I'm living bad dreams

Эл Аткинс сидел напротив, закинув ноги на стол, и ковырялся ножом-бабочкой в ногтях. На его лбу залегла морщинка, брови были сведены к переносице. Кеннет с Йеном сидели напротив, и первый догадывался, что разговор явно пойдёт не о том, что Эл подписал договор с лейблом. Эл поднял на них взгляд, пригладил усы и положил ножик острием вверх. Йен автоматически потянулся к ножу и положил его набок. – В общем, ребят, вы же знаете, что у меня есть жена и дочь, – вкрадчиво начал он, и Кеннет всё понял. До этого сидя, напряжённо выпрямив спину, он откинулся на спинке стула и посмотрел на Аткинса прожигающим взглядом. – Мне нужна нормальная постоянная работа, а не двенадцать фунтов в неделю и кочёвка по Бирмингему и близлежащим городам. – Ты серьёзно? – расстроился Хилл. Даунинг молчал, скрестив руки на груди, всё так же смотря на сидящего напротив Эла, который был основным сонграйтером группы и её основателем. – Ну и где нам теперь искать нового вокалиста? – Эдриан Карр, который… – неуверенно начал Эл. – Поёт в группе Лайдона, – отрезал Кеннет, перебив его. Он встал со стула. – Мы поняли, Эл. Если передумаешь – звони. Аткинс поднял на него грустный взгляд. – Не, Кен, вряд ли. Уж простите, парни. Даунинг как-то неопределенно дёрнул плечами. Эл пожал руку Йену и вышёл за дверь. Хилл задумчиво смотрел на дверь несколько секунд, а потом с размаху уселся на хлипкий стул. Казалось бы, певцов и басистов в Бирмингеме пруд пруди, в отличие от тех же барабанщиков, но это на первый взгляд. Когда они так нужны, их хер найдёшь. Примерно об этом же думал Кеннет. Кеннет не был в этой группе с самого начала; не был в ней и Йен. Эл был последним, так сказать, отцом-основателем «Священника», и теперь он бросил их. – Короче, смотри, Даунинг, – вдруг подал голос Йен. Кеннет поднял на него заинтересованный взгляд. – Вот мы сейчас найдём какого-нибудь очень крутого певца, станем великой группой и всё такое. А потом появится Аткинс и отсудит название группы и права на неё. Кеннет посмотрел на Йена долгим взглядом. – Хилл, тебе говорили, что у тебя юриспруденческий кретинизм? – Теперь да. – Вот и отлично. Тогда, может, у тебя есть идеи насчёт того, что нам делать? – Искать нового певца, вот и всё. «Вот и всё», – мысленно повторил Кеннет, зарывая пальцы в волосы. * * * Как-то проходя мимо скамьи под фонарём, Кеннет мысленно отметил, что прошёл уже год, после его встречи с тем пареньком. Не ровно год, но примерно так. Сейчас промозглая дождливая осень, и тогда была промозглая дождливая осень. Сейчас он постоянно ругается с отцом Кэрол, и тогда он, собственно, из-за этого самого отца оказался в этом месте. Кеннет осмотрелся и понял, что вокруг никого нет. Тогда он сел на скамейку и начал смотреть на небо. А потом снял с плеча гитару и расчехлил её. У Кеннета в голове было много мелодий и, в последнее время, почему-то преимущественно грустных. Не депрессия, слишком громкое слово, а, скорее, какая-то лёгкая осенняя грусть, которая хорошо проявлялась в этих самых мелодиях. Пальцы прошлись по струнам обычной акустической гитары. Когда Кеннет играл, то обычно отключался от любых мыслей, кроме гитары, но сейчас, когда пальцы наигрывали недавно придуманный риф, который, казалось, был еще назойливей «Satisfaction» «роллингов», у него в голове крутились беспокойные мысли. В группе всё так же не было вокалиста, не было нормальной работы, а хозяйка квартиры обещала его выгнать, если он не расплатится за следующий месяц в течение ближайших нескольких дней. – О, а ты чего тут сидишь? Йен появился из ниоткуда, реально, а может, Кеннет просто был слишком занят мыслями и игрой. Он крупно вздрогнул, и, до конца так и не поняв, что происходит, настороженно прижал гитару к себе. Когда осознал, что перед ним Йен, то облегчённо вздохнул. – А ты-то что здесь забыл? – К тебе шёл, на звонки не отвечаешь, – ответил Йен, присаживаясь рядом. – Ты же знаешь, что я сейчас встречаюсь со Сью Хэлфорд, она в университетском хоре поёт, – начал Йен, но Даунинг его перебил: – Предлагаешь нам вокалистку? – Он вспомнил про «Джефферсонов» и «Fleetwood Mac». – Почему бы и… – Да ты дослушай, – махнул рукой Йен и случайно задел гитару, за что сразу же получил ощутимый шлепок по этой самой руке от Кеннета. – Эй, я случайно! Так вот, у Сью есть старший брат, он пел в церковном хоре, у него великолепный голос! Я несколько раз с ним встречался, и один раз слышал его пение. И это правда нечто. Только вот он не заинтересован во всём этом, правда, согласился встретиться с нами. Вспыхнувший огонёк надежды тут же погас. – Дохлый номер, – поморщился Кеннет. – Это он чтобы свою сестричку не обижать. Встретится с нами для галочки и со спокойной душой пойдёт дальше работать. Он же работает, да? Небось консультантом в магазине или на автозаправке. – Ну он хотя бы работает, – вступился за брата девушки Йен. Кеннет хмыкнул. – Попытка не пытка, Кен, не будь таким. Где встретимся? Попытка не пытка, да, Йен прав. Даунинг почесал бровь и осмотрелся вокруг. – У меня знакомый сейчас в Лондоне, я не знаю, какого чёрта он там делает. Мне ключи оставил, чтобы я за цветами ухаживал, понимаешь… – Ты ухаживаешь? – заинтересовался Йен. – Ну, там, поливаю раз в неделю, – отмахнулся Кеннет. – Давай встретимся в… воскресенье. – В пятницу, – запротестовал Йен. – В субботу, – нашёл золотую середину Даунинг, на том и согласились. Когда Йен уже засобирался он домой, его вдруг осенило. Он повернулся к Кеннету, который застёгивал чехол гитары, и спросил у него: – А ты чего тут сидел вообще? – Шёл, устал, присел, – ответил Кеннет почти правду. Хилл с подозрением посмотрел на него, видимо, думая, что прервал свидание (или – еще круче – какую-то гангстерскую сделку), но быстро прогнал эти мысли из головы и ушёл. Кеннет даже текст не придумал к песне, а уже дал её название, сидя на этой самой скамье и наигрывая её. «Dying to meet you». * * * – Я, блять, ненавижу осень. Кеннет шутливо выпрямил воротник на куртке и стал похож на классического вампира. Он со всей силы хлопнул Хилла по плечу, и тот, не удержавшись, сделал шаг вперёд, прямо под дождь из-под навеса кафе. – Осень ненавидишь, зиму ненавидишь… Нельзя так, Йен. – Он повернул голову и через стекло витрины увидел висящие на стене часы. – Но сейчас твою ненависть я понимаю – мы опаздываем. Так что придётся промокнуть. – Нет, Кен, не… Но он его не дослушал – шагнул под стену ливня и почти побежал к месту встречи, иногда оглядываясь, чтобы увидеть позади Йена. Около входа в дом он остановился, чтобы подождать Хилла. У Даунинга было хорошее настроение, потому что, несмотря ни на что, надежда на то, что Роб (так звали брата Сью) окажется хорошим певцом и согласится вступить в их группу, была. И на данный момент Даунингу было достаточно и этого. Когда Йену до Кеннета оставалось футов восемь, тот резко развернулся и быстро побежал по лестнице, краем глаза заметив, что Йен, вначале дёрнувшийся за ним, передумал и замедлил шаг. «Ну и ладно». Около квартиры стояла высокая фигура с собранными в низкий хвост светлыми длинными волосами. Кеннет нашёл в ней что-то знакомое, но отогнал эту мысль. – Эй, прости за опоздание, сам видишь, какие дела на улице творятся, – роясь в карманах в поисках ключа, извинился Кеннет. Роб молчал. – А ты… В этот момент он поднял взгляд и захлебнулся собственными словами. Вот тебе и «dying to meet you». Роб Хэлфорд был тем самым пьяным Эр-Джей-Эй-Эйч. И, судя по всему, он тоже узнал Кеннета, потому что его брови полезли на лоб, а рот слегка приоткрылся в немом удивлении. Тишину разрушил пока ещё не появившийся Йен пролётом ниже. Он громко материл Кеннета, не торопясь идя по ступенькам. Кеннет встрепенулся, бросил взгляд на Роба и отвернулся к двери, открывая её. Они всё так же молчали. – Роб! – воскликнул Йен. Они обменялись рукопожатиями и несколькими словами. Это точно он. Это его голос. Они зашли в квартиру, и Йен скрылся в ванной, оставив Кеннета и Роба наедине на кухне. Пока Кеннет пытался найти хоть какие-то слова, Хэлфорд отвернулся и отошёл к окну, смотря в него, а потом тихо рассмеялся, всё так же не оборачиваясь. – А ведь как мир тесен, – сказал он и, наконец, обернулся на всё ещё приходящего в себя от шока Даунинга. – Я всё помню. Спасибо, что не бросил тогда, Кенни. – Язык… – автоматически начал Даунинг. – Вырвешь, ага. Но вообще не советую – вдруг вокалиста потом не найдёшь. Он потянулся к радио на холодильнике и постарался включить его. Оно слегка барахлило, но в целом ловило неплохо. Роб перелистнул играющих UFO (Кеннет проглотил возмущённое «UFO-то оставь!») на волну какой-то поп-музыки 50-х, а потом сел за кухонный стол напротив. – Твоя сестра быстро пришла. До полудня, – начал Даунинг, вспомнив, что к часу дня Роба на скамье уже не было. – Да, она вдруг вспомнила, что ключи-то забыла оставить, и побежала ко мне, – рассмеялся Роб. – Я, если честно, немного расстроился, когда проснулся, а тебя нет рядом. Зато курткой укрыл, заботливый какой. Спасибо ещё раз. Он накрыл сцепленные в замок кисти Кеннета на столе на несколько секунд своими, а потом убрал. Вернулся Йен, и, почему-то, ни Кеннет, ни Роб не стали рассказывать ему о том, как они познакомились. Они говорили о музыке и группе в общем; Кеннет показывал Робу наброски их и Аткинса песен (впрочем, Роб заявил, что если и вступит в группу, то ни за что не будет исполнять песни этого Аткинса). – Спой что-нибудь, – ткнул его в бок Йен. Роб, не отрывая взгляд от окна, лениво поинтересовался: – Что я тебе спою? – Да хоть что-нибудь. А то я такого от Сью наслышан, что ожидаю, как минимум, Планта или Дио… – …а получишь Мика Джаггера, – хмыкнул Кеннет, за что получил далёкий от обожания взгляд Хэлфорда. – Да шучу я. Правда, спой что-нибудь, хотя бы эту… – Он прислушался к радио. – Дину Шор. – Сам ты Дина Шор, это Дорис Дэй! – возмутился Роб. – Тем более спой. Кеннет особо ни на что не надеялся, но, как оказалось, зря. У Роба был сильный голос, как раз идеально подходящий для той тяжёлой музыки, которую они играли. «Он нужен мне, – с восторгом подумал Кеннет. – Нам нужен», – поправился он в тот же момент. Роб запнулся на строчках и замолчал, нахмурившись. Пожав плечами, он потянулся за сигаретой и, бросив быстрый взгляд на Йена, уставился на Даунинга. – А дальше я забыл, – пояснил он, щёлкая зажигалкой. – Ты – сокровище, – совершенно искренне сказал Кеннет. Роб удивлённо вскинул брови вверх, а Хилл хмыкнул. – Парень, ты просто создан для пения. – А, ну раз Кеннет Даунинг сказал, что я создан для пения, то так тому и быть, – беззлобно улыбнулся Роб. Кеннет махнул рукой. – Хер с тобой, ёрничай, сколько хочешь. Но, пожалуйста, ты должен прийти в среду на репетицию, – выпалил он. Йен одними губами сказал за него, что не придёт. Роб стряхнул в пепельницу пепел с сигареты. Он секунд десять смотрел на тлеющий дым, потом перевёл взгляд на Кеннета. – Ладно. Приду. Адрес напиши куда-нибудь и, ещё лучше, объясни, как туда пройти. У меня немного топографический кретинизм, – спокойно сказал он. Йен поражённо захлопал глазами, смотря, как оживлённо Кеннет носится по дому в поисках ручки и бумажки. Даунинг поймал на себе его взгляд. – Это всё моё природное обаяние, – пошутил он и опять отвернулся. – Именно оно, – ответил Роб. Дорогу до места будущей репетиции ни Кен, ни Йен толком не помнили. Пока Хилл старался объяснить, как туда пройти, чиркая что-то на куске бумаги (на другой стороне которой была черновая курсовая знакомого Кеннета ещё за хер вспомнишь какой год), сам Даунинг мрачно стоял рядом с закрытыми глазами, стараясь вспомнить, как же туда пройти. В конце концов, Роб заверил их, что примерно понял, и засобирался домой. – Ты к Сью? – Да, пошли вместе, – возясь со шнуровкой ботинок, ответил Робу Йен. Они загораживали проход Кеннету, и тот, устав ждать, пролез мимо сидящего на корточках Йена и оказался вплотную прижатым к стене Робом. Тот вначале не понял, что от него хотят, смотря как-то непонятно на Кеннета с высоты своего роста, а потом, резко извинившись, прижался к противоположной стене, давая Даунингу проход. Он кивнул головой, попрощался и вышел на улицу. Город тонул в лужах после прошедшего ливня. Кеннет перескочил через одну. Он даже и не думал, мать его, что в таком большом городе Бирмингеме певцом в его группе (возможно) будет парень, которого он пьяного, бережно охранял на ночных улицах, сам промёрзнув до костей. «Судьба», – мысленно хмыкнул Кеннет, никогда не веривший в судьбу. Он переступил через одну лужу, оглянулся назад, увидев Роба и Йена, идущих в другом направлении. Роб поймал его взгляд и улыбнулся. Кеннет не сдержал ответной улыбки.