Hac urget lupus, hac canis — «здесь рычит волк, там — собака» [меж двух огней]
— Назовите имя и должность, — скучающим тоном предложили мне. Передо мной на столе угрожающе жужжала небольшая черная машинка с кучей встроенных в панель амулетов, должных сличать ложь. Эдакий детектор на магический лад, что обеспечивало большую точность. Я слабо разбирался в тонкостях, но вроде бы все было завязано на считывании ауры. Процесс не самый приятный — у многих людей от этого сильно кружилась голова, и, хоть у меня самого подобных проблем никогда не возникало, неприятно чувствовать, как кто-то шерстит твою, можно сказать, душу. Потому на детектор я смотрел совсем безрадостно, но отказаться от проверки не мог. Незнакомый мне немолодой маг в черной форме, вызывающей стойкие ассоциации с гвардейской, терпеливо ждал, когда я перестану зверем коситься на него и на детектор. Он был спокоен как удав. Видимо, я оказался не первым инквизитором, попытавшимся высказаться против проверки и возмутиться, почему это все происходящее больше напоминает допрос. Комната, которую выделили этому мрачному человеку с амулетами, сильно походила ту, в которой мы беседовали с Соколовой: небольшая, тускло освещенная, в углу висит камера, а из мебели один стол. Мне повезло чуть больше Арины: обошлось без наручников. — Ну, долго ты молчать будешь? — не выдержал нетерпеливый Влад. — Инквизиторство устал на работе… Давайте я за него? Деятельного Войцека, успевшего протянуть загребущие руки к детектору, маг обжег наимрачнейшим взглядом, после которого любой человек отступил бы и извинился пару раз… но не этот ненормальный! Потребовалось пригрозить ему открыто, и тогда он убрался назад. Я с надеждой посмотрел на детектор, воображая, как он взорвется после наглого вмешательства Влада. Увы, ничего такого не произошло. Я прекрасно сознавал, что в нашей ситуации инспекции необходимы, и если не проверить важнейшие службы на шпионов крестоносцев, они продолжат опережать нас на пару шагов. Сам присматривал за коллегами, гадая, кто из них может оказаться Божьим Воином. Простым поиском крестов устроенная Огневым проверка не ограничились; очередь дошла до детектора. Что же мне не нравилось, если я поддерживал идею прошерстить ряды? Детектор реагировал красным светом на абсолютно любую ложь, и все это могло плохо закончиться, раз слова: «Назовите свое имя» вызывали у меня смутные опасения. Где-то подсознательно я знал, что мои имя и фамилия не настоящие, а магии этого хватало. Я не знал, кто я такой. У меня были лишь короткое имя и кличка, подаренная Владом. И все. А что можно ожидать от человека, лгущего о своей личности? Терпение инспектора истекало; легко было понять, что я начинаю внушать ему опасения. Если не ответить, меня арестуют, и, даже если Влад притащит самого Люцифера для подтверждения моей невиновности, у них все равно останется повод меня убрать… Я вздохнул. Неужели Огнев подозревал меня? Но на его месте я поступил бы так же. — Янош Кирай, лейтенант Святой Инквизиции, — единой скороговоркой выдохнул я. Разумеется, лампочка детектора немедленно заалела. Мощная вещь, раз различила неправду на таком уровне… Инспектор изумленно посмотрел сначала на меня, потом на амулеты, убеждаясь, что все исправно. — Кардинал Святой Инквизиции, — торопливо выпалил я. — Извините. Это перевод по обмену… Вам наверняка показывали бумаги! Я не до конца свыкся… Зеленый. Слава всем легионам Ада, это сработало! На перезарядку амулетам потребовалась пара секунд, и следующую фразу они воспринимали отдельно. Это был мой единственный план. Я постарался не показывать свое ликование, чтобы не вызвать еще больше подозрений. В Инквизиции быстро учишься оставаться невозмутимым, и это у меня получалось отлично. Маг торопливо открыл мое личное дело, которое все это время было у него в руках, и тщательно его рассмотрел. Потом кивнул, проворчал нечто неразборчивое, перевернув лист. Я позволил себе немного расслабиться, думая, что теперь отвечать будет легче. Так это и оказалось. С чистой совестью я рассказывал, как расследовал дело крестоносцев, потому что секрета здесь никакого не было, то же самое можно прочесть в отчетах. Маг конспектировал кое-что, почти не успевая записывать. Главное, к концу этой беседы ни у кого не осталось сомнений в моей непричастности к крестоносцам. Когда вопросы кончились, я почти ожидал один лично для меня: — Цель сотрудничества с Адом? — Вы про него? — уточнил я, кивнув на Влада. Он приободрился и снова возник у меня за плечом. — Нет цели, — вздохнул я. — Мне ничего от него не нужно. Хочет и помогает, я не против. Магия подтвердила мои слова. Влад хмыкнул. Я почувствовал легкое прикосновение к плечу, удивился, но оказалось, Войцек всего-то перегнулся через меня, подлезая к инспектору. Он ловко выдрал из папки листок с вопросами и пометками наблюдателя, с довольным выражением вчитался… Маг беспомощно следил, зная, что отобрать у духа страницу невозможно. — Интересный списочек, — поделился Влад. — И многих вы раскрыли? — Это секретная… — немедленно начал инспектор, но был прерван Войцеком: — Значит, не очень работа идет? Я буквально почувствовал, чего магу стоит не скрипеть зубами. Влад его не просто раздражал — бесил, но это не была такая уж новость: подобные чувства он вызывал у всех повально. Даже у меня. Я сердито фыркнул. Я мог бы оказаться на свободе и продолжить заниматься своими делами, а не сидеть в этой неприятной комнате, наблюдая за спором. Влад, позаимствовав мое личное дело и ручку, быстро правил что-то в заметках инспектора, а тот обалдел от подобной наглости и не мог произнести ни слова. Или причиной этому было какое-нибудь заклинание Влада? Признаться, мне было спокойнее, когда он на протяжении нескольких дней не мог колдовать… — Вы нормальный? — наконец прошипел маг. — Что вы себе позволяете? Вас тут вообще быть не должно! — Не-а, у меня биполярная шизофрения, я тяжело болен, — весело ответил Влад, смешав сразу два диагноза. Но то ли вид у Войцека был больно убедительный для сумасшедшего, то ли инспектор в психиатрии тоже не очень разбирался, но он посторонился на всякий случай. — Правильно делаете, я страшно опасный тип, инквизиторство, подтверди! — одобрительно выкрикнул он. — Бегите, сторонитесь, бойтесь! — Идиот, — устало, но доброжелательно припечатал я. Влад рассмеялся безмятежно, радостно — так легко ему бывало нечасто. Живой же маг кинул на меня огненный взгляд, подозревая, что реплика относится к нему. Я выдрал из хватки Влада листок с протоколом допроса — он позволил, хотя и заворчал, как сердитый пес. Отличить кривоватый почерк инспектора от Владовского я смог легко. Войцеку категорически не понравилась формулировка «опыта в военных действиях нет», а еще мне приписывалось рекрутство в Гвардии. Подумав, я решил так и оставить, осознав, что неплохо будет уточнить о личном знакомстве с командором. Это должно было, вероятно, прибавить доверия ко мне. — Это все? — спросил я, закончив чтение. — Там пара инквизиторов еще в очереди осталась. Вспомнив о том, что все время рассчитано не на одного меня, маг заторопился и почти выгнал меня из кабинета, чему я был бесконечно счастлив. Меня встретили два капрала, тут же набросившиеся с расспросами. Да, эти наивные ребята решили пойти последними не потому что имели отношение к Божьим Воинам, а потому что каждому было, что скрывать. Детектор препарировал все тайны. Даже у меня, всего себя посвятившего работе, они нашлись. Я не стал их расстраивать… За столом я заметил Анну и Диму, прошедших проверку, и решил остановиться у них. Влад метнулся к Огневу — он работал посредником между ним и командором. Напарники обрадовано встретили меня, но они казались вымотанными. Я мазнул взглядом по Димке, подогретый подозрениями, но он казался обычным. — Огнев знал про амулеты, — сказал Дима, пожав плечами, — уверен, ничего в городе не происходит без его ведома. Но проверку я прошел. Я правду говорил: я никому зла не хотел, но надо ж как-то жить… — Все хорошо, мы тебе верим! — выпалил я, окончательно унимая свои волнения. — А я тебе говорила! — пилила его Анна, хмурясь. — Нужно было давно прекратить! А теперь скандал… Как ты можешь рисковать работой? — Сейчас для нас ценен каждый инквизитор, поэтому Огнев никого не уволит, — напомнил я. — Но пообещай нам больше не связываться с этим! И Димка поклялся, горячо кивая. У меня на сердце стало куда спокойнее. Довольно улыбаясь, я вышел из офиса, счастливо вдохнул свежий морозный воздух. Чуть было не бросился подальше от обожаемой работы, но решил подождать Влада у машины — ему там что-то понадобилось у Лисецкой, как он крикнул мне напоследок. Стоило мне выйти из-под крыши и направиться к стоянке, несколько крупных снежинок тут же запутались в волосах — снегопад не прекратился, как я надеялся, часами ранее входя в офис и становясь в длинную очередь из злых и матерящихся инквизиторов. Я неодобрительно покосился на хмурое небо и поправил шарф. Согревающий амулет — это вещь зимой необходимая, раз родную кожанку я менять ни на что не собирался, но вода за шиворотом мне не нужна. Календарная зима еще не пришла, оставался полный месяц, однако снегом Петербург заваливало. С моего возвращения из Ада и началось. Удивительно, как дома до сих пор не скрылись под громадными сугробами, если посмотреть на силу снегопадов. Влад связывал это с колебаниями магии, но местные инквизиторы взирали на творящееся безобразие без тревоги. Говорили, такое случается. Я закурил, что при такой погоде было сложно, отвлекся на телефон. Огнев, каким-то образом узнавший, что я освободился, начал выносить мне мозг делом, до сих пор висящем на нашей тройке — кражи в тех проклятых магазинах антиквариата. Как мы ни пытались ему втолковать, что дело — висяк полный, и лучше заняться более важными вещами, Огнев не соглашался. Пока на расследовании о крестоносцах мы буксовали. Нас же отправляли заниматься кражами. И чего его на них так замкнуло? Новый магазин разграблен. Конечно, мне стоит об этом знать. Переборов желание вежливо послать начальство, я ответил, что съезжу и разберусь, но поставил бы все свои сбережения на бессмысленность этой затеи. Я знал: это моя работа, я должен помогать людям. Меня раздражало другое: почему нам не позволяли заняться действительно важным вопросом? Отнимали время? О ситуации в Аду почти не сплетничали, потому что Люцифер оборвал все связи. Однако Влад говорил, что Сатана со всеми своими Высшими забаррикадировался в Столице. Пока в наш мир не прорвались тартарские чудовища, можно было уверенно сказать одно: демоны их сдерживают. Насколько долго и какой ценой — это было непонятно. Я пробовал выяснить что-нибудь у Влада, но он признался, что границы для духов закрыты, и в Преисподнюю он вернуться не может, но пытался. Ходили слухи, что битва идет на самых высоких кругах Ада, что Дит разорен, а война подбирается к Столице. Влад пересказывал их мрачно, стиснув зубы. Клялся, что Кара докладывает ему о больших успехах, но блуждающие истории казались правдивым прогнозом. Однажды Ад падет, и мы тоже окажемся в это ввязаны. Мрачные предзнаменования войны вовсю показывали по телевизору: митинги, столкновения на улицах, возросшая преступность. Петербург был мирным городом из-за превышения человеческого населения нечистью. Никакой, даже внезапно поверивший человек, не пойдет протестовать куда-нибудь на Сенатскую, требуя немедленного уничтожения нечисти, потому что большинство его знакомых и есть эта самая нечисть, силы Тьмы и враги рода человеческого. У каждого из нас был сосед-оборотень, подруга-ведьма. Но в других городах выступления с похожими лозунгами шли вовсю. Волнения в Москве не успокаивались. Люди если не принимали сторону крестоносцев, то начинали винить нечисть и демонов в грядущей войне, забывая, что больше всего от нее пострадал Ад. Или именно поэтому? Кому охота умирать и отправляться в мир, по которому шествует кошмарная армия под предводительством мертвых Божьих Воинов? Вот вам и жизнь вечная, как же. Они оказались отрезаны от бессмертия. Если Люцифер запахнул врата Ада, могли ли в него проникнуть духи умерших? Опыт Влада ясно говорил, что нет. Им оставалось тонуть в Бездне… Крестоносцев или ненавидели, или боготворили, и пока первых было значительно больше. Что станет потом, когда теней спустят на нас, никто не знал. Огнев, к примеру, не любил об этом говорить, сильно был занят срочной закупкой нового оружия и мобилизацией Инквизиции. А Влад, бывало, подолгу ругался на крестоносцев, ничуть не стесняясь в выражениях. Его сильно злило то, что мы до сих пор тратили время и не смогли выяснить что-нибудь о Всевышнем или хотя бы о трех главных Воинах. Хотя мы провели в Петербурге всего неделю, думали, расследование потечет бодрее. Конечно, крестоносцами занимались. Занимались высшие чины Инквизиции, к которым я по собственному желанию больше отношения не имел. Гораздо эффективней было бы бросить на это весь состав — который, кстати, быстро рос после громких обещаний войны, за последнюю неделю Огнев завербовал около десятка новичков. Но мы занимались все тем же: разгоном редких митингов и, конечно же, обычными делами, которые никуда не делись. Я снова проверил телефон, но больше ничего Огнев не прислал. — Не замерз еще тут? — рядом появился Влад, левитирующий папку. — Из-за напарников хандришь? Слышал про вашего идиотского ведьмака… Огнев не прав, конечно. Сейчас урежет ему премию, он и пойдет торговать магической дрянью еще больше. — Он не будет!.. — отчаянно воскликнул я. — Ага, конечно. Если ты так говоришь… Одно не могу взять в толк: чего вы к нему прицепились? Позволю себе порядком истрепанное сравнение с кузнецом, мечами которого режут людей… — Но он продает эти… мечи на черный рынок. А там, знаешь ли, вариант того, что оружие используют во вред, гораздо выше! — я подавил злость, сердито смолил сигарету. Покосился на Влада. — Что ты мне принес? — спросил, постаравшись улыбнуться. Он встрепенулся: — Смотри, что нашел! Тебе понравится! Под грифом совершенно секретно! Прежде, чем узнать причину хорошего настроения Войцека, я решил все-таки укрыться от снега в машине, чтобы легче было читать. Пока двигатель медленно разогревался, я успел разложить несколько распечаток. Полагал, что обрадовать Влада так сильно способна какая-нибудь совершеннейшая гадость. Материал правда оказался интересный. Сводилось к тому, что Петербург собирались оградить масштабным барьером. — А смысл? — озадаченно спросил я. — Как эта херотень с крестоносцами началась, так к нам и перестали ехать. Туристы разбежались. А теперь хотят насовсем закрыть город? — Это будет значить, к нам не проберутся новые крестоносцы, а местные предводители не сбегут куда-нибудь! — Влад пожал плечами, словно и сам не представлял, будет ли это эффективно — найти способ выбраться можно, особенно — имея такую силу, как наши враги. — В любом случае, проект пока засекречен. Но, скорее всего, развернут его быстро. Орда тварей продвигается по Аду. Я внимательно читал аргументы за создание магического заграждения. По словам автора, через Петербург в мир людей может пробраться больше теней, чем через другие места. Это из-за количества магических кругов, напитанных кровью. Более того, я сам случайно замкнул один из них. Отменить кровавую магию не удалось, как бы наши маги не пытались. С другой стороны, все изложенное в проекте означало, что, когда здесь окажутся тени, за барьер они выйти не смогут, и справляться с ними придется нам без помощи из столицы. Но в Москве и так было полно забот, так что на весомую поддержку от них никто не рассчитывал… Но разве честно загнать всех петербуржцев в ловушку? Оставить на растерзание, отгородившись? — Сражаться придется в любом случае, — сказал Влад. — А круг легче закрыть, когда он активирован. Энергия сфокусирована, это не огромный портал на Девятом. Если придется, я их уберу, и нам останется добить тех теней, что переправились в город. — Теперь ясно, почему Огнев собирался сделать из Инквизиции армию, — кивнул я, вспоминая всех новобранцев, не успевших толком пройти обучение. Они казались мне почти что детьми — даже наш Димка по сравнению с ними выглядел ветераном! — Разве мы справимся, если демоны отступают? Что могут инквизиторы? Горстка… — Придется. В этом и был весь Влад: у него была цель, и он сдохнет ради ее исполнения. Поэтому спорить с ним я не собирался. Если поначалу казалось, что убить Бога невозможно, что это блажь, глупость, обман, то теперь я был уверен: он все равно пойдет в бой. Вгрызется, как может. Так и сейчас: в любой войне получится победить, если есть за что сражаться; доказано Исходом… — Тебе-то какая выгода? — вспомнил я. — И как искать крестоносцев? Предлагаешь прочесать весь закрытый город? — Найдем как-нибудь, — оптимистично заявил Влад. — Главное, они у нас почти в руках. И… Ну, если Бог здесь, если они действительно как-то связались, надеясь получить власть, то Он тоже никуда не денется. Хищная улыбка Влада говорила о том, что он своего не упустит, если так случится. Я никогда не спрашивал, как он намеревался убить вечное и бессмертное существо. Возможно ли это — или найденный Бог уничтожит нас одним взглядом? Почему же «нас», если это дело Влада?.. А, ладно; я лгал самому себе: я уже не мог отступить, пока не увижу финала этой безумной истории. — С чего вы взяли, что Бог вообще… скажем, спускается к нам? Может, те излучения, которые заметили адские маги, исходили от наших крестоносцев, пользующихся небесным огнем, ихором?.. Теперь, когда Андрас был мертв, а всякая связь с Адом оборвалась, я надеялся, крестоносцы станут послабее, у них не будет хватать ресурсов. Однако никто из нас не мог предугадать, сколько они успели перебросить. — Тебе правда интересно? — удивился Влад. — Мне казалось, ты не воспринимаешь все это всерьез… — Я пытаюсь понять! — настаивал я. — Мне больше не кажется, что проблема в твоей голове. Ты… адекватен; в этом я убежден. Почти полностью. И командор на твоей стороне. Скорее, наш мир свихнулся. Крестоносцы твердят, что близится Очищение, чем бы оно ни было… Я не спрашивал никогда, с чего он взял, что Он в принципе существует. Влад верил — вот и все. С другой стороны, дети в Деда Мороза тоже верят… Но такая сильная ненависть могла быть лишь к живому существу, Влад ведь в действительности не сумасшедший! — Кара рассказала мне кое-что. Однажды Он был у нас под носом, — вдруг сказал Влад. — В Париже, после Исхода. Кара с ним говорила. Я аж задохнулся: — И ты сейчас об этом говоришь?! Я получил какой-то новый уровень доверия или что? — Я сам едва узнал. После прорыва на Девятом. В то утро, когда я очнулся в Дите и решил, что необходимо вернуться сюда. Я и раньше подозревал, но не мог убедиться. А теперь я и не знаю, что делать. Но Он был в человеческом обличье, во плоти, а людей, как известно, можно убить. Оружие понадобится магическое, но все-таки… Я не мог поверить: в голосе Влада звучала самая настоящая надежда. Более того, он придумывал все это время какой-то план, и теперь был уверен, что сможет его исполнить! Осталось найти Бога и… — Почему командор сама Его не убила? — спросил я, задумавшись чуть лучше. — Сейчас она и затеяла все это — не без твоей помощи, не отрицаю, — но Небеса она пошла жечь сама, почему не закончила все прямо там? Влад ответил не сразу — эта часть истории ему точно не нравилась. — Это было с неделю после Исхода. Мы все тогда не знали, что делать… так долго сражались, получили свое, наконец. Пришлось хоронить друзей, всем было не до Бога. Его не было на Небесах, и мы решили, что Он ушел. Или умер, не суть важно. А Кара… Меня рядом не было — сам понимаешь, я мертв, а удобной визы в мир людей тогда не существовало… Так вот, Каре было хуже всех. Во-первых, она потеряла цель жизни. Достигла ее, но это одно и то же. Во-вторых, умирала Ишим. Ее ранил Михаил, и Кара… Мы с Ройсом вырывали у нее меч, чтобы она на него не бросилась. Она отчаялась. Так, что… ну, попросила Его… Я правда не мог такое представить: командор и молитва! Она скорее позволила бы убить себя, чем встала бы перед Господом на колени, судя по тому, что я видел в Аду. Но Ишим… да, ради нее могла бы. Что угодно ради спасения других… — Она не боится, что, если у нас получится, Ишим умрет? Я правда не заметил, что сказал «у нас», но мне показалось, что Владу это придало сил. — Не знаю, не спрашивал. Она сама никогда об этом не говорила. Наверное, тогда Кара уйдет сама — смысла жить у нее не останется. Тут дело в другом: она на мгновение сдалась. Просила Бога… не за себя, ладно, но просила. Может, Он хотел успокоить ее. Сотни раненых демонов умерли, а Ишим вот вернулась. По идее, Кара должна быть благодарна и признательна, оставить мысли об убийстве Господа. Но одним чудом Он все не искупит. Он бросил нас, оставил ангелов и позволил им творить, что вздумается, не остановил ничего… Это жестокость, которую можно было остановить. Кара не простит, даже если Бог вернет всех друзей, которых она потеряла по вине Неба, а ей подарит светлые крылья и вечность. Интересно, если она так хочет расправиться с Всевышним, почему сама за ним не отправилась, а послала Влада? Может, испытывала незначительные муки совести, когда вспоминала о возвращении Ишим? Однако я прикинул, сколько ответственности на командоре Гвардии. Это было дело для одиночки, понимающего, что он идет на гибель. Кто-то говорил, что Гвардия — это воплощенная обида и ярость человечества. То ли в одной из речей Влада, выслушанных мной по вечерам, то ли Кара сказала… Нет, я не помнил автора фразы, но четко в память запали слова. Лишь один из них мог бы выстрелить в Бога, и никто другой. — Куда едем-то? — отвлек меня Влад. — Ты говорил о новом деле… — Да какое новое… — отмахнулся я. — Там вызов Огнев кинул, опять кого-то разграбили. Но я есть хочу — умираю. Поэтому заеду ненадолго куда-нибудь в кафе… — В то, где чай по сто рублей? — Жмот несчастный, — улыбнулся я. — За что-нибудь съедобное я бы сейчас душу продал, если честно! Приготовишь на ужин чего?.. Влад закатил глаза и проворчал что-то про то, как он заложил свою душу и теперь вынужден страдать на пару со мной. Хотя, я уверен, от горячего чая он бы тоже не отказался, если бы мог. Поэтому, посчитав, что разговор окончен, я решительно повел машину в снегопад.***
Насколько я помнил, магазин был третий за неделю, и это начинало изрядно надоедать. Разумеется, здесь что-то было. Не один Огнев с присущей ему безотказной логикой мог связать набеги на лавки с покрывшимися пылью магическими предметами. Их громили, вытаскивали все украшения, а остальное не трогали. На первый взгляд, все верно: легче продать пару золотых колец и браслетов, чем выцветший ковер с претензией на восточные корни. Ради наживы ли все устраивалось? Или, скажем, искали нечто конкретное и никак не могли украсть? Влад кривился и называл меня параноиком, но потом было несколько новых ограблений, и его уверенность начала спадать. Именно поэтому он требовал с владельца магазина полный список украденного и вообще всех товаров. Перепуганный парень пытался одновременно рассказывать мне об ограблении и найти под сломанным прилавком учетную книгу. В присутствии сразу двух инквизиторов бедняга терялся, и проблема определенно была в том, что один из нас мертв. Влад регулярно наводил ужас на гражданских. И забавлялся этим. Я дружелюбно улыбнулся и, сказав хозяину, что можно не торопиться, решил обойти магазин снова. Небольшое помещение в обычное время было буквально завалено всевозможным хламом, не влезавшим на полки, а теперь все великолепие раскинулось на полу. Я старался не наступить, но пару раз под ногами что-то тихонько хрустело, и у меня перехватывало дыхание в ожидании, что откуда-нибудь сверху прогремит гром и ударит молния. К счастью, ничего подобного не происходило. Я медленно заглядывал в каждый угол, надеясь найти что-нибудь необычное. Вазы, плошки, растрепанные чучела, турки… На меня уставился угрожающего вида жезл в виде змеи. В магазин ворвались, выбив стекло витрин. Магическая защита была не такой мощной, чтобы устоять перед грубой силой, но меня эта беззаботность смущала ровно до того момента, когда я заглянул в кассу. На пару одиноких золотых никто не покусился, а хозяин с сожалением признался, что больше там ничего не лежало очень долгое время. Местечко не было популярно среди петербургских магов, и я решил, что часть товаров — дешевая подделка. Теперь, когда небо над нами грохотало угрозами и древней магией, никто не отваживался лишний раз выходить из дома. Небольшая лавка — язык не поворачивался назвать ее магазином после пристального осмотра — торговала антиквариатом с востока и никому не сдалась бы в обычное время. В Петербурге подобных местечек было много, и большая часть выглядела куда более выгодно: позолота на коврах не стерлась, а магические лампы были начищены. Слезливую историю хозяина этого древнего хлама я выслушивал вполуха. Если сначала парня хотелось пожалеть — дела у него шли из рук вон плохо, а тут и ограбили, — то спустя четверть часа его бессмысленной болтовни я начинал свирепеть. Но тактично молчал, понемногу выцеживая из нытья полезные сведения и записывая. А вот Влад не выдержал. Нудный голос нашего потерпевшего мешал рассматривать очень заинтересовавший его шкаф с книгами. — Рот свой заеби, — рявкнул он, не оборачиваясь. Бедный парень остолбенел, закрыв рот так, что клацнула челюсть. — Влад! — запоздало возмутился я, оторвавшись от блокнота. — Пожалуйста, — милостиво добавил Войцек. Больше хозяин не сказал ни слова, порылся еще и сунул мне в руки толстенную книгу в кожаной обложке, где перечислялось все, что когда-либо находилось в лавке. Я догадался пролистать в начало, поразившись старой, пожелтевшей бумаге, и убедился, что первые записи были сделаны с век назад аккуратной рукой предка нынешнего владельца — тоже Калинов, но инициалы другие. Я обрадовался. Такого подробного описания, кто, когда и что купил, мы в прошлых ограбленных магазинах не нашли, а это могло облегчить расследование. Очевидно, дела здесь вели честно, прилежно все записывали, что я не мог не уважать. — Дедушка составлял, — тихо, но с заметной гордостью сказал Калинов. Оставив Влада разбираться с его книгами, я попросил показать мне витрину с украшениями, сейчас опустошенную почти полностью. Половина — подвески и ожерелья на любой вкус — осталась на месте, а вот колец и браслетов не было. — Грабителей спугнули, — объяснил Калинов. — Один прохожий увидел и позвонил в полицию, и им пришлось убежать. — Камеры? — Я заранее предвидел, что мне объяснят, какими старыми они были или что их снесли одним ударом. — Магической сигнализации тоже нет? — Есть, но я ее отключил. Она барахлила, реагировала на каждого прохожего. Наверно, из-за артефактов. Несколько раз пришлось подрываться из дома, а потом оказывалось, что чуть ли не птица на порог села. Устал я от этого… Стояла взамен какая-то слабенькая, человеческая, во-он там щиток висел, так они его срубили. Но взвыть успело. Признаться, я не сразу сюда поехал, это я потом, когда из полиции позвонили… Я подошел ближе, рассмотрел. Сигнализация пала под ударом чего-то тяжелого — вероятно, лом. Грабители особо не напрягались, удар был один. Возможно, нечисть — они сильнее? Но и человек мог бы так размахнуться при хорошем росте и подготовке… Еще больше меня расстраивало, что обошлись они без огнестрельного оружия, по которому можно опознать их в дальнейшем. — А новую почему не поставили? — вздохнул я. — Ну, магическую сигнализацию — откалибровать получше и все было бы замечательно… — Денег нет, — стыдливо огрызнулся Калинов. Я кивнул. Как он еще не разорился? На редкость неудачливого торговца спасало то, что помещение, как он сказал, принадлежит его семье, и за аренду платить не надо. Магазинчик давно загнулся, покупателей в нем не было, поэтому артефакты спокойно покрывались пылью. Калинов никогда не думал, что его могут ограбить, и не заботился о безопасности так уж сильно. — Еще сотрудники? — Помощница моя, она и за уборщицу тут. Приходит раз в неделю. Я записал ее данные, но вряд ли девушка была причастна к этому набегу. — Что у вас было самое ценное? — заинтересовался я, глядя на разбросанные по полу артефакты. Искали нечто особенное, раз переворошили все полки. — Фигурки из чего-то вроде фарфора, — предположил Калинов. — Дед их выше всего оценивал. — И где они? Калинов указал на осколки, в которые они превратились при падении. Вид у него при этом был донельзя скорбный, так что я попытался сунуться к Владу с просьбой восстановить эти фигурки, но Войцек заявил, что не самоубийца, чтобы связываться с древними артефактами. — Что по аурам? — Ну, их было не меньше пяти, все люди, рисунок смогу воспроизвести, — ответил Влад. — Дальше по базе искать. Надо сверить с теми, которые из предыдущих магазинов… Они особенно не скрывались. Как-то очень неосторожно с их стороны не пользоваться глушителями в наш просвещенный магический век! На остальных местах тоже ауры легко сняли, и кое-какие совпали. Из чего следовало, что действует большая группа преступников. Но за крестоносцев мы их принимать не спешили. Грабителей и без них было довольно, и мы с Огневым предполагали, что это их наемная сила. Разменные монеты. — А вот на полке… — подозрительно спокойно начал Влад, косясь на книжный шкаф. — Это «Al Azif», да? — Где? — заинтересовался Калинов. — А, это? Не знаю, откуда ее дед приволок, но клялся, что штука мощная. Там вроде бы половины глав нет, поэтому, наверное, никто и не купил до сих пор… Он понятия не имел, о чем говорил, и слабо разбирался в том, что хранится у него в магазине. Мне это казалось злой иронией: очевидно, Калинову лучше бы оставить бизнес. Но Влад жадно смотрел на книжную полку, словно готов был вцепиться в гримуар и не отпускать. Впервые я видел его таким по-настоящему увлеченным — кроме тех случаев, когда он читал мне злобные речи о Боге. Владу нужна была эта книга. — Так он правда существует? — Я недоверчиво посмотрел на потрепанный том в скромной черной обложке. — Ты в очередной раз поражаешь меня своей наивностью, — улыбаясь, заверил Влад. — Он не просто существует, он покромсан на главы и раскидан тут и там. Так, книжечку мы забираем как улику!.. — Это с чего вдруг? — возмутился Калинов. Возможно, если бы Влад раньше был слегка повежливее, нам бы гримуар отдали, но теперь Калинов заупрямился, бесстрашно перегородив путь духу. Влад почти вытащил книгу с полки, но был вынужден остановиться. Я напрягся. Мне не хотелось, чтобы к краже добавилось убийство, в котором замешан мой напарник, и я поспешил влезть между ними. — Сколько? — вздохнул я. Слава Деннице, Калинов не понял, какая ценная штука у него хранилась, иначе заломил бы цену. Он был абсолютном профаном в магии, не знал даже основ, а документы отмечали, что у него, как и у меня, ни капли дара. Влад странно поглядел на меня. Кажется, удивился. Я развел руками. Не факт, что гримуар был настоящий, однако Владу понадобилась эта книжка… Пока они торговались, я прошелся по магазину. Может, «Al Azif» и искали грабители? Но книжный шкаф остался вовсе нетронутым, зачем переворачивать полки со всякой посудой? А вот драгоценности украли для отвода глаз или специально? Не нашли нужное и сгребли побольше золота, чтобы запутать нас? Зная о смешной цене на «Некрономикон», которую Влад успел сбить рублей на пятьсот, судя по возмущенным крикам Калинова, можно подумать, что владелец идиот, раз не знал, что продает. И все украденные колечки могли принести гораздо больше, чем написано на ценниках. Нет, что-то не сходилось. Почему именно кольца? Ожерелья с крупными камнями оставили, а их забрали. Немного неразумно, даже если их спугнули. Нормальные воры смели бы всю витрину разом, а не исключительно правую часть. Придется просидеть над учетной книгой всю ночь — что может быть лучше? Я сердито пнул обломки прилавка, проклиная это запутанное дело, которое тратило мое время, когда можно сделать что-нибудь действительно полезное! Но тут я вдруг заметил, что под ногами у меня что-то сверкнуло. Я нагнулся, присмотревшись. Так и есть, не показалось, тонкое золотое колечко, на котором я различил полустершиеся надписи на незнакомом языке… Не зная, зачем, но я уверенно сунул кольцо в карман. Мне это показалось самым естественным жестом, словно нечто подтолкнуло меня к этому, нашептало. Я оглянулся на Влада, но он был поглощен спором. Конечно, меня учили не трогать чужие артефакты, но почему-то я не смог остановить руку, потянувшуюся за украшением. Небольшой кражи, однако, никто не заметил, но слабые муки совести я все же испытывал. Я поспешил убраться подальше от прилавка. — Ну? — потребовал я. — Договорились? — Семь пятьсот, — твердо заявил Калинов. — И это я не вспомнил про оскорбления… Грех жаловаться, зная, какую астрономическую цену нам назвали бы в любом другом месте! Поэтому я спокойно отдал деньги с недавней зарплаты, даже не скрипя зубами и успокаивая себя тем, что теперь я наверняка заплатил заодно и за кольцо, упокоившееся на дне кармана… Прощался с нами Калинов со счастливой улыбкой, а Влад в ответ почти плевался ядом и потом долго убеждал меня, что мог увести книгу совершенно бесплатно. — Ты купил мне ножи на адском рынке, — произнес я, когда мне показалось, что Влад хочет заговорить об этом. В доказательство молниеносно выхватил клинок из ножен на поясе, показал короткое, но эффектное движение — лезвие сверкнуло. — Я не люблю оставаться в долгу, понимаешь? Тебе что, друзья никогда не делали подарки? — хмыкнул я, рассматривая сложное выражение на его лице. — Не порть момент. Влад проворчал что-то матерное. Но благодарное. На меня не напала невиданная щедрость, однако в гримуаре, как я надеялся, было множество полезных заклинаний, которые помогут справиться с крестоносцами. Про кольцо я почему-то не стал рассказывать, ожидая более подходящее время.***
К вечеру Влада дернул на работу Огнев, которому зачем-то срочно понадобились все маги. Оторвать Войцека от приобретенного гримуара смог только рык кардинала, обещающего развеять духа, если тот не появится в офисе в течение минуты. Так на вечер я был полностью избавлен от общества Влада, а жаль: вдвоем мы справились бы со списком артефактов быстрее! За окном было темнее некуда, опять валил снег, а на часы я побаивался смотреть. В районе полуночи определенно, если не перевалило за нее, а я всего лишь продрался за букву «L», впереди оставалась половина. Часть текста я к этому часу уже не воспринимал. Решив отвлечься, я вспомнил про кольцо из магазина. Оно по-прежнему лежало в кармане, а не потерялось, как я сначала предположил. При внимательном рассмотрении стало понятно, что золото сильно потускнело и потемнело кое-где, а выглядит колечко очень бедно. Надпись я смог увидеть, но язык был незнакомый. Подождать Влада?.. Но любопытство меня мучило, и весьма сильно, а Войцек вряд ли вернется раньше утра. Артефакт вел себя вполне мирно, но надевать кольцо я не стал. Я хорошо слушал лекции и знал, что можно остаться без руки. Однако работать я не смог, все время возвращаясь к находке. Как будто мысли заело, как заезженный граммофон! И именно поэтому кольцо казалось важным. Положив его в карман, я не смог усидеть на месте; быстро отпер дверь и выглянул, планируя зайти в гости к Ярославе Игоревне… Неожиданно меня отвлек шорох со стороны лестницы, на которой я изумленно различил хмурую Есеню. Работая в ночном клубе, она возвращалась поздно, поэтому я не удивился. Еся терла глаза, но уставилась на меня пристально и ясно. — Давно тебя не видела, — вместо приветствия заметила она. Мы не пересекались после моего возвращения из Ада, так что я впервые видел ее… но по ее виду мог сказать, что все по-прежнему: воронье гнездо на голове, сетчатые колготки, плиссированная юбка, какая-то майка. Видимо, Есеню грела изнутри ненависть к кардиналу Огневу; этой мысли я тонко улыбнулся. Она обжигала взглядом. — А… незапланированная командировка, — усмехнулся я. — Все в порядке, я вернулся. Как ты? Есеня хмыкнула. Пожала плечами. Она внимательно рассматривала меня, будто старалась уловить что-то незаметное, странное. Помотала головой, сверкнула улыбкой — она-то и была самой настоящей, светлой. Может, она переживала, обнаружив, что от меня ничего не слышно? Дочь инквизитора лучше других понимает, как опасна эта работа. — Ну, теперь можешь смело заглядывать ко мне, если нужно кровь отстирать, — предложил я, несмело усмехнувшись. — Или просто на чай. — Типа по-соседски? — уточнила Есеня безрадостно. — Я пытаюсь быть гостеприимным, — проворчал я. — Если не хочешь, не надо. Но… — задержал на ней взгляд; Есеня все-таки была похожа на растерянного вороненка, выпавшего из гнезда. — Если тебе нужна какая-то помощь, не надо быть слишком гордой. Я решил стать инквизитором, чтобы помогать; это было смыслом моей жизни. И я чувствовал, что помощь понадобится Есене, если она наберется смелости это признать. Пока что она сердито нахохлилась и отступила. — Не ходи к Яге, — предупредила она, начисто проигнорировав мои слова. Есеня слышала то, что ей удобно. — Она слишком… мутная. Никто не знает, кто она такая и откуда взялась. Так же я мог бы описать Влада Войцека. — Спасибо, — растерянно сказал я в спину Есене, когда она стала, громко стуча каблуками, спускаться на свой этаж. Я снова повернулся к двери Ярославы Игоревны. Тревожить ее ночью было верхом невежества, но я позвонил, и вскоре послышались торопливые шаги, а в замке заскрипел ключ. Как будто меня ждала. Ее дар предвидения работал исправно. — Янушка, чего же ты так долго? — солнечно улыбнулась эта милейшая старушка, за руку затаскивая меня в квартиру. — Чай почти остыл! — Дверь не закрыл… — я запоздало вспомнил про ключи, которые по-прежнему держал в руке; столкновение с Есеней спутало весь мой план действий. — Ой, да у нас народ мирный, не ограбят! Я тщетно попытался вырваться, но старушке что-то было нужно. Мне отчего-то стало страшно; я не знал, чего ожидать от ее обиталища, и при взгляде на нее мне сразу представлялись стены, украшенные костями, и какая-нибудь вервольфья шкура на полу. Мрачный из-за недостатка освещения коридор подкреплял эту фантазию. Не зря же Есеня придумала ей зловещее прозвище из русских сказок! — И про колечко не интересно послушать? — лукаво улыбнулась она, видя мое сомнение. Я невольно хлопнул себя по карману, проверяя, не выкатился ли артефакт. Отступать от загадки я не собирался. Пришлось кивнуть и последовать за ней в гостиную. Мягкий ковер под ногами глушил звуки. Удивительно, но ничего необычного я здесь не увидел, исключая шкаф с разными склянками и травами. Меня окружала крупная антикварная мебель из хорошего дерева. Она не позволила долго осматриваться. Пахло яблоками. Уютная обстановка; просторная светлая комната, планировкой напоминающая мою собственную. А вот накрытый стол в центре меня безусловно порадовал. — Совсем вас Володенька загонял, да? — сочувственно спросила Ярослава Игоревна, наливая мне чай. — Кто? — поначалу не понял я. — А, Огнев? Не очень, но война в Аду и митинги… Я чего, собственно, пришел-то… Договорить мне она позволила не сразу — только после того, как убедила попробовать яблочный пирог; стало понятно, откуда сладковатый запах. Времени у меня было немного, но отказаться я не смог. А Ярослава Игоревна все болтала… впрочем, по отношению к ней это слово невежливо, лучше сказать — «щебетала»; она протягивала мне еще пирога, вслух нахваливая вкус и признаваясь, что слишком любит яблоки… И была совсем не назойлива, приятная вышла беседа. На стене тикали большие древние часы с подвесами. Я и не замечал, как течет время. — А Влад почему не пришел? — вспомнила она. — Там на работе… Конечно же, она не обратила внимания на мои слабые попытки поддержать беседу. — Жаль, многообещающий маг, — вздохнула она. — О, мы думали, из него многое получится, а мальчик ушел в Инквизицию. Помню, глава Пражского ковена строчила мне гневные письма, и к почте я подходила с амулетом от проклятий, а трогала их не иначе как в перчатках! Какой-то ностальгический огонек зажегся в ее глазах, и Ярослава Игоревна очень безмятежно улыбалась, как бывает с пожилыми дамами, когда они вспоминают молодость. — Так вы с ним знакомы? Никогда бы не подумал! Я помнил, как они окрысились друг на друга, и ни один не упоминал о старом знакомстве. А Влад о каких-то там ковенах мне не рассказывал. — Я дружила с его бабкой, — объяснила Ярослава Игоревна. — Он никогда о ней не говорил? Не удивительно, впрочем. Неприятная была дамочка, по всеобщему мнению. Хотя внука она любила до безумия… И мне она казалась милой — как для Высшей боевой магички. Ни капли заносчивости. Несмотря на это, ее трижды пытались убить; если не ошибаюсь, однажды чуть не похоронили, когда она очнулась в гробу. Все думали, она продала душу Дьяволу. — Значит, это у них врожденное? — не сдержался я. — Да нет, Катарина не вмешивалась в дела Ада, однако обладала большой силой. У них древний магический род. Удивительно, как это ее внука убило обычной пулей… — Передать Владу, что он позор семьи? — улыбнулся я. Мне было интересно слушать о его таинственной бабке. Сам Влад был как будто бы человеком из ниоткуда, не говорил мне ни о каких родственниках. Я и сам умалчивал о родителях, берег свои травмы, поэтому не настаивал и не приставал к нему с расспросами, но теперь это показалось мне важным. А Ярослава Игоревна была настоящей живой энциклопедией, знала все и обо всех… Итак, чай был допит, а вопросы так и оставались, поэтому Ярослава Игоревна требовательно предложила: — Заключим сделку? Я испытал желание сбежать домой, пока не поздно, так она просияла. Буквально чувствовалось, что если я соглашусь, меня жестоко нае… обманут, конечно же. Наверное, у меня был до того панический взгляд, что она рассмеялась: — Ничего особенного! Одна услуга, и я отвечу на любые вопросы. Я и не сомневался, что эта предприимчивая старушка чего-нибудь потребует взамен. Деньги ей не нужны, а дальше я и не знал, что думать… — Кого убить? — попытался пошутить я. — Нет-нет, убивать никого не нужно, — торопливо отмахнулась она. — Необходимо забрать кое-какую посылку для меня от одних не очень приятных людей. Я бы сходила сама, но, сам понимаешь, долгие прогулки в моем возрасте… А еще у меня слабое сердце! Последняя фраза, судя по тону, должна была окончательно меня добить. Ярослава Игоревна не давила на жалость, она… приводила аргументы, почему лучше мне заняться ее посылкой. Если я хотел понять, что за кольцо Всевластия ко мне попало, придется помочь. Она знала, что у меня не будет выбора! — Лучше бы вам вдвоем там разобраться, — засомневалась она. — Всеволод удружил, конечно… — Так давайте подождем. С Владом мне было бы куда спокойнее, да и вряд ли случится нечто непоправимое за эту ночь, если я не буду знать о кольце! Но Ярослава Игоревна возмущенно замахала руками: — Нет, у меня категорически нет времени! Спустя несколько мгновений я понял, что беспорядочные жесты предназначались вовсе не мне — она строила портал. Провозилась с ним чуть больше, чем обычно Влад, но воронка все-таки появилась в комнате, обдав нас холодом. Я крайне подозрительно заглянул в нее, но ничего не увидел, помимо беспроглядной черноты. Проверил табельное, с которым не расставался. — Оружие не понадобится, я надеюсь, — заверила Ярослава Игоревна. Вообще-то, я как раз подумал, что надо бы метнуться домой за стилетами, но она меня остановила недрогнувшей рукой. Боялась, я сбегу вовсе? Это дело было важно для Ярославы Игоревны, ее лицо приобрело какую-то особенную твердость, которую я в ней прежде не замечал. Да, ее история доверия не вызывала, но допытаться о содержимом посылки я не смог. Однако у нее были причины бояться пойти за ней самостоятельно. — Там будет склад, — продолжила объяснять Ярослава Игоревна. — И пара человек, которые отдадут мои вещи, если ничего не поменялось. Если что-то пойдет не так, уйдешь через портал! — Она вручила мне заряженный амулет вроде того, которым Влад недавно перебросил меня из Ада сюда. — Все ясно? Я кивнул, мрачно думая, что сначала напоить гостя чаем с пирогом, а потом отправить на смерть — это любопытный ход. Интересно, Влад бы согласился?.. Нет, глупый вопрос; мне пришлось бы оттаскивать его от этого портала, потому что в любую подозрительную историю Войцек ввязывался с потрясающим энтузиазмом… Решив не паниковать раньше времени, я сдержанно кивнул Ярославе Игоревне. Она суетилась — волнение брало и ее. Руки немного дрожали, хотя она старалась скрыть, натягивая рукава кофты. — А Огнев знает, чем вы занимаетесь? — подозрительно спросил я. Выживу — полбеды, лишь бы без проблем с начальством обошлось… — Он не против, — туманно ответила Ярослава Игоревна. Вздохнув, я решился и шагнул в портал, привычно зажмурился. Голова сильно закружилась, что меня даже повело, но вскоре удалось снова почувствовать землю под ногами. Подождав для верности, я открыл глаза. Порталы Влада работали мягче, бережнее… Прежде всего, Ярославе Игоревне следовало уточнить, что склад был заброшенным. Я поежился, увидел протекающую крышу, крупные дыры в стенах, сквозь которые задувал холодный ветер. Снег пока не шел. Я озяб; после уютной и теплой квартирки холод мучительно впивался когтями. Петербургский мороз, как и обитатели города, умел кусаться. Попривыкнув к холоду, я осторожно попробовал пройтись. На складе стояла глухая тишина. Под ногами поскрипывали какие-то доски. Ни обещанных людей, ни посылки я поблизости не видел, только неровные ряды больших деревянных ящиков. Осторожно постучав по одному, я убедился, что он пуст. Сугробы под выбитыми окнами, оскалившимися обломками стекла, старые уродливые граффити на стенах и заброшенный вид склада говорили о том, что я едва ли не первый, кого сюда занесло, за последние пару лет. Но стоило сделать шаг к выходу, как тут же прогремел выстрел. Наученный жизнью, я быстро пригнулся и успел спрятаться за ящик. Несколько пуль пробили дерево надо мной, лишь по счастливой случайности не задев голову. Я считал выстрелы… Противников минимум двое, стоят рядом. Пистолеты, не винтовки — повезло. Матерясь сквозь зубы и надеясь, что Ярослава Игоревна сейчас подавится своим чаем, я дернулся за следующее укрытие, понимая, что надолго этого хлипкого заграждения не хватит. Новые выстрелы последовали незамедлительно, стоило моей тени мелькнуть между ящиками. На меня снова хлынули щепки, запутались в волосах и неприятно кололи кожу. Не пули — и на том спасибо. Мне повезло, что один из стрелявших все-таки не выдержал и решил подойти, устав бессмысленно палить по ящикам. Я терпеливо ждал, когда он подберется поближе, задыхаясь, перегорая от порыва выскочить, как заслышал шаги. Нет, подождать, броситься, повалить, разоружить… Все это в поразительной подробности мелькнуло перед глазами, и я помимо воли довольно улыбнулся. Сердце бешено колотилось, пульс отдавался в ушах, почти заглушая шаги. Я, вжавшись в ящик спиной, высчитывал секунды и надеялся, что здесь нет никакого подвоха. Человек остановился совсем близко, сделал шаг… Я змеей бросился на него, с ходу тяжело заехав в челюсть. Изумленный вскрик разнесся по складу — такого он не ожидал. Мгновенно зазвучали новые выстрелы, но я успел упасть рядом с парнем, пытающимся подняться, держась за голову. Я его оглушил — он вряд ли сознавал, что вокруг происходит. Вдруг вскочил, заметался, размахивая руками. Останавливать его я не стал, наблюдая, как пуля своего же простреливает со спины. Выражение лица его было донельзя удивленным, а потом парень рухнул рядом, истекая кровью, а я спокойно стащил десантный нож с его пояса. Неплохо… Парень — вероятно, наемник, — захлебывался густой кровью. Я милостиво вогнал нож ему чуть пониже уха, избавив от лишних страданий. Возможно, и потому, что хрипы умирающего отвлекали меня, мешали сосредоточиться. Прислушиваясь к крикам противников, я задумчиво оттирал лезвие от крови рукавом. Постарался отстраниться, забыть себя-человека. Мне нужно было выжить и выбраться, и щадить их я не намерен. Теперь их осталось двое, я считал голоса. Стрелять они стали не так часто. Патроны не хотели тратить? Наверное, так; разумно было бы подождать, когда они кончатся вовсе, но в рукопашную у меня шансов значительно меньше. Я пожалел, что не захватил запасных обойм к табельному — мне тоже расстреляться не получится… Я, пользуясь временной заминкой, успел сменить позицию, обогнув пару ящиков. Хотелось верить, меня не заметили — в этой части склада освещение было тускло, бледно. Двое замерли почти в центре, стоя спиной к спине, на всякий случай изредка стреляли совсем не в ту сторону. Разошлись… И не предполагали, что я появлюсь справа. Одному я выстрелил в живот; решил не испытывать судьбу, целясь в темноте в голову. Рана была неприятная, болезненная, и это я видел. Я разорвал дистанцию, повалил его подлым ударом в колено, подсмотренным у Влада, и добил контрольным. Выстрел последнего противника чуть меня не достал. Признаться, ненадолго я упустил его из вида, и это могло дорого стоить. Но пуля слегка оцарапала предплечье. На холоде боль показалась обжигающей. Взревев, он бросился на меня с голыми руками, отшвырнув сухо щелкнувший пистолет в сторону. Я инстинктивно отпрянул, видя амбала под два метра ростом, способного повалить меня одним ударом. Зря — такая реакция его обнадежила. Сначала я отскочил; в руках по-прежнему мешался пистолет, стрелять в упор было некогда. Пока я пытался разобраться, получил тяжелый удар в грудь, отшатнулся; упал бы, если б не бетонный столб, в который я врезался спиной. В районе ключицы ныло, я был готов поверить даже в перелом. Из-за боли не удалось заблокировать следующий удар, нанесенный прямо в лицо. Я рухнул, отбив спину, в талый снег и краем глаза видел, как заносится нога с явным намерением пнуть меня под ребра. Вывернулся, выхватил нож его подельника и вогнал его в голень прямо у кости, провернул… Дичайший вопль вызвал мимолетную ухмылку; я выдернул нож, торопливо вскочил и ударил на этот раз в живот, рассчитывая, что умирать он будет медленно. Кто бы подумал, что я смогу однажды с радостью наблюдать, как человек лежит, страшно воя и проклиная меня последними словами… Что-то во мне перегорело. Может быть, там, в Аду, я привык к жестокости демонов, к тому, как легко вспыхивали смертоубийственные схватки?.. Я не ощущал вины, и это беспокоило меня. Человечность болезненно сворачивалась в груди, кололась, но инквизиторская холодность душила ее. — Крестоносец? — уточнил я. Невразумительная ругань была плохим ответом, поэтому я ненадолго оставил его — чтобы поднять пистолет и направить на умирающего. Как бы ты ни был плох, глядя в черное дуло, всегда начинаешь цепляться за жизнь. — Deus fortis, Божьи Воины? — снова спросил я. — Че, блять?! — Я едва услышал этот хрип. — Ты… тебя эта старая сука послала, да? Она?.. Нам сказали ее убрать… Если он имел в виду Ярославу Игоревну, то чувства к ней у нас были немного схожими. Я подавил злость; в глубине души я ведь знал, куда отправляюсь, согласился по доброй воле. Отвлекшись от перекошенного лица наемника, я различил посылку, предназначенную ей, у стены — белая картонная коробка, выделявшаяся в темноте. Не боясь, что мой противник встанет, я наклонился, поднял. Легкая и небольшая — что же там может быть? — Эй, парень, — хрипло окликнули меня. — Скорую хоть вызови, я… я заплачу, у нас есть деньги… Мои люди… наградят… Значит, обычные бандиты, а не крестоносцы — это даже скучно… Он был крепким, остался в сознании, когда другие отключились бы. Я решил: сейчас важнее посылка. Не открывая коробку, я все-таки боялся выпустить ее из рук — там что-то серьезное и почти наверняка хрупкое. Шестым чувством я ощущал нечто темное, нехорошее. Маг бы жаловался на тяжелую ауру, вплотную окружавшую аккуратную коробочку, а я так не разбирался и мог сказать разве что о неприятных мурашках, пробежавших по спине. — Я не хочу в Ад! — выл человек позади. — Я не хочу умирать! В какой-то момент мне это надоело; резало по ушам. Истекающий кровью наемник испуганно замолк, когда я наклонился, скалясь в лучших традициях Влада. Кажется, до этого он больше всего боялся, что я двину ему ногой в висок или пристрелю, и лишь теперь осознал, что можно ожидать чего-то худшего. — Вы собирались меня убить, я такое не забываю. И мне абсолютно плевать, сдохнешь ты тут или нет. Не я ли хватал Влада за руки, когда он пытался убить мальчишку?.. Но тот демоненок был невиновен, эти же — стреляли в меня! Я понял, что ищу оправдания. Мне хотелось сорваться, спалить что-то, уничтожить. Я привык быть справедливым и честным, помогал другим, но мой мир стремительно схлопывался в какое-то кровавое безумие, полное религиозных фанатиков, запретной магии и мерзких тартарских тварей. Рядом никого не было. Ни контролирующего кардинала Огнева, ни напарников, наверняка разочаровавшихся бы во мне, ни даже Влада, неотступно следовавшего за мной тенью. Это была абсолютная свобода. И искристая, скрежещущая ярость. Мне необходимо было выплеснуть ее. И мне было хорошо… — Я не хочу в Ад, — бормотал он. — Я… и почему я не пошел к тем фанатикам, обещавшим вечность?.. Я подавил злой, отчаянный вопль. — Жить захочешь — доползешь до больницы, — рявкнул я. — И — бесплатный совет на будущее — никогда не недооценивай противника. А то останешься подыхать в снегу. Уяснил? Я сжал в руке амулет, и мгновенно открылся портал. Больше я ни секунды не хотел видеть это проклятое место; не медля, развернулся к воронке. — Ты кто такой-то? — запоздало донесся хрип. — Если бы я знал ответ на этот вопрос… Не знаю, услышал он меня или нет, но в следующую секунду я стоял рядом с Ярославой Игоревной. Надо сказать, она нисколько не смутилась при виде меня, перепачканного в грязи и крови, трясущегося от холода и последними силами удерживающегося от невежливого крика. — Не вздумайте грохнуть эту коробку на стол, молодой человек! — учительским тоном заявила она. Я как раз это собирался сделать, но после предупреждения не смог. Что-то во мне перемкнуло. Я аккуратно поставил посылку и испытывающе посмотрел на Ярославу Игоревну. — Открывайте, — потребовал я. Наверное, вид у меня был не тот, чтобы спорить. — А я считаю, каждая женщина имеет право на свой секрет, — заупрямилась она. — Меня едва не убили! — Я в тебя верила, — гордо сообщила Ярослава Игоревна. Я очень пожалел, что не способен стрелять в женщин. Даже если они — настоящие ведьмы. — Открывайте! — Едва ли рык адских гончих был громче моего. Она пожала плечами — мол, сам напросился. Видимо, после всего пережитого я имел право посмотреть, что внутри. Как-никак, без моей помощи посылка до Ярославы Игоревны никогда бы не добралась! В ее руке сверкнул нож, которым она ловко разрезала картон, я и заметить не успел. Она осторожно и даже трепетно открыла коробку и достала обычный череп, немного пожелтевший от времени. И — я не поверил своим глазам — бережно провела пальцами по кости и улыбнулась. — Чьи это кости? — мне чудом удалось сохранить спокойствие. — Мои, — спокойно ответила она. — Ты думал, это мое первое тело? О, оно даже не десятое! Окаменев, я не смог ответить. Всю жизнь я наивно полагал, что у обычного смертного одно тело и может быть. Духи не способны переселяться, оставаясь в сознании, они сходили с ума, очутившись в чужой тушке. Однако Ярослава Игоревна не врала. Что ж, ладно, она не самая странная из моих знакомых. Перерождение, значит. Так она старше, чем я предполагал, и сложно представить, сколько наблюдает за этим миром… Это стройно укладывалось во все, что я знал о загадочной старушке по соседству. — Вид у меня с этим черепом жутковатый, да? — ободряюще улыбнулась она. — Нет, кости не люблю, — признался я. — Неприятное зрелище, как подумаешь, что они когда-то были живым человеком. Мне повезло, что инквизиторов сжигают. Чудесная традиция… — Ты сгоришь, — вдруг каким-то не своим голосом сказала Ярослава Игоревна, слегка царапая кость ногтями. — Ты будешь гореть вечно… Она замолкла так же неожиданно, как и начала. По ее слегка смущенному взгляду становилось понятно, что сама она это говорить не собиралась. Ярослава Игоревна медленно вернула череп в коробку, неотрывно глядя в пустые глазницы, словно боялась, что он на нее бросится. Мне только что обещали Ад?.. Но ведь каждый в конце концов грянется в Преисподнюю, таков уж наш заблудший мир, который собирались перекроить крестоносцы… — Еще что-нибудь? — уточнил я. — Вы же медиум, значит, будущее видите? Оно всегда правдиво? Огнев вам верит. — Увы, не полностью… какую-то часть. Судя по взглядам, которые она кидала на меня, будущее мое было совсем неутешительным. Я задумался, зная, что стоит спросить, и… У меня, по сути, был шанс узнать, когда и как я умру. Кто не думал над этим хоть раз? Это дало бы мне дополнительное оружие — я знал бы, чего стоит избегать. Однако задавать вопрос не стал. Предпочел жить в неведении; какой смысл трястись и отмечать на календаре дни до смерти? — Зачем вам кости? — А вот это — мое дело, — возмутилась она. — Они усиливают мои способности, если хочешь знать. — Теперь про кольцо, — потребовал я. — Что? — Ярослава Игоревна, казалось, начисто забыла о том, зачем я пришел. — Ах, верно! Она присела за стол, грустно посмотрела на меня и протянула руку. Я сразу догадался, что она просит кольцо. Оно по-прежнему лежало в кармане — удивительно! Я ощутил слабое притяжение артефакта. Ярослава Игоревна придирчиво осмотрела украшение, повертела его в руках, и мне показалось, золото начало сиять чуть ярче. — Видения меня никогда не обманывают, — покачала головой она. — Мой бедный мальчик, это кольцо Соломона! Я не сильно удивился — скорее, почти не поверил ей, но Ярослава Игоревна не была настроена на шутки. Кольцо Соломона, мать вашу! Еще одна легенда, которую я считал всего лишь сказочкой для маленьких магов, а вот, лежит прямо передо мной… Впрочем, что я тут говорю после «Некрономикона», купленного для Влада за бесценок? Да у Калинова в руках было настоящее богатство, а он не смог им воспользоваться. — Так вот что искали крестоносцы? Его силой… и правда можно управлять демонами? — Я медленно припоминал все слышанные легенды. С помощью кольца, подаренному древнему царю самим Создателем, отдавали приказы демонам и ангелам, которых они не смели ослушаться. Это могло стать серьезной проблемой… — И… что мне с ним теперь делать? — встревожился я. — Не знаю, — честно призналась Ярослава Игоревна. — Спрячь куда-нибудь и надейся, что за ним не придут. В нем — огромная сила, подвластная Высшим магам. Не обижайся, но ты не справишься. Лучше отдай его тому, кому доверяешь. Однажды оно может спасти нам всем жизни. Я невольно задумался: силы для убийства Всевышнего в нем хватит? Так и хотелось спросить, но тревожить ее я не стал. Владу нужно было мощное оружие, и оно само пришло ко мне в руки. Но все это — дела далекого будущего. Пока что и правда стоит озаботиться безопасностью артефакта. — Вы… — задумчиво начал я. — Нет-нет, ни за что! — почти испуганно прервала меня Ярослава Игоревна. — Ты хочешь моей смерти? Это кольцо чертовски опасно! Даже когда его не используют! Оно сведет меня с ума! Лучше закопай его где-нибудь или… или отдай Владу, например… — Ему, значит, нормально будет? Какая вы добрая. — Он же мертв! — воскликнула Ярослава Игоревна слегка неуверенно. — Да вы тоже не очень живы! — Я указал на череп, и она невольно потянулась ближе к коробке. — Ладно, спасибо за совет… Наверное, я пойду. Я взял кольцо, внимательно рассмотрел его, хоть и был уверен, что Ярослава Игоревна с ним ничего не делала. А ведь совсем не похоже на могущественный артефакт! Но ощущение силы все-таки было. Когда я держал кольцо в руках, надеть его совсем не хотелось — я представлял, что со мной теперь будет. Магия рвет в клочья людей, которые не способны с ней совладать. Колдовство — своенравная, дикая сила, принимающая только равных. Влад, дитя магии, сам был таким. Иногда излишне жестоким, гордым — но стоило словом и делом завоевать его доверие, он становился вернее пса. Однако адские собаки с оскаленными пастями и красными углями глаз внушали мне смертный ужас… Предстояло взвесить: мы получили ценное оружие в борьбе с крестоносцами или новые проблемы? А еще — придумать, куда его спрятать… Впрочем, ерунда какая, я все равно живу один, а Ярослава Игоревна на артефакт ни за что не покусится! В моем доме он будет в безопасности. И в страшных снах я не мог представить, как там придется решать судьбу мира; пока меня ждала половина списка и десяток сообщений от Огнева, интересующегося, как продвигается работа. Посмотрев на экран мобильника, я довольно усмехнулся. Если тот недобитый мной наемник доберется до больницы и какое-то расследование завертится, за мою жестокость придется отвечать кардиналу. Я не почувствовал ничего: ни страха, ни удовольствия. Эти мысли оборвались, когда я прикинул объем оставшейся работы. Взвыл, притащил с кухни пепельницу и две кружки кофе про запас, зная, что спать мне сегодня не суждено. Активированный лечебный амулет медленно избавлял меня от боли в отбитом теле. Даже если кольцо Соломона на самом деле было у меня, это не значило, что я не хочу арестовать тех уродов, из-за которых все случилось. Можно считать, это личные счеты. А утром Влад нашел меня спящим на столе. И не то чтобы я гордился, но список украденных украшений у меня был, а также примерная стоимость и пара мест, где их могли продать.