I'm living bad dreams

Кэрол Хайлз жила с родителями. Это была среднестатистическая семейная пара, где муж работал днями напролёт, жена сидела с детьми, а по выходным они ходили в католическую церковь. Младший, Коул, заканчивал этим летом ходить в детский сад, старшая, Кэрол, была прилежной студенткой. И в этой идеальной ячейке идеальной семьи нашёлся единственный изъян в лице постоянного вот уже на протяжении полгода парня Кэрол. Кеннет Даунинг, низкий хулиговатый парень из Уэст-Бромвиджа, с волосами длиннее, чем у любого хиппи, с гитарой на плече и вечно в поисках квартиры. Мистер Хайлз мог бы ещё поклясться, что у него косяк всегда при себе, хотя миссис Хайлз утверждала, что до этого юноша ещё не дошёл. (Вообще, дошёл, но не в этом суть). Суть в том, что неприязнь была взаимной. Кеннет мог спокойно бросить Кэрол, хотя за полгода успел к ней сильно привязаться, особенно под таким давлением, но не бросал назло её родителям. Назло её родителям бренчал на гитаре под её окнами. Назло её родителям постоянно названивал. И назло её родителям сейчас трахал их дочку прям через стенку от их комнаты, зажимая ей рот рукой. Мистер Хайлз вышёл в туалет как раз в тот момент, когда Кеннет убрал руку со рта его дочери, и та протяжно застонала. Мистер Хайлз остановился, и Даунинг почувствовал, как засосало под ложечкой, и вовсе не от возбуждения. – У тебя всё в порядке? – М-м, да, – испуганно ответила Кэрол. – Этот панк там с тобой что ли? – Кеннет не видел, но буквально чувствовал, как тот сощурился с недоверием. – Я не панк! – выкрикнул он, и только потом понял, что делать этого не стоило. Глаза Кэрол округлились от ужаса; она оттолкнула от себя Даунинга и начала поспешно одеваться. Матеря Кеннета, свою дочь, да и вообще весь белый свет, мистер Хайлз поворачивал ручку в попытках открыть дверь, но та была закрыта изнутри. Он затих в тот момент, когда Кеннет уже надел штаны и потянулся за рубашкой, думая, что пронесло, как вдруг послышался ключ в замочной скважине. Кэрол побледнела ещё сильнее и, не задумываясь, подтолкнула не до конца одетого Даунинга к окну. – Второй этаж, ты совсем того? – Совсем того будешь ты, если решишь здесь остаться! – прошипела Кэрол, от волнения так дёрнув штору, что кусок гардины повис в воздухе. – Давай, давай. Оказавшись на земле, он обернулся. Отец Кэрол высунулся из окна, судя по взгляду, готовый прыгнуть прямо на него сверху, но сдерживающий себя. Даунинг не смог спрятать нервную улыбку. – Я позвоню тебе, милая! – увидев за спиной отца выглядывающее лицо Кэрол, пообещал Кеннет. А потом побежал так быстро, как, наверное, не бегал никогда. Отпетляв по улицам, он остановился, переводя дыхание. В принципе, Хайлзов можно было понять. С пособием по безработице, без постоянного места жительства, алкоголик, старше их дочки на четыре года, да ещё и музыку играет, явно не лучшая партия для их «золотой» дочки. Кеннет хмыкнул и недовольно поёжился – рубашка так и осталась там, Кэрол, видно, просто не подумала, что он может подхватить простуду или что там подхватывают от холода. Хайлзы совсем не были похожи на его родителей. И Кеннет даже не знал, хорошо это или плохо. Его отец был обычным алкашом, а бедная мать, видимо, не знающая, что такое контрацептивы, тащила на себе отца, Кенни и его сестёр. Хотя, не выгони его в пятнадцать лет из дома этот самый отец, то Кенни никогда бы не взялся за гитару, а это точно плохо. «Да все они, в общем-то, одинаковые, – подумал Кеннет, засунув руки в карманы и направляясь к квартире, которую сейчас снимал. – Все – уроды с ебанутыми ценностями. Если мой папанька дорожил бухлом, то этот дорожит дорогими венскими стульями в прихожей и своим поддержанным автомобилем. Зависимые, все мы зависимые, но одно дело – зависеть от музыки. – На этих словах Кеннет не сдержал улыбку, вспомнив про свою гитару, – а другое – от подобного дерьма». Философские мысли надолго не задерживались в голове Даунинга, и спустя несколько метров он уже думал, взять такси или сэкономить, но подхватить какую-нибудь болячку и нарваться на панков. Бирмингем был оживлённым городом, но явно не в этих трущобах. Тут были фонари, но работал один на всю улицу, и лучше бы не работал вовсе – бросающий странные тени и дающий тусклое освещение, он пугал ещё больше. Даунинг подумал, что, наверно, весьма «прозаично» выглядит, с обнажённой грудью, длинноволосый, с размазанной по лицу помадой (ну, не только по лицу, если быть честным, но это мелочи). Хотя, кого только не встретишь поздней ночью на улицах Англии. И, только подумав об этом, Кеннет заметил одинокую фигуру на скамейке. Фигура сидела, вытянув длинные ноги перед собой, как-то удручённо сгорбив спину. Кеннет, поначалу напрягшийся, но теперь осознавший, что его даже не заметили, расслабился и уже собрался протии мимо, как его догнал вопрос: – Ты без футболки что ли? Кеннет озадаченно обернулся, вынужденный признать, что да, без футболки. Парень с длинными волосами сидел почти под этим самым единственным фонарём и с интересом разглядывал Кеннета, слегка наклонив голову. У него были шальные глаза, пьян скорее всего. – А на щеке помада? – опять поинтересовался он слегка заплетающимся языком, но Кеннет всё же успел заметить, что у него красивый голос. И опять кивнул головой. – Весело у кого-то ночка проходит. – А у тебя грустно? – Грустно, холодно и одиноко, – поделился парень. – И чего ты тогда тут сидишь? Кеннет зачем-то продолжил разговор. Разглядел на лице парня белесые брови, тонкие губы и покрасневший нос. Он прислонился о фонарный столб, который на удивление крепко держался в земле, вытащил сигарету и закурил. Парень спокойно смотрел прямо на него, не торопясь отвечать. – Тебе же всё равно. – Ну… – Кеннет неопределённо пожал плечами. – А тебе не интересно, что я делаю ночью на улице в таком виде? – А чего тут думать, – продолжал улыбаться парень. – Небось, муж твоей девушки застукал вас, вот ты и убежал в спешке. Я угадал? – Почти, – не стал вдаваться в подробности Кен. Порыв ветра заставил Кеннета поёжиться, и он прикинул, как долго ещё добираться до дома. Не так уже и долго, если прибавить шаг. Он выдохнул дым и зажал сигарету между пальцами, поймав на себе мечтательный взгляд парня. Даунинг с подозрением посмотрел на него, а потом отстранился от столба, прикрывая сигарету, чтобы ветер не потушил огонёк. – Возьмёшь мою куртку? – внезапно предложил парень. – Она всё равно старая, и мне сейчас не нужна. – Он потянул со спинки лавки кожаную куртку и подал её Кеннету. Тот вяло помотал головой, отнекиваясь, как парень вскочил на ноги, пошатнулся, но всё же заботливо накинул на плечи Кеннету свою куртку. В нос ударил запах алкоголя и недорого одеколона, которым, кажется, пользовались все британские парни, пересёкшие порог совершеннолетия. Начавший опять возмущаться Кеннет вдруг почувствовал, как дрожь по всему телу начала утихать, и передумал. – А как я тебе её верну? – спросил Кеннет, хотя его мало волновала эта проблема. Новый знакомый почесал затылок и опять пьяно покачнулся, на этот раз, судя по всему, намереваясь закончить это шатание приветствием с асфальтом, но, к счастью, совершенно трезвый Кеннет успел подхватить его и поставить ровно на ноги. Парень пьяно смотрел на его руки на собственных плечах несколько секунд, а потом резко убрал их от себя, словно испугавшись. Даунинг обиженно поджал губы. – Ясненько. – Оставь себе, – махнул он рукой, сев опять на лавочку. – Тебя как звать? – Кеннет. За «Кенни» язык вырву, – зачем-то предупредил его Даунинг, хотя ясно было, что это знакомство ограничится этой ночью. – Ты и маме своей так говорил? – искривив губы в ухмылке, спросил парень. – А вот шутки про маму – это низко, – хмыкнул в ответ Кеннет, правда, не злясь особо. Фонарь над его головой погас именно в этот же момент, и парень от неожиданности тихо ругнулся. – А, ну три часа уже. В это время как раз отключают, – спокойно сообщил Даунинг. – Эй, чел, у тебя дом-то далеко? Давай провожу, а то в твоём состоянии не могу тебя бросить. – Ой, а сам-то. – Я трезвый, вообще-то, – обиделся Кеннет. Впервые его обвинили в том, что он пьян, притом, что он был трезв. Действительно трезв. Если честно, Кеннет начинал немного нервничать. Он не собирался проводить эту ночь на промозглой сентябрьской улице со странным пьяным новым знакомым, проводя его до дома, но, видимо, приходилось сделать это. Кеннет слегка толкнул парня в плечо, и тот недовольно пробормотал что-то. – Вставай, говорю, и идём домой. – К кому? – неожиданно кокетливо поинтересовался парень. Кеннет закатил в глаза и поднял его на ноги. – К мамаше твоей, к кому ещё. – Сам говорил, что шутки про маму – это низко. – Я не шутил, я предполагал. Кто тебя знает. Ну, и где ты живёшь? Незнакомец рассмеялся, и Даунинг тяжело вздохнул. Он уже и позабыть успел, как же сложно общаться с пьянью. – Ты не поверишь, но вон в том доме, – махнув рукой куда-то за спину Даунинга, сообщил парень. – Но моя дорогая сестра ушла к своему парню, забыв оставить мне ключи, а пойти мне не к кому. Вот и вся история. А мамаша моя вообще в Уолсолле, милях в восьми на северо-востоке отсюда. Хочешь проводить? На скамейку, с которой Кеннет так старательно пытался поднять парня, теперь с отчаянием плюхнулся уже Даунинг. Парень присел рядом и закинул ногу на ногу, смотря куда-то вверх. Наверное, на звёзды любовался. А вот Кеннету сейчас вообще не до звёзд было. – Жалеешь, что остановился, когда я тебя окликнул? – проявил удивительное понимание парень. Кеннет промычал что-то невразумительное. – И теперь думаешь, куда б меня деть? – Хочешь подсказать? – Не. – Ты всегда такой или только когда пьяный? – Какой? – заинтересовался парень. – Невыносимый, блять. Кеннет, конечно, погорячился. Сам-то он, стоило ему выпить, начинал буянить и дебоширить, а и так язык без костей развязывался вовсе, так что этот новоприобретённый знакомый ещё ангелом был, по сравнению с самим Даунингом. Но легче от этого становилось самую малость. – Так иди домой, – беззаботно сказал парень, продолжая любоваться звёздным небом. – С тобой, конечно, интересней, но и без тебя не пропаду. – Не верю. – Чего ты так за меня волнуешься? – Я вообще слишком добрый. А потом парень уснул. Откинулся на скамейке, завалив голову назад, и уснул. Даунинг успел забыть и то, как пьянь засыпает – в любое время в любом месте. Он несколько раз окликнул его, а потом понял, что это бесполезно. Кеннет вздохнул и в очередной раз выругал своё умение ввязываться в сомнительные дела. Он посмотрел в сторону своего дома, потом на спящего парня, и решил, что с ним ничего не случится. И, только встав на ноги, опять сел на скамейку. Ничего не случится, как же! Жаль, что когда остальные пацаны в школе, только что приехавшие из скаутского лагеря и хвастающиеся своим умением определять, который час по луне или по какой-то другое херне, Кеннет мог хвастануться только своим новоприобретённым умением делать неплохие самокрутки. Вот так и детство проходит, эх. Но время всё же надо было узнать. Поколебавшись, Кеннет засунул руку в карман парня. И нащупал там что-то, похожее на наручные часы, которые, почему-то, находились не на руке. Парень заворчал что-то, но так и не проснулся. Даунинг приблизил часы так близко, как мог, и понял, что сейчас всего лишь полчетвертого. Там же и разглядел, видимо, инициалы. «R.J.A.H.» «Хуже таких длинных имён только эта долбанная приставка „младший“», – подумал Кеннет Даунинг-младший и с чистой совестью застегнул часы на тонком запястье Эр-Джей-Эй-Эйч. Парень опять тихо сказал что-то во сне, а потом склонил голову на плечо Кеннету. Тот хотел дёрнуть плечом, но потом передумал. Он лишь тяжело вздохнул, скрестил руки на груди и вытянул ноги перед собой, дожидаясь утра. В полшестого вновь загорелся фонарь, и из дома вышла средних лет женщина, первый человек, идущий на работу. Зевающий Даунинг поймал её удивлённый взгляд. Он резко встрепенулся, понимая, что раз вылез один человек, то скоро появятся остальные. И не ошибся – спустя десять минут из соседнего дома вышёл усатый мужчина. Даунинг осторожно толкнул парня. – Я пошёл, – сказал он. Сонно моргающий парень посмотрел на него, а потом закивал головой и вытянулся на скамейке, как только Даунинг встал с неё. Подумав немного, Кеннет снял с себя куртку и накинул на него, а потом развернулся и направился домой. – До встречи. По привычке. Встреча уже вряд ли будет. * * * Смысла ложиться спать уже не было, да и Кеннет не планировал, но всё же как только он устало сел на диван, тяжелые веки сами собой сомкнулись… …и открылись в тот момент, когда затрезвонил телефон. На часах был полдень, и Даунинг подумал уже проигнорировать звонок, но кто-то был удивительно настойчивым. Медленно подойдя к телефону, он поднёс трубку к уху, только бы унять этот назойливый громкий звонок и мрачно поприветствовал того, кто на том конце. Собеседник молчал несколько секунд, наверное, собираясь с мыслями, а потом ответил: – Боже, Кенни, как ты дошёл? Ты в порядке? Мой отец так зол, он не выпускает меня из дома. И, кстати, ты оставил рубашку. Кэрол. Кеннет увидел своё отражение в стоящем (именно стоящим – прибивать его к стене Кеннету было лень) напротив зеркале и увидел размазанную по лицу губную помаду, мигом вспомнив всё, что произошло ночью. Он почесал затылок, продолжая разглядывать своё отражение. – Да… Нормально, – неуверенно протянул он. – Но, знаешь, можно было хотя бы кинуть вдогонку рубашку. Я замёрз, как собака. – Ну я же говорила, пойдём к тебе домой! – шёпотом начала возмущаться Хайлз, видимо, боясь, что её услышат. А вчера она об этом не думала. Даунинг тяжело вздохнул. – Какого чёрта тебе просто жизненно необходимо было переночевать у меня дома? «Назло твоему папаньке». – Да просто. Кэрол, кажется, задохнулась от возмущения. – Я, вроде бы, слышу шаги твоего отца. Пока! – быстро сказал Кеннет и бросил трубку. Он подумал, что неплохо было бы сходить к лавке, на которой он встретил того парня, мало ли что могло случиться. Его буквально разрывало на части от желания узнать, всё ли с ним в порядке и уговоров себя, что не стоит тратить время на него. Переборов себя, Кеннет зашёл в душ, и, стоило ему только намылиться, он вдруг выскочил из него, как ошпаренный, обёртывая полотенце вокруг бёдер и ища нормальную одежду. С каких, блять, пор этот парень стал его заботой?! Лёгкий ветер дул на его мокрые пряди, заставляя мёрзнуть сильнее, чем обычно. Кеннет почти бежал к тому месту, боясь непонятно чего – то ли избитого и ограбленного парня, то ли его, в алкогольной передозировке. Но на лавочке под фонарём, естественно, никого не было. Наверное, это хорошо. С этим парнем всё в порядке, он дождался сестру, они пошли домой. Даунинг устало сел на скамейку, теперь понимая, что он не просто шёл, он, мать его, бежал сюда. С тем парнем всё хорошо. Но они больше никогда не встретятся.