50 оттенков серости

      Слава думает, что действительно любит Дениса, и как друга, и как… И это, конечно, вызывает противоречивые настроения. Сашу он тоже, несомненно, любил, но это было по-другому, наверное, но его почему-то радует, что она не пытается все вернуть, между ними даже сохранилось какое-то подобие теплых отношений. Да, с Сашей все было по-другому, может быть, потому что она все-таки девушка. А Денис нет, хоть ему и нравится, когда Слава его трахает. Кто бы мог подумать…       Когда Ден приехал, поставил свою зубную щетку в стаканчик рядом со славиной, дешевой с жесткой щетиной («я куплю тебе нормальную, Слав, и пасту, выкинь на хер этот «кедровый бальзам»), как обещал, то невидимая удавка на шее немного ослабла. И с течением тех недель, что они жили вместе, каждый день эта петля становилась все свободнее, а потом вообще исчезла, и Слава будто смог, наконец, дышать нормально, свободно вдыхать дым, вперемешку с ноябрьским холодом, и, главное, сука, радоваться при этом. Он давно не радовался по-настоящему, на самом деле, даже когда они с Замаем выпустили МУХТАР. Вообще, если вспомнить последние годы, то жизнь проходила в каком-то ускоренном темпе между пьяным угаром, бесконечными делами и серой реальностью. А сейчас будто настала долгожданная передышка, минутка трезвости, внезапное затишье после бури, штиль. Дрочка на Оксимирона тоже как-то подзабылась, думать о нем не особо хотелось, разве что о предстоящем баттле, но до него еще есть время. Этот жид все еще был в туре, колесил по необъятным просторам России-матушки, тут и там собирая солд-ауты, будто цирковой артист кольца на свой длинный хуй. Это все было сейчас не важно, и Славе хотелось думать о Дене и их делах чаще, чем о чем-либо другом.       Просто Слава знал, что, если что, Ден ждет его дома. Не то, что бы раньше его не ждала Саша, но все равно это было новое чувство. Слава не видел ничего проблемного в том, чтобы ебаться со своим другом, это Ден видел, но они работали над этим. Тем более, что в их тусовке и вообще в рэп-тусовке, были не новы эксперименты по проникновению в задницы своих друзей и даже недругов. Подумаешь, большое дело. Тем более, что обычно, никто ничего точно не знает, и могут только строить догадки и шутить гейские шуточки на основе этих догадок. Про то, что Слава и Ден теперь живут вместе, конечно, никто ничего не думал, ведь они всегда были хорошими друзьями. Даже Замай ни о чем не догадывался и не подъебывал.       Слава не сдерживает улыбки, когда череда сильных толчков его члена внутри узкой задницы Дена заставляет того стонать в голос, почти не сдерживаясь, выгибаясь под ним — видели бы это те, кто свято уверен в натуральности своего генерала. Как-то Ден признался, что его натуральность не прошла проверку на прочность еще несколько лет назад. Тогда, давно, все было в норме, Дену нравились девушки, он нравился девушкам — полная взаимность. Но потом случилось то, что случилось. Это как жертвы насилия потом меняют ориентацию. Нет, насилия не было, просто Хайд проявил активность, а Чейни его вовремя не остановил, а потом это повторилось еще несколько раз прежде, чем они окончательно перестали общаться.       Славе не нравилась и одновременно нравилась мысль о том, что у них с Хайдом что-то было. Просто теперь, входя в Дена сразу и до конца, погружая свой член в его горячий рот, сжимая пальцы на его стояке, вырывая чужие несдержанные стоны, он не испытывал призрачную вину, якобы совратил лучшего друга. Но, одновременно с тем, его бесило, что у Дена было что-то с кем-то другим, особенно, если этот кто-то Хайд, бесило, что это «что-то» могло быть чем-то большим, чем простым перепихом «всего несколько раз». Это была странная ревность к прошлому Дена.       Чейни давится его головкой, которая жестко ткнулась в гланды, вызывая рвотный рефлекс, и сжимает пальцы на бедрах Славы до синяков. Слава шепчет «прости, мой генерал», но член из его рта не вынимает, просто трахает аккуратнее, ему не хочется, чтобы Дену не нравилось. А он знает, как и куда Дену нравится, знает, что Дену в принципе нравится все, что Слава делает с ним, все это «пидорство», так же, как и самому Славе. По правде, их связывает куда больше чем секс и какие-то там чувства, они по-прежнему лучшие друзья, и за рамками кровати и квартиры их отношения не изменились вообще, а стали даже крепче, как казалось Карелину.       Проблема была в том, что Слава начал, кажется, совсем влюбляться в Дениса. Он в душе не ебал по каким критериям такое вычисляют для большей достоверности, не привык сильно анализировать что-либо в таком роде, но сейчас задумался. Как ни странно, вместе с мнимой удавкой на шее пропала и тяга к играм с асфиксией. Славе хватало просто присутствия Дена просто так или в постели. Слава невольно улыбался, когда приходил домой, и заставал того на кухне за ноутом, когда открывал шкаф и видел там, помимо своих мятых рубашек, аккуратно сложенные вещи Дена. Он думал, что жить с Деном лучше, чем с Сашей, хоть он и не умеет готовить, и не складывает его майки и трусы аккуратной горкой на полках, не пылесосит квартиру в приступе любви к чистоте несколько раз в неделю. Просто с ним спокойно, и пропала тяга нажираться по поводу и без, творить хуйню. И причиной этому было одно из двух: либо старость, либо любовь. Один вариант хуевее другого, на самом деле. Слава так думал, потому что дружба дружбой, секс сексом, но есть вещи, в которые лучше не влезать, потому что они мешают всему остальному, хоть и приносят что-то типа удовлетворения. Ему не хотелось влезать в «любовь-кровь-морковь» с Чейни, он боялся, что рано или поздно, это может испоганить их дружбу, задницей чувствовал. Поэтому всячески подчеркивал, что ничего не изменилось, все идет нормально, как и должно было быть. Просто ебля, ничего такого. Да это же почти спорт, это полезно! Гейская ебля — это вообще, считай, спорт плюс массаж простаты — разве не прекрасно?       Но, когда Чейни засыпал после оргазма, Слава утыкался в его шею, иногда коротко целовал в затылок, иногда обнимал, слушая мерный стук сердца в чужой груди, сам проваливаясь в сон, ощущая себя немного странно, наверное так, как чувствуют себя типа счастливые люди.