Анонимы

Алиса страдает очень редким извращением — настолько редким, что ему даже не придумали название ©.

*** — Ты выглядишь чрезвычайно довольным, — Намие с показным безразличием разглядывает своего босса, ставя перед ним чашку свежесваренного кофе. Вкус у напитка горький, запах терпкий, а горелая турка на плите говорит о многом. Его помощница совершенно не умеет готовить: не этому учили Ягири в медицинском*, совершенно не этому. — Когда ты так скалишься, то выглядишь, словно конченный псих… Хотя, ничего удивительного. Ягири мысленно признаёт поражение, усаживаясь напротив начальника. — Тебя раздражает мое хорошее настроение? — Орихара щурит карие, почти чёрные глаза и подносит чашку ко рту, замирая. Вряд ли Намие стала бы его травить, но… почему бы ей этого не сделать? Осторожность ещё никому не навредила. — Скорее настораживает причина хорошего настроения, — она безразлично жмёт плечами. — Хитроумная и жестокая игра? Ты убил кого-то и спрятал тело? Скажи где, не хочу случайно наткнуться на него. Или Селти, наконец, сдалась? Какое упущение — не видеть тебя никогда. Я могу отпить из чашки, если тебе от этого легче станет. Орихара моргает, поражаясь болтливости брюнетки сегодня. Обычно из неё и слова не вытащишь, а тут… — Думаешь, я настолько параноик? — он закидывает ногу на ногу, чувствуя жар, исходящий от глиняной* чашки (любовь к традициям, что ещё сказать). Полы синего халата распахиваются, демонстрируя миру голые коленки парня. Вопрос риторический и ответа не требует. Потому что да, да, Изая чёртов параноик. — Ни один из предложенных тобою вариантов не является точной причиной. Возможно, их можно обобщить, суммировать и вывести итог на белой, словно снег, бумаге. — Ты не сказал, что я ошиблась, — Намие кивает самой себе, не чувствуя отвращения от сказанных Орихарой слов, завуалированной красивыми словами правды. Которая горькая и ненавистная. Получать наслаждение от чужих страданий? О, это меньшее из зол. Есть люди похуже Изаи. И Ягири, очевидно, плевать на дихотомию добра и зла. Она свою человечность давно выменяла на малодушие и деньги. И почему-то ни капли об этом не жалеет. — Мне нужен отпуск. — А мне кофеварка, — важно кивает он, приподнимая уголки губ в подобии улыбки, — потому что ты отвратно готовишь любые горячие напитки. Без исключения. Даже чай из завороченных пакетиков. Дьявол, ко всему прочему, я обжёг язык! — И почему никто не любит Изаю, спрашивается, — Ягири тихо фыркает и бросает взгляд на настенные часы. Пора уходить, не оглядываясь, иначе капкан захлопнется. — Как зовут твою гостью, если это не тайна, от которой зависит моя жизнь, конечно? Или твою девушку, чьи ботинки и куртка красуются в коридоре. Быть может родственница? Ну, тогда этот яркий засос на твоей шее ничто иное, как глупое подражание моим отношением с Сэйдзи. О, я могу поздравить тебя с наличием личной жизни? Потому что это удивительно: живой человек рядом с тобой. А ей стоит посочувствовать. Несчастная не понимает, во что она вляпалась. Девушку? О, нет. Они просто спят вместе, ничего более. — Выговорилась? — информатор выдыхает. — Думаю, не так уж и важно, как зовут мою новую знакомую. Имена не имеют смысла, помнишь? — Главное человеческая суть, — она фыркает, — и способ её убить. — Схватываешь на лету, Намие-чан. Чашка с легким стуком оказывается на столе, а длинные пальцы поправляют (тщетно) тёмные волосы, пытаясь придать им аккуратности: — Доброе утро, Дейзи! Как спалось? Ягири оборачивается, встречаясь взглядом с лохматой недовольной блондинкой. Иностранка с яркими синими глазами, припухшими губами и бледной кожей. Она неловко кутается в чужой (Орихары) халат и садится напротив секретарши, устанавливая зрительный контакт. — Не доброе, — хрипит Райт, тут же прокашлявшись. — Меня зовут Дейзи, лучше без всяких там «чан» или «тян», ладно? — Намие, — кивает Ягири и косится на довольного Изаю. Этот сукин сын не просто так, исключая физиологические потребности, притащил девчонку сюда. И если сама Намие ставит опыты над телами людей, то информатор… лезет к ним в голову. — Приятно познакомиться. — Взаимно, — кивает новая знакомая и тянет руку к чужому кофе. Изая недовольно цокает языком. — Не стоит, жадность — это грех. — Подумать только, — театрально качает головой Орихара, прикладывая руку к сердцу, — меня нагло грабят в собственном доме. Куда катится мир? Семейная идиллия? Ягири закатывает глаза и встаёт с насиженного места: — Пожалуй, мне пора. — Я вам не помешала? — Дейзи поочередно разглядывает мужчину и женщину, поджимая припухшие губы. Горький привкус кофе оседает на языке, заставляя поморщиться от негодования. У кого-то руки не из того места растут, но Райт не произносит ни единого грубого слова. Воспитание же, мать его. — О, нет, — Изая улыбается, сцепливая руки в замок и подпирая ими острый подбородок. Красивый ублюдок, глаз не оторвать. — Намие просила меня дать ей отпуск, я не смог отказать. «Смог», — думает Ягири и закидывает ремешок сумочки на плечо. Театр одного актёра жутко её утомлял и… пожалуй, пугал. Кто знает, ударит ли безумие в другую сторону. — Клёвый шеф. Акцент у девчонки просто отвратительный, но с такой внешностью о нём можно не думать. Хлопать глазками, облизывать губки и стонать так, чтобы закладывало уши. Красивая куколка, не более. Намие даже разочарована выбором начальника: у того всегда был хороший вкус на интересных людей. А тут… тут просто оболочка, без ощущения внутреннего мира. — Ты только что меня похвалила? — Орихара склоняет голову, наблюдая за тем, как Райт опустошает его чашку. Ни грамма совести, сплошная наглость. — Тебе показалось, — она зевает, прикрывая рот ладонью, а потом отодвигает свой стул с противным скрежетом металла о кафель. — Видимо, Намие никак не решается выставить меня вон из кухни, чтобы закончить ваш с ней диалог, поэтому я буду хорошей девочкой и прогуляюсь до магазина. — Я не, — Ягири морщится, понимая, что стоит рядом с обеденным столом непозволительно долго и просто пялится на странную парочку. Словно ей интересно. — Не стоит, я ведь не настолько глупая, — кивает Дейзи, опуская чашку на дно раковины. Неприкрытая ирония сквозит в словах блондинки, словно она своими глазами видела чужие мысли. — Приду и помою. — Будь осторожна! — бросает Изая вдогонку. — И купи мне что-нибудь. — Зажим для сосков?.. — бросает Дейзи, спускаясь по ступенькам кухни. Чёртова квартира-студия с тысячью комнат. — Она очаровательна, не так ли? — усмехается Орихара. Нет, не так. *** Дейзи чешет затылок, переступая с ноги на ногу, и снова бросает косой взгляд на содержимое корзины для продуктов. Нехитрый запас еды, чтобы побаловать себя во время поисков квартиры (как она и обещала, потому что навязываться не круто). Мама решение жить самостоятельно приняла спокойно, в отличии от отца, который почему-то спихнул все на желание «завести парня». Нет, правда? Отцы такие отцы. — Это всё? — спрашивает девушка на кассе, пробивая пару бутылок вина. — Нет, — Райт выдыхает, улыбается неловко и скидывает на «дорожку» несколько упаковок презервативов, которым был отведён отдельный стенд и… с десяток других пачек оттуда же. Твою мать. Лишь бы не!.. Девушка на кассе тактично помалкивает, пробивая товар, и благодарит за покупку после. Все-таки японцы безумно толерантный народ, спасибо им за это. Утренний инцидент (вполне миролюбивый) можно было списать на очередной сдвиг по фазе, желание выделиться и показать, что не так всё просто. Дейзи не так проста. Намие смотрела на неё так, словно она «гость» на вечеринке придурков и ей вот-вот дадут первое место. А Райт, вроде бы, должна этим гордится, званием «главного идиота». Но почему-то не получается. С отличием оконченная школа не говорит о твоих умственных способностях. Вовсе нет, лишь об усидчивости. Куча наград по математике, английскому языку, информатике и даже черлиденгу не поют дифирамбы о разностороннем развитии. Альбом, вдоль и поперёк исписанный разными пожеланиями, не значит, что ты популярен и общителен. Поступление в Токийский университет не объясняет то, что ты чего-то да стоишь. Четыре с половиной года кропотливого сидениями над учебниками, друзья, курсы и преждевременные предложения о работе в международных компаниях тоже не говорят ни о чем. Ты — пустое место. По чужим глазам это читается не хуже, чем на машинном языке, самом простом и нелепом. Но Дейзи плевать, правда. Она устала кому-то доказывать свою значимость. Она устала, хватит. А Изая продолжает прятать смысл на Си* и его потомком C++, наплевав на безопасность сохранности первоначальных данных. Райт хочется говорить на Эрланге*, но получается хреново. *** — Ты купила?.. — на входе интересуется Изая, распахивая дверь, и тут же выдыхает, когда Дейзи проносится мимо него, пихая в руки бумажный пакет. — Не очень-то ты и вежливая, Дейзи-чан. — Мне нужно в ванную! — она бросает ботинки у порога, куртку на диван, а рюкзак тащит за собой. На естественную нужду это не слишком похоже, скорее на желание… «Спрятаться ото всех» — читается между строк. Орихара усмехается. *** Дейзи ревёт, уткнувшись в колени и впиваясь острыми ногтями в собственные голени. Джинсы покоятся на бортике ванной. А вокруг валяются с десяток разодранных упаковок и одна одноразовая баночка под анализы. Тесты на беременность. И все, абсолютно все, положительные.