Небо над Атарэксом

- Кэдж, справа! Резкий выдох, тяжелая выломанная дверь, как щит. Пот крупными градинами по плечам и уже непонятно: защищает или лишним грузом придавливает в руках. Только отступать нельзя - некуда отступать. И оскаленные морды, как мало в них от знакомых лиц, щелкают челюстями, хрипят по ту сторону щита... Хэлк гортанно рычит - "Назад!", не замечая, как течет кровь по бедру. Пальцы скользкие от крови, скользят по дереву и дверь, бывшая щитом и барьером, в его руках,выскальзывает, гулко падает в ржавую пыль, раздробив чью-то стопу напоследок - протяжный вой пострадавшего становится финальным аккордом. Кого бы это отрезвило... ... Из-за левого плеча исчезает старик Кэйдж; его смяли, оттащили и даже не забьют насмерть в главном своем азарте ломая решетки на окнах. А Хэлк, что он может? Только стоять насмерть в проеме выломанной двери, почти полностью перекрывая вход: окровавленный, одинокий, злой. Ослепительно пахнет кровью: возбужденный молодняк щерится, хрипит. И убивать нельзя. Нельзя отпустить себя в упоительное и звонкое боевое безумие. Нельзя - отступить. Хэлк отшвыривает, одного за другим, ломая ребра, но не шеи, собственных братьев, молодых альф и с каждым разом все тяжелее: пот ест лицо и мощные руки налились свинцом. Но сзади Эро, и омеги клана, и Долг - Долг в том, чтобы их защитить любой ценой... ...Вчера он крепко выпил; так пьют от звериной тоски в отсутствие всяких причин, назначая поводы без повода. Вам нужна причина? Пусть это будет причина: они отыграли концерт. В разогреве у серьезных ребят, на настоящей большой сцене. Разве плохая причина, чтобы пить до дна, чтобы упасть на дно, чтобы растворить в горечи огненной лавы алкоголя другую горечь - от невозможной близости и от близости невозможного; невозможного, синеглазого, дерзкого, что хлопает возбужденно по литому плечу, забыв обычную свою отстраненность и хрипит прямо в ухо сорванным в три песни голосом: мы сделали это! Мы сделали это, Хэл! И как тут не выпить? Эндж идет к мечте - будущее Хэлка хрустит переломанным хребтом под его сапогами. Старшие Клана говорят, что омеги генетически глупы: впору поверить. Разве не понимает этот чертов омега, что успех губителен для него? Когда он попадет в фокус внимания, то шило в мешке не утаишь, они раскопают его подноготную и... настанет час, когда Хэлк уже не сможет защитить его. Звездный час расплаты. Предсказуемый финал. За это стоит выпить в отсутствие слов. Взвешенные слова суперальфы легче пуха для Энджа; того ведут другие Звезды. Или - Демоны, демоны - это вероятнее. За них стоит выпить. "За Энджи и его демонов!" - в хмельном угаре рычит Хэлк и со звоном впечатывает пустой стакан в столешницу, командует отчаянно - "Наливай до краев, пусть жизнь будет полной!". И все счастливы во хмелю. Триумфаторы! Как вернулся в Клан, Хэлк помнил смутно, но судя припаркованному прямо у корпуса мотоциклу - на мотоцикле. Точно - под утро. Крэнг высказался крепко, получив доклад ночной смены. И на утренний выезд Гордость Клана будить не стал, бросил хмуро: "Пусть проспится." Но проспаться толком не удалось. Саг, распинал его в плечо и первым порывом было прибить оборзевшего бету, какого черта? Но раньше, чем успел спросить, услышал сам. На улице было нехорошо, что-то кричал выносивший его отец - Эро, слов было не разобрать, интонации были достаточно, чтобы наспех нацепив на себя "сбрую", выпрыгнуть в окно второго этажа. Дело было плохо, четверо бэт, и две старые омеги пытались не пустить полторы дюжины молодых, разгоряченных альф в общежитие молодых омег. Шаг - ботинок уходит в щебень плаца, острые камни брызгами из под подошвы. Первый удар - слова потеряли смысл. Один из бет-защитников отлетает в сторону. Бьется жилкой тоскливое - далеко. Шаг - как во сне, когда бежишь изо всех сил, и будто застреваешь в густом киселе воздуха. Хэлк несется по прямой и.... ...Трем бетам не сдержать напора молодых альф, не успеть затворить дверь. Что там делает Эро, почему не отходит внутрь? Разгоряченной молодежи наплевать на статус. Эро отвешивают оплеуху, отбрасывают с дороги. Шаг - Кэдж, старый альфа с ворот, начальник караула, успевает раньше него: заходит сбоку, откидывает от двери пару щенков. В старике еще есть порох, стреляет поверх голов, давая Эро шанс отступить в безопасность коридора. Шаг - след рифленой подошвы на ржавом песке. В горле рыком клокочет, накатывает адреналином альфарелиз. Сейчас бы соскользнуть в темные волны, позволить растущей внутри силе, поглотить себя, вдохнуть глубже и - выдохнуть уже другим: быстрым, ловким, беспощадным. Убийцей. Нельзя - там его братья. Они не соперники ему в суперальфа релизе, они - трупы. А значит - нельзя. Хэлк бронетранспортером вклинивается в толпу, успешно ломающую оставшиеся почти беззащитными двери. Расшвыривая руками и рыком братьев: - Назад! Хэлк оказывается у дверей, рядом избитый бета-механик, из последних сил удерживает уже выломанную створку, старик Кэдж отоваривает рукоятью уже разряженного пистолета чью-то горячую голову. Хэлк выдергивает еще что-то отчаянно твердящего молодняку Эро (какого пустынного шакала он еще здесь?) из толпы; лицо отца-омеги залито кровью из рассеченной брови. Супер дергает отца на себя, прикрывает плечом от удара, толкает к проему и хрипит, с трудом сдерживая очередную волну альфийского бешенства: - Иди внутрь. Закройтесь! Эро подчиняется, невольно замечая, как упоительно-страшно пахнет сейчас его особенный сын. Немолодой омега с удивлением отмечает, что животно реагирует на Хэлка, даже сейчас, когда молодые альфы сошли с ума, а во рту держится медный вкус крови от полученной оплеухи. Это длится долю секунды и толчок в спину, приказ, не знающий возражений: - Иди... А потом на Хэлка уронили тяжелую дверь из тува, и он поднял ее, разворачивая параллельно земле и как щитом тесня от входа обезумевший молодняк.... .. А теперь не было и двери. Только запах крови и пота, удары со всех сторон, звон разбитого стекла, грохот вырванной и брошенной на землю решетки, торжествующий вопль первого, вкатившегося в окно. Хруст ломаемых ребер, Хэлк в смертельной хватке стискивает собрата. - Наазааад! И за секунду до того, как черная волна поглотила сознание, раздался спасительный треск злых автоматных очередей. И топот множества ног, градом осыпавшихся с боевой машины бойцов. Через полминуты все кончено. Взрослые альфы по двое отлавливают и вяжут, повалив на пыльную землю, собственных сыновей. Хэлк обессилено сползает спиной по косяку и садится на пороге. Онемевшими, разбитыми в драке пальцами долго вытаскивает сигарету из помятой пачки, а потом не может найти зажигалку... Язычок пламени вспыхивает слева, Хэлк скашивает взгляд и тянется к нему сигаретой. Прикуривает, вдыхает. Эро прячет зажигалку, и садится рядом на испачканные кровью ступени. - Молодец, что не сорвался. Хэлк неопределенно хмыкает, выдыхая тугую струю сизого дыма и сплевывает темную от крови слюну в рыжую пыль. - Один из твоих братьев-омег нарушил запрет... Видишь, что получается, когда в Клане кто-то нарушает установленный Уклад? В течке он тайно выбрался из Безопасного Дома, чтобы соединиться с тем, кого выбрал сам. Один из молодых альф посмотрел на омегу-собрата, как на... на омегу. Их соитие коснулось ноздрей других молодых альф... и... - Спасибо, я понял, - прервал отца Хэлк, бычкуя о землю окурок: - Береги себя. Теперь, когда рядом были вооруженные Бойцы, когда взрослых стало больше, а молодняк избито хрипел на плацу со скованными за спиной руками, ему было больше нечего делать здесь. Теперь это дело Совета, а остальные примут то, что решат Старшие. Хэлк встал, пошатываясь в отходняке, подумалось вяло - "все-таки когда "релиз" приходит к тебе, лучше входить в него", и прихрамывая на порезанную ножом ногу, отправился в общежитие. Сейчас там было пусто, но пропущенные в прыжке из окна следы погрома, рассказывали историю произошедшего. Выломанная дверь "технички", кровавые "помазки" на стене, тело избитого до неузнаваемости молодого альфы - мусорным мешком в конце коридора, у разбитого окна... Очевидно, он дал своевольному омеги фору бежать и был забит насмерть возбужденными собратьями. А потом они ломанулись в погоню, в финалу которой, он, Хэлк, только что был свидетелем. - Дерьмо, - сплюнул на пол и пошел на второй этаж. Теперь будет только "потом". "Потом" - это время бет. Потом - здесь приберут. Потом - вставят новые стекла взамен разбитых. Потом - подберут и приготовят к погребению погибших, пришлют медиков к раненным, засыплют свежим песком бурые пятна на земле... Время альф - всегда "сейчас". *** - Закопайте его, как собаку, - хмуро приказывает Крэнг, когда мимо него проносят в черном мешке тело нарушившего кровосмесительный запрет альфы, и поворачивается к подошедшему Хэлку. Критически оглядывает явившегося на зов Вожака супера: морда разбита, так что один глаз полностью заплыл, руки прокусаны в шести местах молодыми клыками собратьев, костяшки содраны до крови и прихрамывает на подрезанное в ране бедро. - Красавец, - хмыкает Вожак: - еще б не пил... Супер-альфа смотрит весело и зло уцелевшим серым глазом. Кривит разбитые губы, хмыкает из-под жесткой челки: - Если б не пил, меня бы здесь вчера не было. - Тоже верно, - соглашается Крэнг. Между ними в горячем воздухе полдня плывут миражи несказанного вслух "Ты мог бы их убить, но не убил. Молодец". Альфы также нужны Клану, как и омеги. Омеги должны вырастать и уходить в другие Кланы, за хороший атар - выкуп за Дающего-Жизнь. Альфы - должны вырасти и прожить жизнь во славу и благо Клана. Нельзя допустить, чтобы альфы перепортили родившихся и растущих в клане омег, ибо кто будет уважать Клан, не сумевший удержать порядок в своем доме? Омеги - величайшее богатство сильного Клана, и позорная обуза Клана слабого, ибо никто из достойных Кланов не захочет платить атар и иметь детей от их омег. Позорное кровосмесительство, вырождение и распад ждет такой Клан. Таков Закон между сильным и слабым, от начала времен. Но потеря целого поколение альф стала бы тяжелым ударом для клана Тэрхэнг в эти непростые времена. К ним спешит отец-омега, сбиваясь шагом в многослойных подолах: омеги из городских семей не носят такие одежды, но в кланах правит Закон и эти одежды прямо отражение его сути: высокий глухой воротник, и многослойная ткань, скрывающая тело омеги от запястий до щиколоток. Зато - задери подолы, как пыльную штору, скопом, и под ними ничего; беззащитное в своей наготе тело - источник наслаждения альф. Только те, кто никогда не знал требовательной альфийской ласки, носят полупрозрачные шаровары в знак своей непорочности. Но это давно не про Эро. Вожак и супер молча наблюдают за приближением старшего кланового омеги. И Крэнг недоволен; запах Вожака становится резче. Хэлк закуривает, и думает случайно ли омега-отец подходит к Вожаку в его присутствии? Эро склоняется в ритуальном поклоне, прося дозволение говорить в присутствии альф и Хэлк знает, что этот жест адресован Вожаку. Он давно и вполне официально разрешил отцу-омеге заговаривать с ним первым. В конце концов, Эро носит на запястье следы от его молочных зубов... - Говори, - цедит дозволение Крэнг. - Вожак, я недостоин просить тебя, - Эро не поднимает глаз. На его лице все еще видны следы вчерашнего боя: - Но могу ли я просить о снисхождении для Ано... он омега и может рожать... - Не можешь, - сквозь зубы обрывает Вожак. - Он беременный! - выпаливает поспешно последний аргумент омега. - От брата! - Крэнг источает гнев, Хэлк едва успевает встать между ними и принять предназначенный дерзкому Эро удар на себя. Перехватить руку Вожака было бы подобно бунту, но удар, сбивший бы омегу с ног только болезненно и туго отдается в грудной клетке вставшего между ними супера. - Прости, Вожак. Эро должен прикладывать все усилия, чтобы заботиться об омегах, и сейчас он просто хотел защитить. Хэлк стоит с опущенной головой, не поднимая взгляда, но даже так он выше своего Вожака, и Крэнг качает головой: - Решение принято. И Эро больше не старший среди омег, если ты еще не знаешь этого. Ни супер-альфа, ни его омега-отец не смеют поднять головы или сдвинуться с места, пока спина уходящего вожака не окажется достаточно далеко и только после этого Хэлк разворачивается к Эро: - Что значат его слова? - Совет посчитал, что я не заботился должным образом об омегах, раз случилось то, что случилось. С меня сняли эти привилегии. - И что теперь? Снова - просто клановый омега, которого может трахать любой Боец? - Нет, я же все еще твой отец. Я дал Клану супер-альфу... - Эро пожимает плечами, отворачиваясь, но они оба понимают, как много он потерял. - И какого черта тогда ты полез к Вожаку? - Хэлк чувствует, что злится. - Я не мог поступить иначе... - Идиот, - припечатывает сын, и резким шагом уходит в сторону казарм. Они оба знают, что будет дальше. Молодые альфы получат то, что хотели. Этого, опороченного омегу, им отдадут. А потом его забьют камнями, если переживет эту ночь. Вот и все, чего добился мертвый придурок Ганг, когда ценой своей жизни позволил омеге сбежать после их преступной случки. Один мертвый и дюжина раненных альф, разгром Безопасного Дома, отставка Эро, и в конце концов тот же свальный грех и позорная казнь для омеги. Идиоты. Хэлк не хочет думать, как поступил бы сам, если бы его омегой в этой ситуации был Эндж. Такого не может быть в его истории. В конце концов, он даже не спит с вокалистом, верно?