От судьбы не убежать

Мерьем вышла из покоев и направилась к выходу из дворца, при этом осматривая каждый уголок, стараясь всё запомнить, ведь никогда больше не вернётся сюда. Девушка чувствовала себя мягко говоря странно. Чуть меньше полугода назад, она жила счастливой жизнью с родителями и сестрой. У неё было всё. Семья, не богатая, но зато счастливая, жених. Наверное, у Мерьем была слишком хорошая жизнь, раз Аллах отнял у неё всё. Теперь всё изменилось. После того момента, когда перед глазами погибли её родители, в ней что-то сломалось. Всё что у неё осталось, ненависть и желание отомстить. Она жила этим, пока не встретила Сулеймана. В ней пробудились те самые забытые чувства, которые она так старательно прятала ото всех, показывая лишь: ненависть, злобу, беспощадность, перекрывая тем самым человечность. Она уже никогда не станет прежней. Сейчас, идя по пустым коридорам, Мерьем пыталась понять, что делать дальше. Теперь, когда у неё даже не осталось ненависти и мести. Куда ей идти? Её все ненавидят, даже разбойники, ведь она их предала, но ей на это плевать. Она осталась одна, опять. Осталась только пустота. «Надо было сразу покончить с собой, а не воображать, что смогу отомстить,» — промелькнуло в голове рыжеволосой. За раздумьями она и не заметила, как чуть не налетела на девушку. Та была очень красива. Длинные волосы, цвета тёмного шоколада и такие же глаза. — Ой, прости, — быстро пробормотала разбойница. — Я Хатидже. Хатидже Султан. — Простите, Госпожа, — она всё-таки решила забыть о дерзости и, проявив уважение, поклонилась. — А ты я так понимаю любовь моего брата, — сестра Султана осмотрела девушку с ног до головы. — Пойдём за мной. Мерьем слегка опешила от её слов, но не стала перечить. Она пошла за Хатидже и вошла в её покои. Они были ещё красивее, роскошнее и больше, чем те, в которых сама жила некоторое время. Оно и понятно, ведь Хатидже — Госпожа, ей удосужились родиться во дворце. — Присаживайся, — они прошли на балкон и сели на подушки. Повисло неловкое молчание, обе не знали что и сказать. Мерьем так тем более ощущала себя неловко, будучи не в своих покоях да ещё и у самой сестры Султана. С каких это пор рыжеволосая чего-то боится? — Расскажи что-нибудь о себе, — осмелилась заговорить Госпожа, слегка дрожавшим голосом, но разбойница это не заметила. Она знала, что её не тронут, но страх почему-то был. Мерьем даже не знала что и сказать. Она что, вот так просто выложить всё о себе первому встречному, пусть даже и сестре Султана? Хатидже заметила растерянность в лице бунтарки и продолжила: — Чем-то же ты приглянулась брату. Понимаешь, он мне очень дорог и я волнуюсь за него. Кроме него и матери у меня никого нет. Есть конечно сёстры, но они далеко и давно замужем и вполне счастливы. — А как же ваш муж, — всё-таки заговорила разбойница. — Был, но умер. И я его не любила. — А возлюбленный? — Хатидже смутилась, но ничего не ответила. В этот момент заиграла скрипка. Брюнетка поднялась и подошла к перилам, подняв голову куда-то в сторону. Мерьем повторила её действия. Там, наверху, она увидела Ибрагима, играющего на скрипке. И надо сказать довольно неплохо. Тут до Мерьем и дошло. На её лице на мгновение появилась улыбка. — В него вы влюблены, — процитировала факт рыжеволосая. Хатидже опять промолчала, продолжая слушать чудесную мелодию, но лёгкий румянец на лице выдал её. Тогда разбойница поняла, что не ошиблась в догадках. Мерьем почему-то захотелось помочь несчастной. Странно, правда? Она ведь разбойница, а Госпожа так просто впустила к себе в покои, не заботясь о своей жизни. Либо слишком смелая, либо не нормальная, а возможно просто наивная. Такая чистая и невинная. Родственная душа. Она напомнила ей о том, что рыжеволосая и сама недавно была такой же. Также хотела найти настоящую любовь, а потом родить детей. И у неё всё это было или почти было, ведь жених то был, а дети — дело поправимое. А теперь у неё всего этого не стало и раз уж ей не удалось, то пусть хотя бы Хатидже будет счастлива. — Вы обязательно будете вместе, я в этом уверена, — сказала рыжеволосая. Та, в ответ лишь улыбнулась. Вот только… Ибрагим? Как Хатидже могла в него влюбиться? Он же такой... такой противный. Хотя может любовь меняет людей? — Не сдавайся, — спустя некоторое время, заговорила сестра Султана. — Он любит тебя и обязательно простит. Мерьем не ожидала такого, что ей прям вот так прямо скажут такое и как брюнетка вообще догадалась, что чувства взаимны? Хотя это её не сильно волновало. Сейчас её мысли занимали слова Хатидже. Может она права? Продолжение следует…