Deus fortis — «божьи воины»
— Проходите на второй этаж, там в одиночной палате ваша магичка, — объявила мне девушка из регистратуры, слабо улыбаясь — видимо, тоже страшно устала. — Не волнуйтесь, все под контролем, ваши сотрудники дежурят еще со вчерашнего дня. Я кивнул ей, пробормотал нечто благодарное. Как и ожидалось, даже проведенная дома ночь не особо помогала сохранять бодрость. Головная боль уверенно усиливалась с каждой минутой, бил по глазам неоновый свет больничных ламп. Больше всего я мечтал о кофе, но желаниям в ближайшее время не суждено было сбыться. Допрашивать плененную девушку придется в любом случае, и, отходя от регистратуры, я пытался хотя бы выглядеть пободрее. Молодая медсестра, которую позвали, чтобы проводить, любезно улыбаясь, подхватила меня под локоть и уверенно потащила к лестнице, активно жестикулируя свободной рукой. От нее пахло какими-то цветочными духами. Туфли громко стучали по полу, что вызывало не самые приятные воспоминания, и я вздрогнул, поняв, насколько она похожа на Риане. Или казалось так уставшему сознанию? По-прежнему злой за самоуправство Огнев послал на допрос именно меня, объяснив тем, что мы с магичкой и так близко знакомы. И мстительно усмехнулся. Выстрел был случайный, но пуля попала в мягкие ткани, пришлось везти в больницу, где девушка после операции и осталась. Сейчас я надеялся быстро спросить у нее все, что нужно, а потом отсидеться на работе, не попадаясь Огневу на глаза. В последнее время кардинал не давал ни секунды отдыха. Лестница качнулась передо мной, я проморгался, с усталостью отметил, что едва не заснул. Насколько помнилось, после полночи, проведенной за отчетом и долгими объяснениями произошедшего начальству, я с трудом добрался до дома, запер дверь, подумал немного над возможным появлением в квартире соседки и в конце концов решил, что ничто не сможет меня разбудить после сегодняшнего. О, как же я ошибался! В седьмом часу зазвонил телефон и мне радостно сообщили о том, что расследование не ждет. Так я, матерясь сквозь зубы и на ходу докуривая сигарету, доехал до больницы и сейчас должен был закончить начатое и допросить магичку из крестоносцев. Я шагал, толком не приходя в себя, и не слушал, что мне говорила медсестра, не замечал, что она, в целом, миловидна. И знает, как этим пользоваться. — Янош! — воскликнул кто-то. Я остановился. Девушка, провожавшая меня, растерянно оглянулась, увидела торопливо приближавшегося к нам Ивлина, состроила глазки и ему, прежде чем исчезнуть, кивнув мне в самый конец коридора. С чувством безнадежности я обернулся к Андрею. Мне совсем не хотелось ссориться, у меня не хватило бы на это сил. Но Ивлин почти смущенно переминался на месте, потом протянул мне руку. Я взглянул изумленно. — Я хотел извиниться, — признался он. Я осторожно пожал руку. Живая, настоящая рука; я так привык к обществу мертвеца, что это внезапно поразило меня. Андрей же сбивчиво продолжал говорить: — Мне жаль, что я вел себя как мудак. Мне казалось, Инквизиция мешает… Что из-за вас все идет из рук вон плохо… — Иногда и мне так кажется, — сознался я с легким сердцем. Он робко улыбнулся, и мне показалось, что мы могли бы однажды стать друзьями. Может быть, не очень близкими. Напряжение рассеивалось. — Я переволновался, — проворчал Ивлин. — Время такое: нападения, крестоносцы, нечисть… А я женился недавно, — неожиданно признался он, — и волнуюсь теперь и за себя, и за нее. Безумие какое-то… Мы остановились у стены, чтобы никому не мешать. Мимо поспешила дородная женщина в белом халате, но обеспокоенности на ее лице не было. Больница больше не казалась мне тревожной; в ранний час тут еще никого не было: ни посетителей, ни пациентов, которым можно было прогуливаться. Тишина и благодать… — Что ты здесь делаешь? — спросил я Андрея. — Да наших навещал вне очереди, мне разрешили. Лерка вот с ожогами лежит, — искренне фыркнул он, и я понял, что опасаться за жизнь полицейского не стоит. — Апельсины ему принес. У него — представляешь! — аллергия на магию, зеленой сыпью покрывается, так что лечат по старинке… Проклятие, что ли, какое. Чего не бывает! А ваши-то как? — вдруг тревожно спросил Ивлин, и простодушная улыбка сползла с его лица. — Я видел… та девушка, вампир, она твоя напарница? Несложно было догадаться: он толкует об Анне. Я прикусил губу. Когда я наконец-то покинул посольство, больше всего боялся спрашивать именно о ней. Услышать, что Аня сорвалась, напала на кого-то, окончательно утратив рассудок; что ее упокоили, как одичавшую нечисть — как и полагается! От этого было тошно, несправедливо. Я знал, что она не желает никому навредить, иначе накинулась бы на меня с клыками еще в тот дождливый вечер, когда мы вместе стояли у дверей офиса… К счастью, вылетевший на меня Дима успокоил, сказал, что Кир загипнотизировал Анну какой-то хитрой магией и увел под шумок в одну из скоропомощных карет. Ее отвезли в больницу — не эту, для нечисти. Я бы непременно навестил ее, но Огнев с утра припахал к работе. — Все в порядке, в больнице для нее нашли донорскую кровь, — объяснил я Андрею, хотя сам знал немного. — У них есть… ну, для переливания. Хотя это не по правилам, там строгий учет, но ничего не поделать. Анне стало легче. А я должен допросить нашу добычу, — ответил я, прежде чем Ивлин задал следующий вопрос. «Добыча» прозвучало сухо, даже немного нелепо. Таким образом я успокаивал свою надрывающуюся душу. Как и Влад за «делом» прятал кощунственное убийство Творца. — Мне тоже надо… — опомнился Андрей. Времена и правда настали сложные — некогда было стоять и мирно беседовать. Он улыбнулся, прощаясь: — Ты храбрый человек, Янош; я не забуду, как ты единственный из нас отважился войти в посольство и что-то сделать. Я тоже слышал, о чем вы говорили, но не стал даже вызываться… — Ну, ерунда, — отмахивался я. — Я тогда был в шоке. На самом деле я боялся больше всех. — И… этот мертвец — ему я тоже благодарен, — смущенно кашлянул Андрей. — Он всех нас спас. Наверно, я был не прав. Много в чем. Он где-то рядом? — Нет, не знаю… Я обязательно передам Владу, — пообещал я. Глядя в спину Андрею, я размышлял, весит ли хоть сколько-то для Влада человеческая благодарность. Но как еще объяснить, что он развернул щит над всеми, кто стоял перед посольством? Что едва не развеялся, тратя на это все силы? Он мог бы накрыть аккуратным куполом нас двоих, оставив остальных гореть… Но знал, что я не прощу его в таком случае. Может, в этом все было дело? Он был моим консультантом по магии, я — его совестью?.. Я потянулся, разминая кости, и пошел дальше. Нужная палата находилась в противоположном конце этажа, что угадывалось по темным фигурам инквизиторов подле двери. Однако допрос пленной пришлось отложить ненадолго. Я мрачно обозрел сторожей нашего единственного шанса распутать дело о крестоносцах и узнать подробности их планов. До этого мы не общались, но я видел их мельком в офисе. Оба едва ли старше меня, явно новички; один стоял, прислонившись к двери спиной, и играл во что-то на мобильнике, второй и вовсе дремал, сидя на диванчике, обитом мягкой кожей. Отлично. Великолепно, блядь. — Подъем! — прорычал я, встряхивая спящего. К его чести, он тут же выхватил пистолет и направил на меня. Я мрачно уставился на него, дожидаясь, когда этот остолоп догадается убрать табельное. Краем глаза заметил, как его товарищ быстро спрятал телефон в карман, непонятно на что надеясь. — Ч-что? — недоуменно и сонно переспросил инквизитор, которого я все еще держал за плечо, сжимая так ощутимо, будто собирался сломать ему пару костей. — Вы от кардинала, что ли?.. — его голос все еще был страшно заспанным, сиплым. Он нервно прочистил горло и отвел от меня пистолет. — От него самого, — уверенно кивнул я. — Но это не так уж важно. Гораздо интереснее, как он у нас относится ко сну на дежурстве? Мы оба знаем: Огнев ценит дисциплину… Зашипишь на кого-нибудь злой гадюкой, сразу как будто просыпаешься — удивительное дело! Я, ощутив новые силы, рывком вздернул несобранного парня на ноги; я всегда предпочитал говорить, глядя в глаза собеседнику прямо, не сверху вниз. Но уж какой там разговор — в ответ невразумительно оправдывались и плели о смертельной усталости. — И что, это оправдывает наплевательское отношение к заданию? — недоверчиво переспросил я. — Ты хоть понимаешь, кто там? Я обвинительно ткнул в обшарпанную, крашенную белой краской дверь, внутренне раздумывая, не сбежала ли наша пленная, пока эти два безалаберных идиота прохлаждались. — Так девчонка же, маг, — пожал плечами тот, что был так увлечен своим мобильником. Он выглядел сердитым, но препираться не отважился, забормотал: — Ну, она скована, да и спит вроде, чего нам тут, навытяжку стоять, как на параде? — Да. Стоять, — ледяным голосом подтвердил я. — Слушать. Быть готовыми оказать сопротивление задержанной, обладающей магическими силами. Знаете, как трудно было ее захватить? Что она единственный наш «язык»? Я кипел от злости. Можно не читать инструкции, но нужно хотя бы банально думать головой, понимать, какая серьезная миссия возложена на сторожей! То, что девчонка не сбежала сразу же, еще не значит, что она не попытается, когда накопит силы, а они перестанут о ней беспокоиться и почти забудут, зачем их тут поставили. Эти двое сами же могли пострадать, как не поразмыслили над этим? Меня брало отчаяние. И я сам не ожидал, что так взбешусь. Все просто: я лез в самое пекло, рисковал жизнью, шею свою единственную под огненные заклинания подставлял, чудом вытаскивал вражеского мага, а потом два дебила все усилия просто проебывают! Да, я был зол. Очень-очень зол. Потому что ситуация у нас не из тех, когда можно прощать подобное. В следующий раз не повезет, и я обнаружу пару трупов. — Сегодня же будет доложено, — пообещал я. — А пока — пшли вон! — Куда? — обалдели они. — Я б сказал, куда, — я клокотнул сдержанным рычанием. — Но пока — в офис, к Огневу с отчетом, пусть кого поумней пришлет. Вас и так должны сменить к концу часа. Повторять снова не пришлось, я был убедителен и с первого раза. Они поплелись прочь. Я прислушался к торопливому топоту ног по лестнице, подождал для верности еще недолго, потом выхватил стилет и осторожно приоткрыл дверь — никогда не знаешь, чего ожидать, заходя к магу. Но нет, на двери по ту сторону слабо мерцали грамотно вырезанные печати, вспыхивая белым неоном. Девушка лежала на кровати в углу, прямо под окном, и ковыряла зеленоватую бледную краску на стене. Повернулась и пристально на меня посмотрела. — Не спишь, значит, — довольно заметил я. — Так и думал. Она определенно слышала, как я выговаривал этим недоумкам. Теперь магичка приглядывалась настороженно, застыв на кровати неловко, так, что непонятно было, не пыталась ли она подобраться для рывка и напасть. Правую руку она прятала под одеялом, поэтому подходить слишком близко я опасался. Левая вцарапалась в облетающую краску на стене. Хмурый взгляд темных глаз из-под рыжей челки — меня явно не хотели видеть. Что ж, неудивительно, — Инквизиции вообще мало кто бывает рад. Я, не выпуская из рук стилета, пододвинул от стены к кровати старый скрипучий стул, сел напротив девушки, но вне досягаемости. Если только у нее не метательный нож в руке, конечно. Но где бы она достала его — пленницу тщательно обыскали. Печать на двери глушила ее магию, специально настроенная на эту неловкую, тощую рыжую девчонку, в которой я ни за что не угадал бы фанатика. Она не двигалась, просто моргала, а так и не понять, что живая. Значит, сознаваться сама она не хотела… Я подготовил себя к сложному разговору и задушил все чувства. — Меня зовут Янош Кирай, — представился я для начала. — Обращаться можно… — Ты в меня стрелял! — недовольно отозвалась девушка. — Обращаться можно по имени, — невозмутимо закончил я, не позволив себя сбить. — Ты знаешь, зачем я пришел. Мне нужно поговорить о твоей… секте. Она презрительно фыркнула в ответ, заупрямилась, и я окончательно понял, что она не понимает, в каком безнадежном положении оказалась. Что ей стоит сдать остальных и сократить себе срок, не губить жизнь. Я потер висок. Никто и не говорил, что будет легко; хорошо уже, она хотя бы заговорила со мной! Будь я на ее месте, тоже не стал бы рассказывать все планы первому встречному инквизитору. — Тебя как зовут? — уточнил я. — Юля. А тебе не сказали? — На рабочем столе какие-то документы лежали — каюсь, не читал, — улыбнулся я. Разумеется, солгал: мне была известна ее краткая биография, ничем не примечательная, но хотелось показать, что отвечать на допросе легко и приятно. — А сейчас, извини… Я быстро сдернул край одеяла с ее руки, и Юля испуганно вскрикнула и шарахнулась в сторону, кровать протяжно заскрипела, к этому звуку добавился странный скрежет металла о металл. Никакого ножа или любого другого оружия у нее не было, просто правая рука девушки оказалась прикована к кровати, и я вполне допускал, что она просто не хотела показывать слабости перед инквизитором. Оторвавшись от руки, подломленной, как у подбитой птицы, я столкнулся со злым взглядом Юли. И удивился, как в такой девчонке может скрываться столько ненависти… Впрочем, мне тоже часто говорили, что я молодо выгляжу. — Прости. И насчет выстрела; уверяю, я сделал это не со зла, а потому что ты пыталась меня сжечь, — напомнил я. — Так, а это что?.. На внутренней стороне руки, чуть пониже локтя, был выжжен обычный крест. Юля снова дернулась, поморщилась, когда я цепко схватил ее и стал рассматривать знак. Было ли ей больно? Я старался быть осторожным. Тактичным, как меня и учили. Нет, скорее, она всем своим видом показывала, насколько ей противны мои прикосновения. — Спокойно, я ничего не сделаю. Пока, — усмехнулся я вынужденно. — Ответишь на мои вопросы и мирно долечишься в больнице. Под надзором, конечно. Потом в тюрьму. Я старался говорить спокойно, ровно. Заледенеть. — Не хочу… — Голос Юли дрогнул, и стало понятно, что она своего будущего сильно боится, хоть и успешно скрывает. Я впился в этот ужас. — Ну, тут я ничего не могу поделать. Думать нужно было. Твои приятели расстреляли в общей сложности два десятка демонов в посольстве, а заклинанием круг магов сжег полицейских при исполнении. Понимаю, ты, может, и не хотела этого всего, и мало участвовала, но все, абсолютно все повесят на тебя. Народу нужно, чтобы кто-то отвечал за преступления, но погибших не привлечь к ответственности. Так что говори, что знаешь, и я постараюсь выбить послабление… Юля угрюмо молчала и смотрела в стену пустым взглядом. Запугивать ее? Но будет ли смысл? Нет, она притворялась безучастной, взяв себя в руки, начинала смиряться со своей судьбой… Я устало вперивался в ее лицо. — Думаешь, как легче начать меня пытать? — спросила она неуверенно. Как будто попыталась пошутить. — Ну, с этим проблем нет. Ножом по ребрам — и все рассказывают самые сокровенные тайны. Очевидно, моя шутка не получилась. Она недоуменно на меня посмотрела. Я решил, что можно продолжить надавливать на это, пока Юля не поняла, насколько я серьезен, и не раскусила, что я притворяюсь кем-то более жестоким и уверенным в себе. — Времена сейчас отчаянные, руководству нужны ответы, причем срочно. Пытки у нас запрещены, но, скажи честно, кто узнает? Если им тоже придет в голову эта отвратительная мысль, ты расскажешь в любом случае, сейчас быстро или потом медленно. Заметь, я не угрожаю, я предупреждаю. Помолчав, Юля привстала и задумчиво посмотрела в окно — на улице было на удивление солнечно, свет затоплял и больничную палату. Но я бы не спешил считать это хорошим знаком. — Давай с самого начала. — Не дождавшись кивка или любого иного подтверждения, что меня слушают, я продолжил: — Зачем? — Зачем что? — В крестоносцы пошла зачем? Неужто ради Господа нашего? У меня не хватило бы гонора пугать ее постоянно, так что я решил разозлить — она была юна и неопытна, а люди любых возрастов разъяряются, стоит задеть нечто, им дорогое. Не знаю, что нужно было сказать, чтобы вывести из себя меня, может, оскорбить моих новых — и единственных — друзей?.. Но не слишком хитрый ход подействовал: Юля сразу встрепенулась и возмущенно на меня посмотрела. Золотое правило в данном случае звучало так: хочешь растормошить верующего — задень его Бога. — Ты не поймешь. — Куда уж мне, — без боя согласился я. — Но, знаешь, в Инквизиции, когда она еще называлась Святой и подчинялась церкви, тоже давали Ему клятву перед вступлением. Все повторяли заученные слова на латыни, но со временем поняли, что смысл испарился, и мы прекратили. На уроках истории я всегда смеялся. Мысленно, разумеется, потому что иначе могли выгнать. Все ясно поняли: Бога нет. Нет такого, какого мы воображали, равно как и нет того, в которого хотите верить вы. Наша религия полна мифов, и даже если у нас был Творец, Его никто не может найти, Он совсем не таков, как Его представляют. — Ты не поймешь, — твердо и четко сказала она. Второй раз повторила — похоже, и дальше намерена. На удивление чистая вера, направленная. Словно я и правда чего-то не понимал — как можно быть такой преданной чему-то далекому, почти эфемерному, когда тебе обещают долгое, чуть не пожизненное заключение, а то и угрожают пытками? Я снова посмотрел на ее метку — ее ведь вожгли, просто так подобные решения не принимаются. Значит, крестоносцев можно узнать по метке… Денница, о чем я вообще думаю?.. Но на секунду я замыслил рассматривать руки всех инквизиторов, чтобы вычислить предателя, однако решил, что они достаточно умны — не ошибутся так. Но нужно уточнить, была ли метка у Ураловой… — Ради чего эта бессмысленная жестокость? — допытывался я, хотя и полагал, что демоны, по мысли крестоносцев, недостойны этого мира. Видимо, лишение их жизни не считалось грехом. Напротив — могло возвести в ранг святого… Не все ли святые — преступники? Иногда мне казалось, что Влад нашептывал мне свои мысли. Или думал за меня. Или что я тоже начинал сходить с ума. — Вы поубивали больше двух десятков. — Мы показали силу. И уверенность, что демонов можно победить. Истребить эту заразу. Они кровавые преступники, разве никто не видит? — вырвалось у нее. — Они устроили геноцид в Раю! Все это время были правы те, кто призывал бороться с демонами, уничтожать их любыми способами… — Так это — чтобы привлечь новых людей к вашей борьбе? — проницательно угадывал я. — Чтобы они не боялись?.. Она поглядела на меня, и на мгновение ее глаза ярко блеснули. Словно она по-прежнему была опьянена тем, что они сотворили, хотя крестоносцев и уничтожили. Вера иногда воплощалась в весьма извращенных формах. — Вы убили офисных работников, — вычеканил я. — «Белых воротничков» из Преисподней. Вы не знаете, во что вовлекаете этот мир. Рано или поздно сюда придут Высшие демоны с дикой магией и десятками легионов. Она погрузилась в молчание, продолжая загадочно улыбаться. — Ладно… Имена главных знаешь? — быстро спросил я. — Цель? Ах, да, цель — очистить Землю от демонов, можешь не отвечать… Тогда дальнейшие планы? Не хочу показаться настойчивым, но это твой последний шанс. Юля решила меня игнорировать. Может, она и не знала ничего — мелкая сошка; но это значило, что их сеть куда разветвленнее, чем мы думали. И если бы на ее месте был какой-нибудь наглый парень, дилемма легко разрешилась бы, но бить женщин — пока я не так низко пал. Однако терпение медленно иссякало, разговор со стеной никому не доставил бы удовольствия. И когда я почти готов был сорваться и крикнуть… — Инквизиторство дело говорит, хватит тебе корчить немую, — раздался вальяжный голос за спиной. — Я ведь не так любезен, дорогая… Прежде чем я успел сказать хоть слово против, Влад рывком переместился ближе, продемонстрировал движение, от которого даже у меня заломило пальцы, и Юля закричала. Громко, заливисто, хватаясь левой рукой за раненую ногу, она, привставшая для разговора со мной, опрокинулась назад и вжалась в кровать. Когда горло засаднило от крика, она просто скулила, глотая слезы, вцепляясь пальцами в рану и расцарапывая ее сильнее сквозь наложенные повязки. — Мне перестать? — тихо спросил Влад. В ответ Юля пыталась провыть что-то, но новый приступ скрутил ее, что она могла лишь хрипеть. Вспухшие вены на шее были видны, когда она запрокидывала голову, разметав огненно-рыжие волосы. Скалилась, обнажив зубы и десны в болезненной гримасе. Она хватала ртом воздух, захлебывалась им и снова выла. Кровь на белых простынях казалась темной, какого-то странного оттенка. Жуткое зрелище, способное перевернуть многое в душе обычного человека. Я уже почти не чувствовал себя человеком, только — инквизитором. Она кричала — жалобно, как загнанный зверь, но не говорила. Не делала ни единой попытки остановить нас, чтобы ответить на мои вопросы. Хватило бы и простого «не знаю», я бы понял: она сдалась и готова побеседовать. Но даже сильная боль не способна была сломить в ней веру. — Ян, — позвал Влад громче. — Хватит?.. Я посмотрел прямо в испуганные глаза Юли, в глубины расширившегося от боли и страха зрачка. И покачал головой, на удивление просто для самого себя отвечая: — Нет. Мне нужен был кто-то, кто сделает это за меня. Палач. Я не знал, что он с ней творил, и как-то не хотел выяснять. Достаточно видеть, как Юля хрипит в агонии, чтобы представить, насколько я сейчас переступил все правила — свои и Инквизиции. Успокаивающая мысль о том, что этот ужас исполняю не я, сгинула как раз в тот момент, когда я позволил продолжить пытку. А что еще я мог сделать? — Хва… тит… — сквозь хрип выдавила она. Не спрашивая меня, Влад резко опустил руки, сбрасывая заклинание. Похоже, ему тоже не доставляло удовольствия видеть страдающую таким жутким образом девчонку. Она часто и жадно дышала, обессиленно прикрыв глаза и медленно разжимая руки, стиснутые в кулаки. С истерзанных ногтями ладоней капала кровь. — Deus… fortis… — шептала она невнятно, вздрагивая от воспоминаний о мучении. «Божьи воины», стало быть? Ясное дело, сами себя они вряд ли крестоносцами называть будут, это придумали журналисты. Я радовался, что узнал хоть что-то полезное. Пока же я ждал чего-нибудь еще, что могла сказать Юля, — спрашивал я ее немного о другом. Но перебивать измученную девчонку и в голову не пришло; я просто застыл у кровати, ожидая, когда у нее появятся силы для новой фразы. Она понемногу приходила в себя, взгляд прояснился. — Я не знаю имен тех, кто нами руководил, — удивительно твердо сказала она наконец. — Их трое, это точно. Один маг, он нанимал нас для атаки на посольство, но скрывал лицо за маской. Одна — молодая женщина. Это я слышала. Они не назывались. Некоторые зовут их Троицей. Это меня не впечатлило. — Сколько вас? Мыслить цифрами после тысяч написанных отчетов было как-то привычнее. Она блаженно улыбнулась: — Много. Тебе и не представить, инквизитор… Иди по улице и бойся, что любой из бредущих навстречу может вонзить тебе нож в сердце. Стараясь не поддаваться панике, я размышлял. Если у них всех есть метки, это облегчит поиск… Но проверить всех быстро не получится — сколько народа живет в Петербурге? А некоторые обитают незаконно, их не считал никто и никогда. Но из них всех можно собрать армию, способную полностью уничтожить Инквизицию. И, после всего увиденного, я мог сказать, что просто так они не отступят. И что они верят. Искренне, хоть и фанатично. — Книга, — потребовал я. — Где она? Мне не потребовалось уточнять. — Ее украл один из наших тайных агентов. Я не знаю, кто он. Мы редко называем имена. А книга сейчас в Аду. В Аду? Такого я не ожидал. Какой смысл возвращать туда ее, подаренную демонами музею? Что ж, предположение о сотрудничестве крестоносцев с кем-то из Преисподней верно. Среди Высших есть предатель, который знает ценность книги. Кто-то… вряд ли Шакс, ему я верил, и хоть это было мало подкреплено фактами, я своего мнения не менял — он тут ни при чем. Он боялся происходящего, как и я. — Зачем вам книга? — Не знаю. Я ее не видела ни разу, но слышала. Говорят, в ней какой-то секрет. Очень-очень важный. Секрет — как это многообещающе. Заклинание? Указание на расположение сильного артефакта? Или сама книга — не прошедший активацию артефакт? Догадок много, но какая из них ближе всего? Я покосился на Влада; он пожал плечами. Мы каким-то образом научились понимать без слов. Юля кусала губы, но держалась. Могла она по-прежнему сопротивляться и специально утаивать часть информации? О безопасности книги должны были позаботиться и никому ее не показывать — они скрыли бы ее и от своих… — Не врет? — спросил я у Влада. — А ты бы врал после такого? Боль и страх — лучшие средства, если надо узнать правду. Не мне тебя учить, господин инквизитор. Мне хотелось бы, чтобы он назвал меня по имени, но он выбрал это тяжелое и холодное прозвище. А ведь все равно после этого допроса мы мало что узнали. Магичка, которую использовали как живое оружие, — не человек, способный знать о главных операциях крестоносцев. О вожаках никому неизвестно — наверняка они лично мало где появляются, везде скрывают лица. По голосу и можно понять, что одна из них — женщина, больше ничего. Никаких данных, пустота. Они сделали большие ставки на книгу, как-то попали в Ад, а теперь поздно пытаться вернуть украденное. Или нет? У нас ведь тоже свои люди в Преисподней. Свой мертвец, как любезно выражался Огнев. — Хорошо, вы перепугали всех, набрали единомышленников, получили книгу, а что теперь? — А ты не понимаешь? Влад недвусмысленно поднял руку, Юля дернулась в противоположную сторону, охваченная дрожью. И, несмотря на то, что Войцек припугнуть ее больше не пытался, она отвечала тут же: — Чтобы начать сеять панику в Петербурге, достаточно убрать с дороги всего одного человека. Надо убить кардинала Огнева. И сейчас, пока вы заняты мной, он едет на встречу с послами из Ада и от Москвы. Будет крайне печально, если что-то страшное и непоправимое случится, когда они соберутся вместе… Вот ведь… Я рывком вскочил, едва не опрокинув стул. Мы все гадали, к чему было это представление с посольством. Привлечь внимание, рассорить нас, не способных обеспечить защиту, с Адом — разумеется, но кроме того, это значило, что должно быть собрание всех причастных… в одно время Огнев гарантированно будет в четко определенном месте… А среди нас затаился кто-то, чтобы сливать информацию. — Где и когда? — рявкнул я. Юля слабо улыбалась, глядя сквозь меня. — Влад! Страшный скрежет наручников о кровать врезался в уши, Юля из последних сил пыталась освободиться — любой ценой, пусть и искалечив руку. А потом ее накрыло волной боли, и она перестала сопротивляться. — Сегодня в восемь… Восстания… — простонала она. — Что? — Площадь Восстания, — быстро понял Влад, обрывая заклинание. — Если нагрянут гости из Москвы, логично, что они встретятся там. Сейчас аура города нестабильна, безопаснее поездом, как ты, приезжать. Там куча народа, никто и не заметит, будет ли в толпе человек с оружием. То есть, они постараются охранять кардинала, но вряд ли это поможет. Твою мать… Я сразу понял, что медлить нельзя… Развернулся, когда услышал хриплый, иссушенный смех за спиной: — Бог есть, Янош Кирай. Просто Он тебя не любит. И она закрыла глаза, а я знал, что больше Юля ничего мне не скажет. Ее заметно трясло, но я не стал уточнять, как она. После содеянного она могла посчитать это насмешкой — да и я сам не знал, что думать. Грохнув дверью, я выскочил в коридор, на ходу выискивая телефон в кармане. Сколько времени? Без пятнадцати… Это меньше, чем я боялся предположить, пешком добежать не успею… До площади Восстания доберусь за полчаса, если выдержки хватит, что вряд ли. Все-таки нужно было бросить курить. На звонки Огнев не отвечал, как и вчера — на встречах он не отвлекался от дела, но я думал, что провороненный штурм посольства его чему-то научит. Я сбросил звонок, когда понял, что ничего, помимо гудков, не услышу. Придется как-то искать Огнева самому. Или легче позвонить кому-нибудь с работы, вдруг им ближе? Нет, лучше не надо, вряд ли они смогут объяснить все происходящее кардиналу, а то и сами пострадают… — Не звони никому, сами справимся, — предложил Влад. — Ты можешь перенести нас порталом? Как в тот раз, в посольство? — Я еще немного не в форме, — неловко протянул он. — Точно сколдовать не смогу, а ты же не хочешь оказаться на месте, где стоит какой-нибудь бедолага? На площади полно людей — это тебе не пустое посольство. В лучшем случае ты упадешь кому-то на голову, но в худшем… — А-а, черт с тобой! Я сбежал вниз по лестнице, пронесся к регистратуре, распугивая всех на пути. Девушка, встретившая меня в больнице, уставилась в пол и отодвинулась в сторону, стараясь оказаться как можно дальше. Значит, крики были отлично слышны, как и следовало ожидать. В мыслях зародилась сотня оправданий, но я от них лишь отмахнулся. Так будет легче. — Двое инквизиторов, — потребовал я. — Были здесь. Успели уехать? — Н-нет, не думаю… — промямлили в ответ. — Они тут еще стояли и обсуждали что-то… — Отлично! Дверь больницы закрылась за спиной со стеклянным звоном, я вырвался на улицу, надеясь, что инквизиторская машина по-прежнему стоит на парковке. Никто не стал бы спешить к Огневу с докладом… К счастью, они были здесь, стояли вдвоем, виновато глядя на вездесущего Влада, обогнавшего меня; он объяснял им нечто важное и, в отличии от меня, не так стеснялся в выражениях. Я уставился на дешевенькую «Ауди» как на чудо. — Ключи! — потребовал я. Никаких вопросов они задавать не отважились, а то не знаю, чем бы это закончилось: времени не было, и я готов был кинуться до площади Восстания пешком, если б не уверенность, что бессмысленно помру где-нибудь на середине пути. Ключи мне кинули по первому требованию, я, отсчитывая секунды, сел за руль, быстро завел машину… — Тут ехать минут десять, успеем! — На заднем сидении возник Влад. — Ты как, водить-то умеешь? Может, блестящим водителем я не был, но мог преодолеть расстояние в полтора километра, отделявшее, по словам Влада, нас от нужной площади. Я тронулся с места, так что вопрос был несвоевременный. Но как это: во время первой нашей встречи я как раз предлагал его Падшей прокатиться до места преступления… Почему я вспомнил это в отчетливости, а Влад как будто вовсе забыл? — Ты что, всю карту города успел выучить? — спросил я, не отрываясь от дороги. Движение было не такое уж оживленное для восьми утра, что было нам на руку. — Почти. Сверни здесь. Я послушался, понимая, что начинаю узнавать места; офис Инквизиции был недалеко, и вроде бы легче было доехать улицу до конца, а потом сворачивать, но я предпочел довериться Владу. Как оказалось, свой просчет Войцек понял спустя несколько секунд, когда разворачиваться я бы не рискнул. — Да ладно, там минута разницы, — вздохнул я: мне показалось, Влад расстроился, что ошибся. Это потом я увидел стоящие у необходимого поворота автомобили. «Зар-раза, светофор…» — вытолкнулось сквозь зубы. Я откинулся на спинку кресла, ожидая, пока красный свет сменится зеленым. Сердце бешено колотилось о ребра, я представлял, что начнется, если я не успею предупредить Огнева. Время все уходило, отсчет цифр на светофоре заставлял изрядно понервничать. Наконец — вспышка цвета… — Пять минут, — подсказал Влад. — Вроде успеваем. Отвечать мне не пришло в голову, я уже видел площадь Восстания и толпу людей — судя по всему, едва прибыл поезд и пассажиры встречались с родственниками на площади, но было и много туристов… Подъезжая, я едва не вывернул шею, пытаясь рассмотреть в толпе знакомую фигуру кардинала. Бесполезно, надо подойти ближе. И оказаться там, где могу стать жертвой крестоносцев. Зато Огнева вытащу, так что почему бы и нет; я надивиться не мог своей отваге. Припарковав машину на, кажется, единственном свободном месте рядом с площадью, я бегом кинулся, растолкал людей и, невзирая на крики, поспешил прямо к центру, разумно рассудив, что где-то там Огнев будет ждать инквизиторов из Москвы. Но, оглянувшись, я понял, что немного ошибся: кардинала нигде не было видно. Кто-то толкнул меня локтем в спину, по ногам едва не проехались коляской. Так любой может подобраться на расстояние удара, а я этого не замечу. Что стоит этим чертовым Божьим Воинам убрать меня сейчас, а потом и убить кардинала? Время сходилось точь в точь. Я так торопился, а Огнев то ли опаздывает, то ли я его просто не вижу. Могли они перенести встречу? — Забудь о нем, — заявил Влад. — Ищем крестоносцев. Исполнитель этого убийства явно знает побольше девчонки, он-то нам и пригодится. Но я не мог отбросить мысли о кардинале. — Хватаем каждого и проверяем метку? — неловко предположил я. — Я бы мог — с удостоверением имею право, но шума будет много, они просто успеют сбежать… — Слишком плоско мыслишь. Ты же умнее, инквизиторство! Влад исчез, потом опять появился, но теперь справа. Мне казалось, я видел его в противоположном конце площади, но спустя долю секунду он был рядом. Никто ничего и не заметил, когда Влад за несколько мгновений прошерстил площадь, ища оружие или амулеты, но, не будь ситуация такой пугающей, я был бы рад следующим его словам: — Ничего не могу заметить. Странно. — Если ты не нашел убийцу… может, Юля нам соврала? — В следующий раз долбану тебя тем же заклинанием, посмотрим, какие секреты ты мне выболтаешь. Под ним невозможно врать, чувствуя, как тебя грызет что-то изнутри, — прошипел Влад. Замер, обдумал… — Ладно, извини, зря я на тебя наехал. Надо сначала разобраться… Эй, ты меня слушаешь? — Да. Смотри. Темная фигура кардинала наконец появилась на площади, он шел с каким-то демоном, увлеченный беседой. Опоздал на минут пять, но явился, а это означает, что у нас оставалось все меньше времени на поиск крестоносца. Я оглядывался по сторонам, ища того, кто тоже резко развернулся к кардиналу лицом, но в толпе крайне сложно сосредоточиться на одном человеке — их сотни, и все они двигаются, мелькают перед глазами, меняются… Проклятье, я его не вижу! Потеряв надежду перехватить убийцу, я пытался кинуться к Огневу — затащить его в толпу, отволочь к машинам. Сделал шаг, но тут же застыл, ощутив знакомый холод, растекшийся по плечу. Влад отлично знал, что на пару секунд это меня остановит. — Смотри! Я не понял, что он сделал вдруг с моим зрением, да и вообще устал гадать, с какими силами Войцек легко играет, но, когда вспыхнувшее перед глазами пламя рассеялось, я в невообразимой четкости увидел снайпера на крыше, слишком поздно замеченного Владом. Мы ожидали подрывника или человека с ножом, обещанного мне магичкой, ведь подходящего дома поблизости не было, все они находились далеко, расстояние превышало дальность выстрела винтовки… Я думал как обычный человек, забыв о магии. И проиграл. Охнув, я запоздало бросился к Огневу, крича что-то и тут же с ужасом понимая, что кардинал не видит меня в толпе и не слышит в хоре других голосов. Перед моими глазами снайпер выстрелил, и пуля устремилась к цели, ничего не подозревающей и смеющейся над чем-то с невысоким демоном-послом… Раз, два… Затаив дыхание, я считал. Сейчас… Они оказались не в гуще — чуть сбоку. Огнев спокойно сделал шаг в сторону. Демон и вовсе испарился, развеявшись густым черным дымом — это был морок, обманка! Пуля попала в брусчатку прямо под ногами какого-то мужичка, панически взвизгнувшего. А кардинал выхватил телефон и кричал что-то, пока по толпе прокатывалась паника и звучали крики интересующихся, что происходит и кто стрелял. Тогда я понял, что до сих пор не дышал. — Покажи мне снайпера, — потребовал я. Влада среди волнующихся людей я не увидел, но перед глазами мгновенно вспыхнула нужная картинка. На крышу по пожарной лестнице поднимались две тройки инквизиторов, снайпер застыл на месте, удивленно глядя на них, — никто не должен был знать о покушении. На миг тревога кольнула сердце: а ну как сбросится? Но нет, крестоносец позволил себя связать. Этот — хотел жить. Когда взгляд прояснился, я бросился к Огневу и не смог выдать ничего, помимо по-детски обиженного: — Вы знали! Огнев довольно, расслабленно улыбался, отряхивая плечо от невидимой пыли. Кажется, сейчас он пребывал в наилучшем настроении, наслаждаясь выражением моего перекошенного лица. Я, несмотря на устав и все законы, готов был броситься на начальника и хорошенько ему врезать, так во мне все кипело. Лишись мы его, отделение погрузилось бы в ужас. Нам бы прислали кого-то или назначили из местных, но мы бы тратили время, волновались, перепутывались — крестоносцы разбили бы нас, втоптали в землю без четкого руководства. — Я… вы… покушение… — беспомощно бормотал я. — Но как же… — Ян хочет спросить, какого хрена вы лыбитесь тут стоите, а ваши мозги под ногами не растекаются! — прямолинейно рявкнул Влад, не обращая внимания на устраиваемую мной пантомиму: «Заткнись, грубый идиот!». — Вы не могли знать о снайпере, мы сами в последний момент догадались! Девчонку никто до нас не допрашивал! Да вы в принципе не… Вопреки моим представлениям, Огнев не развеял излишне разошедшегося духа на месте с помощью какого-нибудь мощного амулета (я побаивался этого, даже загородил Влада); кардинал продолжал мерно кивать. — Обо всех покушениях мне за пару дней рассказывает Яра, — объяснил он, касаясь снова экрана своего мобильника и проверяя что-то. — Вы с ней немного знакомы? Она предсказывает будущее, проверяет, угрожает ли оно моей жизни. Все это было подстроено с самого начала, мы могли арестовать снайпера в любой момент, но ждали, пока он выстрелит. По правде говоря, был определенный риск: вдруг он скосит, попадет в кого-то из толпы… Да, это я сознавал… О неудавшемся покушении Огнев разговаривал очень легко, а я никак не мог успокоиться. Меня до сих пор потряхивало. И теперь я начинал чувствовать себя полным дураком, словно на меня вылили ушат холодной воды. — А ты, Кирай… Спасибо, — произнес Огнев. — За что? — недоуменно переспросил я, представляющий, как мог бы задушить расслабленного кардинала его же красным шарфом — это желание точно было рождено неблагоприятным влиянием Влада. — Ну как же — бросился предупреждать, молодец! — искренно воскликнул он. — Сам приехал, искал! Да, я заметил тебя, когда ты ворвался на площадь; не смог подойти, это сорвало бы операцию. Но, не знай я о снайпере, ты и впрямь спас бы мне жизнь. За это — благодарю. — Да пожалуйста, — огрызнулся Влад. — И узнали вы об этом когда? Не сегодня? — Вчера утром Ярослава послала мне письмо, — не стал отпираться Огнев. Усмехнулся: — Это наша с ней давняя традиция — обмениваться почтой… Почему-то мне она всегда сообщала предсказания таким образом… Мне вовсе не интересно было слушать об их причудах. — Что толку мы за этой девчонкой в посольство лезли?.. — вспыхнул Влад. — Ах, ну теперь понятно, чего вы орали, ведь у нас в перспективе и так был пленный! Войцек заковыристо выругался на архидемонском, выражая все, что думал об аферах Огнева. Да, теперь становилась объяснима и злость кардинала: кто-то из инквизиторов, отправившихся в посольство ради пленников, мог погибнуть. Я уцелел чудом. Но это не имело никакого смысла: можно было дождаться подмоги и зачистить всех террористов. На шум я обернулся. Через дорогу от нас к машинам тащили арестованного крестоносца. Я радовался, ничуть не сочувствуя стрелку. Теперь можно будет сверить показания, а то и надеяться, что он знает больше Юли! А ведь я едва все не сорвал: увидел бы меня снайпер и тотчас сбежал, уверенный, что Огнева вот-вот предупредят. — К слову, что говорит наша пленная? — спросил Огнев. — Выдала, что во главе организации стоят трое, но никаких примет не дала, — отчитался я, точно этого и ждал. — Все общие слова, какие-то угрозы. Нападение на посольство — своеобразная пиар-акция… По краже ничего особенно ценного, кроме того, что книга в Аду. Мне было странно говорить о работе в такое время и еще удивительнее — что Огнев стоял спокойный, как будто каменная статуя. В него стреляли; но кардинал полностью спланировал операцию, теперь я различал на его шее качественный защитный амулет. Он был в безопасности, пока я выбивался из сил… Машина отъехала, но неподалеку осталась тонированная черная иномарка, которая, должно быть, стоила дороже меня; от нее отделился демон, это его тень, слепок я видел идущим рядом с Огневым. Теперь оригинал приблизился к нам вальяжно, неспешно. Влад покосился сердито, но ничего не произнес. — Значит, они переправили книгу. Стало быть, это не наше дело… — протянул Огнев, но быстро договорил, оглянувшись на приблизившегося демона: — Но Риане была, как и любой бывший житель Преисподней, под защитой Инквизиции, и ее смерть нельзя оставлять просто так, мы обязаны найти убийцу. Не знаю, не играл ли он на публику адского посла, но прозвучало полностью искренне, и я бы поверил с легким сердцем, зная, что справедливость для Огнева — не пустые слова. Демон клыкасто улыбнулся и предложил: — Благодарю, кардинал Огнев. Об этом нам стоит поговорить в вашем офисе, здесь слишком много народу. Но заранее обещаю, что Ад будет оказывать всю посильную помощь в поиске преступника. Как и Москва — я, хах, тут как бы два в одном. А убийцу необходимо… наказать. Почему-то показалось, он почти сказал «покарать», но вовремя остановился. Речь демонов могла прозвучать излишне пафосно и вычурно, в чем я убедился на собственном опыте, когда говорил с Шаксом. Этот же пытался беседовать как обычный человек, не был излишне заносчив и казался куда обычнее, приятнее предыдущего. Но все-таки что-то в нем меня напрягало. — Кстати, забыл представиться, — спохватился демон. — Меня зовут Амон, маркиз Ада, капитан Инквизиции. Так уж вышло после Исхода, я решил заняться чем-нибудь полезным и поступить на службу… А еще хотелось бы увидеть моего старшего братца, когда закончим с делом, это возможно? Или вы и меня арестуете? Последнее было сказано в шутку, Огнев ответил что-то в тон, Влад неровно усмехнулся, а я никак не мог восстановить дыхание — Амон наконец повернулся ко мне лицом, широко улыбаясь, и я понял, что в нем меня смущало. У демона были собачьи зубы. Клыки адской гончей. Которые когда-то меня рвали. Конечно, то был пес, а не Высший демон; не чудовище, а почти такой же человек, как я, но с мощными рогами. Однако видеть клыки сейчас, вживую, за дружеской улыбкой Амона… — Думаю, я сам могу с вами обсудить все необходимое, — пришел на помощь Влад. — Понимаете, Ян второй день на работе, вчера сам брал ту магичку… Хотите, расскажу потом? Увлекательнейшая история… Предлагаю дать ему выходной, пусть отдохнет спокойно. Всеволод Игнатьич, вы как, не против? Он вам жизнь спас… ну, почти. Так что? Согласное бормотание Огнева он все равно проигнорировал, как и замечание о том, что мне нужно расправиться с отчетностью, но это вполне можно сделать и дома… Влад указывал мне на парковку, предлагая, пока все заняты, добраться до новой, еще не обжитой квартирки и отдохнуть там. И я был не против. Находиться рядом с Амоном оказалось трудно. Пока человек, демон и дух — все инквизиторы — обсуждали, с чего нужно начать поиски убийцы и книги в Аду, я отошел в сторону. Оглянулся на них, радуясь единодушию, царившему между разговаривающими: похоже, в ближайшее время нам не угрожала война с Адом. Постепенно успокаиваясь, я вдохнул прохладный воздух, пропахший водой и железом, вытащил сигареты, чиркнул зажигалкой. Запах никотина всегда отбивал у меня и все другие мысли, и одновременно — угрызения совести. — Здесь курить запрещено! — подсказала какая-то сердобольная старушка. — Извините, — вздохнул я. — Мне нужно. В глаза мои гляньте, а? Та послушно посмотрела, отпрянула и, перекрестясь, засеменила дальше. Я дернулся, но потом сам понял всю глупость: что, кинуться за ней, спросить, не имеет ли она отношения к крестоносцам? Это ерунда, бабка верить привыкла, иначе не может, поздновато ей переучиваться сейчас. Проводив ее взглядом, я вздохнул и снова затянулся.***
Влад вернулся к вечеру, уставший и замученный, вслух жалующийся на, дословно, «ебучую политику, в которую он никогда больше не полезет». Так и заявил с порога — ну, фигурально, возник-то он сразу в комнате, обозрел ее, хмыкнул, правильно оценив мое состояние. Я осоловело глядел на него, не в силах уследить за порывистыми движениями духа. — Пьешь в одиночестве? — Ну, ты же не в состоянии составить компанию! — я все-таки зацепился, уставился на Влада мутноватым взглядом. — Ходил за сигаретами, прихватил вот… На четверть пустая бутылка виски стояла на столе, прямо на недописанном отчете. В рюмке таяли кусочки льда. Я, откинувшись на спинку стула, задумчиво созерцал граненый стакан — игра света была увлекательна, да и требовалось чем-то занять голову, пока я не достиг нужной стадии опьянения и не потерял всякий интерес к ворошению прошлого. Удивительно, но Влад уходить не хотел, он удобно устроился на стуле напротив, с сожалением глядя на виски. Во мне глухое отчаяние боролось с вежливостью. И как бы ему намекнуть, что я мечтал тихо напиться в одиночестве? Я не хотел видеть никого, забиться в угол и тихо переживать свои кошмары, рожденные алкогольными грезами. С другой стороны, раз уж он пришел… — Амон тут надолго? — Это из-за него ты такой веселый? Я хотел возмутиться, что я еще совсем трезвый; иначе в мыслях не вертелись бы оскал демона да крики магички, не перепутывались бы в тугой канатный узел, крепко охватывающий шею. Но вслух я не смог этого сказал, словно язык отнялся. А Влад рад был бы обвинить в пьяном бреде. — Завтра в ночь уезжает, — сказал Влад, посерьезнев. — Речь в офисе толкнул, денег нам выдал на борьбу с преступностью, тебя, кстати, повысить за все заслуги просил. И замолчал, глядя в окно, как я. Там, за почти невесомыми белыми занавесками, поверх невысоких питерских крыш, виднелся самый алый рассвет, который я помнил. Или я не обращал внимания никогда, все работа и работа, и сесть, просто посмотреть в окно некогда… — Ты не усни тут, — одернул меня Влад. — Лучше расскажи, что у тебя там с собаками такое, интересно очень! Видно было, что загадка мучает его давно, с того самого столкновения с кошмарником, но Влад ждал подходящего случая. Времени, когда мне захочется излить душу хоть кому-то… Он недооценивал мое умение контролировать себя. И хранить тайны — я прятал ее десяток лет, я никому не говорил! Нет, такое удовольствие я ему вряд ли доставлю… — Про Агнешку Войцек расскажи, — лениво попросил я, наливая себе еще. Я много думал; не зря Влад однажды огрызнулся, когда я допытывался до истинных причин его фанатизма. Просил не называть имя. Я растерялся — я же не знал о нем многого. Но в конце концов я догадался, что дело в ней. В загадочной девушке с его фамилией, дела которой не смогла найти самая хитроумная ведьмочка из нашего отделения. Девушки, словно бы не существовавшей, стертой… Осталась пара строк в личном деле Влада. Кем она ему была: родственница, жена?.. — Подловил, зараза, — вздохнул Влад. На удивление мирно, будто бы облегченно. Я решил не пить пока, закурил, засыпая отчет пеплом. Искушающе вильнула длинным хвостом идея: поджечь его, может, красиво? Но мысли вскоре снова стали пустыми. После всего этого огня я все еще боялся сгореть заживо. Влад молчал; впервые на моей памяти он выглядел так беззащитно. — Агнешка была моей сестрой, — тихо сказал Влад. — Она умерла. И я нашел каждого, кого подозревал в ее смерти. Но это все — другое, я отомстил, и не скажу, что забыл, но мне стало спокойней. И я продолжаю мстить. Это помогает. А ты никак не можешь жить нормально. Тебя тянет назад прошлое, меня же — толкает вперед. Я изумленно посмотрел на него сквозь завесу дыма. — Влад, это мое дело. Чего я боюсь и почему. Я же тебя не спрашиваю, какие твои фобии, вот и ты в душу не… — Я боюсь, что из-за меня погибнут те, ради кого я сам умереть готов, что я спасти их не смогу или не успею, — быстро сказал он. — Или что я сгину безызвестным. Сотрусь из истории. Кошмарники показывают… более простые вещи, поэтому я его так просто прибил. Растерялась тварь… «Люди живут, чтобы спастись», верно? Но иногда кто-то винит себя в том, что спасти их не успел… Сколько за ним мертвецов, одна ли сестра? Я задумался, где еще мог слышать это имя, оно казалось знакомым, но кроме личного дела на ум ничего не приходило. Однако было что-то, я никак не мог вспомнить… А Влад в ожидании смотрел на меня. — Я не буду тебе ничего рассказывать, даже не пытайся. Не сегодня… — Легче станет, — предупредил Влад. — Серьезно; кому ты говорил? Нет? Ни единой душе? Так и будешь спать с кошмарами и мимо каждой бездомной собаки со стилетом в руке проходить? — Нет у меня кошмаров. — Ага, потому что тебя рубит сразу — на работе устаешь. Ты попробуй на выходных поспи нормально, я посмотрю. — Зря стараешься. Войцек, нет. Оставь меня в покое. Влад был упрям, но тут внезапно отступил, поняв, ничего он от меня сейчас не добьется. Он не хотел меня пытать, как ту девчонку, и осознавал, что расспросы приносят такую же боль, как и зловещая магия. — Тебе ж помочь хочу, — усмехнулся Влад. — Ладно, все. Я замолкаю, а ты — спать. Десяток секунд я сопротивлялся, но потом почувствовал, насколько магия сильнее, закрыл глаза и провалился в темноту.