Fantasmi

Гуэрра, как и говорил Бьякуран, оказались довольно хитры. Большую часть бойцов разгромили в прошлый раз Fantasmi у штаба Варии, и сейчас, чтобы иметь возможность победить в этой схватке, они брали хитростью. То, что их цель - главная база, находящаяся в Италии, все поняли далеко не сразу. А точнее, только тогда, когда на штаб напали, а основная сила Мельфиоре оказалась разбросана почти по всему миру, защищая остальные штабы от нападения все тех же Гуэрра. Когда Мармон, Бельфегор и Еши с Ламбо и И-пин оказались на базе в Италии, там остались только Бьякуран, Юни да Гамма с Кике. И при этом двое последних собирались отправиться в Германию с помощью одного из иллюзионистов, как только появятся Третий Босс Мельфиоре и ее Хранители. Ситуация была отвратительной. Гуэрра, зная, что не смогут победить вот так вот просто, отправив все свои силы в главный штаб, разделили все Мельфиоре на кучу маленьких частей. Да и знали они, что в тех битвах проиграют - отправляли слабых бойцов на растерзание рядовым и офицерам Мельфиоре. Зато вот основные силы сосредоточили на главной цели. Бьякуран, может, и додумался бы, может, и узнал бы по событиям, произошедшим в другом мире, а Юни, может быть, и увидела бы, да только ничего из этого просто напросто не произошло. Просто в этот раз обстоятельства играли против них. И тем не менее, битву надо было не проиграть. Еще одним плюсом Гуэрра, помимо хитрости, было количество бойцов. Фантазма заметила это еще при битве в Варии, когда на смену убитым прибегало в два раза больше. Многие из них были так слабы, что вставал даже вопрос, как их вообще взяли в Семью с такими-то данными. Половина так точно не знала, как правильно держать и перезаряжать пистолет или орудовать катанами. Они выглядели на поле боя, как мартышки с гранатами. И по мнению большинства мельфиоровцев, Гуэрра просто пытаются победить количеством. Даже если это значит потерять почти все в одной битве, где половина просто подорвется с врагом на бомбе, случайно выпавшей из рук. Да и не сопротивлялись они особо своей судьбе. Бежали вперед, хотя ноги заплетались, а в глазах плескался еле заметный страх. Потому что знают - они не вернутся. Где Гуэрра отыскивали столько самоубийц, оставалось загадкой. Но факт оставался фактом, у них была своя сильная сторона. Еши не знает, сколько сейчас времени, сколько она вообще находится в Италии после приезда из Японии. Все мысли сбились в одну кучку и беспорядочно мельтешили в разные стороны. Было лишь четкое желание отомстить. Отомстить за маму, за себя, за тех людей в стеклянных колбах. И уже не важно, что почти все это связано с Вонголой, а не с Гуэрра, хотя те тоже оказались слишком наглыми, раз вообще решились напасть. Просто банально хотелось выпустить пар. Фантазма уже не помнит, когда это "выпустить пар" стало означать свернуть несколько шей голыми руками, разорвать тело в клочья, вырвать пару конечностей и услышать дикий крик. Она уже не помнит, когда "выпустить пар" стало означать кого-нибудь убить. Шатенка уже довольно давно находится в мире мафии. Некая кровожадность и желание убивать просто впиталось в нее, как вода впитывается в губку. Холод пистолета под пальцами больше не обжигает, а от запаха крови не хочется выплюнуть свои внутренности. У окружающих Еши людей складывалось ощущение, что девушка просто создана быть мафиози. Еши ничего не чувствует: ни жалости, ни сожаления - абсолютная пустота. Сердце бешено бьется, заглушая все остальные звуки своими громкими ударами, а от того места, где должна быть душа, расползается холод. Фантазме все равно, что под ее руками только что задохнулся человек, что только что она сожгла заживо пятерых, оставляя лишь горстки пепла, быстро разлетающегося в суматохе в разные стороны. Она словно отключилась от этого мира: все видит будто через плазму черно-белую картинку, но ничего не чувствует. Есть только какая-то опустошенность, от которой хотелось сбежать, потому что было до одури больно. Если не поплатится Вонгола, то поплатится кто-то другой. Еши ничего не чувствует, но пальцы вновь нажимают на курок, а в голове мельком проскальзывает "отомстить". Мармон крепко сжимает губы и невольно сильнее скручивает змеями противника, отчего тот просто падает на пол кровавыми обрубками, будто кто-то умелый без труда порезал кусок мяса по частям. Его Босс сейчас слишком не похожа на себя прежнюю. В карих глазах нет ни капли света. От нее впервые веет холодом, от ее ярости просто хочется уйти в сторону, спрятаться. Она безжалостно убивает всех тех, кто только попадается на ее пути. Вайперу страшно. Страшно не за себя и не за врагов. Ему страшно за нее саму. Потому что, когда все это закончится, Еши будет ненавидеть себя больше всего на свете. Потому что она поддалась эмоциям, провокациям, потому что она не сдержалась. Она будет ненавидеть себя даже сильнее, чем ненавидит сейчас Карлоса и своего отца. Мармон знает об этом. Он находится рядом со своей Босс дольше, чем все остальные, он знает ее гораздо больше, чем даже Фонг, который несмотря на то, что был знаком с Фантазмой дольше, чем сам иллюзионист, многого не знал. Когда все это закончится, Фантазму просто накроет. Накроет с головой. И с этим ей придется бороться самой. Потому что ни они, ни мельфиоровцы, ни даже Бельфегор не смогут ничего с этим делать. Она сама их попросту не подпустит. Туман хмурится. Он не хочет, чтобы его Босс вновь страдала, чтобы вновь кричала, срывая голос, и плакала, пока в глазах не останется живых красок, пока они попросту не выцветут и не станут блеклыми. Он не хочет, чтобы Еши шаталась по штабу бледным призраком с покрасневшими глазами, пытаясь выдавить из себя жалкое подобие на улыбку, чтобы никто не волновался. Он просто этого не хочет. Он сломается вместе с ней. Подумать только, один из величайших убийц, Аркобалено, бывший член Варии, а ныне член Мельфиоре подразделения Fantasmi, сломается вместе со своим Боссом. Вайпер знает ее слишком долго. Вайперу трудно видеть ее другую. Юни прячется где-то в коридоре рядом - Фантазма сказала, что если она уйдет дальше, то наткнется на кого-нибудь из Гуэрра, - Мармон со всей жестокостью и злостью сплющивает врагов в иллюзиях, Бельфегор режет леской и стилетами еще одну небольшую группу, где-то чуть дальше Джессо кричит о прибывании еще одной группы Гуэрра. А у Фантазмы по щекам бегут соленые слезы, смешиваясь с кровью, интуиция орет благим матом, инстинкты убийцы включены на максимум, а холод пистолета вновь начинает обжигать точно так же, как и собственное пламя. Еши страшно. Если так пойдет и дальше, она сожжет себя в собственном пламени и ненависти к себе, Вонголе и Гуэрра. Она хочет остановить все это побыстрее, но совершенно не может этого сделать. Паника накрывает с головой. Она поддалась. И если сейчас она не остановит собственное безумие, то сожжет здесь абсолютно всех. А где-то здесь еще прячутся вместе с Юни Ламбо и И-пин. По спине бегут мурашки. Фантазма не хочет, чтобы они видели ее такой. Обезумевшей... Ламбо и И-пин, наверняка, не понимают, какого черта их забрали из дома тети Сато-сан не такие родные руки Наны, а руки Мармона, одного из величайших иллюзионистов, который вообще должен был находиться в далекой солнечной Италии, где почти каждый день происходят кровавые бойни мафии. Они наверняка не понимают, какого черта вынуждены сидеть и прятаться в каком-то просторном коридоре, слушать крики и шум оружия, наблюдать за тем, как Еши, их добрая сестренка Еши, сжигает в своем пламени за раз добрый десяток людей. Фантазме жутко от одного осознания того, что они сидят сейчас где-то с Юни и абсолютно ничего не понимают. И в том, что все произошло именно так, только ее, Фантазмы, вина. У девушки начинают трястись руки, а ноги подгибаться. Громкий стук сердца, кажется, перекрывает все остальные звуки, стучит в висках и больно отдается в груди. В глазах мутнеет от пелены слез, а осознание собственной никчемности пригвождает к месту. Еши хочется спрятаться где-нибудь, как последней трусихе, и рыдать, как маленькой девочке. Фантазма пропускает удар противника, и тот, воспользовавшись секундным "отсутствием", больно бьет ее по коленям, отчего шатенка сразу падает на пол, ударяясь руками и роняя из рук пистолет. Слышится выстрел. И если бы не Бельфегор, так вовремя отбивший пулю, брошенным стилетом, обзавелась бы Еши лишней дыркой в теле. - Соберись, - шипит Каваллини, поднимая девушку с пола буквально за локоть и отпихивая от них еще одного бойца, что решил попытать удачу и воспользоваться сложившейся ситуацией. Еши почти в отчаянии кусает губы и неуверенно кивает, но вместе с тем сбивает пламенем одного из Гуэрра, что почти подобрался к Бельфегору со спины. - Мне страшно... - не понятно, для себя или для блондина шепчет Фантазма. Она видит сквозь прорези маски, как щурятся глаза Бела, слышит, как он тяжело вздыхает. Еши знает, что он на нее не сердится, знает, что он понимает ее, знает, что в данный момент он просто пытается что-нибудь быстро придумать. Фантазме тошно от самой себя. Они на поле битвы. Здесь нет места слабостям. Либо она немедленно возьмет себя в руки, либо по ее вине опять что-то случится. - Обещай мне, - наконец-то говорит Бельфегор, пока они стоят спина к спине и устраняют еще несколько самоубийц. - Что? - переспрашивает Еши, пытаясь понять, что имеет в виду Ураган. - Обещай мне, что не сорвешься и не закроешься потом, - хмыкает блондин, отправляя очередной стилет прямо в сердце одного из бойцов. - Обещаю, - тихо отвечает Босс Fantasmi. И Бельфегор, последний раз взглянув на девушку - даже как-то нежно, -поспешил в другую сторону. И почему-то вся эта ситуация напоминает Еши о том, как Нана учила ее езде на велосипеде, когда мама говорит тебе, что не отпускает, но потом ты едешь сам. Каваллини всегда знает, что ей нужно. Каваллини знает, как заставить ее бороться. В этот раз его слова прибавили уверенности. В этот раз Еши пообещала. В этот раз Еши пообещала не просто кому-то, но и самой себе в первую очередь. Раздается взрыв, потолок падает, перекрывая проход между одной и другой стороной. Кто-то пробрался на другой этаж. Босс Fantasmi видит, как хмурится Бьякуран, нервно поглядывая в сторону лестничного пролета и лифта, видит, как Мармон, не обращая на все это внимания, сдавливает врагов в иллюзиях, слышит, как Бельфегор чертыхается, еле отбивая атаки из-за раненого плеча. Они не смогут пробиться и посмотреть, что там, на другом этаже. А на других этажах хранится важная информация, которую они потерять не могут от слова совсем. Накопи они этой информации еще чуть больше, и можно звать Вендиче, дабы те навели порядок. Единственный человек, который может туда пробиться, так это Еши и еще парочка рядовых мельфиоровцев. В этот раз ей опять придется делать все самой.

***

Реборну казалось, что он пьян. Чувство долгожданной свободы по-настоящему пьянило, заставляло кровь бурлить, а его самого - лыбиться, подобно какому-нибудь психопату, сбежавшему из лечебницы. Что нашло на Карлоса, Аркобалено искренне не понимал, но продолжал радоваться. Еще бы! А как не радоваться, когда спустя фигову тучу времени, проведенного в стенах одного поместья, тебя наконец-то отпускают. Его не просто выпустили погулять во дворе, как собачку Байс (да даже у той было больше свободы). Нет, его вообще отпустили. Просто сегодня утром, когда Реборн столкнулся с Боссом Вонголы в коридоре, тот был каким-то скучающим, на лице не было уродливой улыбки, а с губ не слетал пренеприятнейший смех. Карлос просто сказал валить на все четыре стороны и на глаза не попадаться. Видите ли он стал ненужным. Слова про ненужность, конечно, били по самолюбию, но стоило извлекать выгоду. В конце-то концов, когда ещё Босс Вонголы мог так расщедриться и отпустить великого киллера восвояси? Все это радовало ровно столько же, сколько и огорчало. Теперь, когда и если он встретит Тсуну, он сможет рассказать ей только то, что успел узнать. Информация, конечно, нужная и полезная, но по степени важности точно уступает заговорам и планам семьи на будущее. Даже то, что Росси на данный момент готовят нападение совместно с Вонголой, может оказаться измененной в будущем информацией. Теперь точно о чем-то Аркобалено знать не мог. А чутье убийцы говорило, что его просто проверяют, за ним наблюдают. Будто крысу в лаборатории выпустили проверить эксперимент в новой среде, а ученые наблюдают за каждым ее шагом. Это заставляло задуматься, это заставляло смеяться. Карлос крупно прокололся, когда отпустил Аркобалено на волю. Раньше у Реборна были связаны руки, а теперь он может делать всё, что захочет. Бугиардо думает, что достаточно умный, но вряд ли он умнее Аркобалено, которому сам дал свободу и развязал руки. Реборн волен делать, что хочет. Реборн хитер. Реборн мафиози, в конце-то концов. И если он будет искать Тсунаеши, то обязательно будет заметать за собой следы. Потому что он ни в коем случае не собирается подставлять ученицу и показывать себя со слабой нерасчетливой стороны. Теперь Хранитель желтой пустышки будет похож на бродягу. По крайней мере, в ближайшее время, пока не найдет Саваду или хоть какую-нибудь ниточку, ведущую к ней. Только вот Реборн даже не знает с чего начать. Потому что он даже до конца не уверен, что Тсуна решила остаться в мафии, а не спряталась где-нибудь на другом конце света и сейчас медленно попивает коктейль из трубочки, или обслуживает кого-нибудь в придорожном кафе, или все-таки оказалась мертва, как и сказал Карлос. Реборн не до конца уверен, но искать ее по всей планете точно не собирается и начнет-таки с мафии и хоть каких-нибудь слухов. Шансы не стопроцентные, но они есть, и он ими воспользуется. И первым делом он направится к Каваллоне и Варии. Кому, как не им, знать об этом все, что только можно? Кому как не им, людям, что искали Саваду Тсунаеши тогда, когда сам Реборн не мог?