад, подмигнув. — Что у нас есть? У нас была одна пустая витрина, остальные похитителей отчего-то не заинтересовали. Как я уже подумал, я бы лучше выбрал меч из соседней экспозиции, а не книгу, которая была под этим стеклом, как сообщалось на бронзовой табличке. Арина, сверяясь с чем-то на экране мобильника, вещала про бесценную рукопись. Она поклялась, что это не сборник опасных заклинаний, а обычная книга с легендами. Разве что обложка ее была инкрустирована такими же крупными камнями, как рукоять меча… — Все, что здесь представлено, на постоянной выставке, — пояснила Соколова, когда ее спросил один из полицейских. — Находится в Эрмитаже два года, никаких изменений. Самая легкая версия — заказ от богатого коллекционера, выполненный любой группой наемников. После Исхода эта, если можно так сказать, профессия имела большую популярность, за золото Преисподней люди выполняли самые авантюрные заказы. Многим хотелось бы заполучить кусочек культуры Ада, чтобы хвастаться перед друзьями и врагами, пусть даже никакой практической пользы от нее нет. Но я бы не спешил с выводами. Я решил мыслить последовательно. Во-первых, что именно за гримуар здесь был? Узнать содержание, автора. Во-вторых, посмотреть камеры, наверняка они и на ауру настроены, государственный же музей! Об этом я даже немного волновался, когда ехал сюда с Владом — вдруг засекут его. В-третьих… по ситуации, конечно, но надо бы проследить историю пропавшей книги, так будет легче составлять список подозреваемых. Его у нас пока в принципе не было, а обвинять сотрудников не спешили: они клялись, что книга обыкновенна, никакой ценности не представляет. — Может, в этом и разгадка? — предположил Влад. — Они украли то, что не станут искать. В частную коллекцию. — Тогда что здесь делает эксперт от Ада? Разве есть повод для беспокойства? — въедливо расспрашивал я. — Нет, но прежде краж не случалось. Все думали, что экспозиция под надежной охраной, и происшествие — хороший повод раздуть скандал. Если они этого хотят, — с сомнением протянул Влад. — Я несколько выпал из жизни в Преисподней, пока таскался здесь. Маркиз Шакс даже не посмотрел на меня. Для него я был никем — мелким человечком на службе у Инквизиции, каких много. У меня не было ни громких титулов, как у него, ни устрашающих званий, как у Влада, так что я не представлял для Высшего демона никакого интереса. — Всех работников на допрос, — в то же время вещал Ивлин. Он ненадолго приостановился, покосился на меня и решил уточнить: — Инквизиция же не против? Хотите допросить их первыми? Инквизиция, страдая от боли в шее, пытаясь разглядеть защитные руны на подставке под витриной, против не была. Кивок Андрея полностью устроил, и он продолжил делиться дальнейшим расследованием с экспертами от демонов и людей. Я послушно оставался поодаль, но не влезал: ведь Огнев четко сказал, что это их дело… Но Влад сделал странный знак и подманил меня к окну. — Вы что делаете? — вскрикнула Соколова. — Да уж не прыгать собрался, не волнуйтесь, господин инквизитор очень мало тяготеет к самоубийствам, — хмыкнул Влад, одобрительно мне кивая. Я невозмутимо рванул на себя створку, та поддалась на удивление легко, но открылось окно наполовину: другая заклинила, судя по всему, довольно давно. Тем не менее, рабочая створка и не скрипнула, значит, открывалась часто, и проблем с окном у похитителей не возникло бы. Следовало заметить, отпиралось оно изнутри, так что допрос работников перестал казаться мне безнадежной затеей. У вора точно были сообщники. — Камеры? — кратко уточнил я. — Вырублены в этом зале, в остальных все нормально, поэтому охрана сразу не заметила, — бросила мне Соколова как бы нехотя. — Никаких следов преступников в других залах, похоже, они действительно проникли через окно. Вы это как поняли? В голосе ее было и недоумения, и подозрения поровну. Я, слегка улыбнувшись, подозвал Арину ближе, отстукивая случайный ритм по подоконнику. На нем же красовались несколько узких, но довольно глубоких царапин, выглядящих, будто кто-то деранул когтями. Удивительно, как это пропустила сама Соколова, но она, видимо, была очень занята выяснением отношений с Шаксом. Я заметил, как она стыдливо отвела глаза. — Оборотень? — предположила она, играя в инквизитора. — Сомневаюсь, больше похоже на следы от крюка. Альпинистское снаряжение или что-то такое, по нему забрались наверх и спустились. Закинули с улицы или опять постарался сообщник? Вряд ли он, ночью оставаться было бы подозрительно, а окно легче якобы случайно забыть открытым в конце смены. Я прикинул, может ли обычный человек так удачно закинуть крюк в окно четвертого этажа. При должной подготовке… — Я знаю одну демоницу, она выстрелом из арбалета перешибет веревку на примерно том же расстоянии, — заметил Влад. — У вас что, нет там камер? Снаружи? Арина попыталась состроить удивленное выражение лица. — Почему они должны быть у нас? — Большой Брат следит, знаете ли. Ну, нет, я не настаиваю… Соколова долгим взглядом окинула вид внизу — ничего интересного, пара чахлых деревьев якобы для красоты, пыльный асфальт… Она пояснила, что камер музея там не было — снаружи они просматривали места перед зданием, где было больше всего туристов, и по периметру, а этот закоулок мало кого интересовал. — Что мы имеем в итоге? — уточнил Шакс, мрачнея. — Полное отсутствие подозреваемых? Как и ожидалось от людей… Соколова скривилась и, сжав руку в кулак, выдохнула сквозь зубы. Ненадолго мне показалось, что она сейчас развернется и просто врежет демону как следует, но этого, конечно же, не произошло: Арина закатила глаза и обратилась к маркизу с фальшивой, криво приклеенной улыбкой. — Уверяю вас, через неделю… — Две, — насмешливо поправил Влад. Скрипнув зубами, Арина покорно повторила: — Через неделю-две книга будет возвращена на законное место. Сейчас в городе неспокойное время, преступники воспользовались этим. Это обыкновенная провокация, так что проявите терпение. Прошу вас. Мы разберемся и возвратим гримуар в эту самую витрину… Она так жирно намекала, что у Шакса не получится забрать книгу в Ад, а пропажа продолжит храниться в Эрмитаже? Маркиз нахмурился, но ничего не произнес. Он выглядел недовольным, но и такого далекого от меня демона я попытался понять. О крупных кражах в Столице Ада нам никогда слышать не приходилось. Их законы относились к этому куда жестче, и мало кто рисковал. Происходящее было для него странно. Эта коллекция, представленная в просторном, откровенно говоря, пустом зале, была чем-то бóльшим, чем собранием драгоценностей и книг. Символом дружбы Ада и человечества — и не оскорбились ли они, что мы недостаточно берегли его? — Все полномочия сержанту Кираю вы, надеюсь, догадаетесь дать? — продолжал, улыбаясь, Влад, словно бы не слышавший мою беседу с Огневым. Кивнув, Арина согласилась, и я, ничего не понимающий и запутавшийся в политических играх двух миров, запоздало сообразил, что меня сильно повысили в уровне доступа. Я имел право творить что угодно во благо дела — главное, как можно скорее уладить, укрепить посыпавшиеся договоренности с Адом… Но знать бы, с какого бока к расследованию подступить! — А теперь все вон, — железным голосом приказал Влад. — Мне нужно свободное пространство и время. Магия не терпит спешки, а никто не хочет, чтобы этот чудный музей взлетел на воздух… Ян, стой. Ты приличный человек, не будешь путаться под ногами. «А меня как будто не может покалечить твоей магией?», — настойчиво подумал я, глядя в его загоревшиеся азартом глаза; так я надеялся, что он прочитает мысли. Остальные, немного поскандалив, убрались, к моему удивлению. Да, настоящий дух под рукой — это удобно! Консультант; не слишком-то дружелюбное, но безумно деятельное привидение… — Они тебя так боятся? — усмехнулся я, наблюдая за Владом, невозмутимо продолжающим рассматривать витрину. Он делал странные движения руками — это напоминало мне о фокусниках. — Люди — потому что я мертвый, демоны — потому что я из Гвардии, — не отвлекаясь, ответил он. — Сам знаешь, на что способен одержимый. — Но ты хорошо себя контролируешь! — сомневаясь, протянул я. Ни разу я не замечал за Владом жажды плоти, о которой писали в учебниках: ни один дух не мог находиться рядом с живым человеком, у него сразу мутилось в уме, и он пытался вселиться… — Ты знаешь это, они — нет. Но еще больше их впечатляет мое гвардейское звание. Несколько раз я слышал отдельные рассказы про его посмертную службу. Что же за Гвардия такая, раз при виде офицера из нее бледнеет самый гордый маркиз? Отряд, выбранный самим Сатаной, убивший больше архангелов, чем кто бы то ни было в трех… ныне двух мирах. Помню, кто-то из коллег в Венгрии посмеивался, что этому сброду лишь повезло, но говорил он так тихо, как был способен. — Три креста официально, — негромко поделился Влад. — Один я не считаю, его мы с Ройсом вместе добили, а я вообще никакой был. Ройс — товарищ мой, тоже мертвый… — Это значит… три архангела? Глупое уточнение. И ужас, прозвучавший в моем голосе, тоже был напрасен. Для Влада это было обычное дело; он даже не отвлекся от… чего бы то ни было, нашептывая то ли на архидемонском, то ли на латыни. Не знаю, почему, но никакого результата его слова не возымели, но это Влада ничуть не расстроило. Он даже улыбнулся. Логично было бы предположить, что я не видел того, что открывалось ему. — Ты думаешь, произошедшее может рассорить демонов и людей? — нервно спросил я. — Это же такая ерунда. — Первая Мировая началась с убийства мелкого эрцгерцога… кстати, венгерского! — воскликнул Влад. — Не находишь это символичным? — Нет, — мрачно отрезал я. — Что там с аурой? — Вроде бы человеческая, но сильно приглушенная, ни пола, ни возраста определить не могу. Вспоминая Уралову, не буду ничего говорить, чтобы не ошибиться. М-да, плетение хуевое… Тот, кто здесь был, не владеет никакой магией разума и, должно быть, колдовством вообще, но воспользовался изрядным количеством амулетов. — Думаешь, стоит снова попросить о совете Диму? — Хуже от этого не будет. У вас тут, господин инквизитор, какой-то пиздец с контрабандной торговлей! — обвинительно выдал он, словно я не приехал в этот город месяц назад. Влад задумчиво осмотрел окно, отошел назад, прикидывая что-то. — Вот я бы, например, вряд ли так ловко сюда залез, — заметил он, внимательно рассматривая царапины — аккуратные, но глубокие. — Стареешь? — не удержался я. — Не надо на меня так смотреть, у нас десять лет разница. Возвращаясь к делу… Преступник — человек, если мы верим ауре, с хорошей физической подготовкой, предположительно невысокий рост, худощавое телосложение. Иначе в окно он бы вряд ли пролез, а тут даже следов не осталось, хотя оно только наполовину открывается. Может, это женщина? Я бы, к примеру, смог такое провернуть, Влад — вряд ли, он в плечах чуть шире. Но помимо банальной фразы «хорошая физическая подготовка» ничего нарыть мы не смогли. Ограбление было спланировано до мелочей, все предусмотрено, ни один волос на месте преступления не остался, а он мог бы облегчить нам жизнь (и смерть) примерно в тысячу раз. — Тупик, однако, хорошо замазали ауру, — устало сказал Влад, но не сдался: — Допросить охранников — это на тебе. Я уточню, откуда была книга и о чем, через своих. Он отмахнулся от чего-то невидимого, завершил заклинание резким жестом и помотал головой, словно пытаясь прояснить зрение. — Почему это ты руководишь? — недовольно спросил я, дождавшись, когда ненадолго помутневший взгляд Влада вновь станет нормальным. Он закатил глаза: — Дай-ка подумаем. Я старше по званию как инквизитор, а как приглашенный от Гвардии маг имею право требовать от тебя чего моей душе угодно… Я нахмурился. Сознался себе: никогда в жизни так не хотел кого-нибудь убить, честное слово. Но я так привык к Владу, к вечной опасности и кровавым преступлением, что эта мысль далась удивительно легко, шутливо. Под моим недобрым взглядом Влад замолчал, посмотрел слегка виновато. Нормальный человек бы извинился, но мне хватило и следующих его слов: — Блядь, совсем меня переклинило… День какой-то неудачный: Шакса сюда занесло, теперь разбираться будут, и со мной, и с тобой тоже, как бы не нашли чего ненужного… Так что ты предлагал? О, уже предлагал. А мне показалось, ценные идеи у нас изрекает один Войцек, а я рядом стою и слушаю внимательно. И… что ж, нечего таить, меня раздражало его такое отношение к людям и ко мне в частности. Влад сам не замечал, как перескакивал с обычной шумной речи на командный тон, присущий разве что Верховным. И таким Высшим демонам, в соответствии с названием смотревшим на людей несколько свысока. За пару лет в Аду Владу передались эти замашки, да и, стоило появиться делу, он снова становился внимательным, цепким инквизитором. Нужно ли его за это винить? Нет, наверное. Он хотел мне помочь, иначе не лез бы в это. — Внизу непременно надо посмотреть, может, какие следы остались. Влад перегнулся через подоконник, подсчитывая расстояние, кивнул мне со словами вроде: «Ща все будет» и исчез. Как будто вывалился из окна. Неосознанно я вздрогнул, хотя и знал, что все с ним нормально. Стороннего же человека мог и удар хватить. Не зря Влад их всех выпроводил. Убедившись, что Войцек под окнами производит те же странные пассы, что и здесь, я со вздохом направился к выходу из зала. Распоряжения Влада могли мне не нравиться сколько угодно, но верными они от этого быть не переставали. Охрану стоило допросить: чем они там занимались, пока грабили музей?***
К посту охраны меня проводила та же демоница, громко стуча по полу алыми лакированными туфлями. Она не произнесла ни слова, но язык тела часто бывает красноречивее. Она была зла, но не на меня, а на себя саму. Почему бы это? Разве та книга была так ценна, чтобы мрачнеть, скосив на меня темные глаза? Так дорога, чтобы вообще ее красть? Я решил потом поговорить с демоницей-экскурсоводом, когда закончу разбираться с охраной и камерами. Она-то многое могла рассказать об экспонате с ее родины, не так ли? В темноватой небольшой комнате, помимо бледного охранника, я нашел Ивлина. Андрей оглянулся на скрип двери, удивленно посмотрел на меня. Не ожидал, что я тоже решу присоединиться к допросу? Его предупреждали о наблюдателе, но Влад стремительно втолкнул меня в самую гущу событий, и теперь от этого не отделаться. — Ты что-то успел узнать? — вежливо спросил я. Андрей промолчал, из чего выводы делались неутешительные. Врать или не отвечать охранник — перепуганный парнишка помладше меня — не стал бы, но вот ничего ценного также не мог произнести. Бормотал что-то о том, что он ни при чем и никого не видел. Разумеется, как же иначе? Никто в здравом уме не будет так глуп, что сознается в своей недальновидности, в случайном недосмотре. Кому хочется лишиться нескольких лет жизни из-за глупости и нерасторопности? Такое безвольное бормотание быстро надоедало, да что там — выбешивало за полминуты до помутнения. Меня учили, как надавливать на таких. Я должен был узнать хоть что-нибудь, чтобы не тащиться в офис с пустыми руками — к Огневу, знающему и о моем новоявленном консультанте, и о столкновении с адским маркизом. Все это почти злило меня — хотя обычно я был куда спокойнее. Я, не думая, выхватил из кармана удостоверение. — Читай! — рявкнул я. Может, это было самонадеянно и не по правилам, но я изучал таких людей. Пока не крикнешь, толка не будет. Своими долгими осторожными допросами Ивлин ничего не добился, пришло время действовать иначе. Но другая мысль выжигала мне сердце: Влад Войцек это бы одобрил. Ему бы понравилось. — Читай! За спиной дернулся Андрей, собираясь возразить, но не успел: — Св-вятая Инквизиция, — дрожащим голосом прочитал парень с золотой нашивкой «охрана». — С-сержант… Слушать свое имя в исполнении смертельно белого, задыхающегося человека — то еще удовольствие. Василий Миронов, мельком прочел я на бейдже. — Инквизиция, Вася, — повторил, убрав документ, приведший охранника в предынфарктное состояние. — А теперь вспоминай. Вспоминай, что про нас рассказывают сейчас, вспоминай все истории, которые ты слышал. Смею уверить, что все они до единой — правда. А я… я имею право арестовать кого угодно, если это поможет следствию, и передать его Инквизиции. Там «кто-то» заговорит точно. Если нет… Ты бубнил о своей матери. Славная, должно быть, женщина?.. Влад бы не просто одобрил, он бы аплодировал стоя. Так запугать бедного парня, виноватого в том, что закрыл глаза на выключившуюся камеру — одну из тысячи! И ладно бы в том зале были работы какого-нибудь Да Винчи, так нет же, демонское барахло… Но меня в здравом рассудке удерживало то, что я не смог бы воплотить угрозы, а слова — лишь шелуха, у них не было веса. Так я себя успокаивал. — Я ничего не трогал! — в панике взвыл Василий. Я оскалился, чтобы он понял: встряхнуть бы его, да об стену… Нет, исходить ядом я мог сколько угодно, а вот никак иначе допрос нельзя ускорить — всего лишь фарс. Представление; должно быть, любовью к театральности меня заразил Влад. Но Миронов-то этого не знает… — Ты ничего не трогал, понимаю, — змеей шипел я. — И про камеру неисправную не сообщил начальству, чтобы между тем не огрести? Понимаю, живешь, ни к кому не лезешь — красота, а не работа. Но вот в твою смену совершенно внезапно произошло ограбление, и будь добр отвечать. — Да не было ничего! Ну, камера отрубилась, я электрика вызвал, сегодня придет. Все тихо-мирно, они часто работать перестают, технике сотня лет… не буквально, то есть, но вы поняли. На неделе еще три таких было, Санек заколебался ездить… — И никого не смущало, что аппаратура ломается? — изумился я, напрочь выпадая из роли. — Да старье же, неудивительно… — тихо вякнул охранник, отступая под моим мрачным взглядом. Я едва не завыл: идиоты! Все, поголовно! Я, еще когда работал кардиналом, ненавидел таких безалаберных! Вы в государственном музее или где? У вас ценнейшие экспонаты хранятся, а на отключающиеся камеры никто внимания не обращает! Я постарался успокоиться, досчитать до десяти. Орать все-таки — ниже моего достоинства, так всегда говорил Сандор Кирай. Конечно, я никогда бы так не поступил, но логика прослеживалась: техника вырубается, ничего не происходит, это становится обыденностью. И все же, если преступник так уменьшал бдительность, напрягала легкость, с которой он получал доступ к камерам. И впрямь кто-то из работников, с нарастающим азартом подумал я. — Всех из вчерашней смены задержали? — спросил я, не поворачиваясь к Ивлину. Андрей не сразу понял, к кому я обращаюсь, поэтому пришлось его окликнуть. — Всех, — подтвердил он. — Вызвали в отделение на допрос. Посмотрим, что скажут, сопоставим… — Если кто не явится, объявляй в розыск. Даже если потом окажется, что какая-нибудь уборщица нижних этажей сидела с больной бабушкой — все равно объявлять. Лучше перестраховаться, а извиниться мы всегда успеем. — Не учи меня работать, — окрысился Андрей. — Мы свое дело знаем, хоть и не имеем права людей пытать. Похоже, после увиденного он уверился, что Инквизиция — сущее зло, которое не остановится ни перед чем, лишь бы найти виновного. Такое описание соответствовало истине… истине двухсотлетней давности, а сейчас мы медленно превращались в полицейских с амулетами и парой ручных оборотней. Мне стало стыдно; я не думал, что Андрей так поверит в мою ярость. Он никогда не играл на допросах, не запугивал? — Подеритесь, — любезно предложил неожиданно появившийся в дверях Влад. — Делу не поможет, зато грызни на месте преступления меньше будет. Как же меня это заебало… Похолодало. Влад подошел ближе, Ивлин же, напротив, отодвинулся в темный угол, держа руку возле кобуры. Все никак не мог свыкнуться с мыслью, что перед ним вертится настоящий мертвец. Я насмешливо улыбнулся испуганному Андрею, прежде чем Влад заговорил. Он долго и пристально посмотрел на охранника, и, думаю, знай Миронов, что перед ним не еще один инквизитор, а дух, грохнулся бы прямо здесь. — Не боялся, что украдут что-нибудь, когда сообщать не стал? — на редкость дружески спросил Влад. Василий расслабился, почувствовав, что больше угрожать ему не будут, и несмело и слегка нервно улыбнулся. С досадой. — Да там красть и нечего. Раньше вазочки какие-то китайские стояли, потом эти адские артефакты перевезли. Я помню, ругались долго, там витрин не хватало, пришлось новые докупать и все перестанавливать. Я их и таскал с Сергеичем — это охранник наш, на пенсию вышел недавно. На нас Лидия Петровна орала — аж стены дрожали! — видя, что мы начинаем путаться, Миронов пояснил: — Старший смотритель или что-то вроде. Фурия та еще. Интересно, это видовая принадлежность или банальное оскорбление? Я достал телефон, стал писать в заметки. Решил, разберемся потом, на допросе, она там точно будет, почему-то я не сомневался. И про Сергеича не забыть, что-то очень уж вовремя он с работы ушел, хотя и вроде по уважительной причине — возраст. Я покосился на Андрея, убедился, что полицейский, пусть и старается все время следить за Владом, в потрепанный блокнот все тоже записывает. В целом, необходимое мы узнали, и Миронов стал возиться с компьютером, отправляя на флешку последние записи со всех камер. Однажды они нас выручили, так что я серьезно отнесся к видео. Стоя чуть в стороне, мы внимательно следили; Влад чертил в воздухе какие-то символы — я слабо разбирался в боевой магии, но мог с уверенностью сказать, что на горе-охранника обрушится огненный вихрь, если он вздумает что-нибудь удалить. — Не врет? — тихо уточнил я у Влада. — Трясется как мышь, куда там врать, — усмехнулся он. — Ты его так запугал, господин инквизитор? Я поморщился — приклеилось же. — Не запугивал, а проводил допрос, — настойчиво поправил я. — А у тебя что? Больно быстро Влад вернулся. Или не нашел ничего, или наоборот, но отвечать сейчас Войцек не стал, уклончиво кивая на Ивлина. Нет, я сам ему не особенно доверял, но совсем уж подозрительным Андрей не казался, обычный такой человек… — Верно, расследование мы ведем вместе с полицией, но рассказывать все сразу не стоит, — шепнул Влад. — Вам нужно это дело, забыл? Если Инквизиция раскроет крупную кражу, глядишь, про пожары люди забудут. Это восстановит вашу репутацию! Не такая она и крупная… Но Влад прав, люди-то об этом не знают, а журналисты успели преувеличить произошедшее в несколько раз: прочитав статью, я ожидал обнаружить, что вынесли половину музея, а на самом деле пропала одна книга сомнительной ценности. — Гримуар, — вслух заметил я. — Я хотел с той демоницей поговорить. Если тут мы закончили, я пойду? Однако дойти до демоницы мне было не суждено: едва выйдя за дверь, я буквально столкнулся с Соколовой. Удивленно уставился на нее, очевидно, подслушивающую. Низко же пали федеральные службы… Но Арина постаралась выглядеть так, будто ее не поймали с поличным, а все так и было задумано. Приосанилась, расправила плечи. — Стесняетесь зайти? — ехидно спросил я. Отпираться бессмысленно, понимали мы оба. Найдется ли у нее смелость признать, что ее действия выглядели по-детски? Но молчание затягивалось, и я, пожав плечами, резко развернулся и готов был отправиться искать демоницу, когда понял, что Соколова схватила меня за рукав, удерживая на месте. — Не важно, как именно, но я услышала, как вы разговариваете с человеком, которому даже не предъявлены обвинения, — резко заявила она, по-прежнему смущенная ситуацией. — Халатность, приведшая к краже, — любезно подсказал я, аккуратно высвобождая руку. — Могу вернуться и… — Вы угрожали гражданину Российской Федерации! Думаете, венгерское гражданство вам чем-то поможет? Да моего свидетельства достаточно… Я замер. Быстро работают, столько обо мне нашли! Она вменяла мне справедливо: у меня не было прав быть жестоким с Мироновым, и это мучило меня. Я и правда разошелся… Но отступать теперь было поздно. — А теперь послушайте меня, — прорычал я, глядя Соколовой прямо в глаза. — Возможно, вы не знали одну маленькую деталь про работу моей организации. Нет у меня гражданства, вообще никакого. Потому что моя жизнь принадлежит Инквизиции, я не больше чем вещь. Единственные мои документы — рабочие. Судить обычный суд меня не может; для этого придуман Совет Инквизиции. Проверяйте, если хотите потратить время. Но это бессмысленно. Вы ведь своим служебным собакам обвинения не зачитываете, когда они на людей лают? Она замерла, пораженная то ли моей злостью, то ли таким откровением. И слова не сказав, я ушел, оставив ее, встрепанную и ошарашенную, одну в пустом коридоре. Обнаглел, да, как потом, смеясь, заявил Влад, но в тот момент это был единственный верный выбор. Как еще мне было отвечать на ее абсурдные обвинения? — Она не хочет, чтобы ты что-то нарыл, — догнал меня шепот Влада. — Вероятно, попросит передать дело полностью ФСБ. Нет ничего удивительного в том, что некоторые не выносят конкурентов. — Или все куда масштабнее, чем мы полагали. Я отмахнулся от продолжения разговора. Меня гнало вперед странное беспокойство. Из ума не шли мысли о том, что кража могла быть серьезным поводом к ссоре людей и демонов: Шакс и Соколова готовы были кинуться друг на друга, как звери. Влад подтвердил это. А именно крестоносцы добивались выдворения демонов из нашего мира, а точнее — банального истребления их. Да, небольшая книжица могла привести к такому результату, но все-таки… маловероятно. Почему тогда взяли ее, а не разгромили весь зал? Похитителей кто-то спугнул или они действовали по плану? Разжечь войну такой мелочью… Спросить о книге я собирался у экскурсовода, но, спустившись по лестнице, я не обнаружил ее на входе. Не поехала ли она в отделение, чтобы сразу ответить на все вопросы? Могла и сбежать, хотя я бы не сказал, что демоница была похожа на преступницу. Пропажа сильно ее взволновала, и все ее эмоции я готов был принять за чистую монету. Но как тут убежишь: оцепление вокруг музея никуда не делось, на Дворцовую теперь никого не пускали, наверняка сейчас пытались снимать ауры, но, вспоминая, сколько народа здесь ежедневно бывает, никаких следов они не найдут. Я собирался вернуться, поднялся обратно и попытался вспомнить, как пройти к охране, когда вдруг заметил красную туфлю на ковровой дорожке. Цвет почти сливался, поэтому я в первый раз и прошел мимо в спешке. Теперь остановился, вспомнив, кому туфля принадлежала. Та самая, лакированная, никакой ошибки… Сняв пистолет с предохранителя, я плечом толкнул приоткрытую дверь в зал. Тихо скрипнул косяк, я вскинул оружие, но стрелять не пришлось. Демонице и так достался добрый десяток пуль. Она лежала на полу, от входа тянулась широкая черная полоса крови; она явно пыталась ползти, пока ее не добили контрольным в голову. Я наклонился над телом, но никаких шансов на то, что ей можно помочь, не оставалось. Крови было много — целая черная лужа, она смолянисто застывала на полу, но все еще была свежей. Может, поспеши я… Но я не тратил время на бессмысленные сожаления, бегло осматривал труп. Чуть в стороне валялся оторвавшийся бейджик, перемазанный в крови, как в черном мазуте. «Риане, экскурсовод». — Как некстати вы, Риане, погибли, — вздохнул я. От ответного пустого взгляда демоницы становилось не по себе, да и я хорош: с трупом разговаривать! Совсем с ума сошел, верно… Я присмотрелся, чувствуя, что от тяжелого железно-серного запаха начинает кружиться голова. Десять выстрелов в живот, судя по влажным пятнам на темной жилетке. Один в плечо — промах? Ну, и ставший последним — в голову, аккуратная дыра посередь лба, тонкая струйка крови стекала через все лицо, неаккуратно деля его пополам, делая похожим на разбитую маску. Девятимиллиметровые пули, насколько я понимал, стреляли с близкого расстояния. То есть убийца пробрался в оцепленную территорию, так еще и разгуливал здесь в поисках демоницы. Или случайно на нее натолкнулся и убрал? Не важно, итог один — кто-то вооруженный легко проник в здание и мог подчистить улики или даже совершить новую кражу под шумок. Я покачал головой, достал из кармана амулет, подаренный Владом. Он все еще возился с охранником. — Ты не поверишь, что у меня тут… — начал я, глядя на мертвую демоницу.