Finis sanctificat media — «цель оправдывает средства»
Офис шумел, волновался. За окном лило как из ведра: на смену снегу пришел мощный дождь; я слушал удары тяжелых капель по подоконнику, и мне чудился гром выстрелов. Его я старался перебить ритмичными ударами по клавиатуре. Отчет как-то не клеился, но я пытался домучить дело о разграбленных антикварных лавках. Раздались какие-то вопли. Я обернулся через плечо, продолжая печатать отчет, но не глядя на клавиатуру. Меня гораздо больше интересовал спор, разворачивающийся между инквизиторами и силой приведенной Астарте. Почудилось, я слышал треск молний, однако, шаманка метала их пока не в прямом смысле — хотя и была близка к тому. Она согласилась посоветовать в прошлый раз, однако присутствовать при открытии портала не хотела ни в какую. И мы ее хорошо понимали. — Поможешь? — спросил Влад у демоницы. В его тоне не было ни намека на просьбу. Астарте такое обращение не понравилось, поэтому она строптиво хлестнула хвостом, чуть не ударив Влада. Он, казалось, никак не отреагировал на это представление и продолжил мрачно смотреть ей в глаза, но я научился подмечать движения его кистей, вызывающие огненные заклинания. Влад и впрямь злился. После того, как Астарте якобы отдала долг, она категорически не хотела иметь ничего общего с делами Влада Войцека. Но, когда к тебе в дверь стучится командор Гвардии в сопровождении пары широкоплечих демонов в черном, сомневаться невежливо. И небезопасно. Так Астарте, выглядящую не менее чем оскорбленной королевой, приволокли в беспокойный офис Инквизиции. — Можно это все побыстрее решить? — недовольно осведомился Огнев, которого шаманка успела вывести из себя до нашего появления. Он сурово возвышался рядом, сложив руки на груди. — Если дело в долге, пусть теперь Войцек будет обязан тебе услугу. Нашли время… Астарте одобрительно хмыкнула — ей идея понравилась, как ни странно. Она многообещающе посмотрела на Влада, в глазах ее зажегся интерес. — Ну, что тебе? — вздохнул он. — Деньги? С разрешениями на запретную магию помочь? Но не много, а то это замять не выйдет. Гвардия устроит… — А если, скажем, я попрошу взамен его душу? — дружески улыбаясь, Астарте указала на меня. Я уставился на ее остро отточенный коготок; злость вскипала будто бы неохотно — страшно устал… Не продадут ли меня ради общего блага? Однажды мной откупались — вспоминать об этом было по-прежнему больно. Я застыл, неловко завис над клавиатурой, а потом нервно убрал руки на подлокотники офисного кресла. Лицо Огнева было мрачным, суровым, нечитаемым. Я искоса глянул на Влада, боясь увидеть знакомую бешеную увлеченность. Он наклонился к Астарте, надвинулся: — Если ты еще раз предложишь нечто подобное, я вскрою тебя, ты, шалава инфернальная, — пророкотал Влад, — я из тебя сухожилия по одному вытяну. Медленно, с наслаждением. Я тоже инквизитор, моя дорогая, и не думай, что я менее искушен в пытках. Я знаю, как снимать кожу с ребер. Полосами. Ты же не хочешь этого, верно? Портить такую красоту… И не думай, что меня разжалобят вопли и мольбы. На таких условиях с тобой никто договариваться не станет! — рявкнул он. — Вали в свою нору, пока можешь. Демоница покосилась на пару гвардейцев, непринужденно стоящих у дверей офиса. Мрачные фигуры в черно-серебряном в последнее время примелькались всем нам, но во взгляде Астарте все еще было опасение, настоящий страх. Возвращаться в свое убежище, когда о нем знает Гвардия, — это гарантированное самоубийство. Мы не сомневались, что, если сейчас Астарте развернется и уйдет, махнув нам кисточкой хвоста, больше о ней никто не услышит… Гвардия не прощала оскорблений — они все были горды, как Влад и Кара. Жители Ада всегда слишком ценили свою жизнь, им не нужно было столь явных угроз. И она быстро изменила свое мнение, ухмыльнувшись: — Уж и пошутить нельзя! Расслабься, маг. Сам развлекайся со своим мальчишкой. Если мне понадобится, десятки таких пожертвуют мне души! — Мне не показалось, что Астарте преувеличивает, однако Влад оскалился снисходительно — словно она чего-то не понимала. — Но предложение насчет лицензий на магию мне нравится! Предполагая, что у меня правда нет выбора, я бы согласилась поработать за пару дозволений на проклятия… Огнев, опасно сверкнув темными глазами, вскинулся тут же: — Войцек, сначала думай, а потом обещай! — прогремел он, грозно шагнув навстречу Астарте. — А если она людей пойдет убивать? У нас и без того проблем хватает! Как у вас все легко получается… — Если пойдет, я убью ее, — рассудил Влад. — Она не так глупа, чтобы это не понимать. Кроме того, еще одна попытка пошутить, и госпожа шаманка отправится на покой… пожалуй, что на вечный. Слышишь, Астарте? Если в твой разум придет вертлявая и наглая мысль как-то обмануть нас, дать не совсем требуемое, ты не проснешься на следующее утро. Вернее, проснешься, но лишь на секунду, чтобы увидеть над собой мое лицо. И если теория о том, что твой мозг будет способен воспринимать информацию несколько минут после смерти, верна, то ты, несомненно, почувствуешь, как я буду поджигать твой дом… Я бесстрашно смотрел на него — хотя и понимал, что Влад не обманывал. Не играл словами, как многие другие; он был на редкость конкретен. Астарте оскалилась в ответ, но кивнула. Гвардия загнала ее в ловушку, стянула на шее пеньковую веревку. У нас всех не было выбора уже очень давно.***
Я никогда не любил участвовать в магических обрядах, считая: раз уж судьба распорядилась так, что я полностью лишен колдовского дара, так и нечего в это лезть. Крики, всполохи и жертвы, срывающие глотку в предсмертном вопле, — вот что я представлял, когда думал об обрядовой магии, хотя обычно все было куда невиннее, цивилизованнее. Наш ритуал был сдобрен горячей кровью расстрелянных крестоносцев. И отказаться от него я не мог. Небольшую улочку полностью перекрыли; народу — не протолкнуться. Стрелки и маги с удобством расположились на крышах, в небе парили Падшие гвардейцы во главе с Карой, приказы которой можно было услышать и с земли, так громко звучал голос командора, усиленный магией. Отряды внизу проверяли оружие — нервно и бессмысленно. Боялись абсолютно все, чувствовали тяжелое предвестие неизвестного за чертой, которую вот-вот предстояло перешагнуть. Рядом со мной приплясывал Диман, беспрестанно оглядывающийся. Ведьмак не был бойцом, однако любая магическая поддержка могла нам помочь. С усталостью я хотел предложить ему место в тылу, но так и не придумал, как к нему подступиться. — Вот знал бы, что все так обернется… — пробормотал Дима, прижимая к себе тяжелый автомат. Мне стало обидно за Инквизицию; в его недосказанной фразе ясно слышалось: он не пошел бы, если б заранее знал, что все закончится войной. Но винить его я не нашел сил: кому из нынешних людей, привыкших к спокойствию мира, принесет радость бойня с магическими тварями?.. Обидно, пожалуй, стало, что Диман не спросил, как мое самочувствие — он и не сомневался, что я справляюсь. Что я больше похож на гвардейцев, чем на обычного человека, напуганного черными лоснящимися тенями. Хотя я тоже боялся — ледяная Бездна пугала кого угодно, даже храбрящегося Влада. Привыкшие к обещанному посмертию, мы не могли смириться с запертыми адскими вратами и опасностью сгинуть навсегда, однако научились скрывать это лучше, чем ведьмак, вчерашний мальчишка… Мы были вместе с основными силами Инквизиции, справа, в самом конце улицы. Главный удар должен был прийтись на гвардейцев, а мы стояли в относительной безопасности: никто не хотел рисковать, а адские гости сами вызвались подставиться под атаку. Если все пройдет наилучшим образом, тени не успеют добраться до нас, как воронку захлопнут притаившиеся наверху маги. Части меня хотелось увидеть битву своими глазами, а не мучиться неизвестностью вдали, но спорить с приказами я не отважился… Про безопасность нам несколько раз повторил Огнев, желая успокоить нестройные инквизиторские ряды. Кардинал напоминал, за что мы здесь стоим: за свой дом, за людей и нелюдей, притаившихся за нашими спинами; пока у него получалось поддерживать боевой дух. Я даже проникся верой в блистательную победу после его недолгой, но решительной речи. Но по Гвардии всегда ходила поговорка, что оптимисты в Аду долго не живут, высказанная Карой до Исхода. Я терпеливо ждал, готовый к чему угодно. Пока что — рассматривал хмурое небо и гадал, не пойдет ли снег. Ничего не происходило; маги устраивали последние приготовления, а я, глядя на стоящих рядом инквизиторов, думал, что такое затяжное бездействие не способствует преисполнению надеждой. Влад, разминая руки, вызывал мелкие огоньки, порхающие, подобно живым светлячкам. Воздух слегка потрескивал от переизбытка разлившейся магии. Я наблюдал чуть сбоку со сдержанным любопытством: наши колдуны медленно встали в нужном порядке, и в центр, расчищенный специально для нее, ступила демоница Астарте. Стоило ей первый раз взмахнуть руками в танце, пропеть первую ноту, как ей тут же монотонно завторили маги. Жуткая вибрация их голосов прошлась прямо по хребту, едва его не перебив, я на мгновение испуганно задохнулся. И упал бы, если б Влад не подхватил меня под локоть. Пара человек рядом все-таки рухнула на колени, и, очнувшись, они смогли подняться не сразу. Инквизиторы заволновались; я оглянулся, увидел, как Анна бережно держит заваливающегося бледного Димку. Астарте же танцевала под странный ритм ритуальных песен, звучащих с крыш, она кружилась, босыми ногами ступая по мокрому асфальту. Дергалась несколько раз, будто в агонии, как обжегшись, совсем бессознательно. Ее странные движения завораживали, встряхивали весь мир, каждую его мельчайшую частицу. Земля ощутимо тряслась, небо почернело полностью, как ночью; мне показалось, я ослеп — угадывал, что Астарте еще танцует, по перезвону золотых колец на ее хвосте. В этой непроглядной тьме у меня начала кружиться голова — и, судя по встревоженным голосам, раздававшимся как бы издалека, не у меня одного. Я никогда не боялся темноты, но слепота всегда вгоняла в инстинктивный, первобытный страх. Мне легче было видеть противника, пусть ужасного и непобедимого. Знать, что меня убьет. С отчаянием я взмолился невесть кому о свете… И он вспыхнул у меня прямо перед зрачками. Когда отовсюду вдруг хлынуло яркое сияние, я согнулся с резью в глазах, переживая боль без крика, без воя, давясь им; а когда вроде как собрался с силами и разогнулся, меня неожиданно сбило с ног, ударило под ребра, прокатило по земле. Я, испуганный мыслью, что на меня бросилась какая-то тень, извернулся, выхватил нож и, замахнувшись, напал на противника, но вспорол сталью воздух. Удивленно оглянулся, увидел поднимающегося с земли Влада в залитой темно-красной кровью белой рубашке. — Блять, — неразборчиво выругался он, брезгливо касаясь липкого пятна на груди. — Такая хорошая рубашка была… Меня больше волновали не его тряпки, а то, что Влад, как-то почуявший опасность, отшвырнул меня в сторону. Инквизитор из нового набора, стоявший рядом с нами, оказался насажен на шипы, пульсирующие знакомой тьмой, выросшие из-под пошедшего крупными трещинами асфальта. Нечто распахало бетон, словно огромное чудовище провело когтями. Пробитый насквозь инквизитор был еще жив, дергался, смотрел на меня широко раскрытыми глазами, но не мог ничего сказать, лишь разевал рот в немом крике. Шип, пронзая его возле сердца насквозь, жадно впитывал стекающую кровь. Вокруг орали; я отстраненно слышал топот ног — инквизиторы рассыпались, чтобы не стать легкой мишенью. Свыше грянул знакомый визг гарпий. Раздался хруст ломающихся костей — это Влад взмахнул рукой, и парень безвольно обвис на шипе со свернутой шеей. Кто-то из девушек испуганно взвизгнул, но панический крик так и не зазвучал. Я следил, как Влад, возводя вокруг нас барьер, беспокойно оглядывался по сторонам, словно ища кого-то. Оттуда, где стояла Гвардия, донеслись крики, грохот выстрелов и громкий нечеловеческий рев. Либо виной было эхо, либо тени вмиг прорвались гораздо дальше, чем мы рассчитывали. — Уходим отсюда, — уверенно сказал Влад, закончив с защитой. — Иначе потом нихера не выберемся. Нас окружали глубокие борозды в асфальте. Когда я глядел вниз, у меня начинала болеть голова. — Нельзя оставлять позиции, — пробормотал я наставления Огнева. — Мы же не можем… Мы не могли уйти, когда весь правый фланг перепутался и смешался! Такую хлипкую оборону с легкостью смогут порвать — вот эту кривую линию из с трудом стоящих на ногах инквизиторов. Голосили ведьмочки. Офицеры пытались сдержать рядовых. Одних трясло при взгляде на товарищей, нанизанных на теневые шипы, подобно насекомым, другие забыли обо всех приказах и покинули строй, боясь нового заклинания. — Идем, живее! — рявкнул Влад, ухватив меня за рукав. Его лицо было странно искажено. Ну, и что я мог сделать, когда меня с нечеловеческой силой поволокли в сторону, совершенно противоположную от сражения? Грохот удалялся. Я старался поспевать за Владом. Спина немного болела после падения, да и я мало что соображал, потому позволил ему увлечь себя куда-то в неизвестном направлении. Кажется, нашего исчезновения не заметили. Инквизиторы отстреливали снизившихся гарпий… Я понадеялся, что они будут в порядке: над моими коллегами сияли крепкие щиты. — Не думал, что ты будешь бежать от сражения! — заметил я, но быстро осознал, что этой фразой мог бы Влада серьезно обидеть. Взглянув на него, я с облегчением осознал, что он не совсем даже понял меня. Влад думал о чем-то своем и улыбался так, будто предвкушал нечто безумно интересное — и слово «безумно» тут следует понимать в наипрямейшем смысле! Радостное возбуждение в его глазах должно было навести меня на мысль, что стоит вернуться. — Что ты задумал? — без восторга спросил я. — Воронку закроют маги, наше дело — держать теней, пока они работают. Влад, если ты хотел сам поучаствовать, нужно было раньше… — А если я предложу поохотиться на одного из троих, возглавляющих Божьих Воинов? — он широко улыбался, ничуть не сомневаясь в своей затее. — Я чую его рядом. У меня его след, я найду эту тварь где угодно! Влад замедлился. Мы шли по пустым улицам, но не выходили за пределы внутреннего защитного барьера, поставленного над сегодняшним полем боя, потому вполне можно было ожидать нападения теней в любой момент, и я не собирался убирать стилет. С ножом в руке я чувствовал себя слегка защищенным — тешил себя самообманом. Дорогу выбирал Влад, попутно бодро рассказывающий мне о маге-крестоносце, пришедшем к воронке. Я не очень верил, что наш хитроумный враг будет рисковать, но спорить не стал. — И что, он воронку держит? — запутался я. — Но ведь это мы ее вызвали. — Не ее, а теней, — объяснил Влад. — Придает им организованность, что ли, иначе они бросились бы в разные стороны, а не на нас. Возможно, надеется подавить сопротивление и расширить воронку. Устроить второй Девятый… Да, он рядом! Больно уж военным строем они нападают… Ударили именно туда, где инквизиторы… — И ты знал, что так будет?! Он остановился, начал чертить руны в воздухе, напевая заклинания, которые мне прежде слышать не приходилось. — Аура — это, понимаешь ли, почти подпись. Ее можно скрыть, что он и делал, чтобы его не обнаружили, но я расковырял ее… Выучил! — гордо сказал Влад. — Его аура в глубине всех магических кругов, отмеченных на карте Егора, во всех масштабных заклинаниях. Нить-основа. — Ты сможешь с ним справиться? — взволновался я. — Войцек, он очень силен, а ты… ограничен блоком! Давай поговорим с Огневым, он вышлет подмогу… — Нет, нет!.. Сначала нам придется его вычислить… Понимаешь, он держит на себе всех теней — это дохуя сил! — уверял Влад. — Мы найдем его порядком вымотанным. Наши товарищи отвлекают его. Сейчас он, к тому же, не ожидает нападения. Наверняка считает, что его щиты никто не смог бы поддеть… Есть! Гляди! Он витиевато взмахнул рукой, и я увидел у себя между пальцев тонкую красную нить, слегка греющую кожу. Нить быстро разматывалась, исчезая вдали. — Жжется? — заинтересовался Влад. Я бережно провел рукой по нити, выглядевшей хрупкой и ненадежной; боялся ненароком порвать заклинание, зная, что восстановить его будет непросто, а Влад потратил полно времени и сил. Но нитка выдержала, дрогнула, слегка кольнула мне пальцы. — Что это? Она ожила, гибкой змеей обернулась вокруг запястья. Скользнула по локтю, обвилась, затянувшись под ребрами, устремилась куда-то дальше, в густой утренний туман, скрывавший конец улицы. Я на пробу шагнул вперед, но нитка не причинила никакого неудобства, она словно парила, подстраиваясь под мои движения. — Приведет к магу, — сказал Влад. — Я вижу его ауру в плетении мира, а ты не можешь, только с этой нитью. Так, все-таки, не жжется? — А должно? Он неопределенно кивнул и отстал от меня с расспросами на время, посчитав, что раз я не падаю в припадке, воя от прикосновений магической нити, то не обманываю. Чуть позже я понял, что Влад пытался обо мне позаботиться. Нить, красиво переливаясь, будто стеклянная, уходила вперед, и я решил последовать туда, куда она меня приглашала. Ощущая себя каким-нибудь героем из старой сказки, я шел сквозь туман, а волшебный клубок продолжал разматываться. Свернув пару раз, я окончательно потерял понимание расстояния и готов был признать, что заблудился. Но пока магия работала, я решил не тревожиться зря. — Когда мы его найдем, что будем делать? — тихо-тихо спросил я. Влад устало пожал плечами, не найдя ответа. Вероятно, он даже не вполне мог бы объяснить, зачем потащил меня с собой. — Страшно, да? — улыбнулся я. — Мне? — вздрогнул Влад. — Нет. С чего бы? Хуйня какая… За нитью лучше следи. — У меня есть блокиратор магии, — я достал из кармана один из амулетов, что в прошлом году вдруг исчезли из списков в Будапеште. Пока искал для записок Влада чинящую магию, наткнулся на этот и решил, что он нам пригодится. — Действует минут пять. Не знаю, будут ли работать твои собственные заклинания, но вот, держи… Я попытался всучить ему пистолет, но Влад заупрямился; я тоже умел быть настойчивым, и он нехотя сдался, сжал руки на рукояти, взвешивая в руке. Он знал, что будет проще с магом на равных, один на один, но и человеческое оружие могло пригодиться. — Не надо тебе в это лезть, — убежденно сказал он мне, но вернуть пистолет не смог. — Я тебя знаю, решишь кинуться в самое пекло. Я хотел, чтобы ты меня издалека подстраховал… Как ты будешь без табельного? — Тебя может убить этот маг? — Легко, — признался Влад. — Будет зависеть от того, кто нападет первым. У меня блок, ты прав — меня хватит на одно Высшее заклинание, а потом свалюсь… добивать придется тебе, если не повезет. Вырубит, наверное, если не рассчитаю, поэтому я тебя и повел за собой. Вытащишь? — Значит, берешь амулет, — распорядился я с необычайной уверенностью. — Нападаем одновременно, от двух он не отобьется сразу. Попытайся не подставляться. Один я с Высшим не справлюсь. И лучше брать его живым, так будет больше пользы. Влад медленно кивнул, несколько ошарашенный моим железным командным тоном. — Ладно. Как пожелаешь, — уступил он. — Будет тебе братская могила на двух человек. Кто я такой, чтобы запрещать тебе сдохнуть? Всего лишь старше по званию и… Я обогнал его на пару метров. На бессмысленные споры не хватало времени, да и я подумал, что любой из нас может сгинуть, а расстаться так, с раздражением — последнее дело. Внезапно дрогнувшая красная нить тянула меня за собой более явно, чем раньше, как на поводке тащила. Я едва не споткнулся. — Он близко, — определил Влад. — Эй! Инквизиторство, притормози, говорю, разогнался он… Я остановился, дожидаясь, пока он меня догонит. Влад внимательно рассматривал недоступные мне переплетения аур, беззвучно шепча себе что-то. Татуировка дракона слегка сияла резким белым светом — он периодически кривился от боли. — Он нас мог почуять, — задумчиво прикинул Влад. — Но раз не нападает… Я тем временем наблюдал за мелко дрожащей путеводной нитью, ко всему прочему меняющей цвет на черный. Влад, обеспокоенный аурами, рассматривал печати, вырисовывающиеся в воздухе возле него. Я молча и чуть завороженно смотрел, как по нити пробегает волна… — Войцек? — позвал я. — Так и должно быть? — Что?.. — он вскинул голову, осоловело глядя на меня и не слишком хорошо понимая, что к чему. Вскоре его взгляд прояснился: — Блядь! Ян, бросай ее, живо! — А-а… — слабо потянул я. — Как? Меня дернуло вперед с жуткой силой, что за секунду протащило на пару метров; в ушах загремел, бесконечно повторяясь, крик Влада — очередная непонятная тарабарщина на смеси магических языков. На шее сжалась тонкая удавка, врезавшись глубоко в кожу, я задыхался, пытаясь расцарапать глотку; бешено колотился, грохотал в ушах пульс. Спустя несколько секунд, протянувшихся, казалось, вечность, я понял, что хватка ослабла. Я обессилено рухнул — второй раз за сегодняшний день, но нашел в себе смелость тут же попытаться встать. — Раньше говорить надо было, ебанько, — хмыкнул Влад, протягивая мне руку, в которую я с благодарностью вцепился. — Чуть не убило же… Я с ужасом рассматривал тонкую алую полоску на запястье, словно в глубине души боялся, что рука вот-вот рассыплется в прах — признаюсь, это была самая адекватная версия из тех, что меня посещали. Провел рукой по шее, боясь представить отметины там. — Это пройдет? — нервно спросил я. — Влад? У меня рука трясется… — Дай посмотрю, — вздохнул он; мазнул по воспаленной коже холодными пальцами. — Обычный ожог, сейчас залечится. Обеспокоенный Влад осматривался, вычисляя, с какой стороны колдовали. Очевидно, маг перехватил его заклинание и захотел угробить незваного гостя. Мы определенно недооценили его чутье, считая, что мага отвлечет бой, отзвуки которого доносились из сердца притихшего города. Пока возле нас было тихо, но Влад на всякий случай достал мой амулет. — Вопрос в том, — сказал Влад, — подумал он, что убил, или затаился, чтобы убить… Додумать эту сложную мысль он не смог: сверху на нас обрушилась черная волна, Влад выругался, швырнул навстречу заклинанию свое. Сверкнуло, шаровая молния ударила в дом, что стоял справа от нас. Камень, рушась, загрохотал по брусчатке. Я пригнулся, избегая тяжелых осколков. Влад охнул, что-то спешно колдуя. Не такой он планировал встречу с крестоносцем… Путаясь в магических формулах, Влад успел поставить крепкий барьер, так что следующая вспышка ослепила меня, не более. Я понимал, почему он до сих пор не активировал амулет: нужно было, чтобы маг приблизился и попал в зону его действия. Подобраться к нему… Я хотел скрыться за углом, чтобы не стоять на виду, прямо в центре пустынной, вымершей улицы, но Влад удержал меня, быстро зашептал, сверкая глазами: — Когда он появится, я включу амулет… По велению интуиции я резко отшатнулся вправо. На мое место грянулся тяжелый меч — настоящий, стальной. Я глазам своим не поверил, увидев высокого незнакомца, вооруженного большим двуручником. Меч, миновав меня, успевшего вовремя увернуться, вгрызся в асфальт, немного замедлив крестоносца. Хватило пары секунд его замешательства, чтобы замахнуться, целясь стилетом в незащищенную шею — маг не использовал броню вовсе — но ему это было не нужно. Стилет наткнулся на невидимую преграду, сталь тихо хрустнула, как стекло под ногой, и вот я в ужасе смотрел на осколки своего ножа. Маг выдернул и перехватил меч для нового нападения, но был вынужден отвлечься на Влада, тоже вступившего в сражение. Пять огненных хлыстов упали на крестоносца сверху, легко прорезали первый щит. Едва я обрадовался нашей победе, всколыхнулся второй барьер — тайный, прикрытый еще парой заклинаний. Пламя потухло, коснувшись его, и Влад вздрогнул, шипя вполголоса. Отскочил, возводя новое колдовство. Отважься он использовать амулет, лишился бы своего единственного оружия — магии, а крестоносец остался бы с мечом. Он, со двуручником, выглядел странно и непривычно, но это был совсем не глупый ход. Лишить его возможности атаковать мы не могли. Пистолет был бесполезен, учитывая мощный щит, способный остановить любые пули. Не было и мысли о том, чтобы приблизиться к крестоносцу — я не собирался подставляться под двуручник. Второй стилет, поспешно выхваченный, я решил беречь. Я был полностью бесполезен в этом сражении, не только мешался под ногами, но и отвлекал Влада, вынужденного параллельно страховать меня и пытаться отражать атаки крестоносца. Неожиданное нападение спутало наши планы. Я попытался думать логически, стремительно отступая. Двуручник — страшное оружие в умелых руках, но этот маг сознательно лишил себя возможности выплести большую часть Высших заклинаний — его руки были несвободны. Уйти от удара сверху я смог легко, но едва не оступился, запнувшись об обломки какого-то старинного барельефа, до неузнаваемости обезображенного падением. Эта ошибка спасла мне жизнь: двуручник, которым маг размахивал необычайно ловко, не снес мне голову, а лишь мелькнул над ней. Я почти не испугался, но потерял равновесие. Почувствовал, как невидимая рука дернула меня за шиворот… Отвлекшись, Влад не смог блокировать магический удар — его отбросило на пару метров назад. Он сполз по стене, упал на землю, и я неожиданно четко увидел осколки, выбитые из окон и впившиеся ему в руки до локтей. Белые рукава рубашки расцветились темно-вишневой кровью. Он с трудом поднялся, с яростью посмотрел на мага — тот спокойно дожидался, пока его противник встанет, хотя мог бы добить. Возможно, у этого крестоносца было нечто вроде благородство. Спрятавшись за углом, я обрадовался, что утратил для него всякий интерес. Он почуял, что такое Влад. Войцек решительно, но нетвердо шагнул ему навстречу, объятый серебряным сиянием лечебной магии. Осколки падали на землю с ледяным звоном, кровь стиралась с перекошенного лица, и он взмахнул руками, резко сбрасывая все атаки на крестоносца. Маг выставил свой широкой меч перед собой, подобно щиту, и большая часть темных заклинаний, навалившихся на него, рассыпалась, однако оставшиеся заставили отступить на полшага. Не выдержав магического давления, трещинами пошел барьер — я заметил, присмотревшись. Тонкие прожилки в нем светились золотым. Влад быстро понял, что сгоряча лишился всех подготовленных заклинаний, и отступал, в панике ища взглядом место, чтобы с безопасного расстояния выплести новую боевую магию. Крестоносец воспользовался секундным страхом и бросился к нему, не скрывая своего торжества. Влад, полностью обезоруженный магически, с отчаянием выхватил мой пистолет и выстрелил быстрой очередью, высадив в противника почти что всю обойму. Пули осыпались на землю, коснувшись щита. Влад, ощерившись, прошипел что-то на архидемонском в лицо нападавшему. Увернулся, резво отпрыгнул в сторону, зная, что одним замахом крестоносец не ограничится. Мага ничуть не изматывали эти атаки, хотя двуручник его был на вид приличного веса, а вот Влад после всех этих уворотов начинал уставать, не так быстро реагируя на удары. Мы оба понимали, что скоро он ошибется. Бесполезный пистолет он отбросил куда-то назад, но до сих пор не урвал себе шанс наколдовать хоть что-нибудь, сосредоточившись на защите. Увлекшись попытками сократить текст заклинания, Влад не заметил, как его оттеснили к стене. Ситуация складывалась опасная. Про меня забыли оба мага, что давало преимущество, но вмешаться я все равно не мог. Отвлечь крестоносца от Влада, спиной прижавшегося к стене… Но никакого оружия, способного остановить мага, у меня не было. Но тут Войцек оглянулся на меня, и я увидел, как лицо его прояснилось. В следующий момент я неожиданно почувствовал, что мой стилет, который я держал в руке, исчез, и потом я увидел его у Влада. Он, проехавшись лопатками по стене, все же смог выскользнуть из-под удара. Влад глубоко резанул по ладони, провел рукой по ножу, омывая его в крови. Мне могло показаться, но, скорее всего, лезвие правда засветилось багровым. Его враг был медленным, не ожидал такого. Влад же, не раздумывая, ударил в щит сбоку, с силой вогнав нож в одну из трещин. Я чуть не вскрикнул, понимая, как глупо Влад сейчас лишился стилета — несомненно, он должен был тоже сломаться… Но, к моему удивлению, он сумел пробить щит, тут же отступил, оставив нож висеть в воздухе, вонзенным в щит. От лезвия быстро разбегались алые прожилки, напоминающие капилляры вен. Крестоносец попытался было убрать поврежденный барьер, но тот разлетелся на мелкие осколки с яркой вспышкой. Мага швырнуло назад, вырвало меч из рук. Влад прикрыл глаза рукой, дожидаясь, пока частицы света не осядут. Крестоносец, распластавшийся по земле, лежал на спине, глядя вверх, но все равно потянулся в сторону своего меча, выбитого из рук. Влад магией подтащил к себе двуручник, усмехаясь. Держал крепко. Если я считал, что этого ему будет достаточно, то крупно ошибся. Влад провел рукой по острому лезвию меча, и его кровь полилась на землю, образуя странный рисунок. В тот же момент вокруг крестоносца сгустилась тень, обретшая достаточную осязаемость, чтобы поднять мага вверх на несколько метров, а потом с силой швырнуть его вниз. Я почти уловил хруст костей, и крестоносец больше не двигался — с трудом дышал, зверем смотрел. Влад тяжело оперся на его меч, который он поднял с большим трудом, чем наш поверженный противник. Кровь пошла из носа, взгляд был каким-то потухшим, и, тем не менее, он начал нашептывать сковывающее заклинание. Крестоносец оказался распят, связанный невидимыми нитями и не способный двинуться. Я подошел, когда он разрешил. — Магия крови, чтоб ее, — вздохнул Влад, вытирая лицо. Я пошарился в карманах и протянул ему платок. — Ненавижу, да что ж тут еще остается… Не думал, что с мертвой кровью сработает, а гляди ты… Несложно было догадаться — это было одно из заклинаний, которое Влад придумывал, планируя убийство Бога. Я порадовался, что его ночные мытарства не закончились трагедией — все-таки не зря он считался Высшим магом! И с тревогой подумал, что было бы, если б я не купил ему трижды клятый «Некрономикон» — где бы еще он почерпнул бы что-то о магии мертвых… — И это… все?.. — наконец спросил я. Я почти не верил в то, что схватка закончилась так быстро. Постоянно смотрел краем глаза на крестоносца и ожидал, что он встанет, как-то освободившись, и нападет снова. И не мог понять: это и есть тот маг, который руководил всеми тенями и воронками, устанавливал круги и обыгрывал нас на пару шагов? Да Влад его за пару минут уложил… Либо Войцек склонен был преувеличивать, когда говорил о его силе, либо — и это я замечал все более явно — он тщательно скрывал боль. — Не кончилось еще ничего, — хрипло сказал Влад. Он все-таки сильно надорвался — кровь не останавливалась. — Я его не отпущу… Если не свалюсь сейчас. Его улыбка становилась все кривее с каждым движением. Влад, пошатываясь, прошелся вокруг распятого магией крестоносца, преспокойно наступил тяжелым ботинком ему на пальцы, вызвав тихий вскрик. Меч он вонзил в трещину в асфальте в недвусмысленной близости от запястья мага. Переломанные пальцы я еще мог понять — это была мера предосторожности, но садистская улыбка на лице Войцека вызывала опасения. Влад исподлобья внимательно рассматривал крестоносца. Утерся рукой, сплюнул кровью. Наш пленник, несмотря на свое незавидное положение, нашел силы улыбнуться, глядя ему в глаза: — Выебываться с магией крови меньше надо. Несмотря на то, что он был полностью прав, Влад мстительно заехал ему ботинком по ребрам, с наслаждением понаблюдал за гримасой боли. Влад наверняка не собирался останавливаться. Я шагнул ближе, зная, что мое присутствие немного его успокаивает. — Я тебе слова не давал, — зло рыкнул Влад на крестоносца. — Тихо лежи, пока я не вспомнил, что могу калечить и лечить, калечить и лечить… Стоило понятным ему языком попросить заткнуться, как он сразу же это сделал. На лице Влада отразилось слабое сожаление — он рассчитывал на сопротивление. Я же настороженно прислушивался к звуку голоса этого мага. Меня словно током ударило: да, это тот голос, который я слышал по телефону, прежде чем меня закинуло в Ад! Самые смелые наши предположения подтвердились: я смог бы опознать мага! Вспомнив про страшное покушение, я перестал чувствовать зарождающееся сочувствие к магу. Он заслужил расплату. Но он оказался не из глупых и не стал, подобно тем юнцам, которых расстреливала Кара, изображать из себя угнетенного героя. Я рассматривал его. Описание совпадало с тем, что Влад дал мне: ему было около тридцати, для мага он казался довольно рослым, широкоплечим. Кто-то назвал бы его красивым — правильные черты, светлые волосы, яркие глаза… Возможно, в этом тоже было замешано колдовство — что-то в его лице казалось мне поддельным, слишком идеальным. Я видел мысли Влада, словно тоже научился читать их, влез в его голову: «Если эта падаль будет слегка побита, нам никто и слова не скажет, поскольку взяли его в бою, верно? Так почему бы…» Мне это совсем не нравилось — конечно, великодушно прощать врага нельзя, но гораздо полезнее поговорить, чем вымещать на нем злость. Последнюю фразу я, осмелев, Владу высказал. — Валяй, разговаривай, — разрешил он, отойдя в сторону. Желание разбить кому-нибудь лицо ясно читалось и в резком тоне Влада, и в движениях, и в том, как он закурил, громко щелкнув зажигалкой — сил у него не оставалось даже на простенький огонек. Я пожал плечами и постарался приветливо улыбнуться крестоносцу, зная, что в большинстве случаев это немного располагало к тебе собеседника. Но маг находился не в том состоянии, чтобы наслаждаться разговором. — Я даже удивлен, что Влад смог тебя так легко победить, — чуть льстиво начал я. — Все эти заклинания с кругами — это, надо признать, грандиозно. Егор придумал, но ты воплотил все это… — А-а-а, Янош, — узнал меня он; взгляд прояснился. — Давно не встречались, да? Но я наблюдал… Как жаль, что в Аду у тебя друзья. А я-то надеялся смотреть на то, что с тобой сделают демоны, это обещало быть забавным. Головорезы Андраса оказались из трусливых — побоялись мертвяка… — По существу говори, — оборвал его я. — Если бы я был безумцем, использующим магию крови, я бы вас убил, — просто ответил маг. — Но я полагаюсь на свои заклинания, а не на то, что может меня выжечь изнутри… Бой был нечестный. — Нахуй иди, — огрызнулся Влад. Слова поверженного мага встревожили меня. Влад был мертв, он не боялся ни боли, ни опасности, а ради убийства Создателя пошел бы на что угодно — я увидел явное тому подтверждение. Мне стало страшно за него — какой ценой далось это колдовство?.. — Так ты, значит, один из Троицы, — усмехаясь, продолжил я, чтобы отвлечься. — Святой Дух, если не ошибаюсь? Чудеса Господни — это как раз для мага. У нас вовсе нет времени на тебя, за нашими спинами умирают. Будет гораздо легче, если ты сдашь своих товарищей, а потом отправишься в тюрьму. Это не так страшно. Заметь, Гвардия собиралась тебя казнить, но Инквизиция блюдет человеческий закон. Мы были уверены, что он знает остальных двоих в лицо, потому легко к ним приведет. По своей воле или нет. Может быть, Троица и не была главой крестоносцев, но стала символом; лишив их ее, мы спутаем их, напугаем. Не сговариваясь, мы с Владом решили пока не тащить этого крестоносца на официальный допрос, а поговорить с ним наедине. Потом такого шанса не представится, а дело задвинут на самый высокий уровень доступа… — Если я не буду отвечать, что тогда? — спросил крестоносец. — Я отдам тебя ему, — я кивнул на Влада. Маг громко и слегка наигранно рассмеялся. Он, кажется, считал себя неуязвимым и не боялся ни нас, ни Инквизицию; он смотрел совершенно без страха, будто мысленно находился где-то в другом месте. — Можно? — хищно улыбнулся Влад, ребром ладони рассекая воздух. — Тут, кажется, нужен стимул… Если он рассчитывал услышать крик, то тут обманулся: крестоносец, сцепив челюсти, не издал сначала ни звука, исключая скрежет зубов, и тогда Войцек с азартом взмахнул руками еще резче, сам чуть не лишился сознания, страшно побледнел, но своего добился. Маг взвыл от боли, выгибаясь над землей, кривя рот. Я сверху вниз смотрел в его широко раскрытые глаза, заполненные абсолютным ужасом. Кончики переломанных пальцев скребли по асфальту, ногти срывались и оставляли кровавые полосы. Если бы человека бросили в пламя, сомневаюсь, что крик его был бы намного тише этого жутчайшего вопля. У меня самого слегка закололо пальцы, когда я стоял и наблюдал за этой пыткой. Наконец Влад опустил руки, посчитав демонстрацию достаточной. Захлебываясь воздухом, крестоносец молчал, вжимаясь в землю, опасаясь даже взглянуть на нас. Грудь часто-часто вздымалась и опадала. — Имена. Твоих. Приятелей, — четко и раздельно отчеканил Влад. — Как ты понимаешь, я шутить не собираюсь. Я вытрясу из тебя эти слова любым способом, хоть бы и вскрою телепатией твою башку. Ты должен понимать, чем это грозит, если я буду слегка неаккуратен. А я, несомненно, пощажу тебя и оставлю жизнь! И если не хочешь остаток этой жизни провести овощем, то начинай говорить и не беси меня. Он слегка провернул запястье. Недолгий крик, перешедший в сдавленный хрип, забился в груди мага и в моих ушах. Я подумал, что не желаю помнить это несчастное искаженное лицо. Боль ужасно разукрашивала людей. — Ублюдок… — прохрипел крестоносец, глядя в пасмурное небо над собой. — Ничего ты так не добьешься, сукин сын… Он еще не знал, что перед ним человек, замысливший убить его Господа, но Влад, очевидно, принял слова близко к сердцу, из-за чего бедняга еще с полминуты заходился воплями. После Влад любезно дал ему передышку. Магические кандалы держали крепко — маг перестал вырываться. Он устало материл Войцека всеми словами, какие мог выцепить из содрогающегося от боли разума, словно это как-то облегчало его страдания. Влад с хладнокровностью человека, выполняющего свою работу, продолжал вырисовывать изящные узоры. — Оскорбляй меня сколько угодно — это все, что ты можешь сделать, — спокойно говорил он. — А ведь у нас впереди вечность, знаешь? У меня — просто вечность, а у тебя — вечная боль. Я не собирался вмешиваться, но и не предполагал, что пытка продлится так долго — маг оказался выносливым и до сих пор не терял сознания. Где-то позади нас тени, утратившие контроль, громили город. Нужно было заканчивать. — Ничего не скажу! — невнятно провыл он. — Пытайте, уничтожайте… что хотите, но я до последнего буду хранить в своем сердце… тайну Господа и моих братьев и сестер!.. — Ах, до конца! — взъярился Влад. Тут мне пришлось его окликнуть, и Войцек изумлено посмотрел на свои пальцы, сложенные в жесте, способном оборвать жизнь пленнику. Он благодарно кивнул мне, не произнеся ни слова, после чего медленно опустил руки. — Не скажет, — ясно понял я. — А мы не можем оставаться здесь бесконечно и… — Почему бы и нет? — неприятно улыбнулся Влад. Люди могли скрывать за подобными гримасами ярость и боль; в исполнении измученного Влада было пожелание смерти и обещание во что бы то ни стало сделать так, чтобы гибель эта была мучительной. Пытая крестоносца, он заставлял страдать и себя. Дракон полыхал. Я чувствовал, что он близок к пределу. — Сделай то, что хотел, — выговорил я. — Ты же можешь залезть в его мысли! Влад медленно кивнул. Завел какую-то другую магию — долгую, напевную, не резкую, как боевое колдовство. Глаза Влада затуманились слепыми бельмами, он смотрел куда-то глубже, шире. Я даже не мог понять, не нужна ли ему помощь: он не двигался и не дышал, лишь двигал губами, вышептывая заклинания. Маг, почти уходящий во тьму, бессознательно пробормотал какое-то имя, и я, признаться, не сразу разобрал его среди тревожных подвываний. Он тоже смотрел слепо — как отражение Влада. Повторил имя настойчивее, громче. Меня словно оглушили. Я не хотел верить, что этот человек имеет какое-то отношение к крестоносцам… Никто из нас не знал фамилии Кира, нашего наемного некроманта-лекаря, не один раз помогавшего мне вставать на ноги после стычек на дежурстве. Мы не были близко с ним знакомы, однако он много раз латал. В последнее время он странно на меня поглядывал, будто сочувственно. Может, он думал, Влад меня бьет. Или что-то такое. Но названный Кир Самойлов — это, очевидно, он. Маг не в том положении, чтобы лгать. Влад не показал своей растерянности, но прекратил мучить крестоносца. Безвольно опустил руки. Я с надеждой подумал, что сейчас он, избавленный от боли, благодарно назовет нам второе имя, но он упрямо молчал, сжав губы так, что раскрыть ему рот можно было бы только ножом. Мы переглянулись, думая об одном и том же: никто не знал, где сейчас Кир. Как лекарю, ему разрешалось перемещаться в любое место, где требовалась его помощь, тогда как все остальные инквизиторы оказались привязаны к своим позициям. Крестоносцам необходим свой человек среди врагов, а наемный лекарь мелькал перед нашими лицами недостаточно часто, чтобы вызвать подозрения. Мало кто знал, откуда этот Кир взялся и как попал в Инквизицию, а также чем занимался в свободное время. Он как-то смог обмануть проверку на детекторе лжи, но и у меня ведь получилось! — Он сегодня здесь? — спросил Влад. — Ян, вспоминай! Я не помнил ничего, в чем ему честно признался. Но такое крупное сражения не могло обойтись без раненых и, следовательно, без нашего некроманта… — Огнев знает, — предположил я. — Надо возвращаться. Я не знал, идет ли еще бой, жив до сих пор кардинал и все остальные, но понимал, что подключиться к сражению с тенями нам придется. Оглянулся, глядя в темное небо. Воронке еще не распухла, как в прошлый раз, однако маги до их пор не справились с ней — что-то пошло не по плану. Влад посмотрел на крестоносца, думая, видно, как поступить с ним. Сильно напугав его движением, он быстро вызвал портал, в котором они с пленником исчезли. Вернулся Войцек через пару секунд, но без крестоносца, но мне пояснил, что сдал его нашим дежурным. Я не волновался: маг был обездвижен, а охранять офис Огнев поручил самым надежным сотрудникам. — Вот этот ведет обратно, откуда мы пришли, — Влад немедленно сколдовал новый портал. — Пешком слишком долго… — Много болтаешь, — нервно оборвал его я, шагнув в черную воронку — к таким путешествиям быстро привыкаешь, хотя удовольствия они приносят мало. Я вспомнил рассказ Жени о скрывавшихся в межмирье тенях, но понадеялся, что это байки; все тени были здесь, в городе. Расстояние перемещения было небольшим — я и опомниться не успел, как оказался там, откуда начал: на главной улице, где стояли заграждения. Правда, сейчас я с трудом мог определить сторону, где она начиналась и где должен был находиться я сам. Вокруг шла перестрелка, как магическая, так и вполне обычная; слышались беспорядочные крики и рев теней. Несколько громадных, под три метра, чудовищ на моих глазах мощным ударами лап проламывали себе путь прямо сквозь дом, ревя и тряся тяжелыми головами, а над ними мотыльками вились Падшие. Твари поменьше сбивались в небольшие стаи и нападали на людей. Мимо с воем пронеслись гончие, у меня перехватило дыхание, прежде чем я понял, что они гонятся не за мной, а за каким-то незнакомым парнем. Прослеживать за ними взглядом, увы, не стоило. Крупная псина свалила его на землю мощным броском, жадно вгрызлась в глотку, торжествующе взвыла. К ее хору, навалившись на жертву, присоединились и другие гончие, сдиравшие мясо с костей. Видя, что несчастный дергается все меньше, я понял, что нужно немедленно убираться. Мне повезло: видимо, после всех злоключений я слегка поборол страх перед этими чудовищами, потому не застыл, как обычно, впав в ступор и захлебнувшись горькими воспоминаниями детства, а резво кинулся прочь, стараясь не представлять погоню, когтистыми лапами выбивающую из земли четкий ритм. Я пересек перекресток, окончательно потерял из вида пирующих псов… Я старался не останавливаться, хотя меня бесконечно мучили мысли обо всех людях, мимо которых я пронесся и оставил их один на один с жуткими существами, вылезшими из места, пугавшего даже Ад. Я старался не попадаться на глаза теням, а им хватало добычи, чтобы не рваться за мной. И все равно отчаянные крики тех, кто остался за спиной, долго меня мучили. Казалось, они кричали именно мое имя на разные голоса, обвиняя в том, что я не сражался, а трусливо бежал в направлении центра, разыскивая кардинала или того, кто его видел, или то, что от него осталось, по крайней мере. Здесь было жарче — во многих смыслах. И битва шла вокруг совсем нешуточная — я видел, как страшно умирали люди и демоны, не отступившие перед жутким противником, как догоняли и раздирали тех, кому не хватило смелости умереть, глядя в лицо истинному и первородному ужасу. Горело несколько домов — возможно, причастна была Гвардия, судя по тому, что пламя пожирало камень так быстро, перекидываясь с дома на дом. Лесной пожар и то прокатился бы медленнее, но никто не думал о том, что такими темпами мог выгореть весь город. Они сражались с Тартаром. Сверху в страшном танце в воздухе сошлись Падшие и гарпии. Одна обезображенная тварь упала совсем рядом со мной, остановившимся на мгновение, чтобы оглянуться. У гарпии не было головы, кровь сочилась из кривого обрубка шеи, но костистые, будто куриные, лапы все еще агонично дергались. Когда надо мной пролетело несколько гвардейцев, я вспомнил про Кару — уж она-то точно должна была знать, где Огнев! К сожалению, докричаться до командора я не смог бы, слишком высоко она мелькала. Но не узнать ее, выписывающую немыслимые пируэты, я не мог, особенно после того, как она, держа по мечу в руках, врубилась в плотно сбившуюся стаю крылатых чудовищ, зависшую возле самой воронки. Вероятно, они мешали ее закрыть… Послышались отвратительные вопли, загрохотали выстрелы. Я обернулся и увидел отряд в черном — люди, по всей видимости, подкрепление от военных. Они мало что разбирали, палили по воздуху, не различая своих и чужих. Мне, к счастью, удалось спрятаться за углом дома, пока не наткнулся на шальную пулю. Одна такая как раз ударила в стену; посыпалась мелкая каменная крошка, заставив меня отдернуть руку. В сражении я с трудом мог разобрать лица инквизиторов — их вовсе не было видно, и если гвардейцев можно было различить по форме, то увидеть своих сослуживцев в беспрестанном мелькании заклинаний, напрочь лишающем зрения, я не мог. Я пытался определить, где может быть Огнев, но это скорее напоминало обычное гадание. — Чего застыл-то? — грубовато спросил Влад, появившись слева. Он схватил меня за плечо, и в следующий момент я почувствовал, будто меня бросили куда-то. Все мелькнуло, смешалось в единую цветную полосу, а потом, когда прояснилось, я обнаружил себя на противоположном конце улицы. Не смог спросить, какого черта это было, потому что последовало еще несколько рывков. Мысли окончательно помутились — я не мог выдержать этих скачков. — Кирай? — услышал я голос кардинала совсем рядом. Думал, сошел с ума, до того зациклившись на мысли об Огневе, что он мне привиделся — в последнее время я все чаще сомневался в своей адекватности. Но кардинал был настоящим: Влад все-таки нашел его раньше и перетащил меня. Мы были в сравнительно тихом месте: небольшой дворик, заканчивающийся тупиком, где расположились наши маги — стянули сюда, в эпицентре стало слишком опасно из-за крылатых существ, досаждавших им и мешавшим сосредоточиться на заклинаниях. Они по-прежнему стояли на крышах, изображая какую-то фигуру. Сейчас дела шли лучше, быстрее. Но представший передо мной кардинал выглядел не самым счастливым человеком — он оставался в стороне, когда рядом умирали его подчиненные. — Он в порядке? — спросил Огнев у меня, кивнув куда-то в сторону. — Кто?.. Влад с тихим скулежом прислонился к стене, держась за голову. Теперь я немного начинал понимать, почему ему понадобилось тащить меня сюда с такими сложностями. Он банально не выдержал бы сложного портала, потому был вынужден прибегнуть к нескольким переходам. — Я нормально, — выплюнул Влад, глядя на кардинала потемневшими злыми глазами. — Это все изматывает, знаете ли. Ебаный блок, руку бы себе отрубил, да кому нужен калечный маг! — Он глухо, безнадежно застонал. — Плевать на меня: если подохну, вам же легче будет. Я вас спрашиваю, где Кир? Вы, сука, не знаете, где ваши некроманты шатаются?! Огнев, насколько я понял, был в курсе всего того, что Влад буквально выпытал у крестоносца. Однако это ничуть не помогло определить положение шпиона сейчас: он мог оказаться где угодно, если вообще участвовал в битве, а не сбежал к своим. — Откуда вы знаете, что это была правда? Крестоносец мог назвать любое имя, и вы готовы ему поверить? — цепко расспрашивал Огнев. — Я был в его голове! — взъярился Влад. — Но он сам Высший и мог бы… — Не мог! Память не лжет. Скорее всего, Огневу неприятна была мысль о том, что кто-то из тех, кому он доверял, оказался предателем. Мы готовились к этому, подозревали кого-то, но никогда не обращали внимания на некроманта. Он спасал наши жизни — это было отличное прикрытие! Да и Кир не был похож на того, кто способен оказаться врагом: обычный парень, пусть и говорящий иногда витиевато, он ни разу не вызывал подозрений. Я с тоской вспомнил, что он постоянно был рядом. С таким любопытством интересовался Карой и Гвардией — видно, хотел узнать больше о враге… Мне стало стыдно, что я безоговорочно доверял некроманту. Усмехаясь, Влад рассказывал Огневу, что в состоянии пленного мага врать было довольно проблематично — ведь не будет же человек лгать, когда ему кажется, что он горит заживо, верно? Рядом с нами колдуны читали другие заклинания — те, что должны были нас спасти. Петербург рвало на части бушующим на изнанке штормом — это чувствовал даже я, беспомощный человек. Неудивительно, что Влад воплотился, как живой!.. — Я знаю, когда людям больно, кардинал, — змеей шипя, рассказывал Влад. — Я знаю, как причинять эту боль, как довести до безумия или просветления. Уверяю вас, он не посмел бы соврать. Я сам продал бы все за глоток воздуха, если бы меня прокляли тем заклинанием, которым я его пытал. Что угодно, понимаете? Людям плевать на других, когда им плохо. Человеческий эгоизм — это на самом деле удобно для таких бесчувственных тварей, как я. Он производил впечатление очередного чудовища, выползшего из Тартара. Окровавленные руки, лицо; его пальцы нервно дрожали, рубашка из белой стала багровой и задубела от высохшей крови, а голос звенел безумным увлечением — с таким выражением говорят истину. Он слегка скалился, по всей видимости, уже не замечая этой звериной привычки. Огнев с трудом мог смотреть ему в глаза. Я ни разу не отвернулся за все время, пока Влад лихорадочно-быстро говорил с многозначительными паузами в нужных местах — обычный его стиль речи. — Проверим, — сдался Огнев. — Мы немедленно начнем искать Кира. Он должен быть рядом. Выхватив телефон, кардинал стал набирать чей-то номер. Влад кивнул, отошел от нас. Я думал, поднимется к магам, под крики метавшейся там Лисецкой пытавшимся разобраться с нужными заклинаниями (я увидел ее фиолетовую шевелюру и улыбнулся), но Войцек предпочитал стоять от них подальше. Курил, не стряхивая пепел, и смотрел куда-то в одну точку в небе, сквозь быстро мелькающие фигуры. В небольшую, но грозную воронку. Должно быть, волновался о Каре. — Областной театр драмы имени Влада Войцека, — презрительно бросил он, когда я подошел. — Самому жутко думать, как я до такого докатился. Его ведь не обязательно было пытать, да? Скажи мне? Я не стал отвечать — Влад и так все знал. Откуда взялись эти внезапные проблески совести, мы оба понять не могли, но его они мучили. Нет ничего ужаснее, чем осознавать, какое зло ты сотворил своими руками. И с каким удовольствием ты повторил бы это снова и снова. Если и была какая-то точка невозврата, она случилась так давно, что Влад о ней забыл. Но сейчас отчего-то вспомнил, словно и вправду озаботился вопросом об утерянной человечности и здравом рассудке. — Я хотел тебя убить, — вдруг сказал он. Я изумленно поглядел — это казалось какой-то очередной шуткой, провокацией, но Влад был на удивление серьезен. Он медленно говорил: — Я говорю правду, инквизиторство. Тогда, пару месяцев назад, в самом начале этого пиздеца. Я собирался убить тебя и вселиться в твое тело… Ходил весь день за тобой, примеривался — вот почему ты замерзал! Мне нужно было устроиться в Петербурге, влезть в Инквизицию. Никто тебя здесь не знал — это было так удобно; подмены бы не заметили… Да что ты молчишь! — отчаянно выкрикнул он. — Я чудовище, Ян! Я собирался уничтожить тебя! Я не представлял, что на это можно сказать. — Нет, ты не… — выдавил я. — Ты же не стал. Мы не арестовываем за мыслепреступление. Он вынужденно усмехнулся, вероятно, довольный, что я запомнил что-то из книги, которую мы читали. Но Влад раскаивался — искренне. Он стоял рядом, глядя на меня как-то горько, по-больному, словно не мог поверить, что когда-то хотел лишить меня жизни. — Не знаю, почему я решил тебя спасти. Не знаю. И это пугает меня! Ебаная случайность! Этого всего не было бы, если б я не поддался какому-то секундному желанию! Меня бы не было! Тебя! Ничего! — Ты меня не спасал, — тихо ответил я. — Ты меня проклял, Войцек, да и я себя — тоже. Но свет — он во тьме, ты сам мне это говорил. Я не виню тебя, хватит. Мы же были незнакомы… Мы были совсем другими людьми — мы оба… Влад несмело шатнулся ближе, обнял. Он не любил прикосновений, однако сейчас доверчиво облокотился, замолчал. Этими руками он перетирал людей в кровавую труху. Пытал их, выкручивая что-то внутри. Творил безумную, безжалостную магию. Но почему-то они тряслись, когда он думал, что мог бы вырвать ими мою душу. Я понимал, в чем дело: для Гвардии семья священна. Каким-то образом я стал ей, и он по-своему нуждался во мне — всесильный боевой маг! Когда речь заходила о привязанностях, моя любимая логика ломалась. Влад не двигался. Я вспомнил Кару, уткнувшуюся в мое плечо. Даже самые яростные и злобные псы войны уставали и выгорали. Им нужно было отдыхать, как и всем нам. Может, мне нравилась эта тьма. Может, когда долго смотришь на кого-то вроде Влада, в голове у тебя заседает одна мысль: «А ведь я тоже могу так!» И она надолго остается там, в душе, как заноза. Остается неприятной пленкой на сердце навсегда, и избавиться от нее вряд ли получится. Я успокоился, притворился, что смирил чудовище, но оно по-прежнему было рядом. И Влад тоже был мне нужен. Мы научились уравновешивать друг друга и останавливать, когда один из нас зарывался… Пошел мокрый снег, почти дождь. Влад поежился, поправил ворот рубашки. Поймал одну полурастаявшую снежинку, так и оставшуюся на его холодных пальцах. Присмотревшись, я увидел, что с неба вперемешку со снегом падал пепел, крупными хлопьями валил сверху. Изящные хрупкие снежинки так ярко выглядели на окровавленных ладонях. Влад решительно стряхнул ее с руки, опомнившись. Бросил насмешливый взгляд на хмурое небо, громко грохочущее. — Над нами смеются навзрыд небеса, — улыбнулся он устало. — Смеются, Ян. Понимаешь?.. Я подумал: «Если однажды он окончательно поедет умом, я даже не замечу». Может, и поздно было замечать… Сверху, от магов, раздался треск, отвлекший нас от разговора. Ничего удивительного — когда речь заходила о колдовстве; что-нибудь обязательно грохотало и взрывалось, но сейчас снопом искр дело не ограничилось. В небо хлынул поток яркого света, заставивший гарпий разметаться по сторонам. Содрогнулись и небо, и земля, это я почувствовал совершенно точно, но воронка раздалась, раскинулась еще шире, чем было раньше. — Что там происходит?.. — пробормотал Влад. Маги бросились в разные стороны, бегством спасаясь от разрывающихся рун; Огнев внизу тоже попятился, растерянно глядя на Лисецкую — та как раз спустилась, объясняла ему заклинание, когда оно окончательно слетело и вырвалось из-под контроля. Кардинал с яростью кричал что-то испуганно, задирая голову к небу. Будто бы тоже проклинал Бога. — Идиоты, — устало скривился Влад. — Что они там наделали?.. Он потянулся проверить, но не смог, обжегшись. Взгляд остекленел, став действительно мертвым. Справа от меня что-то задвигалось полумраке, и я дважды пожалел, что не напал сразу же, думая, что это один из союзных магов. Но, помедлив, я был вынужден уворачиваться от какой-то тени, неожиданно воплотившейся в паре метров от сильнейших магов этой страны. Я развернулся, ударил тварь адским ножом в шею — повезло, что она имела околочеловеческий облик. Прикосновение к коже, словно смазанной чем-то липким, было неприятным, но я своего добился, и это существо упало без сознания — удар был удачным. С крыш тут же лавиной хлынули другие такие же тени, все пугающе похожие на людей и оттого жутковатые, с перебитыми, изломанными, извернутыми телами, истекающие жидкой тенью, напоминающей мазут. Мне некогда было присматриваться, но я с отвращением заметил отростки на лопатках — видно, бывшие крылья. Были это слепки душ ангелов? Кошмарники, воплотившие чей-то страх? Чудовища, проживавшие в Тартаре? Мне захотелось завыть. Твари хлынули на выставленный щит, и он прогнулся под их весом… Первым делом я задвинул Влада себе за спину, вырвал у него подобранный где-то меч явно адской ковки. Он упрямо собирался биться, хотя руки дрожали. Пытаясь понять, где он взял оружие, я оглянулся и увидел за собой знакомого Падшего из Гвардии, рухнувшего с неба в тот момент, когда заклинание не удержали. Бедняга попал в самый эпицентр горящего, плавящего все живое магического света, голодным зверем вырвавшегося из россыпи меловых рун. Гвардеец мазнул по жидкому пламени крыльями случайно, и оно тут же перекинулось, пробегая по перьям все дальше и дальше, выжигая до кости, и оттого он пал снова — на этот раз навсегда, хотя, несомненно, это причинило такую же боль. И тогда я почти ощутил ее, перенял, с неподдельно искренним горем смотрел на труп со свернутой шеей и каскадом черных, обугленных костей на месте мощных крыльев, еще недавно содрогавших воздух, и мысленно я благодарил безымянного Падшего за изящный легкий меч в своей руке, не потерявший своего смертоносного блеска после гибели владельца. Я не был хорошим мечником, но один мертвый придурок с чистой совестью выкинул мое табельное и стилет, так что, да, я был вынужден взять в руки клинок. Сражаться одним адским ножичком было глупо. Не особо ловко управляясь с мечом, я смог оттеснить нападавшую тень, извернулся, ударил в шею. Повезло, что разума у противников оказалось меньше, чем у своры адских гончих — они не пытались защититься, даже закрыться руками. Я попал, но удар вышел слабым, и клинок ударился о неожиданно прочную кость, тогда как плоть рассек без труда. Спасло то, что я смог мгновенно высвободить меч, когда тень неуклюже взмахнула когтистыми пальцами, но меня все же задело — это со спины напала еще одна, и шею обожгло болью от царапины. Я, не отвлекаясь, снес голову одной твари, закончив начатое, но вторую оттащил Влад, ударил в висок, добил ногой по колену и отбросил в сторону. Тень врезалась в стену, но он, не глядя, отправил ей вслед огненное заклинание. — Маги, — сказал я, воспользовавшись передышкой. — Что? — выдавил Влад. — Маги на крышах. И внизу… Блядь. Мы подняли головы, в ужасе глядя, как сверху, перепрыгивая с дома на дом, к нам бегут тени небольшими отрядами, обгоняя друг друга и идя по телам таких же тартарианцев — они не останавливались, пока не достигали нашего маленького двора, спрыгивали вниз, чуть не ломая кости, с тяжелым и глухим звуком, и бросались сходу на ближайшего человека. Огнев отстреливался от теней, но был вынужден ненадолго останавливаться, чтобы перезарядить пистолет, и тогда его прикрывал кто-нибудь из магов. Остальные бросили попытки создать барьер — навалившись все вместе, тени разрушали его за каких-то пять секунд, и теперь они, люди, специализировавшиеся на ритуальной магии, пытались вытянуть, сплести какое-нибудь стоящее боевое заклинание. — Я мог бы уничтожить их за полминуты, — прорычал Влад. Кажется, он ненавидел себя самого больше магической татуировки. — Мог бы… Почему… Визг тени, которой я распорол живот, перебил его слова. Приятная новость: стоит им получить серьезное ранение, как эти твари исчезают туда, откуда явились, а мой меч резал их плоть легко, как желе. Но, сколько бы я ни уничтожил, они все прибывали и прибывали, привлеченные тем сбившимся заклинанием, а воронка не закрывалась. Кто первым осознал, что нам отрезают единственный выход из двора, заканчивающегося тупиком, я не понял, но Огнев командовал отступление, пусть и с явной неохотой. Тени раздирали одного мага, а второй, стоявший рядом, мгновенно развернулся и бросился сквозь арку, за ним последовали остальные. Влад невнятно ругался, когда я пытался оттащить его за собой, хотя не мог не понимать, что тартарианцы возьмут числом, задавив нас всех, как это произошло с половиной вставших у них на пути магов. — Там заклинание, — попытался объяснить он, жестикулируя. — Можно еще стабилизировать, иначе воронка не закроется. Совсем! И что нам тогда делать останется, если она продолжит над городом висеть? Мы этого и боялись. — Не отказался бы от дракона, — усмехнулся пятящийся Огнев. Он отвоевывал каждый метр, стремительно расстреливая теней. — В прошлый раз сработало. Стоило ли ворошить Тартар… Я понял, что это последний наш шанс. Больше испытания боем Гвардии проводить никто не позволит… Кардинал не спешил отступать, хотя совсем недавно он кричал всем, чтобы те уходили. С нами осталось всего несколько человек из Инквизиции, магов, сдерживающих теней барьерами. Вот новый щит разлетелся, но они успели поставить следующий, задержав чудовищ. Такое колдовство выматывало их, и нам нужно было уходить. — Можно исправить! — убеждал нас Влад. — Там надо подделать пару символов! Я знаю! Я строил эту магию! — И она обернулась провалом! Он не в себе, Кирай, — сказал мне Огнев, злясь. — Совершенно не соображает, что говорит! И если мы погибнем из-за него… — Да правду я говорю! — сорвался Влад на крик, но взвыл, схватился за виски, болезненно застонал. Получилось неубедительно до боли… Я подхватил его, одной рукой надежно поддерживая шатающегося Влада, а другой стискивая узорную рукоять меча так, что она должна была отпечататься на ладони. Один из магов перед нами застонал. Тени бились за невидимой преградой, как акулы в аквариуме… Но эти твари могли легко проломить стекло. Я не знал, что Огнев собирался делать после отступления. Может, соединиться с остальными магами и попытаться снова закрыть воронку, но это будет очень долго и сложно. Если прямо сейчас есть шанс… — Я ему верю, — вдруг заявила Лисецкая. Она до сих пор не сбежала, стояла рядом с нами, нервно поправляя взлохмаченные фиолетовые волосы. Пара ее подчиненных ведьмочек мялась, дожидаясь, пока она разрешит им отступить, но Женя молчала. Напротив, она шагнула вперед, к начерченным на асфальте символам. Тени, бесновавшиеся метрах в пяти от нее, налегли на щит сильнее, зарычали на разные голоса, наползая друг на друга и пытаясь перемахнуть через магическое заграждение. — Держите барьер, мать вашу! — крикнула Лисецкая магам. — Войцек, говори, что править, живее! Кардинал, отомрите, помогите мне! И вы, идиотки, хватит стоять столбом и жаться друг к другу! Ее лихой голос как будто вселил в нас надежду, и все сразу пришло в движение. Ведьмочки кинулись помогать ей, наперебой читая заклинания поддержки для щита, маги схватились за руки, разделяя нагрузку от барьера, и даже Огнев с готовностью помочь приблизился к Лисецкой. — Пентакль поправь, — раздавал распоряжения Влад. — Слышишь, ведьма? Справа внешний круг стерся. Теперь руны… Женя с готовностью ползала по земле, подрисовывая символы кусочком мела — таким маленьким, что обдирала ногти в кровь. Справа от нее Огнев в нерешительности застыл, держа ритуальный нож, который он поднял с асфальта. Щит крупно задрожал, несмотря на все усилия. Некрупная, но опасная трещина пробежала сверху вниз, по ней тут же ударили когтями. Крайний из магов упал на колени, из-за чего покосились остальные, но не разорвали связи. — Войцек, сделай что-нибудь! — приказал Огнев, вскидывая пистолет. Он, беспокоясь о тенях и спадающем барьере, забыл о том, что Влад потратил все силы. Влад слабо застонал, наваливаясь на меня. Впервые в жизни я так жалел, что не родился магом или человеком, хоть немного обладающим даром. Именно сейчас я больше всего хотел помочь, но не мог и чувствовал себя более бесполезным, чем обычно. — Тут что, нет лей-линии? — в отчаянии спросил я. — Ты не можешь черпнуть оттуда? — Их все порвало кругами, — слабо ответил Влад. — Все идет на воронку, я оттуда не могу зачерпнуть… Ох, Денница, как же плохо… Ян, отойди, а то я за тебя зацеплюсь, стоит тут, зараза с чистой аурой… — Ты можешь взять мою энергию? Тебе хватит? — Нет! — выкрикнул он. — Никогда не проси меня о таком! Тени выли, раздирая душу в клочья. Влад, тяжело дыша, отлепился от меня и привалился к стене, и я в ужасе гадал, сколько этот приступ продлится и как ему помочь. Непредусмотрительный идиот… — Иов, — невнятно сказал он. — Глава… Влад закашлялся, сплевывая кровью. — Что? — Заклинание, — отрывисто шептал он, стараясь не запинаться. — В «Грешниках». Помнишь? Мы говорили об этом. Недавно. Он пытался учить меня простенькой магии, видно, решив, что это поможет нам против Бога. Увы, я был безнадежен, но на память никогда не жаловался. — И сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим, — скороговоркой подхватил я, торопливо оглядываясь на магов. Те — повезло — услышали и узнали слова, которыми когда-то очень давно Влад возвел щит между мной и обезумевшим оборотнем. Отчеркнутая идеально прямая линия появилась как раз тогда, когда пал барьер. Огнев успел выстрелить и попасть, прежде чем она остановила бросившихся теней, и они возмущенно взвыли, вцепляясь друг в друга. Черная рука, протянутая вперед, лежала у линии, а искалеченная тень выла, катаясь по земле и поливая ее черно-мазутной кровью. Лисецкая командовала, но я ничего не понимал, ее речь была переполнена названиями рун и заклинаний. Влад молчал, не отвечая на ее крики, поэтому ведьма, в сердцах выругавшись на иврите, стала расставлять символы по своему усмотрению. Боже, почему я должен стоять и смотреть? Почему магия для меня — неподвластное оружие?.. Это же Твой замысел! Я не знаю, впервые за сколько лет я обратился к Богу, но это была отнюдь не молитва, а гневный вопль человека, стоящего в стороне, когда решаются судьбы тысяч других. Когда дорогие мне люди мучаются и погибают! — Должно получиться! — наконец крикнула Женя. — Отойдите! Огнев не двинулся, по-прежнему стоя так, чтобы защитить ведьму от теней. Она недовольно посмотрела на кардинала, но выхватила у него из рук атам и порезала руку тем же жестом, что и Влад чуть раньше. Но сейчас я был свидетелем не магии крови, а пробуждения печати. Сначала ничего не происходило, и мы затихли, слушая рев теней и стук собственных сердец. Так прошло полминуты — в напряженном ожидании, пока кто-то из магов не закричал обреченно, разбивая эту тишину. По крайней мере, думал я, не стало хуже, этот набор странных символов просто-напросто не сработал. И тут я заметил, что линия горит не так ярко, как раньше, все сужаясь и бледнея; излучаемый ей свет стал причинять находящимся по другую сторону теням меньше боли, они опять нависли над барьером, пытаясь его сломать. — Лисецкая, отступайте, — обреченно сказал Огнев. Он не стал ни обвинять Влада, ни укорять Женю за легковерие, приказал ей уходить. — Мы закроем ее как-нибудь иначе… На этих словах символы вдруг вспыхнули, брызнули мелкими огоньками в разные стороны, как фейерверки, и Лисецкая издала звонкий торжествующий крик, злорадно подняла глаза к небу, куда устремились остро горящие искры. Воронка поглотила их, быстро взмывшие в небо, и тут же начала уменьшаться, сужаться, и выглядело это до того легко, будто не было месяцев работы и всех отданных жизней… Мы не учли одного: когда разлетается воронка, а вместе с ней и магический круг, все заклинания оказываются бесполезны. Бессмысленно пытаться колдовать в городе с перекрученной аурой. Изнанка не отзывалась. Линия пропала окончательно — да ей и без того немного оставалось. Но мало кто ожидал это, когда смотрел на медленно расчищающееся небо с нескрываемым торжеством. И едва мы подумали, что победили, оказалось, что враг, широко скалясь, протянул ко мне когти. Тени должны были исчезнуть с бледнеющей воронкой, и они наверняка предчувствовали это, и потому злились. Мне повезло, я стоял дальше. Мы могли бы сбежать, но что-то меня остановило. Может, я не хотел показаться трусом, бросившимся со всех ног. Или совсем другое привело меня в оцепенение… Огнев все еще смотрел на небо и начал медленно поворачиваться к нам, когда беззвучно упал барьер. Он не видел тотчас же пришедших в движение теней, распадающихся в броске, но и так способных убить. Он не заметил, с легкой улыбкой стоя к врагу спиной — непростительная ошибка, которую он почему-то допустил, радуясь нашему успеху. Кардинал услышал их вой, но было поздно… Женя оттолкнула его в сторону плечом, сама влетев в стаю теней. Высоко воздев над головой окровавленную руку, она мгновенно завладела их вниманием. Вокруг нее сворачивалась магия — лента света. В тело ведьмы вонзились клыки и когти. Она ни разу не закричала, смотрела на нас, не двигаясь с места. Давала нам время. Огнева оттащили маги, наконец расцепившие руки, и пока Лисецкая, добровольно отдавшая себя на растерзание теням вместо нас, была жива, мы стремительно покидали двор. Она сама решила погибнуть так, и никто не мог ей помешать. И помочь, к сожалению, — тоже. Мы были далеко, когда она завопила, и сразу стало ясно, что крик этот, исполненный боли, — предсмертный. Меч дрожал в моей руке, когда я думал, что, возможно, мог бы что-нибудь сделать для ее спасения. Нет, я сгинул бы там. Вдвоем — против клубка тварей… Стало светло, небо снова сияло ярким зимним солнцем. Лисецкая спасла кардинала, погибнув. О, Денница… Оглянувшись на молчавшего Огнева, я встретился с его мрачным взглядом. — Яра не говорила, что я сегодня умру, — растерянно сказал он. — Так вы и не умерли, — расхохотался вдруг Влад. — Она за вас умерла! Она! Войцек опирался на меня, с трудом способный прямо стоять, но, видимо, хотел, чтобы его ударили, поэтому злорадно улыбался, глядя в потемневшие глаза Огнева, самым наинаглейшим образом. Я видел, как кардинал почти шагнул к нам, сжимая руку в кулак, но смог сдержаться. — А что же вы не радуетесь, а?! — продолжал Влад. — Мы ведь победили, черт побери! Мы эту воронку закрыли, мы теперь теней добьем поодиночке, мы почти одержали победу над крестоносцами! Это же, мать его, триумф! Заклинание сработало! А что-то никому не хочется смеяться, верно?! А вот я посмеюсь — мне-то что, я мертв! Или, может, тоже надо было за вас сдохнуть?.. Цель оправдывает средства! — Успокойся, — негромко сказал я. — Все кончилось. Влад, мы справились. И он замолчал, опустошенно уставившись в никуда, видя что-то, неведомое всем нам. Может быть, тоже краем глаза заглядывал в туман будущего. — Простите, — извинился я за него, глядя на Огнева. — Вы сами говорили, у него с головой не в порядке сейчас… У нас получилось закрыть воронку, это главное. А жертвы остается помнить. Мы… должны отплатить ей уважением. Потерянный, сбитый с толку Огнев кивнул, отвлекся на телефонный звонок, быстро, путаясь в словах, заговорил с кем-то. Наверное, он очень давно не рисковал, привык к неуязвимости. Ни один из нас не мог спастись от смерти. Я видел ее вечные глаза. Я расслышал вырывающийся из мобильника резкий голос Кары, отчитывающей Огнева за что-то. Кардинал устало и односложно отвечал ей. У него не осталось сил. Я оглядывался, видя выбоины, трещины, поломанные строения, тела на улицах. От теней не было следа. Но перед нами на дороге, поднимающейся кверху, к безмятежной реке, лежали разорванные чудовищами тела. И мы были страшно виноваты перед каждым из них. Они не были «средством». Они были нашими товарищами. Но я знал, что Влад всегда будет искреннее всех нас, и душу каждого сейчас раздирали схожие чувства: победа оказалась не так сладка, как мы думали. И каждому стоит бояться этой войны — любой войны, — способной безжалостно отнять самое дорогое.