Искажения

      Вода манит, тянет за собой, играет с зыбкими тенями. Души предков шепчут что-то смутное и непонятное. Палка с отметинами! Она не должна остаться на дне!       Кувшинница вздрагивает от холодного ветра. Именно здесь была похоронена её сестра. Зернушка. Небо ясное, в отличии от воды. Всё в порядке. Ведь ей уже давно не снятся кошмары. Высокая трава едва заметно колышется под звёздным светом. Тени плывут по земле так, словно это вода. Однако здесь нет ничего, кроме необъятной пустоши. Большинство деревьев повалила гроза в тот страшный день Великой Битвы. Здесь много цветов — ромашки, фиалки, одуванчики, шиповник, васильки, календула, чертополох, вереск. Нет только одного вида — лилий. Оно и понятно, водные цветы не будут расти на земле. Сердце из лилий не забьётся вновь так, как это было раньше. Сердце из лилий может лишь хранить память о тех, кто растворился в ночной тиши.       Вода захлёстывает уши, нос, горло. Кажется, будто всё тело целиком состоит из одной лишь воды — постоянно меняющейся, неверной, подозрительно спокойной. Глотку обжигает жидкое серебро. Невероятно хочется пить. Подождите-ка, а разве источником жажду не утолить? Лилиям должно быть хорошо в воде. Палки давно уже не видно. Здесь нет места времени и пространству. Все звуки гаснут во тьме. И отчего-то до жути хочется пить.       Кувшинница встряхивается, замечая тонкий золотистый след, оставшийся после падения звезды. Запахи ветра приятно щекочут нос. Как хорошо, что нет больше сплошной воды. А ведь если перемотать время назад, то она вольётся в эту пустошь бурным потоком, и никто не спасёт от её гнева. Острокрылые стрижи реют чёрными перьями в облаках, едва заметные на фоне вечернего небосвода. Огоньки весело вспыхивают в вышине. Звёзды. Прекрасно. Главное, что нет воды. Она ненавидит воду глубокой, искренней, подсердечной ненавистью. Вода забрала у неё кое-что ценное.       Никто не думал, что всё обернётся так. Миссия превратилась в ловушку, а минуты обернулись долгими годами. Подталкивают в спину лапы, впервые в жизни ставшие всесильными. В грудь врывается воздух. Прошло всего несколько мгновений. Всё будет хорошо, ведь глубина не очень большая. Всё будет хорошо. Всё будет… Всё…       — Живи, сестра, — родной и тихий голос кажется лишь плодом воображения. Это неправильно. Зачем сестра пожертвовала своей жизнью? Зачем вложила последние силы в этот толчок?       Кувшинница ощущает, как по щекам течёт горячая солёная вода. Она помнит до сих пор. И всё так же отчаянно ненавидит воду.       — Кувшинница? — о, этот славный и успокаивающий голос. Снегопад. Её лучший друг. — Всё хорошо? Ох, я понял. Я тоже скучаю по ней. Она была такой непоседливой хохотушкой. Не плачь, слышишь, она по-прежнему с тобой. Она смотрит на тебя. Ты носишь её в своём сердце.       Кувшинница с удивлением касается лапой своих щёк. Мокрые. Вода, будь она проклята! Вода — жизнь, которая в один прекрасный миг может обернуться смертью. Слова греют душу. Зернушка, её вечно юная сестричка, навсегда превратилась в эту изменчивую стихию.       А Кувшинница ведь всё же любит воду. Снегопад — ещё один пример пушистой воды — усаживается рядом и ободряюще прижимается к её боку. Слова отныне не нужны, ведь их сердца связаны одним неиссякающим родником, имя которому любовь. И всё-таки не идёт другу такое холодное имя. Ему бы больше подошло солнце Юных Листьев — не обжигающее глаза, но заставляющее цвести само сердце. И теперь уже ветер доносит до неё искреннее и светлое послание.       — Живи счастливо, сестра!       И вода в её душе превращается в истинные лилии.