— О… Господи, как же приятно снова ходить на двух ногах! — с облегчением выдыхает Илай, когда доктор Стимпсон снимает гипс. Вайс брезгливо осматривает кровоподтёки на пострадавшей конечности и, подняв взгляд на женщину, произносит: — Выглядит так себе.
— Ничего, милая, это пройдёт, — улыбается девушке женщина, что-то чиркая в её медицинской карте. — Я настоятельно советую тебе заниматься лечебной физкультурой и периодически делать массаж, чтобы подтёки побыстрее сошли.
Илай согласно кивает, принимая к сведению советы врача, и принимается расхаживать по комнате. Нога ужасно зудит и чешется, но миссис Стимпсон сказала, что это вполне себе нормальные последствия ношения гипса и в скором времени всё пройдёт.
Последние две недели казались Илай бесконечно длинными, как и тянущаяся бесконечно скука. Всё, что она делала так это спала, ела и лежала на диване, флегматично переключая телевизор с канала на канал и поглаживая Пайпер, которая удобно расположила свою милую мордашку у неё на коленях. Хотелось, как можно скорее избавиться от этого злосчастного гипса. И, к счастью для Илай, Аматис, придя вечером домой с работы, радостно сообщила, что завтра они едут на обследование к доктору Стимпсону.
Вайс с упоением ждала этого дня, а теперь чувствовала себя как никогда свободно. Это своеобразное заточение дома не пошло ей на пользу, потому что девушка чувствовала, что за эти две недели набрала парочку лишних килограмм, что совершенно не радует её девичью натуру. Однако мысли о том, что теперь ей придётся ещё тщательнее следить за своим питанием, перестают пугать Вайс, когда она понимает, что уже совсем скоро сможет приступить к своей практике в старшей школе Бэйкон Хиллс.
— Илай, милая, у меня слишком много работы, так что я не смогу подвезти тебя до дома. Пройдёшься пешком или мне позвонить Алланону, чтобы он приехал и забрал тебя? — спрашивает Аматис, копаясь в бумагах, которые несколько минут назад принесла медсестра. Женщина не отрывает взгляда от большой кипы листов, внимательно изучая каждый из них.
— Не стоит тревожить дядю, я сама как-нибудь доберусь, — мягко улыбается Элайджа и встаёт с насиженного места. Она прощается с доктором Стимпсон и Аматис, поцеловав тётю в щеку, и, выйдя из кабинета, направляется к выходу на улицу.
Петляя по бесконечным коридорам больницы, Илай раздумывает на происходящим. Она абсолютно точно не знает, что ей делать дальше: как вести себя, как жить, где жить. Ей не хочется оставаться у Шеппардов и становиться для них лишним грузом, но и в родной дом она вернуться не может. Просто не выдержит, ведь там всё напоминает об её прошлой жизни. Всё, начиная от горшка с каким-то непонятным растением, которое Беллатриса купила уже очень давно и под которую они всегда прятали запасной ключ от дома, и заканчивая висящими на стенах в гостиной семейными фотографиях, на которых изображена вся их дружная семья. Каждый раз, когда Илай заходила в большую и просторную гостиную, с больших и маленьких фоторамок на неё смотрела вся их большая семья. Там были и Шеппарды всем своим огромным семейством, и родственники мамы — дядя Генри, дядя Хантер и тётя Изабель, которая возрастом не старше самой Илай, и фотоснимки Беллатрисы и Рональда, молодых и ужасно счастливых, и детские фотографии Илай и Огги. Её любимая та, где она, будучи ещё шестилетней малышкой, сидит на траве и наблюдает за тем, как годовалый Огги завороженно смотрит на красивую бабочку, внезапно залетевшую на задний дворик Вайсов. Ей хочется поехать домой, забрать все эти фотографии и привезти сюда в Бэйкон Хиллс, чтобы хоть что-то напоминало ей об её прошлой жизни, но это желание так же быстро пропадает, потому что она вспоминает слова мамы о призраках прошлого: «Если ты будешь постоянно держаться за то, что связывает тебя с твоим прошлым, ты никогда не сможешь собраться и отпустить его, навечно погрязнув в воспоминаниях и живя лишь ими. Будь сильной. Соберись с мыслями и иди дальше по жизни. Если что-то случилось, значит так было нужно. Ты с этим уже ничего не сделаешь».
Полностью погруженная в воспоминания, Илай совершенно не обращает внимания на то, что происходит вокруг, а потом, повернув за угол, не замечает такого же загруженного мыслями Скотта МакКолла и сталкивается с ним лицом к лицу. Врезается в широкую мужскую грудь и от резкого столкновения падает назад, но парень не дает ей оказаться на холодном кафельном полу больницы, вовремя схватив Илай за руку и потянув на себя. Вайс попадает прямиком в объятия молодого человека и первые несколько секунд находится в шоке, но быстро приходит в себя и отталкивает Скотта от себя.
— Смотреть надо, куда идёшь, — недовольно шипит девушка, окинув МакКолла грозным взглядом, и стремительно покидает место встречи. Ей не комфортно в компании этого парня. От него веет чем-то нечеловеческим, чем-то… сверхъестественным. Илай привыкла доверять своей интуиции, а сейчас её шестое чувство подсказывало, что лучше ей держаться подальше от Скотта и его гиперактивного друга. Её внутренняя чуйка подсказывала, что, общаясь с ними, она рискует нажить себе много приключений… и проблем.
Джип и высунувшийся из окна со стороны водителя Стайлз бросаются Илай в глаза, как только она выходит из больницы. Девушка ловит на себе долгий, пристальный взгляд брюнета, но никак не реагирует на подобный жест со стороны Стилински. Вайс лишь хмыкает себе под нос, закатив глаза, и продолжает свой путь. Она спиной чувствует, как Стайлз смотрит ей вслед, но даёт себе установку ни за что не оборачиваться. Вайс отлично держится, хотя ей ужасно интересно, смотрит ли ещё Стайлз.
— На что залип, Стилински? — чужой язвительный голос, совсем не похожий по интонации и тембру на Скотта, заставляет её всё-таки обернуться. Любопытство взяло вверх, и Вайс резко обернулась, чтобы увидеть окликнувшего Стайлза парня.
Ей на вид лет семнадцать, не больше. Длинные каштановые волосы растрепались, несколько прядей выбились из неаккуратного пучка и теперь обрамляли аккуратное лицо. Во вздёрнутом носике и сжатых в тонкую линию губах Айзек видит надменность, а в каре-зелёных глазах — чистейшую угрозу жизни. На первый взгляд девчонка кажется враждебно настроенной по отношению не только к Стилински, но и ко всему миру сразу. От неё за километры пахнет злостью. И отчаянием. Айзек в ответ без зазрения стыда и совести изучает лицо незнакомки, пока та пялится на него.
— Кто это? — спрашивает Лейхи у Стайлза, едва девушка отворачивается и продолжает идти в известном только ей направлении.
— Илай. Она недавно потеряла семью в аварии и почему-то терпеть меня не может, — как-то отстранёно отвечает Стилински, уставившись на удаляющуюся девчачью фигуру.
— Это нормально, я тоже тебя терпеть не могу, — Лейхи, усмехнувшись, хлопает Стайлза по плечу и, пройдя чуть вперёд, встаёт прям перед Стилински, понимая, что только так может привлечь его внимание.
— Айзек, что тебе надо? Зачем ты пришёл? — нахмурив брови и сложив руки на груди, интересуется Стайлз, поддавшись чуть вперёд. Лейхи, недовольно сморщившись, с наигранной брезгливостью отстраняется.
— Скотт позвонил, попросил прийти. Поверь, по собственной инициативе я бы с тобой встретиться не захотел, — с этой уже приевшейся язвительной усмешкой произносит Лейхи.
Стайлз закатывает глаза. Его уже начинает порядком раздражать этот сарказм, который у оборотня, кажется, вместо крови циркулирует по венам.
— Послушай, Айзек, ты меня уже в конец достал. Я сейчас не в самом лучшем настроении и не советую тебе злить меня, иначе я нарву волчьего аконита и запихну его тебе в…
— Кажется, у наших большие проблемы, — закончить Стилински не даёт неожиданно подошедший со спины Скотт. Альфа выглядит крайне недовольным, можно даже сказать, что злым.
— Нет, Скотт, пожалуйста, скажи, что у нас всё хорошо, что ничего не должно случиться, что я ошибся и никакие сверхъестественные силы в этом деле не замешаны, — с мольбой в глазах захныкал Стилински, схватив МакКолла за предплечья. Как бы сильно его не интересовала вся эта история с Илай, глубоко в душе он уже устал от всей этой мифической фигни. Пока Скотт пытался что-то узнать у своей мамы, Стайлз мысленно молился всем известным богам, чтобы все его предположения оказались неверными.
***
«В этом городке определённо творится что-то странное» — мысли о том, какие скелеты в шкафу прячут жители Бэйкон Хиллс, не покидают Илай на протяжении всей дороги до дома. Вайс настолько увлеклась размышлениями на тему тайн маленького и богом забытого городка, что пару раз споткнулась о бордюр, налетела на фонарный столб и даже чуть не попала под колёса маленького Peugeot, переходя дорогу.
Элайджа едва успевает отскочить в сторону, когда доставщик пиццы, крутящий педали велосипеда со скоростью света, посигналил ей, проезжая сзади. От столь резкого маневра девушка даже роняет рюкзак на асфальт, из-за чего половина вещей вываливается на дорогу. Посмотрев по сторонам и не заметив машин, Илай торопится собрать упавшие вещи. Убирает ключи в карман, а тетрадки, маленький флакончик цветочных духов и расческу кладёт обратно в карман. Вайс поднимает лежащий на асфальте мобильник в последнюю очередь, хотя переживала за него больше всего. Перевернув телефон экраном вверх, замечает небольшую паутину из трещинок и даже сначала пугается, но потом вспоминает, что это всего лишь защитное стекло и у неё нет повода переживать. Илай, просмотрев уведомления и заметив одно сообщение от тёти, отвечает Аматис и тут же прячет мобильный в задний карман светлых джинсов.
17:17. Почему-то время, проверенное невзначай при отправке сообщения для Аматис, заседает в голове. Девушка обычно не обращает внимания на такие мелочи, но сейчас две семёрки и две единицы, несколько минут высветившиеся назад на экране, не дают ей покоя. Странное чувство тяжёлым грузом давящее на стенки черепной коробки не проходит уже несколько секунд. Что-то должно произойти, что-то плохое. Может быть не сейчас, но уже совсем скоро.
— Ой, да ладно тебе, Илай, что может случиться? — задаётся вопросом девушка, озвучив мысли вслух тихим шёпотом. — Всё, чего ты боялась, уже произошло. Хуже уже точно быть не может.
«Ох, прекрасно, теперь я ещё и сама с собой говорю» — Вайс, тяжело вздохнув, недовольно цокает собственным мыслям. Кажется, у неё совсем уже крыша едет. Только этого ей сейчас и не хватало.
Илай едва находит в себе силы подавить рвущийся наружу вскрик, когда поднимает глаза на дорогу. Смотрящие глубоко в душу зелёные глаза стоящего на другой стороне улицы молодого человека заставляют табун мурашек пробежать по спине Вайс. Девушка моргает спустя только несколько секунд. Открыв глаза, понимает, что на том месте, где считанные мгновения назад стоял мужчина, пусто. Элайджа прерывисто выдыхает. До неё не сразу доходит, что всё то время, пока она смотрела на незнакомца, она даже не дышала. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов и успокоив бешеное сердцебиение, Илай достаёт наушники и включает любимый плейлист на полную громкость. Это помогает отвлечься.
***
— Шериф, можете показать мне место происшествия? — Алланон Шеппард, перебравшись через ограждение, быстро находит шерифа Стилински. А также его сына Стайлза, Скотта МакКолла и Айзека Лейхи. Алланон так часто встречает эту троицу на месте преступления, что уже не видит ничего странного в этом. Поначалу мистера Шеппарда это напрягало, но он знал, насколько Стайлз любопытный ребёнок, и это отчасти всё объясняло.
— Конечно, мистер Шеппард, — отвечает мужчина с неизменно серьёзным выражением лица и кивает в сторону оцепленного дома.
— Мы знакомы столько лет, Ноа, а ты всё ещё зовёшь меня «мистер Шеппард», — усмехается Алланон и, покачав головой, проходит вслед за полицейским.
Он внимательно осматривает дом: от почерневших стен до сих пор пахнет гарью, штукатурка периодически падает с потолка, а зола неприятно хрустит под ногами. Алланон, крепко ухватившись за перила, поднимается вверх по лестнице, зажмурившись. Перед глазами проносятся моменты трагедии.
Дикое пламя жадно и совершенно беспощадно пожирает длинные шторы, скользит по стенам, подбирается к потолку. Огненно-алые всполохи слизывают со стен плакаты, календари, графики, схемы, осыпая их на пол чёрным пеплом. Под воздействием жара хрустит дерево шкафов и комодов, трещат стёкла окон и плавятся обои, наполняя воздух едкими запахами, мешающим дышать. В какой-то момент одно из окон не выдержало и взорвалось, разлетевшиеся осколки больно впились в обнажённую кожу рук. Ей нечем дышать — лёгкие наполнены едким дымом.
Она слышит их крики. Слышит, как умирает её семья, сгорая заживо в адском пламени. Хочется развернуться и бежать обратно, чтобы спасти их всех. Нельзя. Отец приказал бежать. Сказал, чтобы даже думать не смела об их спасении.
«Нам не помочь, Кэролайн» — эти слова гулким ухом бьются в голове, заставляя её сердце обливаться кровью. Паника затмила разум и мешает думать ясно. В миг забываются все меры безопасности, выученные на уроках основах безопасности жизнедеятельности. Страх будоражит, выплёскивая в кровь всё новые порции адреналина. Ужас перед всепожирающим пламенем, поглотившим, кажется, даже разум. Прямо перед ней обваливается потолок, и девушка, охваченная страхом, падает на спину.
Боль отрезвляет на несколько мгновений, и эти секунды, позволив собраться с мыслями, становятся её спасением. Она концентрируется и отдаёт последние силы, чтобы остановить время на несколько жалких секунд. Открыв глаза, понимает, что сработало. Не теряя ни секунды, девушка бросается прочь. Спотыкаясь и падая, она всё же добирается к выходу. Дверная ручка раскалена до предела и скоро начнёт плавиться, но она прекрасно понимает, что другого выхода у неё нет. Крик, полный боли и отчаяния, взлетает и рассыпается мириадами осколков.
— Что думаете, Алланон? — голос шерифа вырывает мужчину из пережитых воспоминаний. Шеппард резко оборачивается, сталкиваясь с напряжённым полицейским.
— На лицо все признаки неисправности проводки… — наглая ложь слетает с губ прежде, чем он успевает придумать более реалистичную причину возгорания. Он не может сказать им правду. Не может рассказать,
что именно здесь произошло. Не может рассказать,
кто это сотворил. Нельзя. Они не поймут. Посчитают его сумасшедшим и упекут в психушку. В наше время в сверхъестественное уже давно не верят. Оборотни и банши, ведьмы и колдуны, друиды и нимфы — всё это стало для людей сказкой, вымыслом, легендой, фантазией, мифом из прошлого. Но это реальность.
Они живут среди нас, маскируясь и не нарываясь на проблемы. Потому что знают, что ничем хорошим это не закончится. Однако есть и те, кто не стесняется своих возможностей и использует их. Не в открытую, конечно, но для достижения собственных целей наверняка. И в этот раз цель есть. Пока не ясно какая конкретно, но Алланон уверен, что поджог — не случайность. Тут определённо есть какая-то связь с автокатастрофой, в которую попала семья Вайсов. И Шеппарду предстоит узнать, что это за связь.
