Анонимы

Яркой кометы горящим мечом Небо расколото — мир обречён ©. *** Эмоции Дейзи часто берут верх над разумом, поэтому стоя на пороге чужой квартиры, Райт хватает Изаю за шиворот и целует. Влажно, грязно, с языком. Она — олицетворение порока, греха и вседозволенности. Похоть в её чистом виде. И Орихара подаётся чужому напору, вторит знакомым движениям. — На прощание, — говорит девушка, отстраняясь. Тонкая ниточка слюны тянется от губ парня, создавая между ними зримый, едва ощутимый контакт. Одно дыхание на двоих. — Понимаю, — хрипло отвечает брюнет. Дейзи облизывается, проводит большим пальцем по губам мужчины и щурится, словно мартовская кошка. Не оборачивается, когда уходит, а только кидает небрежно-весёлое:  — Good bуе, buddy! Дейзи незачем (почти не ложь) запоминать его лицо, цвет глаз или ехидную ухмылочку, разъедавшую тонкий рот, словно кислота. И эта ночь, и этот человек останутся в прошлом. Её драгоценный Харальд станет одним из старых добрых воспоминаний, о которых не поведаешь в семейном кругу за чашкой чая. По ту сторону настоящего. Да будет так. Навсегда и навеки вечные, так пишут в сказках со счастливым концом? Только (какая досада) на дворе двадцать первый век, равноправие и секс. Просто секс — не любовь. Любви больше нет, её не существует, как не бывает и добра. Райт заходит в лифт, давит подсвеченную кнопку с цифрой «1» на панели. Ей плевать, она даже не оборачивается лицом к дверцам, держит спину прямо и дышит через раз. Ей кажется, что он смотрит вслед. И это «кажется» пугает не на шутку. Кабинка движется вниз, уносит Дейзи подальше от чужих глаз. А улыбка всё не сходит с лица. *** Изая провожает взглядом статную женскую фигуру, этакого маленького чёрного человечка размером с муравья. Его Джеки торопится, садится в машину и уезжает туда, где её, наверняка, ждут. Вот так вот просто, без лишнего пафоса и слов «это была лучшая ночь в моей жизни, обменяемся номерами телефонов». Йорк ему нравилась: та говорила, как надо, делала то, что надо, и прощалась без слов. Забавный человек. — Ни разу не обернулась, — смеётся Орихара, прислонясь лбом к холодному толстому стеклу. Упирается ладонями в стены прозрачной крепости, рассматривая целый мир с высоты птичьего полёта. — Я не хочу знать, почему ты такой довольный, — проговаривает Намие, цепляя на лицо безразличие во всей его красе. — И если ты решил спрыгнуть, то используй балкон. — Твоя доброта не знает границ, дорогая, — Изая поворачивается на сто восемьдесят градусов, рассматривая дотошную секретаршу, и закладывает руки за спину. — А когда ты пришла?..