Глава 11
5 ноября 2016 г. в 05:54
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Круглосуточная. Над входом горит зеленым число «24». Бессмысленный и тусклый свет луны отражается в широких окнах, прикрытых бежевыми жалюзи. Слава стоит на скользком поребрике, покачивается и уворачивается от пронизывающего ветра, пытаясь поджечь сигу. Наконец, ему это удается, и он с наслаждением затягивается горьким дымом. Руки слегка подрагивают, и еще знобит, и совсем не из-за того, что нужно «догнаться», и вовсе не за «Терпинкодом» Слава сюда пришел. Просто он действительно заболел, а дома нужных лекарств не было, поэтому стоило купить их по дороге. По правде, теперь дома Слава много чего нужного не находил, например, Дена. Тот приходил разве что ночевать, и Слава, конечно, понимал, что это все из-за загруженности и катастрофической нехватки времени, а не из-за того, что Чейни больше не хочется там находиться. Слава знал, что Ден из тех людей, которые не будут молчать, когда им что-то не нравится. И если бы он хотел быть с Юлей или с кем-то другим, то был бы. Но, тем не менее, Слава чувствовал себя одиноко, хотя с его новым-старым увлечением это было только на руку, а иначе Чейни давно бы что-то заподозрил по его поведению, по излишне расширенным зрачкам, по то возрастающей, то падающей активности и прочим признакам нездоровья. Слава дал себе слово, что после баттла тут же завяжет со всем этим оправданным саморазрушением, он уже сделал это однажды, а значит, сможет сделать снова (или нет).
В общем, он пришел в аптеку не за «нафтизином» или «муравьиной кислотой», а за порошком от гриппа, но сейчас, стоя на холодном воздухе и выдыхая дым в черное небо, подумал, что можно захватить еще и запасных инсулинок. Он уже собирается зайти внутрь аптеки, как замечает припарковавшуюся возле угла дома шкоду, из которой выходят двое. Один из них — Мирон. Слава немного заторможено следит взглядом за тем, как они поднимаются на крыльцо и заходят внутрь. Он стоит так минут пять, не двигаясь с места, пока дверь снова не открывается, и Мирон с приятелем не выходят из аптеки. А приятель-то — это его бэк-мс. За резинками в аптеку заходили, не иначе. Мирон обхватывает этого парня ладонью за шею и притягивает к себе, целуя в губы, для чего ему приходится немного потянуться вверх, так как тот выше. Карелин сплевывает на землю, а потом заходится в очередном приступе удушающего кашля, тем самым привлекая к себе внимание Мирона. Слава наблюдает за тем, как он слегка дергано отстраняется от своего пидороватого друга, и, недобро сузив глаза, вглядывается в очертания Славиной фигуры, как будто тот и так не стоит под самым фонарем, будучи отлично заметен. Наверное, Мирон бы сделал вид, что не узнал его, и сел бы в тачку, как ни в чем не бывало, но Слава пошатывающейся походкой направляется прямо к ним. Бэк-мц Мирона уже успел сесть за руль, а Мирон притормаживает и накидывает на голову капюшон, будто собирается стоять на улице и вести диалог.
— Привет, — Слава подходит почти вплотную, ухмыляется, а потом снова глухо закашливается, прикрывая рот кулаком. — Старательно расширяешь анал, чтоб на «Слове» не было непривычно?
Он не знает, зачем вообще заговорил с Мироном, просто ему срочно нужен был новый приход, и, кажется, поднялась температура, и все вместе это было очень неприятно. И рожа Мирона с этой снисходительной улыбочкой тоже была очень неприятна, настолько, что хотелось взять и размазать его рот по его лицу кровавой субстанцией. В глазах мутнеет, видимо, плохая идея была идти сегодня в «MOD» в таком состоянии. Он, собственно, и свалил, как стало совсем хреново. Ден только сочувственно хлопнул его по плечу, предлагая ехать на такси, но Карелин упрямо решил пройтись до аптеки. Ну и вот, прошелся, называется.
— Мне в падлу придумывать остроумные ответки сейчас, я тебе на баттле все скажу, — Мирон немного хмурится, может быть, из-за ветра. — Но я бы, на твоем месте был поаккуратнее с языком, когда-нибудь за это можно отхватить.
— Ты это советуешь, основываясь на своем личном опыте? — Слава снова не смог сдержать ухмылки, настолько смешно это звучит от Мирона. — Может и получу, но уж точно не стану подставляться, чтобы быть выебанным в хвост и в гриву по полной и прощенным после слюнявых извинений на камеру.
— Лучше заткнись, — предупреждает Мирон, но Славе как-то все равно.
— Хотя ты и мне спокойно дал себя выебать, видимо, это для тебя не проблема совсем, и Бабангида тоже тебя ебал, очевидно… Но, хочу предупредить тебя, на баттле будет уже без смазки...
У Славы действительно очень сильно болит голова, а еще горло, и, наверное, стоило ехать на такси, наверное, стоило не выходить из дома, не выходить из комнаты, из себя… Кулак Мирона прилетает четко по носу. Карелин подносит ладонь к лицу, сквозь посиневшие от холода пальцы льется теплая красная жидкость, согревая руку, затекая за воротник и за рукав куртки. Это должно быть больно, но боль почему-то маячит где-то на заднем плане, а Слава все так же стоит, зажимая ладонью разбитый нос, думая, что теперь к проблеме насморка прибавилась еще одна. Еще две.
Ден остановился буквально в паре метров от них и смотрит на Славу, а Слава смотрит на него, ощущая на языке привкус железа и горечи. Мирон садится в шкоду, потирая ушибленный кулак, и они с его ебарем уезжают, а Слава остается стоять напротив Дена, под фонарем, красная кровь выглядит неестественно яркой на бледном лице в этом искусственном свете. И все вокруг какое-то искусственное, как вырезанная декорация, и Ден тоже. Но его рука ложится Славе на плечо в ощутимом жесте, слегка сжимая его, и Слава понимает — Ден как раз настоящий.
— Так ты все-таки его трахнул, да? — интересуется Ден. — Закрыл свой гештальт? Поздравляю, Славик...
И Слава просто кивает — да, закрыл, спасибо за поздравление. Он мог бы сказать много, очень хотел бы все объяснить, оправдаться, но не имеет на это права — так он решил. Так даже лучше, что Ден оказался здесь и услышал эту перепалку с Мироном. Узнал все, пусть даже таким мерзким способом — случайным образом.
Ден роется в кармане и достает носовой платок.
— На, приложи, он чистый, — говорит он и сам подносит его к разбитому носу Карелина, и у того что-то больно сжимается в груди от этого взгляда Дена, что-то не физическое. — Слав, я в «MOD-e» мобильный забыл. В общем, едь домой, ты же весь горишь, — Ден на мгновение прикладывает холодные пальцы к горячему лбу Славы, и тот снова чувствует что-то щемящее, застрявшее между ребер.
— Мне нужно в аптеку за «фервексом», — хрипло говорит Слава, сглатывая кровь, и прижимая платок Дена к своему лицу.
На самом деле, теперь в аптеке ему больше всего нужны инсулиновые шприцы, потому что он вспомнил, что, кажется, дома больше не осталось.
— Хорошо, — Ден кивает, и выглядит он при этом непривычно рассеянно. — У тебя же есть деньги на такси? — Слава кивает. — Я приеду утром… Я… Поищу себе жилье в ближайшее время.
Ден все еще стоит напротив, будто ждет. Ждет, что Слава попробует отговорить, попросит прощения и не идти за мобильником, скажет, что именно сейчас Ден ему очень нужен. Но Слава молчит, просто смотрит, надеясь, что Ден сам прочитает в его глазах слово «иди». Славе нужен Ден, по-прежнему, но еще ему нужен новый приход и еще ему совсем не нужно, чтобы Ден мучился с ним и дальше, Слава и так сделал все, что мог, чтобы усложнить ему жизнь. Повисшее молчание разрывает звонок мобильного, Слава выуживает телефон из кармана непослушными пальцами и подносит его к уху, продолжая смотреть Дену в глаза.
— Да, Юля… Да он со мной просто, он уже вспомнил, что забыл… Сейчас вернется… Не уходи, ага.
С неба начинает падать снег. Слава засовывает мобильный обратно в карман и растягивает губы в улыбке, хоть с окровавленной физиономией обычная улыбка смотрится жалко.
— Это Юля. Она тебя ждет в баре, — поясняет Слава, будто бы Ден не понял, что это звонила она, и выглядит это так, словно Карелин вежливо говорит «ну иди уже, заебал тут стоять».
Он смотрит как снежинки оседают у Дена на ресницах — почти красиво, но они должны быстро растаять, на улице не так уж и холодно для обычной зимы, на самом деле. Но он не успевает рассмотреть, как тает снег на чужом лице, потому что Ден уходит, наконец. Он повторяет «лечись» и «я приду утром», но Слава надеется, что не придет, даже готов получить по лицу от Оксимирона еще раз, лишь бы Ден не пришел, потому что остался у Юли. Так будет правильно.
Он смотрит на удаляющуюся спину Дена, на рой снежинок, летящих с неба, становящихся все более многочисленными, отчего скоро дорогу сложно разглядеть. Слава убирает руку от лица и тупо смотрит себе под ноги, на уже свеже-побелевший асфальт, на который тут же летят капли крови из носа и расползаются там красными небольшими пятнами, но тут же исчезают под новым слоем снега.
Ночь. Ледяная рябь канала Грибоедова. Аптека. Улица. Фонарь и Карелин под ним, пытающийся натянуть на ладони рукава куртки, чтобы согреть руки. Как хорошо, что Ден так и не узнал, что под рукавами скрываются свежие следы от иглы.