Просто, блять, скажи..

Дверь Галлагеров, как всегда, была открыта. Первым Микки увидел Липа, сидящего за столом. Он переводил взгляд с бутылки пива на фишку, и обратно. Милкович нарочно громко хлопнул дверью. Кучерявый, вздрогнув, обернулся и немного растерялся. Галлагер поднялся, улыбнулся и кинулся обнимать парня. — Мик, ты рано, — Лип предложил сесть за стол и подвинул к гостю бутылку пива. Милкович заметил, что когда глотнул напитка, кучерявый облегченно выдохнул, что могло означать только одно — проблемы с алкоголем. — Выпустили по УДО, — брюнет расположился, прямо как у себя дома, закинув ноги на стол. Филипп, по-видимому, воспринял это как должное, потому что лишь усмехнулся. — А где сейчас Йен? — Милкович старался не обращать внимания на жгучую боль, подступающую к глазам. — Он на работе. В скорой помощи работает, — Филипп говорил это с какой-то горечью и тоской, вспоминая грязные тарелки в "Пэтси". — У него все хорошо с... — Милкович замялся. Он столько времени не произносил это слово и не имел с ним дела. — Биполяркой? Да. Калеб был рядом. Только спустя пару секунд Галлагер понял, что сказал лишнее. Что-то липкое и холодное, казалось, дотронулось сердца Микки. — Но тебе не стоит беспокоиться. Он ебал свою подружку, — Лип попытался исправить ситуацию. В этот момент открылась дверь, и на кухне показался Йен, обнимающий невысокого брюнета. Ребята наспех поздоровались с Липом, не заметив гостя, и хотели было подняться наверх, как Микки тихо произнес: — Привет, Йен. Милкович постарался вложить в эти два незамысловатых слова как можно больше эмоций: радость, удивление, горечь и обиду. Рыжий замер, даже вздрогнул, опустил руки. Микки встал из-за стола, медленно, будто опасаясь чего-то, подошел к парню и впервые за долгое время посмотрел ему в глаза. Некогда родные и такие уютные, сейчас они были совершенно незнакомыми, чужими. Микки пугало то, что он больше не видел в них ничего. Он будто смотрел в омут, бездонную зеленую пучину. Йен обернулся и, сглотнув, прошептал: - Мик.. Брюнет улыбнулся, что получилось немного криво, бросил взгляд на парня рядом с рыжим. Галлагер все понял и, не отрывая взгляда от голубых глаз, сказал: — Тревор, я тебе позвоню. Парень, удивленно вскинувший брови, пожал плечами и удалился. Напряжение в комнате нарастало и Филипп, дабы не попасть под горячую руку, выскочил на улицу, сказав что-то про "Пэтси". — Значит, Тревор? — Микки разорвал зрительный контакт и вернулся за стол. — Мик, это не.. — Йен не знал, куда ему деться, что говорить. — Ну, как жизнь вообще? Меня вот, прикинь, выпустили. А ты, я смотрю, время зря не теряешь, - что-то заставило Милковича съязвить. — Я рад. Очень, — слова костью застревали в горле. Микки хмыкнул, потер бровь. — Слышал, ты нашел работу. — Да. Я спасаю людей, если можно так сказать, — Йен встал, налил себе воды. — Твоя болезнь.. — Я чувствую себя лучше. Хорошо, что рядом были люди, которым я нужен. Микки показалось, что Йен сказал это ему в укор. — Калеб? — Мик, не стоит, — Йен вздрогнул, вспоминая поцелуй своего парня с девушкой. Галлагер чувствовал, то скандал неминуем. — Какого хуя, Йен? — Микки заметно нервничал, не так он себе представлял их встречу. — Что? — Я ж, блять, готов был идти с тобой под венец в сраном костюме, читать клятву. А ты, сука, кинул меня и замутил с бабоебом! Че, у него хрен больше, да? — Мик,- Йен хотел сказать, что это вышло случайно, что это было мимолетным увлечением, но что-то не позволяло лгать. — Но, блять, долго ты не страдал! Нашел себе нового ебыря. Что он, охуенно делает минет? А может, где-нибудь за углом его тоже ждет телка? — Он транс, — Йен сам не понял, почему это сказал. — Он, нахуй, кто? Транс? — Микки как-то нервно рассмеялся, - то есть, ты променял меня на какую-то мужеподобную бабу? Это даже не измена. Это предательство, Йен. Рыжий вздрогнул. Вместе с последним словом Микки к Йену пришла ярость. Он никогда не был предателем! — Да, он — транс! Но он хотя бы рядом, Мик! Я могу его обнять, поцеловать, поговорить с ним. А ты просто съебал на хуеву тучу времени в тюрьму, оставил меня одного с моими демонами. — Я ж, сука, из-за тебя попал в тюрьму! Если ты не забыл, твоя психованная сестричка сдала тебя воякам. Я ж тебя защищал. А ты вот так мне отплатил. Ты мне обещал, Йен! Ты смотрел мне в глаза и обещал, что дождешься! Я же люблю, блять, тебя! — Микки говорил почти с мольбой. Надеясь увидеть в изумрудной зелени хоть какие-то изменения. Но там было пусто. — Я не знаю, — Йен отвел глаза. — Чего ты не знаешь? — Я не знаю, люблю ли тебя до сих пор. Сердце Микки предательски зазвенело и, будто стеклянное, рассыпалось калейдоскопом осколков.